Убей бабу

 
   
  - Джон, ты слишком долго плавал.
  - Всего два года Билли.
  - Джон, говорю тебе, она тебя успела позабыть.
  - Что за чепуху ты несёшь Бил, Флер никогда не предаст меня.
  - Джон, я не знаю, что ты там о себе возомнил, но она мне лично сказала, что будет любить теперь кого- то другого, но точно не тебя. Так что, мой тебе совет, убей её. Убей бабу, Джон.
  Джон родился в Чикаго, после рождения сестры он покинул отчий дом, и на радостях перебрался в Лас-Вегас, где проработал несколько лет в крупном казино, парковщиком. Жизнь казалась Джону раем, и он увлёкся наркотиками, вначале покуривал сенсимилью, позже стал употреблять более тяжёлые наркотики: LSD, EXTASY, COCO, HEROIN. Но рассказ не об этом.
  Жаркий луч солнца кольнул Джона в глаз, и опустился ниже на живот, зазвенел будильник:
  - Вставай, мать твою, вставай, мать твою, вставай, мать твою.
  Джон поднялся и побрёл в туалет, там он закурил сигарету. Что-то подсказывало, что день внесёт изменение в его жизнь, в его прекрасную, сказочную жизнь. С этой мыслью он расстался на кухне, разжевывая тёплый тост с сыром и запивая его чашкой кофе. Наконец наш герой был готов. Серые джинсы с дыркой на ягодицах, чёрная майка с портретом пуделя и надписью: " Я ненавижу пуделя", часы на левой руке, цепь на правой, крест на груди, в карманах грамм гашиша, пакет кокаина, телефон, в заднем кармане триста баксов, карта на метро, и портрет любимой женщины в пачке презервативов:
  - Алло Флер? Ты где?
  - Я в пабе у Криса.
  - Пошли на плато, погуляем, я покажу тебе золотую рыбу, такие живут только во Вьетнаме.
  - Сейчас не могу, я в рулетку хочу сыграть.
  - Бросай, пошли со мной.
  - Я уже поставила, Джон, реальная возможность поднять десять тысяч.
  - Что-то я не помню, чтобы у Криса была рулетка, ты что-то темнишь дорогая.
  - Русская рулетка, Джон.
  - Ты... Ты, что дура?
  - Слушай Джон,- в трубке прозвучал едкий щелчок и буря апплодиссментов,- Джон, десять штук у нас в кармане.
  Флер, действительно отличалась умом и сообразительностью, в народе таких называют отмороженными.
  Они встретились на берегу озера. Флер выглядела прекрасно, её розовое платье и босоножки аля сабо, гармонировали с сияющими капельками воды, которую разбрасывала в разные стороны, выныривающая из озера рыба. Её, Флер, былые, как снег, волосы развевались на ветру, падая то на загорелую кожу плеч, то прикрывали глаза и милый лоб. Флер бегала как луговая козочка, прыгала, резвилась, как трёхмесячный щенок, порхала, как мексиканская бабочка:
  - Джон, я хочу тебе сделать подарок.
  - Хочешь, делай,- ответил Джон.
  Она подошла к нему ближе сплела свои руки на его шее и поцеловала. Поцелуй продолжался вечность, он так горяч и её губы так нежны, её волосы, её стройная спина, трусы, бёдра, ягодицы как два красных молодильных яблока, такие упругие и приятные на ощупь. Джону, несомненно, повезло, а самое главное, что Флер любила Джона. Она готова была отдать свою жизнь за волосок упавший с его головы, поэтому всегда носила с собой в чулках, старый добрый люггер. Джон провёл рукой по благоухающей ляжке, рука проползла мимо пушки, и оказалось на животе. Флер ещё раз поцеловала его, и отошла в сторону, она что-то держала в руках.
  - Это тебе Джон!
  Джон взял в руки странный пакет. Разорвал ненужную бумагу и расплылся в благодарной улыбке. В его руках были трусики, все трусики, которые когда-либо были у Флер, с самого детства, от каждого по кусочку, по маленькому кусочку и каждый имел свою историю и прелесть, и запах и любовь.
  - Спасибо тебе Флер, о лучшем подарке я и мечтать не могу, ты самое дорогое, что у меня есть на земле, ты самая любимая женщина моей судьбы. Одна единственная и навсегда,- слеза покатилась из его правого глаза.
