Ванечкины сказки

НА РОЖДЕСТВО

На Рождество за окном всегда падали большие белые хлопья.

- Снежный дождь, - говорила мама, гладя по головке маленького Ванечку.

- Снежный д-дождь? – удивленно переспрашивал Ванечка,  по обыкновению не выговаривая половину звуков и вытирая слезы. Мама отругала его за недавний каприз и нытье . – А разве так бывает?

- Бывает, - кивала головой мама, - На Рождество все бывает.

- И п-подарки?, - всхлипывал Ванечка

- И подарки.

- А почему?

- Потому что в День Рождения Господа  ангелы с небес  прилетают к маленьким мальчикам, только к хорошим мальчикам, - ласково смотрит мама, - тихонько садятся на плечико и поют колыбельную. И Ванечке становится хорошо и спокойно и Ванечка засыпает.

- А потом? – зевает Ванечка.

- А потом Боженька отправляет к маленьким мальчикам Деда Мороза с большим мешком подарков. И дед Мороз в каждом доме под елкой оставляет кулечки.

- И Ванечке?

- И Ванечке, - мама укутывет его теплым и мягким одеялом, - А утром Ванечка идет в храм на День Рождения к Господу, ставит свечи, благодарит Боженьку и ангела-хранителя и причащается, а потом дома под елкой находит мешочек с вкусняшками и подарками и идет кататься на санках.

- Мама, мамочка, - хорошо, что у нас есть Господь.

- Конечно, хорошо, - улыбается мама.

- И ангел-хранитель?

- И ангел-хранитель.

- Я больше не буду капризничать, я – послушный – Ванечка уже не всхлипывает. Сворачивается клубочком, глядя на Снежный дождь. Улыбается и закрывает глазки. Завтра день Рождения Господа.  Рождество Христово.

БЕЛЫЙ КОТЕНОК И ОДУВАНЧИК

Однажды белый котенок высунулся из окна большого белого дома, где жили его хозяева, и увидел огромный-преогромный желтый цветок. Желтый цветок рос прямо посередине зеленой лужайки с правой стороны от крыльца. Здесь еще иногда играли дочки хозяев и иногда даже вместе с ним. Но раньше желтого цветка на лужайке не было. На ней вообще ничего никогда не было, кроме зеленой травы. Поэтому котенок сильно удивился и подумал про себя: «Откуда здесь мог взяться этот желтый цветок? Ведь я же все время тут играю и никогда ничего не замечал?».

Котенок решил, что все это странно и что желтый цветок кто-нибудь подкинул, и стал оглядываться по сторонам. Но по сторонам никого не было. Хозяев тоже не было – они куда-то уехали с утра. И детей тоже не было – они уехали вместе с родителями.

Тогда котенок решил спуститься и посмотреть на невиданное чудо. Он спрыгнул с подоконника, слегка поцарапав себе нос об асфальтовую дорожку около дома, и быстро-быстро помчался за крыльцо к лужайке, боясь, что желтый цветок исчезнет или его сорвет кто-нибудь из соседских ребятишек.

Но желтый цветок не исчез. Наоборот, здесь внизу он казался еще более огромным, чем с окна, и котенок очень осторожно, виляя пушистым хвостиком, подкрался по траве к незнакомцу и уткнулся в него мордочкой.

- Здравствуйте, желтый цветок, - сказал котенок.

- Привет, - ответил желтый цветок.

- Как вас зовут? – спросил котенок, обходя желтый цветок с другого бока.

- А разве ты не знаешь? – удивился цветок и чуть пригнулся, разглядывая гостя.

- Нет, я еще совсем маленький и вас тут раньше не видел. Вы кто?

- А, понятно, - сказал желтый цветок, - давай знакомиться. Я одуванчик.

- А я белый котенок, - сказал белый котенок.

- Я знаю, что ты белый. А как тебя зовут?

- Мне еще не придумали имя. Я здесь всего три недели. А ты вот тут первый день, а у тебя уже есть имя, - сказал котенок.

- Да, - ответил желтый цветок, - я еще не родился, а имя у меня уже было. Вот так.

