Запорожье 2033

Ранним зимним утром 1991 года Сидоренко стоял в гигантской очереди, опоясывавшей небольшой ларек. Люди нетерпеливо переминались с ноги на ногу, разбрызгивая вязкую серо-коричневую жижу. Сквозь разноцветную туманную пелену заводских выбросов маленьким тусклым шариком проглядывало солнце. Бесшумно падали хлопья серого от сажи снега на головы и плечи сотен людей, ожидавших открытия ларька.
Сидоренко, худощавый высокий блондин, нервно дергал ногой, иногда обрызгивая грязью какую-то тетку, держашую в руках противную тявкающую собаченку. По-видимому, она надеялась, что ей отпустят нормированный товар и на эту скотинку. Вдруг по очереди прошло волнение — наконец-то начали отпускать товар. Сидоренко, зажав в потном кулаке деньги, ринулся в бой. Гигантская, многотонная масса кричащих, матерящихся людей давила на него со всех сторон. Не уставая двигать локтями и наступать друг другу на ноги, люди наглядно демонстрировали закон естественного отбора...
Сидоренко не меньше других стремился к заветному прилавку. Ему не улыбалось стоять еще три часа где-то в конце очереди. И, хотя особой силой он не отличался, все-же его яркая, но довольно потрепанная курточка мелькала неподалеку от ларька. Он был опытным борцом-в-очередях, знал, как ловким ударом локтя вывести из строя наглого конкурента или, когда нужно, наступить на пятку впереди идущего, чей слетевший ботинок тут же затаптывался в грязь.
В итоге Сидоренко протягивает нервной, ругающейся продавщице монетку и ждет, когда она соизволит бросить ему на замызганный прилавок три коробка спичек...
Он не слышал надсадного рева толпы, ее воплей и визга, представляя, как с победным видом будет идти по городу, держа в руке три коробка спичек. Он добыл огонь!
Вдруг сноп искр ударил ему в глаза, потяжелела голова и Сидоренко «отключился» на пару секунд. Придя в сознание, он не увидел ничего, кроме разноцветных лампочек, окруживших его с трех сторон. Так же слышалось какое-то жужжание и чувствовался запах горелой изоляции.
Наконец, привыкнув к темноте, Сидоренко разглядел, что стоит в центре подковообразного аппарата. Больше ничего он не успел заметить, так как внезапно зажегся яркий свет.
Застонав от боли, резанувшей глаза, Сидоренко закрыл лицо ладонями.
Вдруг скрипнула дверь и он услышал шаркающие шаги и бормотание: «Так-так... Посмотрим-посмотрим... Что там на этот раз!» Затем послышался возглас изумления.
Сидоренко приподнял веки, но кроме разноцветных кругов ничего не увидел. Тем временем чьи-то руки теребили его куртку и штаны. Немного погодя Сидоренко, как цапля, стоял на одной ноге, пока незнакомец осматривал его прохудившийся ботинок. Наконец, этот кто-то заглянул в его пустую сумку и разочарованно вздохнул. Послышалось удаляющееся шарканье шагов и бормотанье: «Не ешь, не пьешь, ночами не спишь... Монтируешь этот ч-чертов хронозахват... — незнакомец тяжело вздохнул, — А он... «затягивает» каких-то уродов». — Тут голос прервался, его хозяин заметил, что за ним наблюдают.
— Ну, чего вылупился, а? Добро пожаловать в 2033 год. Предок, ха-ха!
Сидоренко увидел сутулого, почти лысого человека, одетого в старый, засаленный, неопределенного цвета халат.
Лысый сел на стул возле каких-то кнопок и рычажков и стал сосредоточенно вращать небольшое колесико, глядя на зеленоватую шкалу. При этом он приговаривал: «Нет чтоб одежку какую, иль поесть чего... А то «приволок» бродягу какого-то... Ну что с него возмешь?». Человек, брезгливо сморщив личико, глянул на Сидоренко. «Ну, пока, дядя! Катись в свой девяносто первый!..» — сказал он, нажимая на красную кнопку. — Неужели еще тогда жилось так хреново?..» — Снова услышал Сидоренко, прежде чем два снопа искр плеснули ему в лицо. Нарастала вибрация, еще сильнее запахло жженой резиной, по ушам ударил надсадный рев аппарата...
Вдруг послышался сильный хлопок и рев прекратился.
Сидоренко медленно приходил в себя, окруженный клубами сизого дыма, исходившего от аппарата. Где-то недалеко от себя он слышал глухой, ворчащий голос, сокрушающийся по поводу «полетевшего» хронорезистора.
