К нам приехала бабуля

Действующие лица

Женя – 42 года
Ида – 79 лет, бабушка Жени
Матвей – 20 лет, сын Жени
Веня – 44 года, муж Жени
Света – соседка
Михаил – 45 лет
Клим

Сцена первая
Женя проходит по комнате, собирает вещи. Веня спит на диване.

Женя: Веник, вставай! Вставай, пенёк с глазами! Вставай, говорят тебе! Веник,труба      зовёт! Встанешь ты, когда-нибудь или нет!? Веник! тебя ждут великие дела! Подъём!

Веня: Отстань!

Женя: Не дождёшься. Мне надоело выслушивать претензии твоего начальства, меня отчитывают как школьницу. Только причём здесь я? Вставай, кому говорят! Бревно берёзовое.
 
Веня: Уйди, не то шибану чем-нибудь.

Женя: Только попробуй! Сейчас я тебе душ Шарко организую! Вставай, скотина! На работу опоздаешь.

Веня: Ты что, не видишь - плохо человеку? Отвянь!

Женя: Ничего, зато вчера было хорошо. Вставай, поднимайся, рабочий народ!

Звонит телефон.

Женя: Да. Здравствуйте Ирина Николаевна! Конечно, проснулся. Сейчас он подойти не может, он в душе.  Конечно, передам. Всего доброго. Начальство звонило, слышал, ты в душе. Вставай бегом!

Веня: Слушай, ну почему ты такая злая? Позвони ей, скажи, что я не приду.

Женя: Укажите причину прогула. Тебя в ванной смыло в городскую канализацию? Извините, дорогая Ирина Николаевна, я позвонила в МЧС, как только его выловят, сразу и прибежит к месту отбывания повинности?

Веня: Думаешь смешно? Ни фига! Скажи давление.

Женя: Какое?  Жёлтая вода на мозг сильно давит? Хватит идиотничать, вставай!

Веня: Ну, пожалуйста, скажи, что я заболел.

Женя: Ага. А в больничном листе будет написано: артист В.Берёзин был при смерти, причина  абстинентный синдром! Вставай скотина! Мало ты вчера мне крови попил, сегодня продолжение банкета отменяется! Понял?

Веня: А чего вчера-то? Пришёл, упал!

Женя: Очнулся гипс.  Упал! Грохот стоял на весь подъезд, как ты падал. Потому как, падал долго и упорно, почти на каждом этаже. Соседи в восторге. Особенно тётя Фая. Мне от неё была вчера выражена огромная благодарность. Особенно душевно благодарила за краткий курс истории.

Веня: Ты чё, какой истории?

Женя: Народов мира! Вставай! А то и правда организую тебе вполне честный больничный, с выездом в карете.

Веня: В какой карете?

Женя: Скорой помощи.

Веня: Дура!

Женя: Не спорю, была бы умной, ещё вчера бы тебе сковородкой мозги  вправила.

Веня: Чего? Плохо себя вёл?

Женя: Ну что ты. Как всегда прекрасно!

Веня: Да ладно,  пользуешься тем, что я ничего не помню. Ты расскажешь, наврёшь, не дорого возьмешь.

Женя: Ага.  А ты проверь. Можешь опросить соседей, я с ними в сговоре. Они тоже придумывают.

Веня: Слушай, у нас таблеточки никакой нет? А лучше, пивка.

Женя: Размечтался. Вот тебе анальгин и сладкий чай. И шевелись уже.

Веня: А что-то я не понял, ну, погремел немного, а чего с Файкой-то?

Женя: А, ты просто ей поведал о татаро-монгольском иге, и своём к этому отношении.

Веня: И какое у меня отношение к игу?

Женя: Замечательное, ты Фаине Махмудовне, рассказал, что триста лет она тебя доставала, что тебе это сильно надоело, и где она в этой связи окажется. И весь этот сказ был в отнюдь не парламентских выражениях.

Веня: Блин, как неудобно. Чего теперь делать?

Женя: Надеть портки, и бечь на службу!

Веня: Жень, а чего ещё?

Женя: Отстань, иди уже!


Сцена вторая
Веник уходит, Звонит телефон.


Женя: Привет. Только что, еле выперла. Заходи, только быстрее, мне скоро уходить.
Звонок в дверь, Женя идёт открывать, возвращается вместе со Светланой.

Света: Женька, может коньячку тебе вмазать, а то ты нервная какая-то?

Женя: Да, действительно, будем вместе с дорогим по ночам на всех этажах костями греметь. Кофе будешь?

Света: Давай. Он не покалечился? Ведь целый пролёт пролетел, я, как увидела, думала, вообще шею себе свернул.

Женя: Нет, целёхонек.
 
Света: Видать, правда, что Бог пьяниц бережёт. Если бы я так навернулась, самое меньшее это сотрясение мозга было бы.

Женя: Это когда мозг есть, а у некоторых там одна только жидкость. Ну, ты представляешь, вчера же день зарплаты был, я все карманы проверила, только мелочёвка, Вот, дрянь!

Света: Что делать будешь?

Женя: У тебя займу.

Света: Да с ним?!

Женя: А чего с ним сделаешь?

Света: А что он вдруг как с цепи сорвался? Не пил же раньше так.

Женя: Откуда я знаю. Кризис среднего возраста. Он у нас личность творческая, буквально гений. А гениям, как ты знаешь, оченно не легко на свете живётся. Но нам с тобой, курам, этого не понять. И вот от такой чёрствости моей души, он, видать, и лакает, что бы уйти от действительности. Козёл.

Света: Женьк,  может  его у психолога проконсультировать?

Женя: На какой предмет? Как облегчить его страдания? Я и так знаю.
Мне надо срочно где-нибудь раздобыть миллион долларов, а лучше два, и сразу же сдохнуть. Предварительно организовав собственные похороны и поминки, что б его не утруждать. И написать толковое завещание, что всё принадлежит ему, болезному.

Света: Да ладно, он вроде не меркантильный.

Женя: Конечно, какая уж тут меркантильность, просто очень хочется быть богатым, свободным и ничего при этом не делать, Но он в этом желании не одинок. Я бы тоже не отказалась. Ладно, Светка мне на работу пора. Миллион зарабатывать.

Света: Ну, это только если взятки брать.

Женя: Ага, сегодня и начну. Борзыми щенками.

Звонит телефон:
Женя: Да. Привет, бабуль. Когда? Подожди секунду. (Хватает ручку и блокнот) Давай. Завтра, рейс, время. Хорошо. Конечно, встретим. Хорошо.  Целую.  Боже мой! За что мне это?

Света: Что стряслось?

Женя: Апокалипсис. Завтра прилетает Бабуля. Веник меня убьёт, или уйдёт.

Света: Она что, соскучилась?

Женя: Нет, она хочет умереть на родине.

Света: Тогда ей лучше на историческую родину податься.

Женя: Нет. Там она уже умирала. Ей не понравилось.

Света: Как?

Женя: Очень просто. Ей там было очень жарко, это не её климат, и хоронят там как-то не по-русски.

Света: Правильно, по-еврейски.

Женя: Её это не устроило, и она подалась умирать к Лерке. На Украине ей тоже не климат, правда, она это выясняла полгода. Завтра у Лерки праздник, Бабуля едет к нам.

Света: Летит.

Женя: Ужас, летящий на крыльях ночи. Я удавлюсь.

Света: Не драматизируй.

Женя: У Лерки на нервной почве дерматит случился и чуть не случился развод. Не Бабуля, а подарок!

Света: Жень, а ты её к маме спровадь. Это ж её мать.

Женя: И моя бабушка, и мы живём в её родовом гнезде.

Света: Тоже мне гнездо. Где она здесь будет обретаться?

Женя:  Не знаю. Где захочет.

Света: Эх, жалко вы кладовку сломали, можно было бы поселить её там.

Женя: Не уверена, это она нас в кладовку поселила бы.

Света: А чего Лерка её так долго терпела? Ведь она-то живёт в родовом гнезде мужа.

Женя: Во-первых, бабуля ей родная, во-вторых, Лерка воспитана в лучших еврейских традициях. Родственников не выбирают. Ладно, разберёмся.


Сцена третья
Вечер. На диване валяется с учебником в руках и наушниками в ушах Матвей. Женя убирает квартиру.


Женя: Матвей, брось ерундой заниматься, помоги матери. Матвей! Господи, яблонька от вишенки.  (Сдирает с сына наушники)
Матвей, совесть есть? Давай, помогай. Слушай, а где этот бабушкин сервиз.

Матвей: Мамзик, я очень тебе сочувствую, но у меня завтра семинар.

Женя: Откуда такое рвение к учёбе, поможешь, а потом делай что хочешь. Так, где сервиз?

Матвей: Не знаю. Может, скажем, что моль съела?

Женя: Очень остроумно.
 
Матвей: Я, правда, не помню, может, ты его кому-нибудь сдыхала?

Женя: Да кому нужен этот ужас! Если мы его не найдём, я умру страшной смертью.

Матвей: Погибнешь смертью храбрых, и мы воздвигнем тебе памятник.

Женя: Мотька, ну правда, бабка меня съест.

Матвей: Забей!

Женя: Матвей!

Матвей: Ну, в смысле, абстрагируйся. Мам, а давай скажем, что мы его в музей сдали.

Женя: Не смешно. Ты ел?  (Матвей кивает) Понятно. Моть, у меня завтра четыре пары, я не успею в аэропорт, так что бабушку придётся встречать тебе.

Матвей: Я в восторге. За что такая немилость? Я вроде ничего плохого не сделал. А может папа?

Женя: Во-первых, где ты видишь папу? Во-вторых, не факт что он вообще сегодня появится, в-третьих, даже если бы он был здесь, у меня язык не повернётся его об этом просить.

Матвей: Кстати, а что случилось с отцом семейства?

Женя: Кризис.

Матвей: Какой?

Женя: Всякий: творческий, среднего возраста и ещё какой-нибудь. Встретишь бабку, привезёшь её на такси домой, пусть выберет себе любую  комнату. Накормишь её, в общем, проявишь заботу любящего правнука. И не вздумай свалить из дома до моего прихода.

Матвей: Ты боишься её одну оставлять, потому что у неё маразм, тогда может, наймём сиделку, я всё-таки, должен учиться, и личная жизнь, опять же.

Женя: Я боюсь оставить её в первый день приезда, потому что, если мы не проявим к ней повышенного внимания, то маразм будет у меня, а возможно и у тебя. И если ты хочешь, что бы у тебя была хоть какая-то личная жизнь, то при бабушке об этом ни слова.
 
Матвей: Мама, ты меня пугаешь.

Женя: Предупреждён, значит, вооружён.

Звонит телефон.
Матвей: Привет пап. Хорошо, а чего так? Погоди, маму дам.

Женя: Да. Слушай, у тебя есть хоть капля совести? Завтра прилетает Ида, встретить её некому. Я работаю, Мотька учится. Что значит - не придёшь? Ты что, в самом деле, ополоумел? Какая баня? Я приеду в эту баню и устрою тебе такой тарарам, что эта холобуда треснет вдребезги напополам. Ты хочешь узнать, что есть грандиозный скандал? Я устрою тебе его! Я очень добрая и терпеливая женщина, но и моему ангельскому терпению пришёл конец! Ты слышишь, что я тебе говорю? Хорошо, я умоляю, тебя не напивайся ради бога. Дурдом какой-то.
 

Сцена четвёртая
Входят Матвей и Ида.


Матвей: Бабуль, проходи, будь как дома.  Сейчас я тебя кормить буду.

Ида: Во-первых, я действительно дома. Боже правый, как давно я не была в родных стенах.
Матвей: Ах, сад мой, сад Мой!

Ида: Мальчик, я могу сильно тебя огорчить, я  не люблю дурацких шуточек. Шо за воспитание, в приличных…

Матвей: Еврэйских  семьях, молодые люди уважают и почитают предков.

Ида: Я сейчас разобью тебе морду!

Матвей: Бабуля, без крови, моё лицо - моё богатство. Посмотри на меня, я разве не напоминаю тебе дедушку в молодости.

Ида: Шлемазл, если бы ты был похож на своего деда, я бы разбила твою рожу ещё с большим удовольствием.

Матвей: Чем тебе дед-то не угодил? Отличный дед, умер молодым, не мешал тебе жить, а вот не умри он так рано, разве ты смогла бы четыре раза выйти замуж?

Ида: Вот за это и разбила бы, что умер слишком рано, и оставил меня беспомощную, юную, с ребёнком, на произвол судьбы.

Матвей: По моим сведениям, отличный был произвол, четыре мужа и все не простые, а золотые.

Ида: Я таки разобью тебе морду! Что б ты понимал! У меня был только один настоящий муж, твой дед. Хотя, если быть справедливой, остальные были люди приличные, не то что, мужья моих внучек. Сколько раз я говорила твоей матери, зачем тебе это говно?

Матвей: Бабуля, ты ж интеллигентная старушка, такое неприличное слово, фу!

Ида: Ты что, плохо слышишь? Не понимаешь по-русски? Я тебя так тресну, что начнёшь понимать на иврите! Какая я тебе старушка! Говнюк! И если я говорю что твой отец говно, это значит что так оно и есть. И не смей со мной спорить! Проводи меня в ванную комнату, мне надо привести себя в порядок.

Матвей: Конечно. Прости меня, пожалуйста, ты самая лучшая бабулечка красотулечка, лучше тебя нет на целом белом свете. Пудри носик, я пока погрею обед.

Ида:  Шоб ты знал, я сяду за стол, только когда вся семья будет в сборе. И ты, на секундочку, совершенно не умеешь льстить. Это плохо.
 

Сцена пятая
За столом сидят Женя, Матвей, Ида и Веня.


Женя: Бабуль, ты наелась, может быть хочешь чего нибудь ещё? Чего тебе положить?

Ида: Ты хочешь моей смерти? Я уже успела тебе надоесть?

Женя: Бабуль, перестань говорить глупости, мы очень рады, что ты приехала.

Ида: Не стоит думать дорогая, что я в маразме, со мной всё в порядке, пока, в смысле с головой.

Веня: А с чем не в порядке?

Ида:  Не дождётесь!    Ты, наверное, спишь и видишь, когда я отдам Богу душу?
 
Женя: Бабуля, зачем ты так? Веня просто поинтересовался твоим здоровьем, что здесь такого?

Ида: Мне это нравится. И скажи мне, зачем ему знать про моё здоровье? А?

Матвей: Да так разговор поддержать, ведь всем известно, что пожилые люди очень любят поговорить о здоровье.

Женя: Матвей!

Матвей: А чего я такого сказал? Вот бабушка Таня, как только я к ней приезжаю сразу начинает рассказывать  про давление, варикоз, как спит, как устаёт, как держит диету.

Ида: Это ты о ком говоришь?

Женя: О Вениной маме, бабуль, Мотькиной бабушке.

Веня: Я не могу понять, чем вам не угодила моя мама!

Женя: Вень, я не поняла, почему не угодила?

Веня: Потому что твой сын говорит о ней гадости, и я даже догадываюсь с чьей подачи.

Матвей: Папа, ты чего? Какие гадости, ну бабушка, правда, всё время жалуется, вернее даже не жалуется, а просто ей об этом поговорить не с кем.

Веня: Мне это надоело! Между прочим, она всю жизнь вкалывала как проклятая, поднимала двоих детей без мужа, она очень больной человек и ей нужно внимание и забота! Но нам некогда заниматься моей матерью, у нас ведь есть другие родственники.

Женя: Веник, перестань, пожалуйста, давай обсудим это позже. Мы очень любим Татьяну Михайловну. Успокойся.

