Охотник на желтых уток

Охотник пропал.

В декабре 1999 года в *** отделение милиции поступило заявление от гражданки Ледогоровой о пропаже мужа - Ледогорова Станислава Сергеевича.
Заявление было принято, зарегистрировано и, пролежав положенное количество суток в папке у дежурного, попало на стол начальника отделения.
Начальник, прочитав заявление, вызвал по телефону следователя, лейтенанта Сидорова. Обсудив с Сидоровым состояние дел, которыми он занимался в последнее время, начальник щелчком ногтя подогнал к лейтенанту по гладкой поверхности стола заявление Ледогоровой.
Сидоров, пробежав глазами по неровным строчкам заявления, с досадой сказал начальнику:
-Опять “глухарь” прилетел!
Начальник, думая уже о своем, пододвинул поближе к себе стопку официальных бумаг и проворчал:
-Работай, лейтенант … . Работа делает свободым  … . Шутка! Через неделю доложишь результат… . Свободен!
Покинув кабинет начальства Сидоров вышел в коридор отделения и, сбежав по ступенькам лестницы на промежуточную площадку, остановился у окна. Он вытащил из кармана кителя пачку “LM”, и, закурив, посмотрел на улицу.
За покрытым морозными узорами грязным стеклом догорал багровый морозный закат.
По тротуарам нечищеным от снега сновали озабоченные пешеходы. В обе стороны улицы на проезжей части стояли грязные автомобили с работающими двигателями - пробки. Клубы сизого дыма вырывались из выхлопных труб.
Даже здесь, за закрытым окном на лестничной площадке второго этажа, остро пахло не до конца прогоревшим бензином.
До Нового года оставалось две недели … .  Шесть месяцев до отпуска … . Двадцать два года до пенсии … .
-Если удастся дожить, - с мрачным юмором подумал Сидоров.
Докурив сигарету, он отправил окурок в переполненную плевательницу стоящую в углу, и спустился к себе в рабочую комнату.
Стол, стул с жестким сиденьем, железный сейф в углу составляли спартанскую обстановку узкого темноватого кабинетика с одним окном.
Сидоров протиснулся к столу, выдвинул верхний ящик в левой тумбе стола и достал из нее новую бумажную папку с надписью на лицевой стороне – “Дело № …” .
Отогнув металлические полоски, он проткнул ими листок с заявлением Ледогоровой. Вставив зажим и закрыв папку, Сидоров ладонью провел по корешку, разглаживая его.
Набрав четыре цифры на кнопках телефонного аппарата, он связался с дежуркой и выяснил адрес и телефон заявительницы. Записав эти сведения на внутренней стороне папки, и посмотрев на часы на стене, он решительно взялся за трубку телефона.
Отстучав на кнопках семизначный номер 901****, он поднес трубку к уху и начал считать гудки. На шестом гудке в трубке раздался усталый женский голос.
Сидоров, представился и выяснив что с ним говорит жена пропавшего, осведомился – нет ли вестей от мужа.
В ответ он услышал всхлипывания зарыдавшей женщины.
За время службы в милиции Сидоров повидал много человеческого горя. От этих наблюдений он не стал равнодушным к нему, но просто очерствел.
Ведь это была защитная реакция организма на внешние раздражители. Как делать дело, если ты постоянно находишься в том же нервном напряжении, что и твои собеседники?
Пока в трубке слышались рыдания и шмыганья носом, Сидоров прикинул, что может успеть съездить к заявительнице домой и поговорить с ней. Заодно надо будет по пути домой зайти в универсам и прикупить продуктов.
Жрать дома было нечего уже два дня. В холодильнике кроме пары куриных яиц и початой бутылки кетчупа было хоть шаром покати.
После смерти родителей Сидоров по-холостяцки жил в двухкомнатной квартирке в старой панельной пятиэтажке.
Прервав плачущую женщину, Сидоров предупредил, что приедет к ней через сорок минут. Положив трубку на рычаг аппарата, он натянул шинель и, держа в руке шапку, выключил свет в комнате. Сумерки наполнили помещение. Заперев дверь, он сдал ключи дежурному и вышел в зимний городской вечер.
Через четыре часа, приготовив скромный ужин из двух кусков жареной рыбы, хлеба с маслом и горячего чая, он расположился за столиком в маленькой кухне своего дома. Сдвинув в сторону тарелки и кружку чая, он освободил место на углу стола.
Сбегав в коридор, Сидоров достал из внутреннего кармана шинели пачку рукописных листков бумаги. Вернувшись в кухню, он уселся на табуретку, положил пачку бумаги на край стола и начал есть, одновременно читая то, что было написано пропавшим Ледогоровым на верхнем листе.
Сидоров читал, перекладывал прочитанные листки на посудную тумбочку и машинально жевал.
Кое-что о Ледогорове Сидоров уже узнал из рассказа его супруги.
В советские времена Станислав Сергеевич Ледогоров работал инженером в производственном отделе строительного треста.
После 1995 года дела у него пошли неважно. На работе начальство приватизировало все, что только можно и нельзя. Объемы строительных работ сократились. Стали меньше платить.
Ледогоров уволился с работы.
Сначала он устроился курьером в рекламную фирму. Но после того, как руководство решило, что курьеры должны развозить клиентам корреспонденцию, будучи одетыми в униформу – серый костюм с бейсболкой с логотипами фирмы и нашивкой “КУРЬЕР”, Ледогоров ушел и оттуда.
Сменив три или четыре места работы, он прибился к редакции еженедельной газеты.
Газеты и журналы в те времена появлялись как грибы после дождя. Газета, куда поступил на службу Ледогоров, относилась к так называемой “желтой” прессе.
Для привлечения внимания к рекламе товаров и услуг эта газета печатала сообщения под броскими заголовками типа: “Снежный человек похитил студентку первого курса МГУ”; “Чудовище Медвежьего озера”; “Оборотень укусил грибника”; “Трехголовый теленок - мутант”.
В обязанности Ледогорова входило собирать материал для этих опусов.
К своей работе он относился серьезно. Много читал литературы. Ездил в командировки.
Иногда в разговорах с женой он мрачно шутил, что работает охотником на уток желтого цвета. Сейчас, читая записки пропавшего охотника на уток, Сидоров легко разбирал написанные округлым почерком слова.
Сложнее было с осмыслением прочитанного материала.
Сидоров так увлекся чтением, что не заметил, как прошло часа полтора.
Только почувствовав, что отсидел ногу, он отложил в сторону рукопись.
Встал, прихрамывая сходил в темный коридор, нащупал в кармане шинели пачку сигарет и вернулся на кухню.
Сидоров закурил стоя у темного окна. Он невидяще глядел на редкие огни в окнах дома напротив.
Докурив сигарету, он прибрался на кухне.
Вымыв грязные тарелки и чашку, сходил в туалет. Не зажигая свет прошел в комнату, которую называл спальней.