Но тут в его легкие полезли щупальцы вонючего дыма и Сидоренко закашлялся. Из клубящайся серой завесы вынырнуло лицо в респираторе. Он увидел округлившиеся от удивления глаза. Из-под маски донеслось что-то типа: «Ты еще здесь?» и Сидоренко, скрючившегося от надрывного кашля, поволокли в другую комнату...
— Да-а парень, придется тебе пожить у меня пару недель. Пока я не смонтирую новый хронорезистор, — жуя «выдернутый» из 1966 года сервилат, говорил лысый. Звали его Евагрий*, и, как оказалось, он был неплохим мужиком.
Сидоренко сидел с куском колбасы в одной руке и ломтиком голландского сыра в другой и разглядывал закопченный настенный календарь 2033 года. На картинке были изображены советский и американский космонавты в скафандрах на фоне марсианского пейзажа.
Лишь разглядев календарь, Сидоренко окончательно осознал, что переместился на сорок два года в будущее! В остальном все было так же. Тусклый продымленный день за давно не мытым окном, серые стены тесной кухоньки, рваные обои и истертый, замызганный пол в единственной, убого обставленной комнате. Быстро бегающие глаза хозяина, глаза человека, который вторую треть своей жизни проводит в поисках продуктов в пустых магазинах.
Сидоренко пил чай, собранный на Цейлоне семьдесят лет назад, и слушал болтовню Евагрия. Оказалось, что он потомственный безработный. Принадлежит ему лишь этот полуподвал, доставшийся в наследство от деда, да подковообразный аппарат, называемый «хронозахватом». Это хитроумное изобретение Евагрий смонтировал, чтобы хоть как-то прожить в суровом, жестоком мире. Хронозахват «приносит» ему из прошлого пищу, различные вещи и таким образом изобретатель живет уже пять лет. Жаль только, хронорезистор не выдержал перегрузки. Уж больно Сидоренко крупный «предмет»...
«Но   ничего, — успокаивающе   сказал   хозяин, — можно и новый смонтировать... И тогда ты сможешь вернуться обратно».
— Послушай-ка, — вновь обратился к гостю Евагрий. — Давай заключим с тобою контракт. Договоримся о месте и будем обмениваться товарами, а? Импорт-экспорт во времени. Звучит?
Сидоренко был человеком осторожным. Он читал «Архипелаг ГУЛАГ» и всякие статейки о тюрьмах. Поэтому его нелегко было разубедить, что, если хорошенько покопаться в советском уголовном кодексе, то можно найти соответствующую статью к любому проступку. Было бы желание! А спекуляция во времени, или, если угодно, контрабанда в четвертое измерение — далеко не проступок!
Но хитроумный изобретатель хронозахвата не удивился юридической безграмотности своего несостоявшегося компаньона. Он только вздохнул и предложил ему с деланным весельем:
— А давай я тебе город покажу!
— Давай, — согласился Сидоренко и подумал: «Ну что же, лишил меня спичек, так, может, здесь что достану.»
Хорошо, что он не сказал этого в слух, иначе угрюмый Евагрий рассмеялся бы первый раз в жизни.

...Вот уже полчаса они прогуливались по городу. Сейчас Евагрий и его гость стояли на Главном Проспекте...
Дышалось легко, пьянящий кислород заполнял легкие Сидоренко — его противогаз был еще новым. Евагрий показывал ему на яркие, стремительные автомобили, которые проносились мимо, обрызгивая противной комковатой жижей придорожные столбы.
— Небось и не видел таких! ЗАЗ 2033 «Борисфен» называются.
Сидоренко поглядел на автомобили и разочарованно вздохнул. В 1991 году он не раз встречал такие, но на-зыались они «Тоета».
— А почему придорожные столбы какие-то корявые, разные по высоте? — спросил Сидоренко.
— Это не столбы, а деревья, — объяснил его гид. — Проспект — единственное в городе место, где они еще сохранились. Я часто прихожу сюда, смотрю на них, вдыхаю воздух прошлого. И знаешь, природа оказывает на меня такое влияние!.. Я даже стихи написал! Прочесть?
— Прочтите.
— Только я тебя предупреждаю: я писал стихотворение не про эти корявые полумертвые столбы с какими-то отростками сверху, а о дереве, каким оно было раньше. О живом Дереве! Но если в моих стихах ты заметишь неточность, поправь, пожалуйста. Я ведь никогда не видел нормальное дерево.
Евагрий патетически закатил глаза за мутными стеклами противогаза и глухим голосом стал декламировать:
На холме высоком Дерево стоит.
Устремленный к звездам ствол, прямой, как луч.
