Губнаягармошка

Историю, которую я вам сейчас расскажу, будет посвящена людям послевоенного времени, теперь уже далеких пятидесятых годов. Это было довольно трудное и сложное время как для общества, так и для каждого отдельного человека. И вот именно, в этом огромном, многогранном мире случилось так, что два человека, несмотря на все эти обстоятельства, находят в себе все те мирские человеческие качества, такие как добро и уважение друг к другу, что приводит их в дальнейшем к настоящей искренней, благородной дружбе. И, хотя, всё и вся было против этой дружбы, но, наверное, так заложено всевышним в нашем мире, что добро всегда побеждает зло.  И еще, я очень прошу то поколение людей, которое прошло через все эти нечеловеческие испытания войной, отнестись с пониманием к моему рассказу. И я абсолютно уверен, что люди, которые завоевали нам мир и свободу на нашей земле, поймут это. Ведь мы – все дети этой планеты. А, значит, и дом наш тоже один – это наша земля…. В этом рассказе все будет происходить так, как это было шестьдесят лет тому назад. Перед глазами вновь и вновь я вижу те, далекие, в тоже время близкие, дорогие мне лица. Конечно, путешествие в прошлое очень трудное. И, как сказал поэт, к несчастью, или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места…. Так как там тебя обязательно встретит это необъяснимое чувство – ностальгия, которая, порой, встает в горле комом, не давая дышать и жить. И только одно твердит: ну, давай, давай, лети, лети туда, где ты жил в далекие пятидесятые годы…. 

---------------------------------

Который год Алексей все порывался съездить в город своего детства. Но что-то не получалось, не складывалось, хотя мысль о поездке постоянно сверлила в голове:
- Надо! Наверное, обязательно надо съездить в этом году. Бросить к чертям все дела и махнуть в страну моего детства! - Конечно, было немного страшновато. А вдруг он там встретит кого-то. – Нет, нет! Да нет! – успокаивал он себя, - ведь прошло столько времени! - И говоря словами поэта, произносил. – Иных уж нет, а те далече…. Ладно! Будет день, и будет пища!
И вот, наконец, этот день настал. Собрав все необходимые вещи и провиант, Алексей отправился в гараж. По дороге он всё прокручивал в голове предстоящую встречу с прошлым. Придя в гараж, проверил машину, уложил вещи в багажник и со словами «С Богом!» тронулся в свое путешествие. По привычке посмотрел на часы: стрелки часов показывали шесть часов утра. Дороги были пусты, и он без всякого труда выехал из города. К тому же и трасса тоже была свободна от машин.
- Как хорошо ехать, - подумал он, - когда нет встречных машин.
Чтобы не было скучно, он включил магнитолу, вставив диск с классической музыкой. Через несколько часов пути позади остались два знакомых города. И вот теперь с каждым километром его все ближе и ближе ожидала встреча с его городом детства.
- Да, скоро, уже скоро. Вот еще один затяжной подъем, и я увижу мой город, - говорил он себе. Наконец, подъем окончился, и Алексей, съехав на обочину с  дороги, остановил машину. Выйдя из машины и, пройдя метров пятнадцать, он увидел в голубой дымке, раскинувшийся на огромном расстоянии большой город, который нарисовался во всей своей красе.
- Вот он, мой город! Город детства и юности, город далекого прошлого, и в то же время, дорогого и близкого…. – Алексей осмотрелся вокруг и, отойдя в сторону от дороги, сел на большой камень.
Яркое солнце стояло уже в зените. На небе не было ни одной тучки, и солнечные лучи, освещая всю эту огромную панораму города, придавало ему неизгладимую красоту, сочетая научно-технический прогресс с природой.
- Да, - сказал Алексей, - как же все изменилось!
Он еще долго сидел, всматриваясь в отдельные районы города, как бы пытаясь увидеть то старое, которое осталось в его памяти….
- Ладно.  Пора ехать, - сказал он себе и направился к машине.
Дорога, которая вела в город, резко спускалась вниз, что не давало ему рассматривать  новостройки продолжающего строительства города. Наконец, он въехал в город и, проехав несколько улиц, мало-помалу, начал узнавать знакомые места.
- Ну, вот. Теперь я знаю, где мне продолжить путь, - и уже с уверенностью он свернул на родную Уральскую улицу.
 Улица про протяженности в городе была самой длинной. Проехав несколько кварталов, он свернул влево и, проехав еще один квартал, свернул опять влево, въехал в проулок. Сбросив скорость до минимума, он медленно продолжил движение по проулку.
- Вот мой дом, - сказал он себе и, не останавливаясь, проехал дальше, - а вот и выезд опять на Уральскую. Значит, тут я и остановлюсь, никому не мешая….
Заглушив двигатель, он вышел из машины и, перейдя улицу, направился к старому двухэтажному особняку, к дому, к которому приехал, спустя шестьдесят лет. Чем ближе он подходил к нему, тем сильнее и сильнее билось его сердце. Казалось, что вот, вот, и оно сейчас вырвется из его груди, уносясь вдаль.
- Спокойно, спокойно! – произнес Алексей и, подойдя к воротам дома, взялся за ручку двери, - стоп! Что я делаю. Может, не стоит? – подумал он.- Нет! Не надо, не надо! Вначале надо осмотреться и успокоиться. А уж потом принять решение.
Алексей отошел в сторону, подошел к большому тополю, погладив рукой ствол, спросил:
- Сколько же тебе лет? А? Наверно, ты, все-таки, ровесник этому дому. Хотя, нет. Тогда здесь было пусто. А деревья сажали где-то в пятидесятых….
Постояв еще минут пять. Алексей снова направился к дому. И так же, как и в первый раз, он хотел было открыть дверь ворот, но какая-то невидимая сила снова остановила его.
- Нет, наверно, надо подождать, – сказал Алексей и, повернувшись направился к своей машине. Открыв дверцу и усевшись на сиденье, Алексей положил руки на руль и стал внимательно изучать очертания дома. Да. Отсюда дом смотрелся, как на ладони.
- А все-таки, дорогой, ты за это время изменился. Кирпичным забором обзавелся, крышу поменял, к тому же, и цвет…. Но, в основном, вроде, все такой же. Хотя, нет. Ты тоже постарел, осел, малость. Да, да. Годы берут свое. Что ни говори… - рассуждал Алексей. Затем он откинулся на спинку сиденья, включил музыку, закрыл глаза. Как вдруг он почувствовал, что все вокруг осветилось ярким светом. И он как будто бы поплыл куда-то все быстрее и быстрее. Алексей хотел было открыть глаза, но что-то не давало ему это сделать. И вдруг где-то вдалеке он услышал голос. Голос был ровный, спокойный, в нем чувствовалась уверенность.
- Вот ты и вернулся в свое прошлое! – произнес он.               
«Доброе утро!- сказал Алексей маме.
«Доброе утро, - ответила мама и спросила, - будем завтракать?
«А что ты приготовила на завтрак? – спросил Алёшка.
«Сегодня – омлет и чай! – сказала она.
«Хорошо – сказал Алёшка и пошел умываться.
Завтракал он один. Мама собиралась уже уходить на работу. Перед тем, как закрыть дверь, она сказала:
«Алешенька, только ты долго не ходи и слушайся тётю Кристину!».
«Хорошо, - ответил Алёшка, я буду слушаться тётю Кристину!».
Когда мама ушла, Алёшка в мыслях набросал план, как он проведет этот день. Сперва он пойдет к Маратику, а потом вместе они пойдут, погуляют по улице, а потом они пойдут домой к Алёшке, и будут там играть. Время от времени он посматривал на часы: он ждал, когда стрелка часов подойдет к цифре десять. И как только стрелка приблизилась к десяти часам, дверь открылась, и на пороге Алёшка увидел тётю Кристину.
«Здравствуй, Алёша! – сказала тётя Кристина.
«Здравствуйте! – поздоровался Алёшка.
«Так, ты уже собрался гулять? – спросила она
«Да! Я готов! – ответил Алешка.
Смотря на тётю Кристину, Алёшка вспомнил бабу Дусю. Она чем-то напоминала её. Одета она была  точно так же, как баба Дуся: и юбка на ней была такая же, и платок, повязанный на голове, и даже фартук. Да и волосы седые виднелись из-под платка. Вот только тётя Кристина была поменьше ростом и разговор, а это особенно заметил Алёшка, явно, отличался от разговора бабы Дуси. Тётя Кристина  говорила с акцентом, а вот с каким, Алёшка не знал. Её разговорная речь была непохожа ни на речь отца, ни на речь мамы, ни на речь Маратика. Спросить у тёти Кристины, почему она так говорит, Алёшка не решился. Он просто постеснялся, а сам подумал, что вот придёт вечером мама, и он у неё спросит.
«Ну, хорошо, - сказала тётя Кристина, - идём!»
«Тётя Кристина, - спросил Алёшка, а как вас пропустил Челнок?».
Тётя Кристина улыбаясь  ответила:
«А он меня хорошо знает и всегда пропускает!».
«И даже не рычит?» - спросил Алёшка.
«А зачем ему на меня рычать, когда я ему иногда даю что-нибудь вкусное!» - сказала тётя Кристина и закрыла дверь за  Алешкой.
Выйдя на крыльцо, Алёшка поздоровался с Челноком, погладил его по голове и. Нагнувшись, начал ему что-то шептать на ухо. Тётя Кристина, увидев это, спросила Алёшку:
«А что ты ему там говоришь?».
Алёшка улыбнулся и ответил:
«Я просто сказал, что иду к Маратику!».
«Смотри! Он тебя слушается! – сказала тётя Кристина.
«А мы с ним друзья! Да, Челночек?! – и Алёшка крепко за шею обнял Челнока.
«Ладно. Я пойду, - сказала тётя Кристина и ушла в свой дом. Алёшка некоторое время ещё постоял около Челнока, затем погладил его по голове, попрощался и пошёл к Маратику. Подойдя к дому Маратика, Алёшка увидел у калитки самого Маратика.
«Алёша, - сказал Маратик, - я тебя уже давно жду!».
Алёша пожал плечами и грустным тоном сказал:
«Меня только в десять часов отпустили, да и то открыла дверь тётя Кристина. Знаешь, - продолжил разговор Алёша, - пойдём вон на ту большую улицу, где иногда проезжают машины! Я люблю смотреть на машины! А ты?».
«Я тоже люблю смотреть на машины. Они ездят сами, и колёса у них крутятся, как живые, хотя сделаны они из железа, - сказал Маратик.
«Ну, так идём!? – спросил Алёшка.
«Идём! – ответил Маратик, и они направились к улице Уральской. Выйдя из переулка, почти на самом углу улицы Алёшка и Маратик увидели большую машину зелёного цвета. Кузов у неё  был покрыт брезентом, а на подножке автомобиля сидел солдат, и в руках у него был автомат.
«Смотри! Смотри! – сказал Алёшка, - вон дядя солдат, и в руках у него  автомат! Смотри, Маратик!»
«Вижу! – сказал Маратик и тут же добавил, - он, наверное, как на войне, настоящий!»
«Конечно! – ответил Алёшка, - разве будет носить солдат ненастоящий автомат?!».
«Маратик, - спросил Алёшка, - а что, если нам подойти к дяде-солдату? А?».
«Не знаю, - ответил Маратик, - Я думаю, нельзя!».
«Давай, попробуем, - сказал Алёшка, и они оба, замедлив шаг, начали медленно приближаться к солдату, который сидел на подножке автомобиля -«студебеккера» и тихонько напевал песенку. Когда ребята подошли очень близко, солдат посмотрел на них и весело сказал:
«Откуда, гвардейцы! С какого фронта! А?»
«Мы не гвардейцы и не с фронта! – почти вместе ответили Маратик и Алёшка.
«Ну, тогда, кто вы? – спросил солдат.
«Мы – просто ребята, - ответил Алёшка, - меня звать Алёша, а его – Маратик, - и Алёшка показал рукой на Маратика.
«Ну, хорошо, хорошо, - сказал солдат дружелюбно, - вот мы и познакомимся. А меня звать Николаем, а если по-военному, то гвардии младший сержант Васильев Николай Иванович.  В настоящее время прохожу службу в рядах Красной армии! Ещё есть ко мне какие-нибудь вопросы?».
Мальчишки стояли и внимательно разглядывали младшего сержанта  Васильева с ног до головы и обратно с головы до ног. Ведь ни Маратик, ни Алешка никогда в жизни не видели живого гвардии младшего сержанта, да ещё с автоматом в руках!
«Есть! – после небольшой паузы, набравшись храбрости, ответил Алёшка.
«Слушаю вас внимательно! – сказал сержант.
«А у вас автомат настоящий?».
Сержант с улыбкой посмотрел на пацанов, глубоко вздохнул, снял с плеча автомат, взял его в руки, отстегнул диск и показал ребятам:
«Смотрите! – сказал он, показывая на патроны, - это патроны боевые. Видите, какие они блестящие, и как они уложены, как маслята в лукошке. А вот и сам автомат!»
При этом сержант осмотрелся по сторонам и потом протянул Алёшке автомат:
«Возьми, подержи! Я ведь знаю, сам пацаном был и знаю, что такое: подержать в руках боевой автомат-ППШ!» - и протянул Алёшке автомат.
Алёшка смотрел на гвардии младшего сержанта Васильева и думал:
«Может, он шутит. Вот сейчас я протяну руки, а он мне скажет: увы, мальчик, не положено, я пошутил!». Но, тем не менее, Алёшка решил рискнуть, попытать счастья. Он протянул руки и взял, протянутый солдатом, автомат.
Автомат был такой большой для Алёшки и очень тяжёлый, что он подумал:
«Как же из него, такого тяжелого стреляют?».
Солдат смотрел на Алёшку, и ему было понятно, что Алёше трудно держать автомат.
«Хорошо! Ладно, - сказал он ребятам, - я буду держать, а вы рассматривайте его. А если что интересно, то спрашивайте. Я с большим удовольствием вам отвечу, но только при одном условии, что вы никому и никогда не расскажете, то, что гвардии младший сержант Васильев, нарушая устав, давал вам подержать боевой незаряженный автомат-ППШ образца 1937 года. Ну, как? Идёт?»
«Идёт! - дружно, в два голоса ответили ребята.
«Ну, тогда задавайте вопросы!».
«Первый задал вопрос Алёшка:
«А на войне с таким автоматом воевали наши солдаты?».
«Да, конечно! – ответил сержант, - у этого автомата есть свои хорошие и плохие качества, а для войны нужны только хорошие качества. Так, мужики!?!»
«Так! – ответили ему ребята.  Маратику, и Алёшке очень понравилось, что гвардии младший сержант Васильев назвал их мужиками…. Он ещё долго рассказывал им про автомат-ППШ. И ребята с открытыми ртами, не проронив ни слова, слушали его. Наконец, он окончил  и в заключение сказал:
«Вот такие, гвардейцы, дела!».
«А зачем вам автомат сейчас? – спросил Алёшка.
«Как это «зачем»? – переспросил его сержант, - Вон, видишь, на той стороне дороги строят дом?».
«Да. Вижу», - ответил Алёшка.
«А кто этот дом строит – не знаешь?».
«Нет!» - опять ответил Алёшка.
«Так вот, чтоб ты знал, его строят пленные немцы!» - сказал сержант.
«Фашисты!» - вырвалось у Алёшки.
«Да, нет. Это не фашисты. Это пленные немецкие солдаты, - сказал сержант, - хотя, вчера такие же, как и вы, пацаны тоже приходили. Правда, их было трое, и тоже всё расспрашивали про них. Они их называли и «гансами», и «фрицами», да и по всякому, что им лезло на язык, а вы, я смотрю, поумнее».
«А что они там делают? – спросил Алёшка.
«Строят дом, - ответил солдат и добавил, - они, я так вам скажу, очень трудолюбивые и аккуратные. Да, руки у них заточены под карандаш... Ну, да ладно, - сказал солдат, - я пойду, посмотрю. А вы, если хотите, лезьте в «студер», в кабину. Небось, никогда не сидели за баранкой такой машины!».
«Нет! А можно!? – не ожидали ребята такого предложения. И не успел младший сержант Васильев и дорогу перейти, как Алёшка и Маратик уже сидели в кабине «стударя» и с огромным удовольствием вдвоём крутили руль.
Маратик пытался включить рычаг коробки передач, но, увы, силёнок его не хватало. А Алёшка пытался ногами дотянуться до педалей. Но как только он дотягивался до них, то тут же сползал с сиденья и оказывался на полу кабины.
«Ой, как плохо быть маленьким! – говорил он сам себе,  а Маратику говорил, - а ты, если плохо будешь кушать, никогда не будешь сильным!»
И, хотя, у ребят ничего не получалось, но радости у них не было конца до тех пор, пока дверь кабины не открылась и ребята услышали твёрдый командный голос сержанта:
«Что, гвардейцы, покатались?! А?!»
«Да, - ответили ребята, а Алёшка даже спросил, - а ещё можно?».
«Нет, – ответил сержант, - мы скоро поедем, а вот завтра приходите, посмотрим!»
«Хорошо, - сказал Алёшка, мы обязательно придём завтра! Маратик, ты тоже придешь? Да? – спросил Алёшка Маратика.
«Не знаю, - ответил Маратик, если меня мама отпустит».
«А теперь до свидания! – сказал сержант Васильев и полез в кабину «студебеккера». Захлопнув за собой дверь, он запустил двигатель и медленно тронулся с обочины на дорогу в направлении  строящего дома. Ребята радостно провожали взглядом машину, а Алёшка уже мысленно строил план, как они завтра опять придут на это место, и опять им гвардии младший сержант Васильев даст порулить на большой машине под названием «студебеккер».
«Тебе понравился этот дядя Коля? – спросил вдруг неожиданно Алёшка Маратика.
«Да, ответил Маратик, - он добрый и не злой. Видишь, он и автомат дал нам посмотреть, и в кабине мы посидели. А другой бы не дал! Я точно знаю!».
«Да! – ответил задумчиво Алёшка, - он хороший, вот только я не пойму, такой добрый, а сам говорит, чтоб мы никому не говорили? А? Маратик?».
Маратик, как всегда, когда не знал что ответить, пожав плечами,  сказал:
«Не знаю, Алёша».
«Что? Пойдём домой? – спросил Алёшка.
«Пойдём, - согласился Маратик, и они, взявшись за руки, направились домой. По дороге шли молча, каждый думал, всё еще не расставаясь с прошедшими событиями дня. Ведь они сегодня увидели и узнали столько интересного, столько хорошего! Так и дошли они, молча до Алёшкиного дома, попрощались, пожали друг другу руки и  разошлись по домам.
Подойдя к Челноку, Алёшка погладил его по голове и тихо сказал:
«Челночек, никому не скажешь? А?».
 Челнок повернул голову вправо, как бы говоря, « ну, конечно, не скажу!».
И Алёшка рассказал своему четвероногому другу, что он впервые в жизни держал настоящий боевой автомат-ППШ, а ещё он сидел за рулем военной машины, которая называется «студебеккер». Когда Алёшка закончил свой рассказ, в этот момент к нему подошла тётя Кристина и сказала:
«Что-то вы долго гуляли сегодня! – сказала она и спросила, - наверное, далеко ходили?».
«Да, мы ходили на большую улицу, где ездят машины! – сказал Алёшка.
«Это, наверное, на Уральскую. И что же вы там видели? – спросила она.
«Мы видели там военную машину и гвардии младшего сержанта Васильева! – доложил Алёшка.
«Как, как? – переспросила тётя Кристина, - какого Васильева?».
«Николая Ивановича Васильева! – повторил Алёшка.
«Ты посмотри-ка! – удивлённо сказала тётя Кристина, - даже все запомнил, как звать, и отчество, и фамилию!»
Слово «фамилию» тётя Кристина сказала  с таким акцентом,  что Алёшка чуть-чуть не рассмеялся.
«Ладно, хорошо, идём. Я тебя покормлю. Ты, наверное, проголодался за целый день, - сказала тётя Кристина, и они, поднявшись по ступенькам на крыльцо, вошли в дом. Дома тётя Кристина разогрела суп и кашу, накормила Алёшку. Он съел всё, и когда тарелка была чиста, тётя Кристина сказала ему:
«Вот, пей компот, а я пошла домой!».
Алёшка опять чуть не сдержался от смеха, так как слово «пошла» тётя Кристина сказала «пошёл». Но Алёшка понял, что смеяться нельзя над старшими и ответил тёте Кристине:
«Спасибо за обед! – и тут же спросил тётю Кристину, - а скоро придёт мама?».
Тётя Кристина посмотрела на часы и сказала:
«Да. Уже скоро придёт твоя мама!».
И опять вместо слово «твоя» тётя Кристина сказала «твой». И  тут Алёшка понял, почему тётя Кристина говорит неправильно некоторые слова. Это значит, что она не русская.
«Ладно. Я пошёл, - сказала она и ушла.
Как тётя Кристина закрыла дверь, Алёшка тут же подошёл к телефону. Но, увы, номер Маратика он не знал, но всё равно поднял трубку. Вдруг он услышал:
«Седьмая. С каким номером Вас соединить?? – спросили в трубке.
«Я не знаю, - растерялся Алёшка и положил трубку.
Он сел на стул и долго, долго обдумывал, как завтра они с Маратиком опять пойдут на ту улицу и обязательно спросит у гвардии младшего сержанта Васильева, почему он давал им автомат и разрешил сидеть в кабине «студебеккера». В голову лезли разные мысли и планы, и Алёшка не заметил, как открылась дверь, и на пороге появилась мама.
«Добрый вечер! – сказала мама и добавила, - как ты, Алёшенька, провёл сегодня день?».
«Хорошо!» - И Алёшка всё по порядку рассказал маме. Но когда дело дошло до автомата-ППШ, он промолчал, а про «студебеккер»  он тоже всё подробно рассказал, как и что…
Мама подошла к нему. Погладила его по голове и сказала:
«Как ты быстро растёшь, мой мальчик! Вот уже и в «стударе» посидел за рулём. А я вот в таком «стударе» на войне раненых вывозила… - сказала она, - ну да ладно, идём ужинать!».
«Я уже поел! – сказал Алёшка.
«Как? – спросила мама.
«А вот недавно, - ответил Алёшка, - мне тётя Кристина разогрела суп и кашу с мясом!».
«Значит, ты целый день гулял и не ел?! -  сказала мама и посмотрела внимательно на Алёшку.
«Нет, нет, я сытый! – повторил Алёшка и спросил маму, - мама, а почему тётя Кристина говорит не так, как мы с тобой?».
Мама посмотрела на Алёшку с улыбкой.
«Понимаешь, - сказала она, - тётя Кристина по национальности немка, и отдельные слова она произносит неправильно. Но ты на это не обращай внимания. Хорошо?!».
«А что? Она против нас воевала? – спросил Алёшка.
«Конечно же, нет! Она вообще никогда не воевала, а жила раньше где-то под Саратовом. А во время войны их перевезли жить сюда. И сейчас она живёт у Аллы Ивановны Воллерт. Она очень хорошая женщина, трудолюбивая и отзывчивая! - сказала мама, - вот вчера я позвонила ей, чтоб она пришла к нам и проследила за тобой. И она тут же все сделала, как я её просила. Видишь. Какие они исполнительные и аккуратные люди!».
«Да, - глубоко вздохнув, сказал Алёшка, а в душе подумал, - одни хвалят немцев, а другие ругают. Тут что-то не так!». И Алёшка пошёл в свою комнату спать.
Этим утром Алёшка проснулся очень рано, как будто его кто-то разбудил. Он тихо встал. В комнате уже было светло, и он  направился в кухню. Мама ещё спала. И Алёшка решил сам, без всякой помощи включить газ и поставить чайник. И вдруг он услышал голос отца.
«Знаешь. Нюра, - говорил отец, - Алёшка у нас без присмотра. Надо им заняться капитально!»
«Как  «капитально»? – спросила мама, - ведь он, я считаю, развивается правильно и нормально!» - сказала мама.
«А что тут делает эта немка Кристина?! – спросил отец.
«Да Кристину я попросила присмотреть за Алёшкой! – сказала мама.
«Не знаю! – ответил отец, - но лучше бы было, чтоб её вообще здесь не было!».
«Знаешь, Митя, - сказала мама, - вам везде мерещутся шпионы и фашисты, а она – простая женщина. Да и ты сам лучше меня знаешь, кто она. Так не будем из мухи делать слона!».
«Вот! Вот так всегда! – сказал отец, - а потом получается…».
«Да, что - получается! – перебила его мама, - я всего на всего попросила присмотреть за Алёшкой, а тут – черт те что! – она немного помолчала и далее добавила, - хватит, пора вставать!».
Услышав эти слова, Алёшка бесшумно и быстро вернулся в свою комнату и лег в кровать.
«Да, - думал Алёшка, - что происходит? Почему мама защищает тётю Кристину, а папа говорит как-то непонятно, против тёти Кристины?».
Он долго думал и, в конце концов, пришёл к своему личному выводу:
« Ведь вчера тётя Кристина ему как бы помогла встретиться с Маратиком. А если бы она не пришла, значит, он бы не пошел гулять с Маратиком, а, значит, он бы не держал в руках автомат и не познакомился бы с гвардии младшим сержантом Васильевым. И ещё, - продолжал рассуждать Алёшка,- значит, он бы не побывал в кабине «стударя». А потом, когда он пришел домой, Тётя Кристина его накормила. В конце своего рассуждения Алёшка подвёл итог: тётя Кристина хорошая, и плохого она ничего не сделала, значит, мой папа был не прав! – сказал он сам себе, - да и Челнок на неё не лает. А Челнок, он чувствует, кто есть кто! – сказал сам себе Алёшка и. услышав гимн Советского Союза, встал с кровати. Одевшись, он вышел на кухню. На кухне, на плите, в сковородке шкворчала яичница. Это мама готовила отцу завтрак.
«Ты что так рано встал? – спросила его мама.
«Не знаю, - ответил Алёшка, – что-то мне не спится».
«Да ты вчера рано лёг спать, вот тебе и не спится, - ответила мама.
Алёша посмотрел на маму и подумал, как ему спросить насчет сегодняшнего дня, но потом, подумав, решил:
«Вот уйдет папа на работу, тогда и спрошу!».
После ухода отца Алёшка спросил маму:
«Мама, - спросил он, – а сегодня придёт тётя Кристина, как вчера? И я пойду к Маратику?».
Мама долго смотрела на Алёшку. И Алёшке показалось, что вот сейчас мама скажет «нет», но мама ответила:
«Да, Алешенька! Придёт тётя Кристина, и ты пойдёшь гулять. Но знай одно: чтоб ты был умным мальчиком, и вёл себя хорошо!» - сказала мама.