Повалившись на диван, Сидоров натянул на спину старый плед и почти сразу заснул.
Всю ночь Сидоров видел повторения одного и того же сна. Сюжет сна был явно навеян только что прочитанными записками Ледогорова.
Снился следователю Сидорову …
Портрет прабабушки.
Молодая женщина по имени Катя говорила мне, что этот портрет был найден в первый раз на чердаке старого загородного дома ее родителями.
И было это все давно – еще до ее рождения.
Сам дом принадлежал семье еще с дореволюционных времен и представлял из себя обширную бревенчатую двухэтажную конструкцию. Когда-то дом был построен как летняя сельская  резиденция небогатого городского чиновника.
Сейчас он располагался километрах в двадцати пяти от кольцевой автодороги, и многие знакомые завидовали такому его удачному расположению.
Дом пережил смену номеров двух веков, но был еще достаточно крепок.
Портрет был найден во время капитального ремонта крыши. Тогда менялись полностью все листы старой крашеной жести на оцинкованный металл.
Портрет был завернут в кусок брезента, и стоял прислоненный к стропилам. Находку перенесли на веранду, предварительно очистив ее от слоя паутины и пыли.
Когда брезент сняли, то под ним увидели изображение очень старой женщины, стоящей на фоне деревьев с голыми, безлиственными ветвями.
Портрет был написан на холсте масляными красками в технике фотографии. Это было необычно для времени написания портрета. Техника живописи - фотографии появилась на век позже, в 60 – 70 годах  ХХ века.
Цветовая палитра была выдержана в серо-черных тонах.
На фоне кривых вывернутых как бы в умоляющем жесте черных ветвей стояла, наклонившись и опершись на толстую трость, старуха в длинном сером платье с кружевными оборками. Под высоким серым же чепцом, какие носили в середине ХIХ века, белело изборожденное глубокими морщинами лицо.
Яркими неожиданными пятнами на бледном лице выделялись румяна на щеках и карминные густо накрашенные узкие губы, изогнутые в надменной улыбке.
На платье на груди старухи можно было различить какой-то сложный узор из белых пятнышек, очевидно из нашитых на ткань мелких каменных или матовых стеклянных шариков.
Портрет повесили на стену гостиной на первом этаже дома.
Через некоторое время, это было сразу после рождения Кати, портрет по какой-то причине сняли и спрятали опять на чердаке дома.
Второй раз портрет нашли через двадцать лет. 
За это время дед девушки умер при странных обстоятельствах. Он жил один в доме.
Его дочь и зять, родители Кати, имели квартиру в городе и в старый дом приезжали в выходные дни – зимой реже, летом чаще. Отпуск они предпочитали проводить где-нибудь на побережье Черного моря.
Деда нашли зимой, уже мертвым, сидящим в кресле. В окоченевших руках дед сжимал топор. На полу рядом с креслом валялись включенный карманный фонарик, лампочка которого еще светила слабым желтым светом и несколько мелких просверленных жемчужин. Лицо деда было искажено гримасой то ли страха, то ли злобы.
Врачи поставили диагноз – смерть наступила в результате внезапного сердечного приступа.
Дед пережил свою жену на десять лет. Его похоронили на деревенском кладбище – рядом с бабушкой Кати.
Маленькую Катю в первый раз привезли в дом через два года после смерти старика.
С тех пор Катя иногда бывала в доме, но всегда вместе с родителями, и всегда они находили причину, чтобы не проводить ночь в доме.
Шли годы. Подросток превратился в девушку.
Катя закончила среднюю школу, успешно сдала экзамены и поступила на первый курс строительного института.
На четвертом курсе Катя пригласила нескольких девчонок и мальчишек из своей учебной группы встретить Новый год в старом загородном доме. Они уже купили продукты и напитки для праздника, когда все изменилось.
Родители, узнав о планах дочери, предложили встретить Новый год вместе с ними в городе. Катя же просила разрешить ей отпраздновать с друзьями без родителей в старом доме. Родители наотрез отказали Кате.
Сгоряча обе стороны наговорили друг другу много обидных и лишних слов.
В результате, рассорившись, родители отправились за город, а Катя с друзьями должна была встречать Новый год в городской квартире.
Но праздник не состоялся. За двадцать минут до полуночи в квартире, где гремела музыка и произносились предварительные тосты, раздался телефонный звонок.
Звонили с дорожного поста областной ГИБДД.
Легковая машина, на которой ехали родители Кати, на повороте дороги ведущей к дому перевернулась и загорелась.
Дорожный инспектор вызвал по рации “Скорую помощь”.
Страшно обгоревшие родители Кати скончались от болевого шока по дороге в областную больницу. Причина аварии установлена не была.
Вопрос: что случилось с подводной лодкой? Ответ: она утонула.
Среди обывателей в те годы такие ответы были очень популярны. Они появились после циничных ответов больших руководителей на вопросы журналистов по поводу гибели подводной лодки “Курск”.
Вопрос: что случилось с автомобилем, на котором ехали Катины родители? Ответ: он перевернулся и сгорел.
Точка. Конец первого акта.
Хлопоты по устройству похорон взяла на себя Катина тетка, старшая сестра матери. Для оглушенной страшным несчастьем девушки все эти события прошли как во сне.
На сороковины, устроенные теткой и ее мужем, а детей у них не было, в квартире Кати, был поднят вопрос о наследстве.
Тетка сказала, что ей принадлежит право на половину старого загородного дома, и поскольку Кате надо отучиться еще всего один курс, а уже потом, защитив диплом, устраиваться на работу, то она берется выкупить Катину часть наследства.
При этом тетка обязалась заплатить Кате две тысячи долларов, которых, по мнению тетки, Кате должно хватить на жизнь до поступления на работу.
Переживания об утраченных родителях были так сильны, что Кате было все равно.
Не зная истинной стоимости недвижимости и оставшись без средств для существования, она считала предложенную теткой сумму вполне справедливой. И Катя согласилась на предложение тетки.
Девушка продолжила учебу. Не менее раза в неделю они созванивались с теткой, и они обменивались обычными фразами: - Как живешь? Как дела? Что нового?
Из этих разговоров Катя знала, что тетка с мужем начали капитальный ремонт и переустройство дома, намереваясь превратить его в жилое строение, отвечающее современным представлением о комфорте проживания.
Невзначай тетка сказала о находке на чердаке дома старинного портрета.
После ремонта этот портрет тетка собиралась повесить в зале, рядом с вновь возведенным камином.
Портрет, по ее словам, представлял только семейный интерес, так как не был подписан художником. Говорить об исторической или художественной ценности портрета не приходилось.
Время хороший лекарь.
Постепенно боль от потери родных людей в Катиной душе сменилась тихой грустью. Проходит явь, проходит сон, проходит боль, проходит все.
Катя окончила институт и устроилась менеджером на работу в крупную фирму, торгующую электронной бытовой техникой.