Ночь пришла глубокая, но оно не спит,
Мечтает, как ракета, подняться выше туч.
Овевает ветер слизь его коры.
Дождь приносит влагу пористым корням,
Не отложит больше Дерево икры,
Друга больше нет, сгинул он к чертям.
Молнии разряд сверкнул вдруг над холмом,
Красным морем кровь обагрила землю,
Перерезан Друг, как трава серпом,
И предсмертный крик зазвучал над степью...
И стоит одно Дерево в ночи,
Слизь коры прозрачная, каплет, как слеза,
Но никто не слышит, как оно кричит,
Лишь призывно блещет красная звезда...

Евагрий помолчал. Затем посмотрел на Сидоренко, лицо которого, к счастью, скрывал противогаз.
— Ну, как? Я правильно описал деревья?
— Да, да. Все верно, — ответил Сидоренко. — Есть, правда, кое-какие неточности, но это пустяки. Все-таки вы ни разу в жизни не видели живое дерево.
— О, я так рад, что тебе понравилось! — Евагрий, очень довольный, повел гостя дальше по Проспекту, показывая и рассказывая.
Сидоренко удивлялся, как Евагрий может ориентироваться в этом сером тумане, окутавшем город. Сквозь мельчайшие частички сажи, пыли и еще какой-то мерзости не видно было земли под ногами. Но его проводник уверенно шел вперед, обходя встречавшиеся на пути лужи, будто бы заранее знал, где они расположены.
— А в этих лужах воды меньше всего, — ответил на вопрос Евагрий. — Они никогда не исчезают!
Они остановились у одной из луж, которая ярким красным пятном выделялась на земле. По ней плавали какие-то красные студенистые комки, иногда вздувались и лопались маслянисто поблескивавшие пузыри.
Сидоренко присел на корточки, чтобы рассмотреть получше. Он увидел зеленоватые прожилки, опутавшие поверхность лужи. Вдруг из ее глубины послышалось какое-то плотоядное урчание, и Сидоренко поторопился встать и отойти. Евагрий все это время наблюдал за ним молча, а потом продолжил свой рассказ:
— Химический состав каждой лужи уникален, неповторим. Но ни один химик в мире не сможет его расшифровать, полагаясь на современные знания по химии. А ведь вполне может быть, — увлеченно продолжал Евагрий, что в этой луже находится топливо для звездолетов. Или средство от тараканов... Но, к сожалению, жизни не хватит, чтобы провести опыты хотя-бы с малой толикой этих луж.
— Но неужели содержимому какой-нибудь из них никогда не находили применения?! — спросил Сидоренко.
— Нет, почему-же. Молодой биохимик из Нижнего Тагила в одной из местных луж нашел эффективное средство против марсианской чешуйчатой лихорадки.
— Ну и?.. Ему дали Нобелевскую премию!
— Нет. Его посадили в психбольницу.
— Как?! Почему?!
— Потому, что такой болезни не существует, — объяснил Евагрий как само собой разумеющееся.
— Но зачем тогда вы мне это рассказываете, — возмутился Сидоренко, соображая что это такое: тонкий запорожский юмор или... Додумать он не успел.
Краем глаза он заметил, как Евагрий достал какой-то рулон и бросил в его сторону. Рулон раскрылся в воздухе и прочно запеленал жертву, так, что и пошевелиться было невозможно.
Сидоренко стал испуганно ворочаться в брезентовом, дурно пахнущем коконе, но от его беспорядочных движений тот затянулся еще туже. Сидоренко затих, размышляя, что это значит: изощренный способ убийства или своеобразное жертвоприношение. Он с содроганием вспомнил об урчащей красной луже.
Но тут он почувствовал, что путы ослабли и в стекла его противогаза ударили яркие солнечные лучи. Над ним стоял Евагрий и деловито сворачивал брезент в рулон.
Сидоренко встал и огляделся. Тумана не было, ярко светило солнце, отражаясь от покрытых пузырящейся слизью, потрескавшихся стен домов. Редкие прохожие также освобождались от брезентовых «пеленок».
— Кислотный дождь, — объяснил Евагрий, — у вас в девяносто первом что, кислотных дождей не было?
— Да что вы ко мне пристали со своими дурацкими вопросами! — взорвался Сидоренко. Будто сами не помните! Ведь вам в девяносто первом было уже, слава Богу, лет тринадцать-пятнадцать!
— Что-о?!! -Да мне сейчас всего лишь двадцать пять!
— Двадцать пять!!! Да что вы мне голову морочите. Вам как минимум пятьдесят!
