Ошибки молодости. 8. Званый ужин

Предыдущая глава http://proza.ru/2013/03/25/1217

Днём Лёша позвонил:

- У меня перерыв, захотелось тебя услышать. Ты чем там занимаешься? У меня от тебя просто голова кругом, честное слово. Думал – увижу и всё, а увидел – и всё! Ладно-ладно, не буду голову тебе морочить. Вечером зайду, можно? Или у тебя другие планы?

- Да нет, Лёш, я пока свободна и буду тебе рада. Может, что-нибудь вкусненькое приготовить на ужин? Чего бы тебе хотелось? Может, пирожков с капустой испечь? Или с яблоками? Ты какие больше любишь?

- Да ладно тебе возиться ещё! Яичницы вполне хватит. Я не привередливый. А лучше, знаешь что, картошечки нажарь да с селедочкой. Я два года слюнки глотал, воспоминая наши застолья. А там еда совсем другая.

- Хорошо, я тогда сейчас сбегаю за селёдочкой. А во сколько тебя ждать?

- Не знаю. Но как только, так сразу! Ну всё, перерыв закончился, побегу. Жди. Вечером буду как штык.

Мамы не было дома, она сидела в очереди на приём у кардиолога. Ника пошла в магазин, купила парочку селёдок, картошку, масло, лук, укроп, чтобы мама не ругала её за то, что она кормит за её счет ещё и Лёшу. К чаю взяла миндальные лепешки. В школьные годы у Ники никогда гостей не было – мама не разрешала, говорила, что нечего угощать других, самим хоть по миру с сумой.

Когда Ника вернулась из магазина, мама была дома и очень удивилась, увидев Нику с полной сумкой:

- Ты где деньги взяла по магазинам шастать? – привычно накинулась она на Нику.

- Лёша дал.

- Ну и сколько же он тебе дал?

- Мам, не дави. Я же у тебя не занимаю.

- А почему ты работу не ищешь, дома сидишь?

- Я уже нашла работу. Послезавтра выхожу.

- Так чего же ты молчишь? Почему я должна из тебя клещами всё вытаскивать?

- Просто вчера уже поздно было, я тебя не хотела будить, а сегодня ты ни свет ни заря ушла в свою поликлинику.

- Рассказывай давай, что нашла, где, сколько будут платить?

- Ма, я пока на курсы устроилась. Два месяца поучусь на кассира, а потом в банке работать буду, принимать коммунальные платежи. Там пока будет тридцать тысяч, а со временем и больше обещали. Вот Лёша и дал мне денег, чтобы я спокойно училась.

- Ну и сколько он тебе дал? Что за секреты от матери?

- Тысячу долларов.

- Такие деньжищи! И ты уже полетела их тратить?

- Ма, Лёша придёт сегодня на ужин, попросил картошки с селедкой, вот я и пошла в магазин.

- И правильно сделала, дочка, - сменила гнев на милость мать. – Будет предлагать замуж – дура будешь, если не согласишься. Это мне за все мои мучения и страдания. Бог услышал мои молитвы, - она расплакалась. – Доченька, ты с него пылинки должна сдувать. Да я сама пирог ему испеку – закачаешься. Ох, только бы всё у вас сладилось, уж я бы так благодарила Бога, так благодарила! Давай, давай, моя деточка, сейчас мы приготовим Лёшеньке знатный ужин. Зятю моему ненаглядному, ох, ты ж боже ж мой, хоть бы сил хватило, а то врач застращала…

И мать пошла затевать тесто для праздничного пирога. А Ника – чистить селёдку, чтобы та пропиталась маслицем да луковым соком.