Жизнь налаживалась.
Однажды на корпоративной вечеринке Катя познакомилась с молодым человеком, с которым она решила связать жизнь. В ближайшем будущем Кати появились очертания фаты, белых лилий, золотых обручальных колец и послышались звуки марша Мендельсона.
И именно в этот момент в жизни Кати не стало тетки.
После выходных, проведенных в загородном имении, именно так тетка в последние месяцы называла старый дом, она не вышла на работу.
Обеспокоенные коллеги тетки после безуспешных попыток связаться по сотовым телефонам с ней и ее мужем поехали к ним за город.
За незапертыми дверями дома сослуживцы обнаружили два мертвых тела сидящих в глубоких креслах перед камином.
Лица тетки и ее мужа были искажены предсмертными гримасами. 
Представители милиции и медики составили протокол, где причиной смерти было указано отравление угарным газом в результате неправильной топки камина.
Вопрос: отчего погибли люди? Ответ: они отравились угарным газом.
Несчастье заставило Катю отложить свадьбу.
После череды печальных ритуалов она вступила в права наследования домом.
Утром в субботу, после нескольких месяцев суеты и хлопот Катя, вместе со своим женихом, приехала в старый дом.
Стараниями тетки и ее мужа дом был превращен в современное строение со всеми городскими удобствами.
С внутренней и наружной сторон дом обшили благородным блокхаузом.
Внутри дома устроили ванную комнату и два санузла.
В доме была смонтирована автономная газовая котельная и система водяного отопления.
Старые окна заменили на современные оконные системы со стеклопакетами. Полы не перестилали, но дубовые доски отциклевали и покрыли бесцветным лаком.
В гостиной был сложен новый большой камин, который облицевали изразцами с тонким растительным орнаментом.
Над камином на стене висел большой мрачный портрет старой женщины – прабабушки Кати.
Весь день до вечера Катя с женихом занимались уборкой – пылесосили ковры и мебель, протирали полы, мыли сантехприборы, чистили хром смесителей холодной и горячей воды.
Наскоро поужинав захваченными из города продуктами, молодые люди удалились в спальни. Катя и ее жених придерживались классических взглядов на добрачную жизнь, поэтому Катя легла спать в спальне на втором этаже, а молодой человек в гостевой спальне на первом этаже дома.
Несмотря на усталость, Катя долго не могла заснуть. Может быть сказывался эффект первой ночи на новом месте? Ведь до этого Кате не довелось проводить ночь в этом доме. Тем не менее, девушка через некоторое время задремала.
Всю ночь ей снились какие-то короткие неспокойные сны.
В этих снах Катя ходила по пустынным кривым и узким улицам незнакомого города. Старые дома смотрели темными провалами окон на девушку, бредущую по середине мощенной булыжником улицы.
В мрачной черноте подворотен раздавались тихие шаркающие шаги не похожие на эхо шагов бредущей по улице девушки. Когда она останавливалась на темных перекрестках, выбирая путь, эти шаги еще долго продолжали звучать за ее спиной.
Утром Катя проснулась с головной болью. Завтракая на кухне, она обратила внимание, на то, что ее жених был бледен и рассеян.
Выяснилось, что ему всю ночь не давал заснуть скрип старых половиц в гостиной и спальне. Выпив кофе,  молодой человек и Катя почувствовали прилив бодрости, настроение у них поднялось, и, позабыв про ночные сны и звуки, они начали более подробно, чем накануне осматривать дом.
Каждый раз, находясь в гостиной, они испытывали ощущение чужого недоброго взгляда.
-Это она смотрит. Ей не нравится, что мы хозяйничаем в доме, - сказал полушутя молодой человек, указывая на портрет на стене.
Катя ничего не ответила на эту реплику. Но ведь ее ощущения совпадали с ощущениями жениха!
Про себя она решила избавиться от портрета в ближайшее время. Ей показалось, что лучше всего было его продать.
Перед отъездом в город она сделала несколько снимков цифровой камерой интерьеров дома – хотела показать сотрудникам. Один из снимков она посвятила портрету.
Стоя у камина и глядя на экран камеры, она выбирала наилучшее увеличение. Вдруг ей показалось, что женщина на портрете повернула голову и посмотрела прямо в объектив камеры.
От неожиданности она сделала пол шага в сторону, на что-то наступив при этом правой ногой. Катя посмотрела под ноги. На половой доске перед камином лежали две жемчужные бусины.
Как они не заметили их при вчерашней уборке?
Подняв бусины, Катя положила их в карман джинсов. Сделав снимок портрета, они с женихом оделись, заперли дом и уехали в город.
На следующий день, в понедельник, Катя на работе включила компьютер и скачала на жесткий диск содержимое памяти камеры.
На экране монитора сменялись изображения интерьеров дома. Вот и последний файл – с портретом прабабушки.
Портрет над камином.  В картинной раме деревья с голыми, безлиственными ветвями. Серо-черные тона.
Но на фоне кривых вывернутых как бы в умоляющем жесте черных ветвей никого не было. Старуха в длинном сером платье с кружевными оборками НЕ СТОЯЛА, наклонившись и опершись на толстую трость!!!
Камера передала все изображения, кроме изображения прабабушки!
Катя вспомнила свои ночные сны, скрип половиц, бусины на полу в гостиной и ей стало не по себе. Но что было делать?
Будучи атеисткой, не склонной к мистике, Катя пыталась найти естественное объяснение случившемуся, но у нее это плохо получалось.
Точнее не получалось вообще! В голове крутились почему-то мысли о череде странных смертей ее деда, родителей, матери сестры с мужем, жемчужные бусины у кресла мертвого деда … .
Ясно было одно – для того чтобы вернуть душевное спокойствие надо избавиться от портрета. Но вернуться обратно в загородный дом, увидеть узкие карминные губы на портрете, быть может уловить поворот головы старухи, услышать скрип дубовых половиц? Нет, это было выше ее сил!
Катя припомнила, как они в офисе несколько дней назад смеялись над содержанием баек, прочитанных на страницах одной “желтой” газетки.
Девушка прошла за перегородку в углу рабочей комнаты. Там был оборудован нехитрый набор “чайной” комнаты для офисных обитателей: маленький столик с чайником и кофеваркой, тумбочка с чайными принадлежностями, три стула.
На тумбочке лежала стопка газет и журналов.
Катя полистала газеты, вытащила из кучки одну газету в шесть листочков, посмотрела на последнюю страницу. Вот номер редакционного телефона!
Катя вернулась к своему рабочему месту и набрала номер телефона редакции …
… Вызов шефа застал меня перед уходом на обеденный перерыв.
- Станислав Сергеевич! – голос шефа в телефонной трубке звучал громко и безапелляционно, - Зайди ко мне, дело есть! Шеф бросил трубку. Я свернул изображение на экране монитора компьютера, поднялся из-за стола и пошел в кабинет издателя …
… К загородному дому я подъехал в сумерках.