  Они, обнявшись, наслаждаясь присутствием, друг друга, так было всегда, пришли на высокую гору, откуда открывался вид на озеро, и где обитали большие птицы, размах крыльев которых иногда достигал нескольких метров. Они легли головами к обрыву, наблюдая за пикирующими вниз ястребами, в такие минуты они любили поговорить о вечном, о прошлом, будущем, но чаще всего останавливались на настоящем:
  - Джон, я люблю тебя, я не представляю, что я буду делать, когда тебя не станет.
  - Не думай об этом, дорогая, в любом случае мы встретимся вновь. Будущее спорно, поэтому не будем забегать вперёд, а отдадимся настоящим минутам сладкого мгновения. Ведь оно есть, сейчас, сию минуту, а больше ничего, следующая минута уже тоже настоящая. Флер, если бы ты знала, как я люблю тебя.
  - Джон, а что для тебя любовь?
  - Для меня любовь это ты, ты, Флер для меня это только ты, я люблю тебя с детства, кроме тебя у меня никого нет, и не было, поэтому, если ты хочешь разобраться в этом вопросе более глубоко, обратись к литературе, этим драным книженциям, которые собирают всех под одну гребёнку и учат жизни.
  - Но Джон, я тоже никого не любила кроме тебя, и я примерно могу объяснить, что для меня это значит в более глубоком смысле.
  - Хорошо, посмотри на меня, я люблю тебя, я смеюсь, веселюсь, плачу, страдаю, мне хорошо с тобой Флер, я прощаю всё, я возвышаю твои поступки, какими бы они не были, хотя, согласись, ты часто делаешь лишнее. На моей майке написано, что я ненавижу пуделей, этих безобидных созданий, но тебя я люблю, ты понимаешь, что такой моральный урод, оказывается, может по настоящему любить, в душе он оказывается романтиком. О чём это говорит, Флер? О том, что любовь это чувство не подвластное контролю, с ним ничего не поделать, оно есть и всё, и человек подверженный этому ужасному, но прекрасному чувству способен на всё, на всё на свете, лишь бы его любовь не угасла. Человек стремиться остановить мгновение, но любовь продолжает продвигаться всё дальше и дальше, сподвигая его на всё большие и серьёзный подвиги. Любовь ненасытна, она требовательна и безжалостна, она охватывает разум и не оставляет шансов на остановку. А если остановился, значит не любовь. Вот такая она, любовь.
  Флер смотрела на Джона, чуть приоткрыв рот:
  - Какой ты у меня умный, Джон? Я люблю тебя. Я хочу сказать, что для меня любовь к тебе не имеет границ, я не малолетняя шлюшка, и не дура из деревни, не маменькина дочка, но я готова совершить такое, что не постижимо уму. Я всё могу!
  - Я знаю, знаю, Флер, только сейчас, пожалуйста, не сделай чего-нибудь из рук вон выходящее.
  Флер встала, сбросила босоножки, платье, и осталась в лифчике и трусах:
  - Смотри, ты сможешь сделать это для меня?
  - Флер, умоляю, давай не будем опять играть в эти игры.
  - Нет, если любишь, как я тебя, то будем.
  И она, разбежавшись, бросилась с высокого холма, вниз, в озеро. Джон наблюдал сверху, как Флер медленно превращалась в маленькую точку. Шум воды, брызги:
  - Прыгай!- как из большого, старого кувшина послышался голос Флер.
  Джон собрал её одежду, отошёл подальше, чтобы как следует разбежаться, и прыгнул вниз. Он неудачно перевернулся в воздухе и ударился икрами ног о поверхность водоёма. Флер ждала на берегу, она поджала ноги и фыркала, как промокшая кошка. Через бюстгальтер чётко просматривались дрожащие от холода соски.
  - Одевайся, пора идти,- сказал Джон и бросил её одежду наземь.
  - Ну, как полёт?
  - Плохо, не удачное приземления, шасси не открылось.
  - Тормозной жидкости надо меньше употреблять.
  - Она у меня в крови.
  На этом романтическое путешествие закончилось, и влюблённые отправились в город. На улицах Лас-Вегаса жизнь только начиналась, несмотря на сумерки, окутавшие его небо, город сиял и звенел различными цветами и звуками. Где-то шумели игровые автоматы, на некоторых улицах были слышны удары молотка, крики проституток, звон разбитых витрин, кругом машины, люди, собаки, кошки. Флер и Джон остановились возле русского ресторана, оттуда веяло пряностями, запах пирогов и кулебяк настойчиво рекомендовал посетить это заведение:
  - Ты ел сегодня?- спросила Флер.
