Иллюзории. Текстовый сюрреализм

 

                1 
   Два раза в жизни я ел дурман. Ради эксперимента. Сьел бы, наверно, и в третий, но его трудно достать.
   Это был небольшая станица в пятидесяти километрах от Краснодара (я приехал сюда в отпуск с другом и двумя девчонками), на юге дурман растёт как сорняк, но его не сруба-ют, потому, что он служит вполне симпатичным фоном. Густые его заросли росли прямо во дворе и мы с Юрой, пока не было никого рядом, сорвали несколько колючих шишек, похожих на шишки каштана и, дождавшись вечера, что бы никто не мог нам помешать, разрезали одну на пополам, и вывалившиеся изнутри семена, точь-в-точь как помидорные, съели на двоих.
   Прошло полчаса. Странно, но никаких изменений не наблюдалось. Разве что только спать захотелось.
   - Ну и ладно, пошли спать,- предложил Юра.- может мы не во время их сорвали.
   Я согласился и мы отправились по кроватям.
   Когда я  лёг и  закрыл глаза, в комнату вошёл Юра. Это показалось мне подозритель-ным, потому что я знал, что он только что ложился на свою раскладушку и никак не мог выйти из комнаты так, что бы я этого не заметил. Но, несмотря на всё это я заговорил с ним и мы, как мне показалось, вели с ним вполне долгую беседу; не помню уже точно, о чём, но осмысленную и, даже, интересную. И вдруг меня осенило- это же не настоящий Юра! Как я мог поддаться на такую чушь? Но глаз открывать не стал, потому что в моей голове сразу возник план. Мне захотелось проверить реакцию Юры2(так я его назову для простоты) на мою невыполнимую просьбу, которая заключалась в следующем: вспомнив, что в холодильнике лежит мороженное(настоящее!), я попросил Юру2( ненастоящего!) принести его мне.
   Он сделал обиженное лицо и поник головой.
   - Я не могу этого сделать.- сказал он таким голосом, будто я его прогнал. И исчез. Я открыл глаза и огляделся - Юра спал и явно не вставал с постели уже немалое время.
 Получилось так, будто я обманул свою же галлюцинацию.
   Во второй раз я ел шишку с того же куста, но уже в Питере. Опять ничего не было, пока я не лёг спать. Лежать было скучно и никак не спалось, к тому же на меня напал страш-ный сушняк( от дурмана). «Надо почитать книгу.»- подумал я, лёжа в постели. Книга была захватывающей, но, почитав минут десять, я  зачем-то открыл глаза и тупо посмотрел на свои руки, абсолютно пустые, но сложенные так, будто бы они держут книгу. Только тут я понял, что сюжет книги был выдуман мною, хоть и без моего осознанного участия, и был очень даже интересен. Захотев прочитать дальше, я закрыл глаза  и книга появилась снова, на той странице, где я остановился.. Кстати, страницы перелистывались тоже вполне реально.
   А рассказывалось там про чувака Берни, который…в общем, о нём я скажу как- нибудь в другой раз.
               
                2
                Вавилон.
   Фламинго плавно перетекал в розовую зарю, по мере своих возможностей всё более нар-астая и становясь всё более похожим на солнце; только на такое, которое отражается в грязновато-серых водах какой-нибудь лесной речушки, в которой жители близлежащей деревни, независимо от цвета кожи и цветостатуса, расположились по всей её длине и сти-рают бельё, вместе с потом и грязью вымывая память и души.         
   Между тем небо становилось всё темнее и темнее, обстановка  вокруг накалялась всё бо-лее и, казалось, ещё чуть-чуть и этот уже совсем красный шар лопнет, обрызгав людей, бесцельно слонявшихся гуськом по полю, ядрёными кусками лавы, мгновенно застываю-щей прямо на них  и оставляющей кровавое месиво вместо кожаных тел.
   Но ничего не произошло, даже температура воздуха, на некоторое время поднявшаяся до невыносимых пределов, вскоре упала и фламинго, теперь почти незаметный в этом близнеце солнца, кое-как нашёл геометрически-правильное равновесие единственной сво-ей ногой, больше похожей на луч, если не вглядываться в это розово-оранжевое палево. Сбалансировавшись птица произнесла:
   - Теперь ты поняло, каков конец круговорота?
   - Ты кому это?- пропищало что-то в ответ голосом, походящим на прискрипывающее шарканье ногой по полу.
   - Да какая разница? Просто мыслю вслух.- фламинго покачал бы головой, если б воздух небыл бы таким плотным.
   - А-а-а… Ну тогда ладно.- прозвучал ответ и мир снова наполнился густым басом, рит-мично настукивающим в такт жизни.
   А впрочем, может и не жизни. Ведь она не важнее смерти.
               