С неба падал густой мокрый снег. Декабрь начинался с непогоды.
Выключив зажигание, я выбрался из теплого салона своей потрепанной “пятерки” в промозглый загородный холод.
Шеф – редактор пересказал мне разговор с взволнованной и испуганной девушкой.
От себя он добавил требование, чтобы я, в соответствии с его, шефа, договоренностью с Катей, забрал картину и немедленно привез в редакцию.
По понятным причинам эта история могла послужить темой для интригующих выпусков нашей газеты как минимум в течение трех недель.
Катя разрешила нам забрать картину и распорядиться ею по нашему усмотрению.
Я открыл навесной замок на калитке у въездных ворот.
В глубине заснеженного сада смутно темнел силуэт большого двухэтажного дома. Черными провалами – глазами смотрели на меня неосвещенные окна.
Протоптав тропинку в липком снегу, я поднялся на крыльцо.
Под навесом было почти совсем темно, поэтому я не сразу нащупал головкой ключа замочную скважину.
Тихо позвякивая замок провернулся три раза.
Я шагнул в абсолютную темноту прихожей и затворил за собой дверь.
Включив маленький фонарик – карандаш я пошарил пятном света по стенам. Слева я увидел белую клавишу выключателя.
Сделав шаг к стене, я протянул руку и нажал на клавишу.
Раздался щелчок, но ничего не произошло. Наоборот, как мне показалось, после щелчка мрак перед глазами сгустился еще больше.
- Очевидно, отключен автомат на вводе, - подумал я. Искать автомат не входило в мои планы, ведь поиски в большом доме, пусть только  и на первом этаже, заняли бы много времени.
В темноте без света плохо только когда его нет вообще.
Но со мной был мой фонарик. Правда с подсевшими батареями, но разыскать гостиную, камин и картину потребуется не так уж и много времени.
Тем более, что, открыв одну из двух дверей, ведущих из прихожей из прихожей в дом, и направив в глубь помещения фонарь, я понял что пошел по правильному пути.
В пятне света показался черный зев камина, а над камином темнел прямоугольник картины.
Подсвечивая фонариком под ноги, чтобы не налететь на какой-нибудь низенький столик или стул, я прошел по направлению к камину.
На середине комнаты фонарь в моей руке мигнул и погас.
Я сразу остановился и начал отворачивать головку фонарика с кнопкой.
Я хотел вытащить пальчиковые батарейки и протереть их контакты.
Я стоял в темноте и вязкой тишине старого дома, и протирал торцы батареек о внутреннюю поверхность воротника моего демисезонного пальто.
Справа от меня глаза различили два серых, не дающих света пятна –  это были зашторенные окна.
За моей спиной скрипнула половица.
От неожиданного звука волосы на голове встали дыбом, и  я почувствовал, как вдоль спины пробежали крупные мурашки.
Державшей батарейки и головку фонаря пальцы руки дрогнули, и головка упала на пол.
Еще один скрип половицы перекрыл звук катящейся по доскам головки фонаря.
Мне стало очень страшно. Пульс зашкалило, я был на грани паники.
Опустившись на корточки, я шарил одной рукой по полу в поисках детали фонаря.
Другой рукой я прижимал к себе корпус фонаря и обе батарейки.
Шарящие по полу пальцы наткнулись на какой-то маленький округлый предмет и судорожно сжали его.
Но это была не головка фонарика. Пальцы ощутили прохладу камня, а за моей спиной в темноте вновь раздался скрип половиц!
Машинально засунув неизвестный предмет в карман, и обмирая от ужаса, я лихорадочно шарил рукой по доскам пола.
Шаги за моей спиной приближались. Да, теперь я не сомневался, что в темноте кто-то идет по направлению ко мне.
Тот, кто крался в темноте, выдавал себя только скрипом половиц.
Я не слышал шуршания одежды, я не слышал шума дыхания – только крадущийся скрип половиц в темноте дома и тьме моего воображения.
Вот пол скрипнул в метре от меня. Нервы мои не выдержали.
- А, а, а … !!! Мать твою! Пошла на … !  - оглохнув от своего же крика заорал Ледогоров.
В этот момент его пальцы нащупали закатившуюся под портьеру головку от фонарика.
Он рванулся к стене, развернувшись в движении лицом к тьме комнаты.
Его пальцы сами собрали фонарь и нажали на кнопку. Пальцы сами обвели пятном света гостиную.
Она была пуста.
Ледогоров выругался грязными словами и поднялся с пола.
Стараясь громче стучать подошвами ботинок по полу, он подошел камину и направил свет на картину. Старуха с портрета улыбалась ему крашеными губами, на ее щеках горел румянец.
Ледогоров подтащил от стены к камину стул, встал мокрыми подошвами ботинок прямо на гобеленовую ткань сиденья, и с натугой стащил обеими руками портрет с крюка, на котором тот висел на стене.
Фонарь, чтобы освободить руки он засунул себе в зубы, и теперь пятно света упало прямо в глаза старухи.
Свет фонаря отразился от какого-то слоя масляной краски в ее глазу – старуха подмигнула Ледогорову! Он обмяк руками, чуть не выронив портрет.
Страшно матерясь и спеша уйти, Ледогоров достал из кармана пальто свернутый большой лист коричневой грубой бумаги и поскорее обернул бумагой портрет.
Продолжая ругаться, он достал из того же кармана рулончик липкой ленты и крест – накрест обтянул портрет.
Через минуту Ледогоров хлопнув входной дверью дома, и, придерживая портрет под левой рукой, бежал к машине.
Где-то на середине пути он неожиданно поскользнулся на ровном месте и упал. Портрет вылетел из-под руки и, проехавшись по мокрому снегу, ткнулся в какой-то куст.
Ледогоров вскочил и, не поднимая портрета, бросился к машине. Открыв ее, он с четвертого раза – так дрожали руки - вставил ключ в замок зажигания.
Не успевший остыть двигатель завелся сразу и ровно набрал обороты холостого хода.
Ледогоров врубил клавишу ближнего света – в ярком свете фар среди черных кустов на белом снегу лежал портрет.
Ледогоров закурил, вытянул сигарету тремя затяжками, выплюнул окурок и закурил новую. Только после того как унялась дрожь, колотившая его до лязга зубов, он вылез из машины и подобрал портрет.
Мокрый снег успел промочить бумагу.
Перед тем как положить картину в багажник “пятерки” Ледогоров отряхнул ее. От этого движения намокшая коричневая обертка порвалась, и в образовавшуюся дыру Ледогоров увидел на полотне вывернутые как бы в умоляющем жесте черные ветви.
Закрыв багажник, Ледогоров метнулся в машину, дал задний ход. Развернувшись на раскисшем снегу и нервно перегазовывая при переключении передач, Ледогоров поехал в сторону шоссе.
На проселке машину заносило, бросая от обочины к обочине.