  - Да, я съел две банки кока-колы.
  - Тогда пойдём.
  - Флер уже десять часов вечера, мне через час на работу.
  - Джон, милый, я сделаю для тебя ещё что-нибудь, и разбежимся, окей?
  - Не надо милая, а то мне придётся тоже что-нибудь сделать, а у меня на это нет времени.
  - Если любишь, то сделаешь,- она махнула хвостом и вошла внутрь ресторана.
  Джону ничего не оставалось, как следовать за ней.
  - Взбалмошная девка,- думал он.
  На столе стоял графин водки и табличка " За счёт заведения". Флер налила себе стакан водки и выпила.
  - Закуси хоть,- сказал Джон.
  - Чем, здесь ничего нет.
  Официант не заставил себя долго ждать, его бабочка под цвет усов выпорхнула из-за барной стойки и полетела к столу?
  - Что желаете, господа?- спросил официант.
  - Дайте два хот-дога и солёный огурец,- попросила Флер.
  Официант смутился:
  - Простите, но хот-догов не держим, у нас ресторан. Есть икра красная, чёрная, балыки, цыплята, колбасы, ветчины, пироги с капустой, сёмгой, зайчатиной. Также имеются рябчики: тушёные, жареные, в собственном соку, в соусе, в вине. Блины, пельмени. Из солений только помидоры и капуста.
  - Дайте капусту, две тарелки икры чёрной и ещё графин водки.
  - Сию минуту, мадам.
  - И скажите, этой бабе на сцене, чтобы спела нам Мурку, я плачу.
  - Как пожелаете, мадам.
  Официант удалился, сверкая пятками.
  Через минуту стол сверкал икрой и пузырьками водки. Джон налил маленькую рюмку и вкинул содержимое в свою гортань, зачерпнул ложкой икру, которая последовала туда же, закусил всё это дело капустой. Флер также увлеклась употреблением пищи:
  - Джон, скажи, а есть какие-нибудь способы по привлечению девушки.
  - Зачем это тебе?
  - Надо, у меня тут один план родился.
  - Флер, послушай, не надо никаких планов, что ты ещё придумала? Когда ты уже успокоишься? Флер не надо дёргать судьбу за сиськи.
  - Отстань Джон, не за сиськи, а за яйца.
  - Яйца не сиськи, Флер. Курица не птица, яйца не сиськи.
  - Джон я выйду на секунду.
  - Ок, жду.
  Флер удалилась, ей так надоел этот бесполезный разговор, что она не выдержала, взяла такси и уехала в пустыню, она часто так делала, когда душевное состояние готово было разорваться на клочки, непонятно чем вызванное, это чувство поглощало её, Флер не знала что делать дальше, нужно что-то менять, но нет поддержки, Джон, как вата, складывается впечатление, что ему ничего не надо. Может это всё иллюзия, может всё придумано, и не имеет смысла, а что тогда не придумано, человек живёт по собственно придуманному сценарию, то, что он себе напридумывал, он стремится воплотить в жизни. Флер много думала над этим, и всегда засыпала. В этот раз она проснулась от толчка таксиста:
  - Мадам! Проснитесь, уже утро.
  - Ох, пардон, простите.
  - Ничего, но, наверное, нам пора, куда поедем?
  - Отель " Байрон"
  - Как скажете.
  После того, как Флер вышла из ресторана, Джон заказал жареного поросёнка и устриц. Осознав, что на работу уже не успеть, он позвонил в казино, и попросил малыша Джека отработать ещё несколько часов, сославшись на обстоятельства. Прошёл час, а Флер не появлялась, Джон вышел из-за стола, чувствуя на себе взгляды официантов и охраны, прошёлся по ресторану, но Флер нигде не было, неужели она до сих пор в туалете, вчера он заметил, что у неё начались месячные, когда они вместе стояли на остановке автобуса, к Флер подбежал пёс и долго обнюхивал её, до неприличия долго. Джон подошёл к этажному:
  - Сэр, вы не видели здесь девушку с длинными белыми волосами, в розовом платье?
