За неделю до Нового года. Четверг

                Четверг
Уснуть у Оли получилось только на рассвете. Это был даже не сон, а забытьё, заполненное какими-то обрывочными образами. Проснулась девочка от громких разговоров. В комнате горел свет, все одевались, причем Миранда была одета в Олину куртку.

- Вставай, засоня. На работу! – крикнула Миранда.

- Ты мою куртку одела.

- И чё? Да ты не боись, погоняю и отдам. Ты же не жлобка?

Оля лишь покачала головой. Ей жутко хотелось спать, глаза слипались. Она так и не смогла съесть даже ложки подгоревшей каши, сваренной Бочкой на воде.

В микроавтобусе было гораздо меньше народа, чем вчера, и не так шумно, поэтому Оле удалось задремать. Разбудила её опять Миранда.

- Наша остановка, быстрей! – крикнула она девочке в ухо.

Оля нехотя вышла из теплого автобуса. Куртка Миранды была не такой теплой, как её собственная, к тому же от неё ужасно пахло сигаретным дымом, протухшей едой и ещё смесью разнообразных запахов.

На этот раз Миранду, Олю, Барина и Лысого, привезли совсем в другое место – тоже в переход, но в другом районе.

- Здесь, надеюсь, ты не встретишь своих знакомых? – сказал Барин.

- Надеюсь! – вздохнула Оля, если кто-нибудь узнает, чем она занимается, то позора не оберешься. Она уже и сама не знала, хочется ей домой или нет. После ночи, проведенной в этом притоне (а иначе то место никак не назовешь), девочке было стыдно показаться на глаза даже Ларисе с Толиком, не говоря уж о родителях.

- «Если бы мои родственники не забыли про мой день рождения, я бы не оказалась в этой дыре», - думала Оля и обида снова проникла  в её сердце.

Её думы прервала Миранда.

- Эй, давай работать! – сказала она.

Но Оле не работалось. Танцевала она всегда только по настроению, а сегодня оно было не особо радужное. Миранда постоянно толкала ее в бок, когда Оля начинала «тормозить». Рядом сидели и грозили кулаками Барин и Лысый. Но все  же терпению Миранды пришел конец.

- Слышь, ты сегодня как пугало дергаешься! Давай лучше вместе споем. «Белые розы» знаешь?

- А то! – сказала Оля, оживившись. Петь она любила, но не умела. Миранда поняла это слишком поздно, только когда к ним стали подходить люди, не для того чтобы подать, а для того, чтобы посмеяться.

В конце концов, Олю посадили рядом с Барином и Лысым и твердо предупредили, что если через полчаса она не придет в себя, и не будет танцевать, то её ждут крупные неприятности (было видно, что придут эти неприятности через кулак Барина).

                ***
Всю ночь Лариса не спала. Сначала поездка в милицию, затем долгий разговор с родителями по телефону. Близнецов снова отдали бабушке Наде, она, узнав об их несчастье, согласилась помочь бесплатно.

Гену вся эта ситуация очень нервировала. Он заключил выгодный контракт на работе и чувствовал себя победителем, однако дома его радость никто не замечал, более того она была не уместна. Лично он считал, что девочка просто прячется у друзей и ничего страшного с ней не случится. Гена злился на Олю. Подумаешь – забыли про день рождения! Могла бы и сама напомнить, не барышня из девятнадцатого века. Иногда болтает без умолку, а тут скромность сыграла.

Лариса с Толиком переживали, не обращая внимания на Гену. Лариса даже отмахнулась, когда он попросил её приготовить завтрак. Пришлось довольствоваться лишь кофе и бутербродом.

- Если бы у нее хотя бы телефон сотовый был, - сокрушался Толик. – Тогда бы этой истории не произошло. Родители бы позвонили ей, да и нам бы напомнили.

- Самое смешное, что мы с папой и мамой решили подарить ей этот телефон на день рождения, - сказала Лариса. – Он лежит у меня  в шкафу, мы должны были вручить этот подарок после приезда родителей, в новогоднюю ночь.

- Эх, если б я не потерял свой телефон…

В семье Калиновых телефоны долго не задерживались. Первый телефон купил себе Геннадий, и через месяц сломал его. Ларисин телефон выбросили в унитаз близнецы. Толик свой потерял в школе.

Когда Геннадий узнал, что собираются дарить Оле, он был против – все равно потеряет, мол, в вашей семье все всё теряют, при этом сам Гена забыл, что начал эту традицию с телефонами он сам.