Ледогоров прокусив до крови нижнюю губу, заставил себя успокоиться. Но на выезде с проселка на шоссе машину все равно занесло так, что только чудом она не улетела в кювет.
Километров десять, до поста ГИБДД, машину страшно кидало по полотну дороги. Несколько раз крышка багажника распахивалась, но, помотавшись вверх – вниз, захлопывалась с громким стуком.
У дорожного поста Ледогоров сбросил скорость и на третьей передаче постарался ехать максимально аккуратно.
Но машину опять занесло прямо на глазах у инспектора, стоящего около ярко освещенного здания поста ГИБДД.
Повинуясь жесту офицера, осторожно притормаживая, Ледогоров прижал машину к обочине дороги.
Под пристальным взглядом инспектора, видевшего его трясущиеся руки, прокушенную губу, мокрое пальто, Ледогоров предъявил все документы, которые у него были.
Инспектор до запятой проверил его бумаги, внимательно осмотрел протекторы на колесах. Не обнаружив ничего подозрительного ни в документах, ни в состоянии автомобиля, не ощущая запаха спиртного от водителя, инспектор предложил открыть багажник “пятерки”.
Ледогоров с томительным чувством ожидания западни нажал на кнопку замка багажника. Крышка резко откинулась, едва не задев его лицо.
Инспектор посветил мощным фонарем  внутрь. В лучах света Ледогоров увидел на дне багажника груду мокрой скомканной коричневой оберточной бумаги. В складках белел маленький камушек.
- Ну, и что это все значит? – спросил офицер.
Ледогоров пошарил в кармане пальто, нащупывая предмет, поднятый на полу в проклятом им доме.
В луче света на дрожащей ладони лежала маленькая жемчужная бусинка с отверстием, просверленным насквозь.
Точь в точь, как те, что были нашиты на платье старухи с портрета.
Офицер перевел взгляд с бусинки на лицо Ледогорова и вздрогнул. Странный водитель впился остановившимся взглядом во что-то за спиной инспектора.
Инспектор резко обернулся. Луч фонаря вырвал из ночной темноты обочину дороги и опушку леса.
На фоне кривых вывернутых как бы в умоляющем жесте черных ветвей стояла, наклонившись и опершись на толстую трость, старуха в длинном сером платье с кружевными оборками. Под высоким серым чепцом белело изборожденное глубокими морщинами лицо.
Яркими неожиданными пятнами на бледном лице выделялись румяна на щеках и карминные густо накрашенные узкие губы, изогнутые в надменной улыбке.
Порыв ветра бросил в лицо инспектора горсть мокрых снежинок, заставив его зажмуриться. Когда инспектор открыл глаза, то он увидел в лучах фонаря только мотающиеся на ветру черные ветви деревьев.
Инспектор расслышал сквозь шум ветра потрескивание валежника, удаляющееся в глубь леса.

Каждый охотник желает знать где сидит утка.

Наутро Сидоров отправился в редакцию, туда, где Ледогоров работал последние годы. Редакция “желтого листка” – так Сидоров для себя назвал газету, размещалась в полуподвале старого двухэтажного дома на одном из центральных бульваров.
Все помещение было разгорожено на отсеки стеклянными перегородками, не доходящими до сводчатого потолка.
Через витражные стекла окон под самым перекрытием помещения проникал тусклый свет зимнего дня, который смешивался с ярким светом люминесцентных светильников.
Четыре настенных кондиционера тщетно пытались разогнать холодную духоту в помещении.
В прозрачных отсеках сотрудники редакции, стуча кнопками клавиатур, что-то вдували в компьютеры, уставившись в льющийся с экранов мониторов холодный свет. Некоторые приросли к трубкам телефонов, чиркая какие-то слова на листках бумаги.
В помещении стоял сдержанный гул голосов и вентиляторов охлаждения системных  блоков.
Редактор сидел в стеклянном “аквариуме”, единственное отличие которого от подобных ему загородок заключалось в опущенных на стеклянные стенки жалюзи.
Начальником Ледогорова, шефом – редактором, оказался здоровенный полный мужик, лет сорока пяти с короткой стрижкой на голове. Он был одет в мешковатый шерстяной двубортный костюм. Узел однотонного галстука был полураспущен и находился где-то в районе уха.
Шеф с застоявшимся выражением нетерпения на лице что-то считывал с плоского экрана монитора. На кончике носа у него помещались мелковатые для широкого лица очки в стальной оправе.   
Редактор, оторвавшись от своих занятий, вопросительно взглянул на вошедшего. Сидоров молча протянул ему красную книжечку служебного удостоверения.
Поверх очков редактор внимательно изучил удостоверение и, бросив взгляд на электронные часы на своем столе, предложил Сидорову присаживаться и спросил: - Чем могу служить?
Сидоров официально сообщил об открытии дела о пропаже гражданина Ледогорова С.С. по факту заявления его супруги.
Не выражая удивления, редактор сказал, что жена Ледогорова уже несколько раз справлялась о муже по телефону.
Помолчав, редактор добавил, что он готов помочь следствию всем, чем можно.
Сидоров предложил редактору разъяснить, чем занимался его пропавший сотрудник.
Вот что услышал следователь:
“Наша газета пользуется широкой популярностью среди читающей публики благодаря публикациям сообщений о всякого рода необычных природных и техногенных явлениях.
Мы не специализируемся, допустим, только на УФО или эзотерике. У нас широчайший спектр интересов: от полтергейста в домашних интерьерах  до “черных дыр” во Вселенских условиях. Сбор материала осуществляется несколькими сотрудниками.
Мы их называем “охотниками на уток”.
Сами понимаете, что материала для еженедельных выпусков газеты требуется много. А для поддержания постоянного читательского интереса, а значит и спроса на газету, а значит и соответствующей финансовой прибыли, необходимы публикации разнообразного свойства. Материал не должен повторяться.
Мы должны также учитывать потребительский уровень наших читателей.
Таким образом, в каждом номере газеты должны присутствовать материалы на разную тематику.
Естественно, приходится собирать всякие слухи, легенды, сообщения туристов, рассказы спелеологов, истории альпинистов.
Наши сотрудники проверяют, обрабатывают и развивают собранный материал.
Иногда, при полном отсутствии материала, “охотники” вынуждены сами придумывать
сюжеты … . Но это в крайнем случае, уверяю вас!
Я как редактор обязан координировать и направлять поиски “охотников”, а также принимать решение о постановке обработанных материалов в печатный план.
По настоящему все мое рабочее время уходит на вторую часть обязанностей, и в основном на обработку материалов.
Мне приходится сталкиваться с такими фактами, я имею в виду проверенные “охотниками” сообщения, что не знаю даже что думать.
Иногда, бессонными ночами, когда отпускает редакционная суета и спешка, я размышляю о том Кто, или Что создал мир, в котором мы живем.