Алёше понравилось, что сказала мама. Вот только одно ему непонятно: разве у мамы есть сомнения в нём? Но он не стал по этому поводу задавать вопросов.
«Мама, - спросил он,- а какой номер телефона у Маратика?».
Мама подошла к телефону, который стоял на полке, вытащила оттуда книжки и сказала, что надо сказать тёте-телефонистке 3-47. Но Алёшка не знал ни букв, ни цифр. И тогда мама сказала, смеясь:
«Алёшенька, только одна надежда на твою память. Номер Маратика запомни: 3-47».
«Хорошо, - ответил Алёшка, - я обязательно запомню!» И он запомнил этот номер на всю жизнь.
 Мама начала собираться и вскоре ушла. А Алёшка ещё несколько раз повторил цифры: «3-47, 3-47!» и, подойдя к телефону, снял трубку. В трубке голос телефонистки спросил:
«Вам, какой набрать номер?».
Алешка назвал номер Маратика 3-47 и, затаив дыхание, стал ждать. Через некоторое время на другом конце ответили:
«Алло, слушаем!» - и Алёшка с ходу узнал  голос Маратика.
«Маратик, здравствуй! Это я – Алёша!».
«Здравствуй, Алёша! – ответил Маратик.
«Мы сегодня пойдём с тобой гулять? – спросил Алёшка Маратика.
«Пойдём! – ответил Маратик, - только после того, как придёт моя мама, так как я не умею закрывать дверь на замок!».
«Понятно, - ответил Алёшка, - я тоже не умею закрывать, и в десять часов придет тётя Кристина, и я пойду к тебе. Договорились?! – сказал Алёшка и положил трубку. - Вот как хорошо, - подумал он, - что есть телефон, и можно звонить и говорить с Маратиком!».
Алёшка подошёл к окну и увидел, что столбик термометра поднялся высоко.
«Значит, тепло на улице, - подумал он, это хорошо, можно долго гулять и не идти домой!»
 А в десять часов открылась дверь, и на пороге появилась тётя Кристина.
«Здравствуй, Алёша! – сказала она.
«Здравствуйте, тётя Кристина! – ответил Алёшка.
«Ну, как твои дела? – спросила она.
Алёшка пожал плечами и задумчиво ответил:
«Хорошо!».
«У тебя есть друг? – спросила тётя Кристина.
«Да, - ответил Алёшка, - у меня есть друг, и звать его Маратик, и живёт он напротив нашего дома!»
«Да. Я видела этого мальчика, - сказала тётя Кристина, - он иногда подходит к нашей калитке. Он немного меньше тебя. Ладно, - сказала тётя Кристина, - пойдём. Я закрою дверь!» - и они вышли из дома.
На крыльце Алёшку уже ждал Челнок. Алёшка, как всегда, обнял Челнока, что-то сказал ему на ухо, погладил по голове и направился к калитке.
Выйдя на улицу, он осмотрелся. Но в этот раз он не увидел Маратика и направился к дому Маратика. Постучав в дверь дома Маратика, Алёшка посмотрел на окно и увидел через стекло окна  самого Маратика.
«Открывай дверь, - крикнул Алёшка. Но Маратик не понимал, о чём говорит Алёшка. И тогда Алёшка начал показывать жестами, чтоб тот открыл форточку. Наконец, Маратик понял, и было видно, как он полез на подоконник открывать форточку. Открыв её, он высунулся из окна, и теперь они свободно могли общаться друг с другом.
«Меня закрыла мама, - сказал Маратик и добавил, - она пошла в магазин и скоро придёт!».
«Хорошо, хорошо, - ответил Алёшка, - я подожду. А ты слезь с окна, а то твоя мама будет ругаться! – сказал Алёшка. Маратик послушался Алёшку и слез с подоконника, закрыв форточку. Алёшка сел на ступеньку крыльца и стал ждать тётю Розу, маму Маратика. Сидя на крыльце, Алёшка внимательно разглядывал всё, что было вокруг. Напротив, через забор  дома Маратика стоял точно такой же дом, а около дома стоял мотоцикл зелёного цвета. Пройдёт года два, и на этом мотоцикле Алёшку, Маратика, Юрку и Женьку будет по переулку, а иногда, и по улице Уральской катать дядя Саша, отец Юрки. Но это потом ….  А пока Алёшка смотрел на мотоцикл и мечтал:
«Вот бы прокатиться  на нём с Маратиком вместе!»       
«Здравствуй, Алёша, - вдруг неожиданно он услышал голос и,  обернувшись, увидел тётю Розу, маму Маратика.
«Давно ждёшь? – спросила она.
«Да, нет! – ответил Алёшка, переминаясь с ноги на ногу.
«Ну, заходи! – и она открыла дверь. На пороге их ждал Маратик.
«Ты посмотри на него, - сказала тётя Роза, - он уже собрался!»
«Да, я готов! – сказал Маратик, - Мы с Алёшей пойдем гулять!»
«Вы только смотрите, чтоб всё было хорошо!»
«Ладно! – ответили ребята и, открыв дверь, побежали на улицу.
Когда они шли по дороге, Алёшка говорит Маратику:
«Знаешь, около нас живёт тётя Кристина. Она – немка, но она хорошая. А мой папа очень не любит  фашистов и немцев. А твой папа тоже не любит фашистов и немцев? – спросил Алёшка у Маратика.
«Мой папа тоже не любит их. И, когда бывает, пьёт вино, то всегда говорит: бей фрицев, да здравствует, товарищ Сталин! – сказал Маратик.
Разговаривая, они и сами не заметили, как подошли к улице Уральской.
«Смотри! – сказал Алёшка, - вон, тот «стударь»! И вон, видишь, там гвардии младший сержант Васильев! А ещё, смотри! – и он показал рукой, - около гвардии младшего сержанта Васильева стоят мальчики, такие, как мы! Пойдем! – сказал Алёшка, и они направились в их сторону.
Подойдя к машине, Алёшка и Маратик поздоровались с гвардии младшим сержантом Васильевым.
«Здорово! – ответил гвардии младший сержант Васильев, улыбаясь, поправил на плече автомат и сказал, - ну, что? В вашем полку пополнение! Тебя звать Маратик?! – сказал он, - Да?».
«Да, - ответил Маратик. Но тут вдруг один из незнакомцев, а был он самый большой из этих ребят, хихикнув, сказал:
«Маратик – камратик!»
«Подожди! – одернул его сержант, - короче, его зовут Маратик! – и добавил, - насколько я помню, это имя носил французский революционер! Мне это имя очень нравится. Да, кстати, - и он показал пальцем на того мальчишку, который хихикал, - а тебя как зовут?».
«Ну, Борис! – ответил  пацан.
«Если он – «Маратик-камратик», - сказал сержант, - то ты Борис Годунов! Так?!».
«Нет! Я не Борис Годунов! Я Борис Медведев!» - насупился тот.
«Тогда мы тебе даём кличку «медведь», - весело сказал сержант Васильев.
«Нет! Я не хочу быть «медведем», - ответил упрямо Борька.
«Вот видишь, ты не хочешь быть «медведем», - сказал сержант, - А Маратик должен быть «камратиком»? Да? Нет, так нельзя, брат! – сказал сержант, - обзываться некрасиво, да и зачем?!»
«А это просто так! – сказал Борька, - вот Лёнька Галкин, мы его называем «галка». А вот Петька Иванов, - и он показал пальцем на мальчишку, у которого из-под фуражки торчали рыжие волосы, - это – «рыжий»! – и Борька опять весело засмеялся, хотя, никто из всех ребят не смеялся. Сержант Васильев подошёл  к Борьке, похлопал его по плечу и уже недружелюбным голосом сказал:
«Медведь, он и есть медведь!». И все ребята засмеялись. Борька стоял злой. Он опустил голову и долго смотрел в землю, затем зло посмотрел вначале на Петьку, потом на Лёньку и  презрительно сказал:
«Предатели!» - после чего плюнул в их сторону и пошёл к дому, который стоял на правой стороне при выходе из переулка. Среди ребят воцарилось молчание. Тишину разрядил гвардии младший сержант Васильев:
«Ну, что, гвардейцы! Продолжим знакомство!» - и ребята начали пожимать друг другу руки.
«Вот это уже другой коленкор!» - сказал сержант и, немного помедлив, поправил на плече автомат, пошёл к строящему дому.
Мальчишки молча  стояли, изучая друг  друга . Было видно, что они все были практически одеты в одну и ту же одежду. На них были одинаковые штанишки с лямками через спину, рубашки, пошитые их матерями из материала, кто, где нашёл, или выменял на базаре. На ногах у всех были надеты одинаковые сандалии, и  фуражки у всех были тоже одинаковые, стандартные. Рассмотрев друг друга, Алёшка первым сказал:
«Ребята, а вы где живёте?».
Лёнька показал на дом, который стоял рядом, а Петька показал на дом, который, как бы спрятался в низине поодаль.
«А вы где?» - в свою очередь спросил Петька.
«Мы вон там, в переулке, недалеко!»
«Петя! – спросил Алёшка, - ты не знаешь, куда ходит гвардии младший сержант Васильев?».
Петька немного помолчал, посмотрел по сторонам и тихо сказал:
«Он ходит смотреть, как «гансы» там работают!».
«Какие «гансы»? – переспросил Алёшка.
«Ну, фашисты пленные, которые строят дом!» - пояснил Петька.
«И их там много?».
«Да нет. Человек семь!».
«А ты откуда знаешь?» - спросил Алёшка у Петьки.
«А мы пришли раньше и видели, как их повели туда работать. Там ещё два солдата их охраняют! - сказал Петька, - да вы потом сами увидите, когда их  на обед поведут!».
В голове у Алёшки сходу всплыли слова отца, как отец говорил про фашистов.
«Неужели там настоящие фашисты? – думал Алёшка. Ему хотелось хоть раз увидеть настоящего фашиста, - а, может, это не фашисты? – спросил он у Петьки.
«Да все они фашисты! – сказал уверенно Петька и добавил, - у меня папа – офицер. Он мне много про войну рассказывал, как их фашисты гнали до Москвы, а потом наши их до Берлина догнали, а там всех поубивали, чтоб их больше и духу не было!».
Алёшка смотрел на Петьку, как тот с такой злобой говорил всё это.
«Слушай! – обратился он к Петьке, - а туда можно пройти?».
«Не знаю, - ответил он, но, думаю, можно, потому что они ведь ходят свободно здесь!».
Алёшка посмотрел вокруг и опять спросил Петьку:
«А скажи, Петь, ты сам хоть раз видел этих фашистов?»
«Я нет. А вот Борька ходил туда к ним и рассказывал нам, что они гады, и что их он бы всех бы перестрелял!» - сказал Петька.
«Значит, он туда ходил, - подумал Алёшка, - тогда и я туда смогу сходить, - продолжал он мыслить, а если что, я попрошу разрешения у гвардии младшего сержанта Васильева!».
Пока Алёшка обдумывал свои планы, к ним подошёл гвардии младший сержант Васильев.
«Как дела, гвардейцы? – спросил он и показал рукой на небо, - погода-то, стоит какая! А?! У нас в это время уже купаются!».
«А где это у вас? – спросил Алёшка.
«У нас – это под Саратовом на Волге. Я ведь, пацаны, волгарь, вырос на Волге. Ох, раздолье у нас там!».
Алёшка, слушая Васильева, вспомнил, как они с отцом проезжали на поезде через Волгу.
«Я проезжал на поезде Волгу, - сказал Алёшка.
«Ну и как? – спросил Васильев.
«Здорово! – ответил  Алёшка.
«Вот и я говорю, что здорово! – сказал Васильев, а здесь что за река! Только гуси плавают, да утки! - и громко рассмеялся, - а у нас берег до берега не видно. И плывут по ней, по красавице-Волге, пароходы, можно сказать, корабли! – сказал с гордостью Васильев и, подойдя к Петьке, похлопал его по плечу.
«Скажите, пожалуйста, - спросил Алёшка у гвардии младшего сержанта Васильева, - а вы фашистов охраняете? Да?».
Васильев выразительным взглядом измерил Алёшку, немного помолчал, как бы думая, что же ответить  этому маленькому существу, чтоб он мог разобраться, кто на самом деле фашист, а кто пленный. Он долго, долго рылся в своих мыслях, хотя, мог ответить с ходу, в двух словах, как уже все и вся говорили Алёшке, что кругом одни фашисты, «гансы», «фрицы» и так далее. И гвардии младший сержант Васильев ещё раз внимательно посмотрев в глаза Алексея, тихо сказал:
«Пленные, они, понимаешь, пленные, - и сказано это было с сочувствие, как заметил Алёшка, с какой-то грустью и с состраданием, а не с радостью и восторгом, - пленные, они, - ещё раз повторил сержант. И Алёшке стало понятно, что гвардии младший сержант Васильев очень добрый и хороший человек, что он не похож на тех людей, с которыми он уже встречался за свою маленькую жизнь.
«Тут, брат, дело сложное, - продолжал говорить сержант и, посмотрев вокруг, поставил автомат у колёс «стударя». Он достал из кармана портсигар, извлёк папиросу, прикурил, глубоко затянулся и, выпустив дым, сказал дальше: «Жизнь, она всё поставит на своё место. И пока мы – победители, А они – побеждённые... – и он замолчал. Было видно, что он задумался. Алёшка понял, что что-то не договаривает младший сержант Васильев.
«Нет, нет! – сказал сам себе Алёшка, - здесь что-то не так!», - но одно Алёшка понял, что гвардии младший сержант Васильев добрый, и с ним всегда можно договориться. Алёшка думал только об одном: как увидеть этих пленных. Но спросить так с ходу, в присутствии всей компании, он не осмелился, хотя, ему хотелось прямо сейчас, без всяких уловок и хитростей спросить: «А можно, я пойду и посмотрю на пленных!», но он этого не сделал.
«Ладно, - подумал Алёшка, - я спрошу завтра утром, когда никого не будет!».
«Алёша! Смотри! – сказал Маратик, показывая рукой на группу людей, которые шли строем по обочине дороги. Мальчишки поняли, что это были пленные.
«Вижу, вижу!  - ответил Алёшка, - Вот только непонятно, куда их повели? – спросил Алёшка у Маратика.
«Не знаю, - ответил Маратик и тут же добавил, - а давай спросим у гвардии младшего сержанта Васильева!».
«Гвардии младший сержант Васильев! А куда повели пленных? – спросил Алёшка.
«Как, «куда»?- переспросил гвардии младший сержант Васильев, - Их повели на обед. Ведь у любого человека должен быть обед! Другое дело, что они будут есть, но обед - обедом! Как на фронте говорят, война – войной, а обед – по расписанию!».
Алёшка долго смотрел вслед уходящей группе людей. И уже, когда они ушли, Алёшка спросил у гвардии младшего сержанта Васильева:
«А обедают они долго?».
«Как положено пленным: полчаса! А потом их снова приведут, и они будут работать!» - ответил сержант, - слушай, - сказал он Алёшке, - ты называй меня дядей Колей! Хорошо?!».
«Хорошо, - ответил Алёшка, и с этого момента Алёшка начал называть гвардии младшего сержанта Васильева дядей Колей. Алёшке хотелось тут же спросить у дяди Коли разрешение близко подойти к пленным, да и момент подходящий. Но, увидев своих новых друзей, Алёшка не решился рисковать. Прошло полчаса, и Алёшка вновь увидел группу, которую конвоировали два солдата. Издалека Алёшке хорошо было видно, что самый первый пленный был высокого роста, и волосы у него были белые. Один из солдат подошёл к гвардии младшему сержанту Васильеву и что-то доложил. После чего дядя Коля сказал: «Пусть отдохнут минут двадцать, а там – за работу! А работы у них много, до зимы хватит!»
«Понял! – ответил солдат, повернулся и убежал. Он подошёл к группе пленных, что-то сказал, и вместе с ними направился на стройку.
«Дядя Коля, а что они строят там? – опять спросил Алёшка.
«Алёша, всё тебе надо знать! – сказал дядя Коля и, похлопав Алёшку по плечу, сказал, - Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!».
Алёшке это не понравилось, и по его лицу можно было прочитать: он  этого не ожидал от дяди Коли!
«Не обижайся! – сказал дядя Коля Алёшке, - я же понимаю, к чему ты клонишь! Но это завтра обсудим! Хорошо?!».
«Хорошо, - с грустью ответил Алёшка и направился к Маратику, который стоял поодаль.
«Пойдём домой? – спросил он Маратика.
«Пойдём! – согласился Маратик, и они пошли домой. Шагая по дороге, Алёшка сказал Маратику:
«Я, Маратик, завтра раньше пойду к дяде Коле, а ты приходи попозже и жди меня. Хорошо?» - спросил Алешка.
«Хорошо!» – ответил Маратик, и они разошлись по своим домам.
Открыв калитку, на крыльце Алешка увидел тётю Кристину.
«Тётя Кристина! Тётя Кристина! – закричал Алёшка. Он бегом подбежал к крыльцу и, запыхавшись, начал спрашивать тётю Кристину.
«Да подожди, ты! Отдышись! А потом говори! – сказала тётя Кристина.
Успокоившись, Алешка спросил тётю Кристину:
«А можно, вы  мне завтра раньше откроете дверь, и я пойду гулять?».
«Как это понять – раньше? – спросила тётя Кристина.
«Как только мама уйдёт на работу, вы откроете мне дверь через полчаса!».
«А зачем? – спросила тётя Кристина.
«Так надо! – важно ответил Алёшка.
Тётя Кристина была женщина не из любопытных, но, посмотрев на Алёшку, спросила:
«Зачем так надо?».
«Если очень хотите знать, я отвечу! – сказал Алёшка.
«Хочу! – ответила тётя Кристина.
«Просто мне надо переговорить с гвардии младшим сержантом Васильевым. Я хочу, что когда я буду с ним говорить, чтобы около нас никого не было. Вот мне и надо пораньше. А если откроете позже, то, когда я приду, там уже будут ребята. И мне никак нельзя будет переговорить один на один с сержантом! – сказал деловито Алёшка.
«Хорошо! – сказала тётя Кристина, - я приду рано!» - и направилась к двери своего дома.
«Вы только не забудьте! – сказал ей вслед Алёшка.
«Нет!  Нет! Я не забуду, Алёша! – сказала тётя Кристина и закрыла за собой дверь.
Утром, когда мама ушла на работу, Алёшка быстро собрался и с нетерпением ждал тётю Кристину. Через полчаса пришла тётя Кристина.
«Ты готов? – спросила она Алёшку.
«Да, - ответил Алёшка, - я готов!».
«Тогда, пойдём!» - и они вышли на улицу.
Поздоровавшись с Челноком, Алёшка быстро направился к калитке. Почти бегом он прошёл свой переулок и, подойдя к улице Уральской, он увидел: на том же месте стоял «студебеккер».
«Как хорошо! – подумал он, - вот сейчас я спрошу у дяди Коли разрешения увидеть пленных. И он меня обязательно проведет к пленным!».
Но, подойдя к «стударю», увы, Алёшка никого не увидел.
Алёшка забрался на подножку «стударя» и посмотрел через стекло в кабину. Но и там никого не было. Спустившись с подножки, он обошел вокруг «студебеккера», никого не увидел. И тогда он принял решение идти на стройку без дяди Коли. Он медленно перешёл дорогу, хотя знал, что дорогу надо переходить быстро и так же медленно подошёл к строящему дому. До калитки этого дома оставалось шагов пять, как вдруг Алёшка услышал голос дяди Коли.
«Ладно, я пойду! – говорил дядя Коля, - а вы тут смотрите!» - разговаривал он с кем-то. Увидев Алёшку, дядя Коля спросил его:
«А ты что тут делаешь, гвардеец?  А?».
«Я вас ищу!» - сказал Алёшка.
«А что меня искать!? – сказал дядя Коля, - Я вот весь! – и он показал рукой на себя. Затем он, смеясь, спросил:
«Ну, валяй! В чём дело? – спросил дядя Коля.
«Понимаете, дядя Коля, я очень хочу увидеть пленных солдат! – сказал Алёшка.
«А зачем тебе это надо? – опять  спросил он.
«Вы понимаете, мне так интересно знать, почему их так ненавидят, хотя, тётя Кристина тоже немка, но она очень хорошая тётя!».
Дядя Коля долго, как бы раздумывая, смотрел на Алёшку, затем взял Алёшку за руку, и они вместе, молча, пошли на стройку. Открыв калитку, и пройдя вдоль дома метров пять, они спустились по деревянной лестнице на  большую просторную веранду.
«Вон, смотри! – сказал дядя Коля, показывая рукой на одного из пленного. На ломаном немецком языке дядя Коля сказал:
«Ком цу мир!». На приказ дяди Коли пленный обернулся. И Алёшка увидел высокого, молодого, белокурого немца.
«Подойди сюда! – ещё раз, но уже по-русски  сказал дядя Коля. Пленный положил инструмент на пол, снял рукавицы и направился к дяде Коле и к Алёшке. Подойдя к ним, он выпрямился по стойке «смирно» и доложил:
«Я слушай, Вас!».
«Ты говоришь по-русски? – спросил его дядя Коля.
«Я, Я! – ответил немец, и тут же повторил, - Да, да!».
«Молодец! – сказал дядя Коля, - что знаешь русский язык! – и добавил, - вот, пацан хочет увидеть пленных. Зачем, я и сам не знаю. Вот поговори с ним, хотя это делать нельзя.  А через минут пять я подойду. Хорошо?!».
«Корошо! – ответил немец с акцентом. Дядя Коля повернулся, поправил автомат и пошёл в другую комнату.
Алёшка внимательно смотрел на немца. Первое, что он спросил:
«Ты – фашист?».
Немец немого помолчал, и Алёшка почувствовал, смотря в его голубые глаза, что-то притягивающее, доброе и ласковое.
«Нет! Я не фашист! – и продолжил, - я человек, и, как  все люди этой планеты, в одно мгновение могут стать солдатами. А если посмотреть на всё это, киндер, другими глазами, то я по специальности – биолог. Ты знаешь, что это такое?»
«Нет! – ответил Алёшка, - я не знаю, что это такое!».
« А как тебя звать? – спросил пленный.
«Меня звать Алёша!».
«Хороший имя! – ответил немец, - а меня звать – Гюнтер! – сказал пленный.
«А у тебя есть папа и мама? – спросил Алёшка.
«Да, у меня есть и папа, и мама. И ещё есть сестра, - сказал Гюнтер.
«А где они живут? – спросил Алёшка.
«Они живут в Германии, в городе Гамбурге».
«И ты тоже там жил? – спросил Алёшка.
«Да, Алёша, я там жил и учился. А потом меня призвали в армию. И в сорок четвёртом году я попал в плен…. – Гюнтер ещё что-то хотел сказать, но тут появился дядя Коля.
«Как, Алёха, дела? – спросил он, посмотрев на пленного, - ну, теперь увидел пленного?».
«Да, - ответил Алёшка, - увидел!».
«А что ты такой хмурый? – спросил дядя Коля.
«Не знаю, - глубоко вздыхая, ответил Алёшка, и они направились по лестнице на улицу. Как только они  вышли на улицу, дядя Коля посмотрел по сторонам и тихо сказал:
«Иди по улице прямо, потом перейдешь дорогу и по другой стороне улицы спустишься вниз, к «стударю». Понял?»
«Понял! – ответил Алёшка и побежал сначала вверх по улице Девонской. Улица была пустынна, и сказывалось такое впечатление, что улица вымерла. Алёшка пробежал метров сто, перешел улицу и спустился вниз к «стударю». Около «стударя» он увидел Маратика, Борьку, Петьку и Лёньку.
«Здравствуйте! – сказал он ребятам. Все поздоровались, лишь, Борька с пренебрежением, искоса посмотрел на Алёшку и с приблатненной манерой  сказал:
«Здорово, Лёха-Пантелеймоха с мыльного завода!».
Алёша ничего не ответил. Единственное, что хотелось ему, это дать Борьке по ушам.
«Ладно, - подумал Алёшка, - для этого ещё наступит время!».
«Ну, ты и блатной! – сказал дядя Коля Борьке, - я бы на месте Лёхи врезал бы тебе по соплям!».
«Кишка тонка! – сказал Борька и, посмотрев в сторону Алёшки, показал ему фигу.
«Вот смотрю я на вас, пацаны! – сказал дядя Коля, - и вот уже могу сказать, хотя, могу и ошибиться, но из тебя, Медведь, толку не будет! Дай бог, чтоб я ошибся, но ты уже сейчас злой, и везде хочешь быть главным! Правду, я говорю, гвардейцы?!».
Алёшка с Маратиком в два голоса ответили:
«Правду!».
Петька с Ленькой  промолчали, а дядя Коля продолжил:
«Вот, смотрите, вы разделились: двое, на двое, а, хотя, могли быть все едины в этом вопросе. Вот так и в жизни, пацаны! Кто-то струсит, кто-то промолчит.  А по большому счету, в конце концов, мы так живём!», - дядя Коля хотел было ещё что-то сказать, но, посмотрев по сторонам, промолчал. Он открыл кабину, сел за руль автомобиля, повернулся к ребятам:
«Ладно, - сказал он, - жизнь всё поставит на свои места. Самое главное, оставайтесь людьми и уважайте родителей! – и запустил двигатель «стударя»,
«Пока! – попрощался он, и «стударь» медленно сполз по обочине на дорогу.
«Пока!» - ответили дружно ребята и тоже начали расходиться по своим домам. По дороге домой Алёшка во всех мелочах подробно рассказал Маратику, как всё было. Маратик молча слушал рассказ Алёшки и только в самом конце рассказа спросил:
«Алёша, а ты не боишься пленных? Ведь их даже солдаты охраняют! Значит, они могут что-то сделать? А?».
«Да, нет! – ответил Алёшка, - я не боюсь! Да и что они сделают?! Убежать, они не убегут. Их тут же поймают. Они, Маратик, сами боятся, как бы с ними что-нибудь не сделали. Ты же видишь, как к ним относятся все люди: хоть Борька, хоть Петька, да и Лёнька тоже, уж не говоря про моего папу!».
Алёшка и Маратик так и подошли к калитке дома Алёшки, пожали друг другу руки и разошлись.
«Завтра встретимся! – сказал Алёшка и пошёл домой.
В голове у него стоял пленный Гюнтер. Алёшка даже не заметил, как подошёл к Челноку. Он сел на ступеньку крыльца, подпёр кулачками свой подбородок и, уставившись глазами в голубое небо, думал только о Гюнтере.
