Огненные шары над восточным морем

ГЛАВА ИЗ РОМАНА "СКАЗАНИЕ О МИРЕ ПРИЗРАЧНОМ"

В морозной тишине
Я слышу тихий зов.
Мои уста молчат –
Закованы сомненьем…
Пещеры на Луне
Мигают в такт часов,
Которые стучат,
Как сердце от волненья.

Неважно, что прошло,
И что ещё – придёт…
Цветы растут в саду
Под снежным одеяньем!
Знакомо им число
Тех душ и тех забот,
Что жизнь и красоту
Даруют Мирозданью.

Тиха, морозна ночь,
Блестят осколки сна.
Под светом фонарей
Блестит снежок глубокий…
И страхи гонит прочь
Волшебная Луна,
А небо всё светлей
Сияет на востоке.

 Время шло, зима казалась бесконечной. Нимфы мирно жили в воздушном дворце. Если и существовали когда-то между ними разногласия, то испарились, растворились где-то в воздухе сами собой, и было уже трудно вспомнить, в чём же они заключались. Все ждали и желали только одного – примириться с племенем амфотернов, наконец, и вернуться в Царство Светлого Бога. Нимфы были к этому готовы, амфотерны – нет. Что остаётся делать стороне, которая готова к перемирию, если другая сторона к нему не готова? Лишь одно – ждать и терпеть. И нимфы ждали и старались сохранить свой мирный и доброжелательный настрой друг к другу и к племени амфотернов до желанного мига.
 Берси и Офелия поселились в одном из покоев воздушного дворца. Офелия шутила о том, что, если раньше у них был собственный дом, то теперь они вынуждены ютиться в одной из квартир многоквартирного дома. Берси улыбался в ответ на её шутки, но молчал. С ним стало трудно разговаривать, он даже перестал добродушно ворчать время от времени по разным пустякам, как это делал прежде по своему обыкновению, и у Офелии зародился страх. Ведь на Земле её муж страдал аффективным психозом.
 - Берси, милый… - тихо говорила Офелия, осторожно трогая его за плечо, когда он впадал в мрачноватую задумчивость. Она разговаривала с ним по своему человеческому обыкновению – так же, как привыкла это делать на Земле. Оставаясь с мужем наедине, Офелия иногда забывала, что теперь она – нимфа.
 - Я в порядке, не волнуйся, - неизменно отвечал Берси и старался улыбнуться ей как можно спокойнее.
 - Давай поговорим начистоту, - однажды предложила Офелия мужу, когда он снова молчаливо сидел в кресле с отсутствующим взглядом.
 - Офелия, это бесполезно, - вдруг услышала она ответ, и её бросило в жар от страха.
 - Что? Что?!
 - Не имеет никакого смысла судачить о том, что от нас совершенно не зависит. Возможно, я был жесток в своих предположениях. Я считал, что в горы переселится определённое количество амфотернов, остальные должны погибнуть. Я ошибся. И что делать со сложившейся ситуацией, мне в голову не приходит. Одно могу сказать точно: у Кейтаро даже с помощью Арнгейра и Асвейг не получится собрать всё племя. А это значит, что мы никогда не помиримся с амфотернами, потому что перемирие должно состояться со всем племенем. Со всеми без исключения. И Призрачный мир навечно обречён на раскол, двойственность, и как следствие – деградацию и, наконец, гибель. Не знаю, понимают ли это другие нимфы, но когда поймут… Они снова озлобятся и покинут воздушный дворец.
 Офелия присела на корточки перед Берси.
 - Ты считаешь, что мы точно ничего сделать не в силах? - спросила она, пытливо вглядываясь в глаза мужа. Берси, ничего не отвечая, стал тереть ладонью лоб. Наступило недолгое молчание.
 - Ну, что невозможно человеку, то возможно Богу… Так это говорится в Библии? - пробормотал он.
 - Именно так и говорится, - тихо отозвалась Офелия, не отрывая своего пытливого взгляда от задумчивых голубых глаз Берси.
 - Если бы Светлый Бог являлся не тогда, когда Ему этого хочется, а когда этого хотим мы… Я бы спросил у него, - проговорил Берси.
 Когда Берси заснул, Офелия взяла фонарик, покинула свои покои и спустилась по крутой лестнице вниз. Она вышла из воздушного дворца и направилась в сторону восточного моря. Когда-то в детстве она прочла сказку о маленькой девочке, которая очень хотела увидеть Бога наяву. Для этого она убежала из дому ночью совершенно одна, бесстрашно преодолела несколько миль по неосвещённой дороге и пришла к храму. В храм войти девочка не смогла – он был заперт на ночь, и тогда она стала молиться возле дверей. Вдруг двери сами отворились, из внутреннего помещения церкви хлынул приятный глазу свет и послышался голос, приглашающий девочку войти. Девочка повидалась с Богом и вернулась домой цела и невредима. Одно плохо – никто не поверил её рассказу на следующее утро.
 В душе Офелии жил ребёнок. Она по-прежнему верила в добрые сказки, хоть и успела не только стать взрослой, но даже претерпеть большое горе и умереть на Земле. И теперь ей было нечего терять. Если Берси прав (а он был прав, как она чувствовала), то нужно было встретиться со Светлым Богом. Как это сделать, Офелия не знала. И, когда стала лихорадочно размышлять, вспомнила лишь старую сказку, услышанную ею в далёком детстве.
