Евдокия, продолжение, часть 2

В столице Дуне сразу понравилось, она быстро привыкла к суете большого города, к его невообразимому ритму, к мягкому климату, не то, что у них в Сибири, нравилось ощущать себя частью большого целого – человеческого муравейника. Она устроилась на работу в больницу
медсестрой и осваивалась на новом месте, запоминая названия улиц, магазинов, номеров  автобусов и трамваев. Семён же, тоже ходил на службу, Дуня не особо вникала в хитросплетения его профессии, да и он не любил рассказывать, дома же,  просто, отдыхал, валялся на диване, читал газету, по мере возможностей, помогал Дуняше по хозяйству. В воскресенье они гуляли по городу, ходили в музеи, в кино. Прошло 2 года, Семён заканчивал обучение, он стал немного угрюмым, часто задерживался в библиотеке, но Дуня чувствовала, что-то, неладное. Что-то, случилось, но она не хотела спросить у Семёна, ждала. Перед Новым годом, в воскресенье, он пришёл рано, кушать не стал, задумчиво подошёл к окну: « Дуняша, выслушай меня, мы должны расстаться,  ты ни в чём не виновата, но я полюбил другую женщину. Меня оставляют в Москве, а ты поезжай домой, ты же, хотела к родителям, да и жить на съёмной квартире тебе будет трудно, а я помочь не смогу, она ждёт ребёнка. Впрочем, если скажешь, то я останусь с тобой, сама реши, хорошо?» Дуня не могла сказать ни слова, она привыкла к Семёну, обожала его, опекала изо всех сил, хвалила перед подружками, все ей завидовали. Она молчала, словно всегда была «тормозом», пошла на кухню, принесла кастрюлю с борщом, разлила по тарелкам, нарезала хлеб.
Семён сел за стол и стал есть, Дуня сидела напротив и смотрела ему в глаза непонимающим и невидящим взглядом. Теперь ей было ясно, что Семён её не любит больше, она прочитала в его взгляде  счастье, довольство собой, в глазах его бегали  какие-то, похотливые огоньки. Но она сама поняла, что любит его по-прежнему, что не в силах  вырвать его из своей судьбы. Она слышала свою речь, но  ей казалось, что говорит кто-то, другой, чуждая ей женщина.
Она  сказала: « Семён, я   отправлюсь  завтра же, только у меня нет денег на дорогу, я же, купила новый шкаф, ты знаешь».  Семён быстро и с облегчением сказал, что завтра должен принести ей денег,
видно, ему надо было согласовать с новой пассией. « Только одно условие», - сказал он, -« ты должна сама подать на развод, иначе нельзя, я могу потерять работу, ребёнок останется без всяких средств, да и тебе, при случае, не смогу помочь». Дуня молчала…. « Очнись», сказал Семён, -« я не могу настаивать, но так нужно для нас обоих и для малыша». Он подошёл к ней и взял её за руку. Рука была тёплой, Дуня же, застыла от холода. Она согласилась, как больной на неотложную операцию. « Завтра пойдём и разведёмся, я договорился уже», - сказал Семён. Он быстро оделся и уехал, а Дуня осталась совершенно одна. Впрочем, она не плакала, понимая, что нужно беречь силы. Она как раз сегодня хотела сказать Семёну, что ждёт ребёнка. « Хорошо,  что не сказала», подумала она.
Через три дня она уже ехала поездом домой. Семён купил билет в купейном вагоне, было чисто, тепло, проводники всё время топили, подметали, разносили чай с сахаром. Соседка, пожилая женщина рассказывала Дуняше о себе, о внуках, детях. Дуня успокоилась, но сама ничего не рассказала, старалась ни о чём не думать. Она взяла при разводе девичью фамилию – Аршинская, только паспорт ещё не получила. Предательство Семёна не оставило и следа от её былой любви к нему, всё куда-то, улетучилось. Женщина сказала, что у Дуни на лице написано, что у неё неприятности, тогда она рассказала всё, и о замужестве и о разводе. Старушка сказала, что Дуня молода и  кому-то не сгодилась, а другому и пригодится, на что Дуня  заявила, что замуж больше не выйдет, родит ребёночка и будет воспитывать. На селе жить проще, а у родителей есть своё хозяйство: корова, козы, куры и поросята, помогут, она у них одна. «Ты, вот что, не говори, что разошлись»,- подумав, сказала старушка, - « пусть люди не знают, а то будут обсуждать». Дуня согласилась. Она решила родить ребёночка, вырастить его, выучить, и вообще, жить для него. К мужчинам она испытывала глубокое равнодушие.