Ида: Другие родственники, это видимо я? Молодой человек, я не была в родном доме пятнадцать лет, если мне не изменяет память. Имею я право один раз за столько лет приехать к родным стенам и родным людям? Никого не хотелось бы обидеть, но Вы, на секундочку, живёте в моём доме.

Женя: Конечно, бабуля. Пожалуйста, умоляю, давайте не будем ссориться.

Веня: Я не то, что за одним столом с этой старухой сидеть не хочу, я с ней срать на одном поле не сяду!

Ида: Поверьте мне молодой человек, как вы выразились, срать с вами на одном поле сомнительное удовольствие.

Веня выходит из комнаты.

Матвей: Блин, бой титанов!

Женя: Я забыла, есть же торт.

Ида: Премного благодарна, ты совершенно не умеешь готовить, у меня разыгралась от твоего угощения жуткая изжога. Я приму таблетку, и прилягу. Что-то я устала. (Уходит в соседнюю комнату)
 
Матвей: Да, прикольная старушка.

Женя: Прикольней не бывает.  Позови папу.  И иди спать.

Веня: Чего тебе?

Женя: Веник, перестань злиться.
 
Веня: А мне не с чего радоваться!

Женя: Ну, в конце концов, какая катастрофа? Приехала бабушка, абстрагируйся, не надо так реагировать. Она очень пожилой человек.

Веня: Она всех нас переживёт! Как я должен жить в такой обстановке? Не подскажешь?

Женя: Очень хорошо, давай поговорим на тему как нам жить. Бабуля очень сложный человек…

Веня: А у вас у евреев, по-простому не бывает, это ж только мы простые как лапти.

Женя: Как Веники.

Веня: Что?

Женя: Простые, как веники берёзовые?

Веня: Тебе не надоело хаять мою мать?

Женя: Ты офонарел? Кто её хает?

Веня: Ваша семейка неоднократно обсуждала, то, как мама мне при такой фамилии Березин, дала такое имя Вениамин, фантазия у нее, видишь ли, богатая. Кроме вас, меня сроду никто веником не обзывал, а после тебя так намертво приклеилось. Это ж только у вас всё прекрасно, и души и имена. Две женщины, у обоих мужские имена, одна Евгения, другая Валерия. Как изыскано!

Женя: Ну, при чём здесь имена. Вень, это ж не мы тебя Веником прозвали, а твои однокурсники.
 
Веня: С твоей подачи.

Женя: Хорошо, пусть так. Извини, если обидела. Вень, так устраивает, или лучше Вениамин  Иванович?

Веня: Хватит издеваться!

Женя: Всё. Я просто спросила.

Веня: У тебя никогда ничего не бывает просто! Запомни это! У тебя национальность не позволяет быть проще!

Женя: А в графе - причина развода, мы напишем конфликты на почве национализма. Или лучше антисемитизма?

Веня: Что на развод решила подать?

Женя: А что пора?

Веня: Вот, это ваше, чисто еврейское, отвечать вопросом на вопрос! Скажешь не так?

Женя: Конечно так, дорогой! Но пока мы ещё не в разводе, и к нам приехала бабушка, с очень тяжёлым характером. Я хотела бы тебя попросить, если это, возможно, поменьше пить, и всё-таки возвращаться домой. Иначе будет очень много ненужных разговоров, и я бы это как нибудь пережила, но Мотьке тоже ведь достанется. Пожалей нас.

Веня: А кто меня пожалеет? Кто будет считаться со мной?

Женя: До сегодняшнего дня, мы только и делали, что считались с тобой!
Ты не находишь, что границы все ты давно уже перешагнул? Денег мы от тебя не видим, заметь, мы даже не спрашиваем, куда они у тебя деваются. Хозяина в доме, в смысле хотя бы гвоздь забить, нет, да собственно никогда и не было. Отец из тебя тоже не сильно хорошо получается. Можно хотя бы сделать вид, что ты здесь живёшь и это твоя семья?
Веня: Деньги, гвозди, дети. Если я такой мерзкий тип, чего ты не ушла от меня, а живёшь со мной двадцать  лет? Да я мало зарабатываю, да, я никогда не был рукастым мужиком, да, может быть, я мало занимался ребёнком, но как я мог им заниматься, если в вопросах воспитания всегда  за тобой было последнее слово! Ты знала за кого выходишь замуж!

Женя: Да в этой семье всё и всегда решала я, потому что больше решать было не кому! И за все двадцать лет я почти не предъявляла тебе никаких претензий. И теперь не предъявляю, просто прошу, Берёзин, будь человеком! Не обостряй. Бабушка уедет, и мы решим, что нам делать дальше и как жить. А пока, давай попытаемся, изобразить нормальную семью.
 
Веня: Знаешь, мне не хочется ничего изображать, я в театре только и делаю, что что-то изображаю. Устал.

Женя: Соверши подвиг. Ради Мотьки.

Веня: Ты не ответила на вопрос, почему ты от меня не ушла?

Женя: Вопрос некорректен. Я не могу уйти отсюда, я могу выгнать тебя. А не выгоняла и терпела, потому что люблю тебя.

Веня: Не ври. Не любишь, да и вряд ли любила.

Женя: Тогда объясни, почему я не поехала с мамой в Израиль, когда уезжала вся страна?  Из-за чего ушла из театра, когда нам нечего было жрать, ведь могла остаться, и предоставить эту почётную обязанность, кормить семью, тебе?  Почему я не заводила романов, при наличии претендентов на руку, сердце и тело. Почему поседела, когда ты попал на операционный стол? Почему, в конце концов, закрывала глаза на всех твоих многочисленных возлюбленных? Ты хоть раз задавался вопросом, а не коряво ли мне принимать их в нашем доме, общаться с ними, зная о твоих адюльтерах? А как я себя чувствую, когда прихожу на премьеры, и вижу, как переглядываются за моей спиной, и перешёптываются, обсуждая, какая я дура! Ты думаешь, мне не хотелось устроить тебе разборку, учинить скандал? Ревность унизительна! Но тебе этого не понять, потому что у тебя не было поводов для ревности.
 
Веня: Я мужчина, я полигамен! Я артист! Чего ты хотела?

Женя: Не поверишь, хотела нормальной семьи, хотела, что б меня любили, заботились обо мне. Хотела быть нежной и ранимой, а не впахивать как всем известный папа Карло, на благо мужа и сына! Эта твоя полигамность помешала тебе быть со мной рядом, когда наш сын лежал в реанимации. Когда он открыл глаза, он увидел только маму, а где, стесняюсь спросить в тот момент шлялся папа? Я не пытаюсь тебя обвинить, я просто, привожу примеры и доводы в своё оправдание. Я люблю тебя, или я ненормальная, что б мне так жить!

Веня: Ты всё передёргиваешь, по своей обычной еврейской привычке. Я ухожу, не дожидаясь, когда меня выгонят. И не смей меня останавливать!

Женя: Да я и не пытаюсь.


Сцена шестая


Мотя: Мам, я до вечера.

Женя: Хорошо, пока.

Входит Ида.

Женя: Доброе утро бабуль.

Ида: Судя по тому, что твоего поца уже нет, оно действительно доброе.

Женя: Будешь завтракать?

Ида: Выпью кофе, я надеюсь, сливки есть в этом доме?

Женя: Конечно, садись за стол.

Ида: И где же твоё сокровище? Если я правильно понимаю, то при его совершенно богемном образе жизни, он ещё должен, на секундочку, дрыхнуть?

Женя: Должен, но у них спектакль на выпуске, так, что он на работе. И откуда ты-то знаешь, какой у него образ жизни?

Ида: Давно живу, и таких говнюков, как твой муж, насквозь вижу! А почему ты не на работе? Тебя что, уволили?

Женя: Почему сразу уволили, просто у меня сегодня методический день.

Ида: Понятно. Женечка, я решила, что пока я здесь, я займусь вашим питанием. Ребёнок и ты не должны есть всякую гадость. У меня после вчерашнего ужина несварение. Покупать всякую готовую дрянь в магазине, опасно и расточительно! Ты же взрослая женщина, неужели ты не понимаешь, как важно хорошо кушать. Я вам дам возможность правильно питаться.

Женя: Хорошо и правильно, не одно и тоже.

Ида: Мне это нравится, ты решила, что можешь учить меня жизни? Не стоит, бабушка сама тебя научит, как дожить до моего возраста, и выглядеть как я.

Женя: Я не спорю, ты прекрасно сохранилась.

Ида: И не надо думать, что мне это ничего не стоило. Я всю жизнь на это положила, я работала над собой.

Женя: А я просто работаю, и поэтому на себя у меня как-то нет ни сил, ни денег.

Ида: Не морочь мне голову, это просто отговорка. Твоя работа, это ничто по сравнению с тем, чем я занималась всю жизнь. Ты думаешь, мне легко было держать дом, заботиться о мужьях? Нет, моя дорогая это адский труд. И каждый раз, когда я делала из очередного ничтожества человека, он умирал. И я начинала всё с начала! И можешь мне поверить, это очень не просто. Я как скульптор, из кучи барахла, вытёсывала произведение искусства!

Женя: Из глыбы камня.

Ида: Что?

Женя: Я говорю, что правильнее сказать, не из кучи барахла, а из каменной глыбы. Вытёсывают из камня.

Ида: Не делай мне мозг! Правильнее сказать, что я находила алмазы в куче дерьма, и ограняла их, и оправляла.

Женя: Я согласна с тобой. Бабуль, какие у тебя планы?

Ида: Какие планы могут быть у женщины, в семьдесят девять лет? Дожить до следующего дня рождения.

Женя: Доживёшь, мы тебе такой юбилей сбахаем!

Ида: Вы сбахаете, всех гостей потравите во главе с юбиляршей. Я вам не доверю ничего, сама всё организую, что б ты, наконец, поняла, что такое настоящий праздник.

Женя: Могу себе представить,  на столе тонна чеснока и рыба фиш. Бабуль, а что за дурацкое название рыба-рыба. Это в смысле ну очень рыбная рыба, рыбнее не бывает?

Ида: Какая рыба-рыба, ты что заговариваешься?

Женя: Фиш в переводе значит рыба, получается рыба – рыба.

Ида: Прекрати морочить мне голову. Рыба фиш, это рыба фиш. И лучше чем я её никто не готовит. Я говорила вашей матери, выходи детка, замуж за еврея. Нет, мы, видишь ли, влюбились, и вот результат, мои внучки сами замужем за бог знает кем, и правнуки уже только на одну четвёртую евреи, ужас, а какие могли бы быть чудные дети.

Женя: Бабуль, не утрируй, они очень чудные, даже с одной четвёртой нашей крови.

Ида: Вашей! Моей крови, в них течёт моя кровь и кровь моих предков, и поверь, если бы ваш отец был евреем, ваши мужья были евреями, и вы и ваши дети были бы значительно умнее.

Женя: Не факт. И потом это были бы уже не мы, а какие-то совершенно другие люди.

Ида: Да, и значительно лучше вас.

Женя: Боже мой, в тебе поднял голову великий еврейский шовинизм, ты стала ярой семиткой?
Если так, почему не осталась в Израиле, там сплошные евреи.

Ида: Как же сплошные, там таких евреев как вы с Леркой, больше чем коренного населения, сплошь и рядом  все говорят по-русски. И климат там, жарко очень, детка, и потом там война. Ты представляешь, сплю я ночью, и вдруг слышу, какие-то взрывы, крики, ужас как я испугалась, думала погром. Слава Богу, обошлось, просто война. Но нервы, какие надо иметь, я пожилой человек, у меня просто нет здоровья для такой нервной жизни, и очень жарко.  Ты обижаешься, а не надо. Бабушка желает вам добра, бабушка хочет научить вас как жить. Вы с Леркой совершенно не умеете жить. У неё хотя бы материальный достаток, а у тебя? Что это за обстановка? А ты сама, как ты выглядишь, что у тебя на голове? Это же кошмар.

Женя: Обстановка твоя бабуль, я выбросить боялась, думала вот приедешь ты, не увидишь своих вещей, расстроишься.

Ида: Нет, ну правильно, отличная мебелишка, ты представляешь, на секундочку, сколько ей лет, её ещё мой папа покупал, а стоит, как новенькая, сейчас такой не делают. А где сервиз?

Женя: Сервиз? Твой сервиз, с пастушками? Бабуль, ты только не расстраивайся.

Ида: Неужели выбросили?

Женя: Да нет, что ты, просто нас в том году ограбили, ну и сервиз тоже умыкнули.

Ида: Как ограбили? Почему я ничего не знаю? Сколько раз говорила, зачем пускать в дом всякий сброд, вот доигрались! Что попёрли?

Женя: Да особо ничего, вот только сервиз жалко.

Ида: Женя, ты что дура? Что там жалеть, это ж ужас был, а не сервиз, я всё думала, ну когда ты его выбросишь. А вор странный пошёл. Они что идиоты, такую дрянь воровать?

Женя: Бомжи, наверное.

Ида: Ты дура. Зачем бомжам сервиз на двадцать четыре персоны, у них что банкет? Они бы у тебя всю одежду попёрли.

Женя: Сервиз продать можно.

Ида: Можно, только не этот. Этот сервиз, продали один единственный раз, моему второму мужу, и купил он его, потому что, хоть и евреем был, но был  таки, абсолютным идиотом.
 
Звонит телефон

Женя: А, здравствуйте тётя Фая, приехала. Бабуль, тётя Фая, говорить будешь? Тётя Фая она сейчас отдыхает, я передам, что вы звонили. Хорошо, спасибо, всё передам.

Ида: Что она жива ещё? Удивительно.

Женя: Бабуль, она тебя лет на двадцать  моложе, чего ж ты удивляешься?

Ида: Да? А я думала мы ровесницы.

Женя: Ну, ты даёшь, ты ж её с пелёнок знаешь, ровесница, сама рассказывала. Что забыла?

Ида: Конечно забыла, я пожилой человек.

Женя: Она просила позвонить, она тебя в гости приглашает.

Ида: Что ж, прекрасно, пойду к ней обедать, может, там не отравят. Помню, раньше Файка удивительно готовила всякие татарские вкусности. Женя, позвони ей, и скажи, что к обеду я приду. Пойду, приведу себя в порядок. А тебе звонил кто-нибудь?

Женя: Кто, кто-нибудь?

Ида: Ну Лера или Маша.

Женя: Конечно, звонили, ещё вчера.

Ида: Почему ты мне не сказала?

Женя: А зачем, они же тебе на мобильный звонили.

Ида: А, ну да, и всё равно надо было сообщить.


Сцена седьмая


Света: А где бабка? Уже обратно подалась?

Женя: К Фае в гости пошла, вот Фая сейчас ей всё про нас и обскажет, с чувством, с толком, с расстановкой. Страшно представить, что меня ждёт, после этих посиделок.

Света: Потрясающий альянс, просто какая-то татарско-еврейская дружба.

Женя: Ничего особенного. Почему нет?

Света: Да потому что твоя бабка иудейка, а Файка мусульманка, а в свете последних событий, эти две конфессии как-то не очень дружат.

Женя: Балда ты Светка, конфессии, отлично дружат, и все нормальные люди отлично уживаются друг с другом, если не уроды. И потом, какая Ида иудейка? Не смеши меня, я тебя умоляю.

Света: Ну да, и Файка каждую пасху яйца красит, оборжаться. В общем, твой свалил? А куда?

Женя: Понятия не имею, наверное, есть куда.

Света: Не переживай, вернётся,  не впервой.

Женя: А если не вернётся?

Света: Я перекрещусь. Значит, жить начнёшь по человечески, найдёшь себе кого-нибудь приличного.

Женя: Я не хочу никого искать, я Веника люблю.