 Итак, она не превратилась в огненный шар, не полетела на крыльях, а пошла подобно той маленькой девочке по тёмной тропинке, освещая себе путь лишь тусклым светом фонарика. Ни одного храма в Призрачном мире не было, нимфы в самые тяжкие и грустные для себя минуты направлялись молиться к восточному морю. Туда и держала путь Офелия.
 Зимняя ночь была морозной, на ясном небе сверкали звёзды. Офелия, благодаря огненной природе своего тела нимфы, не страдала от холода. Страха она тоже не чувствовала, потому что отчаяние пробудило в ней решительность, исключающую страх. Воздушный дворец стоял всего в нескольких милях от восточного моря, и вскоре Офелия оказалась на берегу. Горизонт чуть светился розовым светом, вскоре должна была заняться утренняя заря. Офелия встала над водой и, не опускаясь на колени, по-прежнему держа в одной руке фонарик, стала горячо молиться, глядя на розовеющую полосу над неподвижной поверхностью холодного моря. Вдруг перед её глазами пронёсся огненный шар, затем – второй, третий… Офелия растерялась и перестала молиться. Над морем в огромном количестве носились огненные шары, разрезая своим свечением утренний сумрак.
 - Ты что задумала?! - раздался позади Офелии встревоженный родной голос. Она хотела обернуться, но Берси уже успел приблизиться и обхватить её за плечи. Рядом разорвался один из огненных шаров, и появилась Чёрная нимфа.
 - Офелия, ты могла пострадать… Не все ещё амфотерны перебрались в горы… - голос Чёрной нимфы звучал взволнованно.
 - Мне всё равно, - глухо проговорила Офелия, впадая в тоску от того, что ей помешали осуществить план, на который у неё была надежда.
 «Но… зачем?..» - подумала Чёрная нимфа, тревожно глядя то на Берси, то на Офелию.
 «Кажется, я знаю, зачем», - мысленно ответил ей Берси.
 - Я хотела вызвать Светлого Бога, - пробормотала Офелия.
 - Неужели Кейтаро не справится? - послышался голос нимфы Этсу, и она выступила из-за спины Чёрной нимфы.
 - Твой сын ни в чём не виноват. Никто не виноват. Просто есть вещи, которые возможно совершить одному Богу… Светлому Богу, - сказала Офелия, её голос по-прежнему звучал глуховато. Она была расстроена.
 - Ты хотела вызвать его одна. А если мы все вместе попытаемся это сейчас сделать? - сказала Чёрная нимфа, добродушно улыбаясь.
 - Было бы очень хорошо, наверное, - несколько растерянно ответила Офелия. Чёрная нимфа раскинула руки и подняла лицо к небу, рассылая импульсы блуждающим над морем огненным шарам. Вскоре шары пропали, а на берегу собралась большая толпа красивых женоподобных созданий. Офелия и Берси стояли несколько поодаль от них, обнявшись. Но так же, как все нимфы, они устремили глаза к небу, призывая Светлого Бога. Небо над морем засияло, и на мгновение Офелия подумала, что взошло солнце. Но свет исходил не от розовеющего горизонта, а спускался сверху, будто в ночном небе открылась невидимая дверь.
 «Свет. Тот самый свет, который увидела маленькая девочка из сказки, когда двери храма открылись сами собой», - подумала Офелия и рассмеялась. Берси прижал её к себе покрепче, Офелию немного лихорадило.
 Поток мягкого белого света лился на море недалеко от берега, где стояли нимфы. И в этом сияющем воздушном столбе на поверхность моря опустилась женская фигурка. Как только она коснулась ногами воды и встала на неё как на сушу, свет, льющийся с неба, погас. Зато явившаяся женщина засверкала подобно солнцу. У моря стало светло как днём, но на ту, что излучала свет, смотреть было не больно, как больно смотреть на дневное солнце. И её можно было хорошо рассмотреть, несмотря на то, что от неё исходило столь яркое сияние. У женщины были длинные и густые, светлые волосы, большие светящиеся глаза, она была стройна и очень высока.
 - Светлый Бог принял облик нимфы, - тихо сказал Берси, но его услышали все стоящие на берегу – так обострены теперь были чувства. Нимфы опустились на колени. Светлый Бог протянул к ним руки, призывая встать. Они этого не видели, потому что их головы были наклонены вниз, но от рук Бога отделились струйки-импульсы, и нимфы, уловив их, встали с колен.
 - Не стоит вам более волноваться. Я соберу иное племя, и буду ждать вас в своём Царстве в ближайшие дни, - произнёс Светлый Бог. Произнёс ли? Никто на берегу не слышал его голоса, но все слышали слова, прозвучавшие в душах как звон серебряного колокольчика. Затем фигура сияющей нимфы, стоящей на поверхности моря, стала рассеиваться в лучах утренней зари. Нимфы, не дыша, наблюдали необычайное зрелище. Первые лучи солнца объяли тонкую фигуру, длинные светлые волосы взметнулись вверх, слившись с солнечным светом, а тело разлетелось миллиардами мельчайших сверкающих брызг морской воды.