Приехав, Дуня сказала, что приехала отдохнуть от большого города, что её Семён отпустил погостить у родителей, что у него ответственный момент в учёбе, надо не мешать, поживёт пока, приглядится, может, устроится на работу, а Сёма потом приедет за ней. Родители радовались и огорчались, но вида не показывали, всем говорили, что Дунин муж приедет, когда выучится. Известно же, что сельское население ох, как любопытно. Дуня устроилась на работу снова фельдшером в амбулатории, только теперь она была более грамотна, что ли, быстрее ставила диагноз, меньше выслушивала болтовню односельчан. Через семь месяцев пребывания её в деревне, родился ребёнок, это была девочка, назвали    Викой. Она была очень похожа на Семёна, кричала мало, сосредоточенно сосала материнскую грудь, как будто знала, что помощников по жизни будет не очень много, почти сирота,  безотцовщина.  Дуня не вспоминала Семёна, она целиком погрузилась в приятные заботы о ребёнке и, почему-то, не чувствовала себя обделённой, она поняла, что не любила Семёна, что это было ясно при первом поцелуе, но она тогда была так наивна, что не смогла отделить правду от лжи, думала, что по - другому не бывает. У родителей был большой огород, хозяйство, проблем с питанием у Дуни и малышки не было. Родители всё поняли, но делали вид, что ничего не знают. Семён, закончив обучение, был направлен на ответственную работу в другую область, куда и уехал с молодой женой. Вот, было всё, а осталась ни с чем, да ещё с младенцем на руках, но Дуняша не переживала, она говорила, что муж  уехал за границу. Однажды в райцентре  она повстречала  Василия Петровского, механизатора из того села, в котором начинала работать. Он обрадовался, стал спрашивать о жизни в Москве, рассказал о себе, о том, что он опять развёлся, жизнь неприкаянная и предложил  Дуне пожить вместе, а там, мол, видно будет. Дуня сказала, что она замужем, есть ребёнок, на что  Василий ответил, что в их селе все знают, что Семён её бросил, они с женой уже приезжали, и, что, зачем скрывать очевидное. Дуня спросила, есть ли, у них детки, но Василий отрицал, он сказал, что Катя не может родить ребёночка, так как, виноват именно Семён, якобы так сказали врачи. Дуня ничего не сказала, она точно знала, что её Викуся  именно, дочь Семёна, а как у Семёна с Катей, так это им самим разбираться, она только пожала плечами, и всё, а Ваське сказала, что повторно не собирается замуж, ей и так хорошо. Прошло два  года, и снова ёлка, Новый год, суета. Дуняшу пришли поздравить односельчане, её любили и побаивались, она работала  чётко,  всё у неё было по плану, все документы в порядке, не делала больших ошибок, не боялась  отправлять в район больных с трудными диагнозами. А, ведь,  сельские медики часто грешат тем, что понимая, что ошиблись, не посылают больных в вышестоящие центры, делая заболевания запущенными, если не более, мы это знаем точно. Не знаю, как это даже и назвать, неужели, карьера дороже совести? Она хлопотала у ёлки, вместе с дочуркой, а её родители  тоже готовились к празднику, готовили  выпечку, разные деревенские деликатесы. Одна соседка сказала, что слышала, что Семён снова женился, на что Дунин отец ответил, что не надо верить сплетням, а Семён, на самом деле, за границей на ответственной работе. Вечером вся их маленькая семья сидела