  - Видел, сэр, она поймала такси и уехала в неизвестном направлении.
  Джон вернулся за стол, денег у него не... Он достал из кармана триста долларов, как тут подошёл его старый друг, а нынче враг Билли.
  - Здравствуй, Джон.
  - Привет Билл, присаживайся, выпьешь?
  - Не откажусь.
  Они осушили рюмки и закусили чёрной икрой. Билл закурил сигару. Она была похожа на его большой нос, такая же толстая и коричневая. Билл был весьма внушительных размеров, большая с кучерявыми волосами голова, на которой очень даже не плохо сидит широкополая шляпа, вельветовая куртка с множеством карманов говорили о том, что этот человек имел осторожный и предусмотрительный характер, джинсы, нож в сапоге и золотые командирские часы давали понять обо всех остальных достоинствах Билла.
  - Что-то тебя давно на охоте не видно было? Стрелять разучился?
  - Да, нет времени не хватает. А Флер не любит, когда я охочусь.
  - Ах, да совсем забыл, ты же сейчас с крошкой Флер забавляешься.
  Джон знал, что Билли увивается за Флер, даже что, возможно, он её любит, бедный человек. Но он, Джон, никогда не признавался в своей осведомлённости.
  - Наливай,- сказал Джон.
  - За вас с Флер, Джон!
  - Спасибо!
  Они крепко накачались водкой, и разговор перешёл в более откровенное русло.
  - Джон ответь на мой вопрос.
  - С удовольствием, Билли.
  - Скажи, как привлечь и удержать девушку, есть какие-нибудь хитрые моменты?
  Джон содрогнулся, этот вопрос так сильно интересовал сегодня Флер, бычье говно, что она ещё придумала, неужели связалась с этим козлапотамом, ради очередной своей идеи фикс. Надо её увозить отсюда, для этого нужны деньги, денег взять негде, значит надо кого-то грабонуть. А может она...?
  Джон скрутил папиросу и преступил:
  - Ну, у меня было два варианта, первый заключается в том, что надо девушку приучить к своим рукам, так сказать приручить, поэтому нужно сделать, к примеру, массаж пяток.
  - А почему именно пяток?
  - Потому что, дорогой мой, пятки, это достаточно интимное место, плюс ко всему пятки и достаточно доступное место. Но, к сожалению, девушки часто отказываются от этого эксперимента, по разным причинам, у кого ноги пахнут, у кого чулки рванные, у кого ногти не стриженные, множество различных факторов.
  - Некоторые боятся щекотки.
  - Совершенно верно, Ватсон,- сказал Джон и вкинул ещё рюмашку - есть ещё способ, надо оставить у девушки какую-нибудь свою вещь, чтобы был повод к ней вернуться.
  - Ключи от своей квартиры подойдут.
  - Вполне. Это, как раз, то, что надо. Очень важная вещь.
  Алкогольное возлияние продолжалось до утра, Флер не приехала, и Джон совсем расстроился, он попросил Билла заплатить, на что тот ответил:
  - Джон, конечно, тем более что ты дал мне такие мудрые советы.
  - Знаешь Билл, я, наверное, уеду.
  - Куда?
  - К океану.
  - А как же Флер?
  - У нас что-то не ладится, надо прекращать это шапито.
  Билл покраснел и сверкнул глазами:
  - Если понадобится моя помощь, знай Джонни, я всегда готов тебе помочь,- и он вытащил из бумажника пять сотен,- возьми на дорогу.
  - Спасибо, я обязательно отдам,- сказал Джон, засовывая деньги в карман, к своим трёмстам.
  Он вышел из ресторана, обдумывая свои действия, для Флер поляна готова, надо что-то вылучить и для себя. А что для себя, всё просто, захожу в кассу забираю два чемодана и выбираюсь через вентиляционное окно, пока старик Генри очухается от сна, я буду в Мексике, ну или очень далеко. Пусть ищут. А потом вообще в Европу, в Данию или Швецию, или что ещё лучше в Чехословакию, простите Чехию. Джон вошёл в казино, где бледный, как поганка, малыш Джек нервно курил сигарету:
  - Джон, мерзавец, где ты шляешься, тебя все ищут?
