Смерть женщины

***

Женщина лежала на полу в центре большой комнаты уже больше часа. Спина буквально заледенела. Видимо, в кухне ветром открыло форточку, и осенний прохладный воздух постепенно заполнил всю квартиру.

Лежать было не только холодно, но и больно. При ходьбе толстый ковер приятно пружинил под ногами, скрывал все звуки, придавал комнате уютный респектабельный вид. Но уже после первых десяти-пятнадцати минут пребывания на нем женщина с удивлением осознала, что даже самые толстые и дорогие ковры совершенно не предназначены для лежания.

 Казалось, она ощущала каждую ворсинку, каждую случайно оброненную крошку. Ковер будто бы становился тоньше и тоньше, он стал подобен стиранному-перестиранному полотенцу, которым уже давно никто не пользуется. Сквозь него в тело с острой болью врезались добротные половицы старого сталинского дома. Особенно давил пол на ягодицы и правую ногу.


***

С момента  перелома шейки бедра прошло достаточно времени. Два месяца в госпитале, потом месяц восстановительного лечения в специальном санатории для ветеранов войны. Две недели в деревне у приятельницы, такой же вдовствующей и старой. И снова месяц в санатории.

 Тем не менее, для одинокой женщины этот треклятый перелом, операция и последующее лечение стало событием, полным общения, встреч, переездов и новых впечатлений.

После долгих лет одиночества, редких приходов социального работника и еще более редких телефонных звонков  соседок или давних знакомых покойного мужа воспоминания о равнодушных врачах или грубых санитарках казались даже приятными.

 Покидая очередное медицинское учреждение, женщина с удовольствием внимала дежурным пожеланиям здоровья и старательно записывала мелким ровным почерком в блокнот стандартные рекомендации врачей.

 Эти рекомендации она заучила наизусть и следовала им денно и нощно. Самое главное, говорили доктора, щадить травмированный сустав. Не волноваться, вести активный образ жизни,  но беречь себя. Делать все до первой боли. Не поднимать тяжелое, не делать резких движений, вставать или садиться медленно, плавно, не суетясь. Пить витамины, есть больше творога и рыбы, если позволяют средства, конечно.

Средства позволяли. Хотя женщина никогда в жизни не работала, пенсию получала вполне приличную. Как вдова полковника, бывшего фронтовика. Женщина никогда не была ленивой. Просто подходящей работы в гарнизонах, где служил муж, не находилось. Свободное время съедал быт, частые переезды к очередному месту назначения и уход за мужем.

***

 Женщина никогда не считала копеек. Хватало на все. Дом – полная чаша. До сих пор в каждом углу их огромной полковничьей квартиры стоят свернутые в трубки ковры ручной работы, привезенные из Германии еще в конце сороковых. На одном из таких ковров и лежала сейчас женщина.

Несмотря на солидный возраст, ковер выглядел почти новым. Краски не пожухли, узор не истерся, ворс не истоптался. А кому его было топтать? Посторонние в квартире бывали редко. Пока были живы друзья-однополчане, супруги предпочитали сами ходить по гостям. А дома наслаждались тишиной, уютом и обществом друг друга.

А детей у них не было. Не дал Бог женщине ребеночка. Чем и почему прогневила она создателя, сказать невозможно. Зла никому не желала, на чужое глаз не поднимала, не сплетничала у подъезда.

 Поначалу супруги переживали, завидовали многодетным семьям, а потом смирились. Но  обида на судьбу появилась, особенно когда осталась позади кочевая жизнь, и осели супруги в большом современном доме столицы.

Был, правда, у женщины одно время приемный сын. Нашли его супруги в детском доме. Долго искали, основательно. Мальчик понравился и живостью, и любознательностью, и светлым лохматым чубом. Даже имя его понравилось – Коля. В те годы имя это было очень популярным.

Процедуру усыновления прошли быстро и безболезненно. Жилплощадь хорошая, доход стабильный, родители характеризуются прекрасно. Повезло сироте, шептались нянечки в детдоме. Из грязи, да в князи! Это же надо, полковничья семья!

***

Коля был мальчиком смышленым. В школе учился неплохо, хотя частенько приносил в дневнике учительские послания родителям: плохо вел себя на перемене, подрался с одноклассником, написал на доске плохое слово...