— Нет, вы только послушайте, что он говорит! Да я ни разу не видел человека, который бы дожил до сорока пяти! А вы — пятьдесят! Смешно!
Сидоренко потрясение смотрел на своего нового знакомого. Вдруг он заметил какое-то движение.
Перед ним, мигая мутным, закисшим глазом, стояло нечто худое, покрытое язвами и нарывами. Из беззубого рта скулящего существа тянулась вязкая желтая слюна.
— Что... это?.. — содрагаясь от отвращения спросил Сидоренко.
— Где? Ах, вот это? Собака — просто ответил Евагрий.
— Собака?!!!
— Ну да! Вы что, собак никогда не видели?
— Да какая же это собака? Это какой-то мутант! Гибрид кенгуру со скорпионом!
— Что вы такое говорите! Это обыкновенная собака. Причем, не местная. Здешние ходят на задних лапах и не имеют глаз и ушей. Эта, по-видимому, с Бабурки**.
Вдруг раздался ужасный визг. Сидоренко резко, аж что-то хрустнуло в шее, повернул голову. Собака извивалась и пускала кровавые пузыри в зеленоватой, вязкой луже. Она, казалось, растворялась в ней. Через несколько секунд от животного остались лишь кровавые пятна на покрытом оспинами и трещинами, склизком асфальте. Вдруг по луже прошла волна и, выплеснувшись на то место, вернулась. Пятен не было. Евагрий подождал, пока Сидоренко прочистит желудок и, с сожалением смотря на то, что когда-то было сервилатом, сказал:
— Лужа-биофаг. Ничего особенного. Они часто встречаются. Идите за мной и ничего с вами не случится.
Они еще пару часов побродили по городу, иногда забегая в аптеки за кислородом. Наконец, вышли за город и пошли по прямой, как стрела, дороге, уходящей в сизый туман.
Через пятнадцать минут они остановились у гигантского шара, стоявшего на ровной площадке.
— Вот это и есть наша главная достопримечательность.— прогудел Евагрий. — Пространственно-временной трансформатор. Он обошелся стране в астрономическую сумму, но после первого неудачного испытания не используется.
— А в чем его назначение?
— Он трансформирует пространство-время. Дело в том, что мы вот уже сто шестнадцать лет чего-то строим, затем перестраиваем... И с ужасом смотрим на то, что понастроили. Поэтому было решено насобирать денег (а вы знаете, наверное, как это делается), и создать это «чудо». Оно должно было как-то «скомкать» пространственно-временной континуум и ускорить прогресс цивилизации. По методу профессора Волосатенко. Но первое же испытание... А-а, да что там говорить.
— Ну, все-же, — подохотил Сидоренко.
— Да вот, например, — нехотя продолжил Евагрий, — Сибирь отделилась. Таежная Федеративная Республика теперь. Дело в том, что после пуска в строй ПВ-трансформатора, в Сибири появился город. Да какой! Такого и в фантастическом фильме не увидишь! Сингапурск-на-Амуре называется. Вот так прямо и возник. Даже с табличками и указателями... Откуда он взялся? Из будущего или другого измерения — никто не знает. Но если к тому городу подойдет, к примеру, мужик с пустой сумкой и пачкой рублей в кармане, то невидимая стена город окружает. И стоит мужик за прозрачной стенкой и слюнки глотает, глядя на витрины магазинов...
Евагрий помолчал, затем тяжело вздохнул.
Вдруг раздался вой сирен, замигали сигнальные лампы. Из образовавшегося в шаре проема выбежал человек. В руках он держал две небольшие гири. Человек остановился, положил гири на площадку и стал неотрывно глядеть на часы, висящие над закрывшимся уже проемом. Он смотрел на часы так, будто от них зависела судьба Вселенной.
— Выбегатель, — каким-то суеверным, благоговейным шепотом произнес Евагрий.
— Что за «выбегатель»?
— Тихо. Смотри.
Часы показывали, что с момента появления выбега-теля прошло пятнадцать минут. Все это время тот неотрывно смотрел на циферблат. Наконец он подошел к какой-то платформе и ступил на нее.
— Весы, объяснил Евагрий. — Он взвешивается.
— Зачем?
— Потом объясню.
Выбегатель слез с платформы и нажал кнопку. Из шара выдвинулась еще одна, на которой лежали еще две гири. Он взял их в руки и стал под часами. Ровно через двадцать минут после его «выбегания» опять завыла сирена, замигали лампы и открылся люк. Выбегатель вскочил внутрь и люк захлопнулся. Сирена замолкла, лампы потухли.
— Ну, как? — Спросил Евагрий, — Автоматика!
— Ничего не понял, зачем это? — недоуменно пожал плечами Сидоренко.
