Крыса мира и крыса любви

 - Опять вы?! – воскликнула помощница судьи, когда следующим вечером я вылез из-под ее кровати.

 - Я, - понимая, что отпираться тут бесполезно, ответил я. – Здравствуйте. Жутко рад вас видеть, знаете ли. – Я замолчал, подбирая продолжение столь блестящей вводной части. – А вы опять пораньше освободились?

   Девушка кивнула.

 - Это правильно. Я имею в виду, не для того Владимир Ильич Ленин жизнь свою положил, чтобы вы горбатились сверхурочно.

 - Какого черта вы тут делаете? – выдохнула девица, и я понял, что на радушный прием с пирожками и чаем могу не рассчитывать. Тем не менее я рассмеялся как можно беззаботней.

 - О, знаете ли, прогуливался неподалеку. Дай, думаю, вас навещу.

 - Напрасный труд.

 - Вы находите?

 - Да. Я не нуждаюсь в вашей компании. Я бы даже сказала, вашей компании я предпочту любую другую – в разумных пределах, конечно. Безусловно, вам я рада чуть больше, чем, например, племени каннибалов из дальних стран – но не более того. Итак, - строго сказала помощница судьи, возвращаясь на исходные, - какого черта вы тут делаете?

   Я поджал губы. Ее отчужденность не стала для меня откровением. Судите сами: знакомы мы без месяца неделю, а столь холодными взглядами меня награждали девицы, с которыми я был знаком и более продолжительное время. Я имею в виду, когда я неожиданно появлялся на пороге их дома с цветами и восторженной улыбкой, часто, очень часто в воздухе ощутимо витал вопрос «и за каким ладаном он приперся?» И хотя я так и не придумал безотказного способа заговаривать зубы в подобных ситуациях, я решил не сдаваться. Что-то подсказывало, что легким флиртом получится обойти в разговоре острые углы – такие, как интерес о целях моего визита.

 - Послушайте, - сказал я проникновенно, - мое присутствие здесь, возможно, и не желательно, но я ничего не мог с собой поделать. Мои объяснения могут показаться вам смехотворными, не заслуживающими доверия, поэтому давайте начнем все с начала. Давайте познакомимся. Я – Вадим. А вы?

 - Янина, - после колебания проговорила девушка.

 - Как? – не разобрал я.

 - Янина.

 - Вы – Нина?

 - Да не я – Нина, а Янина.

   У меня ум зашел за разум.

 - Бред какой-то, - пробормотал я.

 - Что вы сказали?

 - Я сказал: какой-то бред.

 - Вы сказали какой-то бред? Знаете, я конечно не так давно с вами общаюсь, но, по-моему, вы всегда говорите бред.

   И мы оба неловко замолкли. Воспользуюсь паузой и в двух словах обрисую события прошлого вечера: я вломился в апартаменты, занимаемые двумя девицами, чтобы выкрасть бриллиантовое кольцо, безрассудно подаренное одной из них моим непутевым другом.  Но все пошло наперекосяк, я был застукан второй девицей, которая кольца не получала и которая, ко всему прочему, работала в суде. Ей наверняка было обидно подобное пренебрежение со стороны мужчин к ее пальчикам, на которых оставалась уйма места для всякого рода колец, и потому всеми силами она старалась сдать меня в каталажку. Убедить ее в честности намерений мне не удалось, я спешно ретировался, и теперь мог лишь догадываться о степени ее изумления, когда сутки спустя она вновь поймала меня под своей кроватью.

   Весьма глупое положение доложу я вам, и, к тому же, не очень удобное. Я напряженно думал, а девушка со странным именем взяла телефон.

 - Что вы собираетесь делать? – из вежливости поинтересовался я. Откровенно говоря, мне было наплевать на ее планы по проведению сегодняшнего вечера. Я имею в виду, решила ли она выбраться куда-нибудь с друзьями или что-то еще в этом духе – это было сугубо ее личное дело, меня никак не касающееся. Но когда помощница судьи ответила, я испуганно вскрикнул, потому как в этих планах присутствовал ваш покорный слуга. Я бы даже сказал, играл в них главную роль.
 
 - Вызову милицию, - сообщила девушка. - Им наверняка будет небезынтересно побеседовать с вами.

 - Не надо, - попросил я. – Я предпочел бы более приятное общение. Желательно с противоположным полом. Скажу даже, что ваше общество меня вполне устраивает. Зачем что-то менять?

   Яна – если ее все-таки так зовут – заговорила голосом, в котором сложно было уловить хоть капельку теплоты к собеседнику:

 - Я очень рада за вас. И за то, что моя скромная персона кажется вам столь приятной в плане общения. Но позвольте дать вам один совет…

 - Я всегда открыт для дружеского напутствия, - сказал я, улыбнувшись.

 - Это здорово. Однако не привыкайте к моему обществу, как, впрочем, и любому другому. Будьте готовы провести ближайшие годы в чисто мужском коллективе за забором колючей проволоки.

