Севастополь 1

Бл#$ский город…

Здесь все то, что делает тебя-нас злобными, черствыми и циничными…

Дожди. Весь  летний сезон – дожди.

Все размыто, нечетко, дрожит и растворяется.  Ручейки воды стекают по лобовому стеклу и остается тупо следить за мерным движением дворников. Вся гнилая суета вокруг - где-то на границе сознания. Унылые таксисты, забавляющиеся сканвордами в ожидании редкого жирного клиента.  Худосочные мокрые проститутки жмутся под каштаном. Депутат местного совета, известный бандит, матерится на сломавшийся зонтик и бежит к своему «мерину», хлюпая четырехсотдолларовыми туфлями по лужам. Толпа, выходящая из троллейбуса, брезгливо переступает через отдыхающего рядом со скамейкой синяка. Рядом бабка страхотного вида с черными рукам продает семечки из мешка, на котором не мешало бы крупными буквами вышить: «Гепатит».

Здесь памятник Ильичу рядом с собором-усыпальницей великих адмиралов русского флота. И уж, конечно, Ильич привычно простирает длань вперед, указуя на море, серое, опостылевшее, неприятное, как медуза.

Тут же, через дорогу, нависает над бухтой штаб флота, с триколором на крыше. Над бухтой, где стоят на приколе несколько ржавых лоханей, именуемых собственно флотом. Их еще не продали на иголки. А в штабе мечутся интенданты, нехило отъевшие морды на этих самых иголках.

Здесь крейсеру, чтобы дойти до Средиземки, надо израсходовать годовой запас солярки всего флота. Или попросить спонсорской помощи у нефтеносной компании. Здесь полковник морской пехоты с орденом Красного Знамени жрет водку в кафешке за углом, пытаясь понять, как сделать орлов из тех худосочных пацанов, что ему навялил военкомат.

Здесь нищие больницы с нищими врачами, куда попасть – так лучше сразу в морг. Жалкая имитация бесплатной медицины, дурацкое очковтирательство. Свои лекарства, свои рентгенпленки, свои простыни, своя жратва, свой гроб.

Здесь женщина с глазищами в пол-лица, которая тремя словами может смертельно оскорбить и даже не почувствовать этого.

Здесь друзья, талантливые ребята, сутками бегающие, чтобы заработать смешные деньги.

Здесь прекрасные, но загаженные бухты, которые никогда не станут центрами мирового элитного яхтинга, как о том вопят властные дяди. Просто потому что на каждую потенциальную яхту уже раззявили карман два таможенника, три пограничника, и еще несколько чиновников непонятной принадлежности.

Здесь все какое-то игрушечное, карманное и недоразвитое. Супермаркеты, телекомпании, газеты, кабаки, театры, библиотеки…

Здесь приезд Виктюка – глобальное культурное событие года. А на Кобзона съезжается засвидетельствовать почтение, сверкая перстнями и гимнастами на шее, властная и бандитская элита. И отчетливо слышен хруст раздуваемых щек.

Здесь все друг друга знают. В воздухе сизо от сплетен. Злоба, жестокость, фальшивое участие, в котором ощущаешь желание добить.  Здесь клан – основная ячейка общества.

Бл#$ский город.


Здесь все то немногое, что осталось в тебе-нас человеческого…      


Солнце. Ослепляющее, но не обжигающее.

Все ясно, просто и весело. И бежишь вприпрыжку,  замечая все вокруг и беспричинно улыбаясь как идиот.  Пацаны, играющие в футбол на той же площадке, на которой сам бегал двадцать лет назад. Толпа студентов перекуривает на улице между парами. Почти одетые прекрасные девушки плывут по тротуару, на ходу договариваясь с кем-то по мобиле о планах на вечер.

Здесь море, теплое и голубое, которое аборигенов достало, но к которому все равно бежишь, когда  херово.

Здесь горстка стариков 9 Мая шаркает по центральной улице, позвякивая медалями. И колонна моряков за ними движется медленно, поднимая ноги  высоко, как кремлевские курсанты, пытаясь не обогнать ветеранов.

Здесь история лезет со всех щелей, даже если ты не хочешь этого замечать. Херсонес, Малахов курган, «thin red line», Пирогов, Ушаков, Нахимов… Английские туристы, писающие кипятком: «O-oh! Balaklava, Balaklava…».

Здесь нищие больницы с нищими врачами. Врачами, что вытащили твоего отца с того света.

Здесь давно-недавно женщина с глазищами в пол-лица в твоей любимой байковой ковбойке  пускала в никуда струйку дыма, опираясь локтями на перила балкона.

Здесь друзья, талантливые ребята. Профики, которых нанимают на серьезные проекты с серьезными деньгами.

Здесь загаженные, но прекрасные бухты, которые становятся чище с каждым годом, потому что ржавые лоханки продают на иголки и мазута становится меньше.

Здесь мальчишка от горшка два вершка, которому и этого города пока еще много,  не подозревающий, что когда-то ему захочется ехать куда глаза глядят.

Здесь дом, который ты сам построил для этого пацаненка. И хоть ты не строитель и не любишь таскать камни, что-то в этом есть.

Здесь работа – интересная и даже приносящая порой реальный кэш. Работа, которой на всех не хватает.

Здесь все друг друга знают. И еще осталась какая-то наивность, иногда здесь даже помогают друг другу.

Здесь все как везде. Но это странный город.  Гибрид Одессы с Питером. Здесь бывает весело в дождь и тоскливо под солнцем…