                3
    Когда-то я буду молодым, а когда-то я был старым. Сейчас я пожилой. Это самый луч-ший возраст. Я пережил старость с вечными старческими проблемами, а впереди у меня есть молодость с юношеским оптимизмом и радостями.
   Жаль, что придётся расстаться со своей женой. Её усы ослепительно прекрасны и всегда возбуждают меня, когда мы целуемся. Правда в последнее время я начал беспокоиться, не клюнет ли на её усы кто-нибудь ещё, такой же остолоп, как я. В общем при всей её красоте я её ненавижу и не задумываясь оставлю здесь, а сам отправлюсь туда, когда ещё не был.

                4
   «Бам-бам» бьёт по голове каменный дождь. Его ветви зацепляются за ресницы, лезут в ноздри,  просачиваются в глаза, царапают ноги, руки, тело. Я чувствую тысячи уколов од-новременно, и ничего не могу с этим поделать. Это несомненно больно, но чем-то интер-есно и приятно. Сама Жизнь неотступно следует за этим градом ударов, который следует, в свою очередь,  за мной.
   Или это град следует за жизнью, которая неотступно следует за мной?
                5
      На стеклянном покрытии стола было две дорожки. Одну Федотов сделал себе, другую Сливанову. Теперь он заботливо сворачивал десятирублёвую купюру в трубочку, чтобы понюхать через неё. Недовольно поморщившись, когда в затылке эхом отдалась боль от снюханного порошка, Федотов закурил сигарету. Вдруг дверь на кухню открылась и вош-ёл Сливанов.
   - Ну как?- спросил он, отбирая у своего друга нюхательную чирку.
   - Всё отлично!- восхищённо воскликнул Федотов.- попробуй сам.
   - Да, пожалуй, пора…- вздохнул Сливанов, будто его заставляют это делать.
   - А что с тобой?- удивился Федотов.
   - Как это, что со мной? Вроде всё нормально!- ответил Сливанов, снюхав свою долю.
   - Иди посмотри в зеркало.- посоветовал Федотов.
   Сливанов не на шутку взволновавшись подбежал к зеркалу. Сначала он ничего не замет-ил, а потом всё понял и ужаснулся. У него не было рта. Вместо него прямо от носа шёл подбородок. Щетина от усов слилась с щетиной бороды, потеряв былую границу. Выгля-дело это нелепо и даже смешно, но Сливанов, конечно, удержал улыбку.
   - Посмотри на щеку.- подсказал Федотов.
   Сливанов последовал совету и совсем смутился. Рот оказался на левой щеке, неизвестно как и почему. В недоумении сев на табуретку Сливанов достал сигарету. Было очень неп-ривычно курить не видя её, но даже интересно ощущать рот на щеке.
   - Как ты думаешь, почему это случилось со мной?- поинтересовался Сливанов.
   Федотов пожал плечами и что-то промычал.
  - Что ты говоришь?- переспросил Сливанов.
  - Ничего плохого в этом нету. Это лучше, чем нога на спине.- ответил он и повернулся задом, взмахнув волосатой ногой, будто припаянной к позвоночнику чуть пониже лопат-ок..
  - Ты прав.- подтвердил рот на щеке и радостно улыбнулся.
 
                6
   Это была настоящая любовь и я придумал к ней странное сравнение - «любовь однов-ременно похожа и на мёд и на дерьмо; и то и то кто-то съест».
   А через несколько дней я немного изменил слова - «любовь похожа на дерьмо, которое
кто-нибудь съест».

                7
   Я услышал, как форточка распахнулась, со скрипом давно не смазанных петель, и из окна резко выпрыгнула рыбка размером с ладонь, может чуть побольше. Выбросившись из квартиры она постепенно снижаясь, медленно полетела вдоль домов.
   Видно было, как поблёскивают её чешуйки, отражая лучи яркого весеннего солнца, а сама рыбка колеблется на ветру, несущем её вперёд.
   Когда она перелетала через электрические провода, протянутые от столба до столба, бе-сконечной вереницей уходящие вдаль, я подумал, что она в них запутается,- но нет!- рыб-ёшка без всякого труда преодолела их и вскоре скрылась вдали, затерявшись среди океана городских зданий.
   Больше я не видел этой летающей рыбы, ведь я был всего лишь наблюдателем из окна.
   Но через минуту из форточки этажом выше выплыла ещё одна рыбка - абсолютно такая же; сушёный окунь, прицепленный к пяти воздушным шарикам.
                8

   « Да пусть её хоть как там трахают, мне от этого ни горячо, ни холодно.»- жестоко усме-хясь подумал я, а руки против воли пытались уцепиться за верёвку, что-бы хоть на миг продлить существование. Меж тем петля совсем сомкнулась.
   « А ведь жарковато всё таки»- подумал я в последний раз.