   Не знаю, сделал ли я откровение, когда после небольшой паузы сообщил, что ее манеры мне не по нраву. Вы, сказал я, могли бы проявить куда больше радушия и человеческого участия, а не вести себя, будто я уже на скамье подсудимых, а вы – председательствующий судья. Здесь нет зрителей, готовых на угодливый смех над вашими плоскими шутками. Как нет и стенографисток, протоколирующих ваш сарказм в назидание потомкам. Так я сказал, а в заключение добавил:

 - И не забывайте, я ведь тоже юрист. Стало быть, имею возможность потягаться с вами в красноречии.

 - О! – воскликнула девушка. – Вы только за этим изучали юриспруденцию? Чтобы во фразе из пяти слов хотя бы два из них были печатными?

 - Нет, - смягчаясь, улыбнулся я. – К выбору профессии я подошел очень серьезно. Понимаете, мои старшие товарищи-юристы…

 - Понимаю, - не дала мне докончить Яна. – Знаете, «многое я мог бы простить больному и родственнику, но…»

 - Если не ошибаюсь, мы с вами не родственники… - осторожно заметил я, чувствуя подвох.

   Девушка закивала:

- Верно! Тем паче, что я и сама прихожу к выводу о вашем умственном недуге. Или вы так умело притворяетесь? Косите под слабоумного? Хотите ответственности избежать?
   
- Ни под кого я не кошу! – возмутился было я, однако в мои планы не входило пререкаться с ней до бесконечности. – Конечно, - продолжил я более спокойным голосом, - когда я закрываю глаза, они несколько смещаются к переносице, но не более того. Я имею в виду, вряд ли эта маленькая особенность позволит упрекнуть меня, будто я под кого-то кошу. Это нелепость, вот я что пытаюсь сказать. Но дайте же мне все объяснить. Пожалуйста. Вернее, - я задумался, прикидывая, чем могут грозить мои объяснения, - вернее, я мог бы вам все объяснить, если бы дело не касалось близких мне людей. Да и вам, кстати, тоже.

   - Да вы что? – притворно удивилась Яна, опять взяв телефон. – Вот даже как? Становится все интересней и интересней. Учтите только, я уже набрала цифру «ноль».

- Но послушайте, я действительно не могу. Я подставлю друга…

- А почему сразу не президента? Чего мелочиться-то? А вот и цифра «два»…

   Я вздохнул и взъерошил волосы.

- А если я скажу, что безумно по вам соскучился, вы ведь мне не поверите?

   Конечно, жалкая попытка, но ничего другого в голову не пришло. Легкий флирт расписался в собственной беспомощности и уступил место откровенной лжи.

- Не поверю.

 - А зря. Я действительно соскучился, знаете ли.

- Мне осталось нажать «вызов», - предупредила девушка.

- Я не спал всю ночь… - выпалил я и сам покраснел.

- Да неужели? Вас мучила совесть? Наконец осознали, что пошли по кривой дорожке?

- Нет. Я не спал из-за вас.

- В самом деле? Я поражена. Столько неудобств - мне даже неловко… Неужели я так громко храпела? Но, позвольте, мы с вами не в разных ли квартирах ночевали?

- Да-да! – вдруг возопил я. – Вот именно, что в разных! В одиночестве я метался в кровати и не мог уснуть, отгоняя от себя мечты о нашей новой встрече… 
   
   Девушка отшатнулась:

- Нечего тут кричать!

- Простите, - утишая голос, сказал я. – Поверьте, я здесь, чтобы только увидеть вас.

- Да? А я подумала, будто у вас опять захлопнулась дверь на балконе.

   Я с сожалением покачал головой. Об этом шикарном объяснении я совсем позабыл. Но переигрывать было уже поздно.

- Нет, - твердо сказал я. -  Я никак не мог отделаться от мысли, что наша встреча будет иметь для меня далеко идущие последствия.

- Вы были правы. Последствия действительно далеко идущие. Года на два.

- Не смею на это надеяться, - вновь покачал я головой сокрушенно. – Такие раны так скоро не излечить. Два года – слишком короткий срок, чтобы забыть вас. Вы пробили мне сердце насквозь, оставили неизгладимый след в душе. Я не знаю теперь, как жить дальше.

- Зато я знаю. Не волнуйтесь, вы обретете планы на ближайшую жизнь, а также ее распорядок, в зале суда, в момент оглашения приговора.
 
- Для меня это будет страшным ударом. Я не мыслю жизни без вас…

- Да что же вы такое говорите!.. – воскликнула девушка.

    Что-то с ее голосом было не так. Я взглянул на Яну и увидел, как задрожали и скривились ее губы, казалось, она вот-вот заплачет. Еще немного она противилась слезам – и не выдержала:

- Вы… вы…
 
- Что с вами? – испугался я.

- Все… все в порядке…

- Но я же вижу…

- Нет, правда, все хорошо, - заверила она и всхлипнула.

   Терпеть не могу плачущих женщин. Я имею в виду, я теряюсь и не знаю, как себя с ними вести. Невольно возникает желание обнять и утешить, даже если до этого они грозили мне тюрьмой. Обнять Яну я, конечно, не решился, опасаясь как минимум судебного иска или пощечины, но с участием поинтересовался:

- Хотите чаю?