- Какое красивое у тебя имя, - почти пропел котенок и сел на траву.

- Не переживай, у тебя тоже скоро будет красивое имя. Ты весь белый.

- А ты желтый.

- Это я сейчас желтый, а через месяц стану белым, пушистым и легким.

- Как и я, - воскликнул котенок.

- Ну, почти как ты, - сказал одуванчик. – Только чуть-чуть полегче, и в отличие от тебя я буду уметь летать.

- Оух, - ахнул котенок, - как тебе везет.

- Не знаю, - сказал одуванчик, - полетать я смогу только один раз.

- Почему? - удивился котенок.

- Потому что там, в небе, я превращаюсь в маленькие-маленькие парашютики – семена и разлетаюсь по всем концам земли, чтобы через год вырасти на чьей-нибудь лужайке желтым цветком и радовать глаз детишкам.

- Значит, вот как ты оказался здесь.

- Да, котенок, именно так я оказался на твоей лужайке.

- Как интересно! – сказал котенок, - А давай дружить.

- Давай, - ответил одуванчик, - а как?

- А я, - промурлыкал котенок, - буду твоим сторожем и буду тебя сторожить, пока ты не улетишь.

- Хорошо, - сказал одуванчик.

И они стали дружить. И стали играть. И играли целый месяц, пока желтый одуванчик не стал таким же белым, как и белый котенок, и не улетел в далекие-далекие страны.

ДВЕ ЕЛОЧКИ

- Однажды в Рождественскую ночь у лесной опушке на окраине села разговорились две мохнатые елочки-соседки. В Рождественскую ночь ведь всякое случается.

- А что деревья разговаривают? – спрашивает Ванечка.

- Под Рождество и не такие чудеса случаются, - говорит мама, - Для нас самое главное чудо – Рождение Спасителя. А что деревья разговаривает, - так это не великое чудо.

-  А о чем деревья говорили на Рождество? – Ванечка смотрит на маму с детским нетерпением.

- Ну слушай.

- Я, -  говорит первая елочка, - высокая, стройная, всяким пням и кривулям – не чета.

- А подо мной летом детишки отдыхают обычно., - вздыхает вторая елочка. Грибы собирают – ходят по лесу, бродят, устанут – взойдут на опушку а тут и я рядом. Теньком убаюкала, прошлогодней хвоей ковер устелила. Отдыхайте ребятушки.

- Конечно, никто на тебя и смотреть-то не будет -  у тебя вон ствол-то кривой., А на меня глянь, - елочка изящно  стряхнула снег с ветвей.,- душа не на радуется, красота да и только. Что мне эти дети?!.

- Все равно приятно, когда другим добро делаешь, - сказала ее неказистая соседка.

- А что тут приятного -  никто на тебя и внимания не обращает, - поспали, забрали свои корзинки и убежали.

- Но нельзя же все время о себе думать.

- Много ты понимаешь, меня даже ветер стороной обходит.

Ничего не сказал в ответ вторая елочка. Лишь молча распушила она мохнатые лапы и встретила новый порыв ветра, закрыв собой  красавицу-соседку.

А ветер задул сильно-сильно и, как бы злясь, пытаясь добраться до хвастливой елочки. Да за полночь, когда рассеялись тучи и выглянул месяц со звездами, утих. Горбатая елочка, устав, заснула, а ее стройная соседка так и скрипела до самого утра.  А утром на скрип пришли дровосеки  и, разыскав среди неказистых и редких лиственниц хвастливую елку, не долго думая засучили рукава и взялись за топоры. Через несколько минут дело было сделано – длинный и стройный ствол некогда капризной красавицы, очистив от веток и сучков, был отправлен на скотный двор на замену прогнивших  столбов перед праздником. А у  ее кривой соседки дети устроили Рождественский вертеп, водили хоровод и пели колядки.

- Вот так Ванечка.

- Мамочка, а я не хвастаюсь, я помогаю.

- Молодец, ты же у меня помощником растешь.

- Ага, у нас тоже скоро Рождество, - говорит Ванечка,- надо помочь брату  игрушки убрать.