Так что сейчас Калиновы были прикованы к домашнему аппарату  в ожидании звонка. Пока наконец, Толик не решил ещё раз обойти Олиных друзей и спросить лично.

Перед выходом, он позвонил своей девушке, чтобы отменить свидание, но к его удивлению, Маша, узнав о причине, напросилась с ним на поиски.

- Я её видела пару раз, - сказала Маша, когда Толик за ней зашел, - мне показалось, что она такая весёлая и добрая.

- Такая она и есть! – уныло согласился Толик. – Но видно даже такого доброго человека можно обидеть.

Сначала молодые люди зашли к Даниле, он оказался дома. К сожалению, мальчику ничего об Оле не было известно.

- Тогда мы идем к Даше, - сказал Толик Маше. – В тот день Оля ночевала у неё.

- У Даши? – удивился Данила. – А можно я с вами пойду?

- Ну, пошли, - пожал плечами Толик. – Только собирайся быстрей!
Данила оделся очень быстро. К Даше он почти летел, подгоняя Толика и Машу.

Но двери им никто не открыл.

- Да дома она, - злился Данила, –  специально не открывает. Наверняка она что-то знает и не хочет рассказывать!

- Ладно! – сказал Толик. – Пошли, вечером придем! Слушай, Данила, а у неё точно больше друзей нет? К кому она могла пойти?

- Я не знаю! Оля только с Дашкой дружила. С другими девчонками она тоже не ссорилась. Может, она к Светке пошла, или к Кристине?

- Ты знаешь, где они живут? – спросила Маша.

Данила утвердительно кивнул. Молодые люди не оглянулись, когда выходили из подъезда, и не увидели, что вслед им смотрит из окна Даша. Она чувствовала за собой вину и боялась открывать дверь.

Пока Олю искали у друзей, она работала. После небольшого  перерыва и стаканчика кофе девочка почувствовала себя лучше и вышла танцевать. И опять люди останавливались чаще и давали денег больше, чем когда Миранда просто пела.

День клонился к вечеру, когда Барин, отлучавшийся ненадолго по своим делам, вдруг прибежал с горящими глазами.

- Девчонки, там Чурек, со своими идёт!
Миранда всполошилась.

- Оля, надо бежать! Собирай деньги, Лысый!

Оля понять не могла, кто такой Чурек, и почему от него нужно убегать, но послушно стала помогать Лысому собираться. Дети успели выйти из перехода, когда путь им преградила компания из трёх взрослых парней. Лицо одного из них было обезображено шрамом.

- Отойди, Чурек! – сказал Барин, но в его голосе не было обычной наглости и уверенности. – Ты же знаешь, Косой тебе этого не простит.
- Пока до него дойдёт, - оскалился парень со шрамом, которого, видно, и назвали Чуреком, - я уже получу всё, что мне надо!
 
- Хрен  тебе! – крикнул Лысый и запустил в Чурека мешком с деньгами.
Двое прихвостней этого страшного урода, схватили Лысого и стали бить.
- Бегите! – крикнул Барин, бросаясь на Чурека.

Миранда схватила Олю и побежала. Они спрятались в ближайшем дворе, где Оля и узнала, кто такой этот Чурек. Он содержит притон в городе, причём в его притоне одни малолетки.

- Он и сам по маленьким девочкам большой ходок! Сначала ты попадёшь в его руки, а потом он продаст тебя клиенту, и тот будет делать с тобой всё, что захочет. Сколько раз я слышала, как девочки умирали у него.
Едва Миранда это сказала, как послышались крики:

- Девки, валите отсюда!

Девочки оглянулись и увидели окровавленного Лысого, который убегал от одного из парней Чурека.

- Спрячься, где сможешь, - шепнула Миранда Оле. – Только бежим в разные стороны!

Оля бежала, пока у неё хватало сил. Она оказалась на достаточно большом расстоянии от перехода и только тогда смогла остановиться. Но не долго ей пришлось отдыхать, позади она услышала крики, а, оглянувшись, увидела самого Чурека. Он пока ещё не видел её, но на улице было немноголюдно, и Оля стала испуганно озираться в поисках спасения.

В двух шагах от себя на обочине девочка заметила машину. Уже не думая что она делает, Оля подбежала к ней и дернула заднюю дверь. На её удивление дверца открылась.

Раньше бы Оле и в голову не пришло совершить что-то подобное, но чувство опасности заставило её забраться на заднее сиденье и лечь. Девочка даже не испугалась, когда автомобиль вдруг тронулся. Наоборот, она  крикнула водителю, которого сначала и не заметила:

- Езжайте быстрее!