   Она что-то булькнула. Я счел это за согласие и метнулся на кухню. Вернулся с дымящейся чашкой и протянул ее девушке.

- Простите, - сказал я неловко. – Сам не знаю, что на меня нашло.

   Сквозь слезы Яна попыталась улыбнуться:

- Это все я виновата, да? Это из-за меня вы потеряли голову?

- Да нет, что вы, не из-за вас, конечно, не волнуйтесь, - в раскаянии ляпнул я, но поспешил тут же исправиться. - Вернее, разумеется, из-за вас. Всецело.

   Девушка отпила чаю. Я вздохнул. Настало время раскрыть карты. Больше продолжать спектакль не было сил.

- Ладно, давайте я вам все объясню. Вы ведь знаете Лёню?

   Яна кивнула. Очень неразумно, когда в районе носа находится чашка. Половина чая выплеснулась ей на штаны, а я продолжил под аккомпанемент негромких ругательств:

- Некоторое время назад он сделал вашей подруге предложение. С тех пор много воды утекло, и по истечении сроков давности Лёня, отчаявшись ждать от неё согласия, попросил меня украсть – хотя правильней говорить «вернуть» -  подаренное им обручальное кольцо. Решил, так сказать, не ждать милостей от природы, а взять их лихим кавалерийским наскоком. Наверное, не стоит его за это винить. Во-первых, он всегда испытывал некоторые финансовые затруднения, а во-вторых, если человек осознал вдруг, что просто поторопился с предложением, не пропадать же от этого кольцу, верно? Смею предположить, что Лёня разочаровался в чувствах – причем, не в своих. Его чувства пылают по-прежнему, а вот в невесте появились сомнения. Женитьба в сомнениях  – занятие пустое и никому не нужное. Вы ведь следите за моей мыслью? – поинтересовался я, потому как Яна все еще колдовала над брюками.

- Не совсем, но продолжайте.

- Итак, вчера я пробрался сюда по его поручению, чтобы украсть кольцо. И я его украл, - не смог сдержать я самодовольной улыбки, – несмотря на все препоны и козни помощницы судьи и ее верной крысы. Когда же выяснилось, что влюбленные меж собой все уладили и скоро нам предстоит плясать на их свадьбе, мне пришлось вернуться, дабы исправить ситуацию. Я как раз собирался этим заняться, я имею в виду, положить на место кольцо, когда вы вошли. Вот как-то так, - неуклюже закончил я.

- А почему же ты раньше мне этого не рассказал? – спросила Яна.

- Думал, вы не поверите. Да и сами понимаете, выдавать на всеобщее обозрение чужие скелеты в чужих шкафах – не моя компетенция. В столь страшные тайны не стоит посвящать всех направо и налево. – Я многозначительно замолчал. – И еще… Я хотел бы принести извинения за все это нелицеприятное действо. Простите, что так себя вел, ну, и все такое прочее. В качестве компенсации… в качестве довольно сомнительной компенсации… за моральный, так сказать, ущерб… - я говорил, специально растягивая фразу, потому что противился ее финалу всей душой, - после того, конечно, как вы переоденетесь в более сухую одежду… предлагаю сходить немного развеяться. Скажем, в кино или кафе…

   Девушка взглянула на меня со странным и непонятным выражением лица:

- Я, признаться, с большей охотой подала бы на тебя в суд и получила любую компенсацию, какую захотела…

   Я с готовностью поддержал ее колебания:

- Если у вас на вечер планы, не смею их нарушать. Вы ведь что-то запланировали?

- Нет. Ровным счетом, ничего, – ответила Яна.

  «Тогда позвольте откланяться. Не буду мешать заниматься тем, чем и запланировали – то есть ничем» - чуть было не сказал я, но посчитал шутку не слишком уместной.

- В таком случае, буду рад составить вам компанию, - обреченно улыбнулся я. – Но прежде, - полез я в карман за кольцом, - позвольте отнести символ любви и преданности в безопасное место.
 
   Мои пальцы сомкнулись в пустоте. Я повел бровью и повторил попытку. И снова без результатов. Я высунул кончик языка, но и это не помогло.

   Говоря открытым текстом слева направо, кольца в кармане не было.

   Словно почувствовав произошедшую во мне перемену – а я бы сказал перемену весьма и весьма ощутимую, грозящую мне полной остановкой сердца, - помощница судьи спросила:

- Что-то случилось?

- Нет. То есть, да. Случилось. Его нет. Кольца нет. Вместо кольца дырка. В кармане дырка! – воскликнул я.

- Ты потерял кольцо?! – вскочила девушка. – Как?

- Не знаю, - ошалело ответил я. – Вероятно, когда вы вошли. Я как раз хотел положить его в футляр, но не успел. Как всегда, вы были крайне неожиданны. Заслышав в прихожей шаги, я кинулся под кровать, на ходу запихивая кольцо в дырявый карман… И… О, Боже!.. Я его обронил… – Мне оставалось только закрыть лицо руками, что я и сделал.

