Записки вахтовика

 Гранёный стакан наличествовал в единственном экземпляре. Пил из него, конечно же, Петрович. Возраст имеет право на маленькие льготы. Остальные обходились кто разнокалиберными чашками, кто помятыми металлическими кружками. Разлили ещё по одной. Петрович выдохнул, влил в себя водяру и довольно крякнул. Потом оттянул ворот грязного свитера и почесал идущий через всю шею старый шрам. Лет восемь назад не прибыл на куст сменщик Петровича, и мастер не долго думая, велел Петровичу задержаться до выяснения. Ребята сменщики конечно не пустые приехали, но Петрович с расстройства даже пить не стал. Так, принял пару стаканов, чтобы мужиков не обидеть и пошёл на ротор работу работать. Да, видать, водка несвежая была, по дороге живот и прихватило. Кинулся Петрович за обваловку, там его упырь и кусанул. Только сам не обрадовался. Спиртосодержащую субстанцию, что у Петровича по жилам течет, считать кровью может, пожалуй, только сам Петрович. Ну, ещё какой такой же кондовый вахтовик. А упырю разом поплохело. Помбуры набежали – и смех, и грех. Петрович со спущенными штанами материться, рядом упырь корчиться, блюёт. Картина маслом.
  Ну, упыря кирзачами запинали, потом патрубок дюралевый загнали в сердце и в амбаре шламом присыпали. Ежели кто не знает, алюминий, он супротив нечисти покруче серебра будет. Только, когда в мрачное средневековье стратегию и тактику борьбы с упырями придумывали, алюминия у людей не было. А Петрович шею остатками водки протёр, полотенцем старым замотал и встал за палку. А час простоя потом на ремонт АКБ списали. Потому что по забиву упырей у бригады плана нету, а по метрам проходки есть. Висит тот план над бригадой мечём острым. Чуть зазевается бурильщик, замешкаются помбуры, и рухнет тот меч с лязгом и начальственным матом. Рухнет и отчекрыжит изрядный кус получки.
Почему, спрашиваете, Петрович в туалет не пошёл? А вы туалет зимой на буровой видели? Не видели. В Абхазии отдыхать доводилось? В пещере Новоафонской? Похоже. Только потеснее и вместо сталактитов сверху сосульки, а сталагмиты снизу, извиняюсь, из дерьма. По первому разу сильно впечатляет. А по второму никто и не заходит. Вон, тайга за обваловкой большая, под ёлками места много. Снег только долго разгребать. Что спрашиваете? Откуда снизу сталагмиты, если никто не заходит? А вот это загадка природы. Неразрешимая. Не скажу, чтобы лучшие умы человечества, но многие помбуры над ней бились. С ломами и лопатами. Бились, бились, ничего не добились и опять за обваловку пошли.
 Но, извиняюсь, тут по новой разлили. Давайте отвлечёмся. Ну, вздрогнули!
- Так вот, - продолжил Петрович рассказ, - дело пять лет назад было. Аккурат на Новый Год. Бурили мы тогда на Грязнинском. Вот тогда я Ночной Вертолёт и видал…
- Ночной Вертолёт, - перебил Васёк, - ты ещё про Чёрного Помбура расскажи. Ты, Петрович, заливай, да края видь.
- Ну, Черного Помбура не встречал, да и брехня это. А Ночной Вертолёт видал, как вас сейчас вижу. На кусту простой был. Зимник в тот год стал поздно, а пересменок у нас за неделю до Нового Года приключился. Ну, к празднику, ясен пень ничего не осталось. Машины не ходят, мастер третьего дня попутным бортом слинял домой в Лангепас праздновать. Я на кусту за главного остался. Ну, чего делать? Вечером баньку истопили. Попарились. А в двенадцать чайком чокнулись, ракетами постреляли, поздравили друг дружку, и народ по балкам разбрелся. Спать позаваливались. А я по кусту мотаюсь, не знаю, к чему себя приложить. Время к двум ночи, слышу – грохочет. И борт заходит аккурат на куст. А на Грязнинском вертолётка версты за три от нашего куста была. Да и в жизни летуны на куст не садятся, накрайняк рядом, на дорогу. А тот прямо на куст рядом с проводами, впритирочку к саням, где турбины лежат. Движок приглушил, винт вхолостую крутится. Ну, я подхожу. Люк открылся и без трапа мне прямо в руки летун выпадает. Пьяный в…, ну, в общем, сильно датый. Дышит перегаром мне в лицо и спрашивает: «Мужик, водку заказывал?». Ну, я, конечно, говорю: «А как же!». «Сколько?» - спрашивает. «Всю!» - говорю. Он опять на меня уставился: «Охренел, мужик? Столько не выпьешь». Я в люк заглядываю. Мать моя женщина… Весь борт ящиками с водярой забит. Я летуна бросил и по балкам. Народ поднял, денег у кого сколько было собрал и опять к летуну. Он деньги сосчитал, кое-как в люк забрался и два ящика водяры мне выдал.  Потом закрыл люк, движок запустил и на взлёт пошёл. Аккуратно так. Снизу смотришь, вовек не догадаешься, что лыка не вяжет. Ну, тут-то у нас Новый Год и начался. А куда тот вертолёт летел, зачем, почему у нас сел… Загадка. Главное, потом с мужиками посчитали, водяру он нам по магазинной цене продал. И не палёная была. Никто не траванулся.
Свет в балке мигнул и погас, затем лампочка засветилась вполнакала. Геофизик Диман ругнулся и погрозил кулаком в потолок. Видимо низко над кустом прошла летающая тарелка. Все геофизики и каротажники, и телеметристы люто ненавидели это шушеру. Когда тарелки шли низко, на компьютерах зависали рабочие программы и выгорали СОМ-порты. Обычно помбуры отгоняли НЛО от буровой матом и комьями глины, но сейчас буровая стояла и верхового на балконе не было.