Сальвадор Дали Видение океанского безмолвия сквозь

1939. Холст, масло, гуашь. 160 см х 120 см.
Музей сюрреализма, Сан-Хосе, Испания

Ранним утром, в день, который через несколько миллионов лет станет 25-м июля, Сальвадор Дали проснулся и обнаружил себя лежащим на скалистом берегу доисторического моря. В правой руке он сжимал ножку мольберта, в левой — коробочку с красками. Бирюзовые волны первобытного океана нежно терлись о ступни художника, а легкий бриз доносил невиданные ароматы древних водорослей. Через несколько сотен метров берег плавно переходил в серую гранитную гряду, которая напомнила художнику пейзажи Фигераса.

К сожалению, а может быть и к счастью, Сальвадор оказался в столь необычной ситуации в полном неглиже. Хотя перед сном, это он точно помнил, он натянул на правую ногу свой любимый носок из овечьей шерсти. Осмотревшись, Дали подобрал плоскую ракушку и прикрыл себе причинное место. В лучах рассвета древнего солнца ракушка заиграла всеми цветами радуги. «Я счастлив, дорогая! Я безмерно счастлив!» - воскликнул Сальвадор и звонко рассмеялся.

Будучи по природе своей человеком д(т)ела, Дали в одно мгновение установил мольберт, смешал краски, взял в руки кисть и замер, пристально вглядываясь в синеву океана. В этот момент над его головой пролетела небывалых размеров птица. Дали не без удовольствия отметил, что отсутствие оперения крылатого создания крайне удачно компенсируется молочным оттенком ее кожи. А длинный вытянутый клюв напомнил ему стрелку компаса, что указывает на юг. Тревожно прокричав, птица описала в воздухе круг и камнем упала в воду. «Живой организм, ставший основой уникальной экосистемы» - подумал Дали. Немного поразмышляв о бренности всего материального, он окунул кисть в цвет «слоновая кость» и легким движением руки сделал на холсте первый мазок.

В следующую секунду шквальный ветер изо всех сил швырнул в лицо Дали россыпь мелких камней и перьев. «Ты живешь!» - закричал Дали, обращаясь к ветру. «Ты живешь!» - закричал Дали, обращаясь к океану. Следующий порыв опрокинул мольберт, вырвал из рук Сальвадора палитру и отбросил ее на дюжину шагов, смешав заготовленные краски с землей и песком. Океан протяжно застонал. Дали бросился на землю, закрыл голову руками, повторяя: «Он живой, он живой!». Через 23 секунды все стихло.

Дали подобрал палитру и связкой водорослей примотал ее к левой руке. Затем поставил мольберт и укрепил его камнями. Океан молчал. В нескольких метрах от берега в прозрачной воде Дали увидел, как что-то беловато-аквамариновое проскальзывает под волнами. Сальвадор с силой вдавил кисть в синее пятно на мольберте, подцепил на кончик белой гуаши, присыпал песком и, размахнувшись, швырнул сгусток краски в самую середину холста. Продолжая движение руки, Дали подмахнул с мольберта лазурь, индиго и циан. Начав движение с правого края, широкими мазками он начал закрашивать полотно. Тишина океана проступала на картине словно из полумрака безумного сна. Синей пылью Дали провел черту от затаенной угрозы глубины и чуть выше к той границе, где океан выпускал из своего чрева охристо-шафрановое солнце.

Белый навахо, панг, умбра, гуммигут, изумрудный, кармин...Цвета под кистью Сальвадора Дали будто бы жили собственной жизнью. Грустили, мечтали, занимались любовью, кружились в бешеном танце, сходили с ума от эйфории нечеловеческой тишины. В порыве творческого экстаза Дали даже не заметил, как от эрекции сорвало искрящуюся ракушку. Выступающий пот мгновенно высушивало свежим соленым ветром.

Недавнозародившееся солнце стояло высоко в сине-стальном зените, когда Дали положил последний мазок, выдавив несколько капель крови из стертых пальцев. Он посмотрел поверх мольберта и улыбнулся. Океан, все такой же прекрасный в своей неоскверненной невиности, выплескивал к ногам художника невидимые глазу формы жизни.