   Помощниц судей с улицы не набирают. Я хочу сказать, в критические минуты они должны мыслить хладнокровно. Я готов был метаться по квартире и биться головой о стены, а Яна поразила меня до глубины души своей рассудительностью:

- В таком случае, кольцо где-то здесь. В комнате.

- Да! Вы правы! Вы чертовски правы! По крайней мере, хотелось бы на это надеяться, - выпалил я одним духом и начал обшаривать пол.

   Кольца нигде не было. Я решил, что теперь уж точно ничто не помешает мне предаться отчаянию, но тут в голову пришла неожиданная мысль, и я ухватился за нее, словно утопающий за плавательное средство:

- Скажите, вы ведь выпустили крысика?

- Да, - ответила девушка.

- Тогда все ясно. – Я вздохнул с некоторым облегчением, хотя сердце тревожно колотилось о ребра. - Эта скотина утащила кольцо.

   Яна вспыхнула мгновенно, словно порох, и опять перешла на «вы»:

- Эй! Не смейте оскорблять моего питомца! Вы и коготка его не стоите! Вы, жалкий воришка!.. – Девушка шмыгнула носом и, усмехнувшись, продолжила. – Хотя… Я, кажется, вас поняла. Профессиональная ревность, да? Увидели в крысике конкурента? Только куда более успешного и обаятельного? Думаете, только вам можно тащить что ни попадя? Нет, я все-таки вызову милицию. Вы неисправимы.
 
   Это был явный перебор. Наступать человеку на больную мозоль – занятие низкое. Делать это в момент крайнего нервного напряжения – еще хуже. Кто старое помянет, тому без глаза ходить, и все такое прочее. Всепрощение должно стать нашей путеводной звездой.  Поэтому мой голос задрожал от негодования.

- Послушайте, я ведь только что все объяснил!

- Объяснили. Возможно. Но это было до того, как вы ополчились на мою крысу.
 
- Я не ополчился. Я лишь высказал предположение, что этот хвостатый негодник свистнул кольцо. Которое, кстати, стоит немалых денег.

- Что за чушь? – отрезала Яна. – Сами рассудите: ну для чего крысику кольцо? Он что, жениться надумал?

   Я пожал плечами:

- Откуда мне знать? Он не посвятил меня в подробности личной жизни. Мы с ним не настолько близки. Да мало ли зачем! Решил, мол, пригодится в крысином хозяйстве!

   Яна хмыкнула и вынесла окончательный вердикт:

- И все равно: чушь всмятку и ерунда на постном масле.

   Я посмотрел на девушку с удивлением. Я имею в виду, за время нашего сумбурного общения я видел в ней особу, желающей уличить меня во лжи и отправить за решетку. Каюсь, может я был слишком пристрастен, но помощница судьи оставила в моей душе только неприятные воспоминания. Сейчас же она предстала для меня в ином свете. Я увидел хорошенькую шатенку с лучистыми карими глазами и гибкой фигуркой, цитирующую моего любимого писателя.

- Что вы на меня таращитесь?  - зябко подернула плечами девушка. – Перестаньте! Вы меня пугаете! На меня так же смотрел вчера замороженный палтус с витрины, и я в ужасе выскочила из магазина. Немедленно прекратите! Таращитесь на кого-то другого!

   Я мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли.

- Виноват, - сказал я. – Обещаю впредь не изображать рыбину под воздействием низких температур.  Но возвращаясь к нашему объекту д’арт. Я по-прежнему считаю, что без крысика тут не обошлось.

- Ну хорошо, - вздохнула помощница судьи. – Допустим. Тогда нужно обыскать его тайники – их в комнате несколько. Он, знаете ли, от жиров своих, любит делать запасы. На черный день, так сказать.

   Надо отметить, крысик подошел к устроению тайников мастерски. С искрой вдохновения. Видимо, забота о жирах своих была его главной страстью, которой он отдался безраздельно. Некоторые собирают марки, клеят модели самолетиков,ну а крысик коллекционировал продукты питания, к которым мог вернуться в случае необходимости. Яснее ясного, мысль потерять хоть грамм веса казалась ему кощунственной.

   Когда и в последнем из известных тайников кольца не оказалось, я, почесав в затылке, выдал соображение:

- Стало быть, он его проглотил.

   Помощница судьи, к носу которой пристала пылинка, а вернее, комок пыли, чихнула.

- Будьте здоровы, - сказал я вежливо.

- Я-то буду, - поднимаясь с пола, отозвалась девушка. – А вот с вами, по-моему, совсем плохо. Как он смог его проглотить? Он кто, по-вашему? Удав?

   Я постарался подойти к рассмотрению вопроса всесторонне:

- Безусловно, строение его челюсти не оставляет надежд на возможности кольцеглотания, а крысиный интеллект способен, наверное, отличить съедобное от несъедобного. Но… Кто его знает? Я в детстве тоже не собирался глотать всяческие предметы. Я не выступал в цирке, не устраивал споров, но тем не менее глотал что-то инородное и для того не предназначенное с завидной регулярностью. Вот так же и крысик. Он мог на секунду задуматься и – бац! –  кольцо уже скользит по пищеводу.