Вечером стол был накрыт для дорогого гостя такой, что Лёша приятно поразился такому радушию и расценил это как надежду на то, что Ника примет его предложение. Поэтому вкуснее этого ужина он ничего на свете не ел. Мать не знала, как угодить дорогому гостю, и то предложит покушать, и это. И хоть еда была самая простая, но столько было за столом радости, что Лёша не верил своему счастью. И только ждал, когда же они останутся с Никой наедине. Мама, наконец, поняла его нетерпение и сказала, что ей бы прилечь, а то она себя неважно чувствует. Молодые люди быстро убрали со стола, они же трапезничали как раз в маминой комнате, и закрылись у Ники. Лёша снял пиджак и сел на диван, свободно раскинув руки:

- Знаешь, Ник, я только здесь и сейчас понял, насколько мне было тошно вдали от родных мест, без друзей, мамы, племяшек, сестры, а главное – без тебя. Я, конечно, старался не думать об этом, просто подавлял эти мысли. Зачем? Но мне каждую минуту хотелось с тобой поговорить, поделиться впечатлениями. Одному впечатляться скучно, хочется с близким человеком разделить свои чувства и мысли, обсудить. Увидишь что-нибудь красивое, интересное – а там есть на что посмотреть, – и так хочется взглянуть на твою реакцию, восторг в твоих глазах или услышать твой смех.

- А разве там у тебя не было девушки?

- Ты знаешь – нет. Они другие. Какие-то запрограммированные на радость.

- Ну и что? Разве это плохо?

- Наверное, хорошо. Но они какие-то механические, бездушные, у них свои проблемы и чужих проблем они не воспринимают. Всё-таки наши люди, может, от бесконечных унижений, потерь, разочарований и боли становятся душой богаче, чище, милосерднее, умеют понять и посочувствовать чужой боли. А там – нет. Одни голливудские улыбки, за которыми пустота, понимаешь? Куклы Барби. У них всё просчитано наперед. И это там в порядке вещей. Куклы-автоматы. С такой можно заниматься сексом, а любить всем сердцем – только такую, как ты. Поэтому и не существует там такого понятия, как любовь. Все только сексом занимаются, для здоровья. Всё для здоровья…

- Ну и зачем ты меня туда зовешь? Оставайся здесь.

- И остался бы. Если бы не моя работа. Здесь таких условий не будет никогда. А там у меня большие возможности. И если ты согласишься поехать, не пожалеешь. У тебя будет всё, что только захочешь. Мои мозги там в цене, а здесь на них только другие руки греют и имя себе зарабатывают.

- Лёшенька, я всё понимаю, но Америка так далеко. Боюсь, умру там от тоски. Не знаю даже, что тебе сказать…

- А ты подумай о малыше. Скоро все увидят твоё положение. Не мне тебе объяснять, как люди относятся к внебрачным детям. Столько будет негатива вылито на твою чудесную головку. Я хочу уберечь вас с малышкой от этого.

- А откуда ты знаешь, что там девочка?

- Да это я так, сорвалось, не знаю почему.

- Мама тоже говорит, что девочка. А теперь вот и ты оговорился. Наверное, так и будет.

- Так это же здорово, Ника! Будет ещё одна такая же красавица, как ты.

- А если она будет похожа на бабушку? На мою маму, - уточнила Ника.

- Ник, твоя мама, между прочим, тоже очень даже ничего. Если бы не унижения, которые раньше времени её состарили, да одеть бы её соответственно, да дать возможность пожить, ни о чём не думая, отдохнуть, она, может, была бы второй Марлен Дитрих.

- Ну, ты тоже скажешь. Ладно, уже поздно. Тетя Варя вся извелась, небось, тебя ожидая. Ты ей сказал, что ты у меня?

- А как же. Она в курсе. Но я всё понял и ухожу. Тебе необходим полноценный отдых. До завтра.

И он поцеловал Нику в щёчку. Она его не оттолкнула. И Лёша нежно коснулся её губ и вдруг не удержался и стал покрывать её всю поцелуями. Ника остановила его:

- Лёш, пожалуйста, не сейчас…

Продолжение http://www.proza.ru/2013/03/26/1341