«У него, - подумал Алёшка, - такие голубые глаза, и такие белые волосы, как вон те две белые тучки, и такие же волны, как на тучах. Нет, Гюнтер красивый немец! Я такого ещё не встречал!» - думал Алёшка.
«Челночек, - сказал Алёшка, обращаясь к Челноку, - Я сегодня видел пленного немца. Ты знаешь, у него голубые глаза и волнистые белые волосы, и он сказал, что он биолог!».
Челнок внимательно слушал Алёшку, лёжа в своём домике. И когда Алёшка замолчал, Челнок вылез из своей конуры, подошёл к Алёшке и лизнул его  лоб.
«Да, да, Челночек, я никогда не видел таких голубых глаз! – сказал Алёшка и, погладив Челнока, направился домой.
На следующее утро всё повторилось снова, как вчера. Так же рано пришла тётя Кристина, так же, как и вчера, он один, без Маратика пошёл на улицу Уральскую. И точно так же, как и вчера на том же месте стоял «стударь». Алёшка подошёл к «стударю» и, увидев, что никого нет, радостный побежал к строящему дому. Подбежал к калитке, он осмотрелся вокруг и решил открыть её, но, увы, калитка была закрыта с внутренней стороны и не поддавалась. Тогда Алёшка посмотрел вверх, как бы решаясь перелезть через забор. Но забор был очень высок и, явно, не для его роста.
«Сплошное невезение! – подумал он и, отойдя в сторону, присел на корточки и всем своим взглядом уставился на калитку. И что только он не передумал, но калитка не открывалась! Наконец, он принял решение идти обратно к «стударю». Вдруг калитка открылась, и появился дядя Коля.
«Ну, здравствуй! – сказал дядя Коля.
«Здравствуйте! – радостно ответил Алёшка и подошёл к нему.
«А сегодня к кому пойдём? – спросил дядя Коля.
Алёшка без раздумья, с ходу ответил:
«К Гюнтеру!».
«Хм, - хмыкнул дядя Коля, - а завтра ваше сиятельство, может, и самого Гитлера попросит!?».
Глаза Алёшкины потухли, он опустил голову, и на душе у него стало так плохо, что он было что-то хотел сказать дяде Коле, но ком подкатил к горлу и  он, ничего не говоря, повернулся в сторону дороги и медленно пошёл в направлении «стударя».
«Постой! – крикнул дядя Коля, - подожди!».
Алёшка остановился, но не поворачивался. На какое-то мгновение воцарилась тишина, они оба молчали.
«Ладно, - примирительно сказал дядя Коля, - иди ко мне!».
Алёшка тут же повернулся и почти белом подбежал к дяде Коле. Дядя Коля глубоко вздохнул, посмотрев на Алёшку, и тихо сказал:
«Что ты со мной, Лёха, делаешь?! А?».
«Я ничего не делаю! – ответил Алёшка, и, они, спустились по деревянной лестнице. Они ещё не знали, что пройдёт несколько месяцев, и судьба сотворит с ними со всеми, а именно с дядей Колей, Гюнтером, с Алёшкой  и загонит их в такой лабиринт жизни, что им понадобится много, много сил и энергии, как физической, так и духовной, чтобы выбраться из этого жизненного круговорота и при этом остаться людьми.
«Ну, вот твой знакомый!» – сказал дядя Коля и показал рукой на Гюнтера.
Услышав голос дяди Коли, Гюнтер повернулся и направился к ним.
«Ну, здравствуй, Гюнтер! – сказал дядя Коля.
«Здравствуйте! – ответил Гюнтер.
«Эх! Что ж тебе не сиделось дома, парень! – сказал дядя Коля, смотря в голубые глаза Гюнтера.
«Я, как и вы, выполнял приказ!» - сказал Гюнтер.
«Нет, - ответил дядя Коля, - ты напал на нашу страну!».
«Напал на вашу страну Гитлер! А я был силой отправлен на фронт! - сказал Гюнтер, - я не хотел воевать с вами! Я хотел приехать к вам, как ученый, и быть у вас на конференции!». Гюнтер ещё что-то хотел, было сказать, но дядя Коля прервал его и сказал:
«А попал в плен! Так? Вот так, парень!  –  добавил дядя Коля, - я вижу, что ты, конечно, не солдат.  И на него, явно, не похож! Тебе бы с бабочками и с жучками возиться, а ты вот тут на Урале под стволом у меня ходишь! Вот такие-то, парень, пироги! – сказал дядя Коля и пошёл в другую комнату. Как только дверь закрылась за дядей Колей, Алёшка спросил Гюнтера:
«Гюнтер, а ты, когда был маленький, у тебя были друзья?».
Гюнтер задумался, но вскоре ответил:
«Да, Алёша, - сказал он, - у меня были друзья…».
«А где они сейчас?» – дальше спросил Алёша.
«Не знаю, - с горечью ответил Гюнтер, - я ведь не получаю ни писем, ничего. Нам запрещено иметь какой-нибудь связь…».
«И ты не знаешь, где твои папа и мама?» – спросил Алёшка.
«Нет. Я о них ничего не знаю», - ответил Гюнтер.
«Гюнтер, а кто такие  - фашисты?».
«Как тебе сказать, -  ответил он, - фашисты – это люди, которые состоят в партии. И эти люди очень, как у вас говорят,  жестокие. Короче, плохие, по вашему. Я много знал фашистов, но сам в своё время не вступил в их партию. Я, Алёша, понимаешь, люблю природу. Мне интересен мир, который нас окружает. Я не люблю войну! Я хочу мир, и, чтоб, больше никогда не был война!» – объяснял Гюнтер Алёшке, при этом глубоко вздыхая. Алёша слушал его внимательно и как бы хотел сам разобраться в этом человеке, пленном немце.
«Алёша, - спросил Гюнтер, - а кто у тебя мама?».
«Моя мама – врач!» – гордо ответил  Алёшка.
«А папа?» - спросил Гюнтер.
«А папа, - ответил Алёшка, - я даже не знаю, как сказать. Он, наверное, военный!». 
«А откуда ты знаешь наш язык?» – в свою очередь спросил Алёшка Гюнтера.
«Твой язык мне нравился ещё тогда, когда я  был студентом. Я изучал его и потихоньку научился говорить по-русски. У вас очень хороший язык, но для многих – трудный. Вот со мной тоже здесь в плену живёт Виктор. Он так и не может говорить на вашем языке. А я научился. И вот видишь, мне он пригодился!» - сказал Гюнтер.
«Да, тебе пригодился», - согласился Алёшка.
«А у меня есть друг – собака! – после некоторой паузы переменил тему Алёшка, - и этого друга звать Челнок! Он породистый пёс! Мой папа привёз его щенком из спецпитомника! Он очень красивый, весь черный! – Алёшка хотел добавить, что Челнок – немецкая овчарка, но не стал говорить о породе собаки, а то вдруг Гюнтер обидится, - подумал он, - Ещё он всё понимает, - продолжил свой рассказ Алёшка, - он, как человек! Даже мне, иногда, кажется, что он добрее человека, и вернее! Гюнтер, а у тебя была собака?».
«Нет, - ответил Гюнтер, - у меня, Алёша, не было собаки. У нас в квартире были птицы. А ещё из комнатных друзей был кот. Кот тоже был очень умный. И, когда меня забирали в армию, то он ходил по квартире тревожно мяукал, не хотел меня отпускать, наверно чувствовал, что больше меня не увидит…».
«Знаешь, Гюнтер, у меня ещё есть друг, и звать его Маратик. Он очень добрый и хороший мальчик. Если получится, я обязательно познакомлю тебя с ним!».
«Алёша, а ты один у мамы с папой?» – спросил Гюнтер.
«Один, - глубоко вздыхая, ответил Алёшка  и добавил, - я всю зиму провёл один в квартире. Правда, когда было холодно, то в квартиру пускали Челнока. Вот мы  с ним и были вместе с утра до вечера, пока не придет мама с работы!».
«А что? У вас нет детских учреждений?» - спросил Гюнтер
«Наверное, нет, - ответил Алёшка, и посмотрел на дверь. Во время беседы с Гюнтером он то и дело посматривал на дверь. Ведь он знал одно, что если придёт дядя Коля, то надо будет уходить. Но почему-то дядя Коля сегодня задерживался.
«Алёша, - спросил Гюнтер, - а что, у тебя мама так рано уходит на работу, а тебя пускает гулять?»
«Нет, - ответил Алёшка, - когда уходит мама на работу, я остаюсь один дома. А потом приходит тётя Кристина и выпускает меня на улицу. Она, кстати, тоже немка и очень добрая. Я с ней договорился, и она меня отпускает рано!».
«Значит, ты так рано выходишь гулять?!».
«Да, - отвечал Алёшка, - ведь если я приду позже, то там, около «студебеккера» уже будут стоять ребята. И дядя Коля тогда не проведет меня сюда. Ведь там разные ребята, одни - хорошие, а другие - так себе!» - и Алёшка неопределенно пожал плечами.
«Понятно! – сказал Гюнтер, - Алёша, а эта тётя Кристина с кем живёт?» - спросил  он.
«Тётя Кристина живёт и работает у наших соседей. Там живут две тёти, только одна старенькая, а другая молодая, – сказал Алёшка, - старенькую звать - Ателия Ивановна, а молодую – Алла Ивановна. И фамилия у них, я хорошо запомнил, Воллерт!».
«Воллерт? – удивленно переспросил Гюнтер.
«Да, да, - ответил Алёшка, - Воллерт. И работает она тоже врачом, как моя мама!».
«Удивительно, фамилия нерусская, а отчество русское! – сказал Гюнтер. Некоторое время они молчали, как бы перерабатывали, каждый в своей голове, о сказанном. Молчание могло бы быть и дольше, но открылась дверь, и на пороге появился дядя Коля.
«Ну, что, собеседники! – сказал он, - вы ещё не надоели друг другу?».
«Нет, нет! – ответил Алёшка, - а можно, я ещё здесь побуду?» – спросил он у дяди Коли. Дядя Коля лихо поправил на голове пилотку, подошёл к окну, посмотрел на раму, которую делал Гюнтер и спросил у него:
«С деревом раньше работал?».
«Нет», - ответил Гюнтер.
«А получается у тебя хорошо! - и он похлопал ладонью по раме, затем резко повернулся в сторону Алёшки и сказал, - но если немного, то можно. Но где-то минут через сорок я приду, и надо будет сворачиваться, на  сегодня хватит!».
Алёшка тут же спросил дядю Колю:
«А завтра можно будет прийти?».
«Завтра, будет  завтра! Договоримся, Алексей!» - сказал дядя Коля и при этом, поправив автомат,  вышел в открытую дверь. Они опять остались одни.
«Алёша, - спросил Гюнтер, - а ты никогда не слышал про нас, про пленных дома по радио, или в разговоре своих родителей?».
Алёшка подумал, посмотрел на Гюнтера, ведь ему так хотелось как-то помочь Гюнтеру, но помочь ничем он не мог, и тогда он сказал Гюнтеру:
«Нет, я ничего не слышал. Но, наверное, скоро скажут по радио что-нибудь, и я тогда обязательно скажу тебе, Гюнтер!». Они оба замолчали.  И Алёшка первый обратился к Гюнтеру:
«Знаешь, - сказал он, - не грусти! Я буду приходить к тебе!».
Гюнтер резко поднял голову, и в его глазах была такая тоска! Он посмотрел в глаза Алёшки и тихо сказал:
«Ты хороший мальчик.  Добрый! Но помочь мне ты не сможешь! Просто такой жизнь! Наверно, суждено мне пережить это. Но я не теряю надежда вернуться в Германию домой! Я знаю, - сказал Гюнтер, - мой папа, мама, сестра ждут меня! Ведь они, наверное, знают, что я в плену!».
«Да, да! Они знают!» – сказал Алёшка. Ему так хотелось поддержать Гюнтера! В это время вернулся дядя Коля:
«Ну, нам пора!» – сказал он, и они с Алёшкой, открыв дверь, вышли на улицу.
«Ты что молчишь?» – спросил Алёшку Дядя Коля, когда они поднимались по лестнице.
«А что говорить!» – ответил Алёшка.
«Как что? – удивился дядя Коля, - ты почти целый день разговаривал с пленным немцем, а сейчас говоришь мне, что говорить не о чем!!».
«Да не в этом дело! – сказал Алешка, - просто я пока всё обдумываю после встречи с Гюнтером!».
«Слушай, смотрю я на тебя и удивляюсь! Тебе сколько лет? А?» – спросил дядя Коля.
«А зачем?» - спросил Алёшка.
«Да вот мы с тобой говорим, как одногодки. А не кажется ли тебе, что ты зашкаливаешь за свой возраст?!?» - сказал дядя Коля.
«А как это понять, - спросил Алёшка, - зашкаливаю?»
«Да вот так! Не по своим годам ты, Лёха, больно ранний! - сказал дядя Коля и закрыл калитку, - ладно, иди тем же маршрутом, как вчера!».
«Хорошо!» - послушно ответил Алёшка и пошёл вдоль улицы вверх.
Когда он подошёл к «студебеккеру», то увидел Борьку, Петьку и Леньку.
«Здравствуйте!» - поздоровался он с ними.
«Привет!» – ответили ребята.
«А где Маратик?» – спросил Алёшка ребят.
«Не знаем!»  - ответил Петька.
«Да не было твоего «Камратика»!» - сказал Борька и громко засмеялся. Когда он закончил смеяться, Алёшка, подойдя к нему, сказал:
«Ну, что ты ржешь, как сивый мерин!».
«Ты что? Блатной?» - спросил Борька и показал фигу Алёшке.
« Нет! Я не блатной! И твои фиги мне не нужны! Ты их себе показывай!» - резко ответил Алёшка Борьке.
Борька вдруг полез в карман, и этот насторожило Алёшку. Он почему-то подумал, что у Борьки в кармане что-то нехорошее. Но из кармана  Борька достал губную гармошку. Губная гармошка блестела на солнце, и  солнечные лучи, отражаясь от её корпуса, ударили  прямо в глаза Алёшке.
«Вот это здорово!» – подумал он, но сделал вид, как будто ничего не произошло.
«У тебя такая есть?» – похвалился Борька.
«Нет, у меня такой нет!» – ответил Алёшка и повернулся в сторону Петьки.
«Трофейная!» – опять похвалился Борька, и добавил, - пахан у «гансов» на фронте отобрал!».
«А у меня тоже есть гармошка!» – сказал Петька и достал из кармана свою губную гармошку.
«А вот смотрите! И у меня есть!» – сказал Лёнька и тоже достал из кармана свою губную гармошку.
Алёшка, явно, стоял в недоумении.  Он стоял и думал:
«Или они договорились все вместе специально, чтобы досадить ему, или просто хвалятся своими гармошками!». Алёшка продолжал молчать, смотрел то на Борьку, то на Петьку, то на Лёньку. И в это время появился дядя Коля.
«Ну, что, гвардейцы! – сказал он, - я вижу, вы все в один миг стали музыкантами! А?! Гармошки у вас трофейные! Да толку от них, если никто из вас не умеет играть на них! - Он подошёл к Борьке, ловко выхватил гармошку из его руки, - говоришь, трофейная, у «гансов» отобрали!».
Он покрутил гармошку в руке, достал из кармана носовой платок, вытер им губную гармошку, приложил её к своим губам и заиграл «Катюшу».
«Вот это здорово!» - подумал Алёшка, и ему так захотелось иметь тоже  губную гармошку!
Сыграв «Катюшу», дядя Коля начал играть «валенки». У него так хорошо получалось, что пацаны раскрыли рты от удивления и слушали, замирая от  восторга. Когда дядя Коля перестал играть, все некоторое время молчали. И наконец дядя Коля своим голосом разрядил тишину.
«Концерт закончен! – сказал он, - а теперь все по домам! А ты, Лёха, останься»
Когда все разошлись, дядя Коля подошёл к Алёшке, сказал:
«Знаешь, почему я отношусь  к пленным по-человечески? – спросил он.
«Нет, - ответил Алёшка, - но думаю, потому, что ты добрый!».
«Не знаю, добрый я, или нет, но это другим судить! – рассуждал он, - А вот однажды я как-то после обеда, - сказал он дальше, - у пленных был перекур. И все они собрались у костра. И вот твой знакомый Гюнтер достал из кармана губную гармошку и начал играть. Я не знаю, что он играл. Я плохо разбираюсь в классической музыке. Но, услышав его игру, я понял одно: так может играть только хороший, добрый человек с благородной и чистой душой. Я подошёл и попросил, чтоб он ещё раз сыграл эту вещь. Он сыграл и опять так красиво! Так что вот такие пироги, брат! А мне всё говорили – «фашисты!». Он, Алёша, не фашист! Он – человек, которого война сделала врагом для нас! А мы, славяне, должны тоже разобраться во всём!» - и дядя Коля замолчал. Алёшка тоже молчал. Потом дядя Коля вновь начал говорить:
«Вот увидишь, пройдет много времени и мир изменится. И мы ещё будем друзьями с немцами. А пока мы – победители! – и он многозначительно добавил, - пока! Я попрошу Гюнтера, чтоб он тебе сыграл на гармошке. Хорошо?».
«Хорошо, хорошо», - согласился Алёшка. И теперь он понял, что дядя Коля так же, с уважением относится к Гюнтеру, как и сам Алёшка.
«Ну, а теперь беги домой и про наш разговор никому ни слова! Хорошо!?» - сказал дядя Коля.
«Хорошо! – ответил Алёшка и, помедлив, спросил, - а Маратику – можно?».
Дядя Коля подумал и спросил его:
«Он твой настоящий друг?».
«Да!» - без промедлений ответил Алёшка.
«Тогда, можно!» - ответил дядя Коля.
«У меня пока два друга: Челнок и Маратик!».
Дядя Коля засмеялся и сказал:
«Челноку можешь всё говорить. Он уж точно не проболтается! Ну, пока!».
Алёшка шёл домой, как герой!
В голове всё стояли слова дяди Коли: о музыке, о Гюнтере, о друзьях. Подойдя к дому, он увидел тётю Кристину.
«Что нового? – спросила она.
«Нового много! Вот только у меня одного нет губной гармошки. У всех ребят есть, а у меня нет!».
«Попроси маму, она тебе купит губную гармошку. И весь твой вопрос будет снят!» - сказала тётя Кристина.
«Хорошо бы! – ответил Алёшка, - попрошу!» - и пошел домой.
Дома он обратился к маме:
«Мама! Купи мне губную гармошку. Понимаешь, у всех ребят есть гармошки, и они играют на них. А у меня нет!».
Мама подумала и сказала:
«Алёшенька, если я увижу в магазине, то обязательно куплю тебе губную гармошку!».
«Значит, ты купишь мне губную гармошку?» – переспросил Алёшка.
«Да, да, если они есть в продаже, то обязательно куплю!».
Алешке тут же захотелось рассказать маме про всё, что с ним сегодня  произошло. Но, посмотрев на маму, он вспомнил слова дяди Коли и не решился испытывать судьбу. Поужинав, он пошёл в свою комнату, расправил кровать и лёг.  Спать ему не хотелось. И он всё думал о Гюнтере, о дяде Коле, о губной гармошке. Но, самое главное, у него в голове постоянно стоял один вопрос:
«А почему и как попал в плен Гюнтер? И что он делал на фронте? Может, тоже убивал людей?».
«Нет! Нет! Он не мог! – тут же отбросил он эту мысль из головы, - ведь, даже дядя Коля сказал, что такие люди не могут делать плохое! Завтра, если я опять встречусь с Гюнтером, я обязательно спрошу его, почему он попал в плен, и что он делал на фронте?».
Он опять вспомнил про губную гармошку. И лишь успокоившись, что мама ему пообещала купить, он уснул.
На следующий день после ухода мамы на работу Алёшка решил:
«А что, если мне отстегнуть карабин на ошейнике Челнока и пойти с ним вместе к Дяде Коле? Нет! – решил он, - надо сперва спросить у мамы, разрешит, или не разрешит она  мне это сделать?».
Вскоре пришла тётя Кристина. Поздоровавшись, она спросила:
«Ты готов, Алёша?».
«Да!» – ответил Алёша, и они вместе вышли из квартиры. На улице было тепло, и Челнок, спрятавшись от жары, лежал на крыльце.
«Здорово, Челночек! – сказал Алешка.
Челнок встал, подошёл к Алёшке и протянул ему лапу. Тётя Кристина, увидев это, улыбнулась и сказала:
«Смотри, как он тебя уважает, даже лапу протягивает!».
«Мы с ним – друзья!» – сказал Алёшка и пожал лапу Челноку.
«Ладно, я пойду», - сказала тётя Кристина и, погладив Челнока по голове, пошла к себе домой. На другом крыльце её ждал Дезик. Подойдя к Дезику, она попросила лапу у Дезика и, улыбаясь, сказала:
«Вот видишь, как Челнок уважает Алёшу! Лапу ему сам даёт! А ты можешь мне дать лапу?».
В ответ на слова тёти Кристины Дезик вильнул хвостом, встал на задние лапы, а передними лапами оперся о ногу тёти Кристины.
«Да лапу, мне лапу надо, Дезик!», - но Дезик так и не дал лапу тёте Кристине, и она, уже не обращая на него внимания, пошла домой.
Алёшка шёл на Уральскую, а в голове стоял один вопрос: как он сегодня проведёт день в кругу дяди Коли  и Гюнтера. Выйдя из переулка, он увидел «студебеккер».
«Слава богу!», – сказал впервые он эти слова, хотя часто слышал, как произносила их его мама, и пошёл к автомобилю.
«Здорово, Лёха!», - увидев его, сказал дядя Коля.
«Здравствуйте! – ответил Алёшка и тут же  спросил, - что, пойдём на стройку?».
«Пойдём! – ответил дядя Коля и закрыл дверь «стударя», - как у тебя дела? Что нового?», - спросил его дядя Коля.
«Хорошо!», – ответил Алёшка, и они направились на стройку.
Дойдя до калитки, дядя Коля посмотрел по сторонам и сказал Алешке:
«Дальше пойдёшь сам. Ты хорошо знаешь, куда. А я буду здесь, на улице!».
 Алёшка что-то ещё хотел спросить у дяди Коли, но он прервал его, как бы предугадывая его вопрос, ответил:
«Так надо!».
«Понял! – ответил Алёшка и пошёл дальше один на стройку. Спустившись вниз по лестнице, он открыл дверь в комнату и увидел кроме Гюнтера ещё одного пленного.
«Здравствуй, Алёша!», - приветливо сказал Гюнтер. И тут же рядом стоящий пленный тоже поздоровался с ним, но только на немецком языке. Алёшка подошёл к Гюнтеру, протянул ему руку, Гюнтер пожал его руку.  Пожимая руку, Алёшка почувствовал такую приятную радость. Он даже улыбнулся и, не выпуская руки Гюнтера, спросил:
«А кто этот дядя?»
«Это мой друг, - ответил Гюнтер и добавил: - его звать Виктор!».
«Здравствуйте, Виктор! – сказал Алёшка и тоже протянул ему свою руку.
Виктор сначала посмотрел на Гюнтера, затем что-то спросил его по-немецки. Гюнтер ответил ему тоже по-немецки и только потом с улыбкой на лице он протянул свою руку Алёшке. После рукопожатия Гюнтер сказал Алёшке:
«Алёша, Виктор очень хороший столяр и может из дерева делать всякие вещи. Если тебе что-то надо, он сделает тебе!».
Алёшка неопределённо пожал плечами, посмотрел на Виктора и сам про себя подумал:
«А Гюнтер красивее Виктора, хотя, и Виктор тоже красивый, но Гюнтер лучше!».
«Ладно, - сказал Алёшка, - пусть он сделает мне самолёт!».
«Хорошо, - ответил Гюнтер и тут же по-немецки что-то сказал Виктору. Виктор в свою очередь, слушая Гюнтера, улыбался, кивал головой, как бы соглашаясь с Гюнтером. В конце разговора он на ломаном русском языке сказал:
«Хорошо!».
Гюнтер ещё что-то сказал Виктору, и тот, попрощавшись, ушел.
Алёшка и Гюнтер остались одни. Первое, что беспокоило Алёшку, это как он задаст вопрос Гюнтеру в отношении плена. И, наконец, он решился спросить:
«Гюнтер, а как ты попал в плен? И кем ты был на войне?» - спросил он.
Гюнтер решил ответить сначала на второй вопрос, и он ответил:
«На войну, Алёша, а, точнее, на восточный фронт я попал в 1943 году. В армии я служил при штабе, в отделе по фортификационным сооружениям. Это, Алёша, там занимаются строительством мостов, дорог, фортов и других инженерных сооружений. На передовой я никогда не был, - затем Гюнтер замолчал, смотря в глаза Алёшки. И казалось, этому молчанию не будет конца. И тогда Алёшка как бы сам подвёл черту под этот немой вопрос:
«Значит, ты никого не убивал!?».
«Нет, нет! – ответил Гюнтер, - я никогда никого не убил!».
«А твой друг Виктор тоже никого не убивал?» - спросил Алешка.
«Я не знаю, - ответил Гюнтер, - знаю только одно, что он был водителем и возил какого-то старшего офицера!».
«Гюнтер, а как ты попал в плен?» - продолжал спрашивать Алёшка.
Гюнтер долго смотрел на Алёшку, и Алёшка почувствовал, как тяжело было говорить Гюнтеру. Он  с силой сжимал  ладони своих рук, при этом поднимая голову вверх. И теперь уже Алешке становилось жалко Гюнтера, и он про себя подумал:
«Ну, зачем я задал этот вопрос?».
Наконец, Гюнтер собрался со своими мыслями и ответил:
«Алёша, - сказал он, - наверное, любой плен противен. А когда пленили меня, для меня это было что-то страшное. Благо, что я знал русский язык. Вот русский язык меня и спас! Вся армия попала в окружение. И началось что-то страшное. Всё кругом рвалось и горело.  Кругом был дым, и дышать было нечем. И вот тогда командование приняло решение капитулировать. И мы все, подняв руки, сдались! Потом была сортировка: старших офицеров и СС отобрали в одну сторону, а нас, младших офицеров, в другую. Потом я прошёл много допросов, и, в конце концов, нас отправили эшелоном сюда. Вот с тех пор мы строим то дороги, то мосты. А вот сейчас – дома. Но это все можно терпеть. И я обязательно вытерплю, так как всё время живу надеждой и думаю о своей семье,  о маме и папе, о сестре и о бабушке и, даже, о своем коте. Вот только я не знаю, когда нас отпустят.  И когда же я уеду домой!», - Гюнтер глубоко вздохнул, ещё раз посмотрел Алёшке в глаза. И Алёшка заметил, как маленькая слеза прокатилась по щеке  Гюнтера.