Если этот мир создал Бог, то явно в процессе создания участвовал кто-то еще. Кто-то далеко не добрый и не благожелательный к Человеку и  всему Человечеству как виду.
Если же этот мир в соответствии с научными представлениями появился в результате Большого Взрыва и эволюция живых организмов не миф, то возникает вопрос о гуманной направленности эволюционных преобразований.
А может быть все, что мы воспринимаем нашими органами чувств, является в свою очередь продуктом деятельности некоего Разума?
Причем Разума негуманоидного. И цели этого Разума нам, его перципиентам, неведомы и не могут быть понятны.
А может мы всего лишь отходы деятельности этого Разума?
Или некое ювенильное пространство, из среды которого извлекаются отдельные редкие экземпляры увидевшие даже если не саму Цель Творца, то хотя бы Тень Цели?
Что такое Добро и что такое Зло?
Нравственные категории? Объективная реальность, данная нам в ощущениях?
Данная кем? И кто установил полярность категории?
Кто Мы? И зачем Мы? И зачем Мы так кратки и слепы?
А если наша слепота - это защитная реакция организма, предотвращающая появление настоящего знания об окружающем нас мире?
В таком случае организм защищается неспроста, ведь взгляд на Прекрасное ему бы не повредил.
Значит, нас защищают от взгляда на Ужасное? Значит, мы слепы во благо самим себе?
И как в этом случае расценивать деятельность наших “охотников на уток”? Как попытку прозреть самому и открыть глаза другим на истинное положение вещей?
И что такое Истина? Знакомый вопрос при похожих обстоятельствах? 
Поэтому молодые “охотники” просто отрабатывают зарплату, собирая материалы для публикаций.
Но со временем их, почти всех без исключения, охватывает охотничий азарт.
В попытках найти хоть крупицу разумного объяснения происходящему в этом мире они начинают идти по следу неизвестного и непонятного.
А, пойдя по таким запутанным следам, о каких вам еще предстоит узнать, “охотник” не всегда может возвратиться обратно.
В среднем срок жизни настоящего “охотника на уток” – два года. Ведь это не первый случай, когда в редакцию звонят жены, или другие близкие люди и сообщают о пропаже “охотника”.
В моей практике Ледогоров – третий по счету пропавший “охотник”.
И не смотрите на меня такими глазами – все легально!
Из двух пропавших до Ледогорова “охотников” один жив - здоров по сегодняшний день.
Вот только сразу после возвращения он ушел из редакции и больше не желает знать ни о каких “желтых утках”.
Следы второго не обнаружены до сих пор, и он числится по вашему уважаемому ведомству в федеральном розыске.   
Я уверен, но это между нами, что он жив! Вот только находится в местах недоступных для остальных смертных. И не может, либо не хочет подать о себе знать.
Причем о том, что страшнее: не иметь возможности связаться с тем миром, откуда ты родом или не хотеть связаться с ним, я предлагаю вам самим поразмышлять на досуге! 
По крайней мере, нам на современном уровне развития человеческих знаний о Вселенной до него не добраться.
Что касается Стаса Ледогорова, то он имел склонность к разработке сообщений связанных с военной тематикой.
Я вам передам, но только с возвратом, материалы за последний год его работы. Часть из них пошла в печать, а часть я попридержал как информацию ДСП.
Когда прочитаете и если поймете, почему я их не разрешил к печати, то прошу мне об этом сказать. Иногда я сам не знаю почему так поступаю … .
Может быть это интуиция? Может быть это предчувствие?”
С этими словами шеф-редактор открыл дверцу маленького сейфа привинченного к полу и, покопавшись в содержимом, протянул Сидорову черную дискету.
На наклейке красным тонким фломастером печатными буквами было написано: ДСП.
Сидоров ознакомился с сохраненной на дискете информацией, после того как рабочий день для служащих закончился, и секретарь начальника отделения милиции ушла домой.
Сидоров воспользовался компьютером секретаря, сохранив на диске С содержание файла ДСП с дискеты.
Он выключил верхний свет, включил настольную лампу, закурил и посмотрел на экран монитора. Вверху на белом фоне страницы 1 черные буквы складывались в слова:

Для Служебного Пользования!
Документ 1.
Тема: Линкор “Новороссийск”.
По свидетельству старшины первой статьи Пылева, проходившего срочную службу в отряде подводных пловцов Спецназ Черноморского военного флота, он в паре со старшим матросом Ковальчуком в середине сентября 1956 года отрабатывал подводное ориентирование в ночных условиях.
Погрузившись в воду с борта десантного катера в акватории Камышовой бухты, они сразу ушли на глубину.
Пылев осуществлял ориентирование по компасу и глубиномеру.  По боевому расписанию Ковальчук прикрывал с тыла ведущего от нападения.
На глубине 15 метров стояла почти полная темнота.
При выполнении задания было не до романтики, но если бы кто-нибудь из пловцов поднял голову к поверхности, то он наверняка бы залюбовался призрачным свечением зыбкой лунной дорожки на поверхности раздела двух сред. 
Тяжелая зыбь наверху напоминала о себе даже на глубине. Иногда пловцы чувствовали слабые вертикальные движения водной толщи.
Под водой они слышали только шум пузырьков воздуха выходящего из клапанов аквалангов и тихие щелчки легочных автоматов.
Плавно работая ластами, пловцы двигались в темноте к цели, направление на которую определял Пылев. Он периодически поглядывал на свое запястье, где на широком ремешке был закреплен магнитный компас с фосфоресцирующими стрелкой и шкалой.
Внезапно Пылев услышал отдаленный удар металла о металл. Звук очень хорошо распространяется под водой, и Пылев легко определил по компасу направление на источник звука относительно своего курса.
Направления совпадали. В соответствии с заданием они должны были доплыть до корпуса линкора “Новороссийск” затонувшего почти год назад при темных, невыясненных обстоятельствах.
Эта катастрофа унесла несколько сотен людских жизней.
Матросы тонули при попытке доплыть до берега, а часть команды, не успев выбраться с перевернувшегося вверх килем и легшего на дно бухты линкора, стала пленниками его бронированного корпуса.
И вот теперь, спустя много месяцев, от корпуса линкора под водой неслись звуки ударов: три точки – три тире – три точки, складывающиеся в мозгу боевых пловцов в слово SOS. Кто-то просил помощи!
Теперь, имея звук в качестве ориентира, пловцы ускорили движения ластами, ведь они шли на спасение терпящих бедствие людей!
Через пять минут такого плавания звуки ударов стали раздаваться, как казалось Пылеву, над самым его ухом.
Дождавшись отставшего Ковальчука, Пылев включил фонарь в герметическом корпусе, и знаками подал команду на осмотр затонувшего корабля.
Пловцы мягко опустились к покрытому густыми водорослями днищу линкора. 
Пылев рассказывал, что когда они услышали первые удары под водой, он подумал, что это такой же как они подводный пловец, выполняя свое особое задание, попал в беду. И теперь, по каким-то причинам потеряв возможность двигаться и всплыть на поверхность, лежит на корпусе линкора и стучит по корпусу рукояткой ножа.
