Практика

  К вечеру я ждал гостей, приготовил множество различных салатов, закусок и канапе.
  Вина, приобретенные мною заранее, красиво и со вкусом были расставлены на столе. В вазах лежали свежие фрукты: яблоки и мандарины, а бананы наполовину очищенные от кожуры были по-своему притягательны и волнующи.
Я включил торшер и сел на удобное кресло, думая как провести сегодняшний вечер. Мои друзья должны были вот-вот подъехать, я немного волновался и то и дело поправлял что-нибудь на столе. Любой прием должен проходить на высшем уровне, и потому, чтобы удивить и порадовать гостей, постарался от души.
  Время было около шести, когда раздался телефонный звонок.
- Привет, начал уже готовиться к завтрашнему вечеру?
- Не понимаю тебя, Витек, - произнес я.
- Да я про завтрашний день спрашиваю.
- А что должно произойти завтра?
- Ну, старина ты даешь, сам пригласил на вечеринку... Значит отбой?
- Витек, ты чего, я же сегодня позвал вас всех.
- ??? - на том конце замолчали.
- Ты куда пропал?
- Никуда, просто думаю, кто из нас рехнулся ты или я. Сегодня ведь только пятница, а ты позвал нас в субботу.
- Не может быть! - воскликнул я.
- Ты чем всю неделю занимался?
- Писал, не выходя из дома, а что?
- Вот ты все и напутал.
- Витек, дорогой, я же все приготовил, - сказал я расстроено.
- Может позвонить всем, пусть приезжают?
- Да, так и сделай, выручай, - сказал я и положил трубку.
   Таких как я, наверное, нет в жизни. Настолько погруженный во тьму собственных фантазий, я перестал осознавать действительность, перепутав дни и запланированные заранее мероприятия.
   Витек – это мой самый замечательный друг, с которым, правда, я никогда не был близок. Потому наши отношения и носили характер дружественный и не вызывали ни малейшей тяготы  и чувства вины за несоблюдение тех или иных правил, которые неотступно присутствуют в любовных отношениях.
  Он работал врачом в одной больнице и был по-особому талантлив. О нем
хорошо отзывались люди, с которыми он имел дело, и были очень довольны им.
  С одной стороны я любил его за простоту, с другой ненавидел. Обладал он характером вязким и топким. Жаль было тех, кто забредал в те топкие места и подолгу не мог из них выбраться.
  Виктор появился через час с букетом цветов и совершенно один.
  - Здравствуй, дорогой, - сказал он, поцеловав меня,- прости, никого не оказалось. Все заняты и рассчитывают прийти завтра.
  - Завтра так завтра, - произнес я сухо. Придется все сложить в одну кучу, может ничего не произойдет с продуктами.
  -Ты не расстраивайся. Давай я помогу тебе собрать со стола, дай только руки помою, - сказал он и прошел в ванную.
  - Ба-а-а, - протянул он, зайдя в зал и увидев разукрашенный стол. - Это ты все сам?
  - Ну а кто же еще?
  - Может, ничего пока убирать не будем, посидим вдвоем.
  - Хорошо, давай, - согласился я и протянул ему штопор. Витек откупорил красное вино, и мы чокнулись не то за здоровье, не то за что-то ещё.
- Вино чудесное, - произнес Витек, - а ты хотел его тем, завтрашним. Ничего они не получат. Нет, конечно, получат, - сразу поправился он, взглянув на меня и заметив на моем лице негодование, - но самое вкусное придется съесть.
-Тащи курицу,- весело сказал Витек. Мясо оказалось  настолько нежным и сочным, что буквально таяло во рту.      
Я  включил музыку и тут зазвонил телефон. Рядом сидевший Витек, моментально среагировал и поднял трубку.
- Да, я слушаю, - произнес он моим голосом. - Нет, извини, я занят, позвони завтра, пока.
- Как? - спросил я удивленно, переводя взгляд с телефонного аппарата на него.
- Да вот так,- опять произнес он моим голосом.
- Как ты это делаешь? Я никогда не замечал этого за тобой.
- Этому я научился давно, когда стал ломаться голос. Со мной в молодости произошла очень интересная история, а хотя тебе, наверное, это неинтересно, - вдруг резко остановился он на полуслове.