Не прошел незаметно и переходный возраст. Начал мальчишка матери дерзить, иногда сбегал с уроков, тайком покуривал. Мысль о плохой наследственности все чаще посещала женщину. В медицинских журналах она иногда находила  статьи о генетической предрасположенности, читала об открытиях ученых в этой области. Задумывалась, правильно ли они с отцом поступили, усыновив чужого ребенка? Отец-то целыми днями на службе. У него то учения, то проверка, то парад.

Вся ответственность за мальчика и его воспитание на ней, женщине. Однажды не выдержала и поехала в детский дом. Раньше ничего знать о родителях Коли сознательно не хотела, а теперь решила ознакомиться с личным делом. Ей не отказали, показали все документы. Только ничего-то женщина не узнала о его семье. В графе «родители» одно короткое слово – подкидыш.

Отношения с отцом у Коли складывались лучше. У них разговоры свои, мужские. И интересы одинаковые – танки, машины, охота. Слушая их, женщина успокаивалась: нормальный парень! Шебутной немного, но нормальный. Но сама душой прирасти к мальчишке так и не смогла. После стольких лет тишины и покоя в доме все ее не только раздражало, а даже пугало.

Только  мальчик мяч схватит, женщина тут же рвется грудью закрыть сервант  с импортным хрусталем. Только он с улицы в дверь врывается, она уже с тряпкой следы от мокрых ботинок подтирает: не дай Бог паркет вздуется.

Так страдала женщина в одиночку, потом с двоюродной сестрой сомнениями поделилась, совета попросила. А та и подлила масла в огонь: гоните, говорит, его подобру-поздорову, подкидыша этого. А то школу закончит, приведет домой какую-нибудь лимиту-шалаву, и придется вам в собственной  квартире пятый угол искать на старости лет. Для него что ли добро наживали? Сами еще не пожили. Смерти ранней захотелось?

***

Такая перспектива женщине совсем не улыбалась. Пришлось поговорить с мужем, который хоть и был на высокой должности в армии, в семейной жизни командовать и не хотел,  и не умел. Муж с доводами двоюродной сестры, подумав, согласился. Все-таки кровь не родная. Подкидыш и есть подкидыш. Хоть и вложили они в ребенка много сил, а отдачи как-то не видно. Гордиться, в общем-то, нечем. В институт вряд ли поступит, аттестатом не вышел. Интересы самые приземленные: машины, пистолеты. А вдруг и действительно приведет кого в дом?

После этого разговора супруги старались вдвоем из дома не выходить. Про кино или театр вообще забыли. В магазин или по каким другим делам выходили только по одному, боялись и за квартиру, и за себя. В спальню потихонечку замок врезали, чтобы запереться в случае опасности.

Время летело быстро. Коля  школу закончил, поступил в строительное училище, довольный ходил, гордый. Стала девчонка ему какая-то позванивать. А как-то в субботу за пылесос схватился и давай в своей комнате пылесосить. У меня, мать, говорит, сегодня гости будут.

На этом терпение женщины кончилось. Встала перед ним скалой, скрестила руки на груди. Начнем с того, тихо сказала, какая я тебе мать? И вообще, что это ты себе позволяешь, гостей в чужой дом зовешь? Ты его строил? Обставлял? Ты хоть одну свою вещь в дом принес? Может, этот ковер тобою куплен, или тебе его в наследство богатые родители оставили? Гости у него будут…

Коля словно замер. Побледнел. В глаза женщине уставился. Смотрел долго, не моргая, как зомби. Такая тишина установилась, что слышно было, как за окном мухи жужжат. Женщине даже страшно стало от этой тишины и стыдно немного. А Коля вдруг как-то хрипло прошептал, даже не прошептал, а прошипел: «Да провалитесь вы со своим сраным ковром, родители гребаные».

Слово «гребаные», особенно тогда поразило женщину. Она просто огнем вспыхнула, все доводы от возмущения забыла. И пока соображала, как подостойнее ответить, пацан пылесос ногой отшвырнул и ушел. Навсегда. В чем был: в домашней вязаной кофте, в шлепанцах на босу ногу. Без денег, без документов, без вещей.

***

После этого инцидента женщина долго болела. Даже в отделении неврозов лежала. Муж от нее днями не отходил, жалел, ухаживал. Двоюродная сестра приехала. Все были в ужасе. Врачи в госпитале сочувствовали женщине. Так отблагодарить хороших людей! За все добро так отплатить! Ковер ему сраный, родители гребаные. Надо же такое сказать! Подкидыш несчастный.