Света: Тебе кажется, что ты его любишь, а на самом деле нет. Нельзя любить двадцать лет, тем более такую сволочь.

Женя: Он не сволочь, он очень порядочный человек, просто он влюбчивый.

Света: Женька, подумай, тебе не шестнадцать лет, чтоб любить человека только за то, что он артист.

Женя: Заметь, гениальный артист. И я не только за это его люблю.

Света: А ещё за что? Ну, назови, постель не в счёт.

Женя: Почему?

Света: Потому что сравнивать тебе не с чем. Это ж надо такой дурой быть, что бы двадцать лет козлу верность хранить. Я знаю твоего благоверного на два года меньше чем ты, козёл он редкостный.

Женя: Я тоже не подарок, и во многом виновата сама. Я вчера ему столько гадостей наговорила. Стыд.

Света:  Не облезет, он тебе их чуть ли не каждый день говорит, и ничего, угрызения совести его ещё не заели.

Женя: Может позвонить ему, прощения попросить, только бы вернулся.

Света: С дуба рухнула! За что прощение просить? За то, что ты всю жизнь его содержишь, условия создаёшь, за верность свою?  Или за то, что кофий в постель не носишь, когда он с любовницей очередной там кувыркается.

Женя: Не болтай ерунды. У меня тяжёлый характер. Я всю жизнь его подавляла, я мало уделяла ему внимания. Я вместо того, что бы койку с ним вечером  ложиться, книжки читала.

Света: Ничего, он не в накладе, он тебя за день утрахивал так, что мама не горюй, папа не грусти. Всю жизнь, Женька дура, Женька плохая хозяйка, Женька то, Женька сё.
Ты вспомни. Ты вернулась из командировки, из Питера, похудевшая, просто модель, что он тебе тогда сказал, да хорошо, только ещё пару килограмм скинуть надо. А что тебе скидывать тогда было? Кости что ли? Сорок восемь кг при росте сто шестьдесят восемь. А когда ты  из Парижа с умопомрачительной стрижкой приехала, что ты услышала? А этот стон по поводу того, как ты ущемляешь его в сексуальном смысле? При всём честном народе, на твоём же дне рождения заявить, что он самый обделённый мужчина на свете. Урод, у меня тогда челюсть до полу отвалилась. У всех бабы как бабы, а меня только дважды в сутки до тела допускают. Оборжаться. А эти заигрывания со всеми твоими подругами, да при таком муже впору хоть от всех товарок избавляться. К кому из нас он с предложениями о большой и чистой любви не подкатывал, мачо хренов, и ведь некоторые не устояли, чтоб они были здоровы.

Женя: А ты?

Света: Я чё, калечная? Мне такое сокровище и даром не нать. Хоть и говорят, что в койке он хорош.  Я конечно не святая, но с мужиками своих подруг не трахаюсь.  На его предмет я с твоей бабкой солидарна. Дерьмо, оно и есть дерьмо! Так что забей и начинай новую жизнь!

Женя: Но мне очень плохо без него.

Света:  Ты мазахистка? Это чувство собственного достоинства пострадало, ну и собственнический инстинкт. Это пройдёт, как только найдёшь себе кого-нибудь. Да тебе и искать  не надо, открой блокнот, да позвони. Какие мужики вокруг тебя крутились, мечта. Кто-то, конечно, отвалится, но какие-то примчатся. Так что не грусти подруга, прорвёмся.  Я к тебе вечером забегу, с бабулькой познакомиться. Интересная старушка.


Сцена восьмая
За столом сидят Ида, Женя, и Матвей


Ида: Женька, ребёнок плохо кушает, надо, что-то делать, ему же ещё расти.

Матвей: Бабуль, я уже вырос, теперь будем только мужать. И если честно, то я обожрался.

Женя: Мотька, так говорить неприлично.

Матвей: А обжираться так прилично? Мальчик должен скушать то, мальчик должен скушать это, бабуль ты меня на убой что ли откармливаешь? Не, родня, я еле дышу. Пристрелите меня.

Ида: Это потому что у тебя желудок весь усох, с такой матерью. Но теперь ты будешь кушать, как следует, я об этом позабочусь. Завтра мы с Файкой идём на базар.

Матвей: Мамочка, убей меня сегодня, я не хочу дожить до завтра. Смерть от обжорства, это очень жестоко и совсем не романтично.

Женя: Зато героично.

Матвей: И где здесь героизм?

Женя:  Мотик, ты совершишь подвиг ради бабушки, она будет счастлива увидеть, как ты хорошо кушаешь.

Матвей: А как я потом, буду корчиться, в предсмертных муках ты тоже будешь счастлива, видеть, бабуль.

Ида: Дитя, не морочь бабушке голову.


 Звонок в дверь, Женя уходит открывать. Входит со  Светой.

Света: Добрый вечер, надеюсь, я не помешаю?

Ида: Можно подумать, если мы скажем, что помешаете, то вы уйдёте.

Женя: Заходи, ужинать будешь? Не обращай внимания на бабулю, у неё такой юмор.

Матвей: Ура, тётя Света, вы моя спасительница. Всё я пошёл, бабуль корми тётю Свету, развлекайся. Тётя Света. Какие вы цветы любите?

Света: Колокольчики. А тебе зачем? Подарить мне хочешь?

Матвей: Вот блин. Сейчас их наверное, не продают. А гвоздички вас не устроят?

Света: Матвей, день рождения у меня летом, я тебя приглашу.

Матвей: Нет, не пригласите, бабушка закормит вас до смерти, так что до дня рождения вы не доживёте. У меня молодой здоровый организм, я и то чуть кони не двинул. Так что, Тётя Света, хорошая вы женщина, но ничего не попишешь, судьба – злодейка в лице моей дорогой прабабушки уже распростёрла над вами свои крыла. Я положу к вам на могилку лилии, это те же колокольчики, только большие. Всем пока.

Женя: Я убью тебя выродок. Свет, не обращай внимания, он так шутит.

Света: Странный, однако, юмор в вашей семейке, оборжаться. Жень, а что я Мотьке-то плохого сделала?

Женя: Он хорошо к тебе относится, он правда пошутил. Не обижайся.
Чай, кофе? Угощайся.
 
Света: Спасибо, что-то аппетит пропал.

Женя: Светка, а давай по коньячку.

Света: Давай, с удовольствием, стресс снимем.

Ида: Деточки, женский алкоголизм, на секундочку, не излечим.

Света: Ида Иосифовна, а мы не пьём, мы лечимся, коньяк это прекрасный антидепрессант.

Ида: Деточка, откуда у таких молодых, здоровых женщин может взяться депрессия, вы на себя наговаривайте. Женька, налей бабке, антидепрессанту. У меня таки, депрессия.

Женя: А у тебя-то от чего?

Ида: Мне это нравится! Не от чего, а от кого, от вас, родственники.
 
Света: Ну что, за знакомство.
 
Женя: Бабуль, это моя ближайшая подруга и соседка Света.

Ида: Догадалась уже.  Света вы замужем?

Света: Временно не замужем.

Ида: Интересная формулировка.

Женя: Бабуль, Светка уже три раза была замужем, последний развод состоялся месяц назад.

Ида: Боже, какое счастье, видеть здесь ещё одну разумную женщину, кроме себя.

Женя: Ты считаешь, что три раза выходить замуж и разводиться это разумно?

Света: Куда как разумней двадцать лет жить с козлом.

Ида: Деточка, слушай сюда, ты мне нравишься, зови меня Идой, без церемоний. Тебе тоже неприятен её поц?

Света: Терпеть ненавижу.

Женя: Понеслась душа по кочкам, чувствую я здесь совершенно лишняя, пойду, прогуляюсь.
Ида: Сиди! Сиди и слушай, что тебе будут говорить умные люди.

Женя: Бабуль, а ты ж ни разу не разводилась, все твои мужья умирали, ты чего примазываешься.

Света: Дура ты Женька, это ж высший пилотаж, не развестись, чтоб там имущество делить, грязным бельём в судах трясти. А вот так красиво, у гроба, в трауре, с вуалью. Торжественно, нет печально конечно, но зато, всю жизнь ты о своих мужьях говоришь только хорошее.

Ида: И самое главное, все они умирали счастливыми, кто докажет мне обратное, пусть бросит в меня камень. За это нельзя не выпить.

Женя: Какие ж вы циничные.

Света: Здоровый цинизм, помогает жить. А твой романтизм больной, жизнь только осложняет. Вот ты любишь, и какой тебе прок от этого? Одно расстройство. Я предпочитаю, что б любили меня, так приятней.

Ида: Деточка, ты не совсем права, я любила своих мужей. Наверное. Ну, первого, точно любила, только он подлец, умер, бросив меня одну на свете, с двумя малютками. Ему, конечно, хорошо. Мне нравится это! Ушёл, можно сказать, сбежал, на всё готовенькое, и не подумал, как я тут должна устраиваться. Молодая и неопытная барышня.

Женя: Ничего, он оставил тебе  приличное наследство. И на что готовенькое он сбежал?
 
Ида: Не спорь с бабушкой, сказала подлец, значит подлец. Налей-ка нам лучше со Светочкой. Давай Светочка, выпьем за то, что б моя внучка, наконец-то поумнела. Если я верно поняла, то наш муж вильнул хвостиком? Что ж, чудесненько, думаю, мы со Светочкой найдём тебе партию.

Женя: Девушки, я умоляю вас, только не надо устраивать мою жизнь.

Ида: Надо! Потому что, если мы этого не сделаем, то ты останешься одна. А молодая, здоровая женщина не должна быть одинокой, это противоестественно. Так что, Женька, готовься к большому счастью. Светочка, я могу на тебя рассчитывать?
Света: Идочка, о чём базар! Надо же, счастье Женьки в моих буквально, руках. Обалдеть!

Женя: И меня это пугает. А может не надо?

Света: Надо, Женька, надо. И как можно быстрее, а то не дай Бог, сурпуг решит вернуться.

Женя: Лучше б я умерла вчера.


Сцена девятая
Света с Женей читают какую-то тетрадь.


Женя: Нет, ну ты представляешь, он все эти годы жил и мучился. Он несчастный человек. Я то его любила, думала, что нужна ему. Светка чем оказалась моя жизнь?

Света: Идиотка, ты ещё пожалей его! Дневник он вёл, сука. Гений блин. Поверить не могу. Глянь, недостатки Жени, достоинства Кати. Твоё нежеланное тело в жёлтых лучах ночника. Убью скотину! Писатель, блин. Нет, убью. Тварь. Не реви. Слава Богу, теперь хоть понимаешь, на кого жизнь свою тратишь! Не смей реветь.
 
Женя: Света, у меня жизнь рухнула! Он что? Меня никогда не любил? Света, я дышать не могу! Господи, прекрати всё это! Забери меня к себе! Я жить не хочу!

Света: Кретинка! Я тебя в психушку сдам!

Женя: Сдай, сдай меня в психушку! Пусть они мне таблетку дадут,  что б я ничего не помнила! Потому что с этим ужасом внутри, жить нельзя!

Света: Я тебе сейчас по башке тресну! Может, мозги на место встанут! Дура, ни один мужик не стоит даже наших слёз, а уж тем более, жизни!
Не реви, хватит! Ну, подумай, с тобой рядом, такой классный мужик.

Женя: Он уже не со мной!

Света: Ты про Веника, да он и не классный. Я про сына твоего говорю, ты глянь, какой парень получился.

Входит Матвей

Матвей: Ба! Это чё за Ниагара? Вы чё, тётки, крышу снесло? Чего читаем? А, ба, никак чьи-то записки, дневник что ли? Никак, папашин? Записки сумасшедшего.  Это вы над папашиными мемуарами так рыдаете, эк вас разобрало. Чего, душа за непонятого гения так болит? Мама, а ты меня учила, что чужие письма читать низко.

Света: А это и не письма никакие, это легенды и мифы твоего гениального отца. Гомер отдыхает!

Матвей: Дайте читну, если чего стоящее, может издадим, при жизни, папан не в накладе будет, мы ему чуток деньжат отслюнявим. И честь какая, мемуары, изданные при жизни. Мам, ну ты чего? Мамуль, ну не плачь, пожалуйста! Я у тебя есть, я тебя люблю. Да фиг с ним, с этим папашкой, не было у меня отца, и это, не отец!

Женя: Матвей, как тебе не стыдно! Что ты несёшь! У тебя замечательный отец!

Матвей: Ну, может быть. Сравнивать мне особо не с чем, так что поверю тебе на слово.
Мамуль, ну перестань. Слушай, у него очередная возлюбленная?

Света: Надо же, какой мальчик догадливый.

Женя: На этот раз всё серьёзно. Он ушёл к ней. Он не вернётся.

Матвей: Флаг ему в зубы! Мама, ты не логична, ты должна ликовать, пусть теперь она плачет. А мы радоваться будем. Да, тёть Свет!

Света: Будем, будем, когда твою мать из психушки выпишут.

Матвей: Не, мы её в психушку не отдадим, зачем, вдруг ей там понравится. Я не готов быть полной сиротой. И потом, у нас здесь у самих такой дурдом, что любая психушка обзавидуется.  А где главнокомандующий, в смысле главнокомандующая  нашего дома скорби.  Я имею в виду прабабулю.

Света: Она с Фаей в театр ушла, закидывать гнилыми яйцами твоего папашку. Жень, прекрати реветь, потоп случится, а под тобой моя квартира, у меня ж евроремонт. Моть, давай её напоим.

Матвей: Жестокая вы тётя Света. Напоим, чуть позже. Мамуль, ты потерпишь часа два, а потом как напьёмся, вместе с бабулькой.

Женя: Я тебе напьюсь!

Матвей: Дискриминация, я буду жаловаться в международный суд по правам человека, они лишат тебя родительских прав, и напоят вусмерть. Я верю в торжество справедливости.

Женя: Матвей, прекрати идиотничать, ты что, не понимаешь, и так тошно.

Матвей: А вот мы с тётей Светой тебе как нальём стакан, ты его выжрешь, тебя стошнит, и начнётся новая светлая жизнь.

Женя: Матвей! Что за выражения! Сколь раз тебе говорить, следи за речью.

Матвей: У нас говорят, фильтруй базар.

Света: Молодец Мотька! Глянь, ожила.

Матвей: Я к вам тётя Света со всем уважением, но Мотькой меня может называть только мама.  Не обижайтесь.

Света: Ну ты глянь, вот семейка. Цырлих – манирлих, твою мать.

Матвей: Блин, я с вашими трагедиями забыл сказать. В общем, у меня неприятности.

Женя: Что случилось?

Матвей: Случилось страшное..

Света: Ты мать до инфаркта довести хочешь?

Матвей: Нет, не хочу, и вообще это прерогатива бабули, она нас скоро всех до него доведёт. Тётки, в меня влюбилась девушка.

Женя: Замечательно, познакомишь?

Матвей: Ничего замечательного, она меня не интересует, но я никак не могу от неё отвязаться. Мама, это твоя вина, ты меня учила девушкам не грубить, и потому послать я её никуда не могу. А человеческого языка она не понимает.

Женя: Поговори с ней, объясни.

Матвей: Говорю тебе, не понимает, читайте по губам. Её на мне заклинило. Я скоро институт брошу, каждый день – сопли, слёзы на глюкозе.
Хотел, как собаку, буквально, пристроить её в хорошие руки, даже руки нашёл, ни фига. Я её одна, но пламенная страсть. Не убивать же мне её.

Света: Как есть, семейка Адамсов.

Матвей: Тётя Света, вы провидица. Я тут думал, думал, и придумал. Я пригласил её к нам в гости. Когда она увидит наш сумасшедший дом, она одумается и пошлёт меня куда подальше.