СНЕЖНЫЙ ГРИБ

Как-то раз в Рождественский сочельник в большом сказочном лесу пошел снег. Да не просто посыпал легонько, а с ветром завьюжил крупными хлопьями, завалил все окрестности белым-бело.  На опушках ровненько скатертью устелил, а внизу под горой в березняках 2 сугроба намел. И улетел вместе с тучами – дальше куда сыпать.

Вот выглянуло солнышко, а вместе  с ним из первого сугроба показалась заячья голова с ушами, а потом и сам косой выскочил.  Отряхнулся, встрепенулся, оглядялся кругом. Глядь, а рядом на соседском сугробе гриб стоит – большой такой красавец, с подрумяненной шляпкой на белой ножке точеной, стоит, тоже осматривается.

Удивился заяц, ушам своим не поверил, точнее глазам:

-          Ты кто, - говорит, - будешь? Ваших-то всех еще по осени пособирали.

-          А я не простой гриб, - отвечает ему незнакомец, - а снежный. Меня вьюга замела, да вымесила, вот я и народился.

-          Ну и дела…, - заяц развел ушами по сторонам, - как же ты теперь дальше будешь? Замерзнешь совсем…

-           Я же снежный гриб, в Сочельник наметенный – на радость детям. Праздник-то какой на пороге – Рождество!

-           И что? - прокряхтел косой, перебираясь поближе к соседу.

-          Как что? Детишек радовать буду, - улыбнулся новорожденный красавец, - Вот будут по лесу гулять на салазках кататься, увидят меня – обрадуются. На чудо-чудное полюбуются. Вся земля нынче славит Господа и прославляет дела его дивные.

-          Все равно, давай я тебя укрою чем-нибудь. Морозец знатный с утра, - заяц оглянулся, ища что ему бы накинуть на соседа.

-           Спасибо тебе, косой, за заботу твою, да только мне не холодно совсем, а от тепла у меня ножка подтаивать будет. Давай лучше песни петь, ребят зазывать.

-          Давай, - согласился заяц и они запели. Да так громко, что зазвенели сосульки на елках, а шишки стали легонько покачиваться, в такт песнярам:

«Рождество Христово, ангел прилетел….»

Скоро их услышали ребятишки, гулявшие неподалеку с салазками, и прибежали поглазеть, кто это в лесу славит Господа и сильно удивились, увидев забавную парочку: белого зайчишку с веселым грибочком. А потом, узнав, что гриб еще и сказочный – снежный, специально к Дню Рождения Господа наметенный, возрадовались сильно и стали вместе с косым водить хоровод вокруг грибочка  и петь колядки. А снежный гриб тихонько улыбался и радовался вместе со всеми. Радовался тому, что на Рождество всегда происходят необыкновенные чудеса.

У ОВРАГА

- Брр, почему так холодно? – косолапый мишка неуклюже провернулся в своей берлоге.

- Почему я один?  И почему проснулся? – мишкино туловище озябло и покалывало со всех сторон, - то ли от напиравших отовсюду древесных корней, то ли от дикого мороза, проникавшего в берлогу из бокового просвета, которого точно раньше не было: мишка помнил, как они с мамой закладывали его мхом и молоденьким стлаником. И вот теперь – хочешь-не хочешь – надо вылазить. Заснуть уж точно не получится.

- Ну ладно, вылезу – погляжу немножко и сразу назад, - пробурчал медвежонок и высунул наружу нос.

- Ой, - фыркнул он от неожиданности – ой-е-ей, - на нос одна за другой садились крупные снежинки.

- Что это? – он никогда еще не видел такого чуда, - прямо волшебство какое-то: такие красивые, но колются и сразу исчезают – превращаясь в слезинки?

- Мама, мама, посмотри сюда, тут такое….  – вскликнул незадачливый медвежонок, но тут же осунулся, вспомнив, что мама ушла куда-то спозаранку.

- Ну, раз маме можно, то и я погуляю но только чуть-чуть, - рассудил малыш, которому еще не исполнилось и года.  Он был очень смышленым, за что мама ласково называла его Думка.

