Время умереть

-Да, скорая – с набитым ртом, прочавкала Марина, диспетчер «скорой».
-Хорошо, подходите.
Обернувшись, Марина сказала Ирине, знатной, упитанной блондинке фельдшеру :
– Милиция сейчас придет, просят с ними по адресу съездить.
-Ну а чего там? – спросила Ирина, дуя на чай.
-Двое стариков на Какшинской живут, соседи говорят, уже три дня никто не выходил, и дверь закрыта – пожала плечами Марина.
-А мы причем? – нахмурилась Ирина.
-Так у милиции УАЗик в район укатил, а  наша машина через дорогу – усмехнулась диспетчер.
В поселковской милиции, был всего один, старый разбитый «козлик», в то время, как у больницы, были две, еще не старые «буханки». Одна, с лысым Сашкой или седым Петровичем, двумя бессменными водителями, постоянно дежурила у выхода. Милиция, часто просила помочь, с доставкой сотрудника на место, если был, хоть легкий намек, на медицинское вмешательство, а за это, ее дежурные,подписывали не глядя, все журналы, с непонятными или криминальными травмами, без особой волокиты.
-Опять поесть нормально не дадут – вздохнула Ирина, и обратилась к щупленькому парню в мятом халате – ты- то стажер, поел?
-Поел Ирина Владимировна - кивнул тот с улыбкой. Для стажера, каждый выезд был в радость, не то что, для работников «скорой», выполняющих свою каждодневную, однообразную работу.
Участковый, молодой светловолосый парень, Колька Орлов, появился быстро, деловито шурша, «участковской» черной дерматиновой папкой.
-Приятного аппетита, товарищи медики.
-Коля, с вами не только приятного, а никакого не будет – привычно пробубнила Иринка – кто там?
-Арсеня Скворцов с бабкой .
-Это тот, которого весной парализовало? – спросила диспетчер Ирину.
-Ага, с Какшинской, так он - кивнула фельдшер. Своих больных, в небольшом поселке, медики знали, практически в лицо.
-Поехали, кровопийца – махнула Ирина милиционеру и обращаясь к стажеру-практиканту спросила – Андрей, чемоданчик собрал.
-Да, готов – коротко и гордо, ответствовал практикант, которому доверили проверить фельдшерский чемоданчик, напичканный лекарствами…
Старая калитка, привязанная на проволоку, со скрипом отворилась. Внешний вид двора и дома, создавал впечатление, жуткой не ухоженности и старости. Гнилой тротуар, заросший, густым бурьяном огород…
-Закрыто - подергав ручку, пожаловался милиционер.
-Ты постучи посильнее – посоветовала фельдшер, - а ты Андрей, вон в окно поскреби, может просто не слышат.
Через пять минут стучания по стеклу и дерганья двери, милиционер, решил сломать дверь.
Монтажка Сашки – водителя, уперевшись в трухлявую дверь, распахнула ее, сломав внутреннюю щеколду.
Взойдя, по скрипучим трухлявым ступеням, милиционер, фельдшер и стажер, вошли в дом.
Ирина, негромко заматерилась, и тут же помчалась во двор, по-видимому «чистить» желудок.
Мужчины, стойко вытерпели, оставшись внутри.
На старой панцирной кровати, которая прогнулась от веса, почти до пола, лежала мертвая пожилая женщина. Уже посиневшая и застывшая в жуткой позе, предсмертной агонии.
Мужчины, заткнув нос, прошли в центр дома.
-А дед то где? - сквозь марлевую повязку, спросил практикант. Ответом ему был, надтреснутый старческий хрип.
В соседней комнате, за печкой, на старомодном диване с жестким подголовником, лежал дед.
Изможденное болезнью и голодом желтое лицо, умоляюще смотрело на мужчин:
-А Любаша где?- еле слышно спросил дед, старый ветеран.
-Умерла, дедушка – опустив голову, ответил милиционер.
По желтому, усталому лицу старика, текли слезы. Он не мог их смахнуть, потому, что был полностью парализован, лишь немного шевелились ноги.
Оказалось, что уже третий день, Арсентий Константинович, лежит голодный и неподвижный, в комнате за печью. Три дня, он кричал свою Любашу, и три дня ответом была тишина. На третий, старик осип. Одичавшая и голодная кошка, неестественно урча, терла ногу практиканта, пытаясь просить еды. Она, единственное живое существо, грела старика, прохладными осенними ночами, мурлыкая ему, свои кошачьи и понятные лишь ей одной песни.
Так умирают старики. Так кончается жизнь.