Женя: А ты не допускаешь мысли, что ей может у нас понравиться, коль она сама подвеянная.

Матвей: И об этом я тоже подумал, мы пустим в ход тяжёлую артиллерию, догадайтесь с одного раза, кто это?

Света: Ида!

Матвей: Я всегда догадывался о вашем незаурядном уме. Не скрывайте его, это не недостаток.

Света: Щас получишь, остряк.

Матвей: Тётя Света, я настоятельно прошу вас присутствовать сегодня у нас на ужине, без вас шоу не шоу. Прикинетесь дурочкой. Эх, жаль, папаша сгинул, а то  для полноты картины его здесь явно не хватает. Общение бабули с Веником, это ж коррида!

Женя: Не смей обзывать отца Веником!

Матвей: Не хочешь веником, могу называть совком.

Женя: Я тебе сейчас всю морду разобью!

Матвей: А я сомневался, что пра твоя родная бабка, думал она подкидыш. Напрасно, как есть родня. Без экспертизы знаю.  Ладно, я пошёл встречать мамзель. Скоро будем. Тётки, вы хоть стол накройте, и бабкиного салатика побольше, мамзель считает,  что в приличном обществе чеснок не трескают.  А мы как все натрескаемся, как дыхнём на неё, она и сгинет, что та нечистая сила.

Женя: Свет, ну посмотри, что за подлец! В кого он такой? Это ведь он о девушке так. 
Света: Нечего к парню липнуть, как банный лист к жопе. Сама виновата. Нет, Мотька молодец, мне б годков пятнадцать скинуть, я б его не пропустила.

Женя: Только попробуй! Собственными руками удушу.

Света: Спокойно, мамаша,  обойдёмся без крови, это была шутка.
Давай стол накрывать. Скоро уж придут.

Входит Ида

Света: О, Ида, ну как акция? Удалась?

Ида: Нет.

Женя: Что тухлых яиц в магазин не завезли?

Ида: И это между прочим, тоже.
 
Света: Вы что? Действительно яйца купить хотели? Вот укатайка.

Ида: Хотели, и купили, только они все свежие оказались. А свежими яйцами кидаться неприлично, хотя бы из уважения к курам.

Женя: Интересно, как вы их на свежесть проверяли.

Ида: Очень просто, зашли в уборную, заткнули раковину, наполнили её водой, и положили в воду яйца. Да будет вам известно, тухлые яйца всплывают. Представляете, ни одно не всплыло. Просто на всех знак качества ставить можно.

Света: И вас никто за этим занятием не застал?

Ида: Почему, нас видели.

Света: Удивительно, что вам тридцать третью бригаду не вызвали.

Ида: Кому охота связываться с двумя пожилыми, интеллигентными женщинами.

Женя: Ужас как интеллигентно в театр с яйцами ходить.

Ида: Кому какое дело,  с чем мы в театр ходим. Тем более в наше время. Никого же не удивляет, когда в театр с пивом, водкой, колбасой ходят, а тут совершенно безобидные яйца.

Света: Женя, ну они ж не с автоматом Калашникова пришли, а с куриными яйцами. Может у них диета такая.

Ида: Хватит трепаться. Женя! Таки, ты не напрасно проливаешь  слёзы. Женя, слушай сюда, он гений.  Что он творит на сцене. Женя, если б я, на секундочку, знала, какой он артист, я б была с ним поласковее. Да, таки на сцене он Бог!

Света: Я что-то не поняла, Ида, вы переметнулись в стан врага? Наши ряды редеют?

Женя: Я тебе говорила! А ты? Дерьмо, поц.

Ида: То, что он на сцене Бог, не исключает того, что в жизни он поц и дерьмо! Я что сказала, что мы его простили? Не дождётся! Просто мы выбросим из жизни всё дерьмо и оставим только хорошее. Женя, ты можешь ходить в театр хоть каждый день и восхищаться им. Но в доме он тебе не нужен. Смею предположить, что его актёрский талант, это его единственное достоинство.

Света: А Женька утверждает, что у него есть ещё одно достоинство.

Ида: Женя, если ты захочешь, у тебя таких достоинств будет как грязи. Ты дура, что ты знаешь о настоящих мужчинах? Тебе, что есть с чем сравнивать?

Женя: А я не хочу сравнивать, меня вполне устраивает Веник.

Ида: Идиотка, ты просто не знаешь, что может быть по-другому. И вообще, если у женщины за сорок лет жизни был один единственный мужчина, то можно считать что мужчины у неё не было.

Женя: Из этого следует, что я не женщина.

Света: Конечно, Женька ты девственница! Ида, а где яйца?

Ида: Файка раскатала губу, что я их ей отдам. А я их Вениамину подарила. Файка расстроилась.

Женя: То есть, как подарила?

Ида: Я так растрогалась его игрой, а цветов то у меня не было, я ему и подарила яйца. Что было делать?

Света: И что он вам сказал на это?

Ида: Да ничего не сказал, не успел, занавес закрывать стали.

Женя: Ты что на сцену выползла?

Ида: Не выползла, а вышла! Царственной между прочим походкой! Но я думаю, он мне благодарен. Я обеспечила его завтраками на месяц, согласись это полезнее чем веник, то есть букет.

Женя: Ты ненормальная! Ты с ума сошла!

Ида: Как ты со мной разговариваешь! Совсем нюх потеряла?!

Женя: Ты представляешь, что теперь он обо мне подумает, он решит, что это я подстроила. Всё в театр теперь мне дорога закрыта.

Ида: Мне плевать, что он о нас подумает! Главное что мы о нас знаем. Ещё не хватало переживать на этот предмет!  А про театр…  Квартира не его, он не может тебе её оставить, алиментов он платить не будет. Так? Он просто обязан выдать тебе пожизненный абонемент в свою богадельню. Я с него его слуплю, можешь не сомневаться.
Заходят Матвей и Оксана.

Матвей: Привет честной компании. А вот и мы. Ксюха, знакомься, это моя мама Евгения Львовна, это моя  прабабушка Ида Иосифовна, и моя ну и мамина тоже подруга Светлана. Тёть Свет, как вас по батюшке?
 
Света: Жень ты глянь, он меня в свои подруги записал, а ты говоришь. Можно без отчества, раз я твоя подруга.

Матвей: А это не будет сильно фамильярно?

Женя: Будет! Викторовна.

Матвей: Облом, тёть Свет. Чую я, мать против нашей дружбы. А ты Ксюх, всех запомнила? Могу ручку если что, принести, запишешь. А это как вы поняли, девушка, зовут её Ксения.

Оксана: Оксана.

Матвей: Да? Вот так неожиданность, ну собственно без разницы, ласково всё равно Ксюха. Садись, а то в ногах правды нет, да и жрать охота.

Женя: Матвей, выбирай выражения.

Оксана: Ничего страшного, я привыкла.

Женя: Ну а я, не привыкла.

Ида: Матвей, это твоя девушка?

Матвей: Ну почему сразу моя, нет, просто девушка.

Ида: В наше время, когда молодые люди знакомили девушку с родителями, это означало, что свадьба не за горами.

Матвей: Типун тебе на язык бабулечка, я пока жениться не собираюсь. И мне вообще возможно жениться не придётся.

Женя: Интересно, почему?

Матвей: А вы забыли, что говорили мне всю жизнь?

Ида: Интересно, что?

Матвей: Вот Матвейка, говорили вы все, вырастешь, женишься на приличной девушке из приличной еврейской семьи.

Ида: Ну? В чём загвоздка?

Матвей: Где ж мне найти приличную девушку, да ещё из приличной семьи, к тому ж еврейской. Обычно как бывает - девушка приличная, семья не та, семья приличная, а девушка ну мягко говоря, барахло.

Оксана: У нас очень приличная семья.

Матвей: А девушка?

Женя: Матвей!

Матвей: Ксюха, о тебе базара нет, ты ж не еврейка. Бабуль, мы ж не будем менять наших традиций, сказано еврейка, значит еврейка. Ксюха, а ты чего не ешь. Ты не думай, это у нас не праздничный стол, мы всегда так едим. А этот салатик самый любимый в нашей семье, бабушкина гордость. А  полезный! Никакая зараза не пристанет.

Оксана: Спасибо, я не голодна.

Матвей: А кто говорит, есть, ты попробуй просто, ты понюхай, как пахнет. Вкуснотища.

Оксана: Спасибо, я чеснок не очень люблю, у меня от него желудок болит.

Ида: Такая молодая, а уже здоровье ни к чёрту.

Матвей: Мать, мы ж сегодня нажраться хотели, где пузырь, я на розливе. Бабуль, ты с нами? Ладно, мать, не жмоться, Оксанка много не пьёт.

Женя: Оксана, он шутит.

Света: А я тоже не против, дёрнуть рюмашку, для поднятия…

Матвей: Жизненного конуса.

Заходит Веня.

Матвей: О, картина Репина «Не ждали»! Это откуда к нам такого красивого дяденьку занесло?
 
Женя: Матвей, не смей так с отцом разговаривать.

Матвей: Отлично разговариваю, а особо нервных, попрошу удалиться или сидеть тихонечко.

Веня: Я принёс вам Ида Иосифовна ваши яйца.

Ида: Вениамин, ты сказал чушь, я не курица и не мужчина, яиц у меня по определению быть не может. Тебе не понравился мой презент? Напрасно, яйца совершенно свежие. Извини Вениамин, цветов не было.

Веня: Извините, что помешал вашему празднику. Женя, я пришёл за вещами. Ты не против?

Женя: Нет.

Матвей: А я думал, картина будет называться возвращение блудного отца.

Веня: Матвей, я понимаю, тебе тут про меня всякого наговорили, давай встретимся и всё обсудим. Ты взрослый мужчина, я думаю, ты меня поймёшь.

Матвей: А как же, непременно, но кое-что обсудить можно прямо сейчас. Говорят, ты жениться собрался?

Веня: Матвей, сейчас не время и не место, для обсуждения столь серьёзного вопроса.

Матвей: Да ладно, папан, всё нормально, здесь все свои. Вот познакомься, моя девушка, зовут Ксения.

Оксана: Оксана.

Матвей: Да какая разница, кстати, горячая поклонница твоего таланта. Здесь вообще все твои поклонники.

Ида: Я считаю Вениамин, что ты должен организовать нам всем пожизненный абонемент в твой театр.

Матвей: Да, а то билеты денег стоят, а мы тут все экономные, одним словом евреи. Папан, слушай, а давай скооперируемся?

Веня: Ты о чём?

Матвей: Ну, сразу две свадьбы сыграем, ты со своей молодухой, и я с Ксюхой. И экономия и веселье опять же. Папа с сыном в один день женятся, только невест пометить надо, а то спьяну перепутаем, они у нас с тобой и возраста одного и комплекции. У тебя, небось, тоже блондинка? Отстаём мы с тобой отец от моды, сейчас говорят блондинки не в моде. А пометим, на твоей напишем букву В, то есть Веника невеста,  а на моей  М.

Ида: Так на мужском туалете пишут.

Матвей: Да какая разница, главное не перепутать. А то неудобняк получится, в первую брачную ночь мачеху не дай Бог трахнуть.  Ты чего папан, драться со мной решил? Э, ты аккуратней, а то получится картина, отец убивает своего сына. Ксюха, ты чего сидишь, спасай жениха то! Да меня, ща меня папан как уделает, зачем тебе муж инвалид! Давай, защищай, нынче на пособие по инвалидности сильно не разгуляешься. Тёть Свет, она за меня не заступается, давайте хоть вы! Я вам пригожусь.

Света: Без базару, я за тебя Мотька любому глотку перегрызу.

Оксана: Дурдом какой-то.

Матвей: Точно, а нам нравится.  Нет Ксюха, мне такая жена не нужна, мне нужна, которая за меня и в огонь и в воду. Всё тёть Свет, я на вас жениться буду, вы не женщина, вы мечта.

Света: Матвей обойдёмся без фанатизма, лучше я тебя усыновлю.

Матвей: Согласен на уматерение. Папа, брэк, может, дёрнем мировую?

Веня: Щенок, я с тобой отдельно разберусь.

Матвей: Ну не хочешь, как хочешь. Ксюха проводи артиста до дома. У тебя есть шанс ему понравиться. Зачем тебе свекор артист, лучше муж артист. Дерзай, перо вам в одно место. Чемоданчик в театр завезу, ключики оставьте, пожалуйста, замки нынче дороги, а мы евреи, для нас экономия на первом месте, да бабуль?

Оксана и  Веник уходят.

Ида: Что это было?

Света: Над нами пронёсся ураган Катрина.

Женя: Это было отвратительно.

Матвей: Да? А я не заметил, по-моему, ничего, даже весело. Только я устал чего-то.

Ида: Света, налей всем коньяку, а мальчику двойную дозу.

Матвей: Вот это я молодец, родная прабабка споить меня решила.

Ида: Пей и иди спать, нам завтра будет, о чём побеседовать.

Матвей: Тётя Света, я буду просить у вас политического убежища, сдаётся мне, что завтра будет очередь из тех, кому надо со мной поговорить. Готовы связаться с политическим?

Света: Базару нет.


Сцена десятая


Света: Привет. А где все?

Матвей: Мама на работе, Ида с Файкой на базар рванули, мне витамины покупать.

Света: Ты как? Температуру мерил?

Матвей: Ага.
 
Света: Что ага?

Матвей: Нормальная, тридцать восемь и четыре, значит живой.

Света: Ты нас вчера до смерти напугал. Чего доктор говорит?

Матвей: Пациент скорее жив, чем мёртв. Говорит, нервное.

Света: Неудивительно, такой спектакль закатил.

Матвей: А Иде понравилось, она сказала, что гордится мной. Своего во мне признала.

Света: А мать что сказала?

Матвей: Что я дурак.

Света: Эх, Мотька, была б я помоложе, я б в тебя влюбилась.

Матвей: Возраст понятие условное.

Света: Это в двадцать лет оно условное, а в сорок весьма конкретное.

Матвей: Жаль, а то б я ответил вам взаимностью.

Света: Мотька, я тебя с пелёнок знаю.
 
Матвей: Ну и как я вам в пелёнках?

Света: Ужасно, орал как потерпевший, и писался всё время.

Матвей: Какой стыд, простите меня Христа ради.

Света: Клоун.

Матвей: Очень печально, нам будет трудно.

Света: Ты о чём?

Матвей: Представляете, я к вам с любовью, там руки распускать, а вы вдруг, в самый неподходящий момент, вспомните, как я вас обмочил, ну какая уж тут романтика.

Света: Ща как тресну по башке, герой.

Матвей: Отец бил - бил, не добил, мать била - била, не добила, пришла тётя Света и кирдык Матвейке. Не жалко вам меня?

Заходит Ида.

Ида: Нет, вы только подумайте, Файка всё-таки клиническая идиотка.

Света: Что она опять сделала не так?

Ида: Приходим с базара, зашли к ней чаю выпить.

Матвей: Ну конечно, зачем дома пить, неэкономно.

Ида: Закрой рот.  Слушайте сюда. Она стол накрывает, я ей сумки разбираю. Открываю морозилку, а там…

Матвей: Сало. Вот ты удивилась, ничего бабуль, тётя Фая очень его уважает.

Ида: Ещё раз перебьёшь, всю морду разобью. Там попугай.

Света: Как он туда залетел?

Ида: Он туда не залетал, он дохлый. Я её спрашиваю, что это? Она мне – птичка. Файка, зачем у тебя здесь дохлый попугай, а она говорит, я его туда положил. Я ей – зачем? А она -  он умер. Я ей говорю, ну конечно умер, зачем ты его в морозилке хранишь? А она знаете, что мне ответила – Он умер, красивый был, нельзя такой красивый выкидывать.  Ну, скажите мне, она не идиотка?

