Возвращение

Возвращение

За все время моего романа мы с женой встретились только один раз, когда у них дома отмечалась свадьба моего сына Сергея на однокурснице Элле, которая была дочерью моего давнего приятеля, работавшего в Ачинске.
Я присутствовал на этом празднестве, и отметил только , что она прекрасно выглядела.
Потом как то Тамара позвонила мне и сказала, что через Ачинск на Сережу выделен автомобиль Жигули 8-ой модели, который надо срочно ехать получать в Риге.
Сергей покупал машину за свои деньги, заработанные мелким бизнесом, но выделение машины обеспечил отец Эли из направляемых на экспорт.
Тамара опасалась за сына при перегоне машины в Петербург, что было очень опасно по тем временам. И я, конечно, согласился.
Мы с сыном приехали в Ригу на поезде, и целый день болтались по городу, дожидаясь сообщения, что можно ехать на площадку для оформления и получения машины. Это произошло уже к вечеру. Сережа выбрал машину модного цвета мокрого асфальта.
Примерно час ушел на оформление и мы поехали через незнакомый вечерний город. В одном месте нас остановили менты, но обошлось, и я пересел за руль, чтобы не возникало претензий.
Скоро мы выехали на шоссе и понеслись к России .
На выезде из Латвии нас с руганью вернули, так как мы пересекли границу через открытый шлагбаум. После этого машину вел Сережа, а я дремал рядом.
В Петербург мы приехали рано утром и я проспал весь следующий день.
Выйдя на работу, мне позвонили из отдела кадров института и сказали, что завотделом Тихонов (мой бывший сосед по даче в Синявино), подал служебную записку в дирекцию о моем отсутствии на работе в течение двух дней. Они это замяли ввиду высокого уровня обвиняемого в этом рядовом проступке.
Примерно через месяц эту машину Сережа оставил для безопасности у отделения милиции, и они с женой пошли в гости к приятелям.
После выхода из гостей машину они не обнаружили.
При разводе с Элей она вспоминала украденную машину и, по словам Сергея, требовала вернуть ей стоимость автомобиля, который обеспечил им ее папа, хотя оплачивал покупку Сережа за свои деньги.

Мы работали с Тамарой в одном институте, но я часто отсутствовал – был в командировках в Сибири, а потом в Иране, а она за это время существенно улучшила свое положение в институте.
Сначала она ушла из лаборатории в технический отдел на должность старшего научного сотрудника, куда ее пригласили, затем стала работать заведующей отделом аспирантуры и секретарем Совета директоров института.

Вскоре после ухода из института я случайно встретил ее на улице и она мне явно обрадовалась. Я ее проводил до дома, мы зашли в квартиру и поговорили о ситуации на работе, наших детях, трудности ее отношений с Сережей и его женой при совместном проживании, моей жизни.
Я рассказал ей о том, как оконяился мой роман и шоковое состояние, которое я испытал. Она проявила сочувствие, за что я ей был очень благодарен.
К этому времени она стала глубоко верующим православным человеком, имела духовника, окончила курс изучения библии и стала очень терпимым и спокойным человеком.
Мы стали с ней регулярно общаться.
Летом я встречал ее после работы, и мы на выходные ехали на дачу в Синявино, захватив с собой по дороге ее сестру Людмилу, заезжали на рынок за продуктами.
Она очень уставала, так как, кроме работы в институте, занималась организацией восстановления православной церкви, находившейся в городе на набережной Невы в начале Приморского шоссе. Эта работа также требовала много сил и времени.
Пока мы ехали на дачу, она обычно засыпала в машине от усталости.
Летом я свободное от работы время проводил на даче, приезжая за ней и Людмилой в город на машине, занимался участком, консервировал огурцы, отвозил ее в город. При этом она всегда просила довести ее до храма, где ей необходимо было проверить выполнение работ подрядными организациями.
Зимой она приглашала меня к себе в гости раз в неделю на обед.
У нас с ней сложились очень добрые отношения при полном отсутствии каких-либо конфликтов и раздоров при полном взаимопонимании и уважении.
Но я не мог предложить ей начать  совместную жизнь в одном доме , так как считал, что вел себя ранее недостойно и тем самым ее оскорбил.
К тому же я постоянно много работал, особенно плотно в течение двух месяцев в квартал, подготавливая квартальные аналитические доклады по алюминиевой промышленности, часто до 2-3 часов ночи. Потом месяц в квартале я был свободен и мог проводить его на даче или на отдыхе заграницей в Европе, Египте или Таиланде.
Ездить со мной отдыхать заграницу она отказывалась, так как говорила, что не переносит жары.