«Знаешь, Гюнтер, - сказал Алёшка, - ты не плачь. Вот увидишь, ты обязательно вернёшься домой и увидишь свою маму и своего папу, и сестру, и бабушку, и кота!».
«Да, да! – сказал Гюнтер, - обязательно увижу!».
«А сейчас, Гюнтер, я тебя попрошу, чтоб ты сыграл на губной гармошке музыку, которую играл дяде Коле», - попросил Алёшка.
Было видно, как Гюнтер вдруг весь встрепенулся, ещё раз посмотрел на Алёшку и спросил:
«А что, ему понравилось? Да?».
«Да! – подтвердил Алёшка, - ему очень понравилось!».
«Хорошо, я сыграю эту вещь. Ты только подожди. Я скоро приду!» - сказал Гюнтер и вышел с веранды, закрыв за собой дверь. Алёшка подошёл к краю веранды, внимательно разглядывая всё вокруг. В голове у Алёшки появилась теперь другая задача: как помочь Гюнтеру! И тут же сам себе он сказал: «Наверное, у меня это не получится! А ведь так хочется помочь!».
Пока он так рассуждал, стоя спиной к двери, дверь открылась, и появился Гюнтер, а буквально через минуту появился  и дядя Коля.
«Алёша!  Слушай! – сказал Гюнтер и поднёс к губам губную гармошку. Сначала он играл медленно, но потом всё быстрее и быстрее. Алёша слушал музыку, буквально, открыв рот. И даже дядя Коля, сидя на подоконнике, от красоты звучания музыки закрыл глаза. Когда Гюнтер кончил играть, все долго молчали. Складывалось впечатление, что каждый уже сам с собой обсуждал эту прекрасную мелодию.
«Молодец! – сказал дядя Коля, и подойдя к Гюнтеру, пожал ему руку.
«Пожалуйста! – ответил Гюнтер и сделал поклон головой.
«Да – а, - протяжно сказал дядя Коля и добавил, - вот она-то, судьба, или как её там ещё называют, фортуной. А она поворачивается нелицевой стороной. Сколько ещё перекосов будет! Но надо выстоять! – сказал он Гюнтеру, при этом поправил пилотку и, как само собой, автоматически поправил автомат на плече, - ты мне скажи, Гюнтер, что это за музыка?».
Гюнтер посмотрел на дядю Колю, затем, убрав гармошку в карман, сказал:
«Это ваш соотечественник, композитор Глинка!».
«Да, вот тебе дела! – сказал дядя Коля, - значит, наш, русский!».
«Да. Ваш! – сказал Гюнтер и, посмотрев на Алёшку, произнёс, - я всегда любил вашу музыку и ваш язык, когда учился в университете!».
«Ты окончил университет? – спросил дядя Коля.
«Да, – ответил Гюнтер, и продолжил, - учась там, я много, много раз слушал ваш радио. И всегда мечтал приехать в Россию. Ведь, Россия - такой большой страна!» - он ещё что-то хотел сказать, но дядя Коля перебил его и сказал:
«Вот и приехал!».
«Да, - с грустью сказал Гюнтер, - привезли…».
«Ладно, парень, держись! – сказал дядя Коля. И Алёшка почувствовал в нотках голоса дяди Коли маленькую, но поддержку для Гюнтера.
«Гюнтер, - сказал Алёшка, обращаясь к нему, - а где ты взял эту гармошку?».
«Эту гармошку мне подарила моя бабушка, когда я уезжал на восточный фронт, - сказал Гюнтер.
«У вас в Германии, наверное, много таких гармошек? – спросил Алёшка.
«Много, Алёша!» - сказал Гюнтер.
«А у нас вот нет, - с грустью в голосе ответил Алёшка, - у Борьки, Петьки и Лёньки есть. Им отцы привезли с фронта, а мой папа не привёз. Наверное, где он воевал, там их не было».
Когда Алёшка закончил  говорить, Гюнтер подошёл к нему и, достав из кармана гармошку, протянул её Алёшке.
«На! Держи! – сказал Гюнтер, - это будет мой  подарок тебе!». От удивления Алёшка открыл рот.
«Мне? – выдавил он из себя, – это мне? - всё ещё не веря в это чудо, переспросил Алёшка Гюнтера, - нет! Нет, я не могу взять эту гармошку. Это ведь подарок твоей бабушки!».
«Да, - ответил Гюнтер, - это подарок. Но я уважаю тебя, Алёша! И поэтому дарю тебе эту гармошку. Бери!».
Подошёл дядя Коля, посмотрел на Алёшку, похлопал его по плечу, посмотрел на Гюнтера и уже, потом сказал:
«Бери, Лёха! Я вижу, Гюнтер тебе дарит от всей души!».
После этих слов Алёшка дрожащей рукой взял гармошку.
«Спасибо тебе, Гюнтер! – сказал Алёшка и прижал её к своей маленькой груди.
«Играй! – сказал Гюнтер и повторил, - играй!».
«НУ, вот, - сказал дядя Коля, - теперь вы уже, я смотрю, и друзья!».
«Да! – ответил Алёшка, - Гюнтер – мой друг, дядя Коля! Да и вы тоже! Ведь вы помогли мне увидеть и узнать Гюнтера! А самое главное, у меня появились новые друзья!».
«Эх, знало бы всё об этом моё начальство! – сказал дядя Коля, - не сносить мне  головы! Но судьба, видно, пока на моей стороне. Дай бог!» - сказал он и ушёл.
Алёшка и Гюнтер долго молчали. И первым заговорил Алёшка:
«Знаешь, Гюнтер, я пока не возьму у тебя твою гармошку. Пусть она пока останется у тебя. Я понял, что она даёт тебе надежду, особенно, когда ты с ней наедине остаёшься и играешь свои любимые мелодии! Хорошо?».
«Хорошо! Пусть будет так! – ответил Гюнтер, - ты очень добрый мальчик, Алёша!».
«А хочешь, - сказал Алешка, - я постараюсь прийти к тебе завтра вместе с Челноком! Если, конечно, разрешит дядя Коля!».
«Хорошо, приходи с Челноком! – сказал Гюнтер, – я люблю животных! Ведь я – биолог. Для меня всё, что ползает, двигается и летает – это мир познаний! Вот только дядя Коля, наверное, не разрешит. Ведь его тоже надо понять: он находится на службе!».
Они некоторое время молчали, после чего Алёшка сказал:
«Да! Ты прав, Гюнтер! Ну, да ладно!».
И в это время появился дядя Коля.
«Лёха! Нам пора! – сказал он,  и они, попрощавшись, отправились на выход.
На улице было тепло. На небе не было ни единого облачка, небо было голубым, голубым! Ярко светило солнце. Чувствовалось дыхание лета.
«Как хорошо летом! – подумал Алёшка, - кругом зелено, тепло! Можно ходить раздетым! И тебе не холодно, как это было зимой!»
Простояв пару минут, Алёшка спросил дядю Колю:
«Дядя Коля, а если я завтра приду с Челноком, ты пропустишь нас к Гюнтеру?».
«Приходи! – сказал дядя Коля, - если тебе разрешат твои родители. А теперь встретимся у «стударя», как и раньше. Понял?».
«Да! – ответил Алёшка, и они разошлись в разные стороны.
Подойдя к «стударю», Алёшка увидел всю компанию в сборе, только почему-то не было Маратика.
«Не заболел ли он? – подумал Алёшка.
«Привет! – сказал Борька Алёшке и спросил, - а где твой Камратик?».
«Нигде! – ответил обиженно Алёшка и добавил сердито, - на бороде!».
«Ох! Ты ещё и дразнить меня будешь?!» - сказал Борька.
«Зачем тебя дразнить! – сказал Алешка, - я просто с тобой больше говорить не буду!» - и подошёл к Петьке.
«Подожди, подожди! Давай, разберемся! – не отступал Борька, - а то видишь, по бороде! Я тебе не пацан, чтоб ты со мной так говорил!».
Борис был и старше, и выше ростом. И это превосходство давало ему быть хозяином положения.
«Отстань! – сказал Алёшка, - я не собираюсь с тобой разговаривать!».
«Куда ты денешься! – ответил Борька и своей рукой резко толкнул Алёшку в грудь. От удара Алёшка отлетел, и спиной ударился об забор. В это время появился дядя Коля.
«Немедленно прекратить! – крикнул он и подошёл к Борьке, - ты, что тут устраиваешь драку?! – сказал дядя Коля и, взяв Борьку за ухо,  отведя его в сторону.
«Больно! – закричал Борька, - отпустите! Я больше так не буду!».
«Вот так! – сказал дядя Коля, - я тебе покажу, как обижать меньших!! Вот я смотрю на вас всех. Все вы, вроде одинаковы, и одеты, и подстрижены под одно. А ведь на самом деле, все вы разные. А ты, Борька, хоть ещё тоже сосунок, а уже из тебя прёт эта гадость, точнее, дерьмо! А что будет, когда ты вырастешь?! – сказал дядя Коля и отпустил Борьку.
Борька отошёл в сторону, потёр своей рукой красное ухо и громко заявил:
«Я это тебе, Лёха с мыльного завода, так не оставлю!».
«Пошел, вон! Сопляк! – грозно сказал дядя Коля и направился в сторону Борьки. Борька, видя, что гвардии младший сержант Васильев направляется к нему, развернулся и дал стрекача!
«Вот так! – сказал дядя Коля, - трус сопливый! А себя в грудь бьёт, герой, мол, я! Вот так и везде у нас: как что, так в кусты! Ну, его к чёрту! – продолжил дядя Коля, - что мы так печёмся о нём?! Он ведь на самом деле и яйца выеденного не стоит! Правильно я говорю, гвардейцы?! – и он посмотрел на ребят.
«Да, правильно! – ответил Алёшка.
Алёшку поддержал неуверенно Петька, пробубнив что-то себе под нос, а Лёнька вначале искоса взглянул на Петьку, а потом, опустив голову, промолчал.
«Мужики! – сказал дядя Коля, - я вижу, у вас коллектив слабый! А ведь это плохо!» – добавил он и полез в кабину. Дядя Коля запустил двигатель и сделал несколько раз перегазовку, машина медленно двинулась с места.
«Пока! – сказал Алёшка ребятам и пошёл домой. В ответ он не услышал ничего. И уже, шагая домой, он понял, что эти ребята ему не друзья! Придя домой, он увидел маму, и первое, что он спросил у неё, это о Челноке:
«Мама, а можно, я завтра возьму погулять с собой Челнока? А?».
«Надо подумать, - сказала мама.
Алёшка продолжал просить:
«Ну, пожалуйста, разреши! А?».
«Ну, хорошо! - согласилась мама, - А зачем тебе Челнок? Ведь у тебя есть друг Маратик!».
«Понимаешь, - сказал Алешка, - нам нужен, ну, как тебе сказать? – и Алёшка не знал, как объяснить маме. Он знал одно, что если сейчас он скажет, что Челнок им нужен, как охранник, то мама скажет ему: «Вот Челнок начнёт вас защищать и покусает кого-нибудь. Тогда что будет? А?», и откажет, и Алёшка решил сказать так, - Челнок нам нужен для того, чтобы мы его прогуливали. Ему ведь тоже надо гулять!».
Мама долго молчала.  Алешка с нетерпением ждал ответа. И, наконец, мама сказала:
«Хорошо! Но смотри, Алёша, чтобы всё было нормально! Я знаю, - сказала мама, - Челнок – умный пёс, и покусать, он никого не покусает, но испугать может. Так, чтоб всё было хорошо!».
«Да, да, да! – радостно ответил Алёшка, - всё будет хорошо!».
«Ну, дай бог!», - сказала мама и ушла на кухню.
Радости не было предела! Алёшка лежал на кровати и представлял себе, как Борька, увидев его с Челноком, испугаясь, спрячется, или убежит к себе домой! Будет знать, как обижать младших! На душе у Алёшки  был такой  подъём, что он готов был хоть сейчас вместе с Челноком бежать на Уральскую и продемонстрировать всем, какой у него Челнок! И что он – настоящий друг!  А не такие, как Петька и Лёнька! И Челнок всегда заступится за него! Лёжа на кровати, Алёшка и сам не заметил, как заснул
«Проснулся он рано, ещё до гимна Советского Союза. Он тихо вышел на кухню. Мама уже встала и, включив газ, разогревала на плите завтрак.
«Ты что так рано встал? – спросила мама, увидев Алёшку на кухне, - мог бы ещё поспать!».
«Не спится! – ответил Алёшка, и посмотрел на маму.
Услышав эти слова, мама с улыбкой и с каким-то восторгом сказала:
«Ну, ты у меня совсем уже взрослый, становишься, Алёша!».
Алёшка пожал плечами, сел за стол и спросил маму:
«А что мы сегодня будем кушать?».
«Кушать – полный стол! – сказала мама, ставя на стол  сковородку с яичницей, - вот. Если хочешь, сделай себе бутерброды!».
Алёшке не так уж и хотелось кушать, как хотелось, чтоб скорее ушла мама на работу, чтоб скорее пришла тётя Кристина, и чтобы он скорее пошёл гулять с Челноком. В своих мыслях он представлял, как произойдёт его встреча с ребятами, как они прореагируют, увидев Челнока. И где-то в глубине своей души он чувствовал себя победителем.
«Ты о чём думаешь?» – спросила его мама.
«Да так», - неопределенно ответил Алёшка и начал кушать.
Когда позавтракали, мама сказала:
«Алёша, только будь умным. Хорошо?»
«Хорошо!» - ответил Алёшка и, подойдя к окну, посмотрел на улицу. На улице стояла тёплая погода, по улице шли легко одетые люди. Ярко светило солнце, и на небе не было ни одной тучки.
«Как хорошо!» – подумал Алёшка  и услышал слова мамы:
«Ну, ладно, я пошла!» - сказала она.
 Ждать Алёшке тётю Кристину долго не пришлось.
«Здравствуй, - сказала тётя Кристина Алёшке, - как твои дела?» – спросила она.
«Хорошо!», – сказал Алёшка.
«Ну, тогда пойдём!», – сказала она, и они вышли на крыльцо. Алёшке не пришлось звать Челнока из своего домика. Он как бы уже знал, что сейчас Алёшка отстегнёт карабин на ошейнике, и они вдвоём пойдут гулять.
«Здравствуй, Челночек! – ласково сказал Алёшка Челноку и протянул ему руку. Челнок в свою очередь протянул ему свою лапу. Тётя Кристина смотрела на всё это со стороны и, улыбаясь, сказала:
«Какие вы настоящие друзья!» - и, повернувшись, пошла к себе домой.
«Ну, Челночек! Мы сегодня  с тобой должны доказать, какие мы с тобой настоящие верные друзья! Ты будешь меня слушаться?», – спросил Алёшка и погладил Челнока по голове. В ответ на Алёшкин вопрос Челнок лизнул Алёшкину руку.
«Что, мой друг! – сказал Алёшка, - пойдём?!» - и отстегнул карабин.
Челнок понял, что он свободен. И было видно, как он был рад!
Они вместе прошли до калитки нога в ногу. А когда Алешка открыл калитку, Челнок остановился, как бы ожидая команду, и посмотрел на Алёшку.
«Вперёд! – скомандовал Алёшка, и Челнок первый вышел на улицу. Алёшка скомандовал: «Идём!», и они рядом вдвоём  пошли на улицу Уральскую.
 Придя на улицу Уральскую, Алёшка увидел на том же месте дядю Колю.
«Знаешь, Челночек, - сказал Алёшка, обращаясь к Челноку, - Этот дядя очень хороший. И ты будь с ним вежливым! Хорошо?! Ну, пошли!» - и они направились к дяде Коле.
«Здорово, Лёха! – поприветствовал их дядя Коля, увидев Алёшку и Челнока, - Ух, ты! Какой здоровый у тебя пёс! Так ты говоришь, он твой друг?».
«Да! – гордо ответил Алешка, - он мой самый настоящий друг!».
«Видно, сказал дядя Коля, - он даже не отходит от тебя!».
«Дядя Коля, - сказал Алёшка, - пока никого нет, идёмте к Гюнтеру?!».
«Хорошо, - сказал дядя Коля, – пойдём!». И они уже втроём направились на стройку. Спустившись по лестнице и войдя в комнату, Алёшка увидел Гюнтера и его друга Виктора.
«Здравствуйте! – поздоровался Алёшка.
«Здравствуй, Алёша! – ответил Гюнтер, а Виктор своеобразно кивнул головой, как бы дал понять, что он тоже здоровается.
«Ох, какой у тебя, Алёша, красивый собака! – с восхищением сказал Гюнтер, - это – настоящий немец!».
«Что, что? – спросил Алёшка у Гюнтера. Гюнтер повторил:
«Это, Алёша, немецкая овчарка.  Порода такой! – сказал Гюнтер, - какой красивый! – опять сказал Гюнтер и, как заворожённый, смотрел на Челнока.
«Как, ты говорил, его звать? – спросил Гюнтер.
«Челнок! – сказал Алёшка.
«Интересный имя вы ему дали, - сказал Гюнтер.
«Это ему мой папа дал такое имя. Он мне говорил, что привёз его из спецпитомника, где выращивают таких собак!».
«Да, да, - сказал Гюнтер, - и, посмотрев на Виктора, тоже ему что-то сказал, только уже по-немецки. Виктор ответил Гюнтеру тоже по-немецки.
«О чём они говорят? – думал Алёшка. Ему так хотелось всё узнать. И видя в Алёшкиных глазах интерес к разговору, Гюнтер сказал:
«Алёша, Виктор спрашивает, где ты взял такую красивую собаку. И я ему всё рассказал о твоем Челноке!».
Услышав своё имя, Челнок поднял уши и посмотрел в сторону Гюнтера.
«Это тоже хороший человек! – сказал Алешка Челноку.
«Алёша, а можно, я подойду поближе к нему? – спросил Гюнтер.
«Конечно, можно! – сказал Алёшка, - знаешь, Гюнтер, он всё понимает, вот только не говорит. И я его тоже понимаю!».
«Хороший! Хороший! – приговаривал Гюнтер, протягивая руку к Челноку. Челнок посмотрел на Алёшку, но лапу протягивать не стал. Он смотрел на Алёшку и как бы хотел спросить его: «ну что будем делать? Дать ему лапу, или нет?».
И Алёшка дал ему команду:
«Челнок! Дай лапу Гюнтеру!». И в тот же миг Челнок протянул лапу Гюнтеру, и Гюнтер пожал ему  лапу.
«Ты посмотри, какой молодец! – сказал Гюнтер и уже смело погладил Челнока по голове. В комнату вошёл дядя Коля.
«Как дела? – спросил он.
«Хорошо, дела! – ответил Гюнтер.
«Лёха! – сказал дядя Коля, - вы тут ещё поговорите, и, наверное, надо будет уходить. Я слышал, сегодня должно начальство нагрянуть!».
«Хорошо! – сказал Алёшка дяде Коле, - мы недолго!».
Как только дядя Коля ушёл, Гюнтер сказал:
«Знаешь, Алёша, я подумал и решил, что, наверное, будет лучше, если я тебе сейчас отдам губную гармошку!».
«А почему сейчас? – спросил Алёшка.
«Время, Алёша, бежит. И не за горами, что мы скоро перейдём  на другой место, - сказал Гюнтер и достал из кармана гармошку и протянул её Алёшке.
Алёшка взял гармошку и аккуратно положил её к себе в карман.
Челнок, лёжа на полу, внимательно смотрел на каждое движение Гюнтера и Алёшки.
«Ладно, я обязательно буду беречь твой подарок, Гюнтер!», – сказал Алешка.
«Алёша, - сказал Гюнтер, - ещё у меня один просьба. Ты говоришь, что тётя Кристина – немка? Да?».
«Да, - ответил Алёшка.
«А если я буду написать письмо, ты передашь его этой тёте Кристине?», – спросил Гюнтер.
«Конечно, передам!», – ответил Алёшка.
«Тогда мы напишем с Виктором. Слушай, Алёша, а она, ты говоришь, добрая женщина? Да?».
«Да, - ответил Алёшка, - она хорошая и добрая, но очень строгая, говорила мне мама. Она очень любит порядок!», – сказал Алёшка.
Гюнтер улыбнулся и сказал:
«Алёша, мы просто хотим, чтоб наше письмо попало по назначению. Может, от этого письма будет зависеть наша дальнейшая судьба…».
«Хорошо, Гюнтер. Я поговорю с тётей Кристиной, - сказал Алёшка. И в это время зашёл дядя Коля.
«Ну, мужики! – сказал он, - пора! Идём Лёха!».
Когда вышли на улицу, дядя Коля спросил:
Что? Гюнтер отдал тебе гармошку?».
«Да, - ответил Алёшка.
«Береги! – сказал дядя Коля.
«Я буду её беречь, дядя Коля!», – с восторгом сказал Алёшка.
«Ну и молодец! – сказал дядя Коля, - а теперь иди старым маршрутом. Пока!».
«Идём!», – сказал Алешка Челноку. И они вдвоём направились вверх по улице. Затем Алёшка и Челнок перешли улицу в том же месте, где он переходил улицу раньше, и спустились к «студебеккеру», около которого уже вертелись пацаны. Сначала никто не обратил внимания на Алёшку. Но, увидев около него здоровенного пса, да ещё овчарку, пацаны медленно попятились к забору. Алёшке это, явно, понравилось. Теперь он стоял, как герой и с презрением смотрел на них. Он чувствовал себя независимым под защитой своего четвероногого друга. Алёшка знал, что теперь его никто не может обидеть! Первым очнулся Борька. Сначала тихо, потом громче, он спросил Алёшку:
«Ты где взял этого кабыздоха?!».
Алешка с презрением посмотрел на Борьку и твёрдым  голосом сказал:
«Это не кабыздох!! Это Челнок! А если ты будешь обзываться, - сказал Алёшка, - он спустит с тебя штаны!».
«Что!?», -  самоуверенно, в блатном тоне спросил, кривляясь, Борька.  Не успел он  и слова сказать, как Челнок подошёл к нему, оскалился и зарычал. Борька прижался к забору, где уже стояли Петька с Лёнькой.
«Убери! Убери!», - истерично закричал Борька.
«Так ты же называешь его «кабыздох»! – вмешался в разговор дядя Коля, - а теперь кричишь на всю Уральскую!».
Челнок в это время ещё больше оскалил пасть и кончиками зубов зацепил Борькины штаны.
«Мама! Ма - ма! – закричал Борька.
«Лёха, убери Челнока! – добродушно сказал дядя Коля, - а то он сейчас в штаны наложит!».
Алёшка тихо скомандовал:
«Челнок! Ко мне!».
Челнок, выпустив из своей пасти Борькины штаны, подошёл к Алёшке.
Тут слово взял дядя Коля:
«Ну, как, Барыга! – так впервые он назвал Борьку (в последствии эта кличка так и останется за ним на всю жизнь), - что, слабо?!? И маму вспомнил, ещё немного, и бабушку с дедом бы вспомнил…. Так что думай на будущее и делай выводы, как тебе жить и с кем дружить! – с иронией сказал дядя Коля и полез в кабину запускать двигатель своего «студебеккера».   
Как только дядя Коля уехал, Алёшка сказал Челноку:
«Пойдём, Челночек, домой! Нам с тобой тут делать нечего!», - и, развернувшись, они пошли в свой переулок. А пацаны с испуганными глазами  на лице, молча, смотрели им вслед. Идя по переулку, Алёшка чувствовал себя сегодня победителем. А больше всего он был рад тому, что у него в кармане была настоящая немецкая губная гармошка. И не трофейная гармошка, как у Борьки, Петьки и Лёньки, а подаренная ему Гюнтером! 
Подойдя к своему дому, он остановился, немного постоял и решил пойти к Маратику.
«Знаешь, - сказал он Челноку, - идём к Маратику. Он хороший мальчик и живёт вон там!» - и Алёшка показал Челноку рукой на дом Маратика. Они подошли к калитке дома Маратика. Алёшка увидел в огороде тётю Розу.
«Здравствуйте!», – сказал Алёшка.
«Здравствуй!», - ответила тётя Роза.
«А где Маратик?», – спросил Алёшка.
«Маратик уехал в деревню к брату!», - сказала тётя Роза.
«А когда он приедет?», - спросил Алёшка, почесав затылок.
«Завтра! - ответила тётя Роза, - А чья это собака?».
«Это мой друг – Челнок! – гордо сказал Алёшка.
«Красивый у тебя Челнок!».
В это время Челнок внимательно смотрел на тётю Розу. И с открытой пасти  Челнока, с его большого языка на траву капала слюна.
«Алёша, - сказала тётя Роза, – ему, видно, хочется пить. Ты зайди с ним к нам во двор. Там стоит ведро с чистой водой. Пусть он попьёт!».
«Спасибо! – сказал Алёшка, и они, открыв калитку, вошли во двор. Подойдя к ведру с водой, Алёшка сказал:
«Пей, Челночек!».
Напившись воды, Челнок посмотрел на Алёшку. И Алешка понял, что хотел сказать он. Алёшка погладил Челнока по голове и сказал ему:
«Спасибо, я не хочу воды. А ты у меня – молодец, Челночек! Пойдём домой. Нам ещё надо увидеть тётю Кристину. До свидания! – сказал Алёшка тёте Розе, - мы пойдём домой!».
«До свидания! – в ответ сказала тётя Роза, - приходите ещё, когда приедет Маратик!».
«Ладно! – сказал Алёшка и закрыл калитку, - пойдём, Челночек! Нас уже, наверное, ждёт мама!».
Как только они вошли в свой двор, на крыльцо вышла тётя Кристина.
«Как вы сегодня погуляли?», – спросила она.
«Хорошо!», – сказал Алешка.
«А как себя вёл твой друг?», – спросила снова она.
«Челнок вёл себя очень хорошо! – с гордостью сказал Алёшка, - Тётя Кристина, - обратился Алёшка, - у меня к вам большая просьба!».
«Ну, говори!», – сказала тётя Кристина.
«Знаете, у меня на стройке, там, на улице Уральской, где строят дом пленные, есть друг. И зовут его Гюнтер!».
«Как удивительно!», – сказала она.
«Гюнтер, Гюнтер! – повторил несколько раз Алёшка, - он тоже, как и вы, немец. Только он пленный. И вот сегодня он попросил меня, чтоб я передал, когда он напишет, письмо вам!».
«А откуда он знает про меня?», – спросила удивлённо тётя Кристина.
«Про вас я ему рассказывал!», - сказал Алёшка.
«И что же  ты мог ему про меня рассказать?», - спросила тётя Кристина.