  - Никому не говори, что видел меня, а то убью. Я уезжаю к океану,- сказал он и направился к кассовой комнате, Джон ещё год назад при возможности сделал дубликат ключа от касс, вот он и пригодился. Старик Генри, конечно же, спал, а чемоданы готовые для отправки в Новый Орлеан, стояли на столе. Джон выпотрошил их, вместо денег заполнил чемоданы принтерной бумагой:
  - Около трёх миллионов,- подумал он.
  Джон прополз по вентиляционной трубе и выбрался на небольшой балкончик, с которого нужно было перепрыгнуть на балкон соседнего дома. Мешок денег с шумом размаха крыльев гигантской рептилии пронёсся над ещё не оживлённой дорогой и приземлился на балконе. Джон посмотрел вниз, было высоко, балкон находился примерно на третьем этаже, он стал на перила балкона, сильно оттолкнулся и полетел, но до балкона он так и не долетел:
  - Бычье говно,- сказал он,- и побежал в дом, чтобы пробраться к деньгам.
  При падении он разбил себе лицо, кровь стекала на одежду, как когда-то в детстве ему разбили нос, только тогда ему разбили ещё и яйца, которые он купил в гастрономе Љ25. А сейчас, три миллиона, как предполагал Джон, ожидали его на заброшенном балкончике. Вы подумаете, почему всё так просто у него прошло, а потому что план этот он вынашивал долгие годы, всё измерено, рассчитано и просчитано, вплоть до того, на какие звуки больше реагирует старик Генри, когда спит. Больше Джона никто не видел, он растворился как январская снежинка на канализационном люке.
  На следующий день все газеты кричали о дерзком ограблении казино в центре Лас-Вегаса, наконец-то Джон прославился, о нём заговорили. Нет ничего приятнее, когда слава и деньги приходят одновременно.
  В этот день Билл ожидал Флер у магазина:
  - Флер! Флер!
  - А, привет Билл.
  - Привет, ты слышала, что Джон казино ограбил?
   - Нет, серьёзно?
  - Да, все газеты об этом трубят,- он достал из кармана газету.
  На первой странице большими буквами было написано:
  "ДЖОН КРЭЙК ОГРАБИЛ СТАРИКА ГЕНРИ".
  - Бог мой! Как он посмел!- запричитала Флер, и искусно пустила слёзы.
  Так Биллу удалось привлечь эту женщину. Он не раз мечтал, как будет наслаждаться её телом, запахом и её игривой манерой общения. Билл был очарован ещё много лет назад, на вилле герцога Бухенвальдского в Португалии, когда увидел там молодую девушку в волчьей шубе одетой поверх нижнего белья из шёлка, там же он познакомился и с Джоном, перспективным молодым человеком, имеющим на неё виды. Потом они переехали в Неваду, где Билл не раз из-за своей любви помогал этой парочке, но, позже, убедившись, что его любовь не может быть взаимной, он решил любой ценой рассоединить их. И вот судьба сама дала ему козырь, того, кто столько лет вставлял палки в колёса любви Билла, она отбросила в неведомые края. Какой позор! Джон!
  Отношения развивались стремительно, Билл, заведомо узнав у Джона все приёмы, которыми тот когда-то пользовался, незамедлительно стал применять их в свою пользу, и заметил, что отношения между ним и Флер, заметно улучшились. Билл использовал массаж пяток, но Флер отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Но всё-таки они часто встречались вместе, гуляли, веселились, целовались. Этот кордебалет продолжался около двух лет, когда о Джоне все забыли, поговаривали, что он умер в Африке от гангрены, другие говорили, что его посадили в мексиканскую тюрьму.
  Однажды Билл пригласил Флер в русский ресторанчик, как раз в тот, где она в последний раз видела Джона. На столе была красная, чёрная икра французские вина 1932года, на второе принесли фаршированного осетра и трёх поросят.
  - Билл, зачем так много еды?
  - Дорогая моя, кушай, что желаешь.
  - Спасибо, ты так мил,- она улыбнулась,- попроси, пожалуйста, чтобы спели "Мурку".
  Билл щёлкнул пальцем и грудастая цыганка, до этого исполняющая романсы, затянула мурку. Флер встала:
  - Билл, может потанцуем?
  - Конечно, конечно,- Билл дрожащей от своего успеха, победы, рукой, взял Флер, и они закружились в танце, который длился будто вечность.
