Бабушка

Раз - хлопает дверь. И - тишина. И - одиночество.
Старые часы плачут. Старые, добрые, они постоянно пытаются остановить время. Остановить, помочь, оставить. Только бабушка не согласна - самоотверженно отпускает она время, бранит часы. И беспощадные мгновения скачут, расталкивая друг друга. Наперегонки бегут минуты.
А вокруг - пусто. А вокруг - мертво. И лишь стук двери висит в воздухе.

А вчера что было?

Вчера были яркие леденцы, шумные аттракционы. Катенька ест мороженое. Катенька прости еще раз прокатиться. Катенька фотографируется с клоуном...

Нет! Еще раньше!

Катенька протягивает пухленькие ручки:
"Ба!"

Маленькая Катенька рассказывает по большому секрету о первой большой любви.
- Он такой красивый и хороший... только ты маме не говори!
- Не скажу, Катенька, не скажу!

"Катенька, смотри что дедушка Мороз под елочку положил!"

"С Днем Рождения, Катенька!"

"Не плачь, Катенька!"

"Катенька, не ушиблась?"

А до Катеньки?

До Катеньки была вечность.
Был сад с крупными зелеными яблоками. Вкусные, сочные, они падали на землю, переполненные жизнью настолько, что она вытекала соком через треснувшие бока.
Вкус лета, запах детства.

Были строгая мать и бойкая дочь.
Были добродушные соседи и ворчливые старушки у подъезда.
Был поезд, везущий к морю. Горячий чай в бодрых стаканах, веселые попутчики. Кажется, как-то была гитара. Что-то пели. Была еще синеокая проводница. Полноватая, светлая, лучистая, она была тут и там. Она успокаивала ребенка, развлекала скучающих.
Где она теперь? В какую даль занесло ее? А может она сидит и плачет об Ирочке?

Было море.
Целомудренные купальники. Фотографы с надувными игрушками, продавцы с холодным мороженым и горячей кукурузой, дети, плещущиеся в воде. А вон там, дальше... негр! Точно, негр! Нет, правда, негр!

- Мама, смотри, негр!
- Тише, доченька! Он услышит и обидится!

А потом были дочерины женихи.
Первым был, кажется, Ушастый. Сережа? Леша? Не важно, сейчас он просто Ушастый. Веселый, худой, высокий, с оттопыренными ушами. Он пел под гитару и рассказывал анекдоты.
Куда же он пропал?
Вторым был, несомненно, Моряк. Не высокий - высоченный. Волосы короткие, светлые. Лицо... нет, невозможно вспомнить. Все время ходил в матроске. Тоже хороший был парень. Смелый.
Третьим... постойте-ка, а кто же был третьим? А четвертым? А пятым? Ладно, оставим это.
Они были.
А потом пришел Милиционер и забрал дочь к себе.
И появилась Катенька.

Всю не отданную любовь бабушка вручила ей. Вот она, жизнь! Вот он, смысл!
Было капризное игрушечное детство. Детство, полное леденцов, подарков, слез и улыбок.
И крупной клубники. Манная каша? Бог с вами! Катенька не любит манную кашу!

Катенька...

Слезы слезами, но детский счастливый смех!... сколько слез, проливают, чтобы слышать его не однажды! Чтобы маленькая ручонка взяла старческую ладонь, чтобы слышать детское "бабушка". Чтобы можно было покупать леденцы и ругать за огрехи...


"Не убегай далеко, Катенька!"
"Хочешь клубники, Катенька?"
"Катенька, как день прошел?"

Сколько слез, мозолей на руках.

"Катенька, у тебя платье замаралось. Дай, я постираю."

Сколько лет, отданных безвозвратно детскому смеху.
Сколько скачущих мгновений, бегущих минут.

"Не зевайте, часы, Катенька опоздает в садик!"
"Поднимайся в школу, Катенька!"
"Катенька, в институт пора!"

Бабушка сидит в кресле. Без пледа, без спиц.

"Катенька, куда же ты?"

Губы дрожат, руки трясутся.

"Катенька, где же ты?"

Газета падает со стола на пол. Да только зачем поднимать?

"Катенька!"

А вокруг - пусто. А вокруг - мертво.
Стук двери висит в воздухе.
И - одиночество. И - тишина.