«Я рассказывал, - сказал Алёшка, - что вы хорошая, добрая тётя, вот и всё! И что вы – немка! Это я узнал у своей мамы!».
«Да-а! – задумчиво, посмотрев в глаза Алёшки, сказала тётя Кристина и добавила, - а ты больше никому про это не говорил?»
«Нет! Нет! – сказал Алёшка, - не говорил, и никогда не скажу!».
Тётя Кристина некоторое время молчала, потом посмотрела по сторонам и тихо сказала:
«Хорошо, Алёша, принеси письмо, но только ещё раз я тебя попрошу: про наш разговор никому ни слова! Понял?!».
«Понял, понял!», - сказал Алёшка и пошёл домой.
Подойдя к своему крыльцу, Алёшка сел на ступеньку крыльца, позвал Челнока к себе, и, обняв его за шею, сказал ему на ухо:
«Ты – настоящий друг, Челночек!», - потом встал, взял цепь и пристегнул с помощью карабина её к ошейнику.
«Ладно, я пойду к маме!», - сказал Алёшка и поднялся по ступенькам крыльца.  Войдя в дом, он увидел маму.
«Что-то ты долго сегодня гулял. Наверное, проголодался?», - спросила она.
«Да, я хочу кушать!», - сказал Алёшка и пошёл мыть руки.
За столом мама спросила Алёшку, как они с Челноком провели сегодня день. Сначала Алёшка хотел всё до мелочей рассказать маме, но, вспомнив слова тёти Кристины, сказал:
«Хорошо!».
«А как Челнок вел себя?», - спросила мама.
«Челнок вёл себя хорошо! Он слушал меня и был всегда рядом!».
Конечно, Алёшке хотелось рассказать про то, как Челнок защитил его, и как он напугал Борьку. Но он не решился рассказывать об этом. А более того, ему очень хотелось рассказать про Гюнтера и про губную гармошку. И лишь одно то, что он дал слово никому ничего не рассказывать, удерживало его.
«Ты что-то не договариваешь, Алёша!», - сказала мама.
«Да нет, - ответил Алёшка, - я просто устал за этот день!».
Затем Алёшка сказал «Спасибо!» за еду и ушёл в свою комнату. В голове теперь стояла одна мысль: куда спрятать гармошку.
«Нет, - подумал он, - я лучше положу её под подушку, а завтра утром я подыщу для неё место!».
Так он и сделал.
Утром, когда он проснулся, первым делом он проверил, всё ли на месте. Гармошка лежала на своём месте. Он бережно погладил её рукой, как что-то самое дорогое и прекрасное, и опять спрятал её под подушку.
«Хорошо! – подумал Алешка, - уже надо вставать!», - сказал он сам себе.
«Нет, ещё полежу. Мама ещё не встала!», - подумал Алёшка.
Вдруг дверь открылась, и на пороге Алёшка увидел отца.
«Ты уже не спишь? – спросил отец.
«Нет! – ответил Алёшка, - я не сплю!».
«Как проводишь время? С кем дружишь? – спросил он.
«Дружу с Маратиком. Гуляем, ходим на Уральскую. Там тоже есть такие, как мы, ребята!».
Алёшка ещё  хотел рассказать о Челноке но, подумав, что отец не так поймёт, не стал рассказывать. Лишь в конце добавил, что у него всё хорошо.
«Ну, если всё хорошо, так пусть так и будет! – сказал отец и, закрыв дверь, ушел.
Сон у Алёшки, как рукой, сняло. Трогая рукой под подушкой губную гармошку, Алёшка почувствовал, как холодок пробежал по его спине.
Неужели отец всё знает?! – подумал он, и тут же сам себя успокоил, - да нет. Не должно быть! Ведь он целый день на работе!».
Дверь в его комнату вновь открылась. Теперь на пороге стояла мама.
«Вставай! – сказала она, - Алёша! Пора завтракать!».
Первое, что сделал Алешка, это проверил рукой  под подушкой, где была спрятана губная гармошка. Аккуратно заправив кровать, он пошёл умываться.
«Алёша, - сказала мама, - может, ты сегодня без Челнока пойдёшь гулять?!».
«Хорошо, - ответил Алёшка, - пусть сегодня Челнок будет дома!».
«Мама, - спросил Алешка, - а как ты думаешь, если я пойду на стройку?».
«Это где пленные немцы? – спросила она.
«Да! – ответил Алешка.
«Я думаю, не стоит туда ходить! – сказала мама, - ведь смотреть на пленных людей, я думаю, нет ничего интересного!».
«Значит, я правильно сделал, что ничего не сказал о своём знакомстве с Гюнтером!» - подумал Алёшка.
«Ладно, - сказала мама, - мне пора идти. А ты прибери на столе. Хорошо?!».
«Хорошо, - сказал Алёшка и стал убирать посуду со стола.
Как только ушла мама, Алёшка достал губную гармошку и, приложив её к своим губам, попробовал сыграть. Но получился только звук.
«Возможно, надо по-другому дуть! – подумал он, - я спрошу у Гюнтера сегодня, как он это делает!» -  и, положив гармошку в карман, стал ждать тётю Кристину.
Как положено, ровно в десять часов пришла тётя Кристина.
«Алёша, - спросила она, - а этот Гюнтер, что хоть из себя представляет?».
«Тётя Кристина, – сказал Алешка, - он очень добрый и красивый. У него голубые глаза и белые волосы. И он – биолог. Он хочет, чтобы мы ему помогли выбраться из плена. Он никогда никого не убивал! Он, знаете, тётя Кристина, он хороший!». Последние слова Алёшка произносил с болью. Казалось, вот-вот и он заплачет.
«Хорошо, хорошо! – сказала успокаивающе тётя Кристина, - мы постараемся. Только ты будь аккуратным. И ещё раз тебе напомню: никому ни слова!».
Хорошо, - сказал Алёшка, - я никому ни слова!».
Выйдя на крыльцо. Где их уже ждал Челнок, Алёшка поздоровался с ним и на ухо шепнул:
«Челночек, сегодня я пойду один. А завтра пойдём вместе. Хорошо!?» - сказал он Челноку и один пошёл на улицу Уральскую.
Подойдя к «студебеккеру». Он увидел дядю Колю. Поздоровавшись с ним, он спросил:
«А можно, я пойду один к Гюнтеру? – спросил Алёшка.
«Валяй! – ответил дядя Коля. И радостный Алешка, перебежав улицу, побежал на стройку. Почти бегом он спустился по лестнице, открыл дверь и, увидев Гюнтера, с разбегу попал в его объятия.
«Здравствуй, здравствуй! – сказал Гюнтер, - как у тебя прошёл день? – спросил он, – видел ли ты свою тётю Кристину?».
И Алёшка всё в подробностях рассказал Гюнтеру.
Выслушав Алёшкин рассказ, Гюнтер сказал:
«Знаешь, Алеша, теперь ты должен вот это письмо передать тёте Кристине и больше никому. Хорошо?!».
«Хорошо, – ответил Алёшка и взял из рук Гюнтера конверт.
«Там, Алёша, - сказал Гюнтер, - написано на немецком языке про меня и Виктора. Если это письмо попадёт в руки НКВД, то мне и Виктору больше никогда не увидеть Германию. А значит, мне не увидеть ни мамы, ни папы, ни сестры. Так что я надеюсь, мой юный друг, что ты поможешь мне это сделать, передать письмо тёте Кристине!».
Смотря в глаза Алёши, Гюнтер знал, что этот маленький его друг выполнит просьбу немецкого пленного. Если бы Гюнтер знал, что, вручая конверт своему маленькому другу, он практически мог отдать себя в руки НКВД. Ведь Алёшкин отец - майор НКВД, хотя об этом Алёшка не знал. Но видит бог, что судьба в этот раз сыграла на стороне Гюнтера. Гюнтер не ошибся в своём друге! Алёшка, спрятав конверт под рубашку, простившись с Гюнтером, быстро убежал. Выйдя на улицу, он увидел, около «студебеккера» стояла ещё одна машина, но не грузовая, а легковая. Алёшка быстро побежал по улице вверх. И когда он добежал до того места, где надо было переходить улицу, он остановился, посмотрел назад и, успокоившись, перешёл улицу. Теперь, спустившись, он понял, что подходить к «стударю» нельзя, потому что там появились посторонние люди. И Алёшка принял решение - не подходить! И он, как ни в чём не бывало, повернул в сторону переулка и почти бегом побежал к себе домой. Пробежав метров двести, он посмотрел назад. Кругом было тихо. Он немного постоял, и когда он понял, что за ним никто не идёт, он спокойным шагом пошёл к своему дому.
Открыв калитку, он увидел тётю Кристину. Она подошла к нему  и тихо сказала:
«Алёша, идём к нам!».
Алёшка, ещё раз оглянувшись по сторонам, пошёл за тётей Кристиной.
Тётя Кристина открыла дверь своей квартиры и, впустив Алёшку, спросила:
«Ты принёс письмо?».
«Да!», - ответил Алёшка и достал конверт.
«Молодец! – сказала тётя Кристина, - теперь ты должен хранить тайну! Понял? Да?».
«Понял! – сказал Алёшка и вышел на улицу.
Спустившись по ступенькам крыльца, Алёшка побрёл к Челноку.
«Вот и всё! – сказал он Челноку, - как хорошо, что я сегодня тебя не взял!». Он погладил своего четвероногого друга. Поднявшись на крыльцо, он сел на ступеньку, достал гармошку и начал  играть. Вдруг Челнок завыл. Алёшка оторопел.
«Ты что, Челночек?! – спросил он, - поёшь под гармошку?!», - и опять попробовал сыграть. Как только Алёшка начинал играть, Челнок начинал выть.
«Вот это да! – сказал Алёшка, - значит, ты у меня музыкальный, Челночек!!».
Алёшка и не заметил, как сзади к нему, открыв дверь, подошла мама.
«Где ты взял гармошку? – спросила она.
«Алёшка, услышав мамин голос, вздрогнул от неожиданности и, повернувшись к ней, выпалил:
«Мне её подарил Гюнтер!».
Алёшка и сам не подумал, что так получится. Он не ожидал такого неожиданного поворота событий. Он думал, что дома ещё никого нет. А мама, надо же, в этот день пришла рано с работы!
«Какой Гюнтер? – спросила она взволнованно, -  где ты её взял?».
Алёшка посмотрел в глаза маме, ком подкатил к горлу, и  Алёшка уже ничего не мог сказать. Он только лихорадочно хлопал глазами. И было видно: вот-вот, и у него появятся слёзы.
«Пойдём домой! – резко сказала мама.  Алёшка молча поднялся со ступенек, положил в карман свою губную гармошку и пошёл за мамой.  Как только они вошли в квартиру, мама села на стул и уже строго сказала:
«Ты сейчас  мне должен всё рассказать по-порядку: где и как ты взял эту гармошку!».
Алёшка немного успокоился, ком откатил от горла, и он, глубоко вздыхая, слазал маме:
«Я не взял! Мне подарил пленный  солдат!».
«Как звать этого солдата? – спросила мама.
Алёшка понял, что натворил,  назвав, имя Гюнтер. Ему ничего не оставалось теперь, как молчать.
«Что ты молчишь? – спросила мама, - как ты его назвал? – спросила она снова, и сама назвала имя – Генрих.
Алёшка продолжал упорно молчать. Между ними воцарилась тишина.
Прошло минуты три, и мама сказала:
«Алёша, если ты будешь молчать, то я буду вынуждена рассказать об этом всё папе!».
И тут Алешка понял, если мама расскажет папе, то тут произойдёт такое, о чём он уже догадывался. Нет, не о себе думал он! Мне они ничего не сделают! А вот Гюнтер, дядя Коля будут наказаны! Да и, может, тётя Кристина пострадает!
«Что-то надо придумать! – в мыслях говорил он сам себе.
«Хорошо! Я тебе расскажу! – сказал Алёшка, - но если ты расскажешь папе, я больше никогда на свете тебе ничего не скажу!  Возьму, и уйду из дома!»
«Что?!- взволнованно сказала мама, - Алёша, ты хоть думаешь, что ты говоришь?!»
Алёшка посмотрел на маму, немного помолчал и сказал:
«Я говорю тебе правду! – при этом он так внимательно посмотрел в глаза маме, что мама поняла, что Алёшка теперь готов на всё!
«Хорошо! – сказала она, - давай договоримся. Ты мне всё подробно расскажешь!».
«Хорошо! – сказал Алёшка. И он рассказал, как он познакомился на стройке. Но при этом он не назвал ни дядю Колю, ни Гюнтера, ни Виктора. В самом конце его рассказа мама спросила:
«А кто же тебе дал гармошку?».
Алёшка долго смотрел на маму и сказал:
«Его звать Гюнтер!».
Они долго молчали. Теперь уже мама, смотря на Алёшку, металась в мыслях, что произойдёт, если отец узнает всё об этом!
«Хорошо, я что-нибудь придумаю, - сказала она, - а теперь пойдём на кухню. Будем кушать!».
Они кушали молча. Каждый думал только об одном, как сделать так, чтобы всё было хорошо! После долгого молчания мама спросила:
«Алёша! Зачем тебе надо было просить у пленного немецкого солдата губную гармошку?!».
«Я не просил! – ответил Алешка, - Гюнтер мне её подарил!».
Мама долго смотрела на Алёшку, подперев свой подбородок рукой и отведя свой взгляд в сторону, сказала, глубоко вздохнув:
«Иди спать, Алёша!».
Алёшка ушёл в свою комнату, плотно закрыл за собой дверь и начал готовиться ко сну. Достав из кармана губную гармошку, он протёр её об рукав своей рубашки и положил её под подушку.  Раздевшись, он лёг в постель с мыслями: что  ждет  его завтра?
Спал Алёшка плохо. Под утро ему приснился сон. Во сне он увидел Гюнтера. Гюнтер звал его, а Алёшка из всех сил хотел приблизиться к нему, но какая-то сила не пускала его к Гюнтеру.
«Алёша! – кричал Гюнтер, - смотри, не проспи! Не проспи! Не проспи!». От этих слов Алёшка проснулся.  В голове у Алёшки сверлила одна мысль: на месте ли моя гармошка! Алёшка просунул руку под подушку, в надежде взять её, но, увы, он там ничего не нашёл. Тогда он вскочил резко с кровати, как будто его кто-то ошпарил, и обеими руками рванул подушку и отбросил её в сторону. На простыне ничего не было. Алёшка лихорадочно метался то к подушке, то к матрацу, пытаясь найти свою губную гармошку.
«Где! Где моя губная гармошка! – сначала тихо, а потом сильно закричал он. Несколько секунд  стоял молча, не зная, что делать, лишь, потом бросился к двери.  Сколько было сил, он рванул дверь и пулей вылетел на кухню. Там он увидел маму.
«Что с тобой случилось? – взволнованно спросила она.
Алёшка что-то хотел было сказать, но ком подкатился под горло. И только слёзы покатились по его щекам.
«Алёшенька! Я тебе сейчас всё объясню! – ласково, с тревогой в голосе сказала мама.
Алёшка смотрел на маму и ждал, когда, сдавливающий горло, ком отпустит, и он скажет всё-всё, что он думает о них! Но ком его не отпускал! Мама подошла к Алёшке, пытаясь успокоить его. Она даже хотела его обнять, но Алёшка оттолкнул её и направился к входной двери. Отрыв её, он вышел на крыльцо и сел на самую первую ступеньку. Опустив голову, и обхватив её руками, он зарыдал. Челнок рванулся к Алёшке и своей мордой начал толкать его, как бы раздвигая его руки. На какое-то мгновение это ему удалось. Алёшка поднял голову, и их взгляды соединились. Наконец, ком откатил от горла, и, обхватив Челнока за шею, захлёбываясь от слёз, Алёшка сказал:
«Челночек, миленький! Ну почему они отобрали мою губную гармошку?!».
Алёшка смотрел в глаза своего четвероногого друга, и слёзы обиды не катились, а текли рекой! Было видно, как Челнок хотел как-то помочь другу!
«Челночек! Челночек! А ты не знаешь, где моя губная гармошка! – спросил Алёшка.
Чёлнок слизывал своим языком то с одной, то с другой щеки слёзы, как бы успокаивая Алёшку.
«Почему они так сделали?! А? – рыдал Алёшка.
Челнок, смотря в глаза Алёшки, поворачивал свою голову то влево, то вправо, потом развернулся и броском бросился к своему домику. Спружинив ногами в прыжке, он оказался на крыше своего домика. Между забором и крышей домика он сначала лапой, а потом и зубами достал губную гармошку. Увидев это, Алёшка открыл от удивления рот. Возвращаясь, Челнок тихо нёс в зубах губную гармошку. Подойдя к Алёшке, но как бы протянул её, вытянув морду. Увидев раздавленную губную гармошку, Алёшка взял её в руки, ком снова подкатил под горло. И он, поднявшись со ступенек, с опущенной головой пошёл домой. Войдя в квартиру, он с укором, молча, посмотрел на маму. Она смотрела на него и что-то хотела сказать, но, увидев раздавленную губную гармошку в его руках, промолчала. Алёшка снова посмотрел на маму и, пройдя мимо неё, ушёл в свою комнату, закрыв за собой дверь. Он подошёл к своей кровати, разделся, расправил постель, аккуратно положил разбитую гармошку около изголовья и лёг рядом с ней. Алёшка долго смотрел на свою гармошку, а слёзы всё текли и текли по его щекам…. Он почувствовал, что наволочка уже мокрая. Алёшка приподнялся, перевернул подушку, укрылся одеялом и в своих маленьких ладошках сжал раздавленную гармошку. Так переживая и плача, он незаметно уснул.
Мама зашла в Алёшкину комнату, чтобы поговорить с ним, но, увидев, что он спит, закрыла тихо дверь и ушла на кухню.
Сколько проспал Алёшка, он  не знал. Лишь проснулся он от шумного, громкого разговора. Сначала Алёшка потрогал рукой около себя и, нащупав свою гармошку, успокоился. До него долетали отдельные громкие и резкие  слова отца. А одну фразу он хорошо расслышал.
«Нечего в дом тащить фашистскую гадость! - в грубой форме говорил отец, - и ещё, Аня, я тебе скажу: пусть сидит дома, пока не поймёт, где и с кем ему дружить!».
«Неужели, - подумал Алёшка, - мама и про Гюнтера рассказала!?!».
Холодок страха за дядю Колю и Гюнтера пробежал по его спине. И тут же он услышал голос мамы:
«С кем же ему дружить, как ни с соседским мальчиком!!».
«Ладно! Хватит! Мне пора на работу!», - сказал отец, и Алёшка услышал, как громко хлопнула дверь.
«Значит, мама ничего не сказала отцу про дядю Колю, про Гюнтера. Слава богу! – сказал он сам себе и подумал,- надо сегодня обязательно увидеть Гюнтера и дядю Колю!».
Алёшка  взял в руки губную гармошку и стал её внимательно рассматривать. И он представил, какая она была ещё два дня назад, и что осталось сейчас от неё.
Пройдёт много лет, и, уже служа в армии, он будет свидетелем, как группа пьяных солдат будет в клочья рвать меха обычного русского баяна. При всём этом эта пьяная вакханалия будет происходить на глазах вроде бы у нормальных людей, и никто не остановит этот пьяный кураж. Лишь один из всех, обхватив голову руками, сидя на стуле, будет кричать:
«Что вы делаете, гады?!».   
Но это будет потом… 
А сейчас Алёшка, набравшись сил, встал с кровати, заправил её и, открыв дверь, пошёл на кухню. Увидев маму, он тихо поздоровался и сел на стул.
«Здравствуй! – ответила мама и спросила тут же его, - и как ты думаешь поступить дальше?».
«Не знаю!», – ответил Алёшка.
«А кто знает?», - снова спросила она.
Алёшка молчал, насупившись. Молчание могло продолжаться долго. Первой разорвала молчание мама.
«Алёша, - сказала она, - я думаю, тебе не следует ходить на Уральскую!».
«Почему?», - спросил Алёшка.
«Видишь, - сказала она, - всё-таки, там пленные немцы. А мы, ведь знаешь, победители, и нам несвойственно быть рядом с ними, - и добавила, - с   побеждёнными!».
Они опять долго молчали. Затем Алёшка спросил у мамы:
«Если мы победители, так что же мы их так боимся?».
«Алёша, - опять возразила ему мама, - ты ещё маленький, и многого не понимаешь!».
«Вот всегда так, - сказал Алёшка, - как что, так я маленький и не понимаю! Хорошо! – сказал он, возмущаясь, - а что, губная гармошка побеждённая, и её надо сломать?», - и посмотрел на маму.
«Нет! – ответила мама, - губную гармошку ломать не надо. Но ты пойми, твой отец воевал с ними и потерял на фронте много родных и друзей. И для него немцы – это враги, и будут врагами до конца жизни!».
Алёшка посмотрел в глаза маме, помолчал и тихо сказал:
«А зачем сломали гармошку?».
«Знаешь, Алёша, - сказала мама, уходя от ответа,- мне пора на работу, а ты всё хорошо подумай. А вечером мы поговорим. Хорошо?!».
«Хорошо, - ответил Алешка и добавил, - я сегодня обязательно пойду на Уральскую!».
Мама посмотрела на него, помолчала и затем сказала:
«Хорошо! Иди, но чтоб это было всё в рамках дозволенного!», - и вышла из квартиры.
Как только мама ушла, Алёшка нашёл газету, и аккуратно завернул в неё свою губную гармошку.
Ровно в 10-00 пришла тётя Кристина. Поздоровавшись, она спросила:
«Ты что такой угрюмый? Случайно, не болеешь?».
Алёшке хотелось всё подробно рассказать тёте Кристине, но он решил, что лучше промолчать.
«Ладно, - сказала она, – пойдём гулять!». И они вышли на крыльцо. Челнок сидел на крыльце, и было видно, что он уже ждал Алёшку. Алёшка обнял Челнока за шею, поздоровался с ним и аккуратно отстегнул карабин.
«Пошли!», - сказал он Челноку, и они все втроём направились на улицу.
Выйдя за калитку, тётя Кристина сказала:
«Ладно, гуляйте! А я пойду, схожу в магазин!».
«Челночек! – сказал Алешка, – пойдём!», и они направились на Уральскую.
Подойдя к улице, Алешка издалека увидел тот «стударь» и дядю Колю.
Они почти бегом подбежали к дяде Коле и, поздоровавшись, Алёшка спросил:
«Дядя Коля!  Можно к Гюнтеру!».
«Лёха! – спросил дядя Коля, - а где ты вчера был?».
«Не спрашивайте меня сейчас! – сказал Алёшка, - я расскажу вам потом. А сейчас идёмте к Гюнтеру!».
«Ну, хорошо, хорошо! – сказал дядя Коля, - идём!».
Алёшка не шёл, он почти бежал! Ему так хотелось увидеть Гюнтера, этого голубоглазого человека с белыми кудрявыми волосами, и самое главное, что нравилось в Гюнтере, это то, что он был очень добр!
Увидев Алёшку, Гюнтер положил на пол инструменты и, протянув руки, обнял Алёшку.
«Что случилось, Алёша? - спросил Гюнтер, - почему ты вчера не пришёл?».
Алёша не знал, что ответить Гюнтеру. Он знал только одно, что вот сейчас он всё расскажет Гюнтеру и дяде Коле. Но рассказ не получался. Ком опять подкатил под горло, и по Алешкиным щекам покатились сперва мелкие, а потом и крупные слёзы.
«Что случилось? – спросил дядя Коля и добавил, - да ты успокойся, успокойся! Всё будет нормально!», - говорил он.
Но ком не отпускал.
«Гюнтер! – сказал дядя Коля, - принеси воды!».
Челнок, смотря на Алёшку, подошёл к нему, поскуливая, начал дёргать зубами его за штаны, как бы давая понять:
«Ну, не надо дружок, не плачь!».
Увидев это, дядя Коля взял Алёшку на руки, достал из кармана платок, вытер ему слёзы и вновь поставил его на ноги. Вскоре пришёл Гюнтер. Он нёс флягу с водой. Подойдя к Алёшке, он тоже достал платок и вытер ему слёзы.
Ком потихоньку отпустил, и Алёшка, всхлипывая, начал торопливо рассказывать, как и что произошло. Дядя Коля отошёл в сторону, достал папиросу, прикурил и начал смотреть в окно. Гюнтер стоял рядом и, не отводя глаз, смотрел на Алёшку. И вот, когда  Алёшка дошёл до того рокового места в своём рассказе, он достал из кармана губную гармошку, завёрнутую в газету, и развернул её. Дядя Коля подошёл и взял в руки губную гармошку, повертел её, отошёл в сторону и, положив на стол, сказал:
«Да, брат, крепись! Это подруга-жизнь уже начинает тебя испытывать на прочность!».
Алёшка посмотрел на Гюнтера и заметил, как по щеке у Гюнтера тоже проскользнула маленькая слезинка. Гюнтер подошёл близко к Алёшке, взял его на руки и сказал:
«Ничего, малыш! Всё будет хорошо, вот увидишь! Сейчас ты ещё маленький, но уже сейчас у тебя добрая душа. А если у тебя это есть, то считай, ты родился под счастливой звездой. А за гармошку ты не переживай. У тебя ещё много будет гармошек! Не надо, не плачь! – и Гюнтер вытер слёзы с Алёшкиных щёчек, - добро победит зло! Вот, увидишь, Алёша! – сказал Гюнтер и обратился по-немецки к Виктору, который только что вошёл. Виктор подошёл к столу, взял сломанную гармошку, затем посмотрел на Алёшку и по-русски, на ломаном языке сказал:
«Делаем, Алёша!».
Алёшка, услышав это, от радости даже улыбнулся.
В комнате надолго воцарилась тишина. Каждый думал о своём….
И эту тишину разрезал своим голосом дядя Коля.
«Ну, что, мужики! – сказал он, - вот такие пироги!».
Все посмотрели на него, как бы ожидая, какая последует дальше команда. Даже Челнок смотрел на дядю Колю, слегка повернув голову вправо. Казалось, что вот сейчас он тоже выполнит его команду.
«Мужики! – продолжил дядя Коля, - поймите меня только правильно! Жизнь – есть жизнь! И путать её с чем-то не надо! У каждого из нас своя судьба и своя жизнь. Но мне кажется, что в том-то и заключается смысл всей жизни, чтоб до конца оставаться человеком! Ну, а, раз, мы что-то делаем или совершаем, а каждый из нас за свою жизнь делает немало, так пусть это будет по-человечески!!!».