Матвей: Нет. Она романтик.
 

Сцена одиннадцатая


Ида: Что-то Светочка давно не заходила.

Матвей: Она в командировку уехала.

Ида: Почему я узнаю об этом последней?

Матвей: А ты где-то с Файкой шлялась, она просила тебе передать, что отчаливает, да я честно забыл.

Ида: Она тебе нравится?

Матвей: Файка?

Ида: Идиот, Света!

Матвей: Клеевая тётка.

Звонок в дверь

Ида: Мне тоже. Поди, дверь открой, кого несёт?

Входят Матвей и Михаил

Матвей: Вы заходите, дядя Миша, Мама скоро придёт. Может чаю? Знакомьтесь, это дядя Миша, бабуль, а это наша бабушка, Ида Иосифовна.
 
Ида: Ни боже мой, никаких отчеств, просто Ида. Может быть, кофейку с коньячком?

Михаил: Спасибо.

Матвей: Спасибо да или спасибо нет?

Ида: Естественно да, чего стоишь как изваяние, подавай на стол.

Матвей: Бабуля, без нервов, уже метнулся.

Ида: Мишенька, где я вас могла  видеть?
 
Михаил: В театре, это ж вы Венику яйца на сцене вручали?

Матвей: Не понял, чего-то было, а я не в курсах? Ну бабуль, не ожидал, я от тебя такого коварства. Ты ранила меня в самое сердце.

Ида: Ша, потом расскажу.
 
Матвей: А я  не пойму, с чего это папашка тебе целую авоську яиц притаранил.

Ида: Слушай, детонька, может ты пойдешь, прогуляешься? Тебе полезен свежий воздух.

Матвей: Где ж я тебе в наше время в центре города свежий воздух найду?

Ида: Ну так езжай за город!

Матвей: Дядя Миша, вам кранты. Бабуля на вас запала. Родного правнука, из дома гонит. Эк тебя распёрло, бабулечка. Не, никуда я не поеду, я что, враг что ли дяде Мише, с такой как ты его наедине оставлять. Не дрейфь, дядя Миша, я с тобой.

Ида: С какой такой?

Матвей: С инфернальной, буквально, женщиной. Дядя Миша, между прочим, ведущий артист, и вообще хороший человек.

Ида: Всё-таки я тебя убью, когда-нибудь.

Заходит Женя, Миша встаёт.

Женя: Привет, ты здесь как, тебя Веник прислал?

Миша: Да нет, просто шёл мимо, думаю, дай зайду, сто лет тебя не видел. Веник тут ни при чём.

Женя: Устала, как собака. Мотька, чаю налей.

Ида: Мишенька, налейте Женечке коньячку.

Женя: Бабуль, у тебя цель, сделать из меня в кратчайшие сроки алкоголичку? Ведь каждый день наливаете. Мишка, они меня споить решили.

Матвей: Мать, ты неблагодарная женщина, мы стресс тебе снимаем.

Женя: Благодарная, благодарная.
 
Ида: Выпьем за знакомство. Когда я в следующий раз приду в театр, обязательно подарю вам цветы.

Миша: Вот так всегда, венику всё хорошее достаётся, например яйца, а мне цветы. Ладно, согласен.

Матвей: Бабуль, а ты ему сосиски подари, или ещё чего полезное. Кстати, надо ввести новшество в театре - в связи с низкими зарплатами работников театра, принимаем от населения не только веники в смысле букеты, а продукты питания, медикаменты и т.д.

Михаил: Мне идея нравится.

Матвей: А это наша бабуля придумала.

Ида: Да ничего я не придумывала, это случайно вышло.

Михаил: Женя, я собственно пришёл узнать - ты в порядке?

Женя: Конечно, чего ж мне быть не порядке, сын балбес, бабушка, мягко говоря, не совсем адекватна, как выяснилось, муж  ушёл к другой.

Михаил: Да мы ему все говорили, Веник одумайся, не сходи с ума. Бесполезно.

Ида: А я рада, что этот сувенир наконец-то перешёл в другие руки.

Матвей: Папашка секенд хенд.  Порезвится, и приползёт, на хрена он молодой девчонке сдался. Рано радуешься, бабулечка.

Ида: Типун тебе на язык.

Михаил: Жень, ты меня извини, мне не хочется вам это говорить, но просто, что б это не было для вас неожиданностью. Там всё очень давно уже тянется, и поговаривают, что она беременна. Так что я не думаю, что в скором времени он вернётся. Ты не переживай.

Матвей: Вот прикол, я просто не по дням, а по часам обрастаю родственниками. Не, это уже перебор. Дядя Миш, вы там ему передайте, что б на меня не рассчитывал.

Михаил: В каком смысле?

Матвей: Во всех. Ну, пелёнки там всякие, молочное питание, я нянчиться с новым родственником не буду.

Ида: И не мечтай, тебя там никто не ждёт. Женя, что ты сидишь как пыльным мешком по голове стукнутая? Отомри. Миша, быстро ей налейте, пей!

Матвей: Мать, ты меня пугаешь, ты чего? Эй, мамуль, ты чего как не живая.

Ида: Миша, вы идиот! Ну, нельзя же, такие вещи, без подготовки вываливать. Давайте поите её. Женя, надо выпить, это лекарство.

Михаил: Я не ожидал, что она так среагирует, я правда как лучше хотел. Думал, здесь, дома, среди своих.
 
Ида: Всё правильно вы думали, надо было просто сначала нам сообщить, я бы её подготовила.

Матвей: Ага, ты бы точно подготовила, мать в психушку бы свезли.

Ида: Боюсь, что нам таки придётся её туда оформить. Миша, у вас нет знакомых психиатров.

Михаил: К сожалению. Жень, не раскисай. Ты чего? Посмотри на себя, умница, красавица, сдался тебе тот Веник.

Звонок в дверь, Матвей идёт открывать, входит в комнату с  Веней.

Матвей: Мы не ждали вас, а вы припёрлися.
 
Веня: А ты здесь чего делаешь?

Ида: Не твоё дело, быстро собирай манатки, и чтоб духу твоего здесь не было!

Женя: Венечка, как ты мог? Как ты мог так со мной поступить?! За что?

Веня: Я что нарочно? Так получилось. Хватит тут спектакль разыгрывать, ты плохая актриса.

Женя: Зачем ты так? Чем я это заслужила? Веня, я жить не могу.

Ида: Ещё не хватало, от этого ещё никто не умирал.

Женя: И умирали, и умирают  и будут умирать. Я дышать не могу, воздуха не хватает. Веня, убей меня! Я прошу тебя, убей меня, пожалуйста! Мне невыносимо больно.

Веня: Как была идиоткой, так и осталась.

Михаил: Веник, поаккуратнее.  Женя, мне уйти или остаться?

Женя: Уходи. И вы уйдите, пожалуйста.

Матвей: Даже не мечтай!

Женя: Матвей, уходи и бабушку забери.
 
Веня: Если ты думаешь, что я буду с тобой что-то обсуждать, не обольщайся.

Женя: Веня, почему так?

Веня: Ну не люблю я тебя, давно. Неужели не понятно.

Женя: А почему ты раньше не ушёл? Зачем это бесконечное враньё?

Веня: Какое враньё? Чего ты несёшь? Ты вспомни, когда я тебе последний раз о любви говорил! Вспомнила? Да меня тошнит от тебя! Не уходил, потому что жалко тебя убогую было. Сын маленький был, зачем ему сумасшедшая мамаша. Думал, не дай Бог эта дура руки на себя наложит.

Женя: Ты ведь спал со мной!

Веня: И с тобой, и со многими другими, и чего. Я тобой пользовался, мне было удобно, и ты с этим соглашалась! А если тебе не нравилось, надо было послать меня ко всем чертям! Но нет, ты как священная корова, терпела и молчала. Ни гордости, ни достоинства.

Женя: Я любила тебя, я не хотела семью разрушать.

Веня: Да не было никакой семьи! Не было! И любовь мне твоя на хрен не нужна! Я что, тебя просил о любви?

Женя: Да.

Веня: Двадцать лет назад, и то для того чтоб в койку тебя уложить.

Женя: Ты врёшь! Ты специально так говоришь. Лучшая оборона это нападение. Ты виноват, вот и унижаешь меня.

Веня: В чём?! В чём я виноват? В том, что не люблю тебя?! В том, что жить с тобой не хочу?! В том, что люблю другую женщину! До сумасшествия, до дрожи в коленях. В том, что без неё жить не могу, а тебя видеть противно. В том, что семью хочу! Настоящую. Детей от неё.
               
Женя: Про любовь и семью я уже слышала, двадцать лет назад. И у тебя даже есть ребёнок.

Веня: Твой, он твой ребёнок. Он продукт твоего воспитания! У нас с ним ничего общего. И мне плевать, что он обо мне думает. Я прекрасно проживу без него.

Женя: Ты себе новых настрогаешь.

Веня: Это я этого Буратино выстругал, первый блин комом. Мои дети будут рождаться в любви.

Женя: А Матвей, он что, не в любви был рождён?

Веня: Вечер воспоминаний считаю закрытым. Надеюсь, ты способна на цивилизованный развод.

Женя: Наверное, нет. Ты не будешь счастлив. Когда рядом с тобой умирает человек, по твоей вине, то ты не сможешь быть счастлив никогда.

Веня: Ну, вот что, дорогая, хочешь удавиться, я не против, мне плевать. Кассандра ты доморощенная, несчастье мне пророчишь? Не дождёшься, я буду счастлив и всё у меня будет прекрасно. А вот ты, тварь, если не сдохнешь, то желаю тебе одного мужика на двоих с твоим сыночком делить.

Женя: Что? Ты про сына своего так сказал? Я не ослышалась? Я убью тебя, гад! Сволочь! Мразь! (бросается на Веню, вбегают Матвей и Ида, растаскивают их, выпихивают Веню из дома, успокаивают Женю)

Матвей: Мамочка, родная, любимая, не плачь, пожалуйста. Ну, хочешь, я морду ему начищу.

Женя: Нет. Мотик! Прости меня, прости за всё! Ты самый лучший, самый умный, самый красивый во всём мире. Я люблю тебя больше всех на свете. Ты тот, ради кого нужно жить, даже если совсем невмоготу.
 
Ида: Подлец! Матвей, узнаю, что встречаешься с отцом - прокляну!
 

Сцена двенадцатая
Ида накрывает стол.


Матвей: У нас сегодня праздник? Какой, если не секрет?

Ида: Праздник. Не путайся у меня под ногами.

Матвей: Не понял, а чего в доме чеснок кончился? Бабуль, ты забыла в салатик  чеснок положить.

Ида: Заткнись.

Женя: По какому поводу банкет?

Ида: Матвей, собирайся, мы уходим.

Матвей: Как, уже? Даже чаю не попьём? Куда уходим то? Что, мать одна всё это есть будет?

Ида: Уходим, то есть уезжаем,  на дачу. А к маме придёт Миша, я его пригласила на обед.

Матвей: У нас нет дачи.

Ида: Собирайся, быстро. Едем.

Матвей: Ты что, дачу купила?

Ида: Идиот, мы едем на Фаину дачу.

Женя: А как же обед?

Ида: Я пожилой человек, я могу что-то забыть. Когда звонил Миша и я пригласила его на обед, у меня совершенно выветрилось из головы то, что я обещала Фае помочь на даче. Поэтому, извини Женечка, придётся тебе, таки, одной встречать Мишеньку.

Женя: Бабуль, не морочь мне голову. Какая от тебя помощь? Что ты там будешь делать на этой даче?

Ида: Ну, не знаю. Что Файка скажет, то и буду делать. Возделывать землю буду.

Женя: Ты за всю свою жизнь, один раз землю возделывала, когда кактус в горшке окучивала. Крестьянка выискалась.

Ида: Хорошо, я буду что-нибудь поливать.

Женя: Поливать она будет. Мичурина, у тебя тот кактус, если мне память не изменяет, загнулся месяца за два. Это ж талант надо какой иметь, что б умудриться кактус угробить.

Матвей: Женщины, вы сумасшедшие, на дворе апрель! Какая земля, какой полив?

Ида: Я что, говорю не по-русски? Мы едем к Фае на дачу! Вопрос закрыт.

Матвей: Может, лучше в цирк сходим. Купим билетов на все сегодняшние представления и будем развлекаться. Я думаю, Фае цирк больше понравится, чем театр. И буфет там есть, с голоду не умрём. Или мы на дачу с ночёвкой должны ехать? Слушай, бабуль, а ночью, в ночной клуб рванём. Каких только тягот не приходится испытывать ради счастья родной матери.

Женя:  Какого счастья? Вы чего, совсем сбрендили?

Матвей: Мать, не тупи. Бабка тебе стол на две персоны накрыла. И заметь, чесноком даже и не пахнет, а почему? Потому что по сценарию ты с Мишей целоваться должна. Я правильно всё объяснил? И смотри у нас, мы приедем и спросим – а целовалась ли ты на ночь Дездемона? И не говори потом, что тебе ничего не объясняли. Спокойно! Я у тебя один, убьёшь сына, кто тебе воду в старости подавать будет? Бабуля, линяем, бегом.


Сцена тринадцатая
В комнату заходят  Женя и Михаил с цветами.

Михаил: А где семейство?

Женя: А семейство, со всем рвением устраивает мою личную жизнь. Ретировалось семейство. Тебя это пугает?

Михаил: Нет, наоборот, вдохновляет.
 
Женя: Ну, тогда приступим. Что ты будешь пить? Смотри, как Ида расстаралась. Я предпочитаю красное вино.

Михаил: Ну, а я, наверное, склонюсь к коньячку.

Женя: Пить будем с тостами или без?

Михаил: Ну, мы ж не ханыги какие-нибудь - без тостов пить. С тостами.

Женя: Можно подумать, ханыги без тостов пьют. Те ещё краснобаи. За что пить будем?
Михаил: За тебя.

Женя: Ну, за меня, так за меня.

Михаил: А я помню, как тебя в первый раз увидел. Умопомрачительная красавица, мы тогда все в тебя влюблены были.

Женя: Да? А я не заметила.

Михаил: А к тебе подходить страшно было, как пошлёшь. Кому ж охота? И потом ты так на Веника смотрела, что всем остальным ловить было нечего. Вы ж целовались с ним на каждом углу без остановки.
 
Женя: Нам ещё замечания все делали.

Михаил: Конечно, ведь раздражало всех. Вы такие красивые, счастливые. Завидно.

Женя: Оказалось, что счастливой была только я.

Михаил: Не придумывай, то, что он сейчас тебе говорит, это не соответствует действительности. Помнишь, вы поссорились, и ты ушла, а он не мог тебя найти. Ты не представляешь себе, он без лица ходил, смотреть на него страшно было. Так что, ты не очень-то заморачивайся на том, что он тебе сейчас плетёт.
 
Женя: Миш, давай тему моего экс супруга закроем.

Михаил: Женька, а я до сих пор в тебя влюблён, и до сих пор тебя хочу. Ты красавица.

Женя: Красавица, молью траченная. Давай ещё выпьем.

Михаил: Давай. Не говори глупостей. Ты потрясающая женщина. Всё у тебя наладится, всё будет хорошо. Знаешь, а сейчас ты пожалуй, даже лучше чем двадцать лет назад.

Женя: Может ещё по одной?

Михаил: Ты хочешь напиться?

Женя: Нет. Не знаю.  Может быть.
 
Михаил: Если я тебе мешаю, я могу уйти.