- Витянь, может кофе сделать? Кстати у меня есть сигара, хочешь?
- Ой, слушай, хочу, - протянул он вальяжно, словно женщина.
      Я посмотрел на него и вышел на кухню. Меня немного встревожило то, как он только что произнес свою последнюю фразу. Так, наверное, разговариваю, и я порой, даже не замечая того.
     Я вынес кофе с круассанами и вкрадчиво произнес:
- Витек, может, обрадуешь меня своим рассказом. Это будет самой лучшей компенсацией за вечер, который слишком рано приходиться начинать.
- Ну ладно, слушай, дай только сигару раскурю.
     Он задымил сигарой, и потихоньку потягивая кофе, стал рассказывать.
- Я учился тогда в медицинском институте и после окончания третьего курса, успешно сдав экзамены, решил, было ехать отдыхать к родителям в деревню, но в деканате меня не отпустили, сказав, что необходимо пройти практику в одном из санаториев Крыма. Я тогда сильно удивился, тому, что посылают меня, а не кого-нибудь другого. Я, конечно же, согласился. Санаторий был для слепых, и мне вначале было как-то непривычно в первое время, но что поделаешь, если я встал на эту стезю, то просто обязан помогать людям. Примерно дней через пять я втянулся в работу  и нашел подход к больным. Я делал уколы, выполнял указания врачей, разговаривал с больными или читал им в свободное время.
  Санаторий был поделен на несколько корпусов, и в каждом было человек двадцать не больше. Я в первый же день облазил все и был от души потрясен той красотой, царившей на территории, но было немного тягостно оттого, что  не все её видели и не все наслаждались ею. Там были не все слепые, кое-кто проходил реабилитационный период, после больницы, а кое-кто видел на пятьдесят процентов.
     Возле каждого корпуса вдоль забора, стояло несколько маленьких беседок, где хвойные деревья, протянув свои мохнатые лапы, закрывали беседку по краям. Запах свежей хвои, и прохлада довольно умиротворяюще действовали на всех, кто отдыхал в этих уютных и крохотных сооружениях.    
 Однажды вечером, после ужина, я решил прогуляться и подышать воздухом свежего июньского леса. В городах мы так прикованы к телевизорам, магнитофонам, компьютеров тогда помню, не было, но все равно в любое свободное время, то и дело стремимся загружать себя чем-нибудь бесполезным и ненужным. Так вот я проходил мимо одной беседки, как услышал голоса двух молодых ребят. Они были не из нашего корпуса, где я работал, и я их видел впервые. Я осторожно пробрался сквозь колючие можжевеловые ветви  и заглянул в беседку. Один был плечистый и загорелый, такой весь шоколадный, просто загляденье, а его собеседник был примерно моего возраста и даже чем-то похож на меня, но он носил ужасно толстые очки.
 Из их разговора я понял, что познакомились они совсем недавно и нашли тему для разговора.
  - Ты знаешь, Аяз, я не могу с тобой согласиться, - говорил парнишка в очках. - Песня дарит радость тому, кто её слушает, а не тому, кто её исполняет в двухсотый раз.
 - Я пою и дарю свою любовь зрителям, хоть и повторяю песню множество                раз,- сказал Аяз. - Пение – это единственная главная вещь в моей жизни и я ни на  что её не променяю.
 - А что же ты чувствуешь, когда поешь, ведь ты не видишь кто перед  тобой? Тогда я понял, что тот шоколадный парнишка был слеп.
- Об этом я стараюсь не думать. То, что я их не вижу и вряд ли увижу когда-либо, уже отошло на второй план. «Это никак не должно мешать моей работе», сказал я как-то себе, после своего первого провала на сцене. Я вижу музыку в цвете, она льется сквозь меня и благодаря этому чувству, что-то раскрывается в моем сердце и из груди выходят звуки, облаченные в слова, которые запомнил мозг. Я и песня, становимся единым целым, и мы дарим себя тем, кто нас слышит.
- Становится  прохладно, сказал парень похожий на меня, пойдем, я провожу тебя до корпуса.
- А мы встретимся с тобой еще, Ракип, - с надеждой спросил Аяз.