Девочка была спокойна, пока машина ехала по городу. И только, когда пейзаж за окном сменился – с обеих сторон дороги протянулся лес, Оля спросила:

- А куда мы едем?

- Ко мне домой, - ответил водитель.

Он не обернулся, но его голос был добрым и ласковым, не вызывающим страха.

- Не бойся, девочка, - сказал мужчина. – Я тебя не обижу! У меня внучке столько же лет, как и тебе. Как тебя зовут?

- Миранда! – Оля и сама не понимала, зачем соврала, это имя само сорвалось у неё с языка.

- А меня дядя Кирилл! Мы уже почти приехали, вон видишь за поворотом дом?

Оля посмотрела туда, куда указывал дядя Кирилл, и увидела большой двухэтажный коттедж.

- Ничего себе, - присвистнула Оля. – Вы там живёте? Вы новый русский?
Дядя Кирилл засмеялся.

- Нет, Миранда, я все лишь шофёр у новых русских. И живу не в самом коттедже, а во флигеле, рядом.

Оля успокоилась. Она восхищенно смотрела на приближающийся большой дом.

«Вот бы пожить в нем!» - подумала она.

Дядя Кирилл заехал на участок и высадил Олю перед флигелем.

- Подожди пока, я машину в гараж поставлю, - сказал он и уехал.

Оля огляделась вокруг. Какая красота! Даже зимой этот участок выглядит потрясающе, интересно посмотреть каков он летом. Оля не рисковала отходить от флигеля, как-то в школе один её одноклассник рассказывал, что у них на дачном поселке один «новый русский» построил себе дом, и разбил прекрасный сад. Всех местных мальчишек манили к себе яблоки с этого сада, но они опасались воровать у «богатея». Однажды пара пацанов увидели, как этот «новый русский» уехал на своей машине из поселка и решились совершить «подвиг» - они залезли в сад по высокому забору, и даже успели набрать в карманы яблоки, когда откуда ни возьмись вдруг выскочили два огромных добермана. Они не лаяли, не рычали, просто вцепились в ребят мертвой хваткой. Один из пацанов от полученных ран умер, а второму сделали много операций, но шрамы по всему телу так и останутся у него на всю жизнь. 

Дядя Кирилл вернулся.

- Ну, что, Миранда, не замерзла? Пойдем в дом.

Флигелек, где жил дядя Кирилл оказался очень уютным, как домик в деревне из старых фильмов – с печкой, лежанкой на ней, самоваром на столе. Только радиотелефон портил всю картину деревенского интерьера.
- Сейчас будем пить чай! – приговаривал старик, колдуя над печкой. – Я сегодня к дочке своей ездил, так она ватрушек напекла – объедение. Мне с собой дала, ты таких наверно и в жизни не пробовала.

Действительно, ватрушки оказались такими вкусными, что Оля, всю жизнь считавшаяся «малоежкой», слопала сразу три булочки. После вкусного ароматного чая, девочку сморило и она готова была уснуть, положив голову на стол, но дядя Кирилл отнес её на огромную кровать.

- Вот, бедовая, - приговаривал он, укрывая девочку ватным стёганым одеялом. – Что же это за нелюди тебя бросили? Хорошая, вежливая, ласковая, и чего этим зверям надо? Для чего детей рожают? Чтобы потом так вот бросить?

Оле хотелось заступиться за папу и маму, и сказать, что это не они её бросили, а она сама обиделась и ушла из дома, но ей было так тепло и хорошо, и сон уже опутывал её сознание, что она просто закрыла глаза, ничего не отвечая.


                ****
Лариса и врагу бы никогда не пожелала тех переживаний, что перенесла их семья за последний день. Вернулись родители и снова начались вопросы, на которые не было ответов. Она и сама не знала, как могло такое произойти – как она могла забыть про день рождения младшей сестры. А тут еще милиция подливала масла в огонь своими предположениями.

- Вашу сестру никто не бил дома? А ваш муж не оказывал ей излишних знаков внимания? Вы не замечали ничего за ней странного в последние дни? Может она была слишком возбуждена, часто отсутствовала дома? А школу она не прогуливала?

Не верили они, что такая спокойная и жизнерадостная девочка, какой её описывали родные, друзья и учителя могла так просо убежать из дома. Им пытались объяснить, что причины была для Оли очень серьёзная – родители уехали, а старшие брат и сестра забыли её поздравить с личным праздником. Но милиционеры, повидавшие всякое, не очень-то верили в эту версию.