Он наполовину вылез из берлоги и тотчас кубарем покатился вниз. Думка забыл, пока спал, что берлога была устроена заботливой мамой на одном из крутых склонов дальнего оврага у голой горы, куда они с мамой по осени забрели полакомиться брусникой и малюсенькими шишечками в гольцах.

- Ой-е-е-ей,  - бык-бум- бум-бух, - скатывался Думка по снежному склону, как шарик. Наконец раздалось финальное  - бах. На дне оврага путь преградила старая сосенка, лениво произраставшая недалеко от водопада, где они с мамой любили купаться. Водопад был теперь очень красивый и необычный. Вода стала почему-то твердой  - думка специально пытался почерпнуть ее лапой – бесполезно -  тверда как камень. И это твердая вода уходила высоко-высоко, почти в самое небо.

- Ух, ну и дела? Как мне прикажете ее пить? Может погрызть или полизать?

Язык, чуть не примерз к ледяным струям.

- Ой, - напуганный мишка отпрыгнул ото льда и сунул голову в белый песок, которого кругом было не то что много, его было очень много, просто настолько много, что он был везде и всюду. Мишка попробовал его на вкус и сделал еще одно удивительное открытие. Белый песок во рту превращался в воду. Думка сразу  повеселел – воду можно, не только пить, но и есть.

- Я назову тебя – «Снег», - сказал он, посмотрев на песок,  и побрел дальше.

- Ну, надо же куда же могла она могла деться? – Думка вертел головой из стороны в сторону и постоянно чихал – никак не мог привыкнуть к снежинкам, щекотящим носик.

Наконец ему надоело идти, он сел и оглянулся по сторонам:
 - Ой, чьи-то следы – кто бы это мог быть, - Думка зашагал по следам обратно. И так и шел, пока не уперся лбом в сосну.

- Ааа – многозначительно протянул медвежонок – это я, это мои следы. А где же мама, где ее следы?  - он снова завертел головой и немножко всплакнул. Следов не было.

- Должно быть, она ушла еще до снега – решил Думка, - что же теперь делать? Он зевнул – хотелось спать, но еще больше хотелось есть и согреться: что-нибудь, как-нибудь и где-нибудь, - и он побежал вверх по оврагу.

Через 5 минут Думка сделал еще одно удивительное открытие: от холода можно убегать – медвежонок согрелся.

Осталось поесть, найти маму и снова забраться в берлогу. А пока… Пока он сунул нос в белый песок, которому дал название  и стал его ворошить – от нечего делать – туда-сюда – пока не отыскал пару почти целых не съеденных белками шишек.

Ну вот, уже лучше – так по-веселее будет – орехи то вкусные и полезные. Потом он нашел еще пару шишек и еще. Пока не наелся. Осталось найти маму. Он сладко зевнул, вспоминая о теплых маминых объятиях. И побрел обратно, к своей берлоге. ….

Дойдя до сосны, о которую ударился лбом при падении, Думка важно повернул вверх и полез на склон.

- Какой я все-таки догадливый и запомниливый. А вон и наша берлога. А вон и…

Он не успел договорить – его незадачливое ворчание утонула в многомерном мамином рыке и легком тумаке. Медведица явно была расстроена отсутствием своего любимца.

- Ну куда ты ушел, Думка. Я вся испереживалась. Нельзя уходить из дому без маминого разрешения.

- Тебя же не было, когда я проснулся…

- Все равно нельзя, ты пока еще маленький, надо ждать маму в берлоге. Мало ли что с тобой может случиться в зимнем лесу.

- Хорошо, я больше не буду, а где ты была.

Мама, немного порычала и почесала у Думки за ухом:

- Мне показалось, что наверху охотники и я решила их прогнать.

- И прогнала? – Думка залазил в берлогу, заботливо подталкиваемый  маминой лапой.

- Нет, Это оказались белки. Всего лишь безобидные белки. Они кидались шишками по случаю нового года и устроили переполох. Туда сбежались кроме меня зайцы, пара лисиц и старый серый волк. Зайцы сразу со всех ног рванули врассыпную. Но за ними никто не побежал. Ладно давай ка лучше укладываться пора снова засыпать.

- Мама, а белые медведи бывают?
 - Бывают, Думка, но только на северном полюсе.