- Ну, разумеется, давай также после ужина приходи в эту беседку.

- Спасибо тебе за вечер, Ракип,- сказал Аяз.

- Тебе спасибо, ты такой классный парень и говоришь такие интересные            вещи, рад, что познакомился с тобой.               
Они  вышли из беседки и не спеша, пошли к ближайшему корпусу.               
 Весь следующий день у меня не выходил из головы тот трогательный разговор двух молодых  ребят. Мне ещё так понравился тот шоколадный парнишка, что я не мог дождаться вечера, чтобы снова побежать к месту их  встречи.       
 В тот вечер как назло у одной больной поднялось давление, и ей необходимо  было помочь. Как только давление у нее нормализовалось, я быстро переоделся и побежал к беседке. Также осторожно, как и в первый раз, я спрятался в темной гуще.
- Слышишь, кажется, кто-то есть? - настороженно произнес Аяз. 
- Где? - спросил Ракип, - повертев головой. Он плохо видел, и чувство осязания видимо не было столь сильным, так как он все же надеялся на свое зрение.
  Я чуть не умер от страха в тот момент. Что бы я им сказал, если бы они меня застукали.
- Скажи, - прервал я его, - неужели тебе не было стыдно подслушивать чужой разговор?               
- Нет, нисколько, мне хотелось стать ближе к ребятам, не перебивай больше меня, а то рассказывать ничего не буду, - произнес сердито Витек.
  Ракип продолжил начатый разговор:
- Так ты не сказал, секс имеет второе место после песни? - Может быть и так, а к чему ты клонишь?- застенчиво  произнес Аяз.
- Да так ни к чему. Я вот люблю этим заниматься. Дрочусь и кончаю по нескольку раз в день.
- Это, наверное, вредно?- произнес Аяз.  
- Вредно, когда не занимаешься этим. Вот ты себя сдерживаешь и почем зря.   
- А что я должен делать?
- Просто доверяй мне
- Как я могу тебе доверять, мы знакомы несколько дней, ты перескакиваешь с одной темы на другую и хочешь, чтобы я тебе доверял. Откуда я знаю, что ты не сделаешь мне какую-нибудь пакость.
- Да не собираюсь я тебе делать пакость, что ты, в самом деле, я просто хочу быть твоим другом и... поласкать тебя.
- Что? Как это? - удивился Аяз.
- У тебя, наверное, никого не было еще?
- Ты имеешь в виду женщины, конечно нет.
- Ну, вот и прекрасно. Давай просто подрочим друг у друга.
- Я  же не голубой.
- Я тоже, но пойми сам, что ты теряешь?
- Мне хочется делать это  с девушкой приятной во всех отношениях, сказал Аяз.

- И правильно, но это не помешает, просто ты наберешься немного опыта. Они знаешь, как любят, когда мужчина храбрый и сильный. Пойдем со мной, я знаю одно укромное местечко, нас никто не заметит. Пойдем уж, а? - умолял его Ракип.               


Меня затрясло оттого, что я услышал, я никак не ожидал, что разговор двух ребят, примет такой оборот.

Ракип уволок куда-то шоколадного мальчика, а я потихоньку вышел из зарослей и пошел в другую сторону. Идти за ними было бы верхом непорядочности, и подглядывать за ними я не собирался, ведь это уже стало их тайной, их секретом. Они нашли друг друга и, наверное, будут счастливы, подумал я и пошел к себе спать. На следующий день, после ужина, я закрылся в своей комнате, улегся поудобнее и стал, было читать Шекспира, как вдруг какая-то невероятная сила заставила меня положить книгу и помчаться на то же самое место, где был вчера. Сами ноги привели меня к тому месту, где я оставил своих юных ребят.

- Пойми, Аяз, я обещаю, что никому ничего не расскажу про тебя. А ты помолчи и слушай меня,- говорил зло и холодно очкастый парень.

- То, что было у нас с тобой вчера, было не по любви. Я ищу человека, которого смогу полюбить. Так что не ходи за мной, понял?

- Да,- выдавил из себя Аяз.
Что еще ему оставалось делать, как не согласиться с этим подонком, который использовал его, насладился им и вырвал из него ту первую страсть, которая живет в каждом человеке и тихо ждет своего момента.

- Иди, - сказал Ракип, - палку свою не забудь.

Аяз покорно взял стоявшую рядом свою чуткую трость, весь как-то согнулся и стариковской походкой пошел к себе.