— А что тут понимать? После неудачного испытания ПВ-трансформатора, что-то там замкнуло и теперь нужно, чтобы внутри шара двадцать минут находился вес в девяносто три килограмма, а двадцать минут — ничего не было. Вот и наняли трех «выбегателей». Работают они посменно, платят им неплохие деньги. — Евагрий вздохнул. — Кормят хорошо, ухаживают. Но... Да ты и сам видел, как он на часы глядел. Поработай так годик и уже жить не можешь спокойно, все боишься, что опоздал выбежать или забежать. Между прочим, в психушке для них спецкомната существует. С весами, сиренами и гирями.
Сидоренко, потрясенный, молчал.
— Ладно, пошли отсюда быстрей, — заторопился Евагрий. — А то подстрелят еще. Запретная зона.
И он потрусил по дороге в город. За ним медленно пошел Сидоренко, обдумывая увиденное.
Евагрий сидел и что-то паял в хронорезисторе, а Сидоренко со скучающим видом смотрел в окно.
— Послушайте, Евагрий, дали бы мне хоть газетку какую почитать. — сказал он, наблюдая в окно за какой-то рыхлой пенистой зеленой массой, низко летящей над землей.
Евагрий оторвался от прибора и непонимающе посмотрел на гостя: — Какую такую газету?
— Ну как... Любую, какие у вас тут печатают...
— Никаких.
— Как это никаких?
— А вот так. Сибирь-то отделилась.
— А центральные газеты?
Центральные, может быть, и выпускают. Но я их не выписываю, — сквозь зубы произнес Евагрий и показал Сидоренко распухший палец с прилипшим кусочком горячего олова. — Ну что пристал, вот из-за тебя...
— Но как же, — не обращал внимания на его тон, спросил Сидоренко. — Ведь интересно же знать, что в мире делается! Вы же образованный человек! Стихи пишете, во-он, махину какую отгрохали...
— А зачем мне надо знать-то, что где-то творится? Мне бы поесть, да подвал свой в нормальный жилой вид привести...
— Ну ладно, — успокоил его Сидоренко. — Скажите хоть, кто у вас тут Президент?
— Откуда я знаю? — недовольно буркнул Евагрий, сворачивая шнур паяльника.
— То есть... как «откуда»? — удивился Сидоренко. — Не знаете, кто страной правит?
- А зачем это мне нужно? Голову забивать черт знает чем. Мне нужно думать, на какое время хронозахват настраивать. Чтоб он больше не затягивал таких, как ты... — Евагрий пошел к аппарату. — Пошли, хронорезистор готов, можешь катиться обратно.
— Никуда я отсюда не «покачусь», — твердо сказал Сидоренко, — пока вы мне не объясните...
— Ну что?!!! Что тебе еще объяснить?!!! — заорал вдруг разгневанный Евагрий. — Неужели ты слепой! Неужели ничего не понял? Да плевать я хотел на контрабанду во времени! Я все время мечтал, чтобы хронозахват «притащил» кого-то из прошлого. Я мечтал показать ему все это и спросить, глядя в глаза: «Что же вы натворили?» Я хотел услышать, что он мне ответит. Ответь, Сидоренко, а? Что ты сделал, чтобы это предотвратить? — Евагрий обвел рукой пространство: за окном падали какие-то рыхлые, крупные, коричневые хлопья. Разноцветный туман... Плотоядные лужи...
Сидоренко пошел к аппарату и стал в середину подковы.
— Пальто забыл, — сказал Евагрий, бросая ему одежду. Затем нажал на красную кнопку.
Крепко зажав в потном кулаке три коробочки спичек, Сидоренко устало брел домой, размышляя о своем видении. Что это было? Конечно же это не сон. Тогда что же это? Неужели это было?! Да нет... Вот она — реальность.
Сидоренко огляделся, глубоко вздохнул и, выбросив из головы весь вздор, уверенно зашагал домой. Мысленно он уже подносил спичку под свой старенький кофейник.
Около своей двери Сидоренко остановился, чтобы найти ключ. Запустив руку в карман пальто, он наткнулся на какой-то рулон. Удивленно подняв брови, Сидоренко принялся его разворачивать и в его глаза сразу же бросились четыре цифры «2033». А далее он увидел еще невозможную картину: два человека, стоящих в красных песках Марса. На белых полях календаря корявыми буквами было написано:
«...Сделайте хоть что-нибудь!»

*Евагрий (греч.) — счастливый на охоте
**Бабурка – народное название Хортицкого района г.Запорожья

ДЕКАБРЬ 1990 Запорожье