Женя: Нет, что ты, совершенно не мешаешь. Ты меня извини, просто у нас что-то вроде свидания?

Михаил: Вроде.

Женя: А я двадцать лет не ходила по свиданиям.

Михаил: Да ладно, быть не может, такая женщина и без поклонников.

Женя: Они вроде были, но я их не замечала.

Михаил: Ты одного Веника только и замечала. Жень, ты что, ему не изменяла?

Женя: Нет.

Михаил: Так не бывает.

Женя: Как видишь, бывает.

Михаил: Поверить не могу. Ну чего этому дураку не хватало?

Женя: Любви.

Михаил: Выпьем за любовь?

Женя: Нет, Миш, за любовь я пить не буду. Любовь это очень тяжёлая болезнь, которую очень трудно лечить. От неё умирают. И я больше не хочу болеть ею.

Михаил: Это ты сейчас говоришь, потому что тебе больно, но всё пройдёт, и ты будешь вновь искать любовь. Нужно только время.

Женя: Сколько, сколько времени должно пройти, что б перестало быть больно?

Михаил: Перестанет. Обязательно перестанет быть больно. Я помогу.

Михаил начинает целовать Женю, ведёт её, что-то шепча на ухо, на диван. Они начинают раздевать друг друга. Вдруг Женя останавливается.


Женя: Миш, налей мне тоже коньяку, пожалуйста.

Михаил: Что, без анестезии никак?

Женя: Расслабиться не могу. Трясёт. У тебя сигарета есть?

Михаил: Сейчас прикурю. Держи.

Женя: Ты пока от меня отсядь, пожалуйста.
 
Михаил: Жень, я не насильник, я всё понимаю, если ты не хочешь, то ничего не будет. Мне просто показалось, что я могу тебе помочь. Тебя заклинило на твоём Венике, цепь можно попробовать разомкнуть.

Женя: Попробуем, обязательно попробуем, только покурю. Слушай, у тебя  жена, как же так?

Михаил: Я со своей женой разводиться не собираюсь. Даже если бы я этого очень хотел, то нет.
 
Женя: А как ты ей в глаза смотреть будешь?

Михаил: Нормально, она ж мне в глаза глядит, и ничего. Ты аналогий тут, между Веником и мной не проводи, и с моей женой у тебя тоже, нет ничего общего.
 
Женя: Извини. Можно я раздевать тебя не буду, ты сам. А я что, тебе правда нравлюсь?

Михаил: Ты видишь эти цветы?

Женя: Да.

Михаил: Ты так же прекрасна как эти цветы.

Женя морщится.
Женя: Лучше бы ты этого не говорил.

Михаил снимает джинсы и остаётся в белых носках и трусах. Движется по направлению к Жене.
Михаил: Чего не говорил?

Женя: Да ничего не говорил!

Смотрит на Михаила, начинает истерически хохотать, Михаил пытается её обнимать, Женя хохочет ещё сильнее.
Женя: Уйди, уйди Христа ради! Не трогай меня!

Вскакивает с дивана убегает в ванную. Слышен шум воды, Женин хохот и стоны. Ей плохо. Михаил стучится в дверь.

Михаил: Жень! Тебе плохо? Открой дверь! Что с тобой? Женя! Тебе помочь?

Женя: Да, уйди отсюда.

Михаил: Женя, открой, я помогу тебе.

Женя распахивает дверь
Женя: Уйди ты ради Бога отсюда скорее. Ты что не видишь? Меня тошнит!

Михаил: Не надо было вино с коньяком мешать. Давай я тебе чаю сделаю.

Женя: Придурок! Меня от тебя тошнит! Проваливай! Спасибо за заботу.

Михаил: Что я сделал не так?

Женя: Всё! Всё не так!
 
Захлопывает дверь, Михаил одевается и уходит.
Женя звонит по телефону.
Женя: Мотя, возвращайтесь.


Сцена четырнадцатая
Входят Матвей и Ида


Матвей: Дездемона! Ну, что, целовалась? Мать, как свидание прошло?
Мам, ты чего молчишь? Бабуля, мать от счастья дар речи потеряла.

Женя бежит в ванную, её тошнит.

Матвей: Эх, и ни хрена себе, я и не знал, что токсикоз так быстро случается. Мать, мы чего, пополнения в семействе опять ожидаем. Ну ни фига себе, родственники, у вас потрясающие репродуктивные способности, однако.
 
Ида: Матвей, заткнись! (стучится в ванную) Женя, что с тобой?

Женя открывает дверь, собирается выйти.

Ида: Почему Миша ушёл так рано?

Женя убегает в ванную, ей снова плохо.

Ида: Ничего не понимаю, всё совершенно свежее, чем она могла так отравиться. Матвей, что это?

Матвей: Пепельница, в ней окурки.

Ида: Женя, ты куришь?

Матвей: Мать вали всё на кавалера, а то бабка тебя в угол поставит и лишит сладкого.

Звонок в дверь, Матвей идёт открывать, входит в комнату со Светой.

Света: Ой, как я по вас соскучилась, Мотька, возьми пакет, гостинцы с  севера.
 
Матвей: О, отлично, икорка красненькая, а это что за зверь?

Света: Рыбка муксун, копчёненькая, колбаска из оленинки, вкусняшка невероятная. Ида, здравствуйте.

Ида: Света, помоги мне. Нужно открыть дверь. Женька закрылась и не выходит. Её тошнит там. Женя, если ты сейчас же не откроешь, мы сломаем дверь!

Матвей: Я пас, я эту дверь ломать, не намерен, а давайте вызовем МЧС. Мать, ты не против? Там мужики, что надо, все как на подбор, настоящие мачо, на хрена тебе Миша, он же артист, один артист у тебя уже был, мы все знаем, чем это закончилось.

Света: Я что-то пропустила? Нет, гляньте, а! Не успеешь уехать буквально ненадолго, уже событий пропустишь километр. Ненадолго оставить нельзя. Слушайте, её там рвёт? Она что беременная?

Матвей: А чего, разве так быстро случается токсикоз?

Света: Ну, не знаю, всё индивидуально.  Правда, как-то рановато.

Матвей: Вот и я про то. Не может быть токсикоза в этот же день.

Распахивается дверь, выходит Женя.
Женя: Может, на кавалера.

Ида: Слава богу! А я уж перепугалась, что ты отравилась моей стряпнёй.

Света: Вы где ей такого кавалера нашли? Извращенец он, что ли?

Ида: Почему извращенец? Очень приличный молодой человек, коллега Веника, Михаил, фамилию не спрашивала.

Женя опять бежит в ванную

Света: Ну ни хрена себе, это ж что такое надо с бабой сделать, что б она от одного упоминания имени блевать бежала? А? Чего молчите? Михаил говорите, артист? Сучков что ли? Да, Матвей?

Матвей: Точно, Сучков, я вспомнить никак не мог фамилию-то, помню идиотская какая-то.

Ида:  Действительно, идиотская.

Света: Нормальная, бывают и хуже. Вы уверены, что это Мишка Сучков был? Я прекрасно его знаю, он вполне нормальный, без всяких там закидонов.

Матвей: Тёть Свет, точно он, мне то уж поверь.

Ида:   Симпатичный такой, интеллигентный.

Света: Жлоб.

Ида: Что?

Света: Жлоб говорю. Как он сюда попал?

Ида: Он заходил к Женечке, я его пригласила на обед, с продолжением.

Матвей: Ну, ты бабулька сильна! Надо взять на заметку, девушка я приглашаю вас на ужин с продолжением. А чего вполне конкретно, чего вокруг да около ходить, слова придумывать, только время терять. А тут! Всё чётко, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Молодец, бабуля! Не отстаёшь от времени.

Ида: Да нет, я, конечно, ничего такого не говорила, намекнула слегка.

Света: А меня дождаться нельзя было, я ж не на год уехала! На фиг вам Мишка спёрся? Одни недостатки! Недоразумение, а не мужик.

Ида: Он произвёл на меня приятное впечатление, а потом Женю надо было срочно чем-то занимать.
 
Возвращается Женя.

Света: Советоваться с товарками надо! Женька, вмажем по коньячку. Подруга всё-таки вернулась. Мотька давай пили колбаску, рыбку.
 
Ида: Я жутко голодная. Давайте к столу.

Женя: Вы где были? Неужели на даче.

Матвей:  Охота было жопу морозить, нет, я не дался.  Мать, они меня ухайдакали! Я решил повысить культур - мультур, просветить, так сказать. Так наливать?

Женя: Мне не наливайте, я бы чайку травяного выпила.

Матвей: Мамуль, сейчас всё сделаю. Сначала я повёл их на выставку современного искусства.

Ида: Это не искусство, а бред сумасшедшего.

Матвей: Зато там буфет приличный. Бабуле понравилось, пока цены не увидела.

Ида: у Файки, как она счёт разглядела, чуть кондрашка не случилась.

Матвей: Я решил загладить вину, попёр их на концерт лютневой музыки.

Ида: Сначала вроде ничего было, Нудновато, но симпатично.

Матвей: А потом конфуз случился. Фая всхрапнула, да на весь зал. Нет, прикиньте, храп могучий, как у батыра.

Ида: Да, эта дочь татарского народа такие рулады выдавала. По-моему, музыканты с перепугу ноты забыли.

Матвей: В общем, были с позором выдворены. Я их в цирк повёл.
Надо  было сразу туда идти.
 
Ида: Файке понравилось.

Матвей: Можно подумать, тебе не понравилось. Всё время с открытым ртом сидела. Я уж, перепугался, не стукнет ли старушек на почве такого грандиозного эмоционального подъёма, паралич души.

Ида: Ещё раз старушкой обзовёшься, я тебя так стукну! Женя, ты должна на него повлиять, он совершенно невоспитанный.  С ним нельзя появиться в приличном обществе.

Матвей: Нечего нам с нашими свиными рожами в приличном обществе делать, будем только в неприличных тусоваться.

Ида: Женька, я отрекаюсь от него!

Света: Ну, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой. Развели цирк, нам что, больше обсудить нечего? Поговорим про секс.

Ида: Я хотела, что бы Женечка отвлеклась, говорят же, что клин клином вышибают. А тут приличный молодой человек. Я хотела как лучше.

Света: Знаю я этого приличного молодого человека, как облупленного. Помнишь, он по тебе вздыхал. Он к тебе и так и эдак, а ты только на Веника своего глядишь. Мишка ко мне на грудь упал, я его и пригрела. Ничего хорошего. В койке, ни при детях будет сказано, редкое барахло. Он ко мне потом долго шастал, как с жинкой поскубается, так ко мне. За накрытый стол, да в постелю тёплую. Подкаблучник хренов.
 
Ида: Светочка, ты, наверное, на него сердишься, что он от жены не ушёл?

Света: Та ни дай боже, На кой ляд мне эта сопля в обмороке. Ну, рассказывай, подруга, чем это он тебя до такого состояния довёл? Может, я чего про него не знаю? Матвей, выйди.

Матвей: Не вижу смысла, бабуля мне всё доложит.

Ида: Мне это нравится. С какой стати?

Матвей: Тебе захочется с кем-нибудь поделиться. Кроме меня не с кем.

Ида: У меня есть Файка.

Матвей: Не, Файка не подходит. Она клиническая идиотка, и в придачу старая дева. Ей про интим рассказывать безпонтово.

Света: Ты зато подходящий вариант. Про интимную жизнь матери слушать, совсем обалдел?


Женя: Нечего рассказывать. Стандартный набор. Сначала песня про старую любовь, которая не ржавеет, потом всё остальное.

Света: Так был интим?

Женя: Нет.

Света: Он тебя что, за коленки не щупал?

Женя: Представляете… Представляете, он мне говорит, ты прекрасна как эти цветы. Меня аж передёрнуло. Пошло до невозможности.

Матвей: Так тебя чего, от одной фразы так расколбасило? Не знал, что ты такая впечатлительная.

Ида:  Матвей, у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки. Ну конечно, пошловато, но должны же быть у человека некоторые недостатки.
 
Света: У Мишутки, только недостатки.

Ида: Девочки, нельзя быть такими категоричными.

Света: Ты его за эти слова попёрла?

Женя: Нет, он даже разделся. У него носки белые.

Матвей: Это чего? Бред?

Женя: Он всё с себя снял и остался в белых носках, картинка маслом, голый и в белых носках! Мачо! Я смеяться начала, истерически. А потом меня стало рвать.

Ида: Что, таки что-нибудь несвежее попалось?

Света: Думаю, это на нервной почве.

Ида: Света, нам срочно нужно поговорить. Пойдём на кухню.

Женя: Не надо, я пойду, прилягу, мне что-то не очень хорошо.
Уходит.

Ида: Светочка, ты ж понимаешь, что её реакция не вполне адекватна. Света, ей нужен врач. Нам срочно нужно найти хорошего психиатра. Срочно, пока всё ещё не запущено.

Матвей: Тётки, вы чего, с дуба рухнули? Оставьте мать в покое. Дайте ей жить нормально, вы её своей заботой в гроб вгоните, или на самом деле до психушки доведёте.

Ида: Молчи, шлемазл, матери нужна профессиональная помощь!

Света: Ну, хотя бы консультация, у неё за последний месяц сплошные стрессы. У любого крыша съедет. Мотька, налей нам, будем пить за Женькино здоровье.


Сцена пятнадцатая


Женя: Не вижу накрытого стола. В чём дело?

Света: Так, быстро лохматим стол. У нас сегодня повод очень серьёзный.

Ида: Что отмечать будем?

Женя: Начало новой, счастливой жизни.

Света: Женька сегодня развелась. Теперь она совершенно свободная женщина.

Ида: Детка, ты в порядке?

Женя: Как видишь, не плачу, не стенаю, можете за меня не волноваться.

Ида: Надо же, как просто теперь получить развод, вот раньше по пол года ждать приходилось.

Света: Сейчас тоже ждут. Просто у Женьки с Веником совершеннолетний ребёнок. И разводятся они по обоюдному согласию.

Женя: Бабуль, я фамилию девичью взяла.

Ида: Слава Богу. Я не выносила эту плебейскую фамилию Берёзин!

Света: Фамилия здесь совершенно ни при чём, вы Берёзина не выносили. Кто ты у нас теперь?

Ида: Губерман! Красиво? Гордо.  Не стыдно вслух произнести! Евгения Губерман! Музыка!

Женя: Бабуль, я тебя сейчас огорчу до невозможности. Я ведь не твою девичью фамилию взяла, а свою.

Ида: Тьфу ты господи. Ну и что? Чего ты добилась? Сменила шило на мыло. Ладно, Климова всё равно лучше, чем Берёзина.

Света: Слушай. А возьми Идину фамилию, нет, правда, очень солидная.

Женя: Девочки, ша. Не всё сразу.

Ида: Нет, это надо обсудить сейчас. Женя это очень серьёзно. Ты любишь меня?

Женя: Да.

Ида: Ты гордишься нашей семьёй?

Женя: Да.

Ида: Я последняя Губерман, это очень плохо. Кто-то, должен срочно стать Губерман, что бы фамилия не пропала.  И это будешь ты! И не спорь, я пожилой человек, мне нельзя волноваться.

Женя: А ничего, что у меня есть папа и я его очень сильно люблю. Ты не допускаешь, что он может на меня обидеться?

Ида: Когда ты становилась Берёзиной, он обиделся?

Женя: Конечно, нет, но ведь я выходила замуж, брала фамилию мужа, это нормально.

Ида: И что?

Женя: И то. Теперь я разведена и становлюсь автоматически Климовой.

Ида: Твоему папе ничего не надо говорить, а он не спросит, и волки целы и овцы целы.