А ведь к нему как к родному относились. Все самое лучшее только для него: и одежда, и игрушки, и сладости. Он в свои годы на таких курортах бывал, что его сверстникам и не снилось. Лучшие годы ему родители посвятили. Подумаешь, слово ему не так женщина сказала! Так не со зла же. Да и право такое имеет. Кто же еще его, подкидыша безродного, уму-разуму научит?

Вернувшись из больницы,  частенько сидела женщина у подъезда дома, делилась обидой с пожилыми соседками. Соседки жадно впитывали каждое ее слово, сочувствовали, давали советы, осуждали приемыша.

Женщина на приемного сына жаловалась, но, как ни странно, в глубине души  ждала, что Коля вернется. Войдет, бросится к ногам, заплачет. Скажет, прости, мамочка, вы с отцом мне самые дорогие люди. Дурак я был последний, не нужен мне никто кроме вас.

И женщина простила бы, обняла бы как прежде, погладила непослушный вихор на голове и пошла бы ставить чайник. А потом  рассказала бы всем знакомым и незнакомым, как справедливость восторжествовала, и какая она хорошая мать.

Но Коля так и не появился. Ни разу  не напомнил о себе ни телефонным звонком, ни письмом, ни телеграммой. Как в воду канул.  Проходили недели, месяцы и даже годы. Двенадцать лет прошло или тринадцать. Ушли в мир иной и муж, и двоюродная сестра, и многие приятельницы. Совсем одна осталась женщина  на этом свете, сама себя иногда чувствовала подкидышем.

***

Лет пять назад обратилась она в местную газету с просьбой помочь разыскать сына. Приезжала дотошная журналистка, расспрашивала обо всем, фотографировала бывшую Колечкину комнату, шкаф, полный его детских вещей и книжек, свидетельство об окончании школы.

Потом в газете появилась статья под названием «Материнское сердце». Женщина купила с десяток экземпляров  и показывала статью кому ни попадя.

Года два дня не проходило, чтобы она эту статью не перечитывала. Читала и каждый раз глаза утирала, поверив, в конце концов,  и в свою безгрешность, и в судьбу разнесчастную, и в то, что сына Колю сама когда-то родила и грудью выкормила... Но Коля так и не отозвался, не нашелся. Пропал.

А потом все как-то забылось, отошло. Показывать полустертую статью больше было некому. Близких людей не стало, а новых знакомых в этом вопросе интересовало только, кому квартира достанется, и успела ли женщина ее приватизировать.

Не дождетесь, думала женщина. Я еще поживу. А квартиру свою никому отписывать не буду. Вон, как только двоюродная сестра ни уговаривала ее на себя переписать, да не уговорила. И правильно. Сестры уж лет семь нет, а женщина еще жива. И все бы ладно было, если бы не эта шейка бедра. И чего это она такая хрупкая оказалась?

***

Сердце у женщины было хорошее, здоровое, давление нормальное, руки не болят. Живи да радуйся, если бы не этот перелом. И чего только ей в голову мысль такая шальная пришла: проверить, сможет ли самостоятельно подняться, если вдруг упадет?..

Освободила женщина центр комнаты, оттащила кресло в угол, чтобы не мешало, сначала тихонечко опустилась на колени, потом ноги  вытянула, села и только тогда осторожненько легла на спину. Первая часть плана успешно завершилась.

Довольная женщина немного полежала, отдышалась и приступила к выполнению второй части задумки. Попыталась встать. И вот тут случилось самое страшное – женщина поняла, что ни при каких обстоятельствах сделать это без посторонней помощи не сможет.

Ноги словно чужими стали, не слушались. В спине что-то заклинило, даже малейшее движение вызывало острейшую боль во всем позвоночнике. Боль отдавала в поясницу и в бедро.

Если бы рядом было это чертово кресло, за него можно было бы уцепиться и мало-помалу приподняться. Но кресло сама женщина оттащила подальше, чтобы не удариться невзначай. Не доползти было и до дивана. Комната большая, просторная, не то что современные клетушки. Женщина об этом очень сильно сейчас жалела.

Жила бы она в тесной коммуналке, где яблоку упасть негде, руку бы протянула и смогла бы обо что-нибудь опереться. Оставалась надежда, что со временем боль отпустит, женщина сможет перевернуться на живот и как-то доползти до телефона.

Прошло минут пятнадцать, и женщина с ужасом поняла, что, несмотря на затихающую боль в спине,  двинуть ни рукой, ни ногой  она по-прежнему не в состоянии. Прошло еще с полчаса. Женщина немного вздремнула, а, может, на какой-то срок потеряла сознание.