В тот момент мне стало настолько жаль этого парнишку, что я готов был побежать за ним и, упав на колени просить у него прощение за того придурка. Я еле сдержал себя, чтобы не сделать этого.               
Вернувшись в комнату, я лег спать и впервые в жизни не смог заснуть. О чем я только не передумал за ту страшную ночь. «А что если занять место Ракипа?» - подумал я. Мысль была ужасна сама по себе. Но она была во имя спасения того, кто так жестоко пострадал.
Я еще в школе копировал голоса своих товарищей, когда это было необходимо и у меня это здорово получалось. «Знаешь, Аяз, я подумал и понял, что не смогу жить без тебя, прости меня за вчерашнее», повторял я несколько сот раз, пока голос не стал точь в точь походить на голос Ракипа.
Рано утром я побежал к тому корпусу, где жил Аяз и не нашел его. Неужели он что-нибудь сделал с собой? Он мог, такой тонкий и чувствительный человек просто уйти из мира, потому что тот плох. Его внутренний мир был богаче и ярче, чем наш. Я  заглянул в туалет и рядом  с раковиной увидел умывавшегося Аяза. Я так обрадовался, что он ничего с собой не сделал и, подойдя ближе, произнес ту фразу, которую заучил. Голос мой дрогнул, стал каким-то сиплым от волнения. Аяз повернулся ко мне «прощупал» меня и спросил.
-Ты как-то странно говоришь, что это с тобой? И чем от тебя так пахнет?
-Аяз, прости, пожалуйста, меня, я всю ночь не мог заснуть, может потому мой голос сел. Его тонкий музыкальный слух трудно было обмануть, но я как-то сумел это сделать. Видимо мое сильное желание не сдаваться и быть рядом с понравившимся человеком оказалось нерушимым. Аяз поверил, что перед ним Ракип. Только вот с запахом, что делать я не знал. Работая медбратом, я весь пропах лекарствами и даже не замечал этого.
-Не знаю можно ли тебе верить, после того как ты меня оттолкнул от себя. Есть люди наподобие тебя, которые приблизят человека, вознесутся с ним ввысь и сбросят вниз, оттого что тот надоел. У меня нет крыльев, Ракип.
- Аяз, я все же не из таких порочных людей, как ты думаешь.
- У нас сейчас завтрак, мне нужно идти,- сказал Аяз и стал потихоньку продвигаться к выходу.
- Мы увидимся сегодня?
- А что же делать, конечно. Мне скучно в этом санатории. Только познакомился с тобой, и вот как получилось. Сам того, не подозревая, я попал в какую-то паутину и чувствую себя так отвратительно.
-Аяз, на меня иногда находит такое помрачение, что поделаешь, скорее всего, это последствия автокатастрофы, которая произошла несколько лет назад, - разоткровенничался я, и тут в туалетную комнату зашло несколько ребят, и мы прервали разговор.
Мы встретились с ним в тот же вечер, но у другой беседки. Я рассказывал ему разные истории, а он смеялся, когда я доходил до смешного и задумывался, когда я заговаривал о чем-нибудь важном.
После наших встреч, я прибегал к себе в процедурный кабинет и долго полоскал горло. Оно так болело и жгло изнутри, что я боялся охрипнуть. Говорить чужим голосом довольно нелегко, а уж тем более по нескольку часов кряду. Дошло даже до того, что я стал так разговаривать с больными и сотрудниками.
 Возникла небольшая проблема, мне необходимо было раздобыть где-нибудь очки, и я стянул их у нашего доктора. Они были точь в точь, как у того мальчика Ракипа. Я их держал, чтобы сразу достать, если Аяз вдруг приблизится к моему лицу.
- Аяз, пойдем в бассейн, - предложил я как-то ему.  
- Зачем?- насторожился он.
- Искупаемся, я так люблю плавать.       
- А я боюсь холодной воды, - наивно произнес он, не догадываясь о моих намерениях. Мне хотелось этого шоколадного мальчика.
-Там ведь вода согревается, благодаря стеклянной крыше, сквозь, которую льет  солнечный   свет.
- Ракип, ты говоришь как поэт.    
- А я и есть поэт.
- Пойдем, только возьму с собой приемник.    
-Зачем тебе приемник в бассейне?- спросил я и тут же осекся.
Аяз внимательно «посмотрел» в мою сторону, но ничего не сказав спокойным шагом, пошел к своему корпусу.
«Какой же я болван. Ему же нужно как-то ориентироваться в воде. Еще один промах и он разоблачит меня», с тоской подумал я.
Когда мы подошли к тому месту, где располагался бассейн, я вытащил ключ и стал отпирать дверь.
- Откуда у тебя ключ от бассейна?- спросил Аяз настороженно.
- Попросил у медсестры, - произнес я.
- Вот молодец,- похвалил меня он и, подойдя вплотную, спросил:
- Можно я раздену тебя?