Света: Сыты.

Ида: Овцы?

Женя:  Нет, волки.

Входит Матвей.

Матвей: Всем привет. День сурка. Всё тот же стол накрытый, те же лица, и опять пьянствуют. Тётки, сдаётся мне, что вы спиваетесь. Очередь в наркологический диспансер заняли?

Света: Не пьянки ради, здоровья для! Твоя матерь с сегодняшнего дня обрела свободу.

Матвей: А её кто-то порабощал?

Ида: Твой папаша. Вот! Вот кто станет Губерманом. Мотька, ты должен отречься от фамилии Берёзин и стать Губерман.

Матвей: С какого перепугу?

Ида: У твоего папашки новый ребёночек скоро появится, вот пусть он и носит эту банную фамилию.
 
Света: Венику нужно было не в артисты идти, а в банщики податься. Веник блин, берёзовый.
Ида: Матвей, Слушай сюда, завтра же иди в паспортный стол, и меняй фамилию.

Матвей: На каком основании?

Ида:  Нет, мне это нравится, на том, что твоя родная бабка носит эту фамилию. Эту фамилию носили твои предки. А теперь она пропадает. И не спорь! Отрекусь.

Женя: Это попахивает шантажом.

Матвей: Не попахивает, а воняет. Грязным, наглым шантажом.

Ида: Матвей, я когда нибудь умру. Я последняя в  роду Губерман. А теперь подсчитай, сколько Берёзиных развелось. Как грязи. И где справедливость?

Матвей: А у настоящих евреев фамилия и национальность передаётся по женской линии. Так что, не вижу смысла.

Ида: Объясняю. В этой стране передаётся всё по мужской линии. Ты женишься на приличной девушке из приличной еврейской семьи, она возьмёт твою фамилию. Ваши дети будут евреями, потому что мать еврейка, да и в тебе наша кровь есть. И дети ваши будут Губерман. Справедливость восторжествует, почти. Отличная идея. Что молчите?

Матвей: Беру тайм аут. Чапай думать будет.

Ида: Не затягивай, не сегодня-завтра ласты склею. Хочу умереть спокойно.

Матвей: Да живи ты уже. А если я с этим делом затяну, то ты не сможешь спокойно умереть, значит, ещё на этом свете задержишься.

Ида: Идиот, я умру, но не спокойно, и ты будешь мучиться угрызениями совести.

Света: Может, хватит уже собачиться. Давайте Женькину новую жизнь отмечать.


Сцена шестнадцатая


Женя: Бабуль, ты чего третий час пишешь?

Матвей: Завещание. Подробно переписывает, что кому достанется. Я в опале, мне наследство не светит.

Ида: Позовите срочно Свету.

Матвей: Вот тебе на. Свету. Мам, твоя подружка вползла в лоно нашей семьи змеюкой, бабке голову заморочила. Чувствую я, что тебе тоже наследство не обломится, всё тётя Света заграбастает. Как думаешь, она с нами поделится?

Женя: Да какое там наследство, пусть всё забирает.

Звонит по телефону Свете.

Ида: Какое никакое, я всё пока моё. Смотри-ка чего, раскатали губёшки.
Света в вашем дурдоме единственный адекватный человек.
 
Матвей: Этот дурдом такой же наш как и ваш, не отмажешься бабулечка. Тем более что, на мой взгляд, ты в этом дурдоме самый колоритный персонаж.

Света: Что стряслось? Вы меня буквально из тёплой постельки вытащили.

Матвей: Бабуля призвала, чего-то вам вещать будет. Может, откроет тайну, где клад зарыла. Нам не доверяет, говорит мы - дураки. Боится, что все сокровища по миру пустим. Я прав?

Женя: Мотька, тебе, что ли, денег надо? Чего тебя на материальных ценностях заклинило.

Матвей: Мать, ты что? Я ж меркантильный.
 
Ида: Все сядьте и внимательно меня слушайте сюда. Шутки шутками, а бог меня к себе прибрать может в любой момент.

Матвей: Бабуля, ты меня пугаешь.

Ида: Заткнись. Ещё раз перебьёшь…

Матвей: Разобьёшь всю морду, отречёшься, проклянёшь, лишишь наследства.

Ида: Вот здесь я написала подробнейшую инструкцию как меня хоронить.

Женя: О, Господи.

Ида: Место есть. Я ездила вчера, всё проверила. Вот документ, всё оплачено. Гроб купила, завтра должны привезти.

Матвей: Куда? Сюда?

Ида: Нет, к Файке. Конечно сюда.

Женя: Он у нас дома стоять будет? Ужас.

Матвей: Бабуля в нём спать станет, что б привыкнуть.

Ида: На балкон вынесем.

Матвей: Правильно, бабуль, на свежем воздухе спать полезно.

Ида: Вот карточка, на ней деньги. Похоронные деньги.

Матвей: Много? Не боишься, вдруг в нас проснётся инстинкт, экономить начнём. Согласно национальности.

Ида: Дальше. Синий чемодан. Там бельё новое, колготки.

Света: Какие колготки.

Ида: Не помню. Хорошие. Голден леди вроде.

Света: Вы что? Охренели? Кто в гроб в капроне ложится?
 
Ида: Что ты хочешь мне предложить? В хлопчатобумажные обрядится?

Света: Естественно. В чулки хлопковые.

Ида: Щас! Не дождётесь! В колготки, в те которые я купила!

Света: Ида, да не кладут в гроб в синтетике.

Ида: Я что, учу тебя, в чём тебе в гробу лежать?

Света: Да я пока вроде, не собираюсь. Типун вам на язык.

Ида: Своими похоронами руководить будете. А с моими я сама разберусь!

Света: Ида, евреев вроде вообще в домовину не кладут.

Ида: Нет, вы только подумайте. А ты чего думаешь, я из Израиля смоталась? Я там, у Машки как сыр в масле каталась. Мама то, мамуля сё. Но спать боялась ложиться, вдруг не проснусь. И сунут меня в песок, мумифицироваться. Нет, думаю, ну её на фиг, историческую родину. Поеду домой, к земельке родной. У нас на фамильной могилке такая красивая сирень растёт. Дальше.

Света: Какой дальше! Мы ещё с колготками не разобрались!

Ида: Можешь считать, что разобрались. Вопрос закрыт.

Света: Вы вообще себе представляете, что с вами будет, тьфу, с вашим телом, когда вы откинетесь. Оно закоченеет. Как, объясните мне, мы должны на ваши закоченелые ноги, колготки натягивать? Или как все нормальные люди кладём в х.б., или я умываю руки. Это моё последнее слово.

Ида: Шантаж. У меня нет выбора?

Света: Нет.

Ида: Но на толстые чулки не налезут мои парадные туфли.

Женя: Это какие?

Ида открывает чемодан, достаёт оттуда чёрные туфли на шпильке.

Света: Боженька, дай мне силы! Ида, вы хотите сказать, что собрались в горб в этом.

Ида: Конечно. Уж не думала ли ты, что я в тапочках лягу?

Света: А в чём же?

Ида: Если я сдала позиции с колготками, то с туфлями у вас этот номер не пройдёт!

Света: Один вопрос. Как ноги, мёртвые ноги, засунуть в туфли?

Ида: А меня не волнует! Как хотите!

Света: Хорошо. Надевайте их.

Ида: Зачем?

Света: Будете в них всегда. И ночью. Вдруг вы ночью умрёте, вот в них мы вас и похороним.

Ида: Не морочь мне голову.

Света: Да это вы нам мозги не делайте, она придумала ерунду, у неё придурь на почве старческого маразма, а мы отдувайся. Размечталась.

Ида: У меня нет маразма.

Света: Я раньше тоже так думала, увы, ошибочка вышла. Если нет, то подумайте, как будет выглядеть процедура обувания вас в эти лодочки. Вы когда их последний раз носили! В 1914 году? Ну меряйте, меряйте. А мы посмотрим, что у вас получится.

Ида: Я их вчера мерила.

Света: Наденьте при мне, я хочу убедиться.

Ида пытается влезть в туфли.

Света: Что? Облом?

Ида: Ну вчера то я их натянула. Слегка тесновато то было, но ничего, мне ж в них не бегать, а лежать.

Света: Что, ножки отекли? Откуда Вы знаете, что произойдёт с Вашими ногами после того как помрёте?

Ида: Но я не хочу в тапочках, не хочу. Что я как бабка деревенская буду.
 
Света: Не переживайте, никто вашего позора не увидит, в гробу тело до пояса закрывают.

Ида: Ладно. У тебя какой размер ноги?

Света: Тридцать семь.

Ида: Забирай, отличные туфли, новые почти.

Матвей: Ага, десять лет не проношенные.

Света: Спасибо, я не ношу такой высокий каблук.

Матвей: Забирайте Тётя Света, в шкафчик, за стекло поставите, будете любоваться и Идочку вспоминать.

Ида: Продолжим. Костюм, мой любимый, красный, наденете на меня.

Света: Показывайте.

Ида: Нет, не покажу, вдруг опять раскритикуешь.

Света: Мотька, доставай нарядец. У меня к этой аферистке веры нет.
Ну, точно аферистка.

Ида: Что не так. Он, между прочим, из натурального шёлка, чистая органика. Истлеет вместе со мной.

Матвей: Пошёл-ка я из этого дурдома. Кошмары по ночам мне обеспечены. Тётя Света, нам срочно нужен психиатр. В основном конечно бабуле, ну и нам заодно.

Ида: Иди уже. Продолжаем разговор. Чем тебе мой костюм не угодил.

Света: Да ничего костюмчик, только не для похорон. Какой-то он, как бы это помягче сказать…

Женя: Повышенной нарядности.

Ида: И чем это плохо? Нарядный,  и мне очень к лицу. Потом у меня к нему есть восхитительное колье. Золотое, с рубинчиками, перстенёк и серьги. Да я как это всё надену, просто королева.
 
Света: Наденет она. На радость кладбищенскому персоналу. Они в тот же день вас эксгумируют.

Ида: Зачем?

Света: Ну мозги включите. В гроб в золоте. Кто ж не позарится на богатство такое. И вообще, охота вам в гробу лежать как красная пожарная машина? Давайте во что-нибудь другое одеваться.

Ида: Тебе палец дай, ты всю руку оттяпаешь. Другое… Халат фланелевый, что ли?

Света: Чего из крайности в крайность-то вас кидает? Показывайте гардероб.
Ида выносит костюмы и платья.

Света: Ну вот, отличненький костюмчик. Простенько, со вкусом, материал подходящий.

Ида: Да, вот к нему ещё шейный платочек, очень гармонично.

Света: Слава богу, договорились. И платочек приладим, будете самой красивой.

Ида: Макияж сделаете сами, морговским я не доверяю. И волосы уложите.

Света: Ида, какие волосы? На вас платок будет.

Женя: Матерь Божья, помоги!

Ида: не будет! Не будет! Я отродясь платков не носила. Я тебе что, старуха из колхоза «Красный лапоть»? Никаких платков. Я буду в причёске.

Света: Ну не положено без платка.

Ида: Всё, я сказала. Никакого платка.

Света: Тогда в Израиль. Там и без платка закопают.

Ида: Хоть вовсе не закапывайте, но платка не будет.

Света: Хорошо, чепчик.

Ида: Какой чепчик?

Света: Красивый, хотите с кружавчиками, хотите без. Да какой захотите, такой и будет. Вы только скажите, какой. Сошьём, какой ваша душенька пожелает.

Ида: Ладно, я подумаю.

Женя: Ну, слава Богу. Я надеюсь, всё.

Ида: Нет, не всё! Памятник я заказала, по моему проекту, с надписью. И поминки. Никакого сброда я не хочу. Что б никаких плакальщиц, и подъездных бабок. Приготовите мои любимые блюда, и поужинайте в семейном кругу.

Света: Вот за это большое вам спасибо. Слава Всевышнему, покушаем интеллигентной, светской еды. И без этого стакана водки. Отличное предложение.

Ида: Ну хоть в этом угодила. Да, совсем забыла, никакого оркестра. А вот если вы поставите Грига, будет чудненько.

Света: Грига так Грига, слава Богу, здесь без сюрпризов. А то я уж подумала, как запросит цыганский хор или ещё чего похуже, вообще кранты. Ну всё, что ли? Если чего забыли, то давайте в другой раз, надеюсь, сегодня вы ещё помирать не собираетесь, а то мне завтра на работу с ранья. Всем спокойной ночи. На счёт добрых сновидений я сомневаюсь. Мотька прав, после такого совещания кошмары лично мне обеспечены.


Сцена семнадцатая
В комнате стоит гроб, звонок в дверь, Женя входит в комнату вместе со Светой.

Света: Ой, мать честная,  никак я привыкнуть не могу. Каждый раз как на ваш гроб натыкаюсь, сердце выпрыгивает. Женёк, давай лучше вы ко мне ходить будете. У меня никаких гробов.

Женя: А я уже привыкла почти, хотя тоже дёргаюсь.

Матвей: А мне даже нравится. Отличная вещь. Качественная, многофункциональная.

Света: Какие у гроба функции, это ж просто ящик для покойника.

Матвей: Шире надо на вещи смотреть. Во-первых, дополнительное спальное место. Вот представляете - устал человек, хочет отдохнуть, а на дворе день-деньской, светло, шумно, гамно. Человек ложится в этот чудный гробик, крышечкой закрывается и отличненько, темно, сухо, тихо.
 
Света: Вот дурак.

Матвей: Во-вторых, если в доме мало места, здесь можно чего нибудь хранить, например, картошку, морковку, то - сё.

Женя: Ты вроде куда-то шёл, вот и иди.

Матвей: Все меня гонят, никто не любит, уйду я от вас.

Света: Жень, я чего зашла, к тебе когда компьютерщик придёт?

Женя: Сегодня должен.

Света: Когда он у тебя закончит, пошли его ко мне, комп виснет, работы непочатый край, надом взяла, а машина сбоит.

Женя: Ладно.

Звонок в дверь. Женя входит с Климом.

Женя: Проходите, пожалуйста.

Клим: Ой, я, наверное, не вовремя, что ж вы не позвонили?

Женя: Да всё в порядке, вон туда пожалуйста.

Клим: Такая срочность? Может, я в другой день зайду, после похорон.

Женя: А, вот вы о чём.  Да нет, у нас слава Богу, все живы.

Клим: А гроб?

Женя: Это для картошки. Шутка, это сын мой так шутит.

Клим: Хорошо, что предупредили. Юмор чёрный.

Женя: Да? А мне нравится. Гроб для бабушки.

Клим: А говорите, не умер никто.

Женя: Да жива она, это она себе на будущее приобрела. Нам не доверяет, уверена, что нас облапошат, и всучат барахло.

Клим: Надо же, какая дальновидность.

Женя: Не то слово.

Клим: Можно нескромный вопрос?

Женя: Валяйте.

Клим: А жить с такой бабушкой не тяжело.

Женя: Хлопотно конечно, но весело.

Клим: Представляю. Где больной?

Женя: Пойдёмте.

Женя уводит Клима в другую комнату, возвращается в гостиную.

Света: Мужик какой симпатичный, другой бы послал тебя с твоим гробом, а этот ничего, даже шутил.

Женя: Гроб не мой.

Света: Я пожалуй, тут подожду, слушай, если у тебя на него планов нет, то я  попытаю счастья.

Женя: Светка, какие планы? Я его вижу первый раз в жизни.

Света: Я тоже, но второго раза, подруга может и не быть. Так что, куй железный, пока горячий.

Женя: Куй сама.

В прихожей раздаются голоса и шум

Ида: Аккуратнее, аккуратнее, остолопы, он же хрупкий. Сюда, сюда несите, в залу.