Открыв глаза, не сразу поняла, что происходит, и почему она лежит на полу. Холод сковал пальцы, губы пересохли, сердце стучало так сильно, что легкий халат редко, но заметно вздрагивал на груди.

Интересно, который уже час, подумала женщина. Часы висели над диваном, чтобы посмотреть на циферблат достаточно только повернуть голову. Но это женщине не удалось. Ей потребовалось много усилий даже для того, чтобы скосить глаза в сторону.

***

Взгляд ее уперся в большой кожаный чемодан, стоящий под диваном. Чемодан, чемодан, что в нем? Ах, да. В нем аккуратно сложены вымытые и просушенные полиэтиленовые пакеты самых разных размеров. У женщины ничего никогда не пропадало. Ни пакеты, ни яркая оберточная бумага, ни красивые пузырьки из-под импортных духов. Не в деньгах дело, а просто все всегда может пригодиться, думала она. Да и деньги, возможно, были оттого, что женщина умела правильно жить, не спешила ничего выбрасывать.

Избавиться от старой треснутой чашки или прохудившейся ночнушки  просто, но только зачем? Тем более что вещи эти кушать не просят и никому не мешают. Вот в этом чемодане пакеты. Да, точно пакеты. А в спальне, в бельевом ящике под кроватью аккуратно сложены разнокалиберные коробки из-под обуви, конфет и разной бытовой техники.

На высоких антресолях -- десяток початых трубок дорогих  обоев, оставшихся от многочисленных ремонтов. А в кухонном шкафчике -- несчетное количество вставленных друг в друга пластиковых стаканчиков из-под сметаны и йогуртов. Для рассады.

У женщины никогда не было дачи, и разведением растений она не увлекалась, но чем черт не шутит? А вдруг когда-нибудь заведет она себе коллекцию кактусов или фиалок. Вот встанет, придет в себя и обязательно займется цветочками. Непременно, надо только встать.

Женщина потеряла счет времени. Иногда она впадала в некое подобие сна, потом приходила в себя и с удивлением обводила взглядом чемодан, равнодушно фиксируя пыль на его крышке. Очертания чемодана постепенно становились расплывчатыми, не четкими, а потом пропадали вовсе. Женщина снова впадала в странное состояние дремоты, забывалась.

Очередной возврат к действительности не вызвал ощущения холода в теле. Уходящим сознанием женщина поняла, что ей уже не холодно. И не жарко. Ей – никак. Это странное состояние не испугало, а обрадовало. Вот что значит ковер ручной работы. Не какая-нибудь синтетика. Все-таки хорошо, что она сохранила его.

Вот встану, подумала женщина, все ковры разверну и положу друг на друга. Если еще когда-нибудь придется лежать на полу, то будет гораздо комфортней.

Женщина все отчетливее ощущала легкость во всем теле. Ничего не болело, не беспокоило. Не открывая глаз, она поняла, что наступил вечер, в комнате заметно потемнело. Это хорошо, подумала женщина. Значит, скоро с работы вернутся соседи, и можно будет покричать им, позвать на помощь. А, впрочем, зачем мне их помощь? Скоро придет Коля из училища. Что ж он так долго? А как быть с ужином? Он просил пирожков на вечер. Надо встать замесить тесто. Надо встать…

***


Женщина неожиданно вздрогнула, руки ее вдруг судорожно  напряглись, потом разогнулись и тяжело упали по обе стороны тела.

Лежу, как крест, -- пронеслось в голове у женщины. -- Как большой-большой крест. Кто это, кажется, Македонский приказал похоронить себя в такой странной позе... Ничего, мол, с собой на тот свет не возьмешь. Ничего там не нужно. Вот -- я, вот -- руки, а вот весь мир. И одно другого никак не касается.

 "Я сейчас встану, я встану, Коля, вот увидишь. Только чуть-чуть посплю. Я немного устала...".
Женщина с трудом растянула губы, стараясь улыбнуться, и закрыла глаза.


Рецензии
Я только что прочёл. Я не только потрясен. Я увидел своих соседей. Тётю Раю и дядю Сашу.давно их нет.
Прямо живые встали перед глазами. Только смерть тети Раи была , увы, трагичнее. Спасибо Вам. Очень сильный рассказ.

Ёхан Леверда   04.02.2020 10:23     Заявить о нарушении
Благодарю сердечно, Ёхан)))

Ольга Клионская   09.02.2020 18:44   Заявить о нарушении
На это произведение написано 124 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.