Он что-то ещё хотел сказать, как бы делая остановку, но тут Гюнтер добавил:
«Друзья, мои! – сказал он, - все мы – песчинки в этой космической мгле. Но мне хочется, чтобы эти песчинки никогда не стукались друг об друга, а всегда продолжали лететь только в одном направлении, восхищаясь своим жизненным полётом! А  полёт по нашим земным измерениям – всего лишь мгновение!».
Гюнтер посмотрел на Алёшку, подошёл к нему, погладил его по голове, обнял его, что-то сказал по-немецки, но потом, очнувшись, начал говорить по-русски:
«Не переживай, малыш! Жизнь всё поставит на свои места!».
«Так! – вдруг сказал дядя Коля, посмотрев на часы, - нам пора!». После этих слов лежавший на полу Челнок резко встал и подошёл к Алёшке.
«Мы пойдём, - сказал Алёшка, погладив Челнока по голове.
Гюнтер пожал руку Алёшке и, тоже погладив Челнока по голове, сказал:
«Приходи завтра, Алёша! Хорошо?!».
«Хорошо!», - ответил Алёшка, и они вместе с дядей Колей и челноком пошли на улицу. На улице дядя Коля сказал Алёшке:
«Знаешь, Лёха, не переживай. Как говорят, мир не без добрых людей! Виктор восстановит гармошку! Вот увидишь! Как новая будет! Руки у него золотые!  А теперь идите!», - сказал дядя Коля и пошёл к своему «студебеккеру».
Алёшка с Челноком пошли по своему старому, привычному для них маршруту.
Идя по улице, Алёшка всё думал о разговоре на стройке. В голове всё стояли слова дяди Коли, Гюнтера, Виктора. И, конечно, многое ему было непонятно, но он чувствовал, что эти слова были сказаны от всей души, и от них исходило какое-то добро и умиротворение!
Перейдя улицу и спустившись вниз до переулка, Алёшка не пошёл к ребятам, а решил пойти к Маратику. Подойдя к калитке дома Маратика, он увидел самого Маратика.
«Маратик!», – крикнул Алёшка.
Маратик, увидев Алёшку, подбежал к нему.
«Здравствуй, Маратик!», - сказал Алёшка.
«Здравствуй!», - ответил Маратик, и они пожали друг другу руки.
« А вот мой Челночек!» - сказал Алёшка и показал рукой на него.
«А он меня не укусит?», - с опаской спросил Маратик.
«А зачем тебя кусать!», - сказал Алёшка и позвал Челнока к себе.
«Алёша, я немного боюсь!», - сказал Маратик, отступая назад.
«Не бойся! Он очень умный пёс! Он мой друг, Маратик! – с гордостью сказал Алёшка и, повернувшись к Челноку, сказал:
«Челночек! Это мой друг Маратик!».
Челнок наклонил голову вправо, посмотрел на Маратика и сам первый поднял лапу.
«Пожми ему лапу! – сказал Алёшка Маратику, - он хочет с тобой поздороваться!».
«А он меня не укусит?», - опять спросил Маратик.
«Да не бойся, ты! Он хороших людей не кусает!», - сказал Алёшка.
Маратик неуверенно подошёл к Челноку и своей маленькой ручонкой осторожно пожал лапу собаке.
«Вот видишь! Я же тебе говорил! - сказал Алёшка, - теперь вы – друзья! И к тому же познакомились!».
«Алёша! А можно его погладить?», - спросил Маратик.
Алёшка почесал затылок и уже серьёзным голосом сказал:
«Конечно, можно!».
Но, услышав ответ, Маратик всё равно не решился погладить Челнока и, постояв около него, сказал:
«Ладно, я его поглажу в следующий раз!».
«Хорошо! – сказал Алёшка, - как хочешь! Знаешь, Маратик, я тебе скажу по секрету: мне один пленный подарил губную гармошку!».
«Вот это да! – с восхищением сказал Маратик, - а где она? Покажи!».
Алёшка не знал, что ответить Маратику. Он хлопал глазами, смотрел на Маратика, глубоко вдыхая, наконец, сказал:
«Она, Маратик, на ремонте!».
«Как: на ремонте?», - спросил Маратик.
И тут что-то случилось с Алёшкой. Ком опять подкатил под горло, и у Алёшки на глазах появились слёзы.
«Ты что, Алёша? Что с тобой? Тебе плохо или больно?», - спросил Маратик.
Алёшка, не отрывая взгляда от Маратика, продолжал плакать.
«Да не плачь, Алёша! – успокаивал его Маратик, - не плачь!».
Челнок, увидев, что Алёшка плачет, стал перед ним на задние лапы и начал слизывать слёзы с Алешкиных щёк. Ком спазма медленно начал отпускать.
Маратик, ничего так и не поняв, сказал:
«Если тебе тяжело говорить, ты не говори!», - сказал Маратик и перевёл разговор на другую тему.
«Алёша, - сказал Маратик, – я ведь был в деревне. И там ходил с дедушкой на рыбалку. И знаешь, я поймал там  много рыбы. А одна рыба, её называют линь, была такая большая, что у меня еле-еле выдержала нитка!».
Алёшка слушал, как Маратик рассказывал ему и про деревню, и про белку, которую он видел в лесу, и как они ходили за ягодами, и там Маратик видел ёжика, и они его поймали, принесли домой, а потом отпустили.
Алёшка всё смотрел и смотрел на Маратика и думал: рассказать или пока не надо рассказывать про Гюнтера и решил:
«Нет! Пока я не буду говорить про Гюнтера. И что произошло с губной гармошкой, которую ему подарил Гюнтер!».
«Ну, как тебе? Лучше?», - спросил Маратик.
«Да! – ответил Алёшка.
«Алёша, а завтра ты заходи за мной. И мы пойдём с тобой и с Челноком гулять на Уральскую! Хорошо?!», - сказал Маратик.
«Хорошо, я зайду за тобой, - сказал Алешка и спросил Маратика, - а у тебя папа не ругается, что ты ходишь на Уральскую?».
«Да нет! – ответил Маратик, - мой папа добрый. Он всегда мне приносит конфеты и пряники. Правда, бывает, приходит пьяный. И тогда мама его ругает!».
«Да-а, - глубоко вздохнул Алёшка и сказал, – а я своего папу вообще не вижу, когда он приходит и когда он уходит…».
«А конфеты он тебе приносит?».
«Нет! – сказал Алёшка, - конфет у нас дома не бывает!»,
«А пряники бывают?», – спросил Маратик.
«Иногда бывают. Но их покупает мама! – ответил Алёшка, потом, задумавшись, посмотрел на Маратика и спросил, - Маратик, а у тебя папа про войну рассказывает?».
«Да! – ответил Маратик, - мой  папа, когда выпьет, он всегда вспоминает своих друзей, с кем летал на самолёте, на войне! Он всегда ещё песни поёт и играет на гитаре. А моя мама играет на пианино и подпевает ему! Папа добрый у меня!», - гордо сказал Маратик последние слова.
Алёшка ещё раз вздохнул, но рассказывать про своего отца он не решился.
«Слушай, Маратик, я, наверное, пойду домой. Я уже давно на улице. И уже, наверное, мама пришла с работы», - сказал Алёшка, пожав руку Маратику. И он с Челноком побрёл домой.
Проходя мимо крыльца тёти Кристины, Алёшка увидел Дезика. В это время Челнок поднял голову, посмотрел на Дезика, и одновременно как бы приготовился для прыжка. И Дезика, как ветром, сдуло!
«Вот это да!», – увидев эту сцену, Алёшка засмеялся, и на душе у него стало веселее. Но в это время открылась дверь, и на крыльце появилась Ателия Ивановна.
«Как дела, деточка?», - спросила она ласковым голосом.
«Хорошо!», - ответил Алёшка.
«А это ваш Челнок!? Какой он стал большой! - сказала она, - я его с зимы не видела. Красавец просто! Волкодав! – Ателия Ивановна подошла к Алёшке, погладила его по голове, - да ты, деточка, тоже вон как вымахал! Тебя и не узнать! А как твои родители поживают?», – продолжила она.
Алёшке ничего не хотелось говорить, а, особенно, насчет родителей. Но не ответить этой доброй женщине он тоже не мог. И он ответил:
«Хорошо поживают!».
«Ну, и превосходно! – сказала Ателия Ивановна и пошла к почтовому ящику.
«До свидания!», - сказал Алёшка ей вслед, и они вместе с Челноком пошли к своему крыльцу.
Подойдя к крыльцу, Алёшка взял цепь, позвал Челнока и, пристегнув карабин к ошейнику, обнял его,  сказал:
«Ну, дружок, иди, кушай и отдыхай. А завтра мы опять пойдём на стройку!».
Челнок послушно отправился к своему домику, где его ждала миска с едой. А Алёшка, поднявшись по ступенькам, вошёл в дом.
Войдя в квартиру, он увидел маму.
«Как дела, Алёша?», - спросила она.
Алёшке так не хотелось отвечать, но, увидев, как на него смотрит мама, он через силу из себя выдавил:
«Хорошо!».
«А я вижу, что не совсем хорошо! – сказала мама, – а где эта гармошка?».
«Я отдал её обратно Гюнтеру!», - ответил Алёшка.
Они оба молчали, после чего мама спросила:
«И что тебе сказал Гюнтер, увидев сломанную гармошку?».
«Ничего! – ответил Алёшка.
«Мама! – сказал Алешка, - дай мне, пожалуйста, покушать. Я очень хочу кушать!».
«Хорошо! – ответила мама и, взяв тарелку, налила ему борща. Ароматный запах пошёл по всей кухне. За едой Алёшка молча, с аппетитом всё съел. Потом он вылез из-за стола, сказал маме «спасибо!» и пошёл в свою комнату.
Быстро раздевшись, он лег в постель и, закрыв глаза. Опять начал воспроизводить в памяти весь день с утра. Как он встретился с дядей Колей, Гюнтером, Виктором и Маратиком. Алёшка долго думал, как всё сложится, что будет с Гюнтером, с дядей Колей, Виктором. Ему хотелось, чтоб всё, о чём он мечтает, обязательно сбылось! Чтобы дядя Коля уехал домой на свою Волгу, а Гюнтер и Виктор вернулись домой в Германию. Он уже представлял. Как Гюнтер встретится с отцом, с мамой, сестрой и с бабушкой.
«Как будет хорошо для них всех!», - думал Алёшка, и так со своими мечтами он потихоньку уснул…
Проснулся Алёшка от того, как кто-то трогал его за руку. Открыв глаза, он увидел маму.
«Вставай, - сказала мама, - уже много времени! Пора завтракать, а ты всё спишь!».
«Хорошо!», - сказал Алёшка и тут же вскочил с кровати. Он быстро навёл порядок в своей комнате, затем пошёл умываться.  Не прошло и несколько минут, как он уже сидел за столом на кухне!
«Что будем кушать?», – спросила мама.
«Что есть, то и буду кушать!», – ответил Алёшка.
«Вот ты, у меня какой молодец! - и подала ему гречневую кашу с котлетой, - Алёша, - сказала она, - может, тебе, всё-таки, не ходить на Уральскую?».
«Нет! – резко ответил Алёшка, - я сегодня обязательно пойду на Уральскую!».  И он исподлобья посмотрел на маму. Взгляд у Алёшки был угрожающий.
«Ты в таком тоне со мной не разговаривай! – строго ответила мама,- а если будешь себя так вести дальше, то мне придётся обратиться к папе! Ты понял меня?!?».
«Да, понял!», - ответил Алёшка.
«Вот и хорошо, что ты понял!».
«Мама, - сказал Алёшка, - ну как ты не поймёшь меня!?! Гюнтер – мой хороший друг, и плохого он ничего мне не сделает! И ещё он – биолог. Его интересно слушать, когда он рассказывает!».
Некоторое время они молчали. И тут первой нарушила молчание мама:
«Хорошо! Иди к своему Гюнтеру. Но, чтоб было всё хорошо!».
«А что может быть плохого?», - спросил Алешка.
«Ладно! Мне некогда!», - ушла от ответа мама и вышла из квартиры, не закрыв дверь. Ключа у Алёшки не было, да и он никогда ещё в своей жизни не закрывал двери на ключ. Алёшка, прикрыв дверь, вышел на крыльцо и увидел, как Челнок, высунув свою морду из конуры, посмотрел на Алёшку и тут же рванул к нему. Как обычно, они поздоровались. Алёшка сел на ступеньку, поджидая, когда придет тётя Кристина. Челнок обошёл Алёшку сзади и лёг около него, прижавшись своей мордой к Алёшкиным ногам.
«Ну, что, Челночек! Пойдём сегодня на Уральскую?», - спросил его Алёшка.
Челнок поднял морду, посмотрел на Алёшку и, словно соглашаясь, опять положил свою морду около Алёшкиных ног.
Вдруг Алешка увидел, как открылась дверь в соседской квартире, и на крыльце появилась тётя Кристина.
«Идём, идём!», - сказала она, и Алешка увидел, как из дома выбежал Дезик. С гордо поднятой головой он пробежал по крыльцу и сбежал со ступенек. Но, увидев Челнока, он резко остановился и по инерции, чуть-чуть не попав в лапы Челнока, развернулся и отбежал.
«Здравствуй, Алёша! – сказала тётя Кристина, - что-то ты рано сегодня собрался гулять!».
«Да нет! Просто мама забыла меня закрыть, и я вышел на крыльцо!», - сказал Алёшка.
«Хорошо! – сказала тётя Кристина, - я закрою дверь, а ты иди гулять!».
Алёшке так хотелось спросить у тёти Кристины, отправили ли они письмо, которое он принёс от Гюнтера, но он в этот раз не решился спросить про это, а перешёл на другую тему.
«Тётя Кристина, - спросил Алёшка, - а почему ваш Дезик дальше не идёт за вами?».
Тётя Кристина улыбнулась, посмотрела вначале на Дезика, затем на Челнока и уж потом на Алёшку.  И, продолжая улыбаться, она сказала:
«Твой Челнок почему-то не уважает  Дезика. Они не понимают друг друга, – и она обратилась к Дезику, - Так, Дезик?!».
Дезик, услышав обращение тёти Кристины к нему, развернулся несколько раз, шаркнул задними лапами по земле, отбрасывая оторванную траву, и с высоко поднятой головой пошёл к своему крыльцу.
«Вот видишь, какой он гордый!», – опять с усмешкой сказала тётя Кристина.
В это время Челнок, лежавший на крыльце, отвернул голову в обратную сторону, демонстративно делая вид, что ничего не замечает. Хотя, на самом деле, всю ситуацию происходившего он держал под контролем.
«Ну что, пойдём, Челночек?!», - обратился Алёшка к Челноку, и, отстегнув карабин, они пошли гулять.
Маратика они встретили около своей калитки.
«Здравствуй, Алёша!», - поприветствовал Маратик Алёшку. Алёшка ответил Маратику пожатием руки. И они втроём, не спеша, пошли на Уральскую. Подойдя к улице Уральской, Алёшка сказал Маратику:
«Маратик, если дядя Коля разрешит нам всем пройти на стройку, то тогда будет хорошо. А если нет, то тогда ты останешься с Челноком, а я пойду на стройку! Хорошо?!».
«Хорошо!», - ответил Маратик, соглашаясь с Алёшкой.
Увидев ребят, дядя Коля поздоровался и, посмотрев на Маратика, сказал:
«Что-то давно тебя не было видно, Маратик!».
«А я ездил к дедушке в деревню!», - ответил Маратик.
«Это хорошо! – сказал дядя Коля и добавил, - летом в деревне – это класс!».
«Дядя Коля, а нам можно всем пройти на стройку?», - спросил Алёшка.
Дядя Коля долго молчал, разглядывая ребят, а потом махнул рукой и сказал:
«Валяйте! Только долго не будьте. И если я приду, так чтоб вы были готовы, как говорят, на выход!».
После слов дяди Коли глаза мальчишек засветились радостью. Они, явно, не ожидали такого поворота событий.
«Валяйте, валяйте! Там открыто!», - поторопил их дядя Коля.
И ребята почти бегом отправились на стройку. Спустившись по лестнице и открыв дверь, они увидели в комнате Гюнтера, Виктора и ещё одного пленного.
«Здравствуйте!», - сказал Алёшка и протянул руку Гюнтеру.
Гюнтер пожал Алёшкину руку и в ответ сказал:
«Здравствуй, Алёша!».
Затем Алёшка подошёл к Виктору и тоже протянул ему руку. Виктор тоже пожал Алёшке руку, но ничего не сказал, а лишь кивнул головой, как бы поздоровался. Как только Алёшка подошёл к неизвестному человеку, Гюнтер сказал:
«Это, Алёша, тоже наш земляк. Его звать Франц!».
Алёшка протянул руку, и Франц, так же как и Виктор, кивком головы поздоровался с Алёшкой.
«Он, Алёша, не знает русского языка! – сказал Гюнтер, - а это, наверное, твой друг Марат?», спросил он, показывая рукой на Маратика.
«Да! Это мой друг – Маратик!», - сказал Алёшка, подойдя к Маратику
Гюнтер подошёл к Маратику и, протянув руку. Сказал:
«Меня зовут Гюнтер!».
«А меня – Маратик!», - ответил Маратик.
«Хорошее у тебя имя!», - сказал Гюнтер Маратику и, повернувшись к Виктору и Францу, сказал им что-то по-немецки. Алёшка догадался, что им сказал Гюнтер. Виктор и Франц, что-то говоря Гюнтеру по-немецки, улыбались.
«Ну, как у тебя дела?», - спросил Гюнтер Алёшку, похлопывая его по плечу.
«Так себе!», - ответил Алёшка.
«Одну минуточку!», - сказал Гюнтер и, как фокусник, достал из грудного кармана губную гармошку.
«Ой! – вскрикнул от неожиданности Алёшка, - это та самая? Да?», - спросил он.
«Да, да! Это та самая губная гармошка, которую ты нам вчера отдал. И мы все вместе: я, Виктор и Франц, как у вас говорят, починили твою гармошку! Бери!».
Руки у Алёшки дрожали от волнения.
«Да ты не бойся! – сказал, подбодряя Алёшку, Гюнтер, - бери и играй!».
Алёшка дрожащими руками взял губную гармошку, как какую-то святыню, осмотрел её, шепча слова благодарности, и бережно положил в карман. Он ещё что-то хотел сказать, но Гюнтер перебил его:
«Алёша, самое главное, знай, у тебя есть друзья! И они всегда помогут тебе! Хоть сейчас, хоть потом!».
«Спасибо, вам! Спасибо!», - не слетало с Алёшкиных губ. И Гюнтер тут же перевёл эти слова на немецкий язык своим друзьям. В ответ Виктор и Франц, улыбаясь, что-то говорили на немецком языке, кивали головами, смотря на Алёшку.
«Маратик! – спросил Гюнтер, - а ты кем хочешь стать? А?».
Маратик внимательно посмотрел на Гюнтера, помолчав некоторое мгновение, как бы думая, что ответить этому голубоглазому пленному немцу и сказал:
«Я пока не знаю. Но хочу быть лётчиком, как мой папа!».
«О! Это хорошо! – сказал Гюнтер и, обращаясь к Алёшке, спросил его, - а ты, Алёша, кем бы хотел быть?».
Алёшка, как и Маратик, ответил:
«Я тоже пока не знаю. А вообще, хотел бы быть моряком и плавать на корабле в разные страны!».
«Это тоже очень хорошо! – сказал Гюнтер, - ведь путешествовать по морям и океанам – это очень здорово!».
Алёшка, смотря на Гюнтера, постоянно думал лишь об одном, как бы он хотел, чтоб Гюнтер и его друзья как можно скорее стали свободными и смогли уехать в далёкую Германию, чтоб увидеть своих мам и пап, братьев и сестёр. А Гюнтер чтоб увидел свою бабушку, которая подарила ему губную гармошку, и которую он  подарил Алёшке. В разговоре с Гюнтером Маратик всё время молчал, а Челнок, лёжа на чистых оструганных досках, вытянул морду и только успевал переводить свой взгляд то на Алёшку, то на Гюнтера, то на Маратика.
Виктор и Франц обшивали потолки рейками. И Алёшка, смотря на их работу, восхищался: как здорово у них это получалось!
«Алёша! – сказал Гюнтер, - когда вы придёте к нам в следующий раз, мы вам приготовим сюрприз!», - и он посмотрел на Виктора. В свою очередь Виктор кивнул головой и что-то, смеясь, сказал по-немецки.
Алёшка спросил у Гюнтера:
«А что он сказал?».
Гюнтер ответил Алёшке:
«Виктор сказал, что для таких ребят они хоть что сделают!».
«Понятно!», – подумал Алёшка и в дверях увидел дядю Колю.
«Ну, гвардейцы! Нам пора!», – сказал дядя Коля.
Ребята, попрощавшись с пленными, быстро покинули комнату, и вышли на улицу.
«Ступайте, ребята!», - сказал дядя Коля и вернулся на стройку.
А Маратик, Алёшка и Челнок медленно начали подниматься вверх по улице Уральской. Дойдя до места, где надо было перейти улицу, Алёшка спросил Маратика:
«Что скажешь?».
Маратик посмотрел на Алёшку и спросил:
«А почему у твоего Гюнтера  такие голубые глаза?».
«Я не знаю, - ответил Алёшка, - я сам впервые увидел такие красивые, как небо, глаза и такие красивые волосы! - добавил Алёшка, - и ещё он очень добрый человек и всегда рассказывает очень интересно!».
«Мне он тоже понравился!», - сказал Маратик.
«Это ведь он мне подарил губную гармошку! – сказал Алёшка, - а мой папа сломал её. И вот теперь они мне её опять сделали!», - и он достал из кармана губную гармошку и протянул её Маратику.
Маратик взял в руки гармошку и внимательно начал рассматривать её, казалось, что он изучает её. И когда он изучил её, то обратно протянул Алёшке и сказал:
«Это очень красивая гармошка. Я такую вообще никогда не видел!».
«Я тоже не видел, - ответил Алёшка и, погладив нежно ладошкой, положил её обратно в карман.
«Пойдём! – сказал Алёшка Маратику и, похлопав Челнока по спине, они двинулись обратно.
Дойдя до переулка, где стоял «Стударь», они увидели целую группу ребят. Среди них Алёшка увидел Борьку.
«Ну, ты, Лёха с мыльного завода! Иди сюда! – громким и властным голосом сказал Борька.
Но, увидев около ребят Челнока, Борька опешил.
«Что тебе надо? – спросил Алёшка, - может, ты сам подойдёшь?».
Группа ребят оторопела, увидев здорового черного, как смоль, пса - немецкую овчарку. Они потихоньку начали рокироваться, кто куда. И не прошло и минуты, как Борька остался в одиночестве.
«Так кто из нас подойдет первый?», – спросил Алёшка.
Борька молчал, к тому же, увидев, как медленно к нему приближается Челнок, он, пятясь задом, уперся в забор и закричал:
«Спасите-е!».
«Челнок! Ко мне!», - скомандовал Алёшка, и Челнок в одно мгновение уже стоял около Алёшки.
Со стороны Борькин крик выглядел совсем непонятно, как-то нелепо. Вроде, нет никого, а он орёт: «спасите!».
В это время открылась дверь автомобиля, и встревоженный криком дядя Коля начал поспешно выбираться из своего «Стударя».
«Ты чего орёшь, как резанный!? – спросил он Борьку.
«Они, Они! – лихорадочно говорил Борька, - натравили свою собаку на меня!».
«Я что-то этого не вижу, - сказал дядя Коля. – Я вижу лишь то, что ты, прижавшись к забору, орёшь, как резанный, «спасите!». Даже меня напугал!», -  и он подошёл к ребятам.
«Что тут произошло? – спросил дядя Коля у Алёшки.
Алёшка рассказал дяде Коле всё о том, что тут произошло.
Подумав, дядя Коля сказал:
«Борька! Я тебе точно говорю: когда-нибудь без штанов домой придёшь!», - и, засмеявшись, пошёл обратно к своему «студебеккеру».
Алёшка и Маратик стояли с независимым видом и гордо смотрели на Борьку, который. Прижавшись к забору, медленно двигаясь вдоль забора, как червяк, уползал от ребят. И когда забор кончился, он, не оборачиваясь, побежал к своему дому. Смотря на это, ребята громко рассмеялись и довольные пошли в свой переулок.  Подойдя к своему дому, Алёшка пожал Маратику руку, а Маратик в свою очередь ещё пожал лапу Челноку.
«Мы завтра придем к тебе!», – сказал Алешка Маратику и, открыв калитку, пропустил Челнока вперед.
Подойдя к своему крыльцу, он сел на ступеньку, обнял за шею Челнока, который подошёл к нему и на ухо тихо сказал:
«Ты – настоящий друг, Челночек! Что бы мы без тебя делали!? А?».
Челнок смотрел Алёшке в глаза, и чувствовалось, что дружба этих двух жизней становилась всё крепче и крепче. Посадив Челнока на цепь, Алёшка пошёл домой.
«Ну, как ты провёл сегодня день?», - встретила Алёшку вопросом мама.
«Хорошо!», - ответил Алёшка.
«Как там поживает твой Гюнтер?», - спросила она.
Алёшка посмотрел на маму таким пристальным взглядом, что она отвернулась.
«Я, - сказал Алешка, - скажу тебе правду! Сегодня мне Гюнтер вместе с его друзьями отремонтировал губную гармошку!», – и с огромной гордостью Алёшка достал из кармана губную гармошку.
Мама аж отпрянула, увидев возрожденную, как из пепла, блестящую, словно  новую, губную гармошку. Она, взяв её из Алёшкиных рук, повертела, как бы хотела увидеть какие-то изъяны, но, ничего не увидев, вернула ему обратно. Немного помолчав и глубоко вздохнув, она сказала:
«Алёшенька, я тебя очень прошу! Эту губную гармошку надо спрятать в надёжное место, и про неё на время надо забыть. Ведь, если об этом узнает папа, то тогда будет большой скандал. И от твоей гармошки на этот раз уже, точно, ничего не останется. Так вот потому я предлагаю тебе её спрятать. Ты со мной согласен?», - спросила мама.
Алёшка долго молчал. Он, конечно, был согласен с мамой, но единственное, чего он никак не мог понять: в чём же виновата губная гармошка!
«Я согласен, - тихо сказал Алёшка и тут же спросил, – а куда мы её спрячем?».
«Я подумаю! – сказала мама, - а пока дай мне её!».
Алёшка дрожащими ручонками протянул её маме и. смотря ей в глаза, сказал:
«Я тебе верю!».
«Я знаю! – ответила мама, - вот потому я  и сохраню её для тебя! А теперь идём кушать!».
Алешка пошёл в туалет мыть руки, а мама начала накрывать на стол. Когда он вернулся, то увидел: на столе в красивой коробке лежали шоколадные конфеты.
