Пуратинские хроники часть третья

                ДВА  ВИЗИТА  БЕСА  К  ВИЮ.  НЕУДАЧНЫЙ  И  УДАЧНЫЙ.

      Счастливое стечение обстоятельств, приведшее к раскодированию друзей, (об этом я напишу во второй главе), заставило меня прервать мой годовой отдых от сказки.
      А пока что, жизнь в селение, течёт размеренно и уныло по вине джинна, этого козла, как о нём отзываются пострадавшие от него Слата с Гошей. Рыбаки ездят на рыбалку, где водяные, прознав про Пуратинское сражение, стараются не цеплять их, и стоит им увидеть их лодку, они тут же прячутся в тростниках и сидят там тихо, как мыши, покуда рыбаки не угребут на своей лодочке восвояси. Правда, случился однажды казус. Один юный водяной, решив видимо получить порцию адреналина, навязчиво начал крутиться возле их лодки. И получил весомую порцию. Веслом по хлебальнику.  А так всё было тихо и скучновато. Рыбаки ловили рыбу. Пуратины бухали в роще. Но не было там изюминки, так как Гоша со Слатой были закодированы, и ходили по селению зелёные от злости. Кима тоже постоянно зависал в Граде. Приехав как-то раз в селение, он снова хотел замутить спектакль, но Слата и Гоша наотрез отказались играть трезвыми, и на его настойчивые просьбы подумать, пригрозили набить ему лицо, после чего Кима отказался от своей идеи. Черти тоже не шатались возле селения, так как не с кем было составить компанию. Ведь остальные пуратины относились к ним негативно. Так что Бес перестал ходить из Утрамяк в разведку по двум причинам. Первая, потому что не с кем было бухнуть, так как Гоша и Слата были закодированы, а от остальных он боялся получить звездулей, ведь в форме его никто не знал, кроме Боба и Стаса, а также двух вышеупомянутых непьющих друзей. Вторая причина заключалась в том, что Вий ещё полностью не пришёл в себя после поражения и не посылал Беса в разведку. Вий находился в полной прострации и потому злобно от бессилия постоянно скрежетал клыками. И этим решил воспользоваться  Бес.
         Он подошёл к схрону Вия, и озираясь, зашёл вовнутрь.
               - Господин фельдмаршал, разрешите обратиться – козырнул он Вию.
               - Хоть ты то не стебись – огрызнулся Вий, скрежеща клыками – кончился фельдмаршал, и армия кончилась, нет у меня теперь гвардии.
                - А может это и к лучшему – с намёком произнёс Бес.   
                - Тебя как схавать – зловеще спросил  Вий, вытаращив на Беса ужасные глаза – по частям или целиком?
                - За что? – испуганно произнёс Бес,  узрев его страшную физиономию.
                - За то, что стебёшься надо мной – заорал Вий, привставая из-за стола – нашёл момент нести ахинею. 
                - Это не ахинея – ответил Бес – а факт. И заключается он в том, что кое-кто решил использовать гвардию против тебя.
                - Никто не может пойти против меня – тупо упёрся Вий – потому что я для них, как отец.
                - Чудик ты безмозглый, а не отец – хотел сказать Бес, но сдержался, и молча протянул Вию диктофон.
                - Что это? – удивился Вий, озирая мелкую коробочку.
                - Чудо техники – ответил Бес и пояснил – у людей скоммуниздил, пока в плену томился.
                - А Бадлон мне сказал, что ты добровольно сдался – настороженно сказал Вий.
                - Если б я сдался добровольно, то не вернулся бы обратно – начал аргументировать Бес – ежу понятно, что Бадлон прикрывает свою задницу.
                - Зачем прикрывать задницу? – не понял Вий – и почему понятно ежу?
                - Как ты достал с людскими выражениями, Штирлиц недоделанный – забурчало вместе с животом внутри Беса второе я.
                - Люди так выражаются – начал выкручиваться Бес, ругая себя последними словами, в унисон с разбушевавшимися вторым я, и животом.
                - А ты откуда их выражения знаешь? – удивился Вий, и, прислушавшись, вдруг словесно набросился на Беса – это у тебя живот урчит? Консервами траванулся, которые я не выдавал?  Если я побеждён этими людишками, так значит, по складу шастать можно?
                - Да не ем я твои консервы – с обидой рявкнул Бес, и уточнил – я травоядный.
                - Всё равно беги в отхожую яму – заорал Вий, выпихивая Беса за дверь – не хватало мне тут весь пол изгадить.
        И вышвырнутый на улицу Бес, зло сплюнув, направился к себе в землянку, по пути ругая оборзевшее второе я.
                - Вот кто тебя, козла, просил высовываться? Тебя уже не только я, а и внутренние органы не переносят – ругался зло Бес – вон уже и желудок не выдержал. Слинял бы ты вообще из меня.
                - Правильно – с обидой заурчало второе я – как что, я крайний. Косячу я, живот бурчит из-за меня, а не из-за того, что кто-то, чего-то обожрался. А чтоб чего-то конкретного нажраться, так это раз в пятилетку.
                - Мы на днях три дня подряд квасили – напомнил Бес – тебе, что? Мало?
                - Мало – зло рявкнуло второе я.
                - Вот и иди к Гоше, там будешь конкретно нажираться каждый день – сказал ему Бес, ещё не зная про Гошин казус с джинном, и уточнил – «льдинкой» вонючей.
                - А мне она понравилась – призналось второе я, вспомнив их посиделки в роще – и Гоша мне понравился. Не косячит, как ты.
                - Вот и греби к нему, угрёбок – зло выпалил Бес.
                - И угребу – пригрозило второе я – тот хоть обзывать меня не будет.
                - Ну-ну – сарказно хихикнул Бес.
          На этом их диалог закончился, и Бес вошёл в землянку. И тут же плюхнулся на топчан.
                - Что с тобой, дорогой? – взволнованно спросила Никакашка. Она сильно стала волноваться за Беса, после того, как от кикимор узнала, что её любимый вместе со всеми расталпаями был захвачен в плен. Она вспомнила те страшные дни неведения об их судьбе, и как она хотела выколоть своими изящными копытцами, глаза грубому противному Бадлону, который на каждом шагу баламутил всех жителей Утрамяк, разговорами о том, что Бес сдался пуратинам добровольно. А когда на следующий день вернулись без него расталпаи и чношники, тот стал ещё больше злорадствовать, оря на весь лагерь, во-во, а что я вам говорил, на сторону людишек переметнулся, гад. И в эти минуты ей хотелось осуществить свою мечту. Но что могло сделать это хрупкое, пушистое создание с этим грубым, здоровенным громилой. Вот и приходилось ей слышать эти гадости про любимого, и проливать слёзы три дня и три ночи, пока назло всем врагам, не вернулся её милый, объяснив своё отсутствие, сидением в карцере. Хотя на самом деле он бухал, не просыхая, пока его не прогнал в лес Боб, хоть тот упирался во всю, объясняя, что ему там делать нечего. Но Боб ему лещами внушал,  что тому надо верой и правдой служить на благо Пуратинского, и изрядно отшлёпанный ладонью Боба по затылку, Бес, в конце концов, согласился с его доводами. И вот после его возвращения, Никакашка стала сильно переживать за него.
                - Да, что-то живот прихватило – сказал ей Бес.
                - Так на, прими «мезим» - сказала она, доставая упаковку из аптечки, загодя принесённую Бесом из дома, якобы найденную им возле селения. Так же, как и ранее притащенные трёхлитровые банки для консервирования даров леса вместе с кулинарной книгой, по которой Бес обучал её этому ремеслу, так как Никакашка, как и все обитатели Утрамяк, не умела читать. Заготовки помогли легко пережить им зиму, в отличие от остальных обитателей Утрамяк, которым пришлось всю зиму жевать шишки и хвою. Но Бес ни с кем не делился этими домашними заготовками, даже со своими близкими друзьями Чипиндосом и Хампурашем. Не из-за жадности. Нет. Ведь он, как и все пуратины был щедрым, а из-за опасения вызвать у Вия лишние подозрения, он вырыл внутри землянки погребок, сложил туда все банки, и строго наказал Никакашке никому о нём не рассказывать. Та беспрекословно выполняла его указания. В отличие от пуратинок  и других земных женщин, слова любимого были для Никакашки, незыбленны. Она больше не пилила его ревностью, и Бес теперь катался, как сыр в масле.
         Приняв «мезим», он крепко уснул и проснулся в отличном настроении. Живот не крутило, но главное, он ощущал в себе какую-то лёгкость, что вызвало у него одну гипотезу.
                - Просыпайся. Мне нужен твой совет – сказал Бес, что бы удостовериться в своей гипотезе.
                - Чего, милый? – спросила, просыпаясь, Никакашка.      
                - Это я не тебе – ответил ей Бес, вызвав у неё лёгкое недоумение, так как в землянке кроме них никого не было.
                - Тё чё, козёл, оглох что ли? – язвительно рявкнул  Бес, но ответом ему была тишина и испуганно-удивлённый взгляд Никакашки.
                - Выходит, он и вправду угрёб – радостно подумал Бес – на козла он всегда огрызается.
          И он радостно вскочил с топчана и пустился в пляс.
                - Похоже, у него не с животом проблемы – с болью подумала Никакашка, принюхиваясь прелестным пятачком – так с чем же? – недоумевала она, не ощутив запаха перегара – неужто со Змеем снюхался? Тот, иногда, тоже, ни с того, ни с сего, радостно скачет вокруг своего дерева, припархивая крыльями.
          Но Бес, быстро успокоившись, позавтракав, направился к Вию по вчерашнему поводу. Постучавшись, он зашёл в его логово, и обнаружил там ненавистного Бадлона.
                - Видно опять на меня стучит – зло подумал Бес, окинув того неприязненным взглядом – ну, ничего. Сейчас ты отстучишься, дятел грёбанный.
                - Ну, чё, полегчало? – поинтересовался Вий.
                - Полегчало – выпалил Бес.
                - Наверное всю отхожую яму обделал – едко захихикал Бадлон, преданно глядя на босса.
                - И этот про живот знает, знайка хренов – с неприязнью подумал Бес – ну ничего. Смеётся тот, кто смеётся последний – злорадно закончил он свою думу, и нажал на кнопку «плей» своего диктофона.
                - Мне Вий не указ – рыкнул из диктофона голос чудища – мне теперь Бадлон указ. Опосля когда людишек уничтожим, и Вия кончим. Бадлон на него давно клык точит.
                - Кто здесь? – испуганно закричал Вий, как филин вертя своей огромной башкой.
                - А ты вспомни? – зловеще заорал Бес, имитируя голос из диктофона и снова нажал на кнопку «плей»
                - Мне Вий не указ – повторно рыкнул из диктофона голос чудища – мне теперь Бадлон указ. Опосля когда людишек уничтожим, и Вия кончим. Бадлон на него давно клык точит.
                - Тухтыш, ты что ли? – спросил ошарашенный Вий, и Бес наконец то узнал имя главаря зомбаков – так ты же умер?
                - Это его дух с тобой разговаривает – пояснил ему Бес.
             А так как Вий по своему невежеству верил в мистические предрассудки, он тут же поверил в это.
                - Так, значит, я тебе не указ – зловеще обратился он к духу, гневно озирая побледневшего Бадлона – а кто тогда тебе указ?
                - Мне теперь Бадлон указ – рыкнул дух Тухтыша, а вернее диктофон Беса.
                - Ах вон оно как – зловеще произнёс Вий, не сводя с побелевшего Бадлона глаз, которые разгорелись красными углями, и крикнув – на мой трон позарился, сука – он бросился на Бадлона.
             Бес, поняв, что сейчас произойдёт что-то ужасное, быстро направился к двери.
                - Это поклёп. Наглый поклёп – истошно заверещал за его спиной Бадлон, и только Бес захлопнул за собой дверь, как из-за неё раздался жуткий крик Бадлона, а следом за ним послышался стук падающего тела. Потом наступила тишина, сквозь которую начали доноситься звуки, похожие на свиное чавканье.
             Бес с ужасом выскочил наружу, и долго стоял, прислонившись к стенке схрона, приходя в себя от этого ужаса. Потом он кое-как оторвался от неё и решил спешно покинуть зловещий лагерь и бежать отсель куда глаза глядят, но не успел. Из схрона вышел Вий, и ковыряясь своими мерзкими копытами в таких же мерзких, окровавленных зубах, начал как филин вертеть своей огромной башкой. Узрев парализованного от страха Беса, он начал медленно подходить к нему. Бес весь сжался от ужаса, готовясь повторить участь Бадлона.
                - Теперь ты, мой заместитель – миролюбиво произнёс Вий.
                - Хорошо – облегчённо прошептал Бес, потихоньку приходя в себя.
                - Но не шали, как этот ублюдок  - зловеще процедил он поглаживая копытами свой неестественно округлившийся живот, который походил на живот женщины, ждущую двойню на последнем месяце беременности. И тем самым опять заставил Беса задрожать от ужаса.
                - Не дрейфь, заместитель – весело хлопнул Вий Беса по плечу, которое у него чуть не отвалилось – что-то меня после сытного обеда в сон потянуло. Пойду, покемарю чуток – и сладко потянувшись, он пошёл в свой схрон.
               А Бес, как ошпаренный, помчался к себе, и чуть не сбив Никакашку, прыгнул на топчан и с головой укрылся одеялом.
                - Да что с тобой сегодня? – с горечью крикнула Никакашка.
                - Меня Вий своим замом назначил – из-под одеяла ответил Бес.
                Никакашка радостно заулыбалась, разгадав причину его странного поведения, и как свойственно всем особям женского рода, пошла хвастаться этой новостью подругам, не представляя того ужаса, который пережил её любимый.

                НОЧНОЙ  ВИЗИТ  НЕЗВАННОГО  ГОСТЯ.

       Прошедшим вечером Гоша лёг рано спать. Он теперь всегда ложился рано, так как не было у него по вине этого козла, как называли джина, он и Слата, стимула. Козёл, это ещё мягко сказано, обычно они вспоминали его неприятным для нормального мужика прозвищем.
       И вот только он лёг рядом с уже дремлющей женой, как через мгновение почувствовал внутри себя какую то тяжесть.
              - Что за херня? – удивился Гоша.
             - Это не херня, а я – прозвучал в его мозгу, чей то незнакомый голос изнутри.
             - Кто я? – раздраженно спросил Гоша.
             - Я – тупо ответил внутри его незнакомый голос.
             - Я, это головка от буя, или последняя буква в алфавите – доходчиво объяснил Гоша, значение слова я – так что говори конкретней кто ты.
              - Твоё новое, второе я – ответил голос изнутри.
              - А где первое? – удивился Гоша.
              - Слиняло от тебя по причине его несовместимости с алкоголем – пояснило его новое я.
              - А ты откуда знаешь? – спросил его Гоша.
              - А я вездесущий, как и мой хозяин – с пафосом ответило второе я.
              - И кто ж твой хозяин? – поинтересовался Гоша.
              - Высокий и гордый чёрт  – гордо заявило второе я.
             - Значит ты не вездесущий, а везде нос сующий – зло заметил Гоша, вспомнив своих мелких приятелей, и тех троих, покрупней, с которыми он дрался под своим балконом – мне только чертей теперь и не хватало.
             - А тут ничего не поделаешь – самодовольно хмыкнуло второе я – придётся свыкнуться.
             - Что значит, придётся свыкнуться – зарычал Григорий – возьму и выкину на хрен.
             - Не выкинешь – нагло заявило второе я.
             - С чего ты так решил? – спросил Григорий.
             - А я, бестелесный – ответило второе я.
     Услышав его ответ, Григорий пришёл в уныние. Его явно не прельщало присутствие в себе такого наглого соседа. Возникла затянувшаяся пауза, которое нарушило второе я.
             - Чего ты замолчал? – спросило оно Гошу.
             - Вообще-то я спать хочу  - зло рявкнул Григорий.
             - А я не хочу – нагло заявило второе я – так что, давай поболтаем
             - А я, что, не хочу? – зло рявкнула Гошина жена – лежит тут, бубнит под боком. С кем ты разговариваешь то? Вроде не пьёшь.
             - Сам с собой – признался Гоша.
             - Разговаривай – сказала жена – только молча.
     И Григорий продолжил свой диалог с навязчивым вторым я, но уже молча.
            - Вы все такие болтливые? – молча поинтересовался Григорий, вспоминая, что первое я, его не доставало.
            - Нет. Мы глухонемые – пояснило второе я – это только я, феномен.
            - Не феномен ты, а мудозвон – уточнил Григорий.
            - Да мне, по хрен, как ты меня назовёшь – спокойно отреагировало второе я – меня хозяин, как только не обзывал.
            - А почему ты от него ушёл – спросил Григорий.
            - Пьёт мало – ответило то.
            - А я вообще не пью – заявил Григорий, и это в данный момент было правдой.
              - Кто? Ты? – захихикало второе я – да ты, бухаешь каждый день, потому тебя мне мой хозяин и порекомендовал, да я и сам видел, как ты «льдинку» хлещешь, когда мы с хозяином, с тобой в роще бухали.
             - Ну, Кима. Ну, удружил – про себя подумал Гоша – высокий, гордый, с завышенным самомнением.
             - Какой ещё Кима? – удивилось второе я, и Гоша с ужасом понял, что оно слышит его мысли. И тут до него дошло, почему оно удивилось. Кима хоть высокий и гордый, но всё же он, не чёрт.
             - Так ты Бесово, что ли? – высказал своё предположение  Григорий
             - Да. Бесово – призналось второе я – а теперь твоё.
             - Да пошёл ты на хрен, козёл грёбанный – незаметно для себя, зло рявкнул Гоша вслух, недовольный такой перспективой. И тут же услышал хихиканье жены.
             - Что ж ты так себя не любишь? – поинтересовалась она, просмеявшись.
             - Почему? – рассеяно спросил Гоша, не понимая, к чему она клонит.
             - Вот я и хотела бы узнать, почему – сказала она, и внесла ясность – это ж ты, сам с собой, разговариваешь?
             - Я чё, вслух разговариваю? – удивился Григорий.
             - Да что с тобой сегодня? – спросила она – вроде замолчал, а потом как рявкнул под ухо. Ты что, выпил?
              - Да не пил я. С чего ты взяла? – удивился Григорий.
             - Да, просто, ты сегодня не адекватный какой-то – высказала она свою гипотезу – то сам с собой разговариваешь. То сам себя посылаешь.
            - Да что-то я сегодня устал – слукавил Григорий, тем самым, вызвав негативную реакцию у жены.
            - Чего устал? На диване валяться целыми днями? – заворчала она, вставая и забирая подушку – работу бы лучше искал, раз не пьёшь.
            - Началось – рыкнул Гоша.
            - Кончилось – рыкнула в ответ жена, направляясь с подушкой к двери.
            - А ты куда? – спросил Григорий.
            - Пойду к детям спать – пояснила она – а ты тут хоть до утра разговаривай. Только не ори, а то весь дом перебудишь.
            - Хреново всё как-то – подумал Григорий, оставшись один.
            - Почему хреново? Наоборот, зашибись – дало о себе знать второе я – никто нам не будет мешать болтать.
            - Я тебе ещё раз повторяю – зло зашипел Григорий, боясь разбудить весь дом - пошёл ты на хрен, козёл грёбанный.
            - Где хочу, там и живу – нагло заявило то, заставив тем самым Гошу заскрипеть от бессилия зубами.
            - Слушай, давай поспим – жалобно попросил того Григорий, переходя от метода кнута, к прянику.
             - Да не хочу я спать – завредничало второе я.
             - Тогда чего ты хочешь? – спросил Григорий, готовый выполнить любой его каприз, лишь бы оно заглохло.
             - Выпить – призналось второе я.
             - Я тоже хочу, но нельзя – печально вздохнул Григорий.
             - А что так? – насторожилось второе я.
             - Да джин нас закодировал – зло сказал Гоша, и добавил – козёл грёбанный.
             - Не называй меня так – возмутилось второе я – мне это не нравится.
             - Да это я не про тебя – уточнил Григорий – а про джина ….- добавил он слово неприятное для нормального мужика.
             - Значит надо, назло ему, выпить – посоветовало второе я.
             - Чтоб коньки отбросить? – зло пояснил Гоша.
             - Не отбросишь. Моего хозяина он тоже кодировал – слукавило второе я – а мы с ним на днях три дня гудели, и ничего. Живые.
    И Григорий начал сдаваться, вспомнив, как на днях видел в окно праздно шатающегося по детской площадке пьяного Беса. Но всё-таки в нём ещё таилось сомнение.
              - А чего это, вдруг Бес решил кодироваться, раз он и так пьёт редко, так как в разведке? – спросил, всё ещё сомневающийся, Григорий.
              - Да не он это решил, а за него решили – пояснило второе я.
              - Кто? – поинтересовался Гоша.
              - Вий с джинном – ответило второе я.
              - А он его, откуда знает? – удивился Гоша.
              - Так они с ним давние кореша – нагло соврало второе я, чувствуя, как Григорий становится всё более и более податливым.
              - А чё это он Беса решил закодировать? – спросил Гоша.
              - Чтоб чертей не спаивал – ответило второе я – и это, кстати, пошло ему на пользу. Бес теперь стал его замом.
              - Слушай, друг – оживился Григорий, услышав это – так может, ты за нас Бесу словечко замолвишь, чтоб он босса попросил, чтоб тот джина попросил по старой дружбе раскодировать нас со Слатой.
               - Да не собираюсь я к нему возвращаться – резко сказало второе я – да чё ты очкуешь? Я ж говорю, его кодировка это пшик, пустой звук – и так он это решительно сказал, что Гошины ноги решительно повели Гошино тело к холодильнику, где стояла запотевшая бутылка дорогой водки, припасённая его супругой к ближайшему празднику.
       Он, дрожащей от нетерпения, рукой, налил полный стакан и нерешительно взял его в руку.
                - А точно ничего не будет? – усомнился Григорий.
                - Ничего не будет. Зуб даю – уверило его, второе я.
                - Изыди нечистая сила, останься чистый спирт – выдохнул Григорий и решительно плехнул в себя содержимое стакана.
        И тут же, прикрывая рот ладонью, ломанулся в туалет, и начал громко вызывать ихтиандра, между позывами ругая второе я, изощрёнными ругательствами, которые по этическим соображениям я не могу напечатать.
        Выйдя из туалета, он столкнулся с женой, которая в данный момент больше походила на мегеру.
                - Себя не любишь, так хоть нас пожалей – заорала она – устроил нам Варфоломеевскую ночь. И не только нам – добавила она, услышав со всех сторон стуки в стену – да что с тобой сегодня?
        И включив на кухне свет, она заорала ещё громче, увидев на столе початую бутылку водки и пустой стакан.
                - Ах вот в чём дело? А то, я не пил, я не пил – бушевала она, «поглаживая» Гошу скалкой -  вот, значит, как ты в городе закодировался. Всё. С меня хватит твоего вранья.  Завтра же подам на развод.
                - Да кодировался я – орал Гоша, увёртываясь от скалки – не веришь мне, спроси у Сани. Мы вместе с ним кодировались.
                - Не верю ни одному твоему слову – сурово заявила она, и, бросив скалку, ушла в комнату к детям, оставив Гошу наедине со стучащимися, и матерящимися стенами. 
        И Гоша, проклиная второе я, пошёл в свою комнату, плюхнулся на кровать, и тут же уснул.  Утром он проснулся радостный, так как услышал дикий хохот жены и детей, доносящийся с кухни. А это значит, она не ушла.
                - Чё это они ржут, как лошади – недоумённо подумал он, и пошёл к ним.
        Когда он вошёл на кухню, хохот усилился.
                - Батя, что с тобой? – давясь от смеха, спросил его сын Андрюха.
                - А что со мной? – встревожено, спросил его Гоша, инстинктивно оглядывая и ощупывая себя.
                - Да мама рассказывала, как ты ночью сам с собой разговаривал, посылал себя и обзывал матерно – продолжал давиться от смеха Андрюха – ты чё, вчера белочку словил?
                - Сейчас ты у меня звездулей словишь – рявкнул в ответ Григорий – ты как с отцом разговариваешь?
         И так это грозно прозвучало, что Андрюха сразу засобирался на улицу, а жена с дочкой ушли в комнату.
                - Батя – шёпотом позвал его Андрюха из коридора.
                - Ну, чего ещё? – недовольно пробурчал Гоша, подходя к сыну.
                - Ну, ты это, батя,того – нерешительно замямлил Андрюха – если хочешь опохмелится, то у меня есть – выдавил он из себя, протягивая Григорию злополучную початую бутылку водки.
                - И ты туда же – рыкнул на него Гоша – достали уже. И вообще, положь водку на место.
                - Так она же выдохнется – заартачился Андрюха, жалея о том, что захотел полечить отца.
                - Ничего с ней не будет – сказал Гоша, отобрав от него бутылку. 
           И Андрюха, не солоно хлебавши, вышел за дверь, а Гоша, поставив водку в холодильник, пошёл в свою комнату и завалился на диван. 
          Он с ужасом ждал пробуждения второго я, но внутри его никто не подавал признаков жизни.
                - Испугалось видно меня и слиняло – ближе к ночи радостно подытожил причину его молчания Григорий, и сразу же уснул.
           Спал он крепко и на утро встал бодрячком. Внутри больше никто не зудел и не донимал его. И Григорий был счастлив. Лишь початая бутылка в холодильнике напоминала ему о незваном госте и неудавшейся попытке стать полноценно счастливым человеком.

          ВОЗВРАЩЕНИЕ  БЛУДНОГО  СЫНА И ТАЙНА ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ

          Чего не скажешь о Бесе, который вновь ощутил в себе знакомую тяжесть.
                - Это ты, что ли? – осторожно спросил он, очень надеясь услышать молчание.
                - Я – прозвучал изнутри голос ненавистного второго я, порушившего его надежду – а кто же ещё?
                - Мало ли. Вдруг, какое другое я в меня вселилось, нормальное, в отличие от некоторых – обречённо пояснил Бес, и недовольно спросил – а чё это ты обратно припёрлось?
                - Где хочу, там и живу – дерзко ответило второе я - на кой мне хрен, новый хозяин, который не пьёт, Чего я с ним делать буду?
                - Вести здоровый образ жизни – пояснил Бес.
                - Не хочу – сказало второе я, и поинтересовалось – ну как тут без меня? Ничего не случилось?
                - Да что в этой скукотище может случиться – равнодушно ответил Бес.
                - Можно и развлечься – предложило второе я.
                - Как это? – заинтересовался Бес.
                - Волшебную палочку у Вия скомуниздить – пояснило второе я – всё равно он ей не умеет пользоваться.
                - У тебя что, за время отсутствия, крышу снесло? – рявкнул Бес, надеявшийся услышать что-нибудь стоящее – я уж думал, что ты знаешь, где выпить достать.
                - В магазине – подсказало второе я.
                - Это я и без тебя знаю – пробурчал Бес – а там деньги нужны. А у меня, их, на данный момент, нет.
                - Зря ты от палочки отказываешься – печально вздохнуло второе я.
                - Чё ты до меня докопался с какой то палочкой – проворчал Бес – что это вообще такое, и с чем её едят?
                - Прикольная штука – обрадовалось второе я, Бесову интересу – с её помощью можно превращаться в любой вид нечисти.
                - А в пуратина можно? – спросил Бес, надеясь разыграть кого-нибудь, превратившись, к примеру, в Гошу.
                - Нет – огорчило его второе я.
                - А почему? – огорчённо спросил Бес.
                - Да хрен его знает – отмахнулось второе я.
                - Ну и на кой она мне? – рыкнул Бес.
                - Пуратинов попугать – ответило второе я.
                - Их уже разок попугали, и знаешь, что из этого вышло – усомнился Бес.
                - Так тогда они готовы были, а мы их внезапно попугаем – объяснило второе я.
                - А где эту волшебную палочку взять? – спросил Бес, поддаваясь, от безделья, на искус второго я.
                - У Вия в сейфе – подсказало второе я.
                - Зашибись – раздасованно рявкнул Бес – и как мы её оттуда скоммуниздим?
                - У него ключ в правом нижнем ящике лежит – пояснило второе я.
                - Допустим – заворчал Бес – и что? Я подойду к нему, скажу, а ну, подвинься, достану ключ, и начну в сейфе шарить?
                - Зачем? – возразило второе я – он же из кабинета отлучается.
                - Сейчас он никуда не отлучается – сообщил Бес – после битвы, он в нём, как сыч сидит.
                - Но ведь по нужде выходит? – заметило второе я.
                - Мне что теперь, у схрона таиться, и ждать когда он по нужде пойдёт? – зло рыкнул Бес.
                - Да не надо тебе таиться – успокоило его второе я – я полетаю и тебе сообщу, когда он пойдёт по нужде.
                - Ты ещё и летать умеешь? – хихикнул удивлённый Бес.
                - А ты думал, я в тебе сижу постоянно – буркнуло второе я – много чести.
                - Допустим, ты слетаешь, и засечёшь, когда он в туалет пойдёт. Ну и чего? Где гарантия, что он, по большому, пошёл, а не по малому?
                - По малому, он у схрона ходит – уточнило второе я.
                - Откуда ты знаешь? – усомнился Бес.
                - Так я же летаю – гордо заявило второе я.
                - Слушай ты, летун хренов – недовольно сказал Бес, злясь на свою недогадливость – допустим, он пошёл в отхожую яму. Так пока ты ко мне прилетишь, пока я до сейфа добегу, он в неё сходит, вернётся, меня сцапает, и схавает, как Бадлона – и представив эту картину, Бес заорал – я что, реактивный? А ключ я где возьму?
                - Я всё продумал – невозмутимо ответило второе я – мы сходим в селение, возьмём пурген и выпьем.
                - Ты чё, вообще охренел, что ли? – опять заорал Бес – на хрена мне пурген пить?
                - Не тебе, а ему – поправила его второе я – что за дурная манера перебивать, не выслушав до конца. Я имел в виду, выпьем «льдинки».
                - Ещё раз повторяю для особо тупых – раздражённо сообщил Бес – у меня нет сейчас денег. Даже на «льдинку». Так что бесполезно меня крутить.
                - Да я тебя и не раскручиваю – сказало второе я – я знаю, где она заныкана.
                - А ты не звездишь? – заинтересованно полюбопытствовал Бес
                - Нет – ответило второе я – я сам видел, как Гоша ныкал.
                - Он же не пьёт – удивился Бес.
                - Так это ещё до залёта с джинном было – уточнило второе я.
                - Значит, уже выпил – огорчённо вздохнул Бес, и искорки интереса, вспыхнувшие в его глазах, начали затухать.
                - Не выпил – обнадёжило его второе я – я сам проверял, когда мы последний раз в селении были. На месте она лежит.
                - Значит, его собаки, выжрали – зло подытожил Бес свои опасения – они везде свой хобот суют.
                - Они что, слоны или муравьеды? - спросило второе я.
                - Они дерьмоеды – огрызнулся Бес – а почему ты так спросил?
                - У них что, хоботы есть? – уточнило свой вопрос второе я.
                - Причём тут хоботы? – зло спросил Бес.
                - Ты же говоришь, они их везде суют – уточнило второе я.
                - Так все говорят, козёл – пояснил Бес.
                - Не покажу, где она лежит – обиделось второе я.
                - Ну, извини, погорячился – спохватился Бес, ведь он, как и любой русский человек, очень любил выпить на халяву.
                - А согласен воспользоваться палочкой? – поставило ультиматум второе я, пользуясь благоприятным моментом.
                - Согласен – выпалил Бес, горящий желанием воспользоваться халявой, пока ей не воспользовался кто-нибудь другой.
           И они тут же отправились в селение за пургеном и халявной «льдинкой». Прихватив пурген, Бес, ведомый вторым я, зашёл в рощу, прошёл её и остановился возле подвала, стоящего в дальнем краю рощи.
                - Ну и где? – неторопливо спросил он.
                - Кусок толи видишь? – спросило второе я.
                - Вижу – ответил Бес.
                - Пошарь под ней рукой – подсказало второе я.
                - А если под ней куча навалена – засомневался Бес.
                - Мне больше нечего делать, как тебе пакости творить – с обидой заметило второе я.
                - А кто тебя знает – уклончиво сказал Бес.
                - Ах, вот ты как про меня думаешь – резко заявило второе я – не ожидал от тебя такого.
                - А чё я сказал такого? – удивился я – я бы так тоже кого-нибудь разыграл.
                - Я, это не ты – заявило второе я – я бы до такого не додумался.
                - Да, ладно. Ты, моё второе я – сказал Бес, шаря рукой под толью, и тут же радостно вскрикнул – есть!- торжественно доставая непочатую «льдинку.
                - А что я говорил – так же радостно крикнуло второе я.
       И тут Бес увидел двух друзей рыбаков, входящих в рощу, и он поспешил в Утрамяки. Ведь он был одет в форму, и его обнаружение ими, было чревато его избиением.
                - Не пойму, как это Гоша мог позабыть про «льдинку»? – удивился он, идя по дороге в Утрамяки – просто, нонсенс какой-то.
                - Ты б видел, в каком непотребном состоянии он её ныкал – сказало, хихикая второе я.
                - А зачем? – спросил Бес, не понимая осмысленности в действиях Григория.
                - По-моему, он сам не понимал, зачем – аргументировало второе я и нетерпеливо предложило – может, привал сделаем.
                - Сейчас до ручья дойдём и сделаем – согласился Бес с его предложением.
        Дойдя до ручья, они сделали привал, и довольные судьбой, направились в лагерь. «Льдинка» им показалась такой вкусной и забористой, что возвращались они в лагерь в изрядном подпитии.
       Не зря ведь говорят, что на халяву и уксус сладок.
                - Насыплем мы пургена этому угрёбку, а где ключ от сейфа возьмём? – пьяно поинтересовался Бес.
                - У него ключ в правом нижнем ящике лежит. Да и хрен то с ним.  Давай лучше попоём – пьяно предложило второе я – достал меня этот упырь. Душа песню просит.
      Беса тоже достал этот упырь, и они, загорланив, ой мороз, мороз, пошли в направлении лагеря, где Бес начал цеплять чношников, но второе я уговорило его не идти, из-за этих козлов, на конфликт с Вием, чтоб не испортить задуманное. И Бес, прислушавшись к его мнению, пошёл спать к Чипиндосу, чтоб не расстраивать Никакашку. Ведь он недавно пообещал ей не пить.
       Разбудило его занудное дёргание второго я.
                - Чё тебе в такую рань не спится? – недовольно пробурчал Бес.
                - Какая на хрен рань – ругнулось второе я – полдень уже. Пошли к Вию
                - Чё, вызывает? – не до конца приходя в себя, спросил Бес.
                - Чаю с пургеном предложить – разъяснило ему второе я – не помнишь что ли ни..чего. А где Чипиндос? – поинтересовалось второе я, когда они вышли на улицу.
                - А я ему чаю с пургеном предложил – сказал Бес.
                - Зачем? – удивилось второе я его коварности.
                - Для проверки – пояснил Бес, выходя из землянки.
                - Ну и как? – поинтересовалось второе я результатом проверки.
                - Сам слышишь – сказал Бес, копытом указывая на отхожую яму откуда доносилось кряхтение Чипиндоса.
                - Жестоко ты с другом поступил, он тебя к себе пустил, а ты его пургеном – начало стыдить Беса второе я.
                - Мы бесы все такие – пафосно заявил Бес, не испытывая стыда – высокие и жестокие.
                - Ты это чертям втирай, а не мне – засмеялось второе я – я то с пелёнок знаю, что ты пуратин.
                - Ну, тогда сиди и не бухти – огрызнулся Бес, подходя к Виеву схрону – лучше скажи, где ключ от сейфа лежит?
                - Третий раз повторяю для особо тупых. У него ключ в правом нижнем ящике лежит – с нотой обиды сказало второе я – всё. Я сижу и не бухтю. Сам теперь действуй. Не накосячь только, как обычно.
                - Сам разберусь, без сопливых – огрызнулся Бес и с предпохмельной решительностью вошёл в кабинет босса.
                - Какого буя не стучишься? Не видишь, я кушаю – рявкнул Вий, открыв свой мерзкий клыкастый хавальник, держа в руке кружку с рябиновым отваром, но, узрев вошедшего Беса, тут же смягчился – а, это ты. Будешь? – предложил он Бесу рябиновый отвар. Ведь тот, после предательства Бадлона, был у него в фаворе.
          И хоть Бес терпеть не мог рябиновый отвар, но для пользы дела, был вынужден согласиться с предложением Вия.
                - Давай – выдохнул он с отвращением.
                - Опять людского зелья нажрался – недовольно буркнул Вий, морща свой мерзкий пятак.
                - Ну, выпил немного, и чё такого? – вызывающе сказал Бес, находившийся ещё под градусом.
                - Да, ни..чего – рявкнул Вий – не хватало ещё пуратин за собой привести.
                - А чего их страшиться то – с пафосом сказал Бес – отобьёмся.
                - С кем? – недовольно спросил Вий – с этими трусливыми чношниками, мелкими расталпаями, тупыми кикиморами, да с безклыкастыми упырями. Между прочим, ты к последним приложил копыта. Так что надо джинна попросить тебя закодировать.
                - Ты его знаешь, что ли? – радостно воскликнул Бес, рождая в голове новую идею.
                - Да пересекались с ним лет триста назад – уклончиво сказал Вий – сейчас, по слухам, где-то тут ошивается. Говорят, двух пуратин закодировал. А ты то чего радуешься? Думаешь, я шучу?
                - Ты лучше попроси его этих двух, для пользы дела, раскодировать – предложил ему Бес – а я и такой, тебе в разведке пригожусь.
                - Да на кой мне теперь разведка – вздохнул Вий, обречённо махнув копытом – присылали мне тут гоблина-разведчика с железякой какой-то, так тот сгинул бесследно. Только железяку оставил. А до этих двух пуратинишек мне и дела нет.
                - Зря ты копыта опускаешь – сказал Бес, горящий желанием побольше узнать про гоблина и железку, но что бы не сорвать план, не спросивший об этом – надо сесть с пуратинами за стол переговоров.
                - И что дальше? – спросил Вий, призадумавшись над словами Беса.
                - А для ведения удачных переговоров, попроси джинна этих двух раскодировать.
                - Да что они за птицы такие важные? – перебил его Вий.
                - Да, важные – пояснил Бес, и возвысил их в глазах Вия – они правые руки пуратинского босса
                - Он что? Многорукий? – спросил Вий, с содроганием вспоминая их встречу – вот у меня всегда была одна правая рука. Сначала это был Тантон, потом Бадлон, а теперь ты.
                - Да не знаю я – сказал Бес – может кто-то правая рука, может кто-то левая. Не разбираюсь я в их иерархии. Но знаю что, если ты их раскодируешь с помощью джинна, это пойдёт нам на пользу.
                - На какую? – спросил Вий.
                - Они нас трогать не будут – пояснил Бес.
                - Они нас трогать не будут – передразнил Вий Беса, и пафосно добавил – да я их сам трону.
                - С кем? С этими трусливыми чношниками, мелкими расталпаями, тупыми кикиморами, да с безклыкастыми упырями? – спросил его Бес его же словами, тем самым сбив с него спесь.
                - Ну ладно. Я подумаю – сказал Вий – а ты иди отсель.  Мне бодрствовать надо.
        И Бес решил действовать.
                - Смотри, какая красивая птичка – крикнул он, тыча копытом в щель, служившую Вием окошком, хотя за ним шёл сильный ливень.
                - Где? – спросил Вий, инстинктивно подскочив к щели.
                - Улетела – сказал Бес, насыпав пурген в его кружку.
                - Жалко – вздохнул тормознутый Вий – а ты иди отсель, мне через пару минут надо бодрствовать.
                - Можно ещё вопросик? – пошёл Бес на хитрость. Ему не хотелось идти под ливень. Он хотел дождаться здесь, когда Вий помчится в отхожее место, что бы на сухую пошуровать в его сейфе.
                - Я сказал, вали отсюда – зло рявкнул Вий – не нарушай мой режим. Потом поговорим.
                - В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгоняет – пробурчал Бес, открывая дверь.
                - Не сахарный. Не растаешь – вслед ему уркнул Вий, ложась на топчан.
                - Ну ничего. Сейчас ты у меня пободрствуешь, педант хренов – проворчал Бес, зайдя за угол. И он, уже промокший до нитки, затаился за углом. Мокнуть ему пришлось недолго. Из схрона вскоре донеслось Виево урчание, и возглас, ой.  Затем настежь распахнулась дверь, откуда появился Вий, и, прикрывая копытом зад,  помчался в направлении отхожей ямы.
     Бес торжествующе хихикая, вбежал в кабинет, открыл ящик и достал оттуда ключ от сейфа. Открыв сейф, он начал в нём шерудить. Хотя, по правде сказать, шерудить там было нечего. Кроме охранных грамот из бересты, стопки погон, и какой-то небольшой алюминиевой биты, там ничего не было. Бес остановился и начал чесать затылок.
                - Чё ты чешешься, как вшивый бомж – заругалось второе я, явно опасающееся за себя, так как Вий схавает и его вместе с нерасторопным хозяином – хватай палку.
                - Эту, что ли? – тыкнул Бес копытом в биту.
                - Эту, эту – торопило его второе я – и бежим в лес.
                - А почему не ко мне в землянку или Чипиндосу – возразил Бес, которому явно не хотелось мокнуть под ливнем.
                - Не надо, чтоб кто-то нас с ней видел – второпях объяснило второе я. 
                - Так мы её можем спрятать, а потом в лес пойти, когда ливень кончится – заартачился Бес, не хотевший идти под ливень.
                - Куда ты её запихнёшь? Себе в зад? – завозмущалось второе я – ты чё, забыл, где находишься? Давай беги в лес, пока Вий не вернулся.
         И Бес, сломя голову, ломанулся в лес и остановился лишь тогда, когда лагерь исчез из вида. Вместе с ним остановился и ливень.
                - Ни хрена себе палочка. Это же свинцовая бита – произнёс Бес, приходя в себя.
                - Зато волшебная – заметило второе я.   
                - А ты то откуда знаешь? – проворчал Бес, разочарованный их идеей.
               - Сам видел, как гоблин с ней работал – сказало второе я – так что, не вешать нос, гардемарины – пропел он.
               - Какой ещё, на хрен, гоблин? – рявкнул Бес, задетый его беззаботным пением.
              - Которого ты задушил собственноручно – пояснило ему второе я.
             - Вчера, что-ли? – с ужасом спросил Бес, не помня вчерашний вечер.
            - Не вчера, а зимой у норки – поправило его второе я – вчера ты только к чношникам задирался.
            - Так я вроде гнома у норки душил – удивлённо произнёс Бес, путаясь в непонятках.
           - Так это и был тот гоблин – ошарашило его второе я.   
           - А гномик тогда кто? – совсем запутался Бес.
           - Он и есть тот самый гоблин – пояснило второе я, и чтобы вытащить его из непоняток, подсказал – ставший таким с помощью того, что ты в руках держишь. 
           - Как ей пользоваться? – спросил Бес, проявляя повышенный интерес к бите.
           - Сказать заклинание, назвать того, кем хочешь стать, и стукнуть себя палочкой по башке – поведало второе я.
       Бес, услышав последнее, передёрнулся, но желание перебороло страх.
           - Давай попробуем – предложил он.
           - Давай – согласилось второе я – только надо выбрать в кого?
          - Не знаю – промолвил в замешательстве Бес, чем тут же воспользовалось второе я, решившее отомстить ему за козла.
          - Давай в кикимору – предложил он, и для убедительности добавил – в неё проще всего.
         - Чё то мне не хочется – засомневался Бес, но желание вновь перебороло неприязнь к этой персоне, и он решительно сказал – давай.
         - Говори, кирдак кикимора и бей себя палочкой по башке – инструктировало второе я.
         - Кирдак кикимора – повторил Бес и погладил себя битой по голове. 
      Потом он достал из-под своей шкуры зеркало, взглянул в него, и увидел в нём своё лицо.
          - Ну и где твоё обещанное волшебство? – зло спросил Бес второе я.
          - Надо не гладить себя по башке, а бить изо всей силы – сказало второе я.
         - Кирдак кикимора – снова повторил Бес и ударил со всей силы битой по голове.
         - Твою мать – заорал он, незнакомым ему, противным скрипучим голосом, от боли, и превозмогая её, взглянул в зеркало, отчего боль стала ещё невыносимей.
        На него из зеркала смотрело окосевшее от боли, противное лицо кикиморы. Он интуитивно поглядел назад, но там никого не было. Тогда он взглянул на свои копыта, и увидел вместо них, руки обтянутые жабьей кожей с длинными корявыми пальцами. Вот теперь он понял, что волшебство произошло. Но это его нисколько не обрадовало.
         - Говори скорей, как назад превратиться – завизжал он противным скрипучим голосом, второму я.
       И тогда оно отомстило Бесу за многократного козла.
        - Не помню. Забыл – нарочито испуганно пролепетало оно, ввергнув тем самым Беса в леденящий ужас.
        Перспектива остаться навсегда этой тварью, нисколько не прельщала Беса.
         - Да я лучше повешусь, чем оставаться этой гадиной – решительно подумал Бес, и направился в селение.
        Уловив решительность дум хозяина, второе я, либо испугавшись висеть вместе с хозяином, либо получив моральное удовлетворение, решило закончить жестокую экзекуцию.
         - Я вспомнило – нарочито радостно вскричало оно – кирдык кикиморе.            
         - Кирдык кикиморе – тут же завизжал Бес, и с отчаянием, со всей силы ударил себя по голове.
         - Твою мать! – взревел Бес привычным голосом, и тут же поглядел в зеркало.
      Он увидел в нём своё лицо и, облегчённо вздохнув, накинулся на второе я – ты чё, вообще охренел, что ли? Что это за идиотские шуточки?
          - А чё я такого сделал? – нагло заявило второе, и вдруг ощутило крепкий хлопок по плечу.
      Повернувшись, он увидел перед собой Бесов моральный дух. Он был крепкий на вид, с такими же крепкими кулаками.  И, как это было не печально, он был, для второго я, осязаем, и по этой причине, оно очень сильно испугалось за своё лицо.
          - Тебе как хлебало начистить? Сразу или постепенно? – зловеще спросил моральный дух, испуганное второе я, крепко схватив того за грудки.
         - А чё я такого сделало? – пролепетало то, дрожащим от страха, голосом.
         - А то, что ты хозяина уже достало – произнёс моральный дух, всё сильнее сжимая грудки второго я – и, тем самым, меня разбудило. А я очень не люблю, когда меня будят. Усёк?
        - Уссссёк – заикаясь, пролепетало второе я – прости.  Я больше не буду.
       - Ладно. Живи пока – сказал моральный дух, отпуская грудки второго я – но учти. Я теперь буду чутко спать. Начнёшь хозяина доставать, сам себя не узнаешь. Так что, не буди во мне лихо, пока оно тихо. Усёк?
        - Уссссёк – всё так же заикаясь, пролепетало второе я, со страхом озираясь назад. Но оттуда уже доносилось сопение.
         Делаю пояснение. Моральный дух живёт в каждом человеке. Он в нём крепко спит, и пробуждается лишь в самых экстремальных случаях. Вот второе я и создало этот экстремальный случай, за что чуть жестоко не поплатился. А теперь вернёмся обратно, ко второму я.               
        - Чё ты такого сделало? – вернул его в действительность рык Беса – западло ты мне сделало.
        - Прости. Я больше так не буду – заизвинялось второе я, и чтоб уйти от этой темы, предложило – ну, чё? Идём в Пуратинское?
        - Зачем? – удивился Бес – ведь мы там вчера были.
        - Пуратин пугать – сказало второе я.
        - У меня голова не железная, да и неохота звездулей получать – уклончиво произнёс Бес и поинтересовался – и чего это ты так пуратин не любишь?
        - За нас с тобой обидно – с обидой воскликнуло второе я – они сидят целыми днями в роще, беззаботно попивают водочку, а мы с тобой каждый день по лезвию ножа ходим. Давай превратимся в зомбака, напугаем их, а водку с собой заберём.
        - Эх чует моё сердце, что плохо будет – нерешительно замялся Бес – что-то уж больно сильно нос зачесался.
        - А я чую, что всё тип-топ будет – стояло на своём, второе я – а интуиция меня никогда не подводила. А нос чешется к деньгам или выпивке. Так что сегодня опять нажрёмся на халяву.
        Уверенность, а вернее последние слова второго я, вновь взяли верх над нерешительностью Беса.
        - Пошли – сказал он. И радостное второе я, шагая по лесу в сторону Пуратинска, гнусаво запело.
    Если с другом вышел в путь,
 если с другом вышел в путь,
веселей дорога.
   Без друзей меня чуть-чуть,
без друзей меня чуть-чуть
 а с друзьями много. 
        - Давай не будем петь. И так черепушку ломит от твоей волшебной палочки – прервал Бес его противное пение – чего тебя на песни вдруг пронесло?  Ведь раньше за тобой этого не водилось.
        - От Гоши заразился – призналось второе я – он постоянно песни в усы мурлычет. 
      И Бес нелестно помянул Гошу, «поблагодарив» его за перспективу, постоянно раздражаться и прерывать гнусавое пение.

             ЭКСПЕРИМЕНТЫ  БЕСА  С  ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕМ.

     Не разговаривая, они подошли к роще, в которой проходило очередное мероприятие. В нём принимали участие Боб, Стас, и Шекур с Колей.  И там было много водки
       - А ведь ты оказалось право – радостно сказал Бес в предвкушении выпивки, второму я, и начал по кустам подкрадываться поближе.
       - Я всегда право – весело ответило оно, находившееся в том же предвкушении.
Уже начало темнеть, что помогло Бесу, подобраться к ближайшему кусту, от которого до пуратин оставалось пару прыжков.
        - Слышь, мужики – услышал Бес зычный голос Шекура – мне кажется, что кто-то в кустах шарогрёбится.
        - Да Гошины собаки. Кому же ещё – заметил Колян – хозяин не бухает, так они теперь в роще целыми днями пасутся, чтоб кто-то им плехнул. Достали уже.
        - Может в них камень бросить? – предложил рассудительный Стас - а то начнут сейчас скулить, и в ногах тереться.
        Предложение Стаса ускорило план действий Беса. А заключался он вот в чём. Сказав заклинание, стукнуть себя волшебной битой по голове, и превратиться в зомбака. Затем, используя фактор внезапности, с жутким воем в два прыжка подскочить к, обезумевшим от страха, пуратинам, обратить их в бегство, забрать спиртное, и не спеша  отправиться в Утрамяки. Но всё испортила накладка. Крикнув, кирдак зомбак, Бес, вскакивая с земли, ударил себя битой и как лев пригнул в сторону пуратин, но зацепившись за корягу, утробно ругаясь матом от боли, свалился и вывалился из кустов.
          - Это ещё что за явление? – удивились пуратины.
          - Тебе чего надо, мужик? – строго спросил Шекур, вглядывающийся в его поднимающееся очертание.
         - Выпить дайте – жалобно проскулил Бес утробным голосом, хотя хотел на самом деле грозно рыкнуть – выпить давайте.
         - А харя не треснет? – зловеще спросил его Шекур, подходя ближе.
         - Боб, глянь-ка – удивлённо заорал Шекур, рассмотрев поднявшегося Беса, то бишь, зомби – это недобиток из тех, которых ты в водонапорной башне взорвал. Ну, сейчас у тебя точно харя треснет. И не только харя.
        Бес, чтобы обезопасить себя, решил превратиться в самого себя, то бишь, Беса, и ловко вытащил из-за пазухи биту.
        - Не вы гляньте, мужики, этот угрёбок ещё и биту вытащил – заорал Шекур, повернувшись к друзьям – совсем страх потерял.
        В это время Бес крикнув, кирдык, зомбак, замахнулся битой, чтоб ударить себя по башке, но не успел.
        - Так он ещё по своему ругается, и меня зомбаком обзывает – взревел Шекур – ну, всё, сука, это не мне, а тебе теперь кирдык.
        И Бес, то бишь, зомбак, рухнул на землю, от мощного удара в челюсть. И только он поднялся, как тут же словил крюкатый удар от Коляна. Этот удар оторвал его от земли и направил к Стасу. Тот слёту направил его кулаком к Бобу, который мощным «лещом» прекратил его полёт, сбросив тело на землю. Над ним уже замаячил кирдык, но на помощь ему пришёл, проснувшийся от спячки, моральный дух. Он, матеря второе я, лихо поставил Беса на ноги, и они втроём с дрожащим от страха вторым я, которое дрожало от увиденного, а больше от отложенной на время, обещанной моральным духом, экзекуции, как заядлые спринтеры, понеслись по дороге в сторону Утрамяк. Бежал, правда, один Бес, а те тряслись внутри него, от лихого бега, во время которого Бес чуть не зашиб Машу, идущую домой с вечернего поезда.
        - Слышь, чудила загробный, ты хоть смотри, куда прёшь – закричала она, ему вслед, поднимаясь с земли – а лучше заляг в свой склеп и не высовывайся.
     Её совет, очень помог Бесу. Он, запыхавшись, затаился на кладбище. Это было мудрое решение. Он знал, как пуратины трепетно относятся к усопшим. И если они за ним гонятся, то на кладбище не сунутся, чтоб не тревожить своими поисками их вечный сон. Ведь это называется кощунством. Чуть отдышавшись, он начал прислушиваться. Судя по вечерней тишине, изредка  нарушаемой лаем собак, он понял, что его никто не преследует. Успокоившись, он стал анализировать своё плачевное состояние, а в это время внутри его моральный дух чистил хлебало второму я, которое безропотно сносило его удары. Конкретно начистив тому лицо, моральный дух ушёл спать, пообещав, хныкавшему второму я, что в следующий раз будет ещё больней, если оно не прекратит пакостить хозяину. А Бес продолжал анализировать своё плачевное состояние.
        - Лицо набито, да и хрен с ним – горестно рассуждал он – а вот что биту выронил из-за этого крикуна Шекура, это очень хреново. Успей бы я тогда стукнуть себя, всё бы иначе вышло. Дали бы пару пинков и выгнали из рощи. А тут, вместо меня, зомбак, самый ненавистный враг пуратинов. Так что я понимаю их злобу, и не держу на них обид.  Я б на их месте, так же  поступил. Ну ладно, с этим проехали. Теперь надо дождаться рассвета и найти биту.
        Но тут его бросило в холодный пот.
          - А вдруг они её заметили и с собой утащили? – с ужасом подумал он – мне, что тогда, этим недобитком вокруг селения кружить, а ночью в селении по сараям, подвалам и гаражам ползать, пока не добьют. Хорошо хоть пуратята спят, те бы её быстро на свинчатки переплавили. Ну ладно, не буду себя накручивать. Будет утро, будет и пища – и решив так, Бес немножко прикорнул. 
      Проснувшись, и дождавшись рассвета, Бес, пройдя полкилометра в сторону «железки»(железнодорожного озера), перешёл через рельсы в не зоны видимости, и лесом направился к роще. Предосторожность была вызвана тем, что в это время шёл пассажирский поезд, и Бес не хотел светиться перед пуратинами, стоящими на остановке. Если узреют его, переходящим через рельсы в зоне видимости, мало не покажется. Услышав, как от остановки, гуднул тепловоз, он ещё для перестраховки выждал минут десять, мало ли кто-нибудь кого-нибудь провожал или приехал с другой стороны, и осторожно прокрался в рощу. К счастью, он нашёл биту сразу. Та лежала в метрах десяти от места его бития. Он тут же хотел перевоплотиться в себя, но вдруг заметил входящего в рощу Слату, и в Бесе возгорелось желание отыграться на нём, за вчерашнее. Ведь тот шёл один, и стопроцентно испугается. Слата шёл по роще, неся на одном плече лопату, а на другом, какую то длинную железную палку, на конце обвязанной какой-то тряпкой.
            - На кладбище, что ли идёт? – подумал Бес, метнувшись в ближащие от тропинки кусты – странно. Ведь он никогда не копал могилы. Да и на хрена ему швабра? Вообще он после кодирования странным стал. Ходит замкнутый. И каждый день в лес уходит с этими вот самыми прибамбасами. А так, как ягодно-грибной сезон уже кончился, все задавались вопросом, что же он тогда в лесу делает. Когда его об этом спрашивали, он сквозь зубы говорил, чагу собираю. Даже Гоша, его лучший друг, не мог выведать истинную причину его лесных хождений. Кстати сам Гоша мне и рассказал про его странности. А мне сейчас тоже не до них. Не могу же я его, как истинный пуратин, на кладбище пугать. Значит надо рисковать, и напасть на него прямо здесь - завершил Бес ход своих мыслей, так как Слата был уже рядом.
              - А ну-ка дай-ка мне лопату – заорал Бес, то бишь, зомбак, выскочив на тропинку, перед носом, опешившего от страха, как посчитал он, Слаты.
         Но он жестоко просчитался. Тут сыграл свою роль не страх, а фактор неожиданности, который мгновенно озлобил Слату.
              - Ну, на – крикнул тот, сбросив с плеча железную палку, и с размаха ударил зомбака лопатой по правому плечу.
              - Ты чего охренел. Больно ведь – взревел зомбак, словив на себе лопату и фактор неожиданности, который его парализовал на некоторое время.
              - А ты чё думал? Щекотно будет? – злорадно заметил Слата – так на ещё раз – крикнул он, и с размаха ударил зомбака лопатой по левому плечу, прервав тем самым односторонний парилич Беса.
       Тот опять со скоростью спринтера пустился по знакомому маршруту. В нём опять дрожало второе я, но не от тряски, а от того, что проснётся моральный дух, и побьёт его, но уже не заслуженно. Он пару раз вжимался от страха, когда хозяин пару раз получил на ходу по хребтине от, преследовавшего его, Слаты. Но на его счастье, моральный дух крепко спал.
           - Да это я, Бес – верещал зомбак, словив первый удар – не узнаёшь, что ли?
           - Не звезди, я, что ли, Беса не знаю – выкрикнул из-за спины Слата, нанося второй удар.
       И лишь у кладбища Слата остановился и выплеснул вслед зомбаку поток оскорблений, из которых самым приличным было, знакомое Бесу со вчерашнего вечера, выражение, недобиток хренов. Юркнув за могильную плиту, Бес начал краем глаза наблюдать за своим обидчиком. Тот помахав ещё какое-то время лопатой в сторону зомбака, то бишь, Беса, пошёл обратно. Бес облегчённо вздохнул, но через пять минут выглянув из-за плиты, пришёл в состояние ужаса. Он увидел, как на кладбище по дороге поднимается Слата, неся на одном плече злосчастную лопату, а на другом, всё туже длинную железную палку, на конце обвязанной какой-то тряпкой.
           - Неужели, он богохульник? И на хрена ему эта палка? – гадал он, вжимаясь всё сильнее от страха по мере приближения обидчика – может она тоже волшебная?
      Но он не мог сейчас узнать тайну этой палки. Сами понимаете, не мог же он выйти из укрытия, и спросить у Слаты, зачем ему эта палка.
Ему лопаты хватило, не хватало ещё палки. От той ещё больнее б было. Лопата, та хоть плоская.
       И вот сейчас наступал эндшпиль. Слата проходил мимо кладбища. Если он сейчас повернёт к нему, то он богохульник, что Беса, ни в коем случае, не устраивало. Но тот, на его счастье, не свернул, а прошёл мимо в сторону «железки». А вместе с ним прошла и тайна его палки.
      Ну что ж, не буду мучить, ни вас, ни Беса. Открою вам её тайну. Это была не волшебная палка, да и вообще не палка. Это был металлоискатель.
     Дело в том, что Слата, маясь от скуки, (пить то ему было противопоказано, а почему, вы сами знаете), увлёкся чтением. И первая книга, которую он прочитал, была про кладоискателей. И так она ему понравилась, что он заразился кладоискательством. Вот в этом и заключалась причина его ежедневных хождений по лесу. Нашёл он там чего или не нашёл, никто не знал, так, как он стал очень замкнутым. Это раньше бы он всё выложил после первой пьянки. Но одно обстоятельство говорило о том, что он всё-таки что-то нашёл.
         А произошло следующее. Через несколько дней после его встречи с зомбаком, то бишь, с Бесом, к нему приехали судебные приставы. По словам очевидцев, которых с каждым днём становилось всё больше и больше, утром к его дому подъехала иномарка с гербом на двери. Из неё вышли двое в синей  форме и, поднявшись на его крыльцо, постучались в дверь. Им открыл, жующий Слата с бутербродом в руке.
            - Вы гражданин такой-то, такой-то? – спросили судебные приставы, с завистью наблюдая, как он смачно кусает бутерброд, со щедро намазанной чёрной икрой.
            - Допустим – жуя, ответил Слата – чё вам надо?
            - Нам надо двадцать пять процентов с клада, которые вы должны отдать в пользу государства – строго ответили они.
            - С какого склада? – удивился Слата.
            - Не со склада, а с клада – уточнили те.
            - Нет у меня никакого склада – ответил Слата – вы, наверное, ошиблись. Вам кладовщик нужен, вот к нему и езжайте.
            - А сам чёрную икру трескает – не выдержав, заметил  один из них, видя, как он в очередной раз смачно кусил бутерброд.
            - А что, у нас икру только кладовщики трескают? – полюбопытствовал Слата.
            - Нет – ответил завистливый пристав – но где вы её взяли?
            - Из рыб, которых я поймал – уточнил Слата.
            - Значит браконьерите? – полюбопытствовал второй.
            - На спиннинг поймал – сказал Слата – а сети ищите, если хотите. Но только предъявите ордер на обыск.
            - А осётры разве на спиннинг ловятся? – спросил завистливый пристав.
            - Причём тут осётры?- не понял Слата.
            - Ведь только осётры черную икру мечут – пояснил завистливый
           - Откуда тут осётры – заметил Слата – я щук на спиннинг ловил.
           - Так у них ведь не чёрная икра – сказал второй пристав.
           - Не чёрная – согласился Слата.
           - А у вас чёрная – заметил второй пристав.
           - Ах, вы про это? – спохватился Слата, указывая на надкусанный бутерброд – да тут обычная, щучья. Я её просто аджикой разбавил.  На, кусни. Вижу по глазам, что хочешь – предложил он  завистливому приставу, пихая ему в лицо бутерброд.
          - Да не хочу я – настойчиво отбивался тот от бутерброда– мы, не по поводу икры, к вам приехали.
          - А по поводу чего? – наигранно поинтересовался Слата, кусая бутерброд.
          - По поводу двадцати пяти процентов с клада – ответил пристав.
          - Да откуда у меня склад – заметил Слата – я, вообще, на данный момент безработный.
          - Не со склада, а с клада – раздражаясь, сказал завистливый пристав, делая акцент на приставку со.
            - Есть такая нота в нотном ряду – ответил Слата.
            - Какая ещё нота? – раздражённо спросил пристав.
            - Как какая – картинно удивился  Слата – до-ре-ми-фа-со-ля-си. Нотный ряд. Правильно? Значит, есть там со.
            - Нам не нотный ряд интересует, а клад – зарычал пристав.
            - Чего теперь злиться. Я тебе предлагал – отреагировал Слата на его рык.
            - Кого? – не понял тот.
            - Бутерброд – спокойно сказал Слата.
            - На хрен мне ваш бутерброд – заорал тот – мне клад нужен.
            - Мне тоже – вздохнул Слата, и сказал – Вот что, ребята, вы сначала определитесь, что вам нужно, склад, нотный ряд или бутерброд. А потом, когда будете вменяемые, приезжайте. Вот же народ – обратился он к редким очевидцам - нажрутся с утра, а потом сами не знают, что им нужно.
              - Мы не пьём – перебил его завистливый пристав и уточнил – мы при исполнении.
              - Ну, значит, со вчерашнего вечера не выходились – заметил Слата, специально делая акцент на приставку со, и предложил – бутербродик вынести?
             - Нет – заорал тот.
             - Ну тогда всё. Приём окончен – сказал Слата спокойным тоном и закрыл за собой дверь.
             Приставы, нерешительно потоптались на крыльце, потом сели в иномарку, зло хлопнули дверцами и уехали в город и больше к нему не приезжали. А через два дня, Слата купил себе новый трактор, вместо того, который он брал в аренду.
     После чего возникает вопрос, ставящий все точки над и. Откуда у безработного Слаты появились деньги на новый трактор, а опосля три месяца и на новые «Жигули»?
     Ну а, теперь, вернёмся к лжезомбаку, то бишь, Бесу. Убедившись, что Слата ушёл в сторону «железки», он вышел с кладбища, сказав, кирдык зомбак, стукнул себя битой по башке, и проматерившись от боли и от всего пережитого, забросил ненавистную биту в кусты, и пошёл в лагерь.
    Второе я не проронило ни слова на действия Беса. Оно не хотело больше контактировать с кулаками морального духа, который крепко спал внутри своего хозяина. Конечно, в душе ему было обидно за демарш Беса, но перспектива быть постоянно битым его очень сильно пугала.
 И в нём назревала мысль сменить хозяина, к примеру, взять и вернуться к Гоше.
          - Ну и пусть я буду вести здоровый образ жизни, как выразился мой прежний хозяин – размышляло оно, собираясь с духом, осуществить свой план – за то не буду битым.
           - А, Была, не была – решительно выдохнул он, и вылетев из прежнего хозяина, полетел в Пуратинск, к своему новому хозяину.
     Вот так вот, плачевно, закончились эксперименты Беса с перевоплощением. Единственное что тут было позитивным, так это побег второго я.    
          
                ШАГИ К ПЕРЕМИРИЮ.

       Которые были заложено Бесом в третьей главе, а закреплены по прибытию в лагерь после плачевных экспериментов с перевоплощением.
      Вот как это произошло. Вернувшись днём в лагерь, Бес хотел пройти в свою землянку незамеченным, но, как назло был замечен и окликнут Вием.
            - Что случилось, босс? – поинтересовался Бес, подходя к Вию.
            - Где пропадал со вчерашнего дня? – строго спросил тот взирая на разбитое лицо Беса – опять лакал людское зелье?
            - Не лакал – сказал Бес, для достоверности дыхнув на босса – а выполнял ответственную миссию.
             - Какую ещё миссию? – удивился Вий – я тебе вроде ничего не поручал.
             - Конечно, не поручал – дерзко заявил Бес – ты же копытца свои опустил. А я, между прочим, благое дело для нас сделал.
             - Какое? – спросил Вий.
             - Склонил пуратин к перемирию – гордо заявил Бес.
             - А с рожей что? – поинтересовался Вий.
             - Пришлось собой рисковать для благого дела – слукавил Бес – сначала пуратины меня побили, а лишь потом выслушали.
             - Молодец – похвалил его Вий, а потом спросил – и что нам теперь делать?
              - Ждать гостей – вальяжно ответил, польщённый похвалой Бес – так что, накрывай поляну.
              - Чем накрывать, и зачем? – удивился Вий, и Бес понял, что опять запорол косяк.
              - И этот молчит, как назло – подумал он о втором я – обычно сразу вылезает, стоит только скосячить. А тут сиди, и придумывай, как из этого косяка вылезти. 
               - Так чем накрывать, и зачем? – переспросил Вий.
               - Это так их босс выразился – неопределённо ответил Бес.
               - Так он не объяснил, чем накрывать поляну? – спросил Вий.   
              - Нет – ответил Бес.
                - Тогда пошёл бы он на хрен со своими ребусами – заявил Вий, и развернулся, чтобы уйти.
                - Да вылези ты, наконец, помоги – обратился Бес ко второму я, но тот не подавал признаков жизни.
                - Слышь, ты, козлина – зло обратился к нему Бес – хорош уже выёживаться. Ну, накосячил. Признаюсь. Помоги, пожалуйста, чтоб не сорвать мою затею.
     Но тот молчал, а Вий удалялся.
               - Босс, погоди. Я вспомнил – кинулся Бес к Вию.
               - Что вспомнил?
               - Что такое, накрывать поляну – выпалил Бес – это означает у пуратин накрыть столы с закуской. А бухло они сами притащат.
              - Вот всё у них не как у людей – заворчал Вий – нельзя сразу сказать, что ли, что это столы. А что такое бухло?
              - Это людское зелье – уточнил Бес.
              - Ну, у них и язык – проворчал Вий – похуже нечистосильского.
             - Это точно – весело поддакнул Бес, обрадованный тем, что выкрутился из косяка. Причём, самостоятельно.
     Но тут Вий опять начал рушить его планы.
             - Никакого людского зелья – котегорично рыкнул он – мне тут тебя с расталпаями хватает. Не хватало, чтоб другие к нему пристрастились.
             - Без людского зелья нельзя – сообщил Бес, пытаясь убедить Вия – без него, пуратины за стол переговоров не сядут. 
             - Это их проблема – заявил Вий – а я людского зелья тут не допущу.   
            - Это, конечно, твоё дело – расстроился Бес, и вытащил последний козырь – но прежде подумай, что лучше. Жить спокойно, или в вечном страхе быть побитыми.
            - А где гарантии, что они не нарушат мирный пакт? – спросил Вий, борясь с сомнениями.
            - Мирный пакт. Надо же, какие он слова знает – мысленно удивился Бес, а вслух сказал – гарантии, эти двое, которых джинн раскодирует.
            - Но я не знаю, где он ошивается – признался Вий, руша тем самым план Беса.  Ведь он тоже не знал, где тот обитал. Слышал, что где-то на озере, но где, именно, не знал.
       И Бес решил действовать.
             - Пусти меня в разведку – попросил он Вия.
             - Чё. Неймётся людского зелья попить? – ехидно заметил Вий.
             - Нет – нет сказал Бес, и уточнил – для пользы нашего дела.
            - Да, иди ты, куда хочешь – отмахнулся равнодушно Вий.
    И Бес радостно ломанулся в селение. Зайдя в рощу, он увидел там очередное мероприятие, и решив не испытывать своё лицо на прочность, лесом прокрался к дому Слаты и постучался в дверь. Там долго не открывали. Он постучал ещё раз. Дверь осторожно приоткрылась.
               - А, это ты – сказал облегчённо Слата, высунувшись из-за двери – а то я думал, эти упыри опять вернулись.
               - Да, нет. Те в лагере сидят безвылазно – не понял его Бес – а откуда ты их знаешь?
               - Да мне твои упыри до звезды – сказал Слата – у нас своих хватает.
               - Откуда? – удивился Бес – неужто ещё где-то высадились.
               - Да судебные приставы это – промолвил Слата, и услышав у домов чьи то голоса, грубо затащил Беса на веранду.
               - Чё ты сюда посерёд дня припёрся – объяснил он ему свою грубость – не хватало, чтоб кто-нибудь нас вместе узрел. Я же не пью.
               - А приставы зачем к тебе приходили – спросил Бес, съедаемый любопытством.
               - Не твоего ума дела – громко отрезал Слата – Чё припёрся?
              - С кем это ты там ругаешься? – раздался приближающийся к веранде голос Саниной жены – с этими кровососами что ли?
              - Да я хотел узнать где джинн? – сказал Бес.
              - Где, где. Сам знаешь где – прошипел Слата, грубо выпихивая Беса на улицу – потом приходи. Не хватало ещё, чтоб нас с тобой жена усекла.
             И Бес был грубо сброшен с крыльца. Отряхнувшись, он посмотрел по сторонам. К счастью его падение никто не видел, и он стремглав понёсся к себе. Но не в Утрямяки, а в свою квартиру. Благополучно зайдя в неё, он переоделся в своей комнате в людскую одежду, вышел на кухню.
                - Что, проголодался? – спросил его отец – а чё ты как чумной в квартиру вбежал?
                - В туалет хотелось очень – тупо выпалил Бес, то есть теперь Игорь.
               - А туалет у нас, что? В твоей комнате? – спросил отец, и засмеялся – по-моему, ты уже давно вышел из того возраста, когда на горшок ходят.   
               - Да не в туалет я – начал оправдываться Бес.
              - А будешь и дальше по Каменноградам шататься, а не дома жить – строго перебил его отец – то недолго и в «утку» ходить по малому.
              - Понял? – посмотрел он на кивающего сына – возьми в холодильнике кастрюлю, разогрей и поешь.
              - А где мать? – поинтересовался Игорь.
              - На работе, в отличие от тебя – сказал отец, надевая куртку – я тоже пошёл.  И ты, давай, тоже устраивайся. Разогреешь сам обед, не маленький.
        Как только отец ушёл, Игорь бросился к холодильнику. Быстро погрев и поев вкусной домашней еды, он пошёл к Гоше.
       Войдя в подъезд, он услышал, как Гоша с кем-то мерзко ругается. Наверное с супругой, решил Игорь, но услышав как тот из-за двери сказал, да пошёл ты на хрен, он решил, что Гоша ругается с сыном.
        Ну, нельзя так с родным сыном, отметил Игорь про себя, услышав, как тот его мерзко называет. И он, нерешительно потоптавшись, постучал в дверь.
          - Помянешь чёрта, и он тут же явится – грубо сказал ему, открывший дверь Гоша.
          - Чего это ты меня так с порога хаешь? – спросил Гоша.
          - Может мне тебя расцеловать? – зло рявкнул Гоша – подсунул мне козла и ещё делает вид, что не понимает.
          - Целовать меня не надо – сказал Игорь – мы же не лешие с тобой, а нормальные мужики.
          - Это ты то нормальный? – заорал Гоша.
          - А ты хочешь сказать, что я ненормальный? – повысил голос Игорь – тогда я требую объяснения.
          - Нормальные мужики не подсовывают другим свинью.
         - Какую ещё свинью? – не понял Игорь.
         - А такую – прорычал Гоша, и уточнил – своё второе я.
         - А. Ты про этого – дошло до Игоря – так он само к тебе сбежало.
         - Зачем? – изумился Гоша.   
         - Потому что, оно, алкаш – заметил Игорь.
         - Так я же не пью – отметил Гоша.
         - Когда оно к тебе пришло? – спросил Игорь.
        - Первый раз на днях пришло, но на утро слиняло, так как убедилось, что я непьющий – начал рассказывать Гоша – а вчера опять припёрлось, и начало доставать.
        - Как? – поинтересовался Игорь.
       - Своей болтовнёй, и замечаниями, что я не так думаю – разъяснил Гоша, и попросил – забери его обратно.
         - Да я бы и рад забрать – сказал Игорь – но оно бестелесное.
         - Чё припёрся? – грубо спросил Гоша у Игоря, услышав его вердикт.
         - Узнать, где джинн обретается – сказал Игорь.
        - Не знаю, и знать не хочу – грубо ответил Гоша, закрывая дверь.
        - А я, зато,  знаю, как от этого козла избавиться? – крикнул Игорь, сквозь закрывающуюся дверь.
        - Как? – тут же распахнулась дверь. 
        - А ты сначала скажи, где джинн обретается – выдвинул Игорь свой ультиматум.
        - У водонапорной станции, в тростниках. Ближе к островку, если куда не уплыл – сообщил Гоша его координаты – теперь говори, как избавиться.
         - Надо разбудить свой моральный дух – поведал Игорь.
         - А как его разбудить? – спросил оживившийся Гоша.
         - Надо испытать душевный стресс – сказал Игорь.
        - А как его испытать?
        - В этом тебе второе я поможет – ответил Игорь.
        - А если не поможет? – спросил поникший Гоша.
        - Поможет – уверил его Игорь – он без пакости долго не протянет.
И он начал спускаться вниз, как вдруг взади услышал весёлый хохот Гоши. Игорь повернулся, чтоб удостоверится, всё ли у Гоши нормально с головой.
         - Знаешь, как он тебя назвал? – давясь от смеха, спросил его Гоша, и сам сквозь смех ответил – нечистью поганой, и Виевым прихвостнем. 
         - Пусть называет, как хочет. Мне он теперь до звезды – отрезал Игорь и побежал вниз.
     Совет Игоря пошёл на пользу. Второе я тут же, скрипя зубами, утихомирилось. И Гоша испытывал радость. В какой то мере, он даже подумал, что оно ушло. Но оно не ушло. И в дальнейшем, сделает своему новому хозяину пакость.  Но, об этом, чуть позже.