  Мимо них пролетали прошедшие годы, улыбки, жёлтые листья, запах пустыни, и смерти, красивые автомобили, детство, юность, Джон, Флер. Она закрыла глаза и подалась назад, Билл крепко держал её мягкие руки, и кружил, кружил. Джон! Джон! Мы вместе! Я люблю тебя!
  Пока Флер отдыхала в курительной зале, после успешного танцевального манёвра, Билл вернулся за стол и положил ей в сумочку свои ключи. Он изобрёл коварный план, вечером проводит Флер домой и поедет к Жаклин, она давно уже стонет и квохчет, эта старая проститутка прилипла к Биллу, как банный лист. А на следующий солнечный день он позвонит Флер и скажет о ключах, тут-то всё и случится, Флер предложит встретиться, но вспомнит, что к ней приезжает тётя из Лиссабона. Билл, извинится, скажет, что ему очень не ловко, но он не хочет каким-либо образом вносить в её тихую мирную жизнь, хоть йоту беспокойства. На что она ему не сможет отказать и попросит его, Билла, к себе на чашечку горячего шоколада, с коньяком, естественно. А там уж... Билл не раз бывал в подобных ситуациях. Он был настроен оптимистично, и был уверен, что этот эксперимент будет иметь небывалый успех, и он наконец-таки сможет попасть в её жилище, в её крепость, где она хранит все свои тайны, и где она, конечно же, будет менее взволнована и осторожна. Она встретит его в махровом халате, с любимым котёнком на руках. У неё такой красивый котёнок. Предложит чего-нибудь выпить, он, конечно же, не откажется, а поставит музыку, к примеру, Шопена или Шуберта, и они будут любить друг друга, пока рак на горе не свистнет.
  Билл провожал Флер домой:
  - Спасибо Билл, всё было очень мило, я очень устала и хочу спать.
  - Спокойной ночи, крошка,- Билл частенько выбирал пошленькие ласкательные словечки, ему они казались милыми.
  - Чао!- Флер послала ему воздушный поцелуй.
  Они расстались, и с самыми прекрасными мыслями, которые посещали когда-либо голову Билла, он зашагал к площади.
  Всю ночь Билл пил, курил и развращался всяческими способами. В умопомрачительном состоянии, это когда глаза не видят, а руки делают, он прыгал со второго этажа в бассейн, блевал на казённый бордельский гарнитур, избивал Жаклин стулом, причём стул был из старинной коллекции купленный на аукционе за три тысячи долларов. Проснулся Билл к обеду, принял душ, таблетку, выкурил сигару, привёл себя в порядок, поужинал, сходил в уборную, выпил кофе:
  - Алло! Алло! Здравствуйте, будьте добры, вы, наверное, мадам Краучик, ваша племянница мне о вас рассказывала, я её близкий друг, извините, вы не могли бы позвать её к телефону? Что? А кто вы? Как уехала? А куда? А кто знает?
  Билл вылетел на улицу, поймал такси, страшные мысли окутали его мозг. Как так, почему, ведь всё было так хорошо, почему она решила уехать, почему? Она не любила меня, никогда не любила. Но я видел, видел, что она готова полюбить меня. Ах, Флер, зачем ты меня так мучаешь? Где ты, Флер?
  Вот такие мысли окутали его голову. Билл прокатился по всем вокзалам, аэропортам, но нигде Флер не было. Время было уже позднее, и Билл в надежде, что утро вечера мудренее, отправился домой, поднявшись на лифте, он подошёл к квартире и с ужасом вспомнил, что у него нет ключей. И что теперь делать? Ночевать в гостинице или здесь на площадке? Да, как говорится, пришла беда, открывай ворота. Билл спустился вниз и направился по направлению к гостинице "Хилтон35", переночевал он именно в этой гостинице. На следующий день Билл пришёл домой уже с группой профессиональных медвежатников, потому что открыть этот замок, было словно, взломать троянские ворота. Он вошёл в свою квартиру и остолбенел, в квартире не было ничего. Билл, заговариваясь и закатывая глаза кверху, начал бегать по всем комнатам, его передвижение, как хаотичное движение молекул, предугадать было невозможно. Наконец он рухнул где-то на кухне, и всё закончилось:
  - Проклятая сука,- прошипел он.
  В городе Билла знали, как серьёзного коллекционера, в его квартире одних драгоценностей было на несколько десятков миллионов фунтов, и это не говоря о других достопримечательных экспонатах европейского антиквариата.