«Это я сегодня купила, получив зарплату! – сказала мама, - Но сперва покушай горячего!».
Алёшка быстро расправился с первым блюдом, и когда настало время пить чай, взяв конфету в руки. Алёшке в голову пришла мысль: вот было бы здорово угостить конфетами Маратика, Гюнтера, дядю Колю, Виктора, Франца и, конечно же, Челнока! Он долго думал, как это сделать. Ведь если он сейчас об этом скажет маме, она просто может не поддержать его в этом вопросе. И он нашёл решение.
«Мама, - сказал он, - а, сколько мне можно съесть конфеток?».
«Да сколько хочешь!», – ответила мама.
«Тогда я съем вот столько! – и подсчитав в уме, сколько у него друзей, он взял столько конфет. Мама посмотрела на Алёшку и сказала:
«И ты съешь все эти семь конфет?».
Алёшка хотел сказать «да!», но обманывать маму он не стал. Он не мог этого сделать, так как только полчаса назад они оба приняли обоюдное соглашение о губной гармошке. Мама подошла к Алёшке, обняла его. И Алёшка увидел. Как у мамы на глазах появились слёзы.
«Ты плачешь?», – спросил Алёшка маму.  Она не отвечала.
«Так я тогда возьму эти конфеты? А?».
«Возьми!», - ответила мама и ушла в свою комнату.
Алёшка пошёл в свою комнату, взял чистый листок бумаги и, вернувшись на кухню, бережно завернул конфеты в бумагу. Когда конфеты были упакованы, он вернулся в свою комнату, разделся и лёг в кровать. В голову лезли всякие мысли, но теперь он знал, что и мама на его стороне, и что завтра утром он обязательно вместе с Маратиком и Челноком угостит всех сладкими шоколадными конфетами.
В этот раз он спал хорошо и крепко. Проснулся он, услышав гимн Советского Союза. Алёшка оделся, проверил, на месте ли конфеты. И убедившись, что всё на месте, спокойно открыл дверь и вышел на кухню. На кухне никого не было. Он быстро умылся и вернулся на кухню в надежде увидеть маму, но, увы, опять никого не было. Он открыл дверь в зал.  И там никого не было. Тогда он обошёл всю квартиру, подойдя к входной двери, убедился, что его закрыли на ключ.
«Неужели они  меня обманули? – подумал он, - нет, нет, - успокаивал он сам себя, - не должно быть! Мама не должна его обмануть!».
Он сел на стул и взглядом начал сверлить входную дверь. И вдруг дверь открылась, и на пороге стояла тётя Кристина.
«Ты уже встал?», - спросила она.
«Да!», - ответил Алешка.
«Ты, наверное, напугался, когда проснулся, а мамы нет? Да?», – спросила она.
«Не знаю!», - скрывая волнение, сказал Алёшка.
«Не пугайся! – спокойным голосом сказала она, - Маму твою срочно вызвали в больницу. За ней приехала скорая помощь, и она не хотела тебя будить. Она попросила меня, чтобы я тебя покормила. И потом чтоб ты шёл гулять!».
Наконец, все волнения отлегли у Алешки от сердца, и он уже, как ни в чем, ни бывало, с огромным удовольствием ел гречневую кашу с маслом и думал об одном: как можно скорее встретить своих друзей и угостить шоколадными конфетами!
Когда с завтраком было покончено. Алёшка аккуратно взял завернутый пакетик, где лежали конфеты, и вышел на крыльцо. Увидев Челнока, он поприветствовал его, ловко, одной рукой отстегнул карабин и без всякого промедления легкой походкой вместе с Челноком направился к Маратику. Маратик уже сидел возле своей калитки на травке и с большим аппетитом кушал кусок хлеба, намазанный маргарином и посыпанный сверху сахаром.
«Здравствуй, Маратик!», - сказал Алешка.
Маратик в ответ помотал головой, прожёвывая очередную порцию своего бутерброда. Он поднялся, и оставшийся кусочек протянул Алёшке.
«На! Кушай, если хочешь!».
«Нет! Спасибо! – сказал Алёшка, - я дома кушал!».
«Тогда пойдём?», - сказал Маратик, и они втроём молча побрели по своему старому маршруту.
Дядя Коля их встретил, как обычно, весело. И, похлопав обоих их по плечам, сказал:
«Я знаю, что вы хотите! Ну, хорошо, идёмте!».
Переходя улицу, Алёшка обратил внимание на то, что с каждым днём строящийся дом становился  всё красивее и красивее. И в душе у него появилась тревога. Он знал, как только дом построят, значит, уже сюда не привезут работать его друзей, что будет дальше – неизвестно. И это его беспокоило. Но сейчас он отметал эти мысли и с радостью шёл, чтоб увидеть своих друзей. Алёшке хотелось сделать им всем большой сюрприз!
Как только они вошли в комнату, Алёшка увидел Гюнтера, Виктора и Франца.
Все они старательно трудились, кто пилил доски, кто резал стекло, каждый занимался своим делом.
«Здравствуйте!», - довольно громко сказал Алёшка.
Все  на какое-то мгновение даже оторопели от такого неожиданного приветствия.
«Здравствуйте!», - ответил Гюнтер и протянул руку. Первым поздоровался с ним Алёшка, потом Маратик. И лишь дядя Коля, который отошёл в сторону, не стал здороваться. И всем стало ясно, ведь дядя Коля их привёз на стройку, а значит, он их уже видел утром рано.
Алёшка подошёл к столу, расстегнул две пуговицы и аккуратно достал из-под рубашки бумажный пакет. Когда он развернул пакет, то все увидели, как аккуратно были уложены конфеты. И Алёшка понял, что это сделала мама, когда он спал. Алёшка подошёл к Гюнтеру и протянул ему шоколадную конфету. Гюнтер посмотрел в глаза Алёшки, обнял его и уже на ухо тихо сказал ему:
«Спасибо тебе, Алёша!».
«Маратик! – сказал Алёшка, – раздай каждому по конфетке и возьми себе!».
Маратик подошёл к столу и начал раздавать  конфеты. Когда конфеты были розданы, на бумаге осталась ещё одна конфета. Эта конфета предназначалась Алёшке. Он подошёл к столу, надкусил меньше половины конфеты и позвал Челнока. Челнок медленно поднялся, подошёл к Алёшке, И Алёшка протянул ему конфету. Челнок деликатно слизнул с Алёшкиной ладошки конфету, проглотил её и, подняв голову, в знак благодарности, лизнул его щеку. Все стоявшие около стола, увидев всё это, подошли к Алёшке и по очереди пожали ему руку. Когда рукопожатие закончилось, слово взял дядя Коля.
«Молодец! – сказал он, - так и продолжай жить! И жизнь тебя не обидит!».
«Друзья Мои! – сказал Гюнтер, - находясь в плену на чужбине, мы впервые поняли, что, оказывается, и здесь есть друзья, и более того, настоящие! И пусть я не знаю, как сложится наша дальнейшая судьба, но как бы она не сложилась у нас, видит бог, мы очень рады за это время, которое было нам отпущено всевышним, даже находясь в плену. Спасибо вам, а особенно тебе, Алёша, что такие, как ты есть на белом свете! И пусть их будет больше, тогда никогда не будет пленных солдат!», - Гюнтер подошёл к Алёшке и крепко, крепко обнял его.
«Да-а! – сказал дядя Коля, - ну и дела у нас получаются! Знало бы моё начальство, что происходит в хозяйстве у гвардии младшего сержанта Васильева, это уж точно, не сносить мне головы! Но благо, пока всё хорошо на сегодняшний день! - и закурив, он отошёл к окну и продолжил, - скоро, наверное, переведут вас на другой объект. Вы же уже здесь всё заканчиваете!».
Алёшка испуганно спросил:
«А куда?».
«Не знаю, Лёха! Не знаю! Но знаю одно, что ещё неделя  и, скорее всего, здесь будут другие люди!», - сказал дядя Коля.
Слушая всё это, Алёшка даже представить себе не мог, что рано или поздно наступит расставание. Алёшке не хотелось думать об этом. Он так к ним привязался.
«Нет! Нет! – говорил он сам себе, успокаивая тем самым себя, - всё будет хорошо! И Гюнтер, и его друзья ещё долго здесь будут работать, а потом уедут к себе домой!».
Но, как говорят у нас на Руси, человек предполагает, а бог располагает…
Попрощавшись со своими друзьями, Алёшка, Маратик и Челнок в этот раз решили изменить свой путь. Это решение принял Алёшка.
«Маратик! – сказал он, - давай спустимся по этой улице вон туда вниз и посмотрим, что там. А?».
Маратик посмотрел на Алёшку, как всегда, пожав плечами,  согласился.
«Алёша, - спросил Маратик, - а ты не боишься идти туда?».
«Нет! – ответил Алёшка, - а чего нам бояться, если с нами Челнок! – и Алёшка погладил Челнока по голове, который ни на шаг не отходил от него, охраняя его, - так мы идём?», – спросил Алёшка Маратика.
Маратик кивнул головой, и они пошли вниз по улице. Спуск по улице был настолько крут, что ребята почти катились под гору. Пройдя метров триста, улица кончилась, и впереди до самого горизонта простиралась равнина. Лишь вдалеке виднелись контуры моста, да слева от моста на высокой насыпи было видно непонятное сооружение. Это сооружение на фоне всего этого было белого цвета и напоминало круглую башню.
«Ну, что? Пойдём дальше?», - спросил Алёшка Маратика.
«Нет! – немного встревожено  ответил Маратик и добавил, - пойдём домой, Алёша!».
«Хорошо!», - ответил Алёшка, и они повернули обратно.
Поднявшись по крутой улице, Алешка с Маратиком подошли к «студебеккеру».
Вся Борькина компания была в полном составе, но, увидев Челнока, все стали потихоньку расходиться.
«Ты что? Без него ходить не можешь?», - спросил Борька у Алёшки.
«Мы гуляем с ним! – ответил Алёшка.
«А без него гулять не умеешь? – повторил Борька.
«И без него мы с Маратиком гуляем!», - ответил Алёшка.
«А то записал себе в телохранители немецкую овчарку!».
«А тебе какое дело?», - спросил Маратик возмущенно.
«А ты вообще помолчи, Маратик-камратик!», - Борька ещё не успел договорить «камратик», как Челнок раскрыл свою могучую пасть и злобно зарычал. Борьку только и видели! Ребята закатились от смеха, смотря вслед убегающему Борьке.
Алёшка подошёл к «студебеккеру, обошёл его, но, убедившись, что дяди Коли нет, направился обратно.
«Пойдём домой!», - сказал он Маратику, и они зашагали домой.
Подойдя к своему дому, они пожали друг другу руки на прощание и договорились завтра встретиться.
Открыв калитку, Алёшка увидел маму. Она вынесла еду для Челнока.
«Ну, как погуляли?», - спросила она.
«Мы сегодня очень хорошо провели день!», - сказал Алёшка.
«Как твои немецкие друзья? – спросила она. А потом она посмотрела на Алёшку и, улыбаясь, почти шёпотом спросила, - как твой сюрприз?».
«Здорово! – ответил Алешка, - они были очень довольны?».
«Ну, хорошо, - сказала мама, - идём кушать. Ты, наверное, сильно проголодался!».
После обеда Алёшка ушёл к себе в комнату. В голове всплыли слова дяди Коли, что скоро их переведут на другой объект.
«Куда их могут послать? – думал Алёшка, - вот было бы здорово, если бы где-то недалеко начинали строить ещё дом! А вдруг их отправит далеко, и он больше никогда не увидит их?».
Как только  он доходил с мыслями до этого места, ему сразу становилось плохо. И казалось, что вот-вот, и у него появятся слёзы.
«Нет! Лучше об этом не думать!», - говорил он сам себе, и с этими мыслями он уснул.
Проснулся он рано, ещё до гимна Советского Союза, и, одевшись, вышел на кухню. Мама готовила завтрак. Алёшка поздоровался и спросил маму:
«А что папа так рано уходит на работу?»,
«Да! – ответила мама, – но сегодня он уехал очень рано. Его вызвали в «Центр»!».
«А это далеко?», - спросил он.
«Недалеко, но и не близко. На машине часов семь езды! – сказала мама и, посмотрела на часы, - Алёша, я, наверное, задержусь на работе. А ты сам себе сможешь разогреть еду?».
«Не знаю!», – ответил Алёшка.
«Ну, хорошо, - сказала мама, -  тогда я попрошу тётю Кристину!».
«Мама, - спросил Алёшка, - а как ты думаешь, вот этих пленных, моих друзей, когда отпустят домой в Германию?».
«Не знаю, Алёшенька, - ответила мама, - но думаю, что отпустят!».
«Хоть бы отпустили! – со вздохом сказал Алешка и пошёл в свою комнату.
Алёшка сел на стул. И оставаясь со своими мыслями, думал только об одном:
«Вот получат письмо, которое написал Гюнтер и, наверное, разберутся. И вызовут Гюнтера к большому начальнику и скажут: «Ну, собирайся Гюнтер и езжай к себе домой, в Германию!»».
Конечно, Алёшке иногда даже не хотелось, чтоб Гюнтер уезжал. Но как только он вспоминал слова, сказанные Гюнтером о своей Родине, о семье и даже о коте, тут он вне всяких сомнений говорил сам себе:
«Нет! Пусть он едет в Германию и, за одно, вместе со своими друзьями Виктором и Францем!».
Алёшка так бы и сидел один в комнате, если бы не услышал голос мамы:
«Ну, я пошла!», - сказала она. И Алёшка услышал, как мама закрыла дверь.
Алёшка встал, вышел на кухню, посмотрел в окно и уже по привычке посмотрел на часы. До того места, где должны были встретиться стрелки, было ещё время, и он решил:
«А что, если сегодня я возьму и принесу своим пленным друзьям карандаши и бумагу. Может, это им пригодится?», - подумал он.
Открыв свой стол, он достал три хорошо заточенных карандаша и небольшую пачку чистой бумаги, которую ещё зимой ему принесла мама для рисования, а карандаши, Алёшка вспомнил, ему затачивал отец. Он аккуратно завернул всё это в газету и положил себе за пазуху так, чтоб не было ничего не видно.
Как всегда, ровно в 10-00 пришла тётя Кристина. Она поздоровалась и спросила:
«Алёша, а ты ходишь на стройку к пленным?».
«Да! - ответил Алёшка, - я хожу и Маратик тоже! И мы дружим с ними!».
Тётя Кристина как-то странно посмотрела на Алёшку, положила свою руку на Алёшкино плечо, потом что-то невнятно сказала. Алёшка, услышав её непонятную речь, переспросил:
«Тётя Кристина, а что вы сказали?».
«Да так, Алёша, - уклонилась от вопроса тётя Кристина и, глубоко вздохнув, сказала, - идём на улицу!».
«Хорошо! – сказал Алёшка, и они вышли из квартиры. На крыльце тётя Кристина резко повернулась к Алёшке, как будто её кто-то окрикнул и, посмотрев внимательно в глаза Алёшке, сказала:
«Да, Алёша! Мы отправили это письмо!».
Алёшке так хотелось узнать всё в подробностях, чтоб потом рассказать Гюнтеру. Но, увидев строгий взгляд тёти Кристины, он не решился дальше задавать вопросы. Но про себя он подумал:
«Я обязательно сегодня скажу Гюнтеру, что письмо отправили. Вот уж как будет рад Гюнтер, узнав, что письмо отправили!».
Конечно, Алёшка и представить не мог, как письмо будет отправлено! И только через много лет у себя дома он узнает про письмо из слов отца. Но это будет потом. А пока Алёшка считал, что это письмо, как обычно, опустили в почтовый ящик. И оно едет где-то в почтовом вагоне к большому начальнику, который получит это письмо и даст команду, чтоб Алёшкиных друзей отпустили, и отправили к себе домой в Германию!
Ещё Алешка думал и о другом: как он будет расставаться с Гюнтером и Францем.
«Ведь всё равно наступит день, когда мы расстанемся…», - говорил он сам себе. Но иногда в голову лезли и нехорошие мысли. И Алёшка как бы останавливал их, как бы прогонял их прочь и говорил себе:
«Нет! Будет всё хорошо!».
После ухода мамы на работу Алёшка позвонил Маратику и сказал ему, чтоб тот выходил на улицу и ждал его у калитки. Поговорив с Маратиком, он быстро оделся и вышел на крыльцо.
«Здравствуй, Челночек!»,- крикнул Алешка и, закрыв за собой дверь, направился к домику Челнока. Челнок лежал в своем домике, вытянув лапы, положив голову на них, тихо дремал.
«Челночек! Ты что, заболел? – спросил Алёшка и погладил Челнока по голове. Челнок открыл глаза, и Алешка увидел в глазах Челнока такую грусть, что Алёшке стало не по себе.
«Что случилось? Челночек? – спросил тихим голосом Алёшка.
Челнок тихо заскулил и медленно начал вылезать из своей обители.
Алёшка отстегнул карабин от цепи, и они медленно направились к калитке.
Подойдя к крыльцу дома тёти Кристины, Алёшка быстро взбежал по ступенькам на крыльцо и постучал в дверь. Дверь открылась быстро, на пороге стояла тётя Кристина.
«Что? – спросила она.
«Мы пойдем гулять, - сказал Алёшка, - Вы, пожалуйста, закройте наш дом».
«Хорошо! – ответила она, - идите. Я всё сделаю».
Алёшка спустился по ступенькам, похлопал Челнока по шее, и они направились на улицу. У калитки их ждал Маратик.
«Здравствуй! Алёша!» - сказал Маратик.
«Здравствуй! – ответил Алёшка и протянул руку  Маратику. Маратик пожал  Алёшкину руку, и они направились на Уральскую.
По расчетам ребят они знали, что вот сейчас они опять встретят дядю Колю. Но, повернув из проулка на Уральскую, они не увидели ни «стударя», ни дядю Колю и даже ни ребят. На Уральской было пусто.
«Смотри! – сказал Алешка Маратику, - ведь в это время здесь всегда должен быть «стударь»!».
Слабый холодок пробежал по Алёшкиной спине. Он повернулся к Маратику лицом и тихим голосом спросил его:
«Как ты думаешь? Что могло произойти, почему никого нет?»
«Слушай, Алеша, - сказал Маратик, - идем, посмотрим на стройку!».
«Идём! – ответил Алёшка, и они направились к строящему дому.
Подойдя к калитке, они увидели: калитка закрыта на большой замок.
Маратик и Алешка замерли. Они оба смотрели на этот большой замок, затем, как по команде, резко повернулись  друг к другу и в один голос сказали:
«Их, наверное, увезли!»
Алешка смотрел в глаза Маратика. Ему хотелось сказать:
«Нет, нет! Они завтра обязательно здесь будут!», - но ком подкатил под горло. Алешка открытым ртом хватал воздух, пытаясь что-то сказать. Но ком не откатывался. Маратик смотрел на Алешку и вдруг резко взял его за руку и крепко, крепко сжал её своими руками:
«Что с тобой? Алёша? – с испугом в голосе спросил Маратик.
Алешка хотел что-то сказать Маратику, но ком всё ещё не отпускал.
«Давай сядем! – сказал Маратик, и они сели на зеленую траву у обочины дороги. Некоторое время они сидели молча, и вот Алёшка вдруг тихим голосом сказал:
«Маратик, как ты думаешь, что произошло? А?»
«Не знаю, - ответил Маратик, гладя Челнока по голове.
Челнок всё время внимательно и тревожно смотрел то на Алёшку, то на Маратика, а иногда на дорогу, как бы чувствовал, что что-то должно произойти.
«Знаешь, Алёша, - сказал Маратик, - пойдем домой. А завтра придём и, наверное, узнаем, что и как!».
Алёшка поднялся с земли, и они медленно направились в свой переулок. Подойдя к Алёшкиной калитке и, постояв молча несколько минут, они пожали друг другу руки, и каждый направился к своему дому.
Подойдя к своему крыльцу, Алёшка сел на ступеньки и, обхватив голову руками, тихо заплакал. Челнок, сидя напротив Алёшки, начал то одной, то другой лапой тихо толкать его, затем тихо заскулил, как бы успокаивал его:
«Ну, не надо, дружок! Не надо! Всё будет хорошо!».
Алёшка поднял голову, обхватил Челнока за шею, уткнулся лицом в его густую шерсть, и они оба на какое-то мгновение  замерли.
Вдруг до Алёшки донесся скрип калитки. Он  разжал руки, отпустил  собаку, поднял голову и увидел, как к нему с сумкой в руке шла мама. Алёшка быстро вытер слезы, поднялся и направился навстречу к маме.
«Как дела, Алёша? – спросила она.
Алёшка неопределенно пожал плечами.
«Ну, хорошо!  Пойдём домой, - сказала  мама, и они направились домой.
Дома мама спросила:
«Алёша! А ты был сегодня на Уральской?».
«Да! – ответил Алёшка.
«Ну и что там нового? – снова спросила она.
Алёшка поднял голову, внимательно посмотрел на маму и, чувствуя, что вот-вот подступит ком к горлу, быстро, как бы обгоняя эту мысль, он сказал:
«Так сегодня там никого не было! – и, опустив голову, заплакал.
Мама подошла к нему, обняла его и тихо сказала:
«Ну, не надо, Алёшенька, плакать. Вот  завтра пойдете с Маратиком и узнаете, как и что. Может, у них что-то изменилось в графике работ…».
«Нет, нет! – сквозь слёзы говорил Алёшка, - я знаю: их увезли в другое место! И я их больше никогда не увижу!».
«Успокойся! – сказала мама, - вот давай сейчас приготовим кушать, а потом  я тебе почитаю книжку! Мне сегодня на работе дали очень интересную книгу, и она называется «Приключения Буратино, или золотой ключик». Хочешь? А?».
«Хочу!» - ответил Алёшка.
И они вдвоём начали готовить ужин. После ужина мама, как обещала, начала читать Алёшке книгу. Алёшка внимательно слушал, но где-то далеко-далеко в мыслях он был с Гюнтером, Виктором, Францем и с дядей Колей.
Мама время от времени посматривала на Алёшку и, конечно, догадывалась, что Алёшка, слушая её чтение, явно, летает где-то в другом мире. Вскоре она заметила, как он начал засыпать. Мама поправила одеяло, тихо встала, выключила свет и, прикрыв дверь, вышла из комнаты.
На кухне она прибрала посуду со стола, навела порядок и, сев за стол, задумалась. Как вдруг услышала, как кто-то открыл дверь. Она повернулась и увидела на пороге Алёшкиного отца.
«С приездом, Митя! - сказала она и направилась к нему, - Что случилось?» - спросила она.
«Да так, - глубоко вздохнув, сказал отец, - письма пишут в Москву и с нарочным отправляют в немецкое посольство!».
«Что? Что-то серьёзное? – спросила мама.
«Да оно не так уж и серьёзное. Просто начальство не любит, когда у них это творится под носом. А потом сама знаешь, кому понравится, что в Москву идут письма от пленных немцев!».
«Если не секрет, - спросила мама, - а что за пленные?».
«Да так, ерунда!  Ну, да ладно! – сказал отец, - в этом доме есть что поесть? А то я устал, как черт!».
«Да, да. Конечно! – засуетилась мама, - мы с Алешей приготовили ужин. Митя, ты давай мой руки. А я сейчас все сделаю!», - сказала мама и направилась к плите разогреть ужин.
После ужина отец разделся и направился в спальню. А мама ёще долго сидела на кухне. И теперь у неё в голове стоял один вопрос:
«А не про тех ли пленных говорил её муж, с которыми дружат Алёшка с Маратиком?». Она ещё долго сидела одна, и в голове стоял только один этот пока неразгаданный вопрос.
«Ладно, - сказала она сама себе, – надо идти отдыхать. Будет день, и будет пища!», - и она  направилась в спальню.
Как обычно, Алёшка проснулся, когда зазвучал по радио гимн Советского Союза. Приведя себя в порядок, после туалета он пошёл на кухню. На кухне он встретился с мамой, которая готовила завтрак. Алёшка поздоровался с ней. Сел за стол и, подперев руками подбородок, спросил:
«Мама, а как ты думаешь, что могло произойти с Гюнтером, Францем, Виктором? И почему вчера их не было на стройке? И дяди Коли почему-то тоже не было?...».
Мама, конечно, уже догадывалась, что произошло. Но говорить вот так сейчас Алёшке она не решилась. А вдруг всё не так, как она думает, и она, как бы мимолетом, сказала:
«Знаешь, Алёша, здесь очень много всяких догадок, и одна из них – это то, что их просто перевели на другой объект!».
«Значит, я уже больше никогда не увижу Гюнтера, - подумал с сожалением Алёшка, и он вспомнил слова дяди Коли, что их скоро переведут на другой объект. Алёшке стало опять не по себе.
«Нет, нет! – говорил он сам себе, - вот сегодня я пойду на Уральскую и обязательно увижу дядю Колю, а потом и Гюнтера, и Виктора, и Франца!».
«Хватит думать! – сказала мама и поставила на стол тарелку с кашей, - давай кушай! А то она остынет!».
Алешка посмотрел на тарелку, затем на маму, медленно взял ложку и потихоньку стал кушать. Аппетита у него, явно, сегодня не было. Ему хотелось,  чтоб, как можно скорее, ушла мама на работу, и он тут же позвонит Маратику, и они пойдут на Уральскую…. Вдруг он услышал голос мамы:
«Алёша, ты, когда покушаешь, убери за собой со стола. И когда пойдёшь гулять на Уральскую, постарайся ни с кем не ругаться! Хорошо?».
«А я ни с кем и не ругаюсь! – ответил Алёшка.
«Ну, это я на всякий случай! – сказала мама и вышла из квартиры.
Быстро окончив трапезу, Алёшка убрал всё со стола. Как приказала ему мама, помыл посуду, надел сандалии и вышел на улицу.
На улице было тепло. Ярко светило солнце. На небе не было не единого облачка! Стоял теплый июльский день!
Челнок уже ждал Алешку. И как только Алёшка согнулся, чтобы обнять Челнока за шею, Челнок лизнул его в щеку и, помотав головой, тихо заскулил.
«Что с тобой, Челночек? – встревожено спросил Алёшка, - вчера ты тоже также скулил. Наверное, ты что-то знаешь – сказал Алёшка, смотря Челноку в глаза. Но Челнок только ещё сильнее поскуливал и иногда выбрасывал то левую,  то правую лапу, как бы этим он хотел сказать: «сядь, Алеша, поговорим!».
Алёшка так спешил, что, даже забыл позвонить Маратику.