- Надо расклеить по городу объявления, - сказал лейтенант Незнамов. – И ждать. Наши люди тоже будут делать всё возможное.
Только ждать Калиновы не могли. Толик еще раз обошел с Данилой и Машей всех друзей Оли, но девчонки и мальчишки ничего не знали, а Даши опять не было дома.

- Я подожду её маму здесь, она скоро с работы вернётся, - сказал Данила. – А вы идите домой.

Толику не особо хотелось возвращаться в свою квартиру и видеть полные боли и отчаяния глаза родителей. И понимать, что в случившемся есть твоя вина. Нет, папа и мама прямо ни его, ни Ларису не обвиняли, но в их взглядах читался вопрос «Почему вы это допустили?»

И всё же Толик не был трусом, он оставил Данилу около Дашиной квартиры, проводил Машу, и вернулся домой.

- Ну что? – спросила мама, выбежав из комнаты, когда он хлопнул входной дверью.

Толик только пожал плечами. Ах, как бы ему хотелось вернуться с радостной новостью, что он нашел Олю. Или лучше с самой Олей, но увы… Мама все поняла по его глазам и сразу сникла.

- Иди, поешь, - сказала она и снова ушла в свою комнату.

Такой тишины в квартире Калиновых, как в этот вечер раньше никогда не бывало. Лариса молча приготовила ужин, накормила родителей, брата и мужа, затем также молча помыла посуду. Она зашла к соседке, чтобы проведать детей, но они уже спали – бабушка Надя быстро нашла с ними общий язык и не испытывала усталости от их капризов.

- Я, девочка, сама вырастила пятерых младших братьев, затем воспитала своих трех сыновей, так что мне не привыкать. А вы всё ищете девчонку-то?

- Ищем, - устало ответила Лариса.

- Помоги вам Бог, - сказал старушка и перекрестила девушку.
Лариса вернулась в гнетущую тишину своей квартиры. Всё было не так, как обычно в этот страшный вечер. Гена не смотрел телевизор, Толик не разговаривал по телефону с Машей. Родители не вели свои задушевные беседы. Все в напряжении прислушивались не раздастся ли спасительный звук телефонного звонка.


                ****
Данила сидел на лестничной площадке и ждал Светлану Ивановну. Он был уверен, что Даша знает где Оля, именно потому, что она не открывала двери, хотя была дома. Мальчик был голоден, но он знал, что ему кусок в горло не пойдет, пока он не удостоверится, что с Олей всё в порядке.
Вдруг послышался звук открываемой изнутри двери. Данила обернулся и увидел, выходящую из своей квартиры Дашу. Она не сразу заметила своего одноклассника, так как на лестничной площадке их этажа свет не горел.

А когда увидела, был уже поздно юркнуть обратно домой – она успела запереть дверь на замок.

- Ну и куда ты собралась? – грозно спросил Данила.

- В магазин, за хлебом, - ответила Даша, собравшись с силами.

- Покушать, значит, захотелось? – ядовито произнес мальчик. – Тебе только есть подавай, а то, что у людей горе, тебя никак не колышет.
Эти жестокие слова Данила произнес с таким презрением, что у Даши перехватило дыхание. Еще вчера он танцевал с ней, держал её за руку, и ей казалось, что он влюблен в неё, а не в Олю. Но когда человек любит, он так не оскорбляет. Девочка расплакалась.

- Что я тебе сделала? – спросила она сквозь слёзы.

- Мне? Ничего! Ты скажи – где Ольга?

- Да откуда я знаю! – Даша уже кричала. – Я что, следить за ней должна? Она ушла сама.

- Когда?

- Вчера, днем. Она хотела пойти на ёлку, а я ей сказала, что Наталья Петровна поставила меня в танец, поэтому она и ушла.

- Но ты сказала, что мы ждали её? – Данила сделал ударение на последнем слове и от этого Даша ещё больше расплакалась.

- Нет, - призналась девочка. – Я наоборот сказала ей, что её там никто не ждёт, и что ты меня любишь, а не её.

В тоне Данила различил искреннее раскаяние, но сейчас  ему было наплевать на чувства девочки, хотя раньше он никогда не был жесток по отношению к противоположному полу. Он презрительно посмотрел на Дашу и сказал:


- Я люблю Олю, а ты даже не знаешь, что такое любовь!

С этими словами он развернулся и спустился по лестнице. Мальчик так надеялся, что Даша знает где скрывается Оля, она была последней надеждой в этих поисках по друзьям. Данила решил не звонить Калиновым. Они ждут звонка с хорошими новостями и он не хотел их сейчас разочаровывать.