Четыре грузчика вносят памятник.

Света и Женя в один голос: Что это?

Ида расплачивается с рабочими.

Ида: Вы что, ослепли? Это мой памятник.

Женя: Нам вполне хватало гроба, ты ещё и памятник приволокла. Зачем?

Ида: Нет, мне это нравится!  Не зачем, а почему. У них там видишь ли, в мастерской места мало, хранить негде. Заказов у них много. Представляете, не я одна такая предусмотрительная, полно народу, которые родственникам не доверяют, сами  обо всём, заранее беспокоятся. Устала. Вы ужинали?
 
Женя: Что-то у меня аппетит пропал.

Ида: Ну и дура. Ты из-за памятника что ли? Брось, смотри какой красивый.

Женя: Бабуля, милая, да будь он хоть из чистого золота, ему не место в нашем доме. Это перебор.

Ида: Ничего, найдём место, на балкон поставим.

Женя: Нет, он мраморный, балкон рухнет.

Ида: Наш дом, это тебе не советское строение, он сто лет простоял и ещё сто простоит.
 
Женя: Балкон в аварийном состоянии, На него выходить-то опасно.

Ида: Не выдумывай, ты всё это придумала, из вредности.

Входит Клим.

Клим: Хозяйка, можно вас на минуточку… О, блин, памятник.

Женя: Идёмте.

Уходят в соседнюю комнату.

Ида: Света, а ты что молчишь?

Света: Я в шоке.

Ида: Нервные все какие, ужас. Чего нервничать-то, было бы из-за чего.

Света: Ида, это ужасно.

Ида: Я ещё не умерла, поэтому ничего не ужасно.

Света: Это кошмар, во что вы превратили квартиру, какое-то бюро похоронных услуг.

Ида: Вот умру, вспомните меня добрым словом. Я в отличие от всяких эгоистов, забочусь о близких. Когда я умру, вам и делать  ничего не придётся, всё практически готово.

Света: Можно было просто оставить деньги, сейчас похоронные конторы сами всё организовывают.

Ида: Чушь! Организовывают они. Сплошные прощелыги. А инфляция, этого вы не учитываете? Помните, что стало с деньгами при дефолте? Кто знает, какие ещё реформы нас ждут, какие потрясения. Вот обесценились бы мои деньги и что? Мало того в долги влезать, да ещё и сунете меня в деревянное корыто с рюшками. Я достойна лучшего.

Входят Женя и Клим.

Клим: Я тогда завтра, во второй половине дня зайду.
 
Ида: Здравствуйте, молодой человек.

Клим: Здрасте, Ваш гробик?

Ида: Мой, красивый, правда?

Клим: Симпатичный, и памятник тоже ничего.

Ида: А они вот недовольны.

Клим: Вы меня извините, но я тоже вряд ли бы обрадовался, если бы ко мне в дом этакую красотищу принесли.

Ида: У вас есть бабушка?

Клим: Была, умерла давно. И гроб у нас дома стоял, один день, когда с ней прощались.

Ида: При советах умерла?

Клим: А это имеет значение?

Ида: Конечно, при советах стабильность была, каждому гражданину было гарантированно место на кладбище и свой личный гроб. Ни инфляции, ни других потрясений. А теперь совсем другое дело.

Клим: Но при советах был дефицит.

Ида: Ну и что?

Света: В таких гробах как у вас только членов политбюро хоронили.

Ида: Не правда, У моего второго супруга тоже  приличный гроб был.

Женя: Где ты его взяла?

Ида: По блату достала.

Клим: Заранее?

Ида: В каком смысле?

Клим: Ну вы его ещё при жизни супруга достали?

Ида: Конечно нет, он не собирался умирать. А, я поняла, к чему вы клоните. Если бы он тяжело болел, я бы естественно позаботилась загодя.

Клим: Да вы не сердитесь, пожалуйста. Просто, я ваших близких понимаю, не очень комфортно жить при таких декорациях.

Ида: Ничего, привыкнут.

Клим: Всего доброго. Женя, я вам искренно сочувствую. До завтра.

Клим уходит.

Света: Ой, Женька, я с этим мини кладбищем, совсем про свой комп забыла.

Женя: Завтра напомню.


Сцена восемнадцатая


Матвей: Нет, бабка всё-таки умом тронулась. Даже у меня юмора больше нет. Мать, чего делать будем? Ведь в дом народ приглашать страшно. Может бабушке или тётке позвоним, они её вразумят?

Женя: Бесполезно, я звонила. Ты знаешь, почему она от тёти Леры уехала? Обиделась, когда Леркин муж запретил ей то же самое с их квартирой проделать. Выпер и гроб, и памятник в гараж пустой, к чёртовой матери.

Матвей: Ну ни хрена себе. У неё чего это второй комплект?

Женя: Не знаю, может и третий. Чего делать, ума не приложу. Но так точно жить нельзя.
Входит Ида.

Ида: Что морды кислые?

Матвей: Соответственно обстановке.

Ида: Что, и тебя не устраивает, что здесь стоят мои вещи? Может мне и самой отсюда убраться.

Матвей: Бабуль, а у тебя это какой по счёту комплект?

Ида: Что? Второй.

Матвей: Жалко, что у тебя только две внучки, а не пять к примеру. Было бы пять гробов и пять памятников. После твоей кончины, можно семейное дело открывать. Жалко только, что гробики не всем подойдут, строго по размеру придётся клиентов подбирать.

Ида: Тебе смешно?

Матвей: Да нет, мне грустно, очень. Да и мать на грани нервного срыва. Слушай, а ты чего не захотела своё добро у тёти Леры в гараж поставить.

Ида: Идиот, в гараже гроб сгниёт.

Матвей: А памятник?

Женя: А памятник, видимо, сопрут. Я только теперь понимаю, какое счастье испытала Леркина семья, когда ты бабуля, подалась к нам.

Ида: Уколоть хотела, не получилось у тебя ничего. Лера мне по телефону говорит, что им без меня грустно.

Женя: Ну так может, ты к Лерке рванёшь, а мы пока слегка от веселья отдохнём.

Ида: Ты меня гонишь? Родную бабку, из отчего дома? Из родных стен? Ты смерти моей хочешь!

Женя: Никогда не хотела, но скоро захочу! Потому что вся эта икебана уберётся из нашего дома. Может ты конечно, в связи с близостью момента и нормально относишься к такому соседству, но мы пока не готовы любоваться всей этой смертельной красотищей. Я лично так жить не хочу.
 
Ида: Я всё поняла, мне всё ясно. Я теперь знаю, как вы ко мне относитесь. Спасибо. Спасибо за всё! Вот она, чёрная неблагодарность. Я может, три лишних дня живу, а вам потерпеть никак. Я иду собирать вещи.

Женя: Главное памятник с гробом не забудь.

Звонок в дверь. Матвей возвращается с Климом.

Клим: Здравствуйте. Я не вовремя?

Женя: Всё нормально.

Клим: Не смогли с бабулей договориться?

Женя: Нет, только поссорились.

Клим: А давайте, поищем какой нибудь вариант в Интернете, может, какая-нибудь контора берёт подобные вещи на хранение?

Женя: Давайте, только даже если мы найдём такую, вряд ли бабуля согласится расстаться, даже временно, со свои добром.

Клим: Будем решать проблемы по мере их поступления.


Сцена девятнадцатая


Света: Ну что, согласилась?

Женя: Неужели, после того как дорогая подруга в больницу загремела.

Света: Она хоть понимает, что это из-за её придури Файку паралич стукнул?

Матвей: Как же, это мы дураки, пустили человека в дом и ни о чём не предупредили.

Женя: Говорит, что Фаина не гроба с памятником испугалась, а того, что с дорогой Идочкой беда случилась.

Матвей: Наша бабуля никогда и ни в чём виновата не бывает, она всегда права.

Женя: Да Бог с ней, главное, что мы от этой дряни избавимся. Знаешь, сколько мучились, пока уговаривали. Спасибо Климу, вот где дипломат.

Матвей: Классный мужик, такую программу мне установил, супер!

Света: Когда этот ужас вывезут?

Женя: Завтра обещали. Жду не дождусь. А то в дом пустить никого нельзя.

Света: Где Ида - то?

Женя: Где-где, за Фаиной ухаживает.

Матвей: Разбежалась. Осуществляет общее руководство. От неё там уже вся больница стонет. Мне кажется они Файку, в кратчайшие  сроки на ноги поставят, что б только от нашей бабули избавиться. Мать, а ты, куда так нафуфырилась?

Женя: На концерт.

Света: Ни хрена себе, а я? Про подругу забыла?

Женя: Ты бы хоть спросила на какой, может я Шостаковича слушать иду,  ты вроде как классику не любишь.

Света: Да мне хоть на балалайку, одичала совсем, в люди пора.

Матвей: У вас же на работе куча народу, а вы дичаете?

Света: Это не люди, это коллектив. Так с кем идёшь? Никак с компьютерным гением?

Женя:  Ну, надо же, какая догадливая.
 
Света: Смотри-ка, и куда ж наша монахиня подевалась, обалдеть.


Звонок в дверь

Женя: Это Клим.

Женя идёт открывать дверь.
 
Матвей: Полежу-ка я напоследок в домовине, а то завтра увезут, когда ещё придётся?

Света: Мотька, не дури.

Матвей: Эх, тесновато корытце, ноги сгибать приходится.

Захлопывает пол крышки. Делает трагическое лицо.
Женя входит с Веником.  Веник видит гроб с Матвеем, падает в обморок.
 
Женя: Веник, что с тобой?! Идиот, что ты наделал, вставай из гроба, быстро! Сам теперь возвращай своего папашку к жизни!

Матвей: А я то чего? Чуть что, Матвей виноват! Откуда он вообще тут взялся?

Женя: Конечно, сынонька, ты не виноват, Министр здравоохранения виноват, вон до чего здоровье у граждан слабым стало, как увидят в гробу кого-нибудь из родни, так сразу в обморок заваливаются! Что ты стоишь как пень, тащи нашатырь, бегом! Светка, и ты тоже, куда смотрела, открывай окно.

Матвей суёт в нос Венику нашатырь, Веник открывает глаза, видит Матвея, опять теряет сознание.

Матвей: И сейчас скажешь, я виноват, чего он опять отъехал? Может он вообще, от твоей красоты неземной сознание теряет, тебе бы лишь бы на меня всё свалить.

Женя приводит в чувства Веню.

Женя: Света, принеси грамм пятьдесят коньяку этой впечатлительной натуре, и чаю сладкого. А то новая жена скажет, что мы его специально угробили. Мол, не доставайся же ты никому. Оклемался?
 
Веня: Что с сыном?

Матвей: Ты только не волнуйся, со мной всё в порядке, я просто примерял…

Женя: Матвей, заткнись, Христа ради. Ладно, если он инфаркт получит, а если умом тронется? Новая жена его бросит, и кто, по-твоему, весь остаток жизни будет с ним мучиться? Хватит с меня бабули. Ты зачем пришёл?

Веня: Не помню, забыл, но точно не в гости. Что это?

Матвей: Чего, не видишь? Гроб, бабулин.

Веня: Неужели? Какая неожиданная радость.

Входит Ида

Ида: Не дождётесь. Чего припёрся? Выкладывай суть дела и вали отсюда, пока я не рассердилась.

Веня: За книжками пришёл. Женя, ты не против, если я свои книги заберу.

Женя: Да ради Бога.

Матвей: Видимо у молодой жены всего две книжки, паспорт и ещё одна, синяя.

Женя: Мотька не зловредничай, мы перед отцом виноваты.

Света: Чем?

Женя: Его из-за Мотькиных шуток чуть удар не хватил. Так что оставьте мужика в покое.

Звонок в дверь.

Женя: На этот раз, будем надеяться, что это Клим.

Ида: Шо? Таки у нашей затворницы свидание?

Света: Да.
 
Ида: Хвала Всевышнему.
 
Клим: Добрый вечер. Как ваше самочувствие, Ида?

Ида: Не дождётесь. Светка! Бог точно есть!

Женя: Откуда столько уверенности вдруг?

Ида: Я третьего дня таки сходила в синагогу, и сказала Богу:  Бог, я приличный человек и то, что я не ходила с детства в синагогу, совершенно не важно. Ты велик, Создатель, и не можешь быть мелочным. Таки я всё же пришла, разве этого не достаточно, что бы выполнить мою просьбу? На секундочку, я заслужила, могла ведь и вовсе до тебя не дойти. И что бы вы думали? Не прошло и трёх дней, а Он таки выполнил мою просьбу. Следовательно, Бог есть.

Света: Чего просили то?

Ида: Вы таки все идиоты, ну конечно, счастья для своей внучки.

Веня: Я часть забрал, за остальными приду в другой раз. Добрый вечер, надо полагать, это твой новый избранник, жена?

Женя: Бывшая жена. Это мой друг, и тебя это совершенно не касается.

Ида: Собрал пожитки и топай.

Веня: (Климу) Вы не представляете, куда вы попали. Бегите отсюда, пока не поздно. Это же сборище психов. Подумайте, на что вы себя обрекаете.

Света: Слышь ты, пророк, а ну вали отсюда, пока мы тебе с Идой не накостыляли.
 
Веня: Вы слышали? Вы ещё сомневаетесь?

Матвей: Папаша, вам не кажется, что вы здесь лишний?

Веня: Это, между прочим, мой родной сын!

Матвей: Размечтался. Я подкидыш.
 
Веник уходит.
 
Клим: Дамы, вы просто ведьмы, с кем я связался? Но вы мне нравитесь. Женя, мы опоздаем.

Женя: Ничего, сейчас сядем на мётлы, и полетим.


Сцена двадцатая


Ида: Я вас всех собрала, что бы сказать, я вас покидаю.

Матвей: Куда намылилась?

Ида: Таки я уезжаю на историческую родину.

Женя: Зачем?

Ида: Я хочу умереть на исторической родине.

Света: А раньше, помнится, хотели на фактической.

Ида: Раньше, я не верила в существование Всевышнего.

Матвей: А теперь обратилась к истинной вере. Ну, бабуль, тебя и кидает из крайности в крайность.

Ида: Мне нравится это. Слушай сюда.  Как можно усомниться, что Бог есть? Таки эта дура Женька, на секундочку, нашла себе мужика. И мужика дай Бог каждому.

Клим: Каждой.

Ида: Что?

Света: Клим имел в виду, дай Бог каждой такого мужика.

Ида: А я чего сказала?

Матвей: А ты сказала, каждому.

Ида: Слушайте, не морочьте мне голову.  Я повторюсь, вы Клим, мужчина - просто мечта, хоть и не еврей. Хотя сдаётся мне, если вы таки покопаетесь в вашей родословной, то там обязательно найдётся хоть один еврей.

Клим: Вы меня переоцениваете, но всё равно спасибо.

Ида: Не обижайте мою внучку. Потому что если вы её обидите, то я об этом узнаю. И на секундочку приеду, где бы я ни была, хоть с того света, и разнесу эту халабуду  вдребезги, напополам.

Клим: Я понял вас.
 
Женя: Бабуль, там же тебе не климат.

Ида: Отличный климат, жар костей не ломит. А ваша по полгода зима мне порядком надоела.
 
Матвей: Бабуль, а гробик и памятник? С ними наверное в самолёт не пустят?

Ида: А я их никуда и не повезу, пусть здесь будут. Вдруг мы с Машкой поссоримся, и я решу уехать. А у меня гробов, как у зайца теремов. Куда бы я ни поехала - везде полный комплект, никаких хлопот, на всякий случай. А вы говорите у бабушки маразм.