   Девушка одарила меня сочувственным взглядом.

- Я не знаю, - поделилась она, - плакать мне, смеяться, биться ли в истерике или вызывать санитаров. Вы это серьезно?

- Я выступаю с позиции логики, а если вы не согласны, попробуйте опровергнуть, - несколько запальчиво произнес я.

- Как же не повезло вашим родителям, - совершенно невпопад ответила Яна, вздыхая. – И кто бы мог подумать, что такое чудо ухитрится стать юристом…

   Я снисходительно глянул на девушку, опечаленный сомнениями в моей компетентности.

- Если хотите знать, тягу к высшему знанию я почувствовал в себе давно. Гуманитарные науки давались мне с легкостью. Не удивительно, что я стал именно юристом. Я всегда трепетно относился к букве закона.

- Ага, - подтвердила Яна. – Это заметно. Только законопослушный гражданин способен украсть кольцо по просьбе друга.
 
- Ну… - протянул я. – Тут вы меня подловили. Но – честное слово! – это единственный раз, когда я совершил что-то подсудное. Исключая того случая, когда давал за Лёню взятку. – Мне до смерти надоело пикировать с Яной, тем более в такой ситуации, и я закруглил тему. – Как я уже говорил, среди моих старших товарищей много юристов. У них есть чему поучиться. Ради этого стоило посвятить себя юриспруденции, я хочу сказать, больше них пьют, наверное, только медики, а к медицине у меня склонности не обнаружилось.
    
   Видимо, не только мне надоело пререкаться, потому что Яна произнесла:

- Это все, конечно, здорово и чудесно. Истории из вашей жизни, а также мотивы ваших поступков, безусловно, войдут в учебники по клинической психиатрии, но вы лучше скажите, что нам делать? Кольца нет, а скоро сюда придет новоиспеченная невеста и…

- И придет она не иначе, как в великой радости…

   Яна задумалась:

- Возможно, что и в радости. Не вижу, правда, для такой радости особенных причин. Но ее точно разочарует, что…

- Что этот дом – прибежище потерь и поражений? - закончил я за нее и в ответ получил резкое:

- Я смотрю, вам очень весело. Вы прямо исходите шутками.

   Я вздохнул:

- Напротив, мне очень и очень грустно.

- Что-то не заметно.

- О, я это тщательно скрываю. А грустно мне оттого, что есть лишь один выход из этого положения.

- Да? И какой же? Надеюсь, не ритуальное самоубийство?

- Нет-нет, - мягко улыбнулся я. – Представьте, такое мне и в голову не пришло. Теперь, благодаря вашей проницательности, у нас есть два выхода. Но мой все же попроще и не столь радикальный  - и я надеюсь, вы к нему прислушаетесь. Мы сейчас поедем в ювелирный магазин и купим такое же кольцо взамен утраченного. Никогда бы не подумал, что скажу это, но к несчастью как раз сегодня я получил зарплату. Так что предложение могу подкрепить финансово. Надеюсь, этого нам будет вполне достаточно.
 
- Поехали, - кивнула девушка. – Только мне нужно переодеться.
 
- Валяйте.

- Тогда выйди.

- Ах! – сказал я. – Простите. – И удалился на кухню.


   В магазин мы влетели, чуть дыша.

- Здравствуйте, - сказал я с порога. – Нам нужно кольцо. И быстрей. Нет, мы не опаздываем в ЗАГС. Мы не впали в кому на месяц, и когда очнулись, выяснилось, что бракосочетание через полчаса. Нет, нет и нет. Все гораздо трагичней, знаете ли.

- Добрый вечер, - улыбнулась девушка-консультант нашим запыхавшимся фигурам. – Очень хорошо. У нас большой выбор колец: золото, серебро, платина. На какую сумму рассчитываете?

- Без понятия, - ответила Яна. – Мы ищем конкретное  кольцо. Показывайте все, что есть, мы его узнаем.

- Вы правы, - согласилась девушка, - Вы его действительно узнаете, ведь это только ваше кольцо. Какой у вас размер?

- Оно не для меня, - быстро объяснила Яна. – Для подруги. А какой у нее – точно не знаю…

- Кольцо должно влезать мне на мизинец, - сообщил я, вытягивая руку.

- У вас аристократические пальцы, - заметила консультант, обворожительно улыбаясь. – Вы наверное пианист?

- Нет, - я прямо-таки расцвел от этой неприкрытой лести, - не пианист.

- Но все равно, человек творческий?

- Еще какой! – не без яда вставила помощница судьи. – Весьма и весьма! Виртуоз своего дела! Но мы действительно торопимся. Давайте смотреть кольца.

- Начать лучше с тех, что подешевле, - посоветовал я.

   Но среди недорогих нашего кольца не оказалось. Я горестно вздохнул. Предстояло, видимо, оставить здесь львиную долю моей зарплаты – если не всю.
 
