Последний день старика Тихона

               
    Тихон сидел на скамейке и курил папиросу. Взгляд его, ещё зоркий и, явно, мудрый, был направлен в сторону города, туда, где он когда-то провёл свою жизнь, в такт ностальгичес-ким мыслям он покачивал своей седой головой.
    В последние дни он стал задумываться; а не состричь ли ему бороду? Раньше её будто и не было, и вдруг она вымахала такая, что… но состричь её он не мог, потому что она незаметно старела вместе с ним, можно сказать, вбирала его опыт.
    Тихон привык к бороде, и нежно погладил её, чуть не до слёз растрогавшись.
                ***
¬¬    -Ну и дорога! Как он сюда забрался?- воскликнул Михайлов.
    -Хрен его знает!- Лаврентьеву казалось, что колёса вот-вот отвалятся, тряска и вправду была наисильнейшая. Обоих то подбрасывало вверх, иногда стукая о потолок автомобиля, то вниз, распластывая по сиденьям.
    -Может остановимся? Передохнём.- предложил Михайлов.
    -Нам осталось чуть-чуть. Сейчас уже приедем. - сказал Лаврентьев.
    -Тебе легко говорить, за рулём то я, а ты и вздремнуть можешь.
    -Хоть раз я вздремнул? Ты видел?- ощетинился Лаврентьев.
    -Да вроде нет. Но можешь.- сказал Михайлов.
    - Следи за дорогой. Сейчас поворот пропустим.
                ***
    Солнце сильно распекло деда, и тот уже начал подрёмывать с улыбкой на устах. Его сон прервали звонкие детские голоса, доносившиеся с реки.
    -Для плота нужны доски!
    -За досками!- воззвал чей-то радостный вопль.
    Ребятня…Старик Тихон вспомнил своё детство; отчётливо в голову пришли яркие, как ви- дения, сцены из жизни. Седая голова наполнилась безмолвным счастьем, но реальность была сильнее прошлого.
    «Года свернулись в трубочку»- вспомнил он слова своего отца, которому, если бы не чёр-  това вторая мировая, было бы уже девяносто пять лет- всего на двадцать два года старше Ти- хона. В старости разница в годах не так ощутима, и отец с сыном казались бы сейчас почти  ровесниками.
    Вспомнив строгое, но справедливое лицо отца, он, естественно, вспомнил и мать, так и не увидевшую своих внуков.
    По морщинистым щекам деда потекли весенним ручьём слёзы, он вытер их и закурил ещё одну папиросу.
                ***
    -Расскажи подробнее, к кому мы вообще едем.- попросил Михайлов.
    -Какая разница? Лучше не знать того, кого вскоре будешь грабить. Могут вылезти ненуж- ные чувства.- наставительно произнёс Лаврентьев.
    -Интересно всё-таки, расскажи.
    -Я и сам толком не знаю. Какой-то старик. Дети купили ему дом за городом, а сами уехали жить за границу.
    -Ну хоть дом купили…
    -Я уверен, что они купили ему дом не из-за родственной любви, а просто хотели избавить- ся от него таким образом. А так он вроде неплохой человек, ещё в здравом уме, а раньше служил капитаном на корабле, мой знакомый говорил, что даже медали есть…
    -А он точно клюнет на нашу лотерею?
    -Даю гарантию, что клюнет, хотя бы от скуки. Рискнёт сыграть, и дом будет нашим. Я эт-
их стариков, как облупленных знаю.
    -Надеюсь, что никаких проблем с ним не будет. А то обычно нам не очень везёт.- сказал
Михайлов, вспоминая прошлые неудачи в делах, подобных этому.
                ***
    А ещё он вспомнил своих друзей. Всех их пропустило через не останавливаемые потоки времени. Бог или какая-то другая высшая сила разбросала их, словно фермер раскидал зерно по полю. Кто-то взошёл, но через какое-то время исчез, с кем-то Тихон общался дольше, но всё равно наступал момент, когда он лишался очередного друга. Сейчас у него не было ни одного ни то, что друга, а даже хорошего знакомого, с которым он общался хотя бы больше двадцати лет.
    Тихон был один. Окружающие были абсолютно другими, по-своему интересными и хоро- шими людьми, но другими. Старик уважал и симпатизировал современной молодёжи, но бы-ло очень печально и, даже, жестоко ощущать свою ненужность в этом мире, в котором всего шестьдесят лет назад (шесть десятилетних мальчуганов или двенадцать по пять- при этом сравнении дед хитро усмехнулся) он крутил большие дела; большие для него – маленького человека. 
                ***
    -Знаешь, о чём я сейчас подумал?- спросил Михайлов.
    -Откуда я могу это знать?- ответил вопросом на вопрос Лаврентьев.
    -Я подумал, что не хочу обманывать старика.- сказал Михайлов и остановил автомобиль.
    Лаврентьев посмотрел на друга, как на сумасшедшего.
    -Послушай, я тоже уважаю старость, но он уже и сам скоро помрёт, так пусть его дом бу-дет наш, а не его неблагодарных родственников. К тому же нам нужны деньги.
    -Да, знаю, но…
    -Заводи машину, мы скоро приедем.
    -Меня будет мучать совесть.- будто предупредил Михайлов.
    -Меня тоже, но я её спрячу.- сказал Лаврентьев:- только не упрекай меня потом, что это я толкнул тебя на это грехопадение. Это всё денежные неприятности.
    Михайлов нехотя порулил дальше, пока Лаврентьев жестом не остановил его.
    -Кажется, здесь.- сказал он и вышел из автомобиля:- я пойду проверю и вернусь.
    -Вон на скамейке не он сидит?- Михайлов указал на одинокую лавку у одинокого дома.
    -Сейчас узнаю.- Лаврентьев пошёл к старику, но через минуту вернулся.
    -Кажется, дело не выгорело.- сказал он, криво усмехнувшись.
    -Почему?- спросил Михайлов, тоже вылезая из  машины.
    -Иди посмотри.- посоветовал Лаврентьев.
    -Михайлов подошёл к лавке и понял – старик окочурился; папиросный окурок ещё тлел в седых зарослях бороды, видимо выпав изо рта. Заботливо смахнув бычок на землю, Михай-
лов прикрыл деду веки. В последний раз старые глаза чувствовали в себе отражение солнца, нещадно палившего в этот день.
    Михайлов вернулся к автомобилю, Лаврентьев, глядя на далёкий город, курил сигарету.
    -Ну что?- спросил он Михайлова.
    -Может вызовем скорую?
    -Пока она приедет, дед здесь плесенью покроется. Лучше отвезём его сами в ближайшую больницу.- неожиданно для себя предложил Лаврентьев, испытывая странную грусть за старика, словно тот был его родственником.
     -Да, лучше сами.- подтвердил Михайлов.
    Тело, казалось, ничего не весило и легко  уместилось на задних сиденьях.