Мы быстрее зашли  внутрь, и я почувствовал, как он  разволновался. Он стал расстегивать мне рубашку, потом нежно погладил грудь. Аяз обследовал почти каждый сантиметр моего тела. Осторожно приблизился ко мне. Так впервые мы поцеловались. Губы его были настолько нежными, а язычок, встретившийся с моим, стал холодным от возбуждения. Я  снял с него футболку и наконец-то дотронулся до его милого тела. Я застонал, прикоснувшись, к его крепким бицепсам и поцеловал каждый сосочек, облизал мохнатый пупок и, расстегнув брюки, погладил по его интимному месту. Мы ласкали друг друга и были неимоверно счастливы. - Где ты?- спросил я. - Мы в глубине моего сердца, - произнес Аяз.                Насладившись любовью, мы прыгнули в воду и резвились в ней, словно морские котики. Нам было настолько весело, что не заметили, как стемнело. Аязу правда, было все равно, а вот мне стало не по себе. Представь, находиться в воде без света довольно жутко.

- Аяз, -  окликнул я, - давай вылезай,- но ответа не услышал, лишь радиоприемник что-то мурлыкал в этой гнетущей темноте.

- Где ты? - запаниковал я, и тут почувствовал прямо под собой чье-то тело и, оно, резко вынырнув из воды, громко рассмеялось.

- Испугался?- спросил радостно Аяз. - Не бойся, мне вот никогда не бывает страшно в темноте. Ну, как, вылезаем?   
Мы с трудом прошли к раздевалке и наспех одевшись, поспешили к выходу. Меня, наверное, уже хватились, я был дежурным в тот день.

- Аяз,- спросил я, когда мы вышли  из бассейна, тебе хорошо со мной?

- Спрашиваешь, - насупился он. - Это самое прекрасное и яркое в моей жизни. Жаль, что такого больше не повториться.

- Не переживай, Аяз,- сказал я.

- Скажи, а когда я уеду домой, что я скажу родителям?

- Не говори им ничего. Тайна  первого свидания и любви с парнем пусть останется твоим секретом. И еще Аяз, не ищи, пожалуйста, со мной встречи в дневное время, боюсь, люди станут  говорить про нас неприятные вещи, этого бы очень не хотелось. Если он захочет встретиться со мной, то есть с Ракипом, то последствия могут быть самыми страшными.
Итак, я впервые влюбился. Занимаясь своими делами, я был счастлив, и все время думал о своем любимом. Аяз полностью доверял мне, был довольно храбрым и когда мы любили друг друга, брал всю инициативу на себя. Каждый уголок моего тела был им прощупан, а я отдавался ему и благодарил судьбу за счастье. Даже коллеги заметили мое состояние.

 - Все хорошеешь, - говорили они. - Видать на пользу пошел санаторий. Однажды мы условились встретиться с Аязом в шесть часов вечера, возле кипариса, который облюбовали.
В тот самый день, мне необходимо было съездить в город, а, вернувшись примерно в половине шестого, я вдруг в той самой беседке увидел Аяза, разговаривающего с Ракипом.

- Послушай, это я для тебя записал.

- Что здесь?- спросил удивленно Ракип.

- Прощальное письмо, послушай,- сказал Аяз и, протянув наушники очкастому парню, включил запись на своем плеере.

- Как это? - спросил Ракип, через минуты три, вытаскивая наушники.

- Вот так,- произнес Аяз и, выйдя из беседки, зацокал своей тростью.            
Он дошел до машины, и я увидел, как ему открыл дверцу какой-то мужчина, скорее это был его отец, такой же крепкий и темнокожий. Аяз сел в нее и посмотрев в мою сторону, как будто чувствуя меня, захлопнул дверцу машины  и поднял темное тонированное стекло. Машина уехала, а я так и остался стоять, не в силах даже вздохнуть, грудь мою сдавило и стало нечем дышать.

-У вас не будет сигареты? - услышал я за спиной голос того парня.
Я повернулся к нему и посмотрел на него в упор, думая про себя: «Ах, ты, дрочун очкастый, откуда же ты появился здесь? Это я должен был  услышать послание. Может, он сказал что-то очень важное перед тем, как расстаться со мной?»

Я уехал через два дня, находиться в этом санатории больше не было сил. Так я потерял своего шоколадного юношу. Это была первая и самая загадочная любовь в моей жизни.

- Здорово! - произнес я восхищенно.
За окном уже начинался рассвет, мы даже не заметили, как быстро пролетела за разговором ночь.