   Мы перешли к более дорогим украшениям. Потом еще. Это был последний шанс, потому как дальше шли драгоценности уж совсем за баснословные деньги. И тут, к моему счастью, продавщица достала именно наше кольцо.

- Вот это! – воскликнул я с радостью и поспешил примерить. – Ой… - Дальше первой фаланги кольцо не лезло.- Черт! Оно мало!..

- Другого размера у нас нет, - покачала головой девушка-консультант.

- Ну-ка, ну-ка, - вмешалась Яна и потянулась за украшением. Она повертела его в руках, попробовала надеть и наконец изрекла:

- Нормально. Самое то. Насте кольцо было великовато, его приходилось на среднем пальце носить. А это будет в самый раз.

   Я вздохнул с чувством глубокого облегчения:

- Тогда берем. Заверните.


   На скамейке перед парадной сидел Лёня собственной персоной.
 
- Ну наконец-то! – объявил он, поднявшись. – Я вас заждался!

- Привет, - сказал я. – А что ты тут делаешь?

- Вы Настю не видели? – не ответил Лёня, и я не стал настаивать на своем вопросе. – Мы с ней немного повздорили, и она ушла, хлопнув дверью. Она была немного рассержена, что не может не вызывать у меня тревогу.

- Нет, не видели, - сказала Яна, – но мы ведь сами только пришли. Она может быть уже дома. Что у вас случилось? – поинтересовалась она, когда мы вошли в подъезд.

- Эту увлекательную, практически детективную историю не хочется рассказывать на ходу. Я поведаю вам ее за бокальчиком коньяка. У вас ведь есть коньяк?

- Это вряд ли, - произнесла Яна, открывая квартиру, - но водка есть точно.

   Я хмыкнул и получил тычок в живот.

- Чему ты удивляешься? – укорила меня помощница судьи. - Мы вообще-то девушки незамужние, имеем, так сказать, право. Насти нет, - добавила она, осмотрев квартиру.

- Это я уже понял, - ответил Лёня с мягкой улыбкой, - потому что в противном случае я бы ее увидел. А вернее – услышал. Признаюсь, мои барабанные перепонки еще не до конца восстановились после нашего - хм! – разговора, но все же в состоянии улавливать особо громкие звуки.

- Что у вас произошло? – спросила Яна.

   Лёня замялся:

- Я не вижу обещанного успокоительного. А без него говорить не смогу. Мне нужно прийти в себя. Восстановить моральные силы. Поэтому я сам бы с удовольствием послушал что-нибудь занятное. Ну, например… вы ведь куда-то ходили? Вдвоем? Неужели на свидание?

- Ну… - протянул я, - вряд ли так можно сказать. Когда сегодня я хотел вернуть кольцо, меня опять поймала Яна. Естественно, первым ее желанием было вызвать милицию. Но когда я ей все объяснил, оказалось, что кольца нет. Кто-то обскакал меня на повороте, если ты понимаешь. Сузив круг подозреваемых, я пришел к выводу, что это дело рук домашнего уголовника - крысика.
 
- Какая очаровательная история, - сказал Лёня. - Так вы уверены, что это крысик утащил кольцо?

- Ну да, - сказал я. – Я даже полагал, будто он его проглотил, но теперь признаю, что мог добросовестно заблуждаться на этот счет.

- А я уверена, что крысик не трогал кольца! – вступилась помощница судьи. – Я считаю, это ты его выронил, или потерял, или вообще забыл дома!

- Какая прелесть! – издал Лёня негромкий смешок. – Да, такое возможно. Я бы даже не был этому удивлен. Но расскажите лучше все по порядку.

   Выслушав мой короткий и сбивчивый рассказ, Лёня поинтересовался:

- А где сейчас наш главный подозреваемый?

- Сбежал, - фыркнул я. – Исчез, испарился, провалился сквозь землю. Что только подтверждает его вину. Мы перерыли всю квартиру, но не нашли ни крысы, ни кольца, ни даже окольцованной крысы. Я имею в виду, ни вместе, ни по отдельности, - их тут нет.

- Ах! – воскликнул Лёня. – Представляете, друзья мои, я его прекрасно понимаю. Он жил  в этой клетке? – Лёня наклонился, чтобы изучить крысиное пристанище. – Да, - сказал он, выпрямляясь, - я его очень хорошо понимаю.  Знаете, у меня было такое недавно. На той неделе я ездил в командировку в Москву. Не успел я туда приехать, как тут же захотелось обратно. Понимаете? Мне хватило одной поездки в метро – среди тысяч и тысяч спешащих, беспардонных москвичей. Москва меня угнетала и давила, как тысяча чертей – или пудов, что, впрочем, не суть как важно. Завершив все дела, я был бесконечно счастлив избавить столицу от своего общества и в скором времени вдохнуть воздух вольной Невы, подставив лицо ее освежающей прохладе.

 - Да ты, оказывается, поэт, - задумчиво произнесла Яна.

   Лёня улыбнулся с неподражаемым достоинством.