Боевые пловцы опустились ко дну бухты с целью осмотра бортов линкора. Они проплыли вдоль левого борта, обогнули бронзовые гигантские лопасти винтов на корме и вышли к правому борту.
Все это время Пылев внимательно осматривал борт, а опустившийся глубже Ковальчук плыл над дном бухты около линкора. Но в лучах их фонарей проплывали только колышущиеся заросли водорослей, песок и подводные камни.
Проплыв вдоль правого борта около пятидесяти метров пловцы вдруг поняли, что звуки ударов доносятся более отчетливо из района корпуса соответствовавшего расположению каземата второй кормовой орудийной башни. Сама башня сейчас была придавлена гигантским корпусом линкора и перед глазами пловцов в темноту уходила только стена водорослей, которыми обросли бронированные борта линкора.
Источник ударов находился прямо перед ними внутри корпуса поверженной на морское дно гордости Черноморского военно-морского флота!
Пловцы знали, что это было невозможно! Никто из пловцов их службы, и никто из ЭПРОНа в последние месяцы не получал задания на осмотр внутренних помещений корабля.
Никто из экипажа корабля не смог бы выжить одиннадцать месяцев в затопленном водой корпусе. День, два, неделю – да, но потом воздух в воздушных мешках внутри корпуса становится непригодным для дыхания!
В стоячей стылой воде внутри корабля не должно было быть никого, кроме мертвых механизмов и останков матросов … .   
Холодные пальцы озноба пробрались к сердцам пловцов через черную резину гидрокостюмов, через шерстяное белье, через кожу, подкожный слой жира и мышцы. Шевеля ластами как завороженные они висели в толще воды, и звуки ударов отдавались в их черепах ударами пульса: три точки – две секунды - три тире – три секунды – три точки – две секунды, и снова, и снова … . 
О чем думали боевые пловцы в эти бесконечные минуты? Об этом они никому не рассказали.
Внезапно удары прекратились. Пылев и Ковальчук одновременно развернулись и поплыли по направлению к берегу.
Ни один из них не подал по команде рапорта о звуках под водой.
В 1957 году Пылев  был уволен в запас. Ковальчук остался на сверхсрочную службу.
В 1961 году он погиб во время учений в районе острова Змеиный. Его тело было найдено на дне. Сжатого воздуха в баллонах акваланга оставалось еще на двадцать минут пребывания под водой. Официальное заключение комиссии по расследованию гибели пловца гласило: “разрыв аорты”. Дело закрыто.
О звуках под водой, которые доносились из корпуса затонувшего линкора “Новоророссийск”, Пылев неоднократно рассказывал соседям по столику  в пивной города Ахтарска в 1958 году. Пылев после увольнения в запас жил одиноко. Работал в рыбачьей артели. В феврале 1959 года он был найден на берегу Азовского моря без видимых следов насилия на теле.
Патологоанатом при вскрытии констатировал обширное кровоизлияние в мозг – инсульт. Дело закрыто.
Рассказ бывшего старшины был записан в 2001 году со слов одного из собутыльников  Пылева корреспондентом местной городской газеты (см. № 75 “АхН”).
Справка.
Итальянский линкор “Guilio Cesare” введен в состав итальянского флота в 1914 году.
Во время Второй Мировой войны участвовал в боевых действиях на Средиземном море.
В 1948 году по решению Тройственной комиссии “Guilio Cesare” передали по репарациям СССР.
3.2.1949 года принят в Валоне советским экипажем.
26 февраля прибыл в Севастополь и 5 марта переименован в “Новороссийск”.
В 1953 – 1955 г.г. прошел ремонт и в мае 1955 года стал флагманским кораблем ЧФ.
28.10.1955 года затонул в Севастополе в результате взрыва (наиболее вероятная причина – подрыв на оставшейся со времен войны германской донной мине).
Погибло 604 человека.
В 1957 году линкор “Новороссийск” поднят со дна и сдан на слом.
Вывод: случай из категории “НС” (необъясненный случай).
Возможные предположения: коллективная галлюцинация, возникшая вследствие длительного пребывания боевых пловцов в условиях ночного моря на большой глубине.
Конец документа 1.

Документ 2.
Тема: АПЛ “Курск”.
В 2004 году бывшим сотрудником военной морской разведки, в редакцию передана нотариально заверенная копия фрагмента судового журнала немецкой подводной лодки U-1327. По словам капитана второго ранга в отставке, судовой журнал U-1327 был вывезен в мае 1945 года с территории Германии вместе с другими документами штаба гросс-адмирала Кригсмарине Карла Деница.
В марте 1946 года в своей работе военные переводчики добрались до ящиков с судовыми журналами подводных сил Германии.
В июне 1946 года записи в судовом журнале U-1327 были переведены на русский язык.
В декабре 1946 года перевод судового журнала лег на рабочий стол офицера – аналитика разведотдела  штаба Краснознаменного Северного Флота.
26 декабря начальник разведотдела прочитал рапорт аналитика по делу № 33859/45 (судовой журнал U-1327).
В рапорте отмечалось, что факт торпедирования и потопления 12 августа 1944 года советской подводной лодки, приписанной к Северному Флоту, в точке Баренцева моря с координатами 69037I00II с.ш. и 37034I25II в.д. фашисткой субмариной U-1327 соответствующими документами о боевых потерях Северного Флота за 1944 год не подтвержден.
Одновременно отмечалось, что 12 августа в точке с вышеуказанными координатами не находилось никаких соединений боевых кораблей Северного Флота или Королевского Флота Великобритании. Хотя, судя по записям в судовом журнале U-1327, принадлежность эскадры к флотам стран - противниц фашисткой Германии не установлена.
На рапорте сохранилось резюме начальства, написанное красным карандашом: “Фашистская похвальба. Дело передать в архив.”
Папка № 33859/45 ушла на архивные полки, где пролежала до 2003 года.
В сентябре 2003 года ее содержимое прочитал капитан второго ранга, тогда еще не в отставке, который по распоряжению начальства оказывал техническую помощь одному известному писателю, собирающему материал для книги о боевой истории Северного флота.
Капитан второго ранга вынужден был просматривать десятки судовых журналов боевых кораблей Северного Флота и германских Кригсмарине, и делать из них выписки для писателя.
В деле № 33859/45 его внимание привлекло совпадение даты и координат с датой и координатами недавней трагедии, разыгравшейся в водах Баренцева моря.
Дело в том, что 12 августа 2000 года в точке с указанными в судовом журнале координатами погибла атомная подводная лодка “Курск”.
Совпадали не только день, месяц и координаты. Совпадали часы, минуты и секунды  “фашистской похвальбы” из судового журнала U-1327 с хронометражем катастрофы 2000 года.
Запись в судовом журнале U-1327:
“ 12 августа 1944 года.