          ВОРОХ  ТАЙН,  ПОВЕДАННЫХ  ДЖИННОМ  БЕСУ

 А сейчас вернёмся на берег озера, к водокачке, возле которой носился Игорь, высматривая в тростниках тару с джинном. Но всё было напрасно, и огорчённый Игорь, выдавая Гоше нелестные характеристики, уже засобирался домой, как вдруг на помощь ему пришло вышедшее из-за туч солнце. Оно лучом указало на блеснувший в тростниках кувшин. Радостный Бес, то бишь, Игорь, схватил длинную корягу, подцепил ей сосуд и начал тащить его к берегу. Вытащив его, он начал тереть его ладошками, так, как смотрел фильм про Хоттабыча. Вскоре из сосуда повалил густой дым, который вскоре превратился в восточного старика с реденькой длинной бородкой.
          - Тебе тоже, что ли, надо выпить? – недружелюбно спросил он.
          - Почему тоже? – спросил Игорь.
          - Потому что вы уже достали с этим желанием – заворчал старик – нет бы чего возвышенного попросили, так нет. Одно и тоже талдычите. Дай водки. Дай водки. Как будто кроме этой гадости, нет ничего интересного.
          - Да мне не нужна водка – сказал Бес, скрипя сердцем – мне тебя надо к Вию доставить. Так что полезай в сосуд.
          - Нет – замахал руками джинн – я сам к нему прилечу.
          - Ну, как хочешь – сказал Игорь – только прилетай, не подводи меня.
          - А ты не выдавай ему, что я в сосуде живу – попросил в ответ джинн – я тебе потом любое желание исполню.   
          - А что так? – заинтересовался Игорь. 
          - Ты когда-нибудь слышал про Гнобуса? – спросил его джинн.
          - Это правитель Галактики, что ли? – сказал Бес.
          - Да – сказал джинн – так вот этот древний сосуд имеет магическую силу. В нём заключается сила и власть Гнобуса.
          - А как же она тут очутилась? – спросил Игорь, крутя в руках эту реликвию. 
          - Это очень интересно – сказал джинн, и начал своё повествование – очень давно, примерно тысячу лет назад по земному измерению, пронюхал про него, предводитель бесов Тотсдох с планеты Каюк и прилетел к Гнобусу, и скоммуниздил эту реликвию.
             - Как он мог её скомуниздить, если он сдох? – удивился Бес.
             - Кто сдох? -  в свою очередь удивился джинн.
             - Ты же сам сказал, что тот сдох – внес ясность Игорь.
             - Я сказал, не тот сдох – поправил его джинн – а Тотсдох. Зовут его так, этого предводителя чмырей.
             - Не чмырей, а бесов – поправил его задетый его словами Бес, то бишь, Игорь – чмошники, они помельче бесов.
            - Чношники, или как вы их называете, чмошники, это нанятый Тотсдохом подвид чертей – стал объяснять ему джинн – Да. Они помельче бесов. Но как чмыри, или бесы выше их в прямом и переносном смысле.
            - Ты это, того.  Говори, да знай меру – хотел сказать уязвлённый этим Игорь, но сдержался.
            - Столько они на земле бед натворили – продолжил джинн – одним словом, чмыри.
            - Давай чмырей бесами звать – попросил Бес джинна.
            - А что так? – спросил джинн.
            - Чтоб не путать их с чношниками – объяснил причину Бес, хотя у него была своя причина. Ему не хотелось чтобы слово чмырь ассоциировалось с его прозвищем.
            - А кто ж тогда расталпаи? – спросил Игорь, заинтригованный познаниями джинна.
            - А эти местные, земные – сказал джинн.
            - Как это, земные? – изумился Бес.
            - Продукт насильственной совокупности женщин с чмырями, извини, бесами, и чношниками – пояснил джинн.
            - Вот, значит, почему Никакашка, так сильно похожа на женщину – открыл для себя Бес.
            - А кто же тогда упыри и зомбаки? – поинтересовался изумлённый Игорь.
           - Эти твари созданы Вием с помощью заклинаний, что несёт в себе этот сосуд. Когда он им владел, создавал их себе из зверушек и птичек – поведал джинн.
           - А почему у них нет самок? – спросил Игорь, заново открывая для себя их историю.
          - Чношники прибыли сюда вместе с бесами в средние века, как воины, без самок, а для упырей и зомбаков, Вий не удосужился создать самок – стал объяснять ему джинн – а вот у леших самки были, но с ними приключилась беда.
          - Что за беда? – поинтересовался Игорь.
          - Когда их Тотсдох уговорил лететь на землю вместе с бесами и чношниками в средние века, те поставили ему условие. Мол, мы полетим, но только вместе с лешачихами. Тот их условие принял, так как они были храбрым и жестоким подвидом чертей. Но по прибытию на землю, видно на них пагубно подействовал земной воздух. Нет. У них не пропал интерес к совокупности. Просто, они стали совокупляться друг с другом на глазах своих жён. Те, не вынеся такое унижение, перестали зваться лешачихами, а стали называться кикиморами. Приняли меж собой обед незамужества, и стали совокупляться с чношниками.
             - А что ж они, по сравнение с лешими такие страшные? – спросил Игорь джина.
            - А ты бы не подурнел с горя, пережив такой позор? – спросил его на это джинн.
            - Ну а как лешие? Жестоко воевали? – спросил его Игорь, согласившись с его аргументом.
            - Какое там. Стали какими-то нежными и трусливыми, как чношники – отмахнулся джинн – так что для Тотсдоха пользы с них было, как с козла молока. А иначе бы он всю землю разорил.
             - А какого буя он на землю сунулся? – зло спросил Игорь.
             - Так он, когда летел на Каюк со скоммунизженным сосудом, устроил на звездолёте пьянку, и обронил его на землю – поведал джинн.
             - Вот чудила – не выдержав, сказал Игорь.
             - Да все бесы, чудаки – согласился с ним джинн, сделав этим признанием Игорю неприятно – вот он и полетел  на земле искать пропажу. Лютовал там, на бедных людях срывая зло за свой облом, да вернулся ни  чем обратно. Недавно, слышал опять летал сюда, но один. Подговорил Гитлера, чтоб тот помог ему сосуд поискать, а когда тот словил звездюлей по полной программе, скоммуниздил его книгу «Майн Кампф» и полетел обратно срывать зло на соседях. Уже три планеты захватил. Так что, если этот сосуд не вернуть Гнобусу, то апокалипсис неизбежен.
              - А Вий какое отношение имеет к этому сосуду? – спросил Игорь.
              - Самое непосредственное – заявил джинн – когда Гнобус  узнал про казус Тотсдоха, он нашёл из самых миролюбивых обтитателей Вселенной, мохнатиков, представителя и послал его на землю с миссией, найти сосуд и вернуть его обратно.  Кстати, он тогда не Вием назывался.
               - А как? – спросил заинтригованный Игорь.
               - Мурмыш – сказал джинн, чем вызвал у Игоря весёлый смех.
               - Да уж – наконец сказал он, вытирая слёзы – сейчас трудно представить это пучеглазое угрёбище, воробышком с таким милым именем, Мурмыш.
               - А сколько это чмо, из воробышков и безобидных хомячков, вампиров и зомбаков сделало – серьёзным тоном сказал джинн, которому было явно не до смеха.
                - Так вроде их не так уж и много – заметил Игорь – зомбаков, так тех и вовсе не осталось. 
                - Это сейчас их немного, так как, у него нет этого сосуда – сказал джинн – а пока он им владел, столько этих уродов настряпал, столько невинных пташек и зверушек загубил. Что мне не хочется с ним второй раз встречаться.
                - Расскажи про вашу первую встречу – попросил его Игорь, и так, как тот соскучился по общению, он охотно поведал об их встрече.
                - Когда он спустился на землю и нашёл этот сосуд, у него от радости головёнку переклинило. Вместо того, чтоб вершить добрые дела и вернуться обратно, он решил стать властителем Галактики, и начал творить зло.  До больного на голову угрёбка, не могло дойти, что чем больше ты делаешь зла, тем меньше шансов вернуться.
                - Это как? – перебил его заинтригованный Игорь.
                - Очень просто – сказал джинн, и продолжил свой рассказ – дело в том, что внутри сосуда находятся два индикатора. Индикатор позитива, и индикатор негатива.  Так вот, если делать добрые дела, то индикатор позитива повышается, и как только достигнет высшей отметки, сработает реле и пошлёт сигнал во вселенную. Вскоре оттуда прилетит НЛО и заберёт владельца сосуда вместе с сосудом к Гнобусу. А если делать недобрые дела, то индикатор негатива понижается, и как только он достигнет низшей отметки, то сработает реле, и владелец вместе с сосудом провалится под землю и попадёт в ад. И тогда иссякнет сила Гнобуса. Тотсдох захватит всю вселенную и наступит апокалипсис. Я к Мурмышу, то есть к новоиспечённому Вию три раза по-доброму подступался. Говорил, что Гнобус просил тебя отдать сосуд мне, а тот говорил, нет у меня сосуда, и всё тут.
                - Так тут нет ничего сложного – заметил Игорь – твори добро на всей земле, и улетишь наверх.
                - Если отобрать сосуд у него. Вся сложность в том, что желания должны исходить от жителей земли, а не от него или от меня. А у них, как я понял, одно желание, нажраться. Как у этих двоих, которых я закодировал. Сначала, правда, один заказал хорошее желание. Шоколад. Представь, ходят детишки по улице, и находят на земле шоколадки. Так второй козёл всё испортил. Ему, видишь ли, водку подавай. А когда я не захотел выполнять его желание, он меня обозвал обидным для мужчины словом. Естественно, какой тут может быть позитив. Негатив сплошной. Сами себя в апокалипсис толкаете. Потом опять припёрлись. Я думал извиниться пришли. Ан нет.  Потребовать водки, и если я приму их требования, то не буду этим обидным для мужика словом. Как будто я такой. А я не этот, я нормальный мужик – гневно говорил джинн.
                - Ну, а третий чем насолил? – поинтересовался Игорь, намекая на Киму.
                - А этот длинный наглец – вспомнил джинн – этот вообще фортель выкинул. Ему, видите ли, тара понадобилась.
                - Может, он хотел ей управлять – заметил Игорь, уже ставший иметь виды на сосуд, в отсутствие джинна, но ответ того разочаровал Беса, порушив его планы в самом раннем зачатии.
                - Пустое это, так как для этого надо иметь индульгенцию Гнобуса – заявил джинн, и хоть Бес до конца не понял смысл слова индульгенция, он понял, что воспользоваться сосудом, ни хрена не получится.
                - А длинный наглец даже не помышлял над этим – продолжал свой рассказ джинн – он хотел сдать сосуд на пункт сдачи драгметаллов. Представь, что он бы его нашёл и сдал, пока я отлучился, хотя бы по нужде. Допустим, с помощью спутникового навигатора я бы его нашёл. А если бы его распилили или разрезали. Считай, криндец вселенной. Апокалипсис.
                - Тут ты прав, так что прячь сосуд, когда отлучаться будешь – посоветовал ему Игорь.
                - Да я уж прятал, и сам прятался в густом тростнике – вздохнул джинн – так эти двое всё равно отыскали.
                - В землю зарывай – дал совет Игорь.
                - А что поделаешь, придётся – согласился джинн.
                - А всё же расскажи, как ты его у Вия отобрал? – напомнил про свою просьбу Игорь. 
                - Короче, когда этот хмырь переделал свой облик, назвал себя Вием, собрал своё войско, и начал наводить на людей ужас, Гнобус через спутниковое наблюдение, решил его остановить, и послал с этой миссией меня.
                - Ты тоже мохнатик, что ли? – спросил его Бес.
                - Нет. Я из другого вида – ответил джинн.
                - А из какого? – поинтересовался Бес.
                - Гоматики – уточнил джинн – которых, вы ошибочно зовёте телепузики.
                - Что-то ты на телепузика не похож – заметил Игорь.
                - Я что, по твоему, дурак, чтоб на земле телепузиком светиться – с обидой сказал джинн – я прежде чем сюда лететь, трансформировался в восточного юношу.
                - А почему в восточного? – удивился Бес.
                - Потому что посадка была на Ближнем востоке, там его спутниковый радар засёк – раздражённо ответил джинн – а это чудила, пока я летел, на Украину перелетел.
                - Зачем? – снова удивился, Игорь.
                - В ведьму панночку втрескался – пояснил джинн – которая, его потом, и подставила.
                -  А чё она на Ближнем востоке делала? – спросил Игорь.
                - Да её там не было – сказал джинн, и увидев его удивление, пояснил – он её через сенсор увидел.
                - Через какой такой сенсор? – снова изумился Игорь.
                - Который в сосуде вмонтирован – объяснил джинн, и предложил – хочешь скажу, что сейчас президент США делает.
                - Мне до звезды, что он сейчас делает – равнодушно заметил Игорь, и попросил – скажи лучше, к примеру, что сейчас Боб делает?
          Джинн залез внутрь сосуда, пощёлкал там клавишами и через полминуты сообщил – он с каким-то мужиком в роще пьёт. Уточнить с каким?
                - Ну, уточни – сказал Бес, хотя он на 99% был уверен с кем.
                - Со Стасом – сообщил изнутри джинн,
                - Я так и думал – заметил Игорь, и попросил – а Гоша что делает?
            Тот опять пощёлкал клавиатурой и сообщил – лежит на диване и тоскливо в потолок смотрит. Так этого козла, значит, Гошей кличут?
                - Да – ответил Игорь.
                - Вот и пускай в потолок попялится с годик – злорадно проговорил изнутри джинн – в другой раз будет знать, как обзываться. А длинного нахала как зовут?
                - Кима – сообщил Игорь.
           Тот опять пощёлкал клавиатурой и сообщил – в саду на гамаке валяется и крепкую «охоту» пьёт – и огорчённо добавил – эх, надо было бы его тогда закодировать. Чтоб не валялся сейчас с довольной рожей. Ещё кого-нибудь поискать?   
                - Никакашку – хотел сказать Бес, но мысль – ты чё, охренел совсем? А если он будет за вами потом подглядывать? – не дала ему это сделать.
                - Да хватит – сказал он.
                - Ну и как? – пафосно поинтересовался джинн, видя зависть в глазах Игоря.
                - Откуда такое чудо техники? – спросил изумленный Игорь.
                - Так мы же не пальцем деланы – также пафосно изрёк джинн – мы, как никак, инопланетяне.
                - А как Вия панночка подставила – поинтересовался Игорь, переводя разговор в другое русло, чтобы окончательно не лопнуть от зависти.
                - Да там целый любовный треугольник образовался, или как у вас говорят, Санта-Барбара – начал излагать джинн – короче, очень она ему приглянулась. Стоит отметить, что губа у него, не дура. Так вот прилетел он к ней, стал её замуж звать, а та любила другого. Дьячка одного. А тот её отверг. А Вий, получив её отказ, начал возмещать свою обиду на всей округе. Он носился по ней со своей оравой и наводил ужас на местное население, и игнорировал мои просьбы, вернуть сосуд. А панночка  решила  отомстить дьячку. Прикинулась мёртвой, мол, от безответной любви умерла. Я отложив на время похищение сосуда, раз по хорошему не отдаёт, стал наблюдать за дальнейшей развязкой её мести.
         Узнав о её смерти, дьячок, естественно, решил быстренько оттуда слинять.  Да не тут то было. Убитый горем отец, хвать его за жабры, и говорит.      
                - Чё, решил смыться?
                - Да вот – ответил дьячок – архиепископ на ковёр вызывает. Но я вашу дочку не обижал. Да и какая она вам дочь. Она вам в матери годится. Вы, наверное, что-то путаете.
                - А кто, я её, что ль, обижал? - взревел, убитый горем отец -
  За меня она замуж просилась, а я ей отказал? Я, в отличие от некоторых, ничего не путаю. И скоро ты в этом убедишься, кто она мне. Мать или дочь.
                - Так она же ведьма, она на метле летала, а я дьякон – запричитал дьячок – какая тут может быть семья?
                - Нормальная – заметил, убитый горем отец, дав тому по хлебалу – если б ты не звездел на каждом углу, что она ведьма.
                - Так об этом все и до меня знали – попытался оправдаться дьячок, вытирая рукавом лицо.
                - Вы об этом знали? – грозно спросил отец односельчан. держа дьячка за шкирятник.
                - Нет – соврали они, зная его тяжёлые кулаки и характер.
                - Вот видишь, чмо – сказал он бедному дьячку, дав ему ещё раз по хлебалу – никто не знал, а ты её оклеветал. Так что слушай, меня сюда. Посидишь три ночи в заброшенной церкви, рядом с её гробом. Если три дня выдержишь, значит, она, не ведьма. И катись тогда на все четыре стороны.  А если она ведьма, то и хрен с тобой, небольшой человек и был.
                - Не имеете права – завизжал от ужаса дьячок.
                - Мы всё имеем. И право и всех остальных – зловеще рассмеялся отец. Цепко держа за шкирятник  перепуганого дьячка, он запихал его в заброшенную церковь, и закрыл на засов дверь.
      Надо отдать дьячку должное. Он быстро пришёл в себя, и вооружился церковными методами самообороны. Оклемавшись, он осторожно подошёл к гробу и изумился. В нём, вместо домогавшейся его старухи, лежала молодая сексапильная девица. 
             - Вот если бы она до меня в таком виде домогалась – размышлял он, похотливо озирая её тело – то я бы…   
         И он не успел домыслить, так как панночка резко вскочила в гробу и направила его, как она думала в эту минуту, на дьячка, чтоб раздавить этого проклятого импотента, а кем его ещё считать, раз он отверг тогда такую красавицу, как я. Она в тот миг не понимала, что была тогда в образе старухи. Но если бы даже поняла, то от этого дьячку, вряд ли, стало бы легче. Ведь месть отверженной женщины, слепа и ужасна.
        И он, подгоняемый ужасом, ловко начертил вокруг себя круг, в который та ударилась так, что даже вывалилась из гроба. Надо отдать должное тогдашним гробовщикам. Гроб был сделан на славу. Он не то что, не развалился, но даже не дал трещины. Панночка, матерясь, залезла в гроб и тщетно врезалась им, в тот круг до утра. Но с третьими петухами, она посадила гроб на место, и успокоилась в нём.
            Выпущенный на улицу дьячок, тут же взятый за шкирятник, цепкими руками  отца панночки, пытался объяснить, что его домогалась не она, а какая-то старуха, прилетевшая на метле, Но, получив пяток разиков по хлебалу за оскорбление дочери, он успокоился и пошёл спать, что б к ночи быть бодрым.
            Панночка раздосованная тем, что её план мщения не осуществился, пошла на женскую хитрость. Она прокралась в его комнату мимо дремлющих сторожей, поставила на стол бутылку «горилки», и тихонько вышла из комнаты. Потом прошла в свою комнату, надела интимное нижнее бельё и вернулась в заброшенную церковь.
          Дьячок проснулся и увидел на столе бутылку. В нём тут же начали бороться два чувства, выпить или не выпить. В конце концов, верх взяло первое чувство, аргументировав свою победу, причиной, для храбрости.
          И только он выпил, как за ним пришёл отец панночки, который сразу же цепко взял дьячка за шкирятник, и повёл его в заброшенную церковь, не понимая по дороге, за что, тот ему постоянно говорит, спасибо за заботу.
             Зашвырнутый отцом панночки, дьячок, привыкнув к полутьме более смело подошёл к гробу и ещё сильнее изумился, увидев в нём панночку в интимном нижнем белье.
               - А она, ничего – заговорила в нем похоть,
          И даже когда та встала из гроба и пошла к нему, зазывно повиливая бёдрами, похоть не дала ему отбежать от неё и начертить спасительный круг. Наоборот, она толкнула его в её холодные объятья.
   Но дьячок, обуреваемый страстью, подогретую алкоголем, не ощутил этого холода. И лишь когда панночка стала впиваться в его шею, он переборов похоть, отшвырнул её и быстро начертил вокруг себя круг.
                - Что же это ты пренебрёг ласкам такой красавицы, ка я? – шептала панночка через незримое стекло, маняще строя дьячку глазки, пытаясь выманить его к себе.
                - А я не обязан был жениться на старухе? – проворчал дьяк, намекая на ту встречу.
                - Ах, я старуха – завизжала панночка превратившись из ангельского существа в злющую мегеру – ну держись, импотент хренов. И сев в гроб она с яростью, присущей, оскорблённой женщины, билась гробом о незримое стекло так, что слышно было, как оно содрогалось. Но, к счастью для дьячка не рассыпалось. Это продолжалось до третьих петухов, после чего, она посадила гроб на место, и успокоилась в нём.
             Выпущенный на улицу дьячок, тут же взятый за шкирятник, цепкими руками  отца панночки, пытался объяснить, что она его сегодня домогалась в нижнем интимном белье. Но, получив десять раз по хлебало за святотатство над покойной дочкой, он успокоился и пошёл спать, что б к ночи быть бодрым.
        А панночка, ещё более раздосованная, что её план мести опять не осуществился, несмотря на женские хитрости, решила прибегнуть к помощи отвергнутого ей воздыхателя, то бишь, Вия. Незаметно выйдя из заброшенной церкви, она также незаметно пробралась в винный погреб. Наполнив большую корзину, бутылями с «горилкой» , она села на метлу, и превратившись в старуху, полетела на поиски Вия. Дело в том, что она не могла летать на метле, молодой панночкой. Так что люди бы сильно удивились, если б в тот момент увидели в небе старуху на метле, облаченную в нижнее интимное бельё. Но это зрелище никто не увидел, кроме меня, порхающего недалеко от неё облачком, чтоб она вывела меня на Вия, а она сразу же с высоты узрела Вия со своей внушительной армией. Они сгрудились в дубраве возле костра. Вий сидел возле него очень грустный. Он был погружён воспоминаниями о коварной женщине, которая его отвергла. И когда он узрел, спускающуюся к ним на метле старуху, настроение его испортилось ещё сильнее.
             - Этой старбени только тут и не хватало для полного счастья – мрачно подумал он.
        Но когда эта старбень приземлилась, и плюясь, трижды прокрутилась на месте, его настроение перевернулось на сто восемьдесят градусов. Ведь перед ним теперь стояла панночка. Вот, видно, в чём заключалась её ошибка в соблазнении дьячка. Она тогда забыла трижды прокрутиться.
               - Ну что. Решила всё-таки выйди замуж за меня, а не за этого людишку? – радостно спросил он, жадно озирая её статную фигурку, в нижнем интимном белье. Он даже не заметил, как я приземлился недалеко от дубравы.
                - Да – ответила она – но ты должен мне помочь, избавиться от него.
                - Конечно, красавица, помогу – радостно сказал он, и указывая копытом на шалаш, от которого с пониманием смущённо отходили его сподвижники, нетерпеливо предложил сексапильной панночке – ну чё, пойдём жениться.
                - Вот выполним боевое задание и поженимся – сказала она, охладив его жениховский пыл.
                - И что я должен делать? – спросил слегка расстроенный Вий.
                - Войти в заброшенную церковь, когда тебя позовут – сказала панночка.
                - А если он не испугается – заколебался Вий.
                - Испугается – решительно заявила панночка – я в тебя гипноз вобью.
                - Это как? – удивился Вий.
                - А вот так – сказала панночка, и с силой ударила кулаком в глаз, а затем и в другой.
                - Ты чё, охренела? – заорал Вий от боли – больно же.
                - А ты думал магические прибамбасы даются нежно и ласково – сухо отрезала панночка – если б это было так, сейчас все бы магами были. Ну ладно, побежала я в церковь, а ты в полночь отправь туда своих орлов, пусть те по моему зову врываются во внутрь, а к трём часам ночи сам подваливай. А это вам для допинга – указала она на корзину с «горилкой», и сев на метлу, превратилась в старуху и улетела. Ближе к трём часам ночи, когда Вий последним покинул лагерь, я, скоммуниздив сосуд, улетел к берегу моря и залез в него покемарить, и кемарил в нём несколько веков, плескаясь в нём в воде, покуда меня эти два друга, алчных до водки не разбудили. Так что, прекратив следить за панночкой, с помощью которой, я отыскал Вия, долго не ведал, что там происходило дальше. Недавно посмотрев по сенсору запись, я узнал, что там произошло.
          За час до полуночи дьячок проснулся и тоскливым взглядом окинул пустой стол.
                - Сегодня не проставился, жлобяра – нелестно подумал он об отце панночки – хотя это и к лучшему. А то вчера потерял бдительность. Ну, ничего. Осталось ночь продержаться. И всё. Буду свободен. Сюда я больше не ездец, тьфу ты, чёрт, не ездок. Сюда я больше не приеду – процитировал он знаменитую фразу классика.
       Затем зашёл отец панночки и уже по выработанному церемониалу, потащил его за шкирятник к церкви и запихал его вовнутрь.
        Там дьячок, привыкнув к полутьме, увидел в гробу, лежащую в том же интимном белье, панночку. И он, забыв предостережение, вновь похотливым взглядом озирал её прекрасное тело. За этим занятием его и настигла полночь.
             - Ну, что. Опять будем в кошки, мышки играть или всё же задумаемся о нашей дальнейшей, совместной жизни? – спросила панночка, открыв глаза.
             - И как ты представляешь мою жизнь с покойницей? – спросил её дьячок, ощутив в её вопросе подвох  – я то ведь живой.
             - Это мы сейчас быстро исправим – зловеще сказала панночка, и стремительно сев в гробу, пронзительно завизжала, хлопая в ладоши – сюда бегите, слуги верные.
             Дьячок рванул к своему безопасному месту за алтарём, но опоздал, так, как церковь наполнилась мерзкими упырями и зомбаками, вылезшими из всех щелей. Но он не дрогнул, видно страх придал ему дополнительные силы. Дьячок пробирался к заветному месту, лихо смахивая с плеч задних тварей и смачно щёлкая по хлебалу передних. Кое-как добежав до алтаря, он стремительно очертил вокруг себя спасительный круг. Мерзкие твари натолкнулись на невидимое стекло и стали царапать его угрожающе урча, своими длинными когтями. Дьячка нервировал этот скрежет, но он решил пусть лучше скрежет по стеклу, чем хруст костей и чавканье.
              - Выходи по хорошему – попросила дьячка, подошедшая к стеклу, панночка.
              - Не выйду – прорычал он, и со страху показал ей язык.
              - Ну, не хочешь по-хорошему, выйдешь по-плохому – зло фыркнула панночка и прокричала в сторону мерзких тварей – позовите сюда Вия.
           Тут же самый юркий вурдалак выскочил на улицу, через прикрытую дверь. Вскоре за ней послышались тяжёлые шаги, и раздался скрип открываемой двери. В проёме возникла огромная фигура, величиной почти в проём. И сразу же стих ор и скрежет. Наступила зловещая тишина, лишь слышно было как под полуразрушенным сводом церкви шуршат летучие мыши. Фигура начала медленно приближаться к алтарю, вытянув вперёд руки для подстраховки.
             - Видать, слепой – приходя немного в себя от ужаса, подумал дьячок – значит можно, как-нибудь, выкрутиться.
             - Поднимите мне веки – проскрипел Вий, тем самым, разрушив надежду дьячка.
            Тут же самый юркий вурдалак заскочил за спину Вия, и потянул верёвки, поднимавшие веки. И вот чудище вперило в дьячка свои огромные пучеглазые глаза.
            - Выходи по хорошему - проскрипело чудище, сжирая дьячка своими пучеглазыми зрачками
              - Не выйду – выдохнул дьячок, собрав остатки силы духа.
              - Выйдешь – зловеще проскрипел Вий, пристально сконцентрировав на нём свой взгляд.
     И дьячок с ужасом ощутил, как сила из него переходит в глаза Вия.
                - Выходи – со спокойной зловещностью, проскрипел Вий,
        И дьячок безвольно вышел из защитного круга.
             Тут же на него накинулись зомбаки и вурдалаки, и начали его зло волтузить. И так они увлеклись этим, что не услышали трёх петуховьих кукареканий. Из-за леса вышло солнце, и стало своими лучами жечь нечисть, прорываясь сквозь щели полуразрушенной церкви. Те бросились бежать из церкви к лесу. Но добежали, считая Вия  немногие, Остальные остались лежать тлеющими головешками на пути к лесу. Схоронившись под разлапистой елью, Вий горевал вместе с остатками, ещё недавно большого войска. Вместе с ними он переживал поражение, а отдельно кидок панночки и пропажу сосуда. Он видел, как она, выбежав из церкви, вскочила в ступу и взмыв ввысь, стремительно улетела за горизонт. Вий подозревал, что та его кинула, но три дня ждал, ища по ночам сосуд, а днём жадно вглядываясь в небо. Его подозрения оправдались, не дождавшись панночки, и не найдя сосуд, он хмуро, приказал своему поредевшему воинству, двигаться по ночам вперёд, что бы найти место для постоянной дислокации. По пути он собирал блуждающих чношников, леших, кикимор, а так же местную нечисть: водяных с русалками, бабок-ёжек, расталпаев, что бы пополнить своё воинство. В конце концов, он нашёл подходящее место для лагеря в Утрамяках. Там была небольшая поляна, укрытая от солнца скалами и высокими соснами, где они могли гулять, не пугаясь солнечных лучей. Так что он и не догадывается, что сосуд находится так рядом.
          - У меня к тебе есть пару вопросов? – перебил Бес джинна.
          - Задавай – сказал джинн.
     Во-первых; Если с ним пришли чношники и лешие с кикиморами, то где бесы?
           - Ах, ты про бесов – сказал джинн и начал объяснять – когда те во время средневековой экспедиции достали людей своей жестокостью, люди объединились и вломили им таких звездулюлей, что те на своих звездолётах улетели домой, оставив тут чношников и леших с кикиморами без средств передвижения. Те разбежались по лесам и херились там, пока их Вий не подобрал.
           - А как тут расталпаи объявились? – спросил Бес.
           - Женщины, изнасилованные бесами и чношниками, что бы скрыть свой позор, оставляли, родившихся от них детей, в лесу – рассказывал джинн – те, кто сумел выжить, находили друг друга, бродили по лесам, плодились, пока не попали в лапы Вию. Вот он и привёл их сюда вместе с остальными.
            - А водяные, русалки и бабки – ёжки откуда?
            - Вот их эволюцию сосуд проморгал – сообщил джинн – так же и как змея Горыныча.
            - А вот насчёт того, что те солнца бояться, ты звездишь – заявил Бес джинну – ходят они под солнцем, как мы с тобой.
             - Это им гоблин, посланный заморской нечистью для налаживания связей, специальный элексир привёз.
             - Опять звездишь – заявил Бес – ничего он им не привозил.
             - Тот, которого ты в лунке удушил – ответил джинн – уже второй резидент заморской нечисти. Первый там до тебя был.
              - Откуда ты знаешь, что я его удушил? – удивился Бес.
              - Мой сенсор в сосуде всё видит – ответил джинн.
              - А куда первый резидент делся? – спросил ошарашенный Бес.
              -  Того Стас ликвидировал, за месяц до того, как ты в Утрамяках объявился, вот он то, и доставил Вию эликсир от солнца – вновь удивил Беса джинн.
               - Ну, Стас – произнёс удивлённый Бес – а ведь ни слова не говорит об этом.
                - Да он сам не знает о своём подвиге – сказал джинн.
                - Как так? – опять удивился Бес.
                - Он его из рогатки пристрелил, когда тот, обернувшись вороной, проголодавшись в разведке, клевал черноплодку в его саду.
                - Что-то такое припоминается – заметил Бес, вспомнив, как незадолго до Бесова внедрения, рассказывал на одном мероприятии в роще про наглую ворону.
                - А второй резидент ни с чем, что ли пожаловал? – спросил Бес.
                - Как это ни с чем? – сказал джинн – с волшебной палочкой, которую ты у Вия из сейфа скоммуниздил. Он, правда, не успел Вию сказать о её силе, по, сам знаешь, какой причине.
                - Откуда ты всё знаешь? – опять изумился Бес.
                - По  сенсору в сосуде – напомнил джинн, и добавил – хорошо, я слетаю к Вию, но ты не выдавай, что у меня сосуд.
                - Конечно, не выдам – уверил Бес джинна.
                - Конечно, не выдашь – уверил джинн Беса – ты ведь не хочешь, чтоб я ему рассказал правду об исчезновении гоблина и волшебной палочки.
                - Это шантаж? – зло спросил Бес, потерявший повод поторговаться, мол, ты мне по бутылке водки в день, а я храню молчание.
                - Нет, это подстраховка – ответил джинн – ну, что. До встречи у Вия?
                - До встречи -  буркнул Бес, и направился в посёлок.

                ПОДГОТОВКА  К  МИРНЫМ  ПЕРЕГОВОРАМ.
   