- Я всем поэтам поэт. Практически Пушкин, только не такой кудрявый. Но я продолжу - с вашего позволения. За несколько часов до отъезда у меня случился приступ настоящей эйфории. Организм захлебывался эндорфинами, как после ударной порции коньяка. Я был на седьмом небе - это, разумеется, выражаясь весьма грубо и образно. Вот точно так же и крысик. Свобода опьянила его. Да и находился он, позвольте заметить, в гораздо более ограниченном пространстве. В клетке, в которой и заняться-то в принципе нечем, имея даже на руках командировочные. Он может пробежать пару кругов в колесе, пожевать капустный лист, поспать или глотнуть водички. Вот и все. Его досуг ограничен. Деньги, будь они у него, остались бы без применения. Естественно, подобная жизнь ему опостылела. Аскет-праведник нашел бы ее райской, но только не наш хвостатый друг. Я не смею винить его, что он предпочел свободу гарантированному куску хлеба насущного и забился сейчас в какой-нибудь укромный уголок. Он решил добывать пропитание в поте лица или голодать вовсе, но не иметь над собой хозяев. Он взбунтовался, сбросил с себя рабские оковы. Золотая клетка утратила привлекательность и без сожаления им покинута. Деяние, достойное мужчины. Это раньше он был крысиком – живой игрушкой в руках юной пигалицы, а теперь он Крыс, образчик классического героя. Таких воспевали Гете и Байрон на заре эпохи романтизма. Возможно, он занял бы место в их сердцах и нашел воплощение на страницах поэмы. Да! Отказался от пресного благополучия, отважно пустился на поиски неведомого! Какая натура!.. Но, увы! – вздохнул Лёня. - Будучи продуктом века двадцать первого, пропитанный меркантилизмом от кончиков усов и до кончика хвоста, наш крысиный друг прихватил с собой кольцо из двух видов золота и бриллиантовым напылением. Никто не совершенен в этом мире. Можем ли мы обвинять его, что в последний момент его лапка дрогнула и не бросила факел в опору последнего моста на пути к призрачному благополучию? Только не я. Только не я.

     Лёня перевел дух и продолжил:

- Друзья, моя речь, как вы понимаете, носит чисто умозрительный характер. Прекрасная возможность поупражняться в риторике - и не более того. Оставим поступок крыска на его совести. Отдадим должное вашему чувству товарищества и благородству. Купить новое кольцо смог бы не каждый. Хотя не успел я войти в данные апартаменты, как мой зоркий взгляд зацепился на полу за некий блестящий предмет. Я его подобрал и при ближайшем рассмотрении узнал в нем кольцо, которое преподнес своей теперь уже бывшей  невесте. Но сейчас не об этом речь. Я бесконечно тронут вашей заботой и восхищен нетривиальностью мышления, но с сожалением вынужден сообщить, что все ваши усилия пошли прахом. У нас с Настей, боюсь, все кончено.

- Почему же? – спросили мы с Яной.

- Объясню. – Лёня горько вздохнул. -  Давайте коснемся причин нашей с ней размолвки. Кто-то из здесь присутствующих рассказал ей о маленькой операции по краже кольца. Не буду ходить вокруг да около и спрошу напрямик, не отягощая душу упреком: зачем вы это сделали?

 - Я ей не говорил, - ответил я.

- Не сомневаюсь, мой юный друг. И потому спрашиваю нашу очаровательную подругу.

- Я…

- Да, - наклонил голову Лёня. – Ваши мотивы не кажутся мне тайной за семью печатями. Я был не прав. Признаю. Страх ледяной рукой сжал мое сердце. Я смалодушничал, когда попросил Вадика выкрасть кольцо. Но теперь я встал на путь исправления. Можете больше не волноваться за судьбу подруги. Я осознал всю степень своего падения и раскаиваюсь – к сожалению, слишком поздно.

   Мы все ненадолго замолчали.

- Но самое неприятное в этой истории, что Настя скрылась в неизвестном направлении. Я волнуюсь, как бы она не натворила глупостей. Трубку она, естественно, не берет. Дома ее нет. Признаюсь, господа, я в недоумении.

   Яна выдала дельное соображение:

- Я могу позвонить ей, думаю, мне она ответит.

- Ах! – сказал Лёня. – Я буду тронут вашим участием. Но есть опасность, что, увидев меня под сенью этого дома, Настя включит задний ход и вновь испарится.

- Я сразу скажу, что ты здесь.

- Тогда она вообще не придет. Я знаю мою маленькую девочку: в гневе она, конечно, обворожительна, но никак не готова к быстрому прощению. Ей требуется время все обдумать.

- В таком случае, мы можем сообщить, что ты практически при смерти, - сказал я. – Я имею в виду, будто с тобой что-то случилось и нам требуется ее присутствие и поддержка. Ну, например, ты расшиб себе лоб или что-то еще в этом духе, и лежишь теперь бездыханный у меня на руках и…

- Чудесный план, - перебил меня Лёня, - только в нем есть один маленький недостаток. Когда Настя примчится на крыльях любви и обнаружит меня целым и невредимым – тут-то со мной и могут произойти описанные тобой неприятности. Но никак не ранее. Да, никак не ранее.