В 1998 году я убедил ее продать нашу дачу в Синявине, где мы прожили вместе с детьми и нашими мамами с 1974 года, и купить дом где-то поближе к детям, так как оба они жили недалеко от города в направлении на Приозерск или Выборг, Сережа около Юкков, а Дима в Вартемягах.
Вырученные от продажи деньги что-то около 6-8 тыс. долл. я передал жене, так как она решила уйти с работы и продолжить свою работу по восстановлению церкви.
Эти средства она могла использовать при необходимости, чтобы жить на пенсию.
Перед продажей дома я присматривался, что бы купить не так далеко от города, как Синявино.
Достаточно заманчиво было купить участок земли 6 соток в небольшом садоводстве института около Репино на Приморском шоссе, километрах в 30 от города. Это было вполне элитное место вблизи  бывшей дачи Репина.  Сережа считал, что так и надо сделать.  Построить там дом на собственный вкус,  к тому же там уже были водопровод, электричество и канализация.  Несколько хороших коттеджей там уже были выстроены.
Участок земли можно было купить у кого-то из сотрудников ВАМИ за сумму порядка 5 тысяч долларов. Меня этот вариант не устраивал, ввиду того, что на постройку дома ушло бы, как мне казалось, не меньше года.  А кроме того, я оказался бы на значительном расстоянии от своих детей.
Довольно заманчивой была также бетонная коробка дома в поселке, где жил Сережа.
Ее можно было быстро реконструировать и довести до ума.
Сережа резко выступил против этого варианта.
У меня сложилось впечатление, что он не одобрял возможное проживание своих родителей близко от себя.
В результате мы купили большой дом в садоводстве Токсово с участком 6 соток.
 Дом был построен из бревен, имел 2 комнаты и кухню на первом этаже и хорошую спальню на втором этаже.  Вблизи было прекрасное большое озеро и великолепный лес с грибами и ягодами.
Дом стоил 18 тыс. долл. Я должен был выплатить эти деньги в два этапа – в начале и после оформления с регистрацией сделки.
При этом у меня возник конфликт с Димой, который в конце марта взял у меня в долг 50 тыс. долл. на свою мебельную компанию и обещал вскоре вернуть. 
Но он уехал в США для организации там какого-то нового бизнеса, и связи с ним не было. 
Я с  трудом выкрутился и смог оплатить второй платеж владельцу дома.
Дом был достаточно теплый, имел котел и батареи для обогрева, двойные рамы. 
Но у него был недостаток – участок был низким, и под домом постоянно стояла вода. Хитрый хозяин при показе мне дома сказал, что подвал под домом закрыт на ключ, который он забыл с собой взять.
Кроме того, нижняя часть дома была сложена из железнодорожных шпал, пропитанных темным герметиком, который создавал неприятную атмосферу на первом этаже, от которой у Тамары болела голова.
 В этом доме мы с Тамарой прожили два года.
Выращивали клубнику, ходили в лес за грибами и ягодами.
Вдоль южной стены дома я сделал большой парник из купленных рам, чтобы выращивать там огурцы, как это было в Синявино.
В первую и последующие зимы этот парник использовался мелкими грабителями, которые по парнику забирались к окнам нашего первого этажа, аккуратно снимали стекло, забирались в дом и выносили все, что могли. 
Возможно, их привлекал вид дома, который отличался своими размерами от окружающих дач.
На эту дачу мы ездили на машине, так как она располагалась в 10 км от железнодорожной станции Токсово, куда ходила электричка. А от Токсова до садоводства ходил автобус, который всегда был переполнен.
Через два года мы продали эту дачу, цена которой после кризиса была порядка 10-12 тыс. долл., и за 18 тыс. купили дом с участком 10 соток в поселке Вартемяги.
Этот дом было в 10 минутах ходьбы от Димы и в 15 км от Сережи.
Перед продаже дома в Токсово  Тамара проявила беспокойство, сделала анализы, и ей был поставлен диагноз – онкологическое заболевание прямой кишки.


8 сентября 2013 года