                - Рассказать Бобу об, услышанном от джина, или нет – размышлял Игорь, направляясь в посёлок, и подходя к дому, решил не рассказывать – меньше будет знать, крепче будет спать. Иначе загоняет меня к джинну, уточнять подробности. Мне и так Утрамяк по горло хватает.
       С такими мыслями он зашёл домой, плотно поужинал, попросил у родителей денег, взял пакет с формой, и под недовольное бурчание родителей, якобы поехал в Каменноград. На самом деле, он зашёл в магазин, взял литр водки и, озираясь, чтоб на хвост никто не сел, пошёл в сторону Утрамяк. Углубившись по дороге в Утрамяки, он переоделся в бесовскую форму, засадил литруху, и направился в лагерь. Как он прибыл туда, Бес не помнил, смутно припоминалось только то, что он опять подрался с чношниками.
        Утром его вызвал к себе Вий. Не понимая, зачем он ему понадобился в такую рань, Бес, зевая, вошёл в его схрон.  Там он увидел, одетого в генеральскую форму, Вия, и вчерашнего знакомого, джинна, который, как показалось Бесу, был немного напряжён.
          - Ты его, где вчера нашёл? – спросил Вий Беса в лоб.
          - На берегу озера – ответил Бес.
          - В сосуде? – спросил Вий, и Бес увидел краем глаза, как джинн подмигивает ему и указывает глазами на сейф.
          - Нет. Сидящим на берегу – ответил Бес.
          - Ну ладно – сказал Вий – я готов подписать с пуратинами мирный пакт.
          - Так я побежал в Пуратинск – обрадовался Бес, страдающий похмельем со вчерашнего.
           - Никаких Пуратинских – зарычал по-генеральски Вий – опять вчера людского зелья нажрался?.
            - Кто? Я? – артистично удивился Бес.
            - А кто? Я что ли чношников покалечил – рявкнул Вий – ты, давай, прекращай это дело, не то под трибунал пойдёшь. А как я сужу, ты видел – угрожающе промолвил Вий, и Бес с ужасом вспомнил Бадлона.
            - Прекращай чего? – по инерции переспросил Бес, но не вызывающе, а испуганно.
            - Зелье жрать, и моих бойцов калечить – снова рявкнул Вий – кстати, почему ты вчера ушёл без спроса?
             - Ты сам меня за джинном послал – робко огрызнулся Бес.
             - Я не посылал именно вчера. Впредь будешь у меня увольнительную выписывать – ругался на Беса Вий – а то вчера вечером я тебя искать замудохался.
             - Зачем? – удивился Бес.
             - Вчера днём, к нам гоблин явился – сказал Вий – узнать, куда прежний делся, чем сильно меня удивил. Я то считал, что он по твоей версии, сбежал к ним назад, а его там нет.
               - А я тут причём? – спросил напуганный Бес.
               - Ты тут не причём – обнадёжил его Вий и продолжил – погоревали мы с ним по поводу исчезновения прежнего, и потом гоблин мне рассказал о преимуществе волшебной палочки, которую мне прежний презентовал, обещая позже научить, как ей пользоваться. Но не успел. Я про неё вообще уже забыл. А этот решил меня научить. Хотел я её испробовать. Шасть в сейф, а там её нет. Ты не знаешь, где она?
                - А я, что? Провидец? – возмутился Бес, с тревогой косясь на джинна.
                - Ты мой зам и имеешь доступ в мой кабинет – пояснил Бесу Вий.
                - По твоему, выходит, я пришёл к тебе в кабинет, открыл пальцем сейф, и скоммуниздил оттуда палочку – возмущённо заверещал Бес – Всё. Снимай меня с замов, раз ты мне не доверяешь.
                - Кроме тебя, никто не имеет доступа в мой кабинет – снова заметил Вий.
                - А Бадлон не имел доступ в кабинет? – спросил Бес.
                - Так Бадлона уже нет – сказал Вий.
                - Вот, тормоз – ругнулся про себя Бес, а вслух спросил – а этот угрёбок-резидент, не при Бадлоне ли тут объявился?
                - Думаешь, Бадлон скоммуниздил? – после трёхминутной паузы, спросил Вий.
                - Доходит, как до утки, на третьи сутки, тормоз – подумал Бес, а вслух промолвил – не думаю, а уверен.
                - Вот, чмо – выругался Вий – и где мне её искать теперь?
                - Так давай я в Пуратинск сбегаю, поспрашиваю, может, видел кто, за  одно приглашение передам – робко предложил Бес.
                - Я сказал, не пущу, значит не пущу – категорически заявил Вий – вон змей слетает, не хрен ему целыми днями под деревом скалиться.
      И он пошёл к змею.
                - Спасибо, что не заложил – поблагодарил Бес джинна, наблюдая за Вием.
                - Взаимно – в свою очередь поблагодарил джинн Беса, также наблюдая за Вием.
        А тот что-то увлечённо жестикулировал змею, который постоянно кивал тремя башками.
          Потом он взлетел, но тут же был окликнут Вием. Когда тот подлетел к нему, Вий сунул ему в зубы белую тряпку, и Змей запорхал в сторону Пуратинска.
            Через десять минут в Пуратинске началось оживление. Стас собирал отряд стрельцов из рогаток. Дело в том, что над поляной возле рощи завис змей. Собрав отряд, Стас вместе с Бобом ринулись в рощу. Змей так и висел над поляной. Стас вывел стрельцов на поляну, и те, построившись в шеренгу, вложили в рогатки камни, и натянули их, что бы дать залп по висящему над поляной Змею. Тот быстро вытащил изо рта средней башки белый флаг и начал стремительно спускаться. Не рассчитав направление и силу ветра, приземлился на картофельное поле возле поляны и подвихнул крыло.
                - Что – злорадно закричали пуратинские стрельцы – с утра уже обкурился? Приземлиться нормально не можешь.
                - Я курю травку – сказал им на это Змей – а вы спиртягу глушите. У каждого свои интересы.            
                - Ты чего сюда припёрся? – негостеприимно спросили его пуратины, помнящие его последний визит.
                - Я прилетел к вам с миром – сказал Змей.
         Все опустили рогатки, лишь Стас продолжал усердно целиться в среднюю голову Змея.
                - Стас, нельзя так делать, ведь он парламентёр – вежливо заметил ему Боб.
                - А мне по хрен – зло сказал Стас, продолжая целиться – я ему всё равно башку прострелю.
                - Какую? – поинтересовался Боб – у него их три.
                - Все три и прострелю – заявил Стас – не хрен тут порхать.
                - Нельзя, Стас – приказал Боб – он парламентёр, неприкосновенная персона.
                - Добрый ты, Боб – огорченно сказал Стас, нехотя опуская рогатку – он тут шпионит, а ты его привечаешь. Может ему ещё хлеб-соль поднести?
                - Слушай, что тебе командир говорит – нагло заметила ему средняя башка.
                - Боб, дай я ей хлебальник начищу – зло закричал Стас, кидаясь к Змею.
                - Нельзя, Стас – приказал Боб, обхватив его цепкими руками – А ты тоже не выёживайся – обратился он к Змею, а то и, в правду, не посмотрим, что ты парламентёр. Чего припорхал?
                - Вас Вий в Утрамяки приглашает – ответил Змей.
                - Чё, мало в тот раз получил? – рыкнул Стас из крепких объятий Боба – так мы добавим. И тебе тоже, рептилия грёбанная.
                - Это мы ещё посмотрим, кто кому наваляет – возмутилась средняя башка – ты нам, или мы тебе.
                - Хватит препираться – приказал Боб Змею со Стасом – зачем он нас приглашает?
                - Сесть за мирный стол переговоров – сказал Змей.
                - А что он на стол поставит? – оживились стрельцы.
                - С нас дичь, с вас выпивка – сказал Змей.
                - Так у вас же сухой закон? – засомневались пуратины.
                - Вий его по такому случаю отменил на день – заявил Змей. 
                - Точно отменил? – спросили пуратины.
                - Точно – заявил Змей и добавил – Идиотом буду.
                - Почему будешь? – злорадно засмеялся Стас – если ты и есть, идиот.
                - Это мы потом выясним, кто из нас идиот – заугрожала Стасу средняя башка – ну, ладно. Мы полетели.
               И он, прихрамывая на вывихнутое крыло, начал взлетать.
                - Когда в гости приходить? – спросил его Боб.
                - Сегодня вечером – крикнул на лету Змей и стал удаляться в сторону Утрамяк.
                - Пошли бухлом затариваться – приказал Боб стрельцам и все направились в селение.
               По дороге они встретили скучающих Гошу и Слату.
                - Через полчаса к лобазу подходите – приказал им Боб.
                - На кой? – удивились друзья.
                - Надо – коротко ответил Боб, внеся в их голову интригу.
                Полчаса они ломали голову насчёт того, зачем они понадобились Бобу у лобаза. Если он их хочет угостить выпивкой, то это с его стороны было бы кощунством, а если хочет угостить лимонадом, то это с его стороны было бы издевательством. Подойдя к лобазу, они увидели грузовик, в который пуратины загружали ящики с водкой и пивом.
                - Берите – приказал им Боб, указывая на ящики с лимонадом.
                - Боб, зачем ты так – с обидой произнёс Гоша – мы и так больные люди, и ты ещё издеваешься.
                - Вы что подумали? – улыбнулся Боб – что я вам эти ящики дарю? Что за привычка перебивать. Я хотел сказать, берите и грузите.
                - На кой? – спросил Гоша.
                - К Вию в Утрамяки бухать едем – сообщил им Боб.
                - Вот и езжайте – зло заметил Гоша, узрев воодушевлённое лицо Боба – а мы не бассейны, чтоб столько лимонада потом отливать.
                - Тут не только вам – пояснил Боб – а для ихних дам тоже.   
                - На кой нам грузить – заупрямились друзья – если мы не поедем.
                - Мне до звезды, поедете вы или не поедете – сказал Боб, озаряясь добродушной улыбкой – но погрузить надо.
                - Вон пусть он грузит – заорали друзья указывая на появившегося возле лобаза, кстати для них, и некстати для себя, Киму – не хрен с утра дурака валять.
                - Я не валяю с утра дурака, а дома сижу – возмущённо заметил тот – меня мать за солью в магазин послала.
                - Правильно, не хрен дурака валять – поддержал Боб друзей – помогай загружать ящики.
       И, наконец, друзья, осыпая Киму ругательствами, а он их, сквернословя, загрузили в грузовик, три сиротливо стоящих на земле ящика с лимонадом. Смекалистые пуратины, покуда шла их перепалка с Бобом, сварганили за углом шведский стол и загружались вслед за ящиками уже немного поддатыми.
                - Ну, чё, поехали? – сказал Гоша Слате.
                - А чё там делать? – спросил Слата – с кикиморами лимонад пить?
                - Зря, что ли грузили – возмутился Гоша – залезай, хоть пожрём на халяву.
       И они полезли в кузов, демонстративно отказываясь от помощи протянутых рук повеселевших пуратин.
      Кима увидел племянницу Машу и попросил, что бы она купила бабушке соль, но та отказалась, сказав, что тоже едет на пикник.
     И он, недолго думая, залез вслед за ней в грузовик. Боб сел в кабину к Стасу, и грузовик тронулся в сторону Утрамяк. Боб при каждом звяканье бутылок тревожно озирался в заднее стекло кабины, пытаясь ущучить поползновения к неприкосновенности ящиков, но все пуратины сидели мирно и горланили песни.  Узрев это, Боб понял, что поползновения произошли ещё во время загрузки, покуда он препирался со Слатой и Гошей, которые сидели сейчас в кузове, и кидали на поющих пуратин злобно-завистливые взгляды.
                - Козлы – выругался Боб не понятно на кого, на пуратин которым в невтерпёж, или на друзей, спровоцировавших их на это, и хмуро стал смотреть на дорогу. 

                МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ ИЛИ ЗАСТОЛЬЕ В УТРАМАКЯХ.

         Остановившись напротив Утрамяк, все пуратины бросились в близстоящий кустарник. Маша с дядей Лёшей вылезли из кузова и встали возле грузовика, а Боб, выпрыгнув из кабины, тут же запрыгнул в кузов, в котором сидели скучающие Слата с Гошей. Его опасения подтвердились.
   Он не досчитался ящика пива и пяти литровых бутылок «Нашей водки».
                - А мы бы так не поступили – ехидно заверещали друзья, с нескрываемым злорадством, наблюдая за его огорчённым лицом.   
       Но Бобу было не до их ехидных комментариев, он ждал пуратин, что бы вставить им хороших звездулей, но увидел вышедшую из леса процессию чертей, во главе со старым чношником,  в ливрее дворецкого. И Боб отказался от возмездия, что бы показать чертям, что в рядах пуратин царит порядок и понимание.
                - Откуда у них ливрея? – подумал Боб, смотря на быстро приближающегося к Маше дворецкого чёрта.
                - Зачем вы с собой детишек приволокли – заорал тот, обращаясь к Бобу, указав копытом на Машу – нам только визгов тут не хватало.
                - Послушай, рогатенький – сказала дворецкому Маша, угрожая ему своими острыми коготками – если ты не угомонишься, то ещё не ясно, кто из нас сейчас визжать будет.
         И так это веско прозвучало из её детских уст, с наглядной демонстрацией острых коготков, что дворецкий сразу же угомонился и отошёл подальше от Маши.
         Из кустарника начали выползать пуратины и стали грудиться возле дворецкого чёрта, удивлённо рассматривая его ливрею, и, потому, не замечая строгий взгляд Боба.
                - Пройдёмте на поляну – неуверенно промямлил дворецкий, смущённый таким вниманием к своей персоне. И все пуратины пошли за ним, включая, неохотно плетущихся за ними следом, Слату и Гошу.
          На поляне стояли накрытые столы, возле которых шуршало несколько официанток: чертих-растолпаек, в белых передничках.
        Вий оказался предусмотрительным. Назначь он официантками кикимор, то застолье бы не состоялось.
         На столах покрытых белыми скатертями стояли разнообразные закуски: лангеты из лосятины, запечённые в сметане зайцы, заливное из рыб, и дичь: глухари и утки. Ковши с клюквенным морсом и ягодными компотами. Боб, видя эти щедрые дары природы, приказал сгружать ящики, шепнув, попавшему под руку, Шекуру, что они ещё поплатятся за недостачу. На что тот, заорал своим громогласным голосом, почему он вдруг крайний. И Боб, что бы избежать скандала и, тем самым, не упасть в глазах нечисти, приказал нести ящики к дворецкому чёрту.
     Когда всё снесли к копытам дворецкого, все устремились к столу. Тут черти притащили два трона и поставили их во главе стола, опять вызвав удивление пуратин. Откуда они у них? верещали меж собой пуратины, усаживаясь на скромные скамейки. Когда все расселись по местам, (Боб, естественно воссел на трон), появился Вий в окружении своей беззубой свиты. Он, кряхтя, залез на трон, и стал рассматривать гостей. Те, в отличии от нечисти, которая усиленно ела, будто их месяц не кормили, сидели не притрагиваясь к закускам и выжидая смотрели на Вия. Тот наконец то понял причину их не активности, и послал официанток к дворецкому.
              - Нам, это, того – смущённо сказал Гоша, пробегавшей мимо чертихе – лимонадику.
        Та удивленно посмотрела на друзей и пошла за их заказом. Остальные, включая Киму, попросили пиво и водку. Стас, завозившись с карбюратором, пришёл на поляну позже и начал оглядывать стол.
        На одном краю сидели чношники, за ними восседали упыри, дальше сидели расталпаи с водяными и возле Вия, рядом с незнакомым Стасу старичком восточного типа, восседал Змей Горыныч. Пуратины сидели на противоположном краю (особо выделялись Гоша и Слата своими унылыми лицами), и к неудовольствию Стаса, его место рядом с Бобом было как раз напротив Змея.
        - Карбюратор грёбанный. Сиди теперь напротив этой рептилии – зло процедил сквозь зубы Стас и решительно направился к столу.
        - Ты, Стас, того этого, не заводись – зашептал ему Боб, когда тот подсел рядом – не забывай, что мы гости.
         - Не забуду – недовольно хмыкнул Стас, наливая себе в стакан водку.
    Когда все налили, Вий со стопкой поднялся с места и сказал тост.
         - Давайте выпьем за дружбу – заскрипел он утробным голосом – чтоб мы жили в согласии и уважали друг друга.
         - Мы вас будем уважать – громогласно перебил его Шекур, и повернувшись к юному водяному добавил – но если какая-нибудь тварь будет возле лодки крутиться, ну тогда не обижайся. Усёк, мокряк.
      Юнец, как и все водяные в ответ испуганно закивали головами.
         - А в знак своего примирения – продолжил Вий свою речь – мой старый приятель джинн снимает кодировку с ваших двух человек.
       Что тут, ребята, началось. Слата с Гошей вскочили из-за стола и, весело скача и хлопая в ладоши, поскакали к Вию.
          - Спасибо, ты самый лучший на свете Вий – кричали они ему, приплясывая перед ним, и тут же поскакали к своим местам, чуть не сбив гарсоншу с лимонадом.
            - Вам куда наливать – спросила она, держа в копытах бутылку лимонада – в стаканы или фужеры?
           - На хрен нам твои фужеры с лимонадами – рявкнули они.
Взяв в руки ближайшие бутылки водки, они наполнили стаканы и тут же залпом выпили. Потянулись, чтоб налить ещё, но услышали предупредительный кашель Боба и увидели его строгие глаза, в которых читалось – нельзя так вести себя в гостях, не забывайте, что вы пуратины, а не свиньи. Потупившись, они стали ждать второго тоста.
     Вот с трона величаво поднялся Боб, и стал говорить речь.
            - Не шалите – строго обратился он к обезумевшим от радости друзьям, которые уже подносили к губам стаканы. Те нехотя поставили их на стол.
            - Я, как гарант мира, заявляю – торжественно заявил он – что с нашей стороны никаких провокаций не будет. Более того, мы разрешаем вам посещать селение. Но – строго повысив голос, продолжил он – если хоть какая-нибудь бяка залезет в наши сады и огороды или нагадит в пределах селения и рощи, то мы тут же разорвём мирный пакт и навешаем вам звездулей. Так что давайте выпьем за ваше понимание моей речи.
     И мирный банкет пошёл своим ходом. Рыбаки перемешались с водяными и дискутировали с теми о рыбьих местах, щедро подливая друг другу. Боб обсуждал с Вием условия мирного пакта, так же щедро подливая тому водку. Всё шло мирно. Правда, случился небольшой инцидент, но он тут же был погашен в зародыше. Дело в том, что пьяные крики и смех разбудили недовольного гоблина. Он был недовольным тем, что Вий не может найти волшебную палку, и тем, что Вий заключает с пуратинами мирный пакт. Это не входило в планы его хозяев. И что бы сорвать мир, он взял нож и направился к столу. И вот Боб увидел, что у стола пуратин крутится какой то уродец невысокого роста с острыми ушками и угрожает пуратинам ножичком. Но те лишь отмахиваются от него, посылая в одно известное место. Но малый проявлял настырность. И Боб вынужден был сойти с трона.
        - Мужчина, у вас проблемы? – спросил у гоблина Боб, тихо подойдя к нему сзади.
        - Есть – быстро повернувшись к Бобу, нагло ответил гоблин.
        - Сейчас не будет – заметил Боб, озаряясь добродушной улыбкой, и погладил гоблина ладошкой по затылку, так нежно, что тот обмочился.
Потом он погладил его ещё раз, и бесчувственный гоблин рухнул наземь.
    Два упыря потащили тело гоблина в землянку, и веселье продолжалось дальше.
          - А теперь дискотека! – пьяно заорал Вий и, хлопнув в ладоши, свалился с трона.
           - Слабак – ухмыльнувшись, заметил Боб, зря на лежащего у трона Вия и налил себе полный стакан.
      Из леса, по хлопку Вия, выскочили кикиморы и лешие, предусмотрительно, не выпущенные им в начале банкета, что бы избежать казусов, так как и те, и эти вызывали у пуратин негативные мысли. Но большое испитие заглушали эти мысли. Вот и сейчас кикиморы лихо визжа, танцевали в своём кружке, а рядом в своём кружке вяло перетоптывались лешие. Пуратины на них проявляли ноль внимание, кто оживлённо болтал с соседом, а кто-то соприкасался лицом с тарелкой оливье. Лишь Стас всё время чувствуя на себе неприязненный взгляд средней башки, не выдержал и посмотрев ей в глаза, сказал.
                - Чё ты меня всё озираешь, хочешь в себя получить, так пошли выйдем.
                - Пошли – вызывающе ответила башка, угрожающе дыхнув дымком из ноздрей, и Змей, шатаясь, встал из-за стола.
       И так он в данный момент был никому неинтересен, что даже бдительный Боб не заметил его перемещение, как впрочем и Стаса.
       Змей, шатаясь, брёл в кусты, следом за ним медленно шёл Стас.
 Перед самыми кустами у Змея произошёл конфуз, правая голова начала вырубаться, а левую стало тошнить.
                - Свиньи – начала негодовать средняя голова, наблюдая за их действом – просил же вас, не нажираться!
        Тут и туловище вышло из под её контроля и грузно плюхнулось в кусты. Шедший Стас стремительно кинулся к упавшему Змею.
                - Ну, чё ты хотела? – торжествующе спросил Стас у средней башки, так как две других уже громко храпели.
                - Ничего я уже не хочу – уныло пролепетала средняя башка, лишённая поддержки – потом поговорим.
                - А я не люблю откладывать на потом, то чего хочется сделать сейчас – злорадно рассмеялся Стас, и с маху смачно заехал ей ногой в хлебальник.
         Та присоединилась к двум другим, а Стас отлив на неё пошёл обратно к столу.
        За столом наблюдалась прежняя картина. Все были на месте. Кто-то, как и прежде, болтал с соседом, кто-то спал в тарелке с салатом. Не хватало только Кимы, который лихо отплясывал в кружке кикимор, обнимая их за талии.
                - Забыл, видать, ночёвку – ехидно заметил Гоша Слате, свободной рукой указывая на Киму, другой рукой он привычно держал стакан – видал, как наш жеребчик скачет.
          Услышав ехидный смех друзей у Кимы на минуту прорезалось зрение. Он увидел крючковатый нос на лице соседки, которую он рьяно обнимал за талию, сразу вспомнив ночёвку, пулей вылетел из круга.
                - Эти то откуда здесь? – подумал он, сконфуженно топчась на месте.
                - А ты чего грустишь? – услышал он сбоку знакомый мерзкий хохоток – иди к нам в кружок, любезный дружок – и кто-то потащил его за руку в круг леших.
          Кима сразу узнал, кто этот, кто-то, и смачно заехал тому ногой в пах, громко обозвав его, нехорошим для мужиков словом. Седой, противный старичок скорчился от боли, а остальные лешие гневно побежали к Бобу.
                - Что это за мерзкая провокация – заверещали они Бобу, признав в нём пуратинского начальника – если мы не такие, как все, то, значит, нас надо бить ногой в пах и обзываться? – зло верещали они, гневно указывая копытами в сторону Лёхи, который подошёл к столу и дрожащей рукой наливал в стакан водку – вы тем самым нарушаете статьи мирного пакта.
                - Сейчас всё уладим – пообещал им Боб и направился к Киме.
            За столом все уже проснулись от шума этой перепалки, один лишь Вий, по-прежнему, лежал возле трона.
                - Ты, что творишь, чудила? – грозно прошипел Киме, подошедший Боб – я же говорил, чтоб никаких эксцессов не устраивать.
                - Они первые начали – начал оправдываться Лёха.
                - Какого лешего ты попёрся на танцпол? – допытывался до него Боб – и чё ты весь зелёный?
                - Салатом траванулся – слукавил Лёха.
                - Если траванулся, иди в кусты, а не чеши кулаки об людей – строго сказал Боб.
                - Где ты людей увидел? – заорал Кима – это же
                - Дуй в кусты – предупредил его оскорбительный выпад в сторону пострадавших, Боб, сунув ему в руку рулон туалетной бумаги.
                - Не хочу я в туалет – заартачился Лёха.
                - Хочешь – с добродушной улыбкой рыкнул Боб и так погладил его по голове, что тот и, правда, захотел в туалет.
      Проследив глазами за Лёхой, который спешно направился в кусты, Боб извинился перед лешими за недостойный выпад своего соплеменника, сославшись на его пьяную несдержанность, и гостеприимно пригласил их к столу. Вернувшегося Киму, посадил поодаль от них, посоветовав тому перейти на компот.
                - А чего это я должен на компот переходить? – зло спросил Кима, наблюдая за тем, как Боб отодвигает от него бутылку.
                - Чтобы не драться, да и для желудка полезно. Вон, посмотри на других. Мирно сидят и ведут себя – и не успел сказать, пристойно, как в дальнем краю стола, куда он усадил гостей, вспыхнула заварушка.
         А дело было так. Потерпевший старый леший был посажен рядом со Слатой.
                - Ты чё до нашего Лёхи докапываешься? – прицепился к нему Слата – неужели непонятно, что он не «голубой».
                - Я сейчас вашему боссу скажу, что ты обзываешься – пискляво проверещал мерзкий старичок.
                - Вас так в официальной прессе называют, и песня ваша «Голубая луна» зовётся – парировал Слата его выпад – так что, иди, жалуйся, а к Лёхе не цепляйся больше.
                - Я ему мстю, за ущемление моего достоинства – пафосно выкрикнул леший.
                - Не мстю, а мщу – злорадно поправил его Слата – научись говорить нормально, чмо болотное. И какое, на хрен у тебя может быть достоинство? Петушара грёбанный.
        И, схватив друг друга за грудки, они свалились под стол и начали яростно кататься по земле, увлекая за собой скатерть с закусками и выпивкой.
                - А ну-ка расселись друг от друга – кричал подлетевший к ним Боб, растаскивая их.
                - Он первый начал – верещали оба Бобу.
                - И отберите от них кружки – приказал Боб, выписав Слате пару лещей – устроили тут цирк-шапито.
         Лешие, презрительно хмыкая, демонстративно вышли из-за стола и в знак протеста направились в лес. А Слата угрюмо сел за стол, и стал неспешно ковырять вилкой в своей тарелке. А веселье продолжилось дальше. В самый разгар к Слате, который всё так же лениво ковырялся в тарелке, подсел уже изрядно поддатый Гоша.
                -  А ты чего там так полчаса уже усердно ищешь? – спросил он друга, указывая на его тарелку.
                - Ни хрена я не ищу – зло буркнул Слата, трогая рукой затылок – сделал петушаре замечание, а как всегда я крайний оказался
                - Он, что ли? – спросил Гоша, кивая в сторону Боба, который оживленно беседовал о чём-то со Стасом.
                - А кто же ещё – буркнул Слата – сторонник телерантности, а ещё и кружку отобрал, жлобяра.
                - На вон, из моей выпей – предложил ему Гоша свою кружку наполненную до краёв.
                - Засечёт – робко сказал Слата – а у меня голова не садок, чтоб лещей огребать.
                - Да не засечёт – решительно заметил Гоша – ему уже до фени, кто чем занимается.
   И Слата залпом выпил Гошину кружку.
             Гоша хоть и был изрядно пьян, но он замечал всё, что происходило вокруг.  А там происходило обычное действо. Шекур с Палкиным оживлённо беседовали с водяными на рыбьи темы, Боб всё так же беседовал со Стасом. Слата доливал себе в Кимину кружку, так как тот дремал в тарелке в салате, тоже самое делали и многие черти, которые не умели пить. Нет, я не хочу сказать, что Лёха не умеет пить. Он умеет, просто ему скучно без женского общества, да и инцидент с болотным чмошником подорвал его душевные силы. Одна только Маша была бодрой. Она, втихаря, прятала в кустах две литровые пластиковые бутылки из-под лимонада.
                - Дурёха – ухмыльнулся сквозь усы Григорий – думает, что там лимонад, который уже давно выпит. Там уже спиртяга давно налита.
И тут его внимание привлёк джинн, который скромно дремал в уголочке стола.
                - Смотри Слата, наш старый знакомый – рявкнул  Гоша, напугав друга, который собирался влить в себя очередную кружку, арендованную у Кимы – пошли, поблагодарим – и он потащил Слату за собой, не дав тому влить в себя кружку.
                - Давай обнимемся - рявкнул Гоша, подбежав к опешившему джинну - раз ты теперь не – и он добавил, оскорбительное для всех мужчин, слово.
                - Ах, вот значит как – заорал джинн, зеленея от злости – значит, до этого, я был тем, кем вы меня назвали. Ну, раз вам всё неймётся, прогуляйтесь чуток там, где Айболит не советует гулять маленьким детям – и выдернув из бородёнки волосок, он разорвал его громко крикнув вслед убегающим друзьям заклинание – ТРАХ ТИБИ ДОХ.
         Слата исчез сразу, не добежав до кустов, в которые, к громкому неудовольствию Маши, юркнул Григорий.  И тоже исчез, вместе с двумя литровыми  пластиковыми бутылками. Вот почему Маша выразила своё громкое неудовольствие. Потом ещё раз пронеслось громкое -  ТРАХ ТИБИ ДОХ, и исчез Кима, по какой причине, он расскажет сам в следующей главе. Пуратины было возмутились беспределу джинна, но тот успокоил их, сказав, что отправил их на месяц. Месяц странствий им пойдёт на пользу, решили пуратины, и под утро побрели пешком к дому,, так как Стаса, а именно он управлял машиной, было недобудиться. Пришлось Бобу сесть за руль и, подбирая по пути пуратинов, он порулил домой, сидя за баранкой рядом с вырубившимся Стасом. Так что в селение пуратины прибыли благополучно, с чем я их и поздравляю.

                ПУТЕШЕСТВИЕ ТРЁХ ДРУЗЕЙ ПО АФРИКЕ.

         Жаркое тропическое солнце висит над предгорьями Килиманджаро, нещадно паля всё живое.  Сквозь сухой бамбуковый лес медленно двигаются два усталых, опаленных солнцем, путника.
                - Куда нас этот пень трухлявый забросил? – раздражённо бурчит один из путников, в котором мы без труда узнали Григория.
                - По чьей-то милости, кто за языком не следит – мрачно продолжил фразу, второй путник, идущий следом за первым. Как вы наверно догадались, это был Слата.
                - Вот кто нам скажет, где мы – ворчит Григорий – хоть бы один папуас какой попался.
                - Нормальные папуасы за языком следят – заметил ему Слата.
                - Достал ты меня уже со своим языком – зло обернулся к нему Григорий.
                - Не с моим, а твоим – парировал Слата злой выпад друга – не я джинна обозвал этим.
                - Ну, извини, вырвалось – извинился Гоша.
                - Зашибись у тебя вырывается. От Японии до Австралии – рыкнул Слата, не принимая его извинения – в Японии хоть цивилизация была, а тут кроме бамбука и москитов, ни хрена нет.
                - А причём тут Австралия? – переспросил его Григорий.
                - Судя по лианам и бамбуку – пояснил Слата.
                - Бамбук, он и в Африке бамбук – разъяснил Гоша, и уточнил – и в Юго-Восточной Азии тоже. А мы с тобой в Африку попали.
                - С чего ты так решил? – спросил Слата.
                - В Австралии горы мелкие, а здесь вон какая махина – начал объяснять Гоша -  Килиманджаро, наверное. И в Австралии баобабов нет – указал он на большое толстое дерево.
       И они направились к нему, чтобы отдохнуть под его тенью, так как вышли уже в саванну. Они могли бы идти по джунглям, но испугались удава, который внезапно свесился над ними. После чего они так рванули по зарослям, сопровождаемые диким гвалтом тропических птиц и громким визгом мартышек, что даже не заметили, как выскочили в саванну.
       И вот они брели по саванне к огромному баобабу, кляня палящее солнце, грёбанного удава и джинна еже с ними.
       Вокруг них бродили антилопы разных видов: от быкоподобных гну до изящных газелей. Вокруг них кишели шакалы, которых друзья норовили каждый раз пнуть ногами. Пару раз им это удалось, и саванну оглушал пронзительный лающий визг, сопровождаемый злорадным смехом друзей. А вот гиен они побаивались, хоть те и сами их боялись и шугались от них, поджимая хвосты. Потолкавшись среди обнаглевших антилоп, которые их даже не замечали, они благополучно добрели до баобаба и рухнули под его тень.
            - Жалко копья нет – с сожалением промолвил Слата – сейчас бы сидели у костра и кушали коровьи ляжки.
             - Где ты тут коров увидел? – поинтересовался у него Гоша.
             - Вон пасутся – указал рукой Слата на стадо гну, мерно щипающих травку.
             - Это антилопы-гну, а не коровы – уточнил Григорий.
             - А мне по хрен гну они или мну – зло отрезал Слата – я жрать хочу.
            - Пока ты в неё копьём будешь тыкать, она тебя копытами затопчет – веско заметил Гоша.
             - Туземцы то тыкают и ничего – возразил ему Слата.
             - Ты себя то не приравнивай к туземцам – едко заметил Григорий – те всю жизнь прожили тут. Видал, какие у них бицепсы, и ловкость как у обезьян. А ты только раз тыкнёшь её, и тут же в лепёшку превратишься. Так что будь поскромнее, сказал бы уж, жаль нет ружья, да и с ним то побоялся к ней подойти.
                - Я бы не побоялся – нервно выпалил Слата, задетый словами друга – я вообще никого не боюсь, будь там хоть сам….
         И он не успел досказать кто это, так как тишину саванны нарушил грозный рык.
Газели, трепетно дрожа, бросились убегать. Антилопы гну теснее сгрудились друг возле друга, напряженно вглядываясь в стороны, а друзья с ловкостью мартышек лихо вскарабкались по голому стволу баобаба и укрылись в его кроне.
                - Чё это было? – испуганно спросил Слата, крепко вцепившись в ствол баобаба.
                - Это тот, которого ты и то не боишься – подсказал Гоша, который так же крепко обнимал ствол на противоположной стороне.
                - Лев, что ли? – спросил Слата и поинтересовался – А где он?
                - Спрыгни вниз и посмотри – зло зашипел на него Гоша – раз даже его ты не боишься.
                - Тебе надо ты и прыгай – громко возмутился Слата.
                - Хорош орать – снова зло прошипел на него Гоша – не хватало, чтоб он нас по голосам обнаружил.
                - Так он так и так по запаху обнаружит – шёпотом заметил Слата – ты же ведь наверняка испугался. Вон уже около тебя две мухи кружат.
        Гоша поглядел вверх и с ужасом обнаружил двух крупных мух кружащих от него на расстоянии.
                - Только этого не хватало – прошипел Гоша, побелев от ужаса.
                - Меня в трусости уличаешь – хихикнул Слата – а сам даже мух боишься.
                - Слушай, ты на самом деле полудурок? – возмутился шёпотом Гоша – ты что ли в школе про мух це-це не слышал? Сиди лучше тихо.
Коль жить хочешь. Неужто непонятно, что мы не в сказку попали. Ещё, как назло бутылки вывалились – с горечью добавил он, вспомнив, как при вскарабкивании на баобаб, они выскользнули из-за пояса.
     И Слата вспомнив из школьной программы, что из себя представляют эти насекомые, подобно Гоше в ужасе вжался в ствол и затих. Он даже не поинтересовался, о каких бутылках с горечью сказал Григорий.   
     Мухи це-це вели себя довольно странно, они кружились над друзьями на почтительном расстоянии. Пару раз пробовали спуститься ниже, но сразу же взмывали вверх и, полчаса бестолково покружив над ними, улетели восвояси.
     Друзья лишь успели облегчённо вздохнуть, как их тут же ждало новое испытание.  К баобабу чинно подходил лев.
            - Доорался, козёл – зло прошипел на Слату Григорий.       
    Лев, встав на задние лапы, вытянулся вверх, ухватившись за ствол передними лапами, стал принюхиваться, усиленно работая ноздрями.
    Вдруг он неожиданно поморщил свою морду и, недовольно фыркнув, опустился на землю. Потом он к ужасу что-то стал нюхать в траве, также недовольно фыркнув, с чиханием направился в саванну.
             - Значит, вытекло – вздохнул Григорий, и повеселев громко сказал – а ещё говорят, от бухания пользы нет.
              - Ты про что? – непонимающе, шёпотом спросил Слата
              - Ты чё не врубаешься, что нас перегар спас – громко воскликнул Гоша.
             - А чё ты орёшь? – осторожно поинтересовался Слата.
             - Потому что, мы теперь неуязвимы – радостно крикнул Гоша и также радостно запел, про миллион алых раз, заменяя словосочетание, алых роз, на словосочетание, пьяных рож. Потом у них случился диалог, неожиданно перешедший в ругань с угрозами. А дело было так.
              - Так давай тогда спустимся и дальше пойдём, раз мы неуязвимы – предложил Слата, устав от громкого пения Гоши, от которого разбежались все антилопы.
              - А если там другой лев притаился и без принюха сдуру на нас бросится? То, что тогда?
             - Понял – вздохнул Слата.
             - Вот и я про тоже – рассмеялся Григорий – тогда нам будет уже по хрен уязвимы мы или не уязвимы. Этот то может и поймёт, что совершил глупость. А вот шакалам с гиенами до звезды, какую падаль есть – закончил Гоша и снова стал орать про миллион пьяных рож.
            - Я то не падаль – вдруг зло выкрикнул Слата, возмущённый начатым пением – это ты падаль.
             - Не понял? – удивился Гоша, резко прервав пение – ты чё, по роже захотел схлопотать, но огорченно осознав, что до обидчика из-за толстого ствола не дотянуться, поинтересовался – это почему это я падаль?
              - Потому что из-за твоего языка мы в этот переплёт попали – дерзко ответил Слата, пользуясь своей недосягаемостью.
              - Ну ничего, я тебе на земле хлебало начищу – заугрожал Григорий.
              - Это мы ещё посмотрим, кто кому начистит – огрызнулся Слата и они до сумерек молча просидели напротив друг друга, обиженно сопя в унисон.
       Но видно пережитое вместе волнение, потушило Гошины угрозы, так, как спустившись на землю тот сразу переключился на бутылки.
              - Я так и думал, что пробка выскочила – огорченно выкрикнул он из темноты.
               - Откуда? – тревожно поинтересовался Слата.
               - Из бутылки. Откуда же ещё – выпалил Гоша – хорошо хоть из одной.
                - С чем? – спросил в темноте Слата с надеждой в голосе.
                - С водой – огрызнулся Григорий, и у Слаты возникло смутное сомнение.
               - Вряд ли Гоша так из-за воды стал бы расстраиваться – размышлял Слата, направляясь с другом в сторону джунглей которые они заметили сидя на баобабе.
     Пройдя километра три, они, наконец-то, увидели очертания близких деревьев и повалились возле ближайшего от них.
                - Дай водички попить? – попросил Слата Гошу, от усталости позабыв про свои сомнения.
                - На, хлебни – сказал Гоша, и отвернув пробку, протянул другу целую бутылку.
      Хлебнув разок, Слата жадно присосался к бутылке, да так, что Гоше пришлось вырывать её из его рук.
                - Хорош борзеть – прокомментировал он своё действие, и тоже жадно прильнул к горлышку.
                - Откуда это? – удивлённо спросил Слата, уже не так жадно прикладываясь к протянутой бутылке.
                - Естественно оттуда – сказал Гоша протягивая руку к бутылке – Маша заныкала, а я забрал, когда нас этот п….. сюда посылал. Дурёха, она то думала там лимонад, а тут спиртяга разведённый – закончил он, блаженно прикладываясь к бутылке, протянутой назад охмелевшим Слатой.
                - Ох и влетит тебе от Маши – заметил повеселевший Слата.
                - А мне по хрен – безразлично ответил Гоша, отбрасывая в сторону пустую посудину – давай лучше покемарим.
         Слата понял, что Гошу тоже хорошо торкнуло. И он со счастливой улыбкой повалился рядом с другом. И начиная засыпать, он вдруг отчётливо услышал аукание, доносившееся из джунглей. Потом он опять услышал, как кто-то требовательно аукал.
                - Слышь, Гоша, по-моему, кто-то в джунглях заблудился – толкнул он в спину Гошу – слышишь? – спросил он, снова услышав требовательное ау.
                - Какое там, кто-то заблудился – недовольно пробурчал Гоша – филину полудурку не спится по ночам, вот он и орёт, как пришибленный. Спи, давай.
        Засыпая, Слата ещё долго слышал требовательное ауканье, и как ему показалось, сопровождаемое матами, но его упорно клонило в сон.
                - Странный этот континент, Африка. Тут даже филины матерятся – пришла ему в голову свежая мысль, и он уснул, с блаженной улыбкой на устах.               
          Наутро выяснилась загадка филина. А дело было так. Друзья проснулись под деревом (им оказалась кокосовая пальма) от палящих лучей жаркого африканского солнца. Нестерпимо хотелось пить. Друзья недолго думая нашли выход из этого положения. Они сбили камнями, вдоволь поматерившись, два кокосовых ореха. Потом камнями разбили их и насладились кокосовым молоком.
                - Ну, чё, Григорий – предложил повеселевший Слата – давай похмелимся.
                - Чем? – удивился Гоша.
                - Так у тебя же две бутылки было – уточнил изумлённый Слата – я сам видел.
                - А ты не помнишь, что одна под баобабом вытекла – сказал Гоша.
                - Вся, вся? – с робкой надеждой поинтересовался Слата, с недоверием озирая друга.
                - Вся, вся – ответил Гоша, не моргнув глазом. Он, конечно, немножко слукавил, так как треть бутылки всё же осталась и плескалась сейчас в его кармане, находясь в узкой алюминиевой фляге, которую он постоянно таскал с собой, как говорится, на всякий случай.
      Кстати последнюю фразу родил сам Слата, когда дарил на день рождения Гоше, именно эту флягу.
      Но не стоит осуждать Григория за это жлобство, которое позже сыграет очень важную роль в их судьбе.
                - Мог бы аккуратнее на баобаб вскакивать – ругнулся раздосадованный Слата.
                - Слышь, а ты не охреневаешь ли тут? – рыкнул на него Гоша – а чё ты сам не догадался прихватить чего-нибудь с Утрамяк.
                - Ну, прости – пролепетал сконфуженно Слата.
                - Чё простить? – разошёлся заведшийся Гоша – то, что ты меня падалью назвал, простить?
        И он уже собрался было наброситься на Слату, но хруст ломающегося бамбука и дикий визг мартышек, напуганных кем-то, остановили его.
         Они с ужасом смотрели в то место, откуда доносился шум, в ожидании какого-нибудь хищника.
        Но вместо ожидаемого леопарда или льва, из зарослей появился полуобнажённый белый человек.
                - Гоша, глянь. Тарзан – ошарашено  произнёс Слата.
                - Да нет – ответил Гоша, всматриваясь в силуэт, быстро приближающийся к ним – это не Тарзан. Это Лёха.
                - Откуда? – изумился Слата, тоже разглядевший в Тарзане Киму.
                - От верблюда – зло рявкнул Кима – точнее, от п…. жидкобородого, который меня, вслед за вами отослал.
                - Так ты его так и назвал? – удивились друзья.
                - Почти – уточнил Лёха, испепеляя их злым взглядом – жидкобордый, не успел добавить.
                - Так это ты там обезьянок обижал? – спросили друзья, неуютно чувствовавшие себя под его испепеляющим взглядом.
                - Потому что достали, твари, скакать по мне – пояснил Кима – как будто я козёл, через который на физкультуре прыгают.
                - Да, нет, Лёха – поспешили его приободрить друзья – ты не физкультурный козёл. Ты нормальный.
                - А вы реальные козлы – рявкнул на них Кима, задетый их ободрением – какого хрена ночью не откликались на моё ауканье?
                - Мы думали это филин – растеряно хихикнули друзья, переглянувшись между собой.
                - Буилин – рявкнул Кима – я за ночь всю рубаху изодрал, пока тут шатался, а вам лень было пасть открыть.
                - И чё, хищники на тебя не нападали? – удивились друзья.
                - Пару раз пытались напасть – с бравадой сказал Кима – но я им хлебальники начистил. Так что даже не понял в темноте, кто это был. Слиняли быстро.
                - Ну, ты даёшь – лжевосхищённо сказали друзья, зная слабость Лёхи к самокрасованию.
                - Расскажи подробнее, как ты сюда попал – попросили друзья, польщенного лжехвалой, Лёху.
                - Короче, я очнулся от шума, и увидел, как вы, кружась волчками гравитируетесь – стал рассказывать Лёха – и меня возмутило поведение это пришлого козла. Ты чего это творишь, крикнул я ему, п…, и не успел я добавить, жидкобородый, как тоже закрутился волчком. И вот я здесь, как и вы, и как отсюда домой вернуться не знаю. Так что наливайте.
                - Чего наливать? – хором изумились друзья.
                - То, с чего вы окосевшие стоите? – заметил он.
     Стоит отметить правоту его наблюдения. Их, видать, и правда торкнуло после кокоса на старые дрожжи.
                - Это мы ещё от Утрямяк не отошли – слукавили друзья.
                - Первый раз вижу пьяных после почти суточного последнего возлияния – недоверчиво пробурчал Кима, подозрительно вперившись взглядом в их поддатые рожи.
                - А это, наверное, после кокоса – радостно слукавил Гоша, показывая на свисающие с пальмы орехи – возьми вон булыжничек, сбей.
                - Зачем? – удивился Кима, и подойдя к пальме он подпрыгнул и сорвал орех.
                - Во, кто нашим добытчиком будет – подумал Гоша с восхищением проследив за его манёвром, и вслух попросил – Лёх, сорви нам по авокадине с соседнего дерева.
      Тот молча, также без напряге в два прыжка сорвал им по авокадине, и бросив плоды в их сторону, начал разбивать булыжником кокос.
                - Надо же, как ловко справляется – дивились друзья, жуя авокадо и, наблюдая за тем, как он умело разбивает кокос – такое впечатление, будто он родился тут.
                - Откуда такая сноровка, Лёх? – с сарказмом спросили друзья.
                - Книги читать надо – серьёзно сказал Кима, так же серьёзно поглощая содержимое ореха.
                - Что-то меня не торкает – поделился Лёха своими ощущениями после поглощения ореха – что-то вы темните.
                - Организм у каждого индивидуальный – ответил Гоша, и что бы завершить разговор на щекотливую тему, внёс предложение – надо идти к реке.
                - Если бы знать, где она – пробурчал Лёха.
                - Если будем топтаться на месте, то точно её не найдём – резонно заметил Слата.
                - Найдём и чё? – раздражённо спросил Кима, озирая их поддатые рожи.
                - Выйдем по ней к океану – ответил Гоша – а там кто-нибудь подберёт.
     И они со Слатой двинулись в глубь джунглей.
                - Подберёт без денег. Жди – пробурчал Кима и пошёл вслед за друзьями.
       Долго ли коротко они пробирались сквозь джунгли, но в конце концов они заметили сквозь дебри голубую ленту реки.
           Гоша с криком «ура» бросился в одежде в воду, распугав по ходу попугаев и обезьян.
                - Ты бы Гоша поостерёгся купаться в незнакомых местах – посоветовал Слата, блаженно фыркающему другу, с подозрением поглядывая на зелёное бревно, неподвижно лежащее на противоположном берегу – мало ли коряга какая попадётся.
           И его подозрения оправдались. Зелёное бревно распахнуло глазки, и с широко раскрытой пастью стремительно ринулось в реку.
                - Гоша!!! Шухер справа!!! – заорали друзья.
           Но бдительный Гоша уже нёсся к берегу со скоростью заправского пловца. Едва он выбросил на берег своё побледневшее от ужаса тело, как взади раздался запоздалый клац зубов, и бревно разочарованно поплыло на противоположный берег реки.
                - Во как – нервно засмеялся Григорий – чуть не стал обедом у аллигатора.
                - Это не аллигатор, а кайман – поправил его Кима – аллигаторы в Америке водятся.
                - Сам ты, баран – зло заорал Гоша – зоолог хренов. Нашёл время для урока по биологии.
                - А не хрен было сдуру в воду кидаться, коль географии не знаешь – зло ругнулся Кима.
                - Тебя забыл спросить – отпарировал Гоша.
          И на берегу наступила тягостная тишина, сопровождаемая обиженным сопением носами.
                - Если мы будем тут сидеть и сопеть в две дырки, то точно, станем, чьим-нибудь обедом – резонно заметил Слата – надо идти вниз вдоль реки.
         В тягостном молчании они шли вдоль реки, пока не услышали впереди шум воды. Через пять минут они подошли к небольшому живописному водопаду. Взглянув сверху на бурлящее озерцо, в котором будто бы купалось яркое африканское солнце, и оглядев берега, Гоша начал раздеваться.
                -Ты куда? – спросил его Слата.
                - Купаться – решительно ответил Гоша.
                - Тебе что, одного каймана мало? – наконец то подал голос Кима.
                - Нет тут никого – ответил Гоша, ещё раз посмотрев вниз – не верите, поглядите сами.
         Те подошли к краю и стали внимательно смотреть вниз.
                - Ну чё, надумали купаться? – спросил их Гоша, подбираясь к ним сзади с хитрой ухмылкой в усах.
                - Мы ещё думаем – отозвались друзья.
        Но думать им долго не пришлось, так как Гоша всё решил за них, подтолкнув их сзади и, сам прыгнул следом за матерящимися телами.
        Соприкоснувшись с водой маты стихли и забылось коварство Гоши, из-за чего они и возникли. Все блажено плавали на спине в бурлящей тёплой воде. Такого кайфа друзья не испытывали никогда раньше.
                - Как в джакузи – радостно орали они и, ныряли в бурлящую бездну воды.
        Вдоволь накупавшись, попросив подобревшего Лёху нарвать им фиников, друзья сели под пальму, предварительно согнав с неё мартышек, и стали обедать, запивая финики кокосовым молоком.
                - Щас бы спиртику – вздохнул Слата, поглядывая на Гошу с безуспешной надеждой.
                - Я бы тоже не отказался – вздохнул тот, еле сдерживая порыв залезть в карман с флягой. И он правильно сделал, что не залез. Иначе бы через полчаса пришлось бы мне завершить сказку на печальной ноте. Но об этом чуть попозже. В данный момент друзья блаженно кемарили под тенью пальмы. Вдруг сбоку раздался хруст раздвигаемого бамбука и, Кима, посмотрев туда, встал и направился в ту сторону.
                - Лёха, ты куда? – поинтересовались друзья.
                - Пойду, спрошу дорогу к океану – ответил Лёха и уточнил – кажись, мужик прошёл.
      Через полминуты послышался говорок Кимы, потом какое-то ууканье. Затем раздалась злобная Кимина тирада, в которой они чётко услышали слово «козёл». Потом послышалась  ожесточённая возня, отчётливые стуки в челюсть, сопровождаемое рычанием и громкими матами. Друзья ринулись на выручку другу, но то что они увидели вызвало у них изумление, выраженное в их широко открытый глазах и ртах. На земле лежала огромная горилла, на которой восседал Кима, нанося ей ожесточённые удары по лицу, сопровождаемые мерзким сквернословием. Друзьям с большим трудом удалось оттащить от неё озверевшего Лёху, и та побежала в заросли, ломая своим грузным телом стебли бамбука.
                - Я тебя отучу обзываться, сволочь – орал вслед ей Кима, пытаясь вырваться из цепких рук друзей.
                - Расскажи нам, наконец, что тут случилось? – спросили его друзья, когда он немного остыл.
                - Догнал я его, спросил, как по реке к океану выйти, а он начал рожи корчить, а потом ещё и чудаком назвал – ответил Лёха нервно куря сигарету.
                - Кто он, то? – недопоняли его друзья.
                - Негр, от которого вы меня оттащили – пояснил Кима.
                - Да не мог он тебя чудаком назвать – рассмеялись друзья.
                - Это почему? – раздражённо спросил Кима, задетый их смехом.
                - Потому что это не негр, а горилла – смеясь, ответили друзья.
      И они так задорно смеялись над Лёхой, что не услышал шума в ближайших зарослях.
                - Чё вы мне ерунду талдычите? – зло заорал им Кима – вон он уже дружков привёл.
       Друзья посмотрели в сторону, куда смотрел Лёха, и обомлели от страха. На них надвигалась толпа туземцев ужасного вида. Раскрашенные чёрные лица и копья в их руках ввергли  остолбеневших друзей в дикий ужас. Двое из них гулко стучали в барабаны.
                - Прямь, как  наши октябрята – невпопад выдавил из себя побелевший Слата.
                - Только наши октябрята мелкие и милые – пролепетал Гоша, у которого от страха вздыбились усы – а эти здоровые и ужасные.
                - Мужики – обратился к ним Лёха – это каннибалы. Бежим отсель.
         Но они были окружены этими октябрятами со всех сторон. Те обступали дрожащих друзей всё плотней и плотней. Положение казалось безвыходным. И вот уже октябрята начали злобно урчать под зловещую барабанную какофонию, тыкая,  в сторону друзей, копьями.
         Надо отдать должное нашим друзьям. Они не стали хныкая просить пощады. Они смело смотрели в глаза злобным пионерам.
                - Ну-ка убрали прутья, козлы вонючие – орали им в лицо друзья, отмахиваясь от их копий.
                - Где этот подлый стукач? – орал Кима, также отбиваясь от назойливых копий, ища в их рядах, того, кого ему не дали замочить его гуманные друзья. 
           А Гоша стремительно вытащил из кармана флягу, так же стремительно открыл её и влил её содержимое в рот. И не дав никому оцухаться, поднёс ко рту зажигалку, и чиркнул ей, выпустив изо рта воздух.  Эффект получился потрясающий, изо рта вырвалась огненная струя, в небе раздался гром, и ошеломлённые дикари повалились ему в ноги и завопили, кака коша, кака коша. Позже выяснилось, что, кака коша, на местном дикарском диалекте означает, наш вождь. А до этого Гошу терзали смутные сомнения, откуда они знают его имя, и почему он кака? А как он додумался чиркнуть зажигалкой, он не понимает до сих пор. Видно в минуту смертельной опасности в некоторых людях происходит концентрация мыслей, способствующая самосохранению. И если бы не Гошина концентрация, то мой сказ был бы закончен на траурной ноте.
         В данном случае его зажигалка сыграла роль палочки-выручалочки.
  Каннибалы бережно взяли Гошу на руки и понесли в джунгли, выкрикивая периодично, кака коша, кака коша. Забытые друзья стояли на месте и заворожено смотрели вслед удаляющейся процессии.
                - Вот откуда у него такая популярность? – раздражённо заметил Кима, тем самым, выдавая свою зависть – ну, ладно, его в нашей округе все знают, так ещё и в Африке.
                - С чего ты решил, что его тут знают? – спросил у Кимы Слата.
                - Ежу понятно, что коша, это исковерканное имя Гоша – зло процедил Кима.
                - Ну, не знаю – задумчиво сказал Саня – мне бы не хотелось, что бы меня звали, кака Слата. И ещё неизвестно, с чем связан этот почёт, между прочим, Кука тоже съели ради уважения.
                - А Гоша то тут причём? – удивился Лёха.
                - Ты видел его фокус?- спросил Слата.
                - Видел – зло буркнул Кима и угрожающе добавил – и он ещё за него ответит.
                - За что? – недоумённо спросил Слата.
                - А ты чё, правда подумал, что он факир? – засмеялся Лёха и серьёзно продолжил – а я видел другое. Я видел, как он из брюк достал флягу и сунул её в рот.  Жаль только, сам фокус не видел, так как какая-то тварь ткнула меня в ногу копьём, пока я на флягу отвлёкся.
                - Вот, значит, куда вылились остатки упавшей бутылки – зло буркнул себе под нос Слата, переварив услышанное от Кимы.
                - Так причём тут Гоша и Кук? – нетерпеливо переспросил Кима.
                - Ты о чём? – не понял его Слата, ошеломлённый жлобством Гоши.
                - Какая связь между Гошиным почётом и поеданием Кука? – раздражённо растолковал свой вопрос Кима, злясь на тормознутость, Слаты, как ему в тот момент показалось.
                - Они считают его факиром – начал растолковывать свои доводы Слата.
                - А я  так не считаю – перебил его Кима.
                - Я тоже – согласился с ним Слата – но они так считают.
                - Да и хрен то с ними – сказал Кима – ну и?
               - У них существует поверие, что если они съедят человека, в них перейдёт его сила, а в случае с Гошей его талант – продолжил выкладывать свои доводы Саня.
                - Какой на хрен талант – вспылил Кима – жлобяра он хренов.
                - Полностью с тобой согласен – поддержал его Слата – но для них он кудесник.
                - Хрен с ним. Пусть будет кудесник – согласился Кима – и чего?
                - А того, что сожрут нашего кудесника, чтоб самим стать таковыми – закончил свой довод Слата на эмоциональной ноте.
                - И пусть жрут – равнодушно отмахнулся Кима – мне то что.
                - Не по пуратински это – устыдил его Слата – как Боб говорит, сам пропадай, а товарища выручай.
                - Ага – заметил едко Кима – а сам Беса бросил в пекло.
                - Ты не прав – начал спорить с ним Слата – Бес немало сделал для нашей победы.
               - Хорошо, пошли к ним – резко заявил Кима, пристыженный Слатой – ты будешь вторым блюдом, а я на десерт пойду – и он резво направился в ту сторону, куда утащили Гошу. Слата нехотя посеменил следом.
               - А хотя не пойдём – вдруг заявил Кима, резко остановившись, и пояснил, глядя вперёд – нас на подносе принесут.
        И Слата увидел, как к ним быстро приближается кучка дикарей. Одно лишь изменилось после той встречи. Вместо злых раскрашенных рож, они увидели радостные лица.
                - Видать Гошей уже закусили – сказал Кима Слате, когда их бережно брали на руки – видал какие довольные.
          Слата молча сидел на руках туземцев, лишь Лёха был неугомонен.
                - Не забудьте меня в спирте вымочить – говорил он, несущим его сквозь дебри, туземцам – а то я буду жестковатым.
           Долго ли коротко, наконец, их принесли на руках в туземную деревню. Кругом стояли хижины, сложенные из пальмовых листьев. Костра, который они ожидали увидеть, к их удивлению, не было. Посередине деревне на небольшой площади возле столба, как они решили, пыток, с важным видом восседал Гоша на свитом из лиан троне.
                - Жлобина – нехорошо подумал о нём Кима – жаль Боб не видит эту наглую рожу. Ишь, царёк тут выискался.
           Саня тоже смотрел на друга негативно, не в силах простить ему подло зажатый им спирт.
                - Друзья ! – торжественно произнёс Гоша, в своём самокрасовании, не узрев в глазах друзей негатива – мы остаёмся здесь в обществе гостеприимных людей. Нам выделяется отдельное жильё и копья для добывания пропитания. Но учтите, я вас содержать не собираюсь. Хау, я всё сказал – закончил он, торжественно ударив кончиком копья о землю.
                И тут же, вся площадь торжественно заорала, кака коша, кака коша.
                - Слышь, Гоша – спросил Кима, похотливо озирая стройных негритянок – а жену не выделяют?
                - Я теперь не Гоша, а великий Матумба – пафосно заявил Григорий и продолжил на радость Киме – можешь иметь хоть сколько жён – и тут же немного охладил его радостный пыл – но учти, ты обязан их прокормить.
                - Да прокормлю я – небрежно отмахнулся Кима, выискивая в толпе негритянок подходящих жён для своего будущего гарема.
                - Учти, если какая-нибудь из жён пожалуется мне, ты будешь предан смерти – произнёс Григорий, то есть, Великий Матумба, и стукнув копьём о землю, величаво закончил – хау, я всё сказал.
               Сказанное Гошей резко сократило желаемое Кимой количество жён с двадцати пяти до трёх, а после некоторого раздумья до двух.
      И стали они жить в племени как сыры в масле. Гоша вождил, водил людей на охоту. В нём вдруг проснулся аграрий, в совокупности с тираном. Зачем забивать носорогов на месте, когда можно их словить и посадить в яму и усиленно пичкать травой, пока они не зажиреют. По его приказу были вырыты огромные ямы, в которые доставлялись пойманные носороги, Гошу, то бишь, Матумбу не смущало, что при их доставке калечилось немало охотников. За то теперь были запасы на период засухи. Вспыхнувшее волнение он погасил легко, он вычислил зачинщика, брата одного из покалеченных, и приказал того бросить в яму к носорогу. Так что позже народ не роптал. Потом он у одного туземца вычислил дар художника и скульптора и вскоре у каждой хижины висел большой портрет Матумбы, а на площади, вместо столба почитания, который друзья вначале приняли за столб пыток, возвышался трёхметровый Матумба, вылитый из бронзы. Сам Матумба жил один в огромной хижине. Ему было не до жены, он был поглощён обустройством своей деревни и расширений своих владений за счёт соседних племён. Он до того увлёкся этим, что стал считать совокупность с женщиной, не царским делом.
        Слата тоже жил один, он увлёкся, алхимией, одним из видов чёрной магии. Скорешился с вудями, точнее с несколькими вуду, чем вызвал подозрение у Матумбы. Тот, как и всякий тиран стал склонен к подозрительности, и для Слаты его увлечение тоже чуть не вышло, чревато, но в конце он достиг желаемой цели на радость того же Матумбы, Кимы и остальной части мужского населения. Но об этом тоже попозже.
                Кима жил с двумя самыми красивыми девушками деревни, и втихаря ходил ещё к трём. Так же он  ходил со всеми на охоту, но позже стал отлынивать, что позже для него чуть чревато не закончилось.
           Местный диалект они освоили за неделю, так как в них, как и во всех пуратинах имелась склонность к полиглотству. А одно слово произнесённое Матумбой, то бишь Гошей, вошло и в местный диалект, которое позже распространилось и на соседние племена, а возможно на момент написания сказки, и на всю Африку.
          Однажды ведя свой отряд по охотничьей тропе, Матумба увидел выскочившего на тропу дикобраза. Он тут же вспомнил, как тот больно, ужалил его своими колючками, когда Матумба, а тогда ещё просто Григорий в первые дни пребывания на этом континенте, решил потрогать колючий шар, приняв его за экзотическое растение. Тогда дикобразу удалось сбежать, слыша вслед из уст Гоши, обидное для всех мужчин слово. Тогда у Гоши ничего не оказалось под рукой, а теперь уже у Матумбы, под рукой имелось копьё, которым он уже владел в совершенстве.
              - Слата, глянь на этого, назвав обидное для мужика слово – заорал Матумба, и прицелился в дикобраза копьём.
              - Кака коша. То не кусака – вмешался в это действия один из молодых воинов, что означало, Наш  вождь. Он несъедобный.
              - Э знака, чи то не кусака – рявкнул на него Матумба – потомука э коша. ( что означало, я знаю, что он несъедобный, потому, как я вождь.
       И он неохотно опустил копьё, чтоб не упасть в глазах племени, а питараса, как теперь стали называть бедного африканского ежа, быстро убежал в заросли. Вот так вот в африканском обиходе появилось у дикобраза новое имя, питараса.
       Теперь вернёмся к увлечению Слаты алхимией, которое чуть не стало  для него чреватым.
       Матумба становился с каждым днём всё подозрительней. Ему не нравилось поведение своего друга. Его дружба с вудями, с которыми он постоянно шушукался, и что-то записывал на пальмовом листе острой палочкой. Однажды Матумбе удалось краем глаза увидеть этот лист.
Там были палочкой вырезаны какие-то химические формулы.
                - Отравить хочет, сволочь – со страхом подумал Гоша – а ещё друг. Вот, что зависть делает с друзьями. На моё место метит, козёл.
                - Надо что-то предпринимать – ломал он голову, и поломав её часа три, придумал, что предпринять.
         Утром он вызвал к себе вудей, т.е. вуду.
                - Что за дела? – грозно вопрошал он их, едва те зашли в хижину
                - Что такое? – переполошились вуду.
                - Почему три дня такое пекло? – грозно сказал Гоша – что даже на охоту не сходить. 
               - Так это. Период засухи начался, великий Матумба – растеряно забормотали вуду.
                - Так вызовите дождь – приказал им Матумба.
                - Мы не можем – залепетали Вуду.
                - Слату попросите, он может – посоветовал Матумба.
                - А если он откажется? – засомневались вуду.
                - Тогда гоните его на хрен от себя и не пускайте к себе в хижину– рявкнул Матумба, свирепо стукнув о землю копьём.
       Те пулей выскочили из хижины, а через день туда пулей влетел разъярённый Слата.
                - Ты чё творишь м.. – только успел он сказать, как Гоша его резко перебил.
                - Ты забыл, что-ли, куда врываешься – заорал Матумба, стуча об землю копьём – выйди и зайди, как положено.
                - Приветствую тебя вместе с солнцем наш вождь – через силу елейно произнёс Слата, войдя заново в хижину.
                - Как ты меня в первый раз хотел назвать? – едко поинтересовался Матумба.
                - Матумба – ответил Слата, хотя на самом деле хотел произнести другое слово на букву эм.
                - Я слушаю тебя. Чё надо? – важно спросил Матумба, усевшись в троне.
                - Ты на х – начал говорить Слата  и тут же поправился – зачем сказал вудям, что я умею вызывать дождь.
                - Ты мне сам по пьяне как-то хвалился, что имеешь такие сверхспособности – слукавил Гоша-Матумба.
                - Ты хоть и великий Матумба, но тоже знай меру – произнёс Слата – не мог я такого сказать.
                - Так что стряслось то? – наигранно удивился Гоша Матумба – врываешься к вождю в хижину, обзываешь его.
                - Как я тебя назвал? – удивился Слата.
               - Чудаком на букву эм – ответил Гоша – или я совсем тупой и глухой.
               - Я  тебе сказал, что я имел ввиду Матумба– поправил его Слата.
              - Иметь ты будешь козу в сарае – сказал Гоша и повторил вопрос – чё стряслось то?
              - А то, что по твоей вине меня вуду отвергают – выпалил Слата и не дают войти к ним в хижину.
              - А чё ты там постоянно трёшься? – поинтересовался Матумба – как не прохожу мимо, ты постоянно там. Я тебе выделил хижину вот и живи в ней. Женись на негритянке, да и радуйся жизни.
               - А ты чё не женишься? – спросил его Слата.
               - А кто государственные дела будет решать? – поинтересовался Гоша – хотя, наверное, кое-кто и хочет – и вдруг ехидно заметил – а может ты ориентацию поменял, коль там среди мужиков трёшься?
              - Чего !!!!!! – заорал возмущённый Слата – да я там химическую формулу выводил. А теперь мне мой лист с ней не забрать никак. Из-за тебя, между прочим.
              - Химическую формулу зелья, чтоб меня отравить, и в мою хижину с троном, перебраться – гневно высказал свою гипотезу Матумба.
               В ответ на это Слата залился весёлым смехом.
              - Слышь, Гоша, ты и вправду как любой тиран с катушек от паранойи съехал – сквозь смех сказал он – на хрен мне эта политика сдалась. Не хочу я, чтоб меня какой звали.
              - Причём тут кака? – искренне изумился Матумба.
             - Тебя же кака коша называют – подсказал ему смеющийся Слата.
             - Ты хохотальник то свой прикрой, когда с вождём разговариваешь – возмутился Матумба – а меня, между прочим, Матумбой называют.
             - А за глаза кака коша зовут – вновь прыснул Слата от смеха.
             - И чё тут смешного? – зло поинтересовался Гоша-Матумба, нервно сжимая рукоять копья.
             - Так ведь коша, исковеркнутое Гоша – ответил Слата, еле сдерживая смех.
              - Сам придумал – зло процедил сквозь зубы Матумба, всё сильнее сжимая рукоять копья.
              - Кима вычислил – признался Слата.
              - Этому тунеядцу, видимо нечем заняться – прорычал Матумба – ну, ничего. Я ему скоро прочищу мозги – пригрозил он и добавил – да будет известно некоторым алхимикам и тунеядцам, что словосочетание кака коша на их диалекте означает наш вождь, а скоро в их диалекте скоро появится новое словосочетание кака слата.
              - И что оно будет означать? – насторожился Слата.
              - Наш и слово очень близкое к слову питараса – сообщил Матумба – если кто-то не перестанет на мой трон зариться.
             - Да не нужен мне трон – произнёс Слата и внёс пояснение – а химическая формула вовсе не отравы, как ты себе возомнил, а бодрящего эликсира.
             - Алкоголя, что ли? – радостно встрепенулся Матумба.
             - Нет. Лимонада – с язвительной обидой ответил Слата, выходя из хижины.
             - Мне первому на пробу принесёшь – требовательно крикнул ему вслед Гоша-Матумба.
             - Перетопчешся, великий Матумба – услышал он в ответ едкий ответ.
             - Я ваш вождь, всё-таки – крикнул Гоша бросаясь к выходу, задетый ответом.
              - Ага. Кака коша – услышал он едкий смешок незримого Слаты.
             - Не принесёшь – с угрозой рявкнул Матумба в пустоту – будешь брошен в яму к носорогу. Хау, я всё сказал.
          И не понятно, подействовала на Слату угроза, или он просто не любил пить один, но через пару дней он явился к Матумбе я тарой из под тыквы, до краёв наполненной его изобретением. Об этом чуть позже.
        А сейчас вернёмся к Матумбе, который приказал одному из воинов, позвать к нему Киму. Его безделие тоже удручало вождя.
                - А вдруг тот от безделия родит в своей башке, план переворота – рассуждал Матумба, послав за Кимой воина – нет, надо сделать так, чтоб тот был каждый день у меня на виду.
                - Чё звал Гоша? – услышал он с порога хижины Лёхин голос.
                - А ну-ка выйди отсель, и зайди, как положено – рявкнул Матумба, схватив копьё и стукнув им оземь.
               - Приветствую тебя вместе с солнцем, наш вождь – через силу елейно произнёс Лёха, войдя заново в хижину.
               - Ты почему своих женщин мясом не кормишь? – тоном вождя спросил Матумба, чинно сидя на троне – приходили ко мне жаловаться.
               - Да у меня в хижине полцентнера вяленого мяса лежит – огрызнулся Кима – сходи, проверь, если не веришь!!!
               - Вот мне, великому Матумбе, больше заняться нечем, как по хижинам моих подданных ходить – заносчиво ответил вождь.
               - Дорвался до власти, козёл – неприязненно подумал Лёха, озирая зарвавшегося пуратина – вождь, а ведёт себя как князёк.
               - Чё молчишь? – пафосно заметил Матумба, упиваясь своей властью.
               - Это какая из двух приходила? – поинтересовался Кима, чтобы знать кому из двоих набить бубен за клевету.
               - Эта одна из трёх твоих других приходила – ошарашил его Гоша своим ответом.
               - А ты откуда знаешь про трёх других? – пролепетал удивлённо Кима.
               - Я всё знаю – так же пафосно изрёк Матумба – на то я и вождь.
               - А я не обязан их кормить – резко заявил Кима – пусть их мужья кормят.
               - Ты ими владел? – задал Мутумба вопрос.
               - Ну, владел. и, не раз – согласился Кима, и спросил довольно дерзко – ну и что?
               - Да ни хрена – рявкнул Матумба, яростно ударив копьём оземь – раз владел, значит они тоже твои. Так что тоже корми их мясом. А не то.
                - Что, не то? – дерзко спросил Кима, но ответ вождя резко охладил его пыл.
                - Да я вот, думаю, как с тобой поступить – произнёс Гоша-Матумба – бросить тебя в яму к носорогу, или отдать на растерзание рогатым мужьям. Лучше, наверное, второй вариант. Те, может быть, тебя в состоянии аффекта сразу пригвоздят копьями к земле. А носорог ещё потопчется малость
                - Не по-пуратински поступаешь, Гоша – выдохнул Лёха в бессильной ярости.
                - Здесь нет ни Пуратинска, ни Гоши – рявкнул Матумба  – здесь есть великий Матумба и его земли. И я не позволю, чтоб великий Матумба, ходил на охоту, рискуя жизнью, а рядовой охотник в хижине харю плющил. Так что подумай над моими словами. Хау, я всё сказал.
        И вышедшему из хижине Лёхе, до боли захотелось попасть в Пуратинск, чтоб настучать бывшему Матумбе в бубен.
        Но это было сейчас невозможно, и на следующее утро он пошёл со всеми на охоту, тем самым, радуя Матумбу.
       Через пару дней, в хижину к вождю, зашёл радостный и похоже немного поддатый Слата.
          Матумба схватился было за копьё, чтоб стукнув им оземь, крикнуть, а ну-ка выйди отсель, и зайди, как положено, но большая тыква в руках Слаты, и его блестевшие глазки, гипнотически подействовали на вождя.
                - На, пробуй – протянул Слата опешившему Матумбе.
                - Сначала ты попробуй – ответил вождь.
                - Я уже пробовал – изрёк Слата.
                - А ты ещё раз попробуй – настойчиво попросил Матумба.
                - Боишься, что отравлю? – криво усмехнулся Слата, и вдруг, обиженно рявкнув – на, смотри – жадно присосался к тыкве.
                - Э, не увлекайся – забегал вокруг него Матумба, пытаясь вырвать из рук тыкву.
           Когда тот жадно оторвался от неё, к ней сразу присосался вождь, и когда тыква опустела, он оторвался от неё с мутными глазками и блаженной улыбкой от неё.
                - Ну, и как? – спросил Матумбу Слата, с такой же блаженной улыбкой.
                - Божественно!!!!! – изрёк вождь, ложась в гамак, свитый из лиан. На полу он не спал, потому что боялся термитов.
          Слата озирал хижину, ища, куда бы приткнуться.
                - Ложись на пол – ответил захмелевший Матумба – термиты только ночью ползают.
                - Похоже на забродивший сок из экзотических фруктов – поделился своими впечатлениями, осовевший Матумба.
                - Так это он и есть – ответил, лежащий на полу. не менее осовевший Слата.
                - А чего ты для крепости добавлял? – спросил Матумба, покачиваясь в гамаке – ведь дрожжей тут нет.
                - Сок  курару – лениво ответил Слата.
                - Понятно – сказал вождь – а на хрена тогда тебе химические формулы?
                - Для расчёта – ответил Слата.
                - Для какого расчета? – лениво спросил Гоша-Матумба.
                И от Саниного ответа, вся Мутамбина растительнось встала дыбом, начиная от усов, и кончая телом.
                - Для точного расчёта – пояснил тогда Слата – ведь сок курару, очень сильный яд. Им же туземцы наконечники стрел мажут, когда на войну идут.
                - И что? – испуганно спросил, подскочивший на гамаке, взъерошенный вождь.
                - Если мало накапаешь, получится компот – равнодушно стал объяснять Слата – если перекапаешь, можно коньки отбросить.
          В хижине наступила тягостная тишина, даже было слышно, как хлопала крыльями бабочка, залетевшая в хижину. Матумба так и сидел в гамаке, напряжённо-белый.
                - Не напрягайся ты так, Матумба – нарушил тишину Слата, поняв её причину – у тебя бы уже через минуту конечности онемели. А я профи. Так что не замарачивайся.
          Матумба нервно хихикнул, а потом спросил.
                - А ты можешь так накапать, чтоб только одна конечность онемела?
                - А тебе это на кой? – полюбопытствовал Слата.
                - Это не мне, это Киме надо – раздражённо заметил Матумба – достал меня уже своими ночными стонами. Всю ночь напролёт стонет, а потом на охоту не выходит.
                - Чё так слышно сильно? – спросил Слата.
                - Так хижина то рядом с моей – буркнул вождь.
                - Может он болеет? – спросил Слата – остеохондроз или ревматизм, например.
                - Кобелизм, эта болезнь называется – рыкнул Матумба.
                - А не пробовал переселить? – спросил Слата.
                - Легче расстрелять, наверное – буркнул Матумба – так что вся надежда на тебя. Сможешь так капнуть?
                - Попробую – уже вырубаясь, сказал Слата.
      Вслед за этим и Матумба погрузился в гамаке в глубокий сон. Очнулся он утром от того, что его кто-то кусает. Он отрыл глаза и увидел рядом с собой лежащего Слату.
                - Этот то, какого хрена, забрался в гамак вождя – раздражённо подумал Матумба, и хотел уже открыть свою варежку, но тут его опять кто-то больно кусил за ногу. Он приподнялся и с ужасом осознал, что лежит на полу, и по нему, как и по Слате, ползают термиты.
                - Вроде в гамаке засыпал – размышлял Матумба, стряхивая с себя термитов.
                - Ну, у тебя и рожа, Шарапов – засмеялся проснувшийся Слата, глядя на Матумбу.
                - Ты на себя то посмотри – огрызнулся вождь, взирая на опухшее лицо Слаты с узкими щёлками глаз.
        И они ринулись из хижины, спасаясь от потревоженных термитов. Ту же часовой туземец охраняющий покой Матумбы, криками, атаса, каюка коша, что означало, тревога, вождя убили, поднял на  ноги всю деревню.
                - Где коша? – грозно вопрошали выскочившие из хижин, на крик часового  у незнакомцев, стоявших у хижины вождя, направив на них копья.
                - Я коша – растерянно сказал опухший вождь.
        Те посмотрели на него и на памятник, и резко крикнули, звездита, что означало, не ври.   
         Долго пришлось доказывать вождю, что он и есть Матумбу, которого покусали термиты.
        И лишь по голосу и по причине его видоизменения, они, в конце концов признали в нём вождя. Все стали расходиться по хижинам .
      Остался только Лёха, который озирал их лица  с усмешкой.
                - Слышь, ты – рявкнул на него Матумба – мы не картины, чтоб нас разглядывать.
                - Почему меня вчера не позвали? – спросил он их, не переставая ухмыляться.
                - Куда не позвали? – картинно удивляясь, спросили друзья.
                - Бухать – кратко и убедительно пояснил Лёха.
                - С чего это ты решил, что мы бухали? – спросил его Матумба.
                - Во-первых, я видел, как к тебе Слата с тыквой заходил – начал озвучивать свои догадки наблюдательный Лёха – явно он тебе не тыкву нёс. Во-вторых, не были бы вы сейчас такие опухшие.
                - Ты решил, что это с бодуна? – перебил его Матумба – так я могу тебя огорчить, это нас термиты покусали.
                - Раньше не кусали, а сегодня покусали – съёрничал Кима.
                - Раньше их не было – неубедительно возразил Матумба.
                - Слушай, Матумба, не лепи мне тут горбатого  - обижено зарычал Кима – они всегда были. Только ты, как и я, в гамаке спал, а вчера из него выпал.
                - А как ты в гамаке любовью занимаешься? – поинтересовался Матумба, что бы уйти от щекотливой для него темы.
                - Большой опыт и огромное желание, а остальное дело техники – пафосно заявил Кима – но не об этом сейчас речь.
                - А о чём – вызывающе спросил Матумба.
                - А о том, что не хотите со мной бухать, да и хрен то с тобой – заявил Лёха и с угрозой добавил – но учти  великий Матумба, это ты здесь великий, а в Пуратинске ты уже не будешь великий. Там не будет ямы с носорогом, да рогатых твоих воинов. И будешь ты от меня огребать звездулей регулярно, за все мои унижения, перенесённые здесь. И хрен я вас когда выпивкой угощу – Закончил Лёха, и направился в свою землянку.
                - Ну чё, перекапаешь чуть-чуть – тихонько обратился Матумбу к Слате, глядя вслед уходящему Лёхе.
                - Перекапаю – утвердительно ответил Слата.
                - Гляди, только в его тыкву капай – предупредил Матумбу.
                - Не выйдет – ошарашил его своим ответом Слата.
                - Почему? – удивился вождь.
                - Представь, мы будем пить с тобой из одной тыквы, а Кима из другой – сказал Слата – как ты думаешь заметит он подвох или нет?
                - Судя по его наблюдательности, заметит – сказал Гоша, и немного подумав, спросил – а конечность не онемеет навсегда?
                - Да нет. Дня три понемеет и отойдёт – ответил Слата.
                - Ну, тогда я согласен – заявил Матумба – давай, капай в общую – мне сейчас конечность без надобности. У меня сейчас голова об благосостоянии моего народа болит. За то хоть три ночи спокойно посплю. Без Киминых стонов.
                - Мне сейчас она тоже без надобности – заметил Слата – я сейчас алхимией увлечён.
              И друзья на этом сошлись, и пожали друг другу руки.
                - А теперь дуй, к Киме, извинись за нас и пригласи его вечером в мою хижину – сказал Слате Матумба.
                - Почему это я должен бегать к нему и извиняться – заерепенился Слата – он не мне, а тебе предъявлял претензии.
                - Да мне перед моими людями стыдно будет – возмутился вождь – где это видано, что бы великий Матумба ходил к простым охотникам в хижины. Так что, иди, давай ты. И не ляпни там, что Матумба извиняется. Скажешь, Матумба был немного не прав. А потом зайди к своим вудям, пусть меня от опухлости излечат. Не буду же я с такой рожей перед моими верноподданными представать. Хау, я всё сказал.
              И у идущего к Киме Слате возникло желание последнего, вернуться в Пуратинск и помочь Киме в его, как он теперь считал, благородных  помыслах, настучать в бубен зарвавшемуся Гоше.
             Быстро уговорив Киму посетить вечером хижину Матумбы, он заскочил в хижину к вудям и через час, вместе с ними, предстал перед Матумбой, с неопухшим, а даже помолодевшим, лицом.
             Ошеломлённому от увиденного, Матумбе, вуди густо намазали лицо какой-то скверно пахнущей мазью. Из чего она сделана, Матумба уточнять не стал, так как сам догадывался. И через час, когда с него смыли эту вонючую мазь, пред ними предстало помолодевшее лицо Гоши, то есть, Матумбы.
           Вечером в хижину зашёл Кима, и тоже был ошеломлён увиденным.
На его вопрос, как это? друзья отвечать не стали, а быстренько занялись поглощением содержимого тыквы. А так, как её содержимого на троих, оказалось в самый раз, то все уверено разошлись по домам и никто не выпал из гомака. Ночь в деревне прошла на удивление тихо. Не было слышно стонов раненной гиены, как думали туземцы, которая им мешала спать по ночам.  Лишь три раза тишину прерывал огорчённый рык, похожий на рык льва, упустившего антилопу. Наверное, молодой лев охотится, ещё неопытный, решили туземцы, слыша этот рык. Один лишь Матумба знал, чей это рык, и лёжа в гамаке, ехидно улыбался сквозь усы.
                - Чего это у тебя такой огорчённый вид? – на утреннем построении перед охотой, спросил Матумба у Кимы.
                - Ну, разве с молодыми жёнами выспишься – слукавил Кима, через силу выдавив из себя довольную улыбку.
                - Ну, ну – пробурчал сквозь усы Матумба, пряча в них улыбку и повёл своих воинов по охотничьей тропе, не представляя, что это его последняя охота. Не пугайтесь, он не погиб от рога носорога или под его копытами. Всё оказалось банальней. Но об этом чуть ниже. А сейчас вернёмся к великому Матумбе. Слата в это время усиленно готовил в деревне эликсир к вечернему пиршеству. Охота оказалась удачной. Наконец-то им удалось забить носорога, за которым они гонялись полторы недели. Однажды они его чуть не повязали, но в последний момент он изловчился дать дёру, немного задев пару воинов. В этот раз решено было не вязать его, а забить на месте. Особенно в этом усердствовал Кима,  лихо орудуя копьём. Такой прыти за ним раньше не водилось.
                - Зря стараешься – про себя злорадствовал Матумба, глядя на то, как Кима усердно тыкает копьё в лежачего носорога – это тебе сегодня не поможет.
                Он тогда не мог знать причину его усердия. Он наивно думал, что он старается для жён, чтоб те сытые и польщенные его подарком удовлетворили его, чего не смогли сделать сегодня ночью. На самом деле причина была в другом. Ведь в той парочке воинов был и Кима, которого носорог чуть не ткнул в пах своим рогом. Кима тогда ловко увернулся, рог немного царапнул его ягодицу. Но Кима считал его причиной своего ночного конфуза и теперь на нем срывал зло за ночные обиды.
                Когда тело носорога под восхищённый рёв туземной детворы, доставили в деревню, женщины его быстро освежевали и запекли в углях. Шаман Слата, как его теперь стали величать, выкатил на поляну штук тридцать тыкв и веселье пошло полным ходом. Что за праздник? спросите вы,  отвечаю. День рождение великого Матумбы. И хотя его день рождение было совсем в другой день и месяц, но ведь этого аборигены не знали. Гоша польщенный всеобщей хвалой быстро захмелел, а следом за ним разошлись и все остальные. Правда, не обошлось без эксцессов. Трое пьяных воинов не разглядели тропинки и упали в носорожью яму. На их счастье та пустовала уже дней десять. Их благополучно вытащили на следующее утро. Правда, уже не по приказу великого Матумбы, а почему вы узнаете совсем скоро.
               Ночь прошла в тишине, если не считать ещё более обиженного рыка. Но его никто не слышал, даже сам великий Матумба, так как крепко спал, а проснулся вместе с друзьями в пураптинской роще.
               - Что за дела? – начал тормошить он, спящих рядом с ним, друзей.
               - Что такое? Где мы находимся? – всполошился Слата, спросонья не узнавая родные места.
              Лёха, в отличие от него, узнал родные места и тут же подступился к растерянному Гоше. Теперь уже к Гоше, а не к великому Матумбе.
              - Ну, что, великий Матумба – угрожающе спросил он Гошу – тебе сразу в тыкву настучать?
              - Лёха истину глаголит – поддержал Киму, проснувшийся Слата.
              - Тут нету носорожьей ямы и рогатых воинов – зло процедил сквозь зубы, Кима, напористо наступая на растерянного Гошу, которых лихорадочно думал в этот момент, как выйти из этого щеколивого для него положения.
              - Прежде чем мне в тыкву стучать, ответьте мне на один вопрос – попросил побледневший Григорий – где вам лучше?  Тут или там?
             - Конечно там – воскликнул Слата – я там хоть при деле был. Шаманом как-никак. А тут мелочь по карманом сшибаю, да с этим грёбанным трактором вожусь.
             - Конечно там – согласился с ним Кима – я там двух законных жён имел и ещё трёх незаконных. А тут всего одна.
             - А что ж тебе не даёт здесь иметь незаконных? – оживился Гоша, от того, что разговор пошёл по его плану.
              - Так тут в деревне, всё как на блюдечке видно – стал объяснять Кима – на хрен мне лишний геморрой.
               - Так там тоже деревня – заметил ему Гоша.
               - Так там меня не знают – сказал на это Кима – и к незаконным я ходил, когда все мужики на охоте были.
               - Вот только, почему-то, те мужики у кого ты в хижинах с их жёнами в гамаке кувыркался, приходили ко мне и просили разрешения убить тебя – ошарашил его Гоша своей новостью.
               - А что ты? – выпалил Кима.
               - А что я? – сказал Гоша, испепеляя Киму укоризненным взглядом – я им сказал, что ты внебрачный сын Бабуки, и тебя, как и меня законного его сына, нельзя трогать.
                - А кто такой Бабука? – спросил, ошарашенный услышанным, Лёха.
                - Их верховный вождь – ответил Гоша.
                - Значит, я на него похож – неожиданно заявил Лёха.
                - С чего ты так решил? – синхронно спросили удивлённые Слата с Гошей.
                - Просто я когда из хижины выходил, что бы сходить по ветру – начал объяснять Кима – мелкие аборигены, пробегая мимо меня, кричали друг другу, смотрите, белый Бакука!, смотрите, белый Бакука! Наверное, по малолетству не могли выговорить Бабука.
                - Бабука и бакука, это две разные вещи – усмехнулся сквозь усы Гоша.
                - И что же тогда бакука? – спросил Лёха.
                - Это то, чем ты по ветру ходил – ответил Гоша, и вместе со Слатой весело засмеялся.
               - Ну, надо же! – наигранно удивился слегка смущённый Лёха, переводя свой казус в другое русло – а рогатые мужья на меня не разу зло не посмотрели. Я думал, что они ничего не знают.
               - Во-первых, Лёха, не забывай, что бабки, они и в Африке бабки. Всё про всех знают – заметил Гоша - А во-вторых – продолжил он, с укором глядя на Киму – сказанное великим Матумбой, для них свято, так как его слова исходят от Бабуки, а твои слова исходят от бакуки.
              - Это ещё почему? – напрягся Кима.
              - Потому, что я тебе жизнь спас – сказал Гоша, и продолжил передразнивая – а ты мне.  тебе сразу в тыкву настучать?
              - А ты тоже хорош – с ходу набросился он на Слату, воспользовавшись замешательством в их рядах, передразнивая его - я там хоть при деле был. Шаманом как-никак. Да если бы не я, обедом бы ты у вудей был.
                - Почему? – пришла очередь опешить Слате.
                - Они тоже заходили ко мне, и просили разрешения тебя съесть – пояснил Гоша.
                - А меня то за что? – возмутился Слата.
                - За то, что дождь не сумел вызвать – объяснил тому Гоша.
                - И что? – выпалил Слата.
                - Что, что – передразнил его Гоша – тоже пришлось им втирать, что ты незаконный сын Бабуки.
                - До чего же вы мелочные – укоризненно сказал Гоша после затянувшейся паузы– я за них горой стоял, а они мне тыкву хотят набить. Так, давайте! бейте! – закричал он, с обидой – если вы только бакукой думаете!
                - Да не бакукой мы думаем – миролюбиво ответил простыженный Кима, и ту же начал защищаться – но ты тоже хорош. Высоко вознёсся.
                - Как высоко вознёсся, так и больнее упал – наигранно огорчился Гоша – так что радуйтесь.
                - Чё делать то будем? – спросил Слата – магазин то закрыт уже.
                - Чё делать – решительно произнёс Кима – пошли к джинну. Пусть нас назад вертает.
          И они решительно направился на озеро.
                - Ты там смотри, не ляпни опять – попросил Слата Гошу, когда он подходили к кувшину.
                - Не дрейфь. Не ляпну – успокоил его Гоша.
        Но вместо него, чуть не ляпнул Кима, когда они растёрли сосуд, и  оттуда вылез джинн.
                - Слышь ты – рявкнул Кима, и хотел сказать обидное слово, но Гоша вовремя прикрыл ему рот ладошкой и обратился к джинну.
                - Достопочтенный Хоттабыч, верни нас обратно – попросил он джинна елейным голосом.
                - Помыкались месяцок и хватит – непреклонно произнёс джинн – надеюсь, вину свою осознали?
                - Не до конца – просительно сказал Гоша.
                - И сколько вам надо времени, чтоб до конца осознать? – полюбопытствовал джинн, удивляясь их рвению.
                - Минимум полгодика – всё так же просительно ответил Григорий.
                - Не. Так не пойдёт – замахал джинн руками – у меня борода не казённая, чтоб из неё попусту волосья брать.
                - Ну, дёрни одну-то – попросил его Слата.
                - Сказал, не дёрну, значит, не дёрну – резко заявил джинн – и так скоро из-за вас с лысым лицом останусь – и он, потрогав рукой свою хиленькую бородёнку, покраснев, жалостливо всхлипнул – стыдобушка то какая.
                - Да ладно тебе, ломаться то, как кисейная барышня – грубо вмешался Кима – дерни одну и вертай нас назад. Я там жён имел, а здесь.
                - А здесь ты будешь большие неприятности иметь, коль своё наглое хлебало не прикроешь – зеленея,  рявкнул джин, и добавил – а из-за тебя, и  дружки тоже.
                - Ну и какие большие неприятности мы будем иметь – зло поинтересовался Кима – в червячков нас превратишь?
                - Ну, в червячков, это мелкие неприятности – зловеще хихикнул джинн – а вот закодировать вас навечно, это круто. Так что забирайте этого наглого поросёнка и валите отсюда прочь по добру, по здорову.
             Друзья моментально скрутили заведённого Лёху, и затыкая ему, на всякий случай, руками рот, поволокли его в деревню.
                - Ты что вытворяешь? – заорали они на него, выпустив его из цепких руг возле его дома – если тебя прельщает перспектива пожизненно вести трезвый образ жизни, так ты о других подумай.
                - Да пошли вы на хрен, вместе с этим жидкобородым козлом – с обидой попрощался с ними Кима и пошёл к дому.
              Поскакав по привычке дней пять, правда, без Лёхи, с копьями в руках по роще, гоняя недоумевающих Гошиных собак, на время ставшими носорогами, друзья стали адаптироваться к пуратинской жизни. Друзья бухали каждый день на халяву, рассказывая любопытным пуратинам про их африканскую жизнь, после чего Лёхе приходилось всем доказывать, что дрался он с негром, а не с гориллой. И так он это рьяно доказывал, что все стали думать, что Гоша, как обычно, преувеличивает. Когда пытались уточнить об этом у Слаты, тот посылал их обратно к Гоше или по знакомому всем адресу. Никто не знал, почему он такой злой. Это знал только он. Причина была одна . Он  очень сожалел, что здесь не растёт курара
        Вот так вот закончилось  их путешествие по Африке, которое отразилась в их сердцах, оставив там  тёплые воспоминания.   

                РАЛЛИ

         Но, как водится, всё хорошее быстро кончается. Вот и халява для друзей кончилась, так как пуратинам надоело слушать приевшиеся Гошины байки. Слата, в основном, молчал и пропадал в лесу. Каждое возвращение из оного, всё мрачней и мрачней отражалось на Слате. Не мог он найти заменителя кураре. Попробовал раз разбавить сок «волчьей ягодой» так целый день провёл на «толчке». Его, правда, малость торкнуло, но кайфовать на толчке, Слату, явно, не прельстило. А купить дрожжей с сахаром для него было накладно. Вот он и ходил мрачный, как туча. Трактор, основное орудие для добычи денег, он забросил, и всё чего-то алхимичил, да всё бестолку. Не приживалась алхимия в Пуратинске, хоть ты тресни. Гоша тоже начал унывать, так как его все стали посылать с его доставшими уже всех байками. Кима тоже скучал по своему официальному и неофициальному гарему. Здесь ему это не светило. Тут приветствовалось монобрачие. Свободные женщины отвергали его домогательства, ссылаясь на то, что он женат. А замужние были верны своим мужьям. Он хотел уехать в город и там завести себе подружек, но их, как и в Африке, надо было содержать, а носороги и антилопы по городу не бегали. Вот он и зависал дома, качаясь в гамаке, иногда посасывая пиво. В селение жизнь шла привычно, размеренно-пьяно.  Кролиководство ушло в небытие, а нового, Боб пока не придумал. Правда возникла у него затея, как оживить размеренно-пьяную жизнь селения. Эту идею впервые озвучил Шекур в разговоре с, доставшим уже всех, Гошей. А было это так.
              Однажды они с Колей после удачной рыбалки свернули из магазина в рощу, как тут же перед ними возник Григорий со своими собаками. По вилянию их хвостов и по глазам их хозяина, было понятно, что они хотят в очередной раз сесть на хвост, а если выражаться образно, выпить на халяву
            - Такое впечатление, что он теперь вместе с собаками в роще обитает – буркнули меж собой рыбаки – как не зайдёшь в рощу, эти уже тут как тут.
            - Нас уже задолбала твоя езда по ушам – предупредил его намерения прямолинейный Шекур – чё вы здесь пасётесь то постоянно?
            - Где хотим там и гуляем – с обидой заметил Гоша и собаки поддержали его обиженным брёхом.
            - Тогда вон гуляйте подальше от пеньков – указал им Коля рукой вглубь рощи – а не сидите возле нас, глядя в стаканы, как в прошлый раз.
           - Где хотим там и сидим – упёрся Гоша, и собаки снова поддержали его обиженным брёхом.
           - Да хоть усидитесь тут до коликов – рявкнул громогласный Шекур так, что собаки, поджав хвосты,  отскочили в сторонку – всё равно от нас ничего не высидите. Твоя езда по ушам уже не прокатит. У нас на днях другая езда намечается.
             - Какая? – полюбопытствовал Гоша, завистливо зря на Шекура, достающего из-за пазухи литровую бутылку «Нашей водки»
            - Боб ралли устраивает в субботу – ответил Шекур, тревожно шаря взглядом по ближайшим деревьям – сегодня вечером он будет держать речь по этому поводу с участниками.
            - А нам можно присутствовать? – спросил Гоша.
            - Всем можно, у кого есть  техника – пояснил Шекур и вдруг заругался – какая, интересно, сволочь пакет с закуской с веток скоммуниздила?
         И Григорий с собаками тут же направился домой, так как именно он недавно от обиды скормил своим собакам содержимое висевшего на ветке пакета. И ему было очень стыдно за содеянное, так  как, он нарушил священную заповедь пуратинов -  висящий пакет без надобности не трогать. Поэтому рыбаки и не заметили их ухода.
         Вечером собрались все, кто изволил принять участие в ралли, и Стас, как обычно, разлил по стаканам водку. И Боб, взяв в руки стакан, начал говорить речь.
           - Как вам известно, я решил оживить жизнь посёлка, ралли – произнёс он и осушил свой стакан.
          - Конечно, ты у нас крутой – зло буркнул Гоша, недовольный содержимым своего стакана, и пояснил – купил новый мотоцикл, а нам на чём за тобой гоняться?
          - У тебя же «Фольксваген» - заметил Боб, поперхнувшись от Гошиного вмешательства в его речь, и добавил – так что не хрен меня перебивать. Будь доволен, что вообще наливают.
          - Тебя пожалуй догонишь, когда ты трезвый, да ещё на новеньком мотоцикле – продолжал бухтеть Гоша, явно не соглашаясь с последними словами Боба.
         - У тебя же «Фольксваген» резвый – снова ему заметил Боб.
         - Чтоб мне потом год на ремонте стоять – зло выпалил Гоша.
         - Слушай, ты, Мутамбу грёбанный – рявкнул на него Боб, озаряясь добродушной улыбкой – не нравиться ралли, играйтесь в роще в Африку.
         - Я ему ничего про Мутамбу не говорил – шепнул Слата на ухо ошеломлённому Гоше. 
         - Значит это Кима, козёл проболтался – успокоил его Гоша ответным шёпотом.   
         - И запомните все – продолжил свою речь Боб – что ремонт стоит свеч. Так, как за победу я назначил  приз. Ящик водки.
         - Ну, тогда это всё в корне меняет – сразу оживился Григорий.
        - А теперь подавайте свои заявки на участие – предложил Боб, не обратив внимания на Гошину оживленность.
       Рыбаки протянули раннее заполненные заявки, прикрепив их двухлитровой бутылкой пива и приличным вяленным лещом.
        - А ты чего, Стас, заявку не сдаёшь? – удивился Боб, ведь Стас никогда не был скрягой.
        - Да в командировку меня отсылают на неделю – огорчённо сказал Стас.
        - Никак её не сдвинуть? – спросили рыбаки.
        - Никак – огорченно вздохнул Стас.
        - Очень жаль – вздохнули рыбаки, стараясь скрыть своё облегчение, ведь Стас слыл в селении не только снайпером, но ещё и асом в вождении.
         - А Матумба с шаманом, похоже, решили в Африку играться? – спросил Боб у друзей, вызвав у остальных, обидный для них, смех.
        И у друзей окончательно сложилось мнение, кто озвучил то, о чём они молчали.
          - Мы ничего не знали про какие-то заявки с приложениями – возмутился Гоша – надо было заранее предупреждать.
          - А когда бы вам объявление было почитать, которое неделю висит возле клуба, если вы постоянно в роще трётесь – смеясь, заметил Шекур.
          - Я в роще не трусь – за себя ответил Слата – я грядки в огороде вскапываю.
          - Да знаем мы твои грядки – продолжали смеяться рыбаки – нам жёны рассказали, как твоя жена в магазине жаловалась на тебя. Нет, говорит, вместо того чтоб грядки вскапывать, покупает в магазине сок и вливает в него всякую гадость, а потом с толчка не слезает. Так ладно бы это, ведь все бокалы переколотил, скотина. Теперь нам понятно, что ты шаманишь.
            - Боб, кто тебе про шамана накапал? – подскочил к Бобу возмущённый Слата, хотя и ежу было понятно, кто это сделал.
          И этот кто-то оказался лёгок на помине.
            - Я тоже участвую в ралли – выпалил, запыхавшийся от бега Кима, и протянул Бобу заявку с приложенными к ней поллитровой бутылкой крепкой «Охоты» с вяленным щурёнком.
           - Ты не можешь участвовать – заявил Боб, складывая приложение к приложению рыбаков – так как у тебя нет техники.
           - А велосипед? – выпалил Лёха.
           - Велосипед не может участвовать в ралли, так как это, безмоторное средство – пояснил ему Боб, поддержанный одобрительным смехом, бывших африканских друзей, с которыми Лёха сейчас находился в контрах.
           - Тогда верни заявку с приложением – потребовал огорчённый Кима.
          - Я назначаю тебя арбитром – заявил Боб Киме, не возвращая ему заявку с приложением, и тихонько пробубнил, чтоб никто не слышал кроме Кимы– а кто должен победить, надеюсь, ты понял.
           - Так я не усёк – добродушно улыбаясь, изрёк Боб, незаметно для всех хватая арбитра за грудки.
          - Я всё понял – испуганно пролепетал арбитр.
          - Боб, дай нам пять минут – заорали Слата с Гошей, расстроенные таким поворотом дел.
           - Хорошо – сказал Боб, и посмотрев на часы, добавил – время пошло.
        Друзья рванули из рощи и ровно через пять минут предстали пред Бобом с заявками.
           - А где приложение? – поинтересовался Боб, читая их заявки.
       Те смущённо протянули ему несколько хиленьких сушённых уклеек, объясняя это тем, что они не успели в магазин.
           - Похоже, вам лучше в Африку поиграть – буркнул Боб, теребя в руке уклеек, явно недовольный таким пренебрежением к своей персоне.
           - Боб, тебе никто не давал право нарушать свободу выбора – возмутился Гоша – и тебе, как гаранту конституции это хорошо известно.
           - Хрен с вами, участвуйте -  махнул Боб рукой, решив, что Гоша нажрётся перед ралли, а Слата на гусеничном тракторе, не соперник, и чтобы подхлестнуть Гошину упёрстость, в желании делать всё назло сказанному, строго добавил всем присутствующим – и чтоб ни капли перед ралли. Самолично проверю на допинг. Завтра в это же время обсудим маршрут. В субботу каждый готовит технику, а в воскресенье будет ралли.
          На следующий день все изучали маршрут, начерченный Бобом. Потом пили, и весь вечер горланили песню «Улыбнитесь каскадёры». Все кроме Слаты. Во время изучения маршрута или во время питья они увидели Слату, который проезжал на тракторе мимо рощи.
          Он подошёл к ним, и о чём-то стал шептаться с Кимой.
          - А ты почему не на  мероприятии? – грозно спросил его изрядно подвыпивший Боб, прервав их таинственную беседу – или тебе не нужен маршрут?
          - Картофельные поля заставили пахать – пояснил Слата – а маршрут я завтра у него спрошу – смело указал он рукой на Гошу, так как тот не мог возразить, потому что уже был в отключке.
          И ни Бобу, и никому другому не бросились в глаза несколько подозрительных нюансов в его поведении. Во-первых, зачем и почему он шептался с арбитром, то бишь, Кимой. Во-вторых, кто его мог заставить пахать, если он на данный момент нигде не работал. И в третьих, почему его трактор урчал в стороне маршрута, а картофельные поля были  совсем в другой стороне. Ответ однозначен, просто у всех были залиты глаза, а урчание трактора они не слышали, потому что перекрикивали друг друга, горланя, улыбнитесь каскадёры.
           Проснувшись утром, Гоша долго вспоминал, морщась от головной боли, где он вчера нажрался. Вспомнив это, он начал мучительно вспоминать маршрут. Наконец вспомнив, что Боб сунул его ему в куртку, когда укладывал на кровать, он пошёл к себе в гараж, готовить «Фольксваген» к завтрашнему заезду. Готовить было чего, так как передние колёса были наполовину приспущены, и немного заедала коробка передач. Но в его голове боролись две мысли, готовиться к ралли или опохмелиться, а там видно будет.
             - Да и так сойдёт – крякнул Гоша, прислушавшись ко второй мысли, которая легко одолела первую, и, стукнув ногой по приспущенной шине, пошёл в магазин, а потом в рощу. Остальные подошли к подготовке серьёзно, так как на кон был поставленный внушительный приз. Лишь Слата был спокоен. Он полдня, зачем-то, бегал по лесной дороге, которая шла наперерез маршрута, с секундомером, а потом довольный, поздно вечером пошёл на территорию предприятия, на котором он недавно работал. Но его таинственных манёвров никто не видел.
              И вот наступило воскресенье. Майский тёплый ветерок обдувал технику и участников ралли. Все, на удивление, пришли на старт трезвые, кроме Гоши, который стойко скрывал свою расслабленность. Вот что значит постоянная тренировка. Никто не заметил его расслабленности, скрытой гордым видом. Никто, кроме Боба.
             - Что и следовало доказать – довольно усмехнулся Боб, зря на улыбающегося Гошу, но виду не подал.
            - Все готовы к ралли? – торжественно спросил он участников.
            - Все – бодро ответили участники, включая Гошу.
            - Тогда по машинам – скомандовал Боб, и все зрители зааплодировали его команде.
              Пока все шли к машинам, случился небольшой инцидент, чуть было не отразившийся на разведке.
             - Ты Беса не видел? – спросил какой-то незнакомый поддатый мужик Боба, который уже залезал на мотоцикл.
             - Не знаю я никаких бесов – сурово отрезал Боб и так же сурово пояснил – я с нечистью не якшаюсь.
             - Как это ты его не знаешь? – громко заявил мужик – он мне сам сказал, что вернёт мне долг когда вернётся с разведки, в которую ты его послал и ты ему выдашь жалование.
             - Пошли, покажу, где он – сказал Боб мужику, озаряясь добродушной улыбкой, видя как на них начал коситься народ.
        И он, не спеша, завёл мужика за «Кировец», принадлежащий Шекуру. Хотя он по документам принадлежал организации, формально он принадлежал Шекуру, и постоянно стоял под его окнами. Тот на нём ездил на работу, на рыбалку, пахал картофельные поля, возил картошку под посадку и после выкопки. И вот за этим трактором сейчас происходил разговор Боба с наглым мужиком. Видеть это действо, автор и народ не мог, так как те были закрыты массивным трактором. Он мог их только слышать.
              - Ну и где, Бес? – обратился к Бобу голос мужика.
              - Сколько он тебе должен? – обратился к мужику голос Боба.
              - Сто рублей – тут же выпалил голос мужика, явно позабыв о Бесе.
              - На, держи – через небольшой промежуток прозвучал голос Боба.
              - Спасибо – тут же раздался радостный голос мужика.
             - И ещё на, держи – прозвучал голос Боба, и следом послышался звук удара в челюсть.
              - А это зачем? – раздался жалобный всхлип мужика.
              - Не хрен старт срывать – крикнул в его сторону Боб, вышедший из-за трактора, и направился к своему мотоциклу.
      Наконец, когда все шероховатости были улажены, Кима дал старт и сев на велосипед, помчался по лесной узенькой дорожке, чтоб сократить расстояние на финиш, незаметно подмигнув Слате.
      Участники кросса, взревев моторами ринулись к шоссе, а самые резвые пуратины, включая пуратят, тоже ринулись по лесной дорожке к самому крутому повороту.
       Теперь опишу маршрут  трассы. Выехав с поляны на шоссе, немного проехав по нему, гонщики поворачивали вправо. Доехав до проходной предприятия, они разворачивались возле конторы и устремлялись обратно. Доехав до шоссе, они преодолевали крутой подъём. Далее пройдя крутой вираж, где была развилка двух дорог, они по шоссе взбирались в ещё более крутой подъём и наверху финишировали. В пылу борьбы никто не заметил исчезновение трактора Слаты у проходной. Все боролись за главный приз, ящик водки.
        Перед виражом собралась огромная толпа пуратин и все сосредоточенно смотрели в сторону горы, на которой должны были вскоре показаться гонщики. Детишки уже было начали хныкать, но вот на ней показался первый участник. Это был Боб, как фурия, летящий на своём мотоцикле. Широко раскрыв глаза, с криком, откуда здесь взялся этот грёбанный вираж, он не поворачивая, влетел в толпу зрителей. К счастью те вовремя отскочили. Не обращая внимания на матерящегося Боба, возящегося со сломанным мотоциклом, они снова сгруппировались впереди него и стали ждать остальных участников ралли. Вот на горе возникли «Жигули» Коли Палкина, и, не взирая на указку болельщиков, рванули по лесной дороге, ведущей к  лесному  озеру. Следом за ним буквально по пятам проскочил «Кировец» Шекура. 
         - Привычка рыбака, неисправима – огорчённо развели руками пуратины, взирая вслед удалявшимся к озеру гонщикам.
        И тут на горе появился Гошин «Фольксваген». Он лихо вписался в вираж и направился к финишу.
         - Ас!!!- восторженно заорала толпа.
       Вдруг «Фольксваген» резко остановился, и из него вышел Гоша, и начал искать в толпе обидчиков, намереваясь разбить тем лицо.
        - Ас!!!- снова заорала толпа.
       И Гоша, успокоившись, сел в машину. Ему просто померещилось совсем другое слово. Но, услышав внятное, ас, он сел за руль и, не спеша направился к финишу. Взади никого не было, и он, не напрягаясь, рулил, предвкушая победу и вкус выигранной водки.
      У вас наверное возник вопрос. Как Гоша на «Фольксвагене» оказался у поворота только четвёртым. Вторым ещё куда б ни шло, ведь Боб врубил такую скорость, что не рассчитал траекторию трассы. А вот обогнать «кировец» Шекура и старый «жигуль» Палкина для его «Фольксвагена» было плёвым делом. А шкатулочка то легко открывается. Выехав на шоссейную дорогу, Гоше почему-то показалось, что их три. Долго думая, по какой из них ехать, в конце концов, он выбрал среднюю и, не ошибся. Ориентиром для поворота служил Слатин трактор, который уже сворачивал на него. Быстро нагнав его гусеничный трактор, от души посмеявшись про себя, мол, на что надеется, чудак, он притормозил, вышел из машины и показал Слате неприличный жест, который обозначал, что он его обогнал. Тот, на удивление не обиделся, а весело засмеялся из кабины. Гоша сел в машину и порулил в сторону клуба. По пути ему попались Шекур на «кировце» и Палкин на «Жигулях», которые уже мчались обратно к шоссе, и потому показывали из кабин Гоше тот самый жест, который он показал Слате.
            - Ничего – бубнил себе под нос Гоша, лихо разворачиваясь возле клуба – на горке я вас точно нагоню.
         Он был полностью поглощён тем, как не сбиться со средней дороги, так как, их тоже было три.
         На обратном пути, Григорий почему-то не встретил Слату, но в пылу гонки, он не придал этому значения. Боба он вообще не видел, так как, для того в тот день, не существовало понятия, повороты. Он, нарушив регламент, помчался прямо в гору, и если бы не второй злосчастный поворот, никто то бы не оспаривал его победу, так как, Боб был всегда прав.
         И вот, видя, как Шекур с Колей повернули на озеро, он не спеша приближался к финишу, стопроцентно чувствуя себя лидером гонки, так как боковым зрением, он заметил за толпой зрителей Боба, который яростно пинал побитый мотоцикл.
         И каково было его удивление, когда он на финише увидел три Слатины трактора и трёх Слат, оживлённо беседующих с тремя Кимами, которые были  арбитрами ралли. Увидев Гошу, те сразу же разошлись по сторонам.
         - Слата! – заорал взъярённый Гоша, подбежав к среднему Слате – знаешь как это называется? – указал он рукой на трактора.
         - Знаю – спокойно сказал Слата – гусеничный трактор, ДТ-75.
         - Это называется фальсификация! – уточнил взъярённый Гоша – не видел я, что б ты меня обогнал. За то я видел, как я тебя обогнал в начале гонки.
           - А третьего меня ты не видел – ехидно заметил Слата – или у тебя двоится, а не троится?
           - Это тебя не трясёт – гневно заорал Гоша среднему Слате – я победил, так что забирай свои трактора, и уматывай отсюда.
           - Во как нажрался, если у тебя трактор во множественном числе – нагло засмеялись три Слаты – давай у Лёхи спросим, кто первый. У него в протоколе всё зафиксировано. А не веришь документу, сходи на дорогу и посмотри следы от гусениц моего трактора.
           - Лёха – спросил Гоша у среднего Кимы – рассуди по совести, кто первый финишировал.
           - Саня – нагло заявили все трое – у меня всё в протоколе зафиксировано.
           - Засунь ты свой протокол, знаешь куда  - с обидой выпалил Гоша, доставая из-за пазухи бутылку шампанского, которой он собирался обливать зрителей, стоя на пьедестале почёта, и жадно к ней приложился.
           - Ну, суки – нервно проговорил он опустошив за один заход шампанское, трём наглым Слатам и трём, не менее наглым, Кимам – это вам ещё боком выйдет.
       Он хотел швырнуть а них пустую бутылку, но культурность сдержала его. Аккуратно поставив её на землю, он направился домой по средней лесной тропинке, чтоб укоротить свой путь. Дома он спиртом заливал постигшую его несправедливость. Но, как говорится, бог не Ерошка, видит немножко. И через три дня, обман сотворённый Слатой и Кимой, вышел им боком возле магазина, где всегда было полно пуратин.
         Дело всё в том, что Кима и Слата вступили в сговор, если вдруг Боб не выиграет ралли. Ведь с ним их обман не прошёл бы. Короче Слата придумал грандиозную афёру. Он, в тот день, когда все пуратины отмечали предстоящий кросс, не пахал картофельные поля, как всем говорил, а оставлял на трассе следы от своего трактора. Ночью перед стартом, он взял в организации такой же трактор и перегнал его к финишу. Но перед этим ему надо было подкупить арбитра, то бишь, Лёху. Что оказалось совсем нетрудно. Стоило только ему зайти к тому с бутылкой и посулить треть приза, то есть, ящика водки. А остальное, как говорится, дело техники, которое он и провернул без особого труда.
         Дождавшись, когда его обгонит последний, коим оказался Гоша, он свернул с дороги и, бросив свой трактор по лесной дорожке, наперерез помчался к финишу, где вместе с Кимой стал ждать появление первого участника. Если им окажется Боб, то они ничего не предпринимают, и Слата бежит обратно. Если Шекур или Палкин, то они решили на свой страх рискнуть. Но для этого надо было, чтоб на финише не было зрителей. Эту миссию возложил на себя Лёха. Примчавшись на велосипеде после старта, по той же лесной дорожке, по которой потом прибежал Слата, он увидел у финиша нескольких пуратин и убедил их пойти к крутому повороту, где будет намного интереснее наблюдать за гонкой. Судьба сегодня была благосклонна к ним. Увидев Гошу, Слата быстро выкатил свой трактор из кустов к финишу. А остальное вы уже знаете.
         Но, как говорится, жадность фраеров сгубила, а если точнее их сгубила арифметика. А дело было так.    
         Допив свою долю, Кима недовольный делёжкой в сильном подпитии духа направился искать Слату и обнаружил его возле магазина в таком же сильном подпитии духа.
          - Давай мне ещё бутылку – резко обратился он к Слате.
          - С какого буя? – удивился тот, не обращая внимания на пуратин, заинтересовавшихся их разборкой – ты получил положенные шесть, так что сиди и сопи в две дырки.
          - Двадцать на три не делится – прорычал Кима, пытаясь схватить Слату за грудки.
          - У меня всё нормально делится – пьяно упёрся Слата, отмахиваясь от его клешней.
           - Шесть помноженное на три, будет восемнадцать? – спросил Слату Кима, пытаясь ухватить того клешнями.
           - Допустим – согласился Слата, отбив его клешни.
           - 20 минус 18 будет 2? – продолжал пытать его Кима, вновь протягивая к нему клешни.
            - Ну и – ответил Слата.
            - А то, что ты мне должен ещё бутылку – рявкнул зло Кима.
            - А вот нету – ехидно ответил ему Слата.
            - Не звезди. Не мог ты за два дня выжрать 14 бутылок – заорал Кима и, дотянувшись клешнями до Саниной шеи, больно царапнул его – так что гони бутылку.
             - А немного ли тебе будет, баран – выпалил Слата с обидой за поцарапанную шею.
             - Это ты кого бараном назвал? – зло поинтересовался Лёха, делая Слате подсечку, и вместе с ним повалился на землю.
            Они долго волтузили друг друга, катаясь по пыльной земле, так как их никто не разнимал, осознав суть их обмана.
             Намяв друг другу бока, они с позором разошлись по домам, зализывать свои раны. После этого их долго не видели. В магазин они теперь приходили перед самым открытием или закрытием и, поливая друг друга словесной грязью, разбегались по домам.
             Народ тем временем решил реабилитировать Гошу. Стас в день разоблачения, сходил к нему домой, уговорил его не пить, и прийти завтра на поляну перед рощей. С раннего утра пуратины соорудили там пьедестал и трибуну, с которой Боб днём перед всеми жителями селения попросил прощение у Гоши за незаслуженное Слатино первенство, и заклеймил позором этих двух аферистов, поклявшись навечно дисклифицировать Киму от судейства. Гоше торжественно одели чемпионскую ленту, на которой пуратинки вышили золотыми буквами надпись, Григорий – чемпион Пуратинска по ралли, доведя тем самым того до слёз умиления.
             - А где положенный мне приз? – вопрошал Гоша Боба, быстро придя в себя.
             - Сходи, и забери его у Слаты – смущённо посоветовал ему Боб, понимая, что сделать это невозможно.
             - Ладно, хрен с ним – с пьедестала воскликнул Гоша, так и не разъяснив, кого он имел ввиду, приз или Слату – зато я всеми признанный чемпион. Потом начались многочисленные интервью и фотосессии. Его даже хотели снять на обложку «Плейбоя» и сделать рекламным лицом « Дольче Габбаны», но он наотрез отказался, мотивируя это тем, что он не,….. добавив, обидное для всех мужиков, слово. Он неделю ходил с поясом мимо Слатиных окон, и не видел сквозь занавески, как тот в бессильной злобе показывал ему рукой факи. Но он это чувствовал, потому и досаждал частыми визитами возле окон. Вот так вот закончилось легендарное Пуратинское ралли, вошедшее во всемирную историю автоспорта.
               
                ПРОТИВОСТОЯНИЕ. ( В трёх частях )

             Часть первая. ПРОВОКАЦИИ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ.

        Жизнь в селении после Гошиной победы, шла в напряжённом ритме. Повсюду шныряли, какие-то подозрительные  типы в чёрных очках и с фотокамерами. Как выяснилось, это были папарацци, заполонившие селение ради Гоши. Тому порядком  уже надоели эти назойливые члены, как он их называл, которые всюду преследовали его, желая заснять чемпиона в непристойном виде, что бы заработать денег на дешёвых сенсационных снимках. Например, где Гоша хлещет с горла «льдинку» или клюёт носом, сидя на скамейке. И эти снимки появлялись в газетах с наглыми комментариями, типа, а был ли перед кроссом допинг-контроль? или, Его победа закономерность? А может быть случайность? А стоило лишь Гоше заговорить с кем нибудь из женщин, как на следущий день в газете появлялась их фотография с заголовками типа, очередная пассия чемпиона. И Гоше с трудом приходилось убеждать жену в том, что это вымыслы паппараци. Особенно тяжело далось убеждение после одного снимка, где он был запечатлён в кровати с Мадонной под которым был помещён комментарий, Слава не знает границ. Этот наглый монтаж, чуть не разрушивший его семейную жизнь, перехлестнул  чашу Гошину терпения. И не только ему. Бобу, как создателю этого легендарного кросса, претили эти публикации. Они наносили ущерб его детищу. И он многим папарацци набил лица, в которые вносил свои поправки и Григорий, Так что Гоша на своей шкуре осознал светлую и темную сторону популярности. Опасаясь за дальнейшую судьбу своих лиц, на которые начали покушаться и Стас вместе с рыбаками, папарацци покинули селение. И вновь в селение воцарилось спокойствие. Но ненадолго. Нечисть, нарушая уставы ООН, обходя пункты заключённого мирного пакта, начала чинить провокации.
        Первыми жертвами стали Лёха со Слатой, которые сдружились на почве их отчуждения селением после их афёры с призом. Они теперь часто были вместе. Вместе зависали друг у друга, вместе ходили по грибы, где и случилась первая провокация. А дело было так. Возвращаясь из леса с полными корзинами грибов, Лёха заприметил крепенький подосиновик. Срезав его, он повернулся к корзинке. Но её не было.
            - Странно. Вроде я не пил – подумал он, ища глазами корзинку.
        И вдруг его взгляд уткнулся в чьи-то копыта. И не успел он поднять глаза, что бы узреть, кому они принадлежат, знакомый противный голосок проскрипел – помнишь, гнида, Утрамяки. И тут же копыто устремилось ему в лицо. Ошалев от неожиданности, он услышал сбоку возню. Повернувшись, он увидел  удивлённого Слату, на котором повисли несколько лохматых тел. Резко развернувшись к обидчику, Лёха лицом ощутил ещё один удар, нанесённый передним копытом лохматого старичка, к которому спешили ещё несколько лохматых тел, а сзади кто-то навалился на его спину. Сбросив с себя тела противных лешаков, а это как вы уже поняли, были именно они, друзья, забыв про грибы, бросились к селению. Несясь по дороге, они заметили Боба, который вместе со Стасом, Шекуром и Колей заходили в рощу на очередное мероприятие.
              - Боб, постой – истошно заорали друзья.
         Те, нехотя остановились, что бы узнать, что приключилось с этими аферистами. Судя по их взволнованным лицам, с ними и впрямь что-то приключилось.
               - Мужики, помогите – сказали, подбежав к ним, запыхавшиеся от бега друзья – на нас только что в лесу напали сексуальные меньшинства.
               - Сколько? – улыбаясь, спросил их Боб.
               - Штук восемь или десять – выпалил Кима – мы их не считали.
               - Я спрашиваю, сколько вы с утра выпили? – поправил его Боб.
               - Мы вообще сегодня не пили – возмутился Кима – мы за грибами ходили.
              - Ну, ну – скептически усмехнулся Боб.
             - Не ну, ну – завёлся Кима – а надо что-то делать. Это же нарушение мирного пакта.
              - А где вы видели нарушения? – засмеялся Боб, поддержанный смехом товарищей.
             - Как где – возмутились оба друга – только что в лесу. Это же акт агрессии.
             - Может, они к вам проявили симпатию и, предлагали совершить другой акт – продолжал смеяться Боб – а вы их мирных намерений не поняли.
             - Боб. Не надо так шутить над нами – процедил зло Лёха – ну скосячили с ралли, так нам что теперь, на палках скакать или голыми по селению шататься, чтоб вы нас простили.
             - Ну. Насчёт второго тебе не привыкать, судя по Японии.– ехидно заметили мужики, намекая на казус со стриптизом.
        Услышав это Лёха гневно вперился в глаза Слаты.
             - Я этого не говорил – тут же выпалил тот, тем самым, переведя стрелки на последний источник, с которым Лёха захотел разобраться чуть позже.
             - И что же нам делать? – растерянно спросил у Боба Лёха.
              - Меньше всякую гадость пить – посоветовал им Боб – а то в другой раз вас не только лешие, но и зайчишки домогаться начнут.
          И видя, как те понуро побрели к дому, Боб окликнул их и пригласил на мероприятие в роще. Ведь Боб, как и всякий пуратин, был добросердечный и отходчивый.
          Во время мероприятия, ни Лёха, ни Слата, не касались темы сегодняшнего происшествия. Они не хотели разрушать то хрупкое доверие, пришедшее к ним так неожиданно. Не зря же говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло.
          После мероприятия охмелевший Лёха, по пути домой, завернул к Гоше, что бы выяснить отношения насчёт оглашенного тем Лёхиного стриптиза.
             - Ты на хрена всем растрезвонил про мой японский стриптиз? – накинулся он на вышедшего Гошу, по привычке тяня к его шее свои клешни.
             - А не хрен было трепаться всем про то, как меня дикобраз в Африке в зад кольнул – не моргнув глазом, выпалил ему в лицо Гоша, ловко отбив в сторону Лёхины клешни.
             - Я не мог сказать такого – промямлил ошалевший, от услышанного Лёха.
             - Вот и я не мог сказать такого – заявил Гоша и закрыл перед его лицом дверь.
             - Так кто ж тогда мог это сказать? – самого себя спросил обескураженный Кима и направился к дому.
         Вот так вот, как обычно, Гоша вышел сухим из щекотливого положения.
             Как и стоило ожидать, Боб скептически отнёсся к заявлению Кимы и Слаты. Мало им что после «льдинки» померещится, рассудил он.
      Но на следующий день прибыл из леса Бес и скептицизм Боба немного пошатнулся. А произошло следующее.
             Рано утром Боба разбудил настойчивый стук в дверь.
    Недовольный Боб открыл дверь, и увидел запыхавшегося Беса.
            - За тобой тоже, что ли, лешаки гонятся – спросил его Боб.
            - Какие ещё лешаки? – удивлённо спросил его Бес.
            - Так какого тогда…лешего ты в семь утра в дверь ломишься – зло рыкнул Боб – или уже подзабыл, чем это чревато?
            - Сейчас не чревато – уверенно заявил Бес – я ничего такого для чреватости не сделал.
            - А кто деньги взаймы у мужика незнакомого брал? – ошеломил его Боб – разведку рассекретить хочешь?
            - Правильно – возмутился Бес – вы тут каждый день жрёте. А мне на побывке выпить не на что, так как, кое- кто жалованье задерживает.
            - Получишь сегодня жалованье – пообещал тому Боб – но учти, я из него пятьсот рублей высчитал.
            - За что? – возмущённо выпалил Бес.
            - За долг, который я за тебя отдал тому мужику – спокойно ответил Боб.
            - Так я стоху занимал только – всё так же возмущённо выпалил Бес.
            - Вот с ним и разбирайся – заметил Боб – и не ори, весь дом разбудишь – добавил он, и жестом пригласил его зайти.
            - Ну, чего в такую рань припёрся? – спросил Боб доставая из холодильника бутылку водки и ополовиненную банку с огурцами, к которой он тут же жадно присосался.
            - Видать вчера опять нажрались поросята – неприязненно подумал Бес, взирая на действо Боба – а я служи тут на сухую во благо их глоток.
        Довольно крякнув, оторвавшись от банки, Боб подсел к столу
            - Ну давай, бухти, что у тебя там приключилось? – спросил он Беса, разливая по стаканам водку.
            - Короче, когда вы ушли от нас – начал рассказывать Бес, но Боб его тут же перебил.
            - Во как. От нас – со смехом произнёс Боб – а то всё ноешь, не буду служить. А сам уже ихним стал.
             - Всё. На хрен, надоело – тут же бзбеленился Бес – не пойду я больше в лес.
              - Ну не хочешь получить жалование, можешь не ходить – констатировал Боб, демонстративно вытаскивая из сейфа пачку денег.
              - Хочу – произнёс Бес, жадно вперившись в пачку хрустящих банкнот.
              - Тогда не ной, а рассказывай – сказал Боб, располовинив пачку, и вытащив из одной половинки банкноту, протянул её Бесу.
             - Всё-таки стоху заныкал – про себя отметил Бес, глядя на ручные манипуляции Боба – хорошо хоть не пять соток вытащил.
             - Ну, давай, рассказывай, что там этот упырь сотворил? – поторопил Боб Беса, глядя, как тот любовно пересчитывает жалование.
             - Когда вы ушли – начал радостно пересказывать Бес – Вий под утро очухался, и схавал уснувшего за столом чношника, а потом других гонял, покуда те не разбежались.
             - Ну и в чём тут угроза нам? – не понял Боб.
             - А в том, что он их три дня уговаривал вернуться – сказал Бес – и те вернулись, когда он им разрешил творить вам козни.
            - Вот ведь козёл – возмутился Боб – а за столом то как чирикал. Мы за мир, за дружбу. А с чего это он вдруг чношника схавал? Инстинкт проснулся?
           - Да он в нём и не засыпал. Ты бы видел, как он своего последнего зама смачно схавал – ответил Бес, и горько вздохнул.
          - Чего это ты так вздыхаешь? – полюбопытствовал Боб.
          - Так я же теперь главный кандидат в замы – выдохнул Бес, ища в глазах Боба защиту.
          - Прими мои соболезнования – сказал ему на это Боб.
          - Всё на хрен. Снимай меня с разведчиков – снова вспыхнул Бес, не найдя в словах Боба поддержки – Я не собираюсь ради Пуратинска становится Виевым обедом.
          - Чё ты хочешь? – спросил Боб, понимая, что слова по поводу, помочь селению, святая обязанность каждого пуратина, сейчас не прокатят.
          - Или посылай кого другого – выпалил Бес – или повышай в звании.
          - Куда повышать то? – изумился Боб – ты и так уже заслуженный разведчик.
         - Я хочу быть агентом 007 – нагло заявил Гоша, пользуясь своей незаменимостью.
         - Охренел совсем - про себя выругался Боб, сквозь зубы выдавив вслух – хорошо.
         - И повышение жалования в два раза – нагло заявил Гоша, беря быка за рога.
        Бобу очень сильно захотелось набить наглое Бесово хлебало. Но он понимая, что это будет глупо, хотя очень и заманчиво, произнес – хорошо, только  есть два но.
         - Какие? – пафосно спросил Бес, упиваясь своей значимостью.
         - Первое;  борзеть не надо. Я не печатный станок – строго заметил Боб – второе; прибавку начну платить позже.
         - Прибавка в два раза и сейчас – нагло заявил Бес, переходя границы вседозволенности.
         - Значит так – строго подытожил Боб – можешь больше не ходить в разведку. Но учти, сачковать я тебе не дам. Будешь скоро рыбьи фекалии с садков счищать.
         - Нет. Лучше в разведку – испугался Бес.
         - У нас незаменимых нет – грозно рыкнул Боб – за такие деньги, что я тебе плачу, я и со стороны найму агента.
        - Я больше не буду наглеть – пролепетал Бес, поняв свой перебор.
       - Завтра шуруй в лес – смилостивился Боб, строго добавив – без всяких надбавок и агентов 007.
       - Можно недельку отдохнуть? – взмолился Бес.
      - Три дня – сухо промолвил Боб – и ни минуты больше. Свободен.
И Бес три дня бухал, заливая свою обидную оплошность. Не зря же есть народная мудрость. ЖАДНОСТЬ ФРАЕРА ПОГУБИТ.

           Часть вторая.  ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОВОКАЦИЙ

         А провокации продолжались.  Однажды Стас после мероприятия в роще остался в ней спать. Нет. В этом нет ничего предрассудительного.  Оставался он в роще не первый раз. Но вот такого, что было с ним при пробуждении, раньше не случалось. После пробуждения у него нестерпимо чесался глаз. Он спешно пошёл домой и увидел в зеркале именно то, чего боялся увидеть. Синяк.
        - Какая сука посмела меня, беззащитного, задеть – зарычал с обиды Стас, внимательно изучая в зеркале синяк. И вдруг его насторожила форма синяка. Под глазом четко запечатлелось копыто.
         - Коровы, что ли по мне прошлись – грустно размышлял он, изучая синяк – да нет. У тех копыта крупнее. Бараны? Так их я уже давно не видел. Чёрт, сука, которого я утром у селения пару раз видел – внезапно осенило его - Он тут не зря по утрам ошивается. Меня, сука, караулил - вспомнил он эти встречи – но зачем? – задал он самому себе вопрос.
         - Поиграться, козёл, захотел – тут же он , скрежеча зубами, ответил на свой вопрос – ну что ж. Раз хочет, значит, поиграемся.
       И рано утром Стас направился в рощу,  по дороге выломав у Слаты в заборе штакетину.. И надо же так случиться, что именно в это же время, по роще в Утрамяки направлялся Бес.
         - А ну-ка стоять, скотина!!! – заорал Стас ненавистному силуэту, и подняв над головой штакетину резво бросился на обидчика.
         К его неудовольствию и разочарованию, серый чёрт прытко побежал от разъяренного Стаса в сторону кладбища и скрылся из вида. На следующее утро повторилось тоже самое действо.
          Вечером Боба посетил возмущённый Бес.
           - Снимай меня с разведчиков – гневно заявил он Бобу с порога.
           - Что опять не так? – рыкнул в ответ Боб.
           - Мне надоело уходить на работу и возвращаться каждый раз, рискуя быть убитым – возмущённо ответил Бес.
           - Не понял – сказал Боб.
          - Стас мне проходу не даёт – признался Бес – каждое утро со штакетиной подкарауливает.
           - Ну, так успей переодеться. Он увидит, что это ты, и не тронет – предложил ему Боб.
           - Пока я переоденусь, он мне несколько раз штакетиной хлебало снесёт – аргументировал свой довод Бес.
           - Хоть ты то ему подскажи, что это я – попросил Боба Бес – раз до него не доходит. Ведь все в селении знают, что я агент. Чё он ко мне всё цепляется?
          - Тебе бы под глаз фонарь повесили, ты б тоже кидался на обидчика – заметил Боб.
          - Я то тут причём – произнёс Бес – он ведь знает, что я агент. Раз у селения хожу, значит это я.
          - Понимаешь, в чём загвоздка – замялся Боб – все тебя считают коричневым, а не серым чёртом.
          - Тогда сделай меня коричневым – заорал Бес.
          - Тебя хрен поймёшь – засмеялся в ответ Боб – то ты с пеной у рта орал, что не хочешь быть Винни-Пухом, а теперь вдруг захотел.
          - А теперь вдруг захотел – заартачился Бес.
          - А что ты в Утрамяках скажешь, почему ты вдруг стал коричневым? – заметил Боб – скажешь, что в дерьме искупался, так это временная отмазка. Заставят помыться, и криндец.
           - Да уж, Боб – вздохнул Бес – устроил ты мне ребус.
           - Так есть, альтернатива, которую я намедни озвучил – подсказал Боб – рыбьи фекалии с садков счищать.
          - Я уж лучше в сером обличье поверчусь – передёрнувшись, заметил Бес.
          - Ладно, скажу Стасу, чтоб тебя не трогал – проявил Боб милосердию к Бесу.
И тот, изрядно подпив, вернулся в свой лагерь.
     В тот вечер произошёл казус с Машей. Вернее не с ней, а кто его с ней решил сделать.
     Один мелкий чёрт, неокрепшим детским умишком, решил её попугать. В то время у Машиного дома рыли водопровод. И вот этот мелкий идиотик, иначе его не назовёшь, спрятался в кустах недалеко от доски проложенной как мостик через канаву, и стал ждать Машу. Вот настал  момент, когда на мостике появилась Маша, пьющая с горла лимонад.
              - А ну-ка дай попить – завизжал мелкий чёрт, внезапно выскочивший к Маше, в надежде, что она испугается, и рухнет в канаву с водой.
             - Ну, попей – спокойно ответила Маша, и столкнула бедолагу в канаву.               
            - Пей, мой маленький – приговаривала она, укунув его пару раз с головой в конаву при его попытках вылезти.
           Тот, словив дюжину «огурцов», всё же выбрался из ямы и со всех копыт бросился в сторону леса.
            - Захочешь пить заходи. Мне воды не жалко - кричала Маша, хохоча ему вслед.
      После этого в Утрамяках детишкам строго наказали не шляться вблизи Пуратинска, а уж если туда попали, узрев Машу, тут же бежать домой.
     На следующий после беседы с Бесом вечер, объектом провокации стал сам Боб.
           Была суббота, и он в подпитии возвращался домой из бани. На пустыре между Пуратинском и Нихилёвым, он в темноте услышал приближающийся к нему цокот копыт. Он чинно повернулся, что бы узнать, что там за баран, как тут же был оглушён ударом по голове, чем-то тяжёлым.
        - Бутылка на месте – нащупав её за пазухой, подумал очухавшийся Боб – значит это был не человек, а кто же тогда. Баран? Тот не подпрыгнет до уровня головы, к тому же рядом лежала внушительная коряга. Остаётся одно. Нечисть.
         - Ну Бес, сука – вдруг осенило его – отблагодарил, за то, что я оградил его от Стаса.
    И он затаил на бедного Беса обиду. Об своём казусе он никому не сказал и на вопрос, откуда у него на лбу шишка?, отвечал, что споткнулся, добродушной улыбкой пресекая дальнейшие вопросы. Боб не хотел подмачивать свою репутацию, и потому не применял к нечисти карательных мер. Даже после состоявшегося разговора с Бесом.
        - Ты что творишь, чудила – накинулся он на Беса, когда тот пришёл к нему для доклада.
        - Что я творю? – искренне изумился тот.
        - Не ты меня по башке корягой, что ли, стукнул? – в свою очередь изумился Боб.
        - Подумай сам. Если б это был я, приперся бы я сейчас к тебе? – аргументировал свои доводы Бес – и на кой хрен мне надо тебя по башке палкой бить?
        - Да хрен вас поймёшь – уклончиво заметил Боб, чеша на лбу шишку.
       - Кстати, в Утрямакав вчера вечером, праздник был  - сказал Бес, хитро посмотрел на Боба.         
       - Там одному чношнику, вдруг не с того ни сего чин генерала дали – продолжил он, не смотря на напускное состояние Боба.
        - Хрен то с ним – махнув рукой, сказал Боб и спросил у беса – а ты то чё припёрься?
       - Да они там наглыми гоголями ходят – сообщил Бес – что-то скоро будет. Готовьтесь.
      - Ничего не будет – уверенно заявил Боб – можешь смело возвращаться. Они там уже наглыми гоголями не ходят.
       - Что случилось? – поинтересовался Бес.
И Боб рассказал ему следующею историю, которую он услышал из уст рыбаков после их очередной ночёвки.

               Часть третья . КОНЕЦ ПРОВОКАЦИЯМ

           Утром Шекур вылез из палатки и стал разводить костёр. Разведя костёр, он, побросав  туда сухих сучьев, вытер рукавом стакан, достал из рюкзака краюху хлеба, поставил её вместе со стаканом, на камень и, отойдя к берегу достал из воды холодненькую бутылочку водки. Подойдя к камню, он с удивлением, не обнаружил на нём стакана.
               - Коля – крикнул он вовнутрь палатки – ты стакан не брал?
               - Я что, факир что ли, из палатки стакан с камня брать? – раздался из палатки недовольный глас Палкина, а затем оттуда показался такой же недовольный лик.
                - Может чайки скомуниздили? – выдвинул он свою версию, вылезая из палатки.
                - Они бы тут тогда кружили – развеял его версию Шекур, тревожно озираясь по сторонам.
               - Да, ладно, заморачиваться – сказал Палкин, подсаживаясь к костру – на мой стакан. Из одного попьём. Не впервой.
         Шекур наливая целый стакан, спросил у друга.
               - Ты хлеб кусал?
               - Когда? – удивился Коля.
               - Сейчас – сказал Шекур, озирая половинку краюхи, бывшей недавно целой.
              - Зачем? – вновь удивился Коля, и грозно рыкнул – чё ты до меня с утра докапываешься?
              - Да ладно. Проехали – подытожил Шекур, ставя на камень полный стакан – глуши, давай.
              - Сейчас огурец только достану – сказал Коля, залезая рукой в рюкзак, а Шекур тем временем отвлёкся на подкидку дров в костёр.
        Каково же было изумление, когда, повернувшись, они не обнаружили на камне стакана.
               - Что за херня – выругался Шекур, шаря руками вокруг камня – ни осколков, ни мокроты. Испарились они что ли?
              - Да ладно не парься – заметил Коля Шекуру, тревожно смотревшему по сторонам, ставя на камень, начатую бутылку – давай с горла выпьем.
               - Шшш - приложил тот палец ко рту – слышал слева, что-то прошлёпало.
              - Где? – спросил Коля, тревожно озирая левый край берега.
         Обернувшись к камню, они не обнаружили на нём бутылки.
              - Да что же это за херня – вновь гаркнул Шекур, и тут же со всех сторон раздалось многочисленное шлёпанье и громкие всплески воды.
       И тут рыбаки явственно узрели косяк водяных, который, усердно махая ластами, стремительно грёб к ближайшему острову.
       Рыбаки кинулись к воде и стали бросать вслед плывущим камни. Но те уже вылезали на остров.
              - Ну, - гаркнул Шекур обидное для мужчин слово – Вешайтесь, звездец вам, суки.
             - А ты, козёл, достань нас на острове – нагло крикнул один из водяных писклявым голоском – ну,чё?
Слабо?
            - Ну, всё, криндец вам, пресноводные – заорал Коля, подбегая к лодке.
            - За козла, ты мне урод, сейчас ответишь? – поддержал друга взбешённый Шекур, садясь за вёсла, не сводя с острова злого, испепеляющего взгляда.
    И они понеслись на лодке к острову с такой скоростью, которой бы позавидовали олимпийские чемпионы по академической гребле на каноэ и байдарках.
    Водяным ничего не оставалось делать, как разбежаться по острову и залезть на деревья, так как плыть до берега было чревато потоплением и убиением.
    Причалив к острову, уязвленные рыбаки бросились в глубь острова, стали с корнем вырывать деревья, и резко махая ими, встряхивать с них очумевших от страха водяных. Вырвав все деревья, он сгребли всех обидчиков в кучу и начали месить кулаками. При этом Шекур прислушивался к тембру их криков. И наконец, услышав писклявенького, Шекур поставил его на ноги, вернее на ласты, и начал отчаянно топтать их ногами.
           - Тебе говорила мама, не обзывайся – приговаривал он при этом действе – а ты её не слушал, не слушал..
         Бедный водяной исходился в диком  крике, и Шекур отпустил его. Ведь он, как и все пуратины был добросердечным и отходчивым. Затем они стащили стонущие тела в одну кучу, и Шекур царственным тоном, громогласно заявил.
            - Слушайте все сюда, додоны пресноводные. Не мы первыми начали, а вы. Так что, скажите своим сухопутным братьям. Если они не прекратят делать пуратинам гадости, то их ждёт та же участь, что и вас, а может и похуже.
           - Мы поняли, всё поняли – закивали зачуханные водяные.
           - А теперь брысь отсюда, чтоб я вас не видел – рявкнул Шекур.
  И водяные поспешили уплыть в тростники.  На следующий день в окрестностях Пуратинска воцарилась тишь и благодать. Пуратины без страха стали ходить в лес. И все за это благодарили рыбаков. Лишь Бес туда-сюда носился по краю леса в неизменном сером костюме. Многие пуратины не знали, для чего он это делает. И хоть в этом была великая тайна, она постепенно теряла свою силу, так как Гоша всем твердил, что Бес казановит в Утрямаках и живёт с чертихой. Но ему слабо верили, и склонялись к тому, что он выполняет там ответственное задание.
             - А что ж его черти не словят и не побьют? – с сарказмом интересовались пуратята у Гоше, после его очередных баек о любовных похождениях Беса.
             - Потому что у них мозгов нет – всякий раз отвечал им Гоша.
             - Врёшь ты всё, дядя Гоша, потому что завидуешь – хихикали пуратята, и убегали от скамейки на детскую площадку.
             - Чему завидовать то? – орал им вслед пьяный Гоша, и тяжко вздохнув, направлялся домой за очередными кренделями от жены.
        Стас всё так же носился утром по краю леса, но отдадим ему должное. Предупреждённый Бобом, он больше не преследовал Беса.
               - Зачем ты по лесу всё бегаешь? Синяк то уж давным давно сошёл – спросил его как-то Боб, встретив его выходящим из леса – бараны и коровы в это время ещё в сараях сидят. Их позже выпускают.
               - По привычке – объяснил немного обескураженный Стас – да и для здоровья бег трусцой полезен – у тут же он накинулся на Боба с вопросом– а к чему тут бараны и коровы?
               - Так нечисть то угомонилась – ответил Боб – кого ж ты тогда тут ловишь?
               - Я ж говорю, что бегаю – стоял на своём Стас.
              - Ну бегай, бегай, спортсмен – хихикнул Боб и направился в селение.
       Надо заметить, что после этой встречи, Стас больше по лесу не бегал.             
  Жизнь, как обычно потекла в Пуратинске размеренно-пьяно, покуда Лёха не попытался внести в неё свои коррективы. А как и что из этого вышло, мы узнаем в следующей главе.

                НЕСОСТОЯВШИЙСЯ БАЛЕТ «ЩЕЛКУНЧИК»

               Лёха целыми днями лежал в гамаке, и от скуки тупо пялился в небо. Денег у него не было, а, значит, и не было его любимой крепкой «Охоты». Он мог бы уехать в город, но на базе он уже не работал, а что-то искать новое ему было лень. И вот в думах, где добыть денег, с каждым днём в нём зарождалась культурная идея. Он снова загрезил театром.
                - Жаль тогда билеты на «Отелло» не сделал. Хотя бы по десятке – мысленно сокрушался он, лениво покачиваясь в гамаке – пришло же человек сто пятьдесят. Итого полторы тысячи.
                - Надо что-то предпринять. Но не в академическом стиле, а что-то новое, неординарное. Какой нибудь нью-балет замутить. Народ любит, что-нибудь этакое – размышлял он, куря очередную сигарету – Вот только как этих убедить?  подумал он о Слате с Гошей. А ещё надо кого-то на женскую роль брать. Пригласить опять прошлую актрису, так эти возбухать начнут, а позже бухать. Да пошли они на хрен …. Неприлично обозвал Кима друзей. Тоже мне барины. И с этой попляшут за литруху на рыло. Где я этим эстетам недоделанным другую артистку найду?
                - Два литра, это двести рэ – нервно закурил Лёха новую сигарету – надо, значит, и билеты по двадцать рэ делать, а ещё лучше по полтиннику.  Допустим придёт на балет человек сто. И того пять тысяч рэ. А если дневной и вечерний сеанс сделать. Получится десять тысяч. За месяц нарисуется  триста тысяч – считал он в уме прибыль, забыв о том, что артистам положен отдых – пятьдесят тысяч заплачу за аренду, четыре тысяча артистке, шесть тысяч этим – небрежно подумал он о недавних своих соратниках – итого получится чистыми, двести сорок тысяч. Того глядишь за годик выкуплю клуб и построю рыбхозяйство. Разведу осётров, чуть позже построю рыбзаводик и буду из нереализованной рыбки лепить консервы и презервативы,  тьфу ты, пресервы. Не о том подумал. Во Бобу то нос утру, пока он  раскачивается. Раскачается, хвать, а озеро то моё.
               Пока Лёха витал в мечтах, незаметно наступил вечер.
                - Надо бы порыться в книгах, и почитать что-нибудь стоящее для будущего сценария балета – заключил Лёха, и пошёл в дом искать книжку.
         Взяв в руки «Муму» он вскоре откинул её.
                - Не годится – подытожил он – барыня стерва, Герасим немой, да бедная собачонка. Мало экспрессии, да и вряд ли Слата или Гоша согласятся играть собачонку. Где плясать? На воде что-ли.
       Взяв вторую книжку, Лёха увлёкся ей так, что несколько раз перечитывал её до утра. Это была сказка Гоффмана «Щелкунчик».
       Утром он проснулся с готовым сценарием и стремлением поставить нью-балет.
      Оставалось съездить в город за актрисой и уговорить друзей.
Актрису он уговорил быстро, так как её не брали даже в любительские театры. Но правда был один нюанс. Та согласилась с двумя условиями, учтя фиаско с Отелло. Первое условие, зарплата не четыре тысячи, а пять и второе условие, предоплата за три месяца вперёд. Лёху это сначала покоробила, но мечта о рыбхозяйстве и заводике заставила его принять эти условия контракта. Он взял быстротечную ссуду, выдал ей аванс, а на остатки ссуды купил четыре бутылки «Гиннеса», для заключения контракта со Слатой и Гошей. Две он выпил сразу по дороге домой, решив, что две бутылки на каждого будет для них жирно. С актрисой он подписал  контракт на три года и вместе с ней снова отправился в Пуратинск. В контракте был один интересный пункт, за который он нисколько не переживал. В течении трёх лет, она не должна забеременить.  Приехав домой, он поселил актрису во времянке возле дома и на следующий день нанёс визиты друзьям.
                - Чё припёрся? – негостеприимно встретил его Слата, к которому он первым нанёс визит.
       Сделал он это предусмотрительно, так как приди он первым к Гоше, то о цели визита будут знать все пуратины, пока он дойдёт до Слаты.
                - Разговор есть – вальяжно произнёс Кима, ставя на стол бутылку «Гиннеса». Эффект, как он и ожидал, сработал. Слата тут же сел за стол переговоров.
                - Откуда такое богатство? – изумлённо спросил Слата, вертя в руках бутылку.
                - Премию получил за лучший сценарий – слукавил Кима, пользуясь благоприятным моментом – спектакль по нему буду ставить. Дивидендов будет, мама не горюй. Ты как? Будешь в нём участвовать.
                - Если будешь платить хорошо, то что бы не сыграть – согласился Слата, блаженно запрокинув в себя стакан.
                - Тогда завтра встречаемся в шесть вечера в клубе – промолвил Кима, вставая из-за стола.
                - А кого играть то? – спросил Слата.
                - Завтра узнаешь – уже из прихожей ответил Кима.
                - Главное не дать опомниться – рассуждал он, направляясь к Гоше.
                - Я ничего играть не буду – с порога выкрикнул Гоша, едва увидев Лёху – мне твоего Отелы вот так хватило.
                - Слата уже успел накапать – понял Кима, видя озверевшее Гошино лицо, и с тревогой подумал – неужели на Гиннес не купится?
      Но его опасения оказались беспочвенными.
                - Ну так сразу бы и сказал, что бухнуть зашёл – сразу поменялся в лице Гоша, не сводя завороженных глаз от красивой бутылки.
                - Тебе ещё не надоело буёвничать? – заходя издали, задал  Лёха вопрос Гоше, после того как тот с блаженством  выпил свой стакан.
                - Не понял – настороженно спросил Гоша, не вникая в суть вопроса.
                - Не надоело по Пуратинску без дела слоняться? – упростил свой вопрос Лёха.
                - Надоело – тяжело вздохнув, согласился Гоша.
                - А поиграть ты не хочешь – заметил Кима.
                - Нет – категорично рявкнул Гоша, снова сделав зверское лицо – мне Отелло хватило. Так что иди ты на хрен со своим спектаклем.
                - А зря – заметил Кима, беря в руки полупустую бутылку – кстати, знаешь, откуда у меня такой коньяк?
                - Скомуниздил в городе – небрежно озвучил свою гипотезу Гоша
                - Гения легко обидеть – изобразив на лице печальную мину, вздохнул Кима, наливая Гоше целый стакан, для пользы дела, жертвуя своей долей.
                - Да ладно, не обижайся – сказал Гоша, блаженно опорожнив очередной стакан – чего не скажешь в шутейном разговоре.
            Но Лёха промолчал, держа на лице всю туже печальную мину.
                - Кого играть то? – спросил Гоша, внезапно ощутив свою вину.
                - Завтра вечером узнаешь – сказал Лёха, резко вставая из-за стола.
          Он не ожидал таково удачного для него развития диалога, и потому быстро направился к выходу, чтоб Гоша не узрел ненароком его счастливое лицо.
                - А сколько платить собираешься? – крикнул Гоша вслед уходящему Лёхе.
                - Всё завтра – ответил из-за двери Лёхин голос и добавил, чтоб продлить интригу – а коньяк, из гонорара за лучший сценарий.
           На следующий день вечером, хоть они шли к клубу по отдельности, в их воображении вырисовывалась одна и та же картинка. Стол, заставленный заграничным коньяком и изысканными закусками. И каково было их удивление и разочарование, когда вместо воображаемого стола, они увидели реальный стол. С двумя бутылками дешёвой водки и жухлыми огурцами. Здесь, конечно, Лёха прокололся. Во-первых, такой стол сразу вызвал у друзей апатию к спектаклю. Во-вторых, этот стол дал понять, что не было никакого гонорара, и на что он им собирается платить,  было непонятно. Но друзья решили принять его игру, вернее повернуть её в их русло. Сделать вид, что им очень интересно, да и не пропадать же водке задаром.
                - Ну, давай рассказывай, что у тебя там за спектакль? – наигранно поинтересовались друзья, выпив по стакану, хрустя жухлыми огурцами.
                - Это будет не спектакль, а нью-балет – начал увлечённо озвучивать Лёха своё детище, на которое он угробил всю ночь, и потому выглядел немного вялым.
                - Здорово – восхищённо заорали друзья, хоть и не понимали, что такое, нью-балет и с чем его едят.
                - Это я придумал – оживился Лёха, обрадованный их лжеинтересом – мы такой фурор создамим в театральном мире.
                - Конечно – веселились друзья – кого играть будем?
                - Не надо меня перебивать – вальяжно заметил Лёха – сейчас я вам всё разъясню.
        И его не насторожил тот факт, что друзья, без всяких комментариев, сделали сосредоточенные лица.   
                - Короче, мы будем ставить балет «Щелкунчик»– заявил Кима, не замечая в лицах друзей сарказма.
                - Ты, Григорий, будешь щелкунчиком – сказал Кима Гоше.
                - По мне хоть Фантомасом – засмеялся в ответ Гоша – за два литра водки за балет.
                - А не обописаешься? – хотел было рявкнуть Лёха, в ответ на наглые притязания Григория, но осознал, что его алчный пыл надо сбить мягко, иначе эти козлы заматерятся, и сразу уйдут.       
                - Этот вопрос мы позже урегулируем – вслух заявил он.   
                - А ты, Саня, будешь мышиного короля играть – продолжил он, оставляя щекотливую тему гонораров, на потом.
                - Это как? – удивлённо спросил Слата.
                - Про атрибутику потом поговорим – пояснил Лёха и добавил – а ещё в балете будет участвовать Маша.
                - Кто? Маша? – хором сказали друзья – нет. Мы с этой егозой не будем играть. Ты её дядя, ты с ней и играй. Семейным подрядом, а нас уволь.
                - Да не племянница моя Маша – уточнил Лёха – имя у героини такое. Она невеста щелкунчика.
                - Кто? Маша? – не поняли друзья.
                - Да не Маша – выпалил в сердцах Кима - ей Щелкун на хрен не нужен. Там другая Маша из сказки. Достали уже со своими непонятками!!!
                - А почему её Машей зовут, а не Глашей к примеру? – с ехидцей спросил Гоша.
                - Это ты не у меня, а у Гоффмана спрашивай – недовольно отрезал Кима – он эту хрень написал. И давайте по делу – продолжил он и добавил, повернувшись к Слате – у тебя будет три башки.
                - А почему не десять? – зло спросил ошеломлённый Слата.
                - Потому что, по сценарию, три – отрезал Кима.
                - Я что, похож на трёхголового наркошного змея? И как я их выращу? – недовольный спросил Слата.
                - Мы их из картона сделаем – попытался обнадёжить его Лёха, под аккомпанемент Гошиного ехидного смеха.
                - Слушай, экспериментатор хренов – заорал на Киму Слата, задетый Гошиным смехом – приглашай Герыча и пусть он тут крысиного короля играет.
               - Не крысиного, а мышиного короля – поправил его Кима.
               - Не вижу большой разницы – ответил Слата с нотками обиды в голосе.
                - Чего ты обижаешься. Тебе с ними недолго на сцене быть – внушал ему
 Лёха – тебе две их Гоша снесёт во втором действии.
                - А почему не три? – язвительно поинтересовался Гоша.
                - А чем он есть будет? – спросил Лёха.
                - Хрен с ним есть – всполошился Слата – чем я пить буду.  И с какого хрена мне бошки сносить?
                - За то, что ты к его невесте Маше домогаться будешь – пояснил Кима.
                - А невеста хоть как? Ничего? – оживился Слата.
                - Та же, что и Дездемона – ответил Лёха.
                - Вот ты её и домогайся и женихуйся с ней – разъярённо, в два голоса заорали друзья – а нам это и на хрен не надо. Даже за два литра на рыло.
              - Я, не понял, что трудно сделать за шторой, действия, имитирующие домогания? – зло спросил режиссёр Лёха.
               - Это как? – поинтересовались артисты.
              - Стой и дёргай рукой штору, чтоб она тряслась – прокомментировал Кима.
              - Ага, затрясётся она, жди – зло ухмыльнулись артисты – её хрен напугаешь. Она сама кого хочешь напугает.
             - Кто? – не понял режиссёр.
             - Дездемона твоя грёбанная, или как её там, Нихертити – ответили артисты                – Другой покрасившее не мог найти за это время? – больше всех возмущался Гоша.
             - При чём тут Нифертити – сказал Кима – я штору имел в виду. Совсем меня запутали, козлы.
             - Допустим, потрясём штору, и что дальше? – спросил Слата.
             - Не вы потрясёте, а ты потрясешь – поправил его режиссер и пояснил – но сперва Маша станцует, а ты выскочишь из-за угла и утащишь её за штору и там будешь её домогаться.
               - Я сказал, не буду. Сам её домогайся – вновь вспыхнул Слата.
               - Не её, а штору. Договорились ведь  – рявкнул Кима, недовольный его непонятками – затем ты, Щелкунчик, выскочишь на сцену и крикнешь ему, «а ну-ка чмо, иди сюда» . Ты, Саня, выйдешь на сцену, а ты, Григорий, спляшешь перед ним танец смерти и срубишь ему мечом
               - Три бошки – смеясь, перебивая режиссёра, съязвил Гоша.
               Режиссёр, вместо того, что бы сделать замечание Гоше, почему-то, начал его внимательно рассматривать.
              - Нет. Не годится. Рожа у тебя добрая – вдруг ни с того, ни с сего, заявил режиссёр – вернее не страшная.                                                
               Чё, думаешь, бошки не снесу? – сказал Григорий, приняв замечание в свой адрес.
              - Будем большие зубы картонные вставлять – решительно заявил Кима.
              - Кому? – не понял Григорий.
              - Тебе – ответил Кима.
              - На кой? – начал заводиться Гоша.
              - Вы Гофмана читали? – поинтересовался он у артистов.
              - Может и читали – ответили друзья – за всеми разве уследишь.
             - Так вот «щелкунчик» это орехоколка в форме человечка, которая ожила в рождественскую ночь, и влюбилась в Машу – начал объяснять режиссёр – а мышиный король её тоже хотел и решил опередить «щелкунчика». Но не тут то было. Как он не хлестал «щелкуна» хвостом по хлебалу, тот ему снёс три башки напрочь.
             - А тогда почему мы не по сценарию играем? – заметил Гоша, ехидно взирая на Слату – там три сносят, я три и снесу.
             - Нельзя – резко заметил Кима, и объяснил причину – нам много спектаклей играть.
               - Я согласен с тремя бошками скакать – неожиданно заявил Слата, хищно взирая на Гошу – если мне заместо хвоста хороший хлыст пришьют.
                - На кой – удивился Кима.
                - А как по сценарию – уточнил Слата – чтоб я этого «щелкуна» недоделанного по хлебальнику им хлестал.
                - Это я «щелкун недоделанный? – заорал Гоша – да я тебе сейчас, потрох крысиный до спектакля башку снесу – заявил он, и сжав кулаки, бросился на Слату.
                - Не распыляйтесь до спектакля – просил их Кима, грубо разнимая артистов.
               - А «щелкун недоделанный», и потрох крысиный, неплохие реплики – удовлетворённо заметил Кима, растащив их по сторонам – надо их включить в спектакль.
               - Говоришь мне надо зубы картонные вставить? – обратился к Киме разгорячённый Гоша.
               - Надо – ответил Лёха, и уточнил – для схожести.
               - Два литра будешь платить? – вернулся Гоша к щекотливой теме гонорара.
               - Каждому – поправил его Слата.
               - Нет – заявил режиссёр – пока по литру, потом может быть, когда раскрутимся.
               - Тогда вставь себе эти зубы, сам знаешь куда – заявил Гоша – и сам наплясывай со своей красоткой, или Борю Моисеева пригласи. Пусть он поёт и пляшет. А мы тебе не балеруны-педики. Пошли, Саня, в рощу лучше, отдохнём.
               - А как же балет? – в отчаянье выкрикнул Кима, видя, как вместе с ними уходит и его рыбзаводик.
              - Может тебе ещё тут танец маленьких лебедей сплясать – едко заметил Гоша и не дождавшись ответа, резко добавил – перетопчешься на одной ножке.
           И, хихикая, друзья вышли из клуба, резко хлопнув дверью.
 Вот на такой минорной ноте закончилась вторая Кимина попытка привить селению культуру. И вновь он стал в контрах с привередливыми, как считал он, артистами.

                ОДИССЕЯ БОБА И СТАСА ИЛИ ЗНАКОМСТВО С ЦИКЛОПОМ   

            Густой туман окутал гладь. На берегу он немного рассеивался, поглощаемый деревьями, но на самом озере не было видно ни зги. Тишина в это раннее утро стояла такая, что каждый звук отдавался за километр. Вот и сейчас были слышны плески вёсел и чьё-то нервное бормотание, и если к нему прислушаться, то можно услышать следующее.
              - Надо было с вечера домой грёбать, а не сейчас, когда ни хера не видно – ворчал голос, явно принадлежащий Бобу.
              - Так кто же знал, что сегодня такой туман будет – возражал ему голос, явно принадлежащий Стасу – да и кое-кто вчера особо не спешил домой, налегая на водочку.
               - Вот Шекур, молодец.  Угрёб вчера втихаря, даже не предупредив – бурчал Боб, скрепя уключиной весла – не по рыбачьи это.
               - Не по рыбачьи, было ему бормотуху, вместо водки наливать, каждый раз доказывая, что она полезней – поправил его Стас.
                - И что? – поинтересовался Боб.
                - Естественно, он обиделся и уплыл – пояснил Стас.
                - И мотор наш прихватил, сучонок – злобно выругался Боб.
                - На хрена ему наш мотор, если у него свой есть – резонно заметил  Стас.
                - А где тогда наш? – изумился Боб.
                - Ну ты даёшь – усмехнулся Стас – наш на дне озера, так как кое-кто пытался мне доказать, что он на воде, покруче Шумахера на суше, и так рьяно закладывал виражи, что мотор отвалился.
                - Я и говорю, сучонок – снова выругался Боб.
                - Шекур тут не причём, он уже тогда угрёб – внёс ясность Стас и удивлённо добавил – ты вообще, что ли, ни хрена не помнишь?
                - Вот хоть убей, не помню – выдохнул Боб – как на место приплыли, помню, как сети с капканами ставили помню, а потом как отрезало.
                - Тебя вообще вчера будто подменили – заметил Стас – сначала Шекура бормотухой обидел, потом мотор утопил, потом меня своими баранами доставал.
       При последних словах у Боба в голове появилась хоть какая то ясность.
                - Да – хмыкнул он – перед Шекуром надо извиниться, а ты Стас не обижайся, но синяк тебе бараны тогда поставили.
                - А я говорю, черти или Бес – вспыхнул как порох Стас.
                - Ну какие к чертям черти – возразил Боб – сам то в это не веришь, и Бес тут не причём.
                - Ну, тогда кто ж тебе дубиной по башке шарахнул, если не черти? – спросил Стас, введя тем самым Боба в ошеломление, так как Боб считал, что про его казус знают только он и Бес.
                - Это я ещё выясню – пробурчал Боб, немного придя в себя – может сам Бес, за то что я ему жалование задерживаю. Стукнул, звездёныш, а на чёрта с лампасами стрелку перевёл.
                - На какого ещё чёрта с лампасами? – заинтересовался Стас.
                - Да это всё бесовский бред – начал темнить Боб, ломая голову, откуда мог Стас узнать про его казус после бани – не верю я в чертовщину. А, кстати, откуда ты про дубину узнал?
               - Об этом всё селение знает, только тебе не говорят – сказал Стас – не хотят тебя огорчать.
               - Ну, Бес, скотина – зло подумал Боб, и что бы уйти от щекотливой темы, вернулся к теме Стаса.
               - А знаешь, что я про твой глаз думаю? – сказал Боб Стасу.
               - Что? – внутренне напрягся Стас.
               - То, что ты мирно спал, а мимо пробегало стадо баранов. Стали через тебя перепрыгивать, и один нечаянно заехал копытом под глаз – озвучил свою гипотезу Боб.
              - Значит, ты так считаешь? – угрожающе спросил Стас.
              - Да – ответил Боб, не ожидая со стороны Стаса враждебных действий.
              - Ах так – заорал Стас и вырвав из уключины весло,  с остервенением швырнул его в воду.
              - Ты что натворил? – выдохнул Боб, приходя в себя от увиденного.
              - А не хрен меня было баранами подкалывать – с обидой заметил Стас.   
              - И как теперь одним веслом грести? – спросил Боб, испепеляющее глядя на Стаса.         
              - Как индейцы на каноэ – подсказал Стас – я на корме буду путь указывать, а ты стоя взади греби.
                - А почему я? – поинтересовался Боб.
                - А не хрен было меня с баранами подкаливать – пояснил Стас, и полез на корму.
           Боб, тяжело вздохнув, взялся за весло.
      Туман начал понемногу рассеиваться, и внезапно перед ними возник остров с большим холмом посередине.
                - Земля! – радостно воскликнул Стас.
                - Что-то я такого острова здесь не видел – заметил Боб, направляя лодку к берегу.
                - А ты хоть раз тут трезвым плавал? – безобидно подколол его Стас.
                - Обижаешь – засмеялся Боб, опустив в лодку весло.
   Выйдя на сушу, друзья ощутили прилив радости. Ведь их за утро так достало качание в лодке, что они плашмя легли на землю.            
                - Ну что? – спросил Боб, немного отдохнув – отметим наше прибытие на сушу?
                - А у тебя, что есть, чем отметить? – радостно спросил Стас.
                - А как же – засмеялся Боб, подойдя к лодке – я человек предрассудительный  - заключил он, и достал из-под кормы две литровые бутылки «Нашей водки» и свёрток с закуской.
        Что он этим хотел сказать, что он рассудительный или с предрассудками, Стаса в тот момент не интересовало. Он с умилением наблюдал как Боб разложив на газету бутерброды, разливал по стаканам живительную жидкость.
                - Не подначивал бы с баранами, цены б тебе не было – сказал он Бобу, в порыве нахлынувших чувств.
        Опрокинув литр, друзья полежав немного решили разведать холм, стоящий посередь острова. Об этом они договорились в процессе пития.
           - Странное сооружение – заметил Стас, опустошив очередной стакан – чтобы это могло быть? Явно это творение человеческих рук.
           - А может это скифское захоронение? – озвучил свою гипотезу Боб – помнишь, их в школе проходили?
            - Откуда тут скифам взяться? – усомнился в ответ Стас.
            - Э. Не скажи – заметил ему Боб – в мировой истории так всё запутано, что без стакана хрен разберёшь.
            - Вот литр допьём и разберёмся – решительно сказал Стас.
        Вот литр допит, и друзья, изрядно опохмелившись, двинулись к холму.
            - Представь, Стас, если это скифское захоронение – оживлённо говорил Боб – и там золотые украшения. Во наваримся.
            - И оторвёмся по полной в дорогих кабаках – радостно отметил Стас.
            - Нет – не согласился с ним Боб – деньги, как и люди, должны работать.
            - Тоже Карла Маркса начитался – усмехнулся Стас – всё селение на его «Капитал» подсело. Зачитали уже до дыр.
            - Это не Маркс сказал, а Гарри Смит, знаменитый американский экономист. Читал такого? – поправил его Боб.   
             - Я такое не читаю – буркнул Стас.
            - А зря – заметил Боб – отличное учебное пособие для бизнесмена.
            - Ты решил в бизнес удариться? – спросил его Стас.
            - Да – коротко ответил Боб.
            - В какой, если не секрет? – поинтересовался Стас.
           - Рыбхозяйство построю – ответил Боб – а если скифское золото найдём, ещё и рыбный завод построю.
           - Тебе, что, кроликов не хватило – усмехнулся Стас.
           - Теперь я знаю, от кого угроза исходит, и буду бдить – сказал Боб и предложил Стасу – кстати, не хочешь стать начальником моей службы безопасности.
           - Сидеть в сторожке и бычков охранять? – скабрезно ухмыльнулся Стас.
           - Во-первых; не бычков, а форель с осётрами – серьёзно промолвил Боб – а во-вторых: не в сторожке сидеть, а в офисе, в отдельном кабинете с кондиционером. В сторожке найдётся кому посидеть.
            - А сколько платить станешь? – оживился Стас.
            - Тебя, как друга, не обижу – заявил Боб – столько, что через год своё дело откроешь.
           - Не надо мне дел – отмахнулся Стас – на хрена мне лишние заморочки.
          Боб хотел ему возразить, но неожиданно его перебил Стас.
           - Что это за херня? – настороженно спросил он, глядя куда–то в сторону.
          - Что там – поинтересовался Боб.
          - Следы копыт идущие от озера к холму – пояснил Стас.
         - Лось наверное на остров приплывал – заметил Боб – они иногда так делают.
         - Да тут больше на слона смахивает – сказал Стас.
         - Откуда тут слонам взяться? – спросил Боб.
        - Сам глянь – посоветовал Стас, и узрев удивленное лицо Боба, добавил – ну что теперь скажешь. Лосиные это копыта.
        - Прямь мистика какая то – изумленно заметил Боб, и тоже в свою очередь добавил – Представь, Стас, по тебе тогда, такой бы прошёлся. Это тебе не барашек.
        - Ты опять за своё – вспыхнул Стас – пошли лучше узнаем, кто тут ошивается.
  И они решительно направились к холму. Надо отметить, что пуратины были смелые люди, особенно выпимши. Подойдя по следам к холму, они упёрлись в массивную железную дверь. Явно за ней кто-то жил.
          - Сим, сим открой – попросил Стас, деликатно постучав в дверь.
      Ответом послужило молчание.
          - Сим-сим открой – требовательно заорал Стас, стуча ногой в дверь.
          - Пасть свою закрой – глухо прорычало изнутри.
         - Да я щас тебе сам пасть порву, чудо-юдо грёбанное – орал, задетый этим хамством, поддатый Стас, колотя ногами и руками в дверь.
         - Стас это точно не юдо. Юдо у немцев – только и успел сказать Боб, так как дверь распахнулась, а за ней стоял страшный исполин с огромным рогом на лбу, гневно буравя их единственным глазом.
         - Кому из вас вырвать жало и сожрать с потрохами – зарычал, как определили они, Циклоп, оцепеневшим друзьям – какого хрена мне спать мешаете?.
        -  Ну, извини, мы не знали, что ты так долго спишь – промолвили опешившие друзья.
      - А что ещё тут делать? – заметил циклоп.
      - Выпить хочешь? – предложили ему друзья, что бы замять конфликт.
     - Я не пью – заявил циклоп.
     - Тогда попей лимонада и дальше плющь харю, раз слабо бухнуть с нами – заявил ему осмелевший Стас.
     - А вы идите на берег пейте, чтоб мне не мешать спать – попросил их циклоп. Не смотря на ужасающий вид, он оказался кротким на характер.
     - Иди спи, салабон – съязвил ему Стас, и друзья пошли на берег, язвительно хихикая.
     - Стойте – заорал им вслед простыженный циклоп, и когда те обернулись, сказал – наливайте.
     - Давно бы так – заявили друзья доставая бутылку – мужик ты или не мужик.
     - Мужик – сказал циклоп и выпил стакан.
                - Жена что ли рог навесила – спросил у него Стас, но тот его не услышал, так как начал махая руками танцевать греческий танец сиртаки.на счёт выпивки он оказался салабон.
                - Где ты этому танцу научился? – спросили друзья, удивленно зря на его пируэты
                - Одиссей ему меня научил, поганец, пока я его не схавал – нехотя отмахнулся Циклоп.
                - Вот уж нам то ты не звезди, что ты его схавал – заметил Боб – он тебе глаз выжег и удрал.
                - А это тогда что? – спросил Циклоп, тыча копытом в свой глаз – хрен собачий?
                - Значит золой в глаза сыпанул – зло заметил Стас, и гневно добавил – козёл.
                - Кто козёл? – тут же хищно ощерился Циклоп.
                - Одиссей конечно – уточнил Стас – изподтишка сыпанул золой в глаз и слинял.
                - Да я бы его в открытом бою раздавил, как шмакадявку – заорал Циклоп – а этот писака Гомер всё переврал в своей Илиаде. Ославил меня на весь мир – закончил он свою тираду и горько заплакал.
                - Да ладно тебе из-за какого-то Гомера заморачиваться – подбодрил его Стас, протягивая стакан – он грек и Одиссей грек, вот он и обелил земелю.
                - А меня полным лохом выставил – не унимался Циклоп, осушив второй стакан.
                - А ты мне по нраву братан – в свою очередь подбодрил его Боб – да мы за тебя любого уроем, скажи, Стас. Иди ко мне на работу, раз говоришь тут делать нечего.
                - А что тут делать – согласился с ним Циклоп – остров тут малюсенький, не то что мой. Жрать совсем тут нечего. Ума не приложу, как я тут очутился?
                - А я, кажись знаю, как – заметил Стас, осушив свой стакан – Хоттабыч помог. Ему тоже видать здесь делать не хрен.
                - Покажите мне эту гниду – пьяно заорал Циклоп – я его в порошок сотру.
                - Не надо никого стирать – пресёк его миролюбивый Боб – я тебе предлагаю работу у себя. Как раз будет чем заняться.
               - А что я делать буду? – полюбопытствовал Циклоп.
              - Будешь моё рыбхозяйство охранять от некоторых субъектов – пояснил Боб, намекнув на Слату с Гошей – извини, мяса нет, но рыбой будешь обеспечен. Это всё равно лучше, чем за зверюшками по острову метаться. А уж если без мяса припрёт, разрешаю схавать тех двоих, коль не угомонятся.
              - Да я вобще-то того этого – вдруг замялся Циклоп.
              - Гомик, что ли? – высказал свою гипотезу Стас – так они не по этой линии. И вообще иди на хрен отсюда.
              - Да я не это имел ввиду – быстро поправился сконфуженный Циклоп – я травоядный.
            - А чего ж тогда пугал нас сожратием? – начал заводиться Стас.
           - Хотел вас напугать – пролепетал Циклоп.
           - А отрыжка не замучала? – спросил Стас срываясь с места.
           - Запомни одну истину – вальяжно заявил Боб, усаживая подскочившего было Стаса – нас пугать чревато для здоровья. Ну так как? Согласен работать?
           - Согласен – закивал рогом Циклоп.
           - Подожди ка, Боб – заметил Стас, и обратился к Циклопу – ты не любитель травки под названием конопля, случаем? А то у нас тут есть один пернатый  травоядный, вернее травообдолбанный – уточнил Стас, припоминая своего заклятого врага Герыча, то бишь Змея Горыныча.
            - А что это такое конопля? – наивно, по-детски, спросил Циклоп.
            - Боб, берём его на работу – тут же заявил Стас.
           -  Берём – согласился Боб – Стас, скажешь только мужикам, чтоб сена больше накосили.
          - И как мы его в Пуратинск доставим? – усомнился Стас – на лодке что-ли?
          - Мда – призадумался Боб и обратился к Циклопу – ты плавать умеешь?
          - А то – гордо заявил Циклоп – я ж всё же на Срединоморье ошивался.
          - Средиземноморье – поправил его Стас.
          - А какая разница? – удивился Циклоп.
          - А и правда – съязвил Стас – один гребёт, другой дразнится.
          - Короче договорились – сказал Боб – через месяц  мы тебя встретим вон там – указал он на дальний берег.
        И они вдвоём со Стасом направились к лодке.
          - И как мы с одним веслом погребём? – заявил Стас.
         - Как сдуру выбросил так и погребём – отрезал Боб.
         - Так пусть он нас до берега и толкает, коль не звездит, что плавать умеет – предложил Стас.
          - А ведь ты хорошую идею озвучил – похвалил его Боб – я бы до такого не додумался.
           - Ну, так – гордо хмыкнул Стас.
      Идея его и впрямь оказалась хороша. Циклоп плыл взади и толкал лодку так, что та неслась со скоростью моторной лодки, а может даже и спортивного катера.
     Так что друзья добрались до дома с комфортом и пошли отдыхать, что бы завтра начать великие дела в создании рыбхозяйства.
          
                ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЦИКЛОПА ПУРАТИНАМ (ЭПИЛОГ)

        Боб на следующий день, всё-же, уговорил Стаса, стать начальником охраны, хоть тот довольно сильно упирался.
               - Ну что ты упёрся – спросил он того, без толку пихая ему контракт – платить я тебе буду не то что хорошо, а очень даже хорошо.
               - Не хочу я командовать этим угрёбком одноглазым – высказал своё мнение Стас.
               - Да нормальный он мужик – не согласился с ним Боб – что ты к нему неровно дышишь?
              - А он, не барышня, чтоб к нему ровно дышать – зло рявкнул Стас.
             - Ну, извини. Не так выразился – сказал Боб – но, объясни что ты на него взъелся.
             - Я так ко всей нечисти отношусь – ответил Стас – откуда он то тут объявился? С этими парнокопытными хоть понятно. Вылезли из щелей на нашу голову.
             - Этого джинн сюда вызвал – озвучил свою гипотезу Боб.
            - Эго счастье, что он старый – недовольно заворчал Стас – а то я давно бы хавальник ему начистил. Этого пернатого наркоши нам хватает, так теперь ещё этого единорога страшного вызвал.  Поговори с ним – обратился он к Бобу – чтоб прекратил самовольничать, а то неизвестно кого он нам ещё вызовет.
            - Как я с ним поговорю, если я не знаю, где он ошивается – ответил на это Боб.
            - Гошу со Слатой потряси, или Киму – подсказал Стас.
            - Да спрашивал я у них – заявил Боб – они только руками разводят, не знаем, мол, и амба.
            - Значит, хреново спрашивал – заметил Стас.
          - А как не хреново спросить? – поинтересовался Боб.
          - Для начала надо руки заломать, чтоб не разводили – стал объяснять Стас – а потом…
          - Давай не будем наш бизнес с насилия начинать – попросил его Боб, догадавшись по его хищному блеску в глазах, на что тот намекает.
           - Хозяин – барин – вздохнул, нехотя соглашаясь, Стас, и тут же грозно заявил – но если это наркошное чмо будет порхать в окрестностях, я его точно из рогатки зашибу.
           - И тем самым нарушишь пакт о ненападении – продолжил за Стаса Боб.
           - Им значит, можно нарушать – закипел Стас, явно намекая на инцидент в роще – а нам нельзя?
           - Так он то, не чёрт – аргументировал Боб.
      Наконец то Боб согласился с доводами Стаса, что там явно был не баран – решили вы.
      Может согласился, а может и нет, но Боб был вынужден  в тот  момент соглашаться, так как очень хотел видеть Стаса в качестве начальника своей охраны.
         - Да то же он чмо – подытожил Стас.
         - Из-за этого не перевариваешь? – спросил Боб.
         - Из-за того, что борзой слишком – ответил Стас.
         - Не знаю – усомнился Боб – когда в Утрамяках бухали, он тихо себя вёл.
         - Потому что, ужрался сразу – пояснил Стас причину его тихого поведения.
        - Да безобидные они оба – заявил Боб.
        - На счёт Циклопа не знаю, дай-то бог – заметил Стас – а вот пернатый ещё нам напакостит.
         - Поживём, увидим – заключил Боб.
       В ходе дальнейших событий мы убедимся, что Стас окажется прав, но Боб об этом не узнает. Что приключилось, и почему Боб не узнает, я расскажу позже.
  А пока на озере шло усиленное строительство, и через месяц Боб созвал всех на поляну, что бы сделать важное сообщение. Многие уже догадывались, что это за сообщение. Почти все, кроме Гоши, Слаты и Кимы. Двое первых нашли в лесу медный Клондайк, и весь месяц зависали в роще, а последний вот уже как месяц торчал в Граде.
    И вот в назначенное время, пуратинский люд собрался на поляне. Все с удивлением глядели на Стаса, а вернее, на что-то большое, стоявшее рядом с ним, накрытое большим балахоном и ломали голову, что это такое. В основном все догадки пуратин сводились к тому, что это памятник.  99 процентов считали, что это памятник Бобу на постаменте, так как был намного выше оригинала, который возился возле трибуны. И лишь один процент в лице Григория считал, что этот памятник посвящён ему, а вернее, его собакам. Вот гуси спасли Рим и им памятник поставили, а мои собаки спасли Пуратинск, так почему бы и им не поставить – рассуждал Григорий, взирая на памятник, накрытый балахоном. Но его уверенность в содержимом памятника развеял Стас, а точнее, одна из его собак, которая подбежав к памятнику подняла лапу и отлила. И Гоше в тот момент показалось, что памятник зашевелился и сделал пару шагов назад.
            - Слышь, Гоша. Убери отсюда своих идиотов, пока я им звездулей не выдал – вернул его в реальность происходящего на поляне  резкий окрик Стаса. Гоше не пришлось уводить своих собак, так как они сразу же убежали от этого окрика.      
            - Нет, не наш это памятник – огорченно подумал Гоша – на хозяина героев так бы не орали, и самых героев не обзывали идиотами. Теперь и ежу понятно, чей это памятник – неприязненно стал он озирать Боба, который уже стоял на трибуне.   
             - Вон как по микрофону постукивает. Сейчас начнёт вещать, что за заслуги перед Пуратинском, общественность порешила поставить мне памятник – сам себе под нос бубнил Гоша, не заметив подошедшего Слату.
             - У него это не заржавеет – согласился с его бормотанием Слата, и они, ехидно улыбаясь, стали ждать речь Боба, уже заранее зная её содержание.      
     Но Боб их огорчил, начав говорить совсем о другом.
             - Дорогие односельчане, а в скором времени, соратники по работе – торжественно вещал он, наполовину осушив графин под солёненький огурчик – сегодня знаменательный день в вашей жизни и жизни Пуратинска. Я спешу известить вас о том, что мы открываем рыбхозяйство.
            - А я это ещё на первом собрании предлагал – выкрикнул, невесть откуда появившийся Кима – так никто не послушал мудрого человека.
             - Уже открывали хозяйство и, что из этого получилось, всем известно – перебил его Шекур, и пуратинский люд поддержал его недовольным роптанием.
            - Мы со Стасом учли прошлые ошибки. Стас теперь начальник охраны, так что хрен теперь к садкам проберётесь – выкрикнул Боб в сторону ехидно ухмылявшихся Гоши и Слаты.
            - Не пойманы, не воры – заорали те в ответ, ощерившись наглыми улыбками.
            - И Стаса, начальником охраны уже видели – вновь прокричал Шекур – а толку то.
           - А чтоб вы не сомневались в сохранении живого товара – объявил Боб - сейчас всех вас ждёт сюрприз, особенно кое-кого, кто думает, что сможет в садки забраться.
          - Да у  нас даже таких помыслов не возникло – нагло слукавил Григорий.
         - Судя по вашим свинячьим ухмылкам возникло – торжествующе сказал Боб – а впредь не возникнет, так как у нас теперь есть надёжный сторож.
         - Ну и где же он? – вызывающе спросил Гоша.
         - А вот – сказал Боб, и повернувшись к Стасу, хлопнул в ладоши и крикнул – Але оп.
        И Стас тут же сбросил, с памятника, как полагал пуратинский люд, балахон.
  Тут же раздался ужасающий рык и визги пуратят, которые крутились возле памятника. От того, что они узрели вместо памятника, все пуратята, как один, описались, а самые мелкие ещё и обкакались, и дружно побежали к мамам.
        Боб стоял на трибуне неподвижно, как статуя. Он не ожидал, что Циклоп произведёт  такой хаотический эффект на пуратин.
         - Надо было вначале устроить банкет – подумал он, озирая поляну.
      На поляне царил хаос. Несколько пожилых пуратин упали в обморок. Мамы, несмотря на ужас, кинулись к своим пуратятам, схватили их на руки, и как все остальные пуратины бросились в селение. Даже рыбаки, видавшее всякое, степенно быстро направлялись к роще, не оглядываясь. Короче всё напоминало знаменитую картину «Гибель Помпеи».
           - Нет. Ты, Колян, видел – раздавался громогласный рык Шекура – ни хрена себе сторож.
           - Такого ещё раз увидишь, обделаешься по полной программе – ворчал в ответ Колян – не нужен нам тут этот Квазимодо.
           - Да. Накосячил ты со сторожем – сказал Стас Бобу на опустевшей поляне – что делать будем? Назад его отправлять? – кивнул он в сторону смущённого Циклопа.
           - Не хочу я назад – заворчал недовольно Циклоп – мне там скучно.
           - Не хрен было рычать и рожу зверскую делать – накинулся на него Стас.
          - Она у меня всегда такая – оправдывался Циклоп – зато душа добрая.
          - На кой ты хрен к детишкам копыта начал тянуть – накинулся на него и Боб.
           - Хотел их приласкать – виновато ответил Циклоп.
           - Зашибись ты их приласкал – буркнул Стас.
          - Ладно. Решим так. Ты поживёшь пока в ангаре – обратился он к Циклопу – мы будем тебя выводить к народу. Ненадолго, пока не привыкнут. И, ради бога, не вздумай рычать. Учись по людски жить, раз не хочешь на остров возвращаться.
    Боб очень не хотел терять такого ценного работника.
           - Я постараюсь – расплылся Циклоп в улыбке.
   А улыбка у него, на удивление, оказалась доброй.
          - Вот, вот – тут же дал совет Стас – и почаще улыбайся.
    Циклопа отвели в ангар, и Бобу со Стасом долго пришлось уговаривать пуратин принять Циклопа.
          - Ну что вы упёрлись? – твердили они рыбакам, когда те наотрез отказывались от их уговоров. Будет он на территории рыбхозяйства жить. В Пуратинске то его не будет.
         - И как мимо него на работу ходить прикажете – спросил Шекур – в подгузниках?
        - Да добрый он малый – уверял их Стас – он даже мяса не ест. Вегетарианец хренов.
       - Ни хрена себе, малый – весело засмеялись рыбаки, и в конце концов согласились на уговоры. А после и все остальные. Про то, что он добрый, Стас и Боб не говорили только Гоше со Слатой, ну и Киме тоже, хотя тот был по прежнему с ними в контрах. И других просили им не говорить.
        А те не очень то интересовались Циклопом. Кима опять уехал в град, а друзья допивали остатки Клондайка.
        Так что на следующий день их не было в числе пуратин, которые пришли привыкать к новому персонажу. Сначала они издали с робостью наблюдали затем, как Циклоп выйдя из ангара с доброй улыбкой  ходил по полянке и, напевая данную Бобом и Стасом песенку, «от улыбки станет всем светлей», плёл венки из жёлтых листьев и бросал их пуратятам. Все постепенно стали привыкать к нему и отмечать, что он не такой страшный снаружи, а внутри вообще был очень добрый.
          Всё складывалось хорошо. Пуратины и пуратята постепенно привыкли к Циклопу и последние даже с охоткой с ним играли. Правда было одно существенное но. За время привыкания не успели построить в рыбхозяйстве отопительную систему. Как всегда внезапно наступили холода, и Боб в прямом и переносном смысле заморозил открытие хозяйства до весны. Ангар на это время стал детсадом, а Циклоп в нём воспитателем.  И Пуратинск погрузился в зимнюю спячку, а заодно и я посплю до весны. А там продолжу дальше пуратинскую летопись. Надеюсь случится много чего интересного. Весной ведь всё оживает, и Пуратинское тоже.

                СОДЕРЖАНИЕ

Страница                Оглавление

1-4            ДВА  ВИЗИТА  БЕСА  К  ВИЮ.  НЕУДАЧНЫЙ  И  УДАЧНЫЙ
4-8           НОЧНОЙ  ВИЗИТ  НЕЗВАННОГО  ГОСТЯ
8-15        ВОЗВРАЩЕНИЕ  БЛУДНОГО  СЫНА И ТАЙНА ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКИ
15-20      ЭКСПЕРИМЕНТЫ  БЕСА  С  ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕМ
20-23      ШАГИ К ПЕРЕМИРИЮ
23-32     ВОРОХ  ТАЙН,  ПОВЕДАННЫХ  ДЖИННОМ  БЕСУ
32-36     ПОДГОТОВКА  К  МИРНЫМ  ПЕРЕГОВОРАМ
36-41    МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ ИЛИ ЗАСТОЛЬЕ В УТРАМАКЯХ
41-60         ПУТЕШЕСТВИЕ ТРЁХ ДРУЗЕЙ ПО АФРИКЕ
60-67         РАЛЛИ
                ПРОТИВОСТОЯНИЕ. ( В трёх частях )
67-71       Часть первая. ПРОВОКАЦИИ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ
71-73      Часть вторая.  ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОВОКАЦИЙ
73- 75     Часть третья . КОНЕЦ ПРОВОКАЦИЯМ
75-79      НЕСОСТОЯВШИЙСЯ БАЛЕТ «ЩЕЛКУНЧИК»
80-84     ОДИССЕЯ БОБА И СТАСА ИЛИ ЗНАКОМСТВО С ЦИКЛОПОМ   
84-87     ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЦИКЛОПА ПУРАТИНАМ (ЭПИЛОГ)