- Там тоже есть белый песок, мама?

- Какой такой белый песок?
 - А вот который сейчас вокруг и всюду, и которому я еще придумал название.

- И как же ты его назвал?

- Снег, мама, снег.

- Правильно, это и есть снег. И его очень много на северном полюсе.

- Мама, а я лизал твердую воду и чуть не прилип.

- Это лед сынок, это лед.

- А еще – Думка сильно зевнул, - я ел маленькие шишки, помнишь такие же растут около брусничника?

- Это кедровый стланик, малыш.

- А еще… -  Глаза у Думки сами собой начали закрываться….

- Спи сыночек, спи, нам еще до самой весны спать. Пусть тебе приснится белая медведица, гуляющая по твоему белому песку. Баю-бай, малыш….

БЕЛЫЙ ОРЕЛ

Высоко в небе парит белый орел. Высоко. И поет свою песню. Великую песню добра и света. О лесах и ветрах, о морях и долинах, о людях и птицах. Высоко-высоко. В небесах небесных.

Увидеть белого орла, ох как нелегко. Разве что услышать, и то – когда он где-нибудь над лесом или домом, поближе к земле. А увидеть… Не знаю, видел ли кто его хоть раз.

А вот к детям, говорят, любит  этот белый орел прилетать. Особенно во вьюги снежные да снега лютые. Когда окна разрисует Мороз Иванович узорами красивыми – так что – заглядеться. Красота – да и только.  Глядишь-глядишь, и вдруг за резными иголочками и цветочками – махнет белая тень, и грозный взгляд белого орла устремится на тебя, и сам орел –  как  спросит:

- А слушался ли, ты, Ванечка или Феденька сегодня маму с папой, а не капризничал ли, не отбирал ли игрушки у своих братьев, ни делал ли им чего плохого или больного, не врал ли кому?

- И если ты ничего такого не сотворил сегодня, мой маленький, никого не обижал и не капризничал, - то улетит тотчас белый орел в свою высоту небесную и не вернется уже. Потому что там высоко-высоко за облаками нет никакой обиды или капризов; и трусливых мальчиков там тоже нет, потому что белый орел всегда защищает слабых, всегда капризных мальчиков уносит в темные леса, трусливых – к диким зверям, чтобы учились больше не бояться и становились смелыми, а врунов сбрасывает прямо бабе-яге в печку.

- Но ты мой маленький, я знаю, совсем не такой, ты хороший, смелый, правдивый             и послушный. Поэтому не прилетит к нам сегодня белый орел. А если и прилетит, то взглянет ласково-преласково в окошко, улыбнется своей белоснежной улыбкой и улетит к себе за облака, где он всегда поет снежную песню добра и света и где всегда светло и не страшно, потому что в этой стране всегда побеждает добро.

Высоко в небе парит белый орел. Высоко. И смотрит на Ванечку. И поет свою песню…


КРЕЩЕНСКИЙ СНЕГ

- Крещенский снег, крещенский снег, - кричали мальчишки на улице, скатывая снежные шарики и запихивая их в рот, при этом они нарочито облизывались, но не переставали играть в снежки.

- Вкуснотища, -

- А у меня больше твоёго, -

неслось со всех сторон. Детский шум-гам переливался со двора во двор, а с окон то и дело слышно было, как заботливые мамы безуспешно пытались остановить  ребячьи забавы. На их зафорточные оклики попросту никто не реагировал. Какой же мальчишка захочет показать себя перед друзьями  маменькиным сынком. Конечно, никто.

Так и ели они снег, покуда он залазил в рот, и покуда усталость не валила с ног горячие головы. Потом все же мороз брал свое – немели зубы, десны, затекал язык и вконец измученные суровыми условиями игры мальчишки падали в сугробы, переворачивались на спины и смотрели на подвечернюю синеву неба, не переставая твердить (но уже про себя) – крещенский снег, крещенский снег.