0002. Надводное положение. Ход под дизелями. Скорость хода 12 узлов. Курс вест. Волнение моря 4 балла. Штурманское определение координат по звездам: 69037I00II северной широты и 37034I25II восточной долготы.
436. Дизели заглушены. Заслонки задраены. Погружение на глубину 40 метров. Переключение винта на электродвигатели. Скорость хода 4 узла. Непрерывная акустическая вахта.
752. “Провал” лодки на глубину 65 метров. Вероятная причина – изменение плотности морской воды.
753. Шум винтов множества надводных кораблей в 10-ти кабельтовых слева по борту!
754. Боевая тревога. Изменение курса на 450. Курс норд-вест. Глубина 65 метров. Скорость хода 12 узлов.
815. Электродвигатели остановлены. Продувка балластной цистерны. Всплытие на перископную глубину.
820. Глубина 20 метров. Перископ поднят. Эскадра боевых кораблей к зюйду. Проверка силуэтов по справочнику. Силуэты не идентифицируются с кораблями англичан, русских и американцев. Линкора “Royal Sovereign” в эскадре нет. Это не JW-59.
822. Перископ опущен. Погружение на глубину 90 метров.
828. Курс вест, параллельно движению эскадры. Скорость хода 6 узлов.
835. Непонятный громкий шум с норда. Звуки похожи на усиленный шум при пуске торпеды.
950. Изменение курса на 300 к норду. Слабый шум винта вражеской подводной лодки справа по борту. Дистанция до подводной лодки 12-ть кабельтовых.
1023. Слабые шумы подводной лодки противника.
1045. Скорость хода 4 узла. Курс параллельно с вражеской подлодкой. Постепенное отставание за счет разницы в скорости хода. Чужая подлодка перемещается очень тихо. Герр капитан-лейтенант запретил экипажу передвижения на борту. Соблюдается режим полной тишины.
1100. Рули глубины переведены в положение 100 к горизонту. Скорость хода 2 узла. Изменение глубины без продувки балластных цистерн.
1115. Глубина 30 метров. Рули глубины на 00. Электродвигатели отключены.
1120. Принято решение о торпедной атаке. 2 и 4 торпедные аппараты изготовлены к стрельбе.
1123. Открытие внешних крышек 2 и 4 торпедных аппаратов.
1125. 2-й торпедный аппарат – пуск торпеды. Секундомер включен.
1127. 4-й торпедный аппарат – пуск торпеды. Секундомер включен. Принят балласт.
1128. Подводный взрыв. Акустик слышит шум воздуха вырывающегося из корпуса вражеской лодки, треск рвущегося металла, крики людей.
1131. Второй подводный взрыв.
1133. Глубина 40 метров. Скорость хода доведена до 15 узлов. Курс вест. По корме шум винтов. Предположительно фрегат противника в 8 кабельтовых. Шум винтов смещается на норд.
1145. Резкий толчок с изменением глубины погружения. На глубиномере 20 метров.
1230. Акустический контакт потерян. Глубина 20 метров. Скорость хода уменьшена до 6 узлов. Курс вест.
1235. Осмотр в отсеках. По докладу акустика за бортом посторонние шумы отсутствуют. Перископ поднят. Горизонт чист.
1240. Всплытие. Рубочный люк открыт. Горизонт чист. Никаких следов вражеской эскадры.
1320. Погружение на глубину 20 метров. Отбой боевой тревоги. Курс вест. Скорость хода 6 узлов.
Примечания:
а) дальнейшее содержание судового журнала U-1327 не представляет  интереса. Лодка благополучно добралась до военно-морской базы в Норвегии не обнаружив конвой JW-59;
б) при переводе текста берлинское время, указанное в судовом журнале, приведено в соответствие с московским временем.
Справка.
1. Немецкая подводная лодка U-1327, построенная по проекту ХХI, послужила основой для послевоенных разработок подводных лодок СССР. Отличалась высокими скоростными показателями. Так при движении в подводном положении лодка проекта ХХI легко развивала скорость 16 узлов.
Лодка была вооружена очень эффективными торпедами с пассивной сонарной системой наведения.
В августе 1944 года U-1327 в составе “волчьей стаи” из шести подводных лодок находилась в акватории Баренцева моря с целью перехвата конвоя JW-59.
При этом две подводные лодки были потоплены “Эвенджерами” взлетевшими с английского авианосца, и еще одна подводная лодка была потоплена советским эсминцем “Дерзкий” .
2. В 1943 году между правительствами СССР и Англии было достигнуто соглашение о передаче линкора “Royal Sovereign” Советскому Союзу в счет репараций с Италии после выхода ее из войны.
9 марта 1944 года линкор“Royal Sovereign”  зачислили в списки кораблей ВМФ СССР под названием “Архангельск”. 30 мая он был принят экипажем. 17 августа линкор вышел из военно-морской базы Скапа-Флоу в составе отряда боевых кораблей в Ваенгу (ныне Североморск), куда благополучно прибыл вместе с конвоем JW-59 24 августа.
Далее до конца войны линкор не покидал Кольского залива, его не привлекали даже для огневого обеспечения наступления советских войск в середине октября 1944 года.
В феврале 1949 года возвращен Англии. В состав флота уже не вводился.
В апреле 1949 года продан на слом. Прибыл на судоразделочный завод 18 мая 1949 года.
В 1949-1950 годах линкор разобран.
3. Атомная подводная лодка “Курск” ушла на дно Баренцева моря 12 августа 2000 года в точке с координатами 69037I00II с.ш. и 37034I25II в.д.
Во время совместных учений надводных, подводных и воздушных сил Северного Флота в 835 экипаж АПЛ “Курск” произвел запуск крылатой ракеты.
В 11 часов 28 минут 26 секунд акустики надводных кораблей зафиксировали подводный взрыв в точке, где находилась под водой АПЛ.
Второй подводный взрыв был зафиксирован в 11 часов 30 минут 44,5 секунды.
Никто из экипажа не спасся и не был спасен.
В первые дни после катастрофы появлялись версии:
а) столкновение с американской или английской подводной лодкой;
б) торпедирование российской подводной лодки американскими или английскими подводниками;
в) торпедирование лодки средствами ПЛО российской эскадры (в частности тяжелым крейсером “Петр Великий”.
Имелись видеоматериалы с ясно видимыми пробоинами в герметичном корпусе АПЛ. Пробоины имели края вогнутые внутрь корпуса.
При огромных материальных затратах на подъем, был поднят только первый отсек АПЛ.
В настоящее время этот отсек уничтожен.
Вывод: случай из категории “НС” (необъясненный случай).
Возможные предположения: хроноаномалия.
В этом случае подтверждаются слухи об обнаружении в районе гибели АПЛ  “Курск” неизвестной подводной лодки, которая каким-то образом скрылась от преследования современными противолодочными кораблями и вертолетами СФ.
Конец документа 2.