«Ну, ладно, - сказал он, - мы сами зайдём к нему с Челноком!», - и он отстегнул карабин от цепи у Челнока.
«Ну, пойдем! – сказал Алёшка Челноку, и они направились к своей калитке. Выйдя на улицу, Челнок как-то насторожился.
«Ты что, Челночек?! Никого нет, а ты как будто что-то чувствуешь? А?».
Подойдя к калитке  дома Маратика, Алёшка тихо сказал Челноку:
«Челночек! Ты подожди меня здесь, а я пойду, позову Маратика. Хорошо?».
Челнок сел на задние лапы и, как бы выполняя команду, мотнул головой и опять тихо заскулил.
«Я быстро, быстро! – сказал Алёшка и почти бегом направился к дому Маратика.
Постучав в дверь, он посмотрел в окно. Дверь открылась, на пороге стоял Маратик.
«Здравствуй, Алёша! Я тебя уже жду!», -  выпалил он и протянул ему руку для приветствия.
«Здорово! – ответил Алёшка и пожал руку Маратика, - ты готов?», - спросил он.
«Да! – ответил Маратик.
«Ну, тогда идём!».
«Я только надену сандалии и выйду!».
«Ладно, - ответил Алёшка, - я буду тебя ждать на улице. Там  меня ждёт Челнок!».
«Хорошо! – ответил Маратик, - я быстро!».
Алёшка быстро отправился на улицу. Открыв калитку. Он увидел Челнока. Челнок сидел и внимательно смотрел на калитку. При этом пасть у него была открыта, и с языка стекала слюна.
«Челночек, тебе жарко? – спросил Алёшка, - пойдём! Там в бочке у Маратика есть вода. Ты попьёшь!».
Алёшка приоткрыл калитку, и Челнок бегом побежал к бочке. Встав на задние лапы, он начал пить воду. Напившись, он посмотрел по сторонам и также быстро подбежал к Алёшке. В этот момент вышел Маратик. И вот уже втроём они втроём направились на Уральскую.
Шли они молча, как бы каждый  в голове своей обдумывал план. Что будет, если опять никого они не увидят сегодня.  Так, молча, они дошли до конца переулка и, повернув налево, они увидели машину, крытую брезентом. Но это был не «студебеккер», это был «Урал-ЗИС».
Алёшка почти бегом направился к машине. Но вдруг дверь кабины открылась, и появился здоровый пожилой мужчина с автоматом в руках и грозным видом. Что сразу бросилось в глаза Алёшке это то, что на голове у него была фуражка с синим околышем, так же и брюки у него тоже были синие. Увидев ребят. Мужчина взял автомат как бы наизготовку, долго молчал, пристально и грозно смотря на них. Воцарилась какая-то тяжелая тишина, ребята опешили.  И между ребятами, и этим военным появилась какая-то невидимая линия-преграда. Наконец этот здоровый военный открыл рот и грубым голосом сказал:
«А ну, вон, сопляки, отсюда! И чтоб я вас здесь больше не видел! А если ещё раз я вас увижу с собакой, я её пристрелю! Ясно?! – громко сказал военный и добавил, - Распустил тут вас Колька Васильев, а сейчас вот и сидит на «губе». Пусть скажет спасибо, что сейчас не война. А то бы под трибунал сыграл бы…».
Алёшка что-то хотел сказать, но этот ком  опять подкатил к горлу, и Маратик, видя, что Алёшка вот-вот сорвётся, сжал Алёшкину руку и потянул его к себе:
«Алёша, пойдём домой! Пойдем, пойдём! Нам тут делать нечего!».
Алексей продолжал стоять, как вкопанный. Маратик уже силой тянул Алёшку, но тот продолжал стоять на месте. Челнок тоже не покидал друга. Казалось, вот-вот и Маратик сорвется и заплачет…. В это время большой усатый военный остановился в метрах пяти от ребят, подняв автомат. И было видно, как он начал целиться в Челнока. Алешка, как по команде, чувствуя опасность, резко сдвинулся в сторону и своим телом закрыл Челнока.
«Не стреляйте! – испуганно закричал Маратик, - мы сейчас уйдём! – и тут же обратился к Алёшке, - Алёша, послушай меня! Пойдём домой! Ну, прошу тебя, пойдем!».
Усатый военный что-то пробурчал себе под нос и, повернувшись спиной к ребятам, пошёл к грузовику. Наступило грозное молчание. И только спустя минуту или две Алешка сказал угрюмо:
«Идёмте домой!».
Шли молча. Дойдя до калитки Алёшкиного дома, Алёшка посмотрел на Маратика, протянул ему руку и тихо сказал:
«Спасибо тебе, Маратик! Я знаю, ты – настоящий друг!».
Маратик пожал Алёшкину руку, и они разошлись. Алёшка шёл, а скорее, еле передвигал ноги. Ему не хотелось идти домой. Ведь, придя домой, он знал, мама спросит его, как он провел сегодня день. И что ему ответить маме?
«Ладно, - подумал он, - что-нибудь скажу!».
А перед его глазами, как наяву, стоял здоровый усатый в синих галифе старшина со своим злобным взглядом!
«Какой же он нехороший! – подумал Алёшка. Он мысленно сравнивал его с дядей Колей и сам себе задавал вопрос:
«Бедный дядя Коля, где ты сейчас?!?».
«Нет-нет! Я завтра один пойду на Уральскую и ещё  раз попробую узнать, что и как произошло? Почему нет дяди Коли?».
Алешка сел на ступеньку крыльца, обхватил за шею Челнока и долго, долго молчал. Челнок беспрекословно повиновался Алешке. Он как бы понимал, что Алёшку обидели, но помочь ему он ничем не мог… Затем, посадив Челнока на цепь, он пошёл домой.
Увидев маму, Алексей поздоровался. И маме тут же стало ясно, что что-то произошло.
«Что случилось? Алёша? – спросила мама.
Алёшка долго смотрел на маму, думая, как ей сказать и. опустив голову, наконец, тихим голосом ответил:
«Я был на Уральской. Там опять этот охранник нехороший, грубый и злой! – и, помолчав, добавил, - он нас прогнал!».
Они оба долго молчали. После чего мама сказала:
«Алёша, перестань ходить на Уральскую.»
  «Нет! – сказал Алёшка, - я обязательно завтра пойду и узнаю, где дядя Коля!».
Мама смотрела на Алёшку. И ей почему-то тоже захотелось, чтоб Алёшка пошел на Уральскую. Но, чувствуя подкрадывающуюся, угрожающую опасность, мама сказала по-другому:
«Нет, Алёша! Завтра ты останешься дома!».
«А почему? – спросил Алешка.
«Я тебе потом скажу, когда ты вырастешь. А пока ты должен слушать маму! – и она добавила, - ты понял меня?»
Он внимательно смотрел на маму, и, казалось, этому не будет конца. Но она остановила это молчание, сказав ему:
«Алёшенька! Сынок, иди отдыхать!».
Алешка, не сказав ни слова, послушно повернулся и, опустив голову, тихо направился в свою комнату.
Она тоже ушла в свою комнату и там включила приёмник. По радио передавали последние известия.
Алёшка разделся, расправил постель, лег и, заложив руки за голову, долго смотрел в потолок. А в голове у него было много вопросов, на которые он не мог ответить, потому что он многого не знал, и никто не мог ему ничего объяснить.
А перед глазами у него стояли его друзья.  И вдруг в голову пришла дерзкая мысль: он завтра  один пойдёт на Уральскую и попробует всё узнать невзирая ни на что!
«Ладно! – сказал он сам себе и, повернувшись на правый бок,  закрыл глаза. Вскоре Алёшка заснул.
А утром, как обычно, под гимн Советского Союза он открыл глаза. И хорошо было слышно, как мама готовила завтрак. Алёшка понял, что пора вставать. Ведь в любом случае ему придется сказать маме, что он решил идти один на Уральскую. Полежав ещё минут пять, он встал, надел на ноги тапочки и направился на кухню.  Открыв дверь, он увидел маму, стоящую около газовой плиты.
«Здравствуй, мама!», - сказал Алёшка.
«Здравствуй, сынок!», - ответила мама и, не отрывая взгляда от Алешки, автоматически помешивала что-то в кастрюле.
«Я приготовила тебе кашу с сосисками. Ты давай, иди умываться, и вместе позавтракаем! Хорошо?».
«Хорошо! – ответил Алёшка и направился в туалетную комнату.
За столом мама и Алёшка некоторое время сидели молча. Наконец, мама, разрядив молчание, сказала Алёшке:
«Ну, что ты надумал, Алёшенька?»
«Мама, ты только не обижайся! Но я должен обязательно сходить на Уральскую и всё узнать про дядю Колю, про Гюнтера и его друзей!», - когда Алёшка закончил говорить, снова воцарилась тишина. И снова тишину разрядила мама, сказав:
«Хорошо! Но только будь умным и ни в коем случае не вздумай дерзить, грубить и обзываться! Хорошо?!».
«Хорошо! Хорошо! – с радостью сказал Алёшка, -  я всё сделаю, как ты говоришь. Я просто спрошу и пойду обратно домой!».
«Ну, смотри…», - сказала мама и, встав из-за стола, пошла в свою комнату.
Алёшка быстро расправился с кашей и сосисками, запил чаем и вылез из-за стола.
«Алёшенька! – сказала мама, войдя на кухню, - ты, пожалуйста, помой посуду. -  Потом она глубоко вздохнула, посмотрела на Алёшку, подошла, поцеловала его в щечку, - ладно. Я побежала. Время, мне пора!».
Как только ушла мама, Алёшка быстро навёл порядок на кухне и ушел в свою комнату. Там он заправил кровать, затем сел за стол и долго обдумывал, как ему лучше, а точнее, с чего начать говорить с этим усатым, здоровым военным.
В голове стоял полный хаос.
«А вдруг этот усатый дядька выгонит его, как вчера, а ещё хуже, заберет с собой? – думал Алёшка. В голову лезли разные варианты встречи.
«А! – сказал он сам себе, - что будет, то будет!» - и пошел звонить Маратику. Алёшка взял телефонную трубку и, сказав телефонистке номер телефона Маратика,  начал ждать ответа. Трубку  на другом конце долго не брали, и Алёшка уже хотел, было, положить трубку на аппарат, как в трубке раздался голос Маратика:
«Алло!».
«Алло, алло! – ответил Алёшка, - ты что, Маратик так долго не подходишь к телефону?».
Маратик немного помолчал, как бы чувствуя свою вину перед другом, потом тихо сказал:
«Я, Алёша, ещё спал!».
«Ну ладно, - сказал Алёшка, и тут же добавил, - знаешь, Маратик, я сегодня один пойду на Уральскую!»
«Даже без Челнока? – спросил Маратик.
«Без Челнока, - сказал Алёшка и повторил решительно, - я пойду один!».
«А ты не боишься этого усатого дядьку? – спросил Маратик.
«Нет! Я не боюсь! – смело ответил Алёшка, - что будет, то будет!».
«Ну, когда придёшь, позвони мне. Хорошо?».
«Хорошо! – ответил Алёшка  и положил трубку на телефонный аппарат.
«Так, - сказал Алёшка себе, - мне пора!».
Он быстро оделся и, выйдя на крыльцо, позвал Челнока.
«Челночек, миленький, здравствуй!».
Челнок тут же в прыжке бросился к Алёшке и, поскуливая, облизывал то щеку, то руку Алёшки, как бы показывая свою преданность к нему.
«Ладно, ладно, хватит, Челночек! Я сегодня один пойду на Уральскую. Я постараюсь всё узнать».
Челнок  понял, что его не берут с собой, грустно заскулил, крутясь вокруг Алёшки, то он мотал мордой, то вставал на задние лапы, а передними лапами упирался в грудь Алёшки, как бы преграждая ему путь. Но, наконец-то он сел рядом и, повернув морду, стал смотреть на него.
«Вот так – сказал Алёшка, - жди меня, Челночек! Я обязательно приду! Хорошо?!».
Вдруг Алёшка увидел, как на другом, соседском крыльце из отверстия в веранде выскочил Дезик. Он несколько раз тявкнул, посмотрев в сторону Алёшки и Челнока. Затем  он быстро сбежал по ступенькам на землю и, видно забывшись, направился к  крыльцу Алёшкиного дома. Челнок, видя это, резко встал. И было видно, как шерсть, а потом и всё его мощное тело приподнялось, и он приготовился к броску.
«Не надо, Челночек, с Дезиком ругаться, - сказал Алёшка, - Он глупый, и потом он – пустолай!».
Челнок посмотрел на Алёшку, медленно и послушно опустился на  крыльцо и  лег.
«Ладно. Я пойду, Челночек, к тёте Кристине, скажу, чтобы она закрыла дверь».
Челнок проводил его до тех пор, пока позволяла длина цепи, затем сел на задние лапы и долго смотрел Алёшке вслед.
 Алёшка позвонил в квартиру Аллы Ивановны Воллерт. Дверь открылась быстро. На пороге стояла тётя Кристина.
«Что хотел, Алёша? – спросила она.
«Закройте, пожалуйста, дверь. Я пойду, погуляю».
«Хорошо, хорошо! Иди. Я сейчас закрою, - ответила тётя Кристина.
Алёшка вышел на улицу. Посмотрел по сторонам. Но на улице никого не было.
Он ещё раз посмотрел на дом Маратика, немного постоял и медленно побрёл в сторону Уральской. Как только Алёшка свернул из переулка на Уральскую, он увидел Борьку и Лёньку. Они сидели в метрах десяти от грузовика и что-то говорили между собой.
«Ну что ж, - подумал Алёшка про себя, – теперь их двое, а я один. А, была - не была! – сказал он себе и направился к ребятам.
Видя, что Алёшка направляется к ним, парни прекратили беседу и внимательно  смотрели на него. Подойдя к ребятам, он поздоровался и, присев на корточки, посмотрел на Борьку и спросил:
«А что дяди Коли не видно?».
Борька долго и пристально, смотрел на Алёшку  и, наконец, с огромным удивлением сказал:
«Ну, ты даёшь, Лёха!».
Алёшка тоже долго смотрел на Борьку, изучая его взглядом, потом перенёс свой взгляд на грузовик, который стоял поодаль, и, не поворачивая головы в сторону ребят, снова повторил вопрос:
«А что дяди Коли нет?».
«Какой тебе дядя Коля?! Его уже много дней нет! – сказал Борька, - А вон видишь, там, в машине другой дядя сидит. И зовут его дядя Лёва! Он получше твоего дяди Коли! Понял?!».
Алёшка посмотрел на Борьку, измерил его таким презрительным взглядом, что-то хотел, было, сказать, но, подумав, решил промолчать.
«Что молчишь, Лёха! – спросил Борька, - что? Сказать нечего? Да?».
Алёшка глубоко вздохнул, сорвал травинку, засунул её в рот, пожевал, потом сплюнул и тихо сказал:
«Борька, а ты, случайно, не знаешь, где пленные? А?».
«Знаю, да не скажу! Понял?! Вот так, Лёха! Я знаю, ты туда ходил к ним! Я видел! Понял?! Тебя дядя Коля пропускал. А теперь – хрен тебе! Больше  тебя туда никто не пустит! Понял?! Понял?!».
Борька несколько раз повторил  «понял!», как бы показывая своё превосходство перед Алёшкой.
«Дурак, ты, Борька! – наконец, не вытерпев, сказал Алёшка.
«Это я – дурак?! Да? – задираясь, спросил Борька.
«Да! Ты, ты! – резко сказал ему Алёшка и встал с корточек.
В это время дверь у кабины грузовика открылась, и Алёшка увидел усатого старшину.
«О чём базар, сопляки? А? – грозно спросил он.
Борька вытянулся и радостно ответил:
«Да вот, дяденька, Лёха спорит со мной!».
«А о чём он с тобой спорит? – спросил военный.
«Да так, о фрицах, - сказал Борька.
«А о каких фрицах? – спросил усатый.
«Да о тех, которые на стройке работали!».
«Ну и кто там работал? – вновь спросил усатый.
«Не знаю, - ответил Борька, - знаю, что пленные «гансы»».
«Ну-ну! – сказал усатый, поправив автомат, и вдруг грозно крикнул, - пошли  все отсюда к чертовой матери! Чтоб глаза мои вас здесь больше не видели! Понятно я вам говорю?! А?! Или вы русский язык не понимаете?! А?!».
Борька с Лёнькой резко поднялись и почти бегом побежали в противоположную сторону от военного. Алёшка прижался спиной к забору и внимательно смотрел на усатого старшину. Военный подошёл к Алёшке и тоже начал рассматривать Алёшку снизу  доверху.
«Ну, что? – спросил он, - почему стоишь? А?».
Алёшка продолжал смотреть на усатого.
«Я спрашиваю тебя, сопляк: почему ты не побежал? А  твои дружки драпанули! А ты, видишь, герой! Да? Сейчас я твою смелость ремнём махом уберу!».
И он начал снимать ремень с кителя. Когда ремень был снят, усатый замахнулся, но ударить Алёшку ремнём он не посмел.
«Смотри! – сказал он, - а ты – герой!  Даже, более того, смотришь на меня геройски! Ладно, иди домой. Я сегодня добрый. У меня сегодня день рождения. Вали отсюда домой!».
«Я никуда не пойду! – упрямо ответил Алёшка, - что? Это ваша земля? Да?».
«Ты посмотри, как он разговаривает со старшими?! Да я тебя сейчас так отшлёпаю!».
«Только попробуйте! Я папе скажу!».
«Что мне твой папа?! Кто он?!».
«Мой папа – военный! – гордо ответил Алёшка, - и за ним каждое утро приезжает «победа»! И он уезжает на работу».
«А ты, случайно, не врёшь? А?».
«Нет! Я не вру! – ответил Алёшка и снова присел на корточки, показывая независимость.
«Ты мне вот что скажи, «герой»: что тебе тут надо?».
Алёшка немного помолчал и, наконец, принял решение. Подняв голову и со злобным видом смотря в глаза усатому, спросил:
«А где пленные солдаты?».
«В Караганде! – заорал усатый, - кто ты такой, сопляк, чтоб мне вопросы задавать? А, ну? Пошёл вон, сопляк!».
От негодования лицо усатого стало красное, как помидор, а затем он стал белый, как сметана. Своим взглядом исподлобья Алёшка вцепился в усатого, и ему было всё безразлично. Он не слышал, что говорил, а точнее, орал усатый. Алёшка продолжал своим взглядом сверлить усатого. Наконец, не выдержав Алешкиного взгляда, усатый отвернулся, направился в сторону грузовика и, открыв дверь кабины, спрятался там.
Алешка ещё долго смотрел на дверь кабины, думая:
«А вдруг дверь откроется, и оттуда опять появится усатый?!».
Но усатый дядька не появлялся.
«Подойти к грузовику? - подумал Алёшка, - нет! Я ведь дал слово маме!».
Испытывать судьбу он не стал и, приподнявшись с корточек, не спеша, побрёл домой.
«Какой он нехороший, этот усатый! – думал Алёшка, - наверное, он, когда  был маленький в детстве, его  ругали. Потому он такой злой!».
Так раздумывая, Алёшка не заметил, как подошёл к своей калитке. Открыв её, он направился к Челноку. Увидев Алёшку, Челнок радостно несколько раз тявкнул. И как  только Алёшка подошёл к нему, он начал прыгать и облизывать его щеки.
«Ну, хватит, хватит, Челночек! – говорил Алёшка. Но Челнок не отпускал своего друга и продолжал облизывать Алёшку. Алёшка поднялся по ступенькам и сел на крыльцо. Челнок тут же растянулся по крыльцу и свою морду положил на Алёшкины колени. Алёшка гладил голову Челнока, а, Челнок, закатив глаза от удовольствия, повиливал хвостом.  Разговаривая с Челноком, Алёшка продолжал его гладить. Он делился со своим другом своими впечатлениями о сегодняшней встрече на Уральской.
«Что мне делать, Челночек? – спросил его Алёшка, грустно вздыхая, - я ведь так и ничего не узнал».
Челнок поднял голову, лизнул Алёшку в нос, да ещё к  тому, тихо проскулил, как бы полностью поддерживая Алёшку.
«Ладно, - сказал  Алёшка, - мне надо идти домой, Челночек!».
Челнок, понимая Алешку, встал на лапы, освободив Алёшкины ноги, и они молча разошлись в разные стороны: Алёшка – в сторону двери дома,  а Челнок  - в сторону своей конуры….  Всё это напоминало ринг. Вот только не хватало рефери….
Дверь в дом была приоткрыта. Алёшка услышал разговор мамы и тёти Кристины и приостановился около двери.
«Да, - говорила мама,  - не по дням, а по часам растёт парень. Того и гляди, скоро в школу пойдёт!».
«Да, да – соглашалась тётя Кристина, - Алёша - хороший мальчик, он всегда вежливо спрашивает меня, как и что».
Алёшка немного постоял в коридоре и, открыв дверь, вошёл в комнату.
«Ну, вот, наконец-то, пришёл! – сказала, улыбаясь, мама. - А мы думали, ты не придёшь, будешь на улице ночевать!», - и тихо засмеялась.
«Нет, ночевать на улице я не буду! – твердо ответил Алёшка и сказал маме, - кушать я хочу!».
«Наконец-то! – ответила мама, – а то всё надо подгонять!».
Она быстро собрала на стол и спросила тётю Кристину:
«Вы будете с нами кушать?».
«О, не-не-не! – тут же засуетилась тётя Кристина, - мне пора, надо ещё успеть в магазин сходить!».
«Ну, смотрите, -  сказала мама и поставила две тарелки.
Как только тётя Кристина ушла, мама спросила:
«Алёша, как ты сходил на Уральскую?».
Алёшка перестал кушать и, не поднимая головы, тихо сказал:
«Плохо!».
«Почему? – спросила мама.
И он в подробностях рассказал, как и что было, и чувствовалось, что вот-вот он сорвется и заплачет.
«Хорошо, больше не рассказывай, - сказала мама, его утешая, - я уже всё поняла. Ладно, - сказала она,- давай кушай!».
Алёшка, малость помедлив, снова принялся за еду. Ели молча. И только тогда, когда уже было всё съедено, Алёшка спросил маму:
«Как ты думаешь, я ещё увижу своих друзей?».
Они долго смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Мама не знала, что сказать Алёшке, а он ждал ответа…. И это молчание, казалось, будет длиться вечность, если бы не зазвонил телефон. Мама встала и направилась к  телефону. Взяв трубку, она ответила:
«Да, сейчас, - и позвала Алёшку, - Алёшенька, сынок, тебя Маратик зовет!».
Алёшка почти бегом  направился к телефону.
«Как, Алеша, ты сходил на Уральскую? – спросил Маратик.
«Плохо, Маратик!».
И они оба молчали. И опять первым спросил Маратик:
«Ты ещё пойдёшь на Уральскую?».
У Алёшки ком подкатил к горлу, и он ничего не мог сказать.
«Алло, алло! – кричал Маратик в трубку, но было всё бесполезно.
Алёшка положил трубку, и крупные слёзы градом покатились по щекам. Увидев это, мама обняла его и, смотря ему в глаза, начала говорить серьёзно, по-взрослому:
«Алёшенька, не надо плакать. Понимаешь, это – жизнь. А в этой жизни всё бывает: и хорошее, и плохое! Вот видишь, ты впервые столкнулся  с этим сюжетом, как в книге. Пойми меня. А ведь у тебя жизнь только начинается.  У тебя ещё много будет всякого. И если ты так тяжело будешь переживать, то тебя надолго не хватит.  Понимаешь?», - мама, как могла, пыталась объяснить Алёшке и успокоить его.
«А куда они дели дядю Колю? – с возмущением и обидой спросил Алёшка.
«Да пойми же ты, Алёшенька, - вновь  сказала мама, - успокойся сначала и всё расставь по полочкам!».
«По каким полочкам? – удивительно спросил Алёшка.
Мама засмеялась:
«Да это я образно говорю, а ты подумай по-настоящему. Да? - сказала она, - глупенький, ты! Глупенький! Многого ты ещё не понимаешь! Хорошо! Давай сперва успокоимся, а потом поговорим. Иди, умойся, и мы спокойно поговорим. Хорошо?».
«Хорошо, - ответил Алёшка и пошёл приводить себя в порядок.
Когда он вернулся, то увидел,  мама сидела за столом и как-то задумчиво смотрела то на окно, то на скатерть на столе. Казалось, она что-то хочет сказать и в то же время не решается  это сделать.
«Что ты хочешь мне сказать? – спросил он.
Мама глубоко вздохнула, посмотрев на сына, и тихо сказала:
«Алёша, больше не ходи на Уральскую! Там их больше нет, и больше там их не будет! – последние слова она сказала так твёрдо, что Алёшка понял, что мама что-то знает. Он хотел спросить маму, но она перебила его, как бы угадав его мысли, и сказала:
«Сейчас я тебе ничего больше не скажу! А вот когда всё успокоится, я обязательно всё расскажу, Хорошо?».
Алёшка заворожено смотрел на маму и думал:
«Значит, она знает, где они и не хочет мне сказать.  А может, мама просто так говорит, чтоб я успокоился. Нет, нет! – рассуждал он про себя, - мама не может меня обманывать. Она хорошая!».
«Хорошо! – ответил он маме и направился в свою комнату.
Сон не приходил. Алёшка долго не мог заснуть. Из головы не выходила теперь только одна мысль:
«Значит, мама знает что-то!».
А вот что она знает, он не знал. И это не давало ему покоя! Он ворочался с боку на бок.  Натянув на себя одеяло, он, наконец-то успокоился и уснул.
Резкий звук автомобильного сигнала разбудил Алексея. Открыв глаза, он увидел, что впереди его машины стоит автомобиль, сигналя ему, давая понять, чтобы Алексей уступил ему дорогу. Алексей открыл дверцу своей машины, вышел из нее и направился в сторону сигналящего автомобиля.
- Слушай, друг, - сказал Алексей громко, - я сейчас уберу машину,- показывая рукой в сторону. Стоящий впереди автомобиль перестал сигналить. Алексей вернулся к своей машине, запустил двигатель и медленно начал движение назад вглубь проулка. После чего развернулся и поехал прямо, выезжая из проулка. Доехав до ближайшей остановки, припарковал машину, выключил двигатель.
- Что же это было со мной? – думал он, - неужели я побывал в прошлом времени. Что произошло? – Он еще долго не мог прийти в себя. Наконец, успокоившись, твердо сказал:
- Оно повторилось, словно это было не шестьдесят лет назад. А сейчас, сегодня….
После чего он опять запустил двигатель, медленно сдвинулся с места, этим самым как бы возвращаясь в сегодняшний день….