Федор всегда ходил гулять со своей сестрой Аленой. Особенно хорошо гулялось по новому снегу, когда он еще свежо поскрипывал под ногами, и вокруг пахло вечерней сказкой. Но в этот раз пришлось взять с собой маленького Ванечку. Был Крещенский сочельник, и мама готовилась к празднику – пекла пироги. Ванечка по обыкновению капризный – всю дорогу до горок  выл, вымогая у Федора ледянки, а у сестры выпрашивая прокатить его поскорей на санках.

На площадки у горок собралось много ребятишек, они все гурьбой лезли наверх, расталкивая друг друга и пытаясь скатиться первыми. Полез и Ванечка – бах, бах -  его толкнули неосторожно и он свалился с лестницы и тут же на весь двор заголосил тоненьким голосочкем:

- Ууууу –ыыыы – оооо – уууу,

Федор не растерялся, подставил ему свое плечо и сказал:

- Держись, сейчас вместе залезем, - и бойко расталкивая других мальчишек, затащил братика на верх вместе с ледянками. – Садись, - он поудобней усадил брата и легонько подтолкнул. Ванечка с радостными воплями покатился вниз.

- Теперь и мне можно, да жаль ледянок нет, - только успел и подумать Федор, как наверх забралась Аленка:

- Садись, поехали вместе на санках. Ээх – и они с радостным визгом скатились вниз. Там снова подобрали Ванечку и уже втроем пристроились на лестницу. Так и катались до самого вечера все вместе. И никто не выл и все были довольны.

Только снега все-таки наелись. Потому что в снежки играли. А как же без снежков на Крещенье. Ведь снег-то крещенский. И на небо посмотреть ох как хотелось, лежа в сугробе. Правда болели потом, и от мамы с папой влетело – но это уже другая сказка.

СКАЗКА ПРО ГОРНЫЙ РУЧЕЕК

Где-то высоко в горах жил-был маленький ручеек. Он был очень маленьким, но очень упорным. И упорно пробивал себе дорогу среди скал и камней в снежную долину.
- Почему снежную, - спросишь ты, малыш.
А потому что там, где жил ручеек, другой долины и не было. И он видел внизу только эту. Он был не простым ручейком, а горным, а значит чистым и сильным, и еще справедливым. Ведь горы не любят, когда кого-то обманывают или обижают. Тогда они могут не отпустить или пропустить куда-то. А наш ручеек этого не хотел и пробивал себе путь вперед и, уж точно знал, куда ему надо.
По дороге ему встретился большой Белый камень.
- Стой, - грозно приказал он ручейку.
Но ручеек ударился о камень и забурлил – запенился, поднатужился – поднаддал немножко и протиснулся между Белым камнем и Отвесной стеной.
- У, какой упорный, - сказал Белый камень.
- Пускай бежит, - кивнула Отвесная стена, глядя на беглеца.
А ручеек был уже у темного ущелья. Оно было такое темное, что там даже не жили летучие мыши – боялись его, страх как боялись. Но наш ручеек был смелым, и он ринулся в темноту с острого каньона. И его воды, отражающие солнце, осветили вечную тьму ущелья.
- Уррра! – прокричал ручеек и побежал дальше.
И вот, наконец, он оказался в солнечной долине, сплошь покрытой снегом. Снега было так много, что казалось, больше уже быть не может. Наш маленький ручеек смело бросил остатки своих вод на бесконечную снежную гладь. Снег начал таять, таять и вот посередине снежного безмолвия начало образовываться прекрасное озеро.
Но силы ручейка подходили к исходу. Растопить всю снежную долину ему было никак невозможно. Но ручеек не мог сдаться. Он проделал долгий путь от самой высокой вершины в страну своей мечты. И тогда он стал потихоньку превращаться в лед.  Сначала по краям озера стали образовываться забереги, а затем все ближе и ближе к центру, пока наконец, вся снежная долина не оделась в ледяное одеяло и засверкала на солнце отблеском несломленной воли к победе.
- Почему так? – спросишь ты, мой мальчик.
- Потому что в горах,  малыш,  тот, кто превращается в лед  – остается победителем, как наш ручеек, обративший снега в кристальный ледник, по которому мы обязательно пройдем или прокатимся.
- Поедем туда, дружок?
А сейчас пора спать. Баю-бай.