   Я с чувством хлопнул товарища по плечу.

- Друг мой, ради тебя я готов на многое. Можешь на меня положиться. Если для твоего счастья потребуется проломить тебе череп, я, так и быть, проломлю. Если надо, чтобы ты валялся без чувств и в беспамятстве повторял ее имя, я буду только рад сделать все для того необходимое. Если надо…

- Довольно, - вновь прервал меня Лёня. – Я вовсе не собираюсь себя увечить. И уж тем более не доверю тебе столь деликатное дело.

- Ладно, - проговорила Яна. – Раз вы такие нерешительные, я все устрою сама.

Она взяла телефон и набрала Настин номер.

- Алло, Настя, ты где? Немедленно приезжай! Тут такое! Лёню укусил крысик! Как «и что с того»? Ты ведь врач! Тем лучше, что ветеринар! Крысика осмотришь! А вдруг он получил повреждения? Я боюсь за него! Да не за Лёню. Приезжай, Настюх, пожалуйста! Не тяни! Буду ждать!

   Не знаю, чем были вызваны слезы, заблестевшие в Лёниных глазах по окончании телефонных переговоров, возможно, тем, что он наконец дорвался до успокоительной рюмки и выпил ее залпом. Я так и не спросил его об этом. Мы ждали Настю, а Лёня, видимо, отвлекая себя, рассказывал какие-то байки из жизни.

   Когда появилась Настя, с Лёней случилась потрясшая меня метаморфоза. Я имею в виду, он вдруг забулькал и замолк, как засорившаяся раковина. Все, что он мог и хотел бы сказать ей, будто застряло у него в горле. Никогда прежде я не видел его таким – он не мог произнести ни единого слова, и это было столь же удивительно, как если бы крысик вдруг прыгнул к нам на стол и объявил себя императором Земли.

   Яна представила меня Насте. Я поднялся. Сердце колотилось, как перед стартом соревнований, но я был спокоен и собран. Мысли мои были трезвы и легки. Все казалось мне проще пареной репы. Я улыбнулся и стряхнул с рукава пылинку.

   Дело в том, что пока Лёня разглагольствовал на разные темы, а помощница судьи смотрела попеременно то в окно, то на меня, загадочно при этом усмехаясь, на меня снизошло озарение. Не скажу, что со мной часто такое бывает, я имею в виду, снисходит озарение в образе спасительной мысли, но сейчас эта мысль была спасительней некуда.

- Настя, - сказал я, - я – именно тот человек, которому Лёня поручил украсть кольцо. И позвольте наконец рассказать вам всю правду. Я боюсь, сейчас вы обладаете лишь частью информации, которая искажает чистые помыслы и намерения моего уважаемого друга. Позвольте заверить вас, ни о каком похищении кольца с целью его изъятия из вашего пользования речи не шло. Как раз напротив. Лёня, этот честный и бескорыстный человек, узнал, что подаренное им кольцо вам не подошло по размеру. Я имею в виду, носить его на безымянном пальце вы не могли. Оно было велико. И вот поэтому, - объявил я, - я его позаимствовал на время и отнес в мастерскую. Где кольцо… э-э-э,как бы сказать... ушили, то есть сделали меньшего размера. Прошу вас, - я достал новое кольцо из кармана и дал его Насте. – Прошу вас, примерьте.

   Настя – надо отдать ей должное – пытавшаяся за время моей небольшой речи вставить какие-то нелицеприятные реплики, взяла кольцо и надела. Оно пришлось точно по размеру ее безымянного пальца.

   Я заметил, как сверкнули глаза помощницы судьи, я словно прочитал в них восхищение моей скромной персоной. Я готов был раскланяться или повторить на бис, но не потребовалось ни того, ни другого.

- Лёня, - полным любви и нежности проговорила Настя, – это правда?

   Придурок только и смог, что кивнуть.

   Яна взяла меня за руку:

- Пойдем. Им явно есть что сказать друг другу.

- Верно, - согласился я, и мы покинули квартиру. – Пойдем куда-нибудь. Я знаю одно миленькое кафе неподалеку.

- А ты молодец, - сообщила девушка. – Просто умничка. И что же мне теперь с тобой делать прикажешь? Я, право, теряюсь.

- Подай на меня в суд, - посоветовал я.

   Яна подошла ко мне на расстояние, более близкое, чем обычно позволяют себе просто друзья, и прошептала в самое ухо:

- Я лучше подам на тебя в ЗАГС.

   Мурашки пробежали по моей спине, я хрипло засмеялся, надеясь, что это была шутка, но шевеление волос на затылке разбило эту надежду.

   Я нервно сглотнул, а взъерошенные девичьей рукой волосы застыли, словно колючки  дикобраза. Однако все мое существо просило о новом прикосновении этих нежных ручек.

- Крысик! – воскликнула вдруг помощница судьи. – Ты здесь как?.. – И она сняла крысу с моей шеи.