Фрида

Необъятная тревога,
Непонятное волненье.
Что-то сердце ко мне строго -
Не прощает отчужденья!

Я спрошу у солнца лучше,
Я спрошу у ветерочка:
Где же мой прекрасный лучик,
Что мне освещает ночи?

Где мое большое счастье,
Что тревожит ум и душу?
Только ветер безучастен,
А у солнца взгляд потушен…

Я спросила у ромашки
и синицы желтобокой…. 

— Я спросил у ясеняяя, где моя любимаяяя! Хмым…
— Я так и знала. Я знала, что ты будешь смеяться и вспомнишь эту дурацкую песню. Не буду я тебе больше своих стихов читать!
— Брось, Фрида, не кипешуй. Я не хотел тебя обидеть! Нууу... случайно вырвалось! — стараюсь сдержать смех, — Сама-собой параллель... как-то возникла. У тебя замечательные стихи! Я не смеюсь.
— Пойми, умник – это мои мысли и чувства, а не того чела, что песню сочинил! Не помню, как там его звали.
— И я не помню. Антонов, кажется…
— Нет, не Антонов – это точно. Ладно, потом вспомню. Так вот, это мои мысли, это мои чувства и слова. Просто тот чувак сочинил нечто похожее раньше, — в ее глазах заблестели знакомые огоньки-чертики, – Понимаешь, все в этом мире было когда-то раньше. Нет ничего нового. Ну, напишу я, например: про любовь, про дружбу, про тополь, про солнце, про весну, про зиму.  Да про что бы ни написала – все уже ранее тысячу раз до меня воспето и описано.
— Да все я понимаю, успокойся. Лучше продолжай стих. Что там у синицы?
— Всё, улетела синица. Нет у меня настроения дальше читать.  Потом, как-нибудь…
— Ладно, айда покурим.
      Мы вышли на крылечко. Я протянул ей сигаретку. Было довольно прохладно, но апрельские улочки очень мило, совсем уже по-весеннему, приветливо улыбались яркими бликами своих окон и луж. Хмурые асфальтные лица прохожих уже пробивали улыбки, а утренний слегка морозный воздух был наполнен чем-то сумасшедше-романтичным. Даже трамваи звенели как-то по-весеннему...
Я обнял Фриду и притянул к себе....
      Ее звали Фарида – Фарида Алимова. Но я звал ее Фрида, а вслед за мной все остальные однокурсники. Впрочем, как я понял, ей это нравилось, потому она иногда сама так и представлялась: «Меня зовут Фрида». Хотя, поначалу она возмущалась:
— Я Фарида, а не Фрида.
— Но Фрида – круче.
— Чем?
— Ну, например, так звали одну великую художницу-сюрреалистку. Ты не художница, но тоже талантлива.
— Я видела ее портрет: страшнющая баба со сросшимися бровями. Не зови меня Фридой, мне не нравится. – нахмурилась и сдвинула брови так, что и правда стала похожа на Фриду Кало.
    Но она так и осталась Фридой, а «именная аллюзия» на мексиканскую знаменитость ей все же очень импонировала...
   
    Мы познакомились с ней на первом курсе.
Первый день, после первой пары. Друг Славик:
— Видал девчонок?
— А как же. У филологов, правда, лучше.
— Дык, там одни только девчонки и учатся.
— Перейду на филологический. — подмигиваю…
— Дурак, для этого не нужно никуда переходить.
— Да просто шучу.
— У нас тоже есть нормальные такие…
— Кто? – делаю недоверчивую гримасу.
— Фарида!
— Фарида? Хм… у нас?
— Ты еще не видел? А вот она!
Мимо нас продефилировала жгучая брюнетка с модной стрижкой в каком-то невероятно коротком супердекольтированном мини-платье. Походка «от бедра», глаза начинающей «женщины-вамп» и просто головокружительно приятный шлейф дорогущих духов. Мы невольно раскрыли рты…
— Сэээкси!!! – чуть ли не прохрипел Славик
— Не то слово!
— Я же говорил, что у нас есть не хуже, чем у филологов.
— Ты прав, друган!
   Но, как оказалось, «секси» было только в первый ознакомительно-торжественный день. Фарида (Фрида) предпочитала только джинсы, широкие майки и мешковатые свитера. Тем не менее, за ней в первый месяц увивалось множество сокурсников. Но только в первый месяц, потом за ней закрепилась репутация «шизанутой» - именно так многие воспринимали ее чудачества. А чудачеств у этой яркой натуры хватало… Она могла опоздать на пару и зайти в аудиторию с подобранным на улицы щенком, и бурно возмущаться, когда «препод» ее выпроваживал. Могла запросто объявить «акцию молчания» - как она сама это называла - и несколько дней ни с кем не разговаривать. Объясняла это знаком протеста против какой-либо несправедливости. Многих парней шокировала ее экспрессивная манера общения:  иногда «важные» мысли текли из нее непрекращающимся потоком и тот, кто не хотел ее внимательно выслушивать, больше не удостаивался ее внимания. Но я как-то не только выслушал ее «заумности», но и, развив тему, устроил дискуссию. С тех пор мы стали дружить – она нашла словоохотливого умника себе под стать. А в ее экстравагантности я видел просто яркость и неординарность личности. К тому же, Фрида писала стихи – много писала. По крайней мере, я каждый день удостаивался чести стать первым слушателем. Она искренне гордилась своим почетным дипломом, выданным ей, еще десятикласснице, на каком-то областном поэтическом конкурсе за второе место. А когда ее стихи напечатали в какой-то газетенке родного города Безенчука - у нее был настоящий праздник, который мы с ней шумно отмечали, разорившись на шампанское.
Славик посмеивался:
— Вань, ты связался с ненормальной. Ты скоро станешь таким же.
— Она не ненормальная - она талантливая!
— Это не слова синонимы. Санёк Абрамов рисует классно, у него уже выставки были. Так ведь нормальный пацан. И пивка с ним попить всегда запросто, и на футбол в «Металлург» всегда можно съездить, и не болтает всякие глупости... Когда кукундер поехал – это не признак таланта, это признак того, что кукундер поехал! — при этом Славик вытянул странным образом лицо, видимо, изображая тот самый поехавший «кукундер».
— Не болтай глупостей. Люди все разные и твой Санёк не эталон для других!
— Ну, как знаешь!

   А весна выдалась и правда дивной. Начало апреля радовало обилием солнца, и настроение держалось какое-то солнечное! Хотелось делать глупости и забыть об учебе. Фрида бросила окурок и плотнее ко мне прильнула. Поймав взгляд ее угольно-черных глаз, улыбнулся... Я влюбился... Да, я влюбился! Или, может, это была просто весна? Весеннее волшебство! Но я тогда об этом не думал, мне было просто с ней хорошо… будто бы наступила вечная весна. Каждую весну мне кажется, что начинается что-то новое и необратимое, прекрасное и одухотворяющее. Так было и в этот раз....
— Вань, а поедем сегодня в парк Гагарина.
— Зачем?
— Покатаемся на колесе обозрения.
— Так его еще не запустили.
— Разве? Нет, я слышала, что оно уже работает.
— Ну, поехали. А потом?
— А потом – суп с котом. Что потом, придумаем!
Мы зашагали по мокрым самарским улочкам, держась за руки и улыбаясь новому счастливому дню. Мы шли навстречу весне…
   Но это была последняя наша весна… В следующем году наши отношения оборвались, да и учебу я бросил. Но вот каждый апрель почему-то вспоминается эта забавная Фрида – яркая и капризная, как самарская весна!

Я спросила у ромашки
и синицы желтобокой –
Не ответила мне пташка
И цветочек. Очень плохо…

Потерялся мой любимый
Он сегодня не со мною
Растворился, стал незримым
Принц, похищенный весною….