Белые

    Белый свет… Удар по глазам… Больно… Больно… Резкая боль… Черт! – не знал, что свет может доставлять такую боль! Но после боли приходит осознание того, что я жив.  Да, я жив и вижу не потусторонний свет, не свет в конце туннеля, а просто свет. Живой свет, свет жизни. Господи, никогда не думал, что могу так радоваться свету. Я точно знаю, что я жив. Я вижу лица склонившихся надо мной товарищей; вижу, но не слышу их... Валерка улыбается и треплет меня вначале по плечу, а потом по щеке.  Да, это Валерка – я ясно, до самой малой черточки, различаю его лицо. В ушах стоит шум… даже не шум, а какой-то свист. Примерно такой я слышал, когда рядом разорвалась мина… Минометчик долбал по нашим позициям недолго – видимо, его быстро накрыли с воздуха или наш снайпер из «зеленки». Я пробую встать, пацаны мне помогают. Спасибо, друзья! Не друзья, а просто архангелы какие-то: все в белых маскхалатах - точно архангелы! Сейчас поднимут меня, возьмут под руки и унесут на небо! Вон Серегу, снайпера нашего, недаром боснийцы прозвали Азраил! Ща доставит прямо к воротам рая! Постучится и спросит: «Вам тут новенький не нужен? Берите – свежак!» Я встаю на ноги… Покачиваюсь… Стою… Улыбаюсь, как дурак… Тут белые, а там черные. Боснийцы белых маскхалатов никогда не одевают; что зимой, что летом – все в зеленую крапинку! Да и хрен с ними – нам таких легче мочить.....
    Следующий разрыв мины я не слышал. Я еще от того даже не отошел. Первый раз то я слышал и успел залечь, а тут не успел….. Лежу теперь раскуроченный – ноги оторвало, лицо обожженное, а ребят не видно… не видно… Раскидало, наверное. Оп, а вот и они! А я думал всех завалило! Это наши – в белых маскхалатах! Белые живучие! Белые, это сила! Опять поднимают меня… скорее не меня, а то, что от меня осталось. Берут бережно и поднимают, высоко поднимают… Очень высоко…. Оглядываюсь и где-то далеко на снегу вижу свой «калаш» и свои ноги – далеко их раскидало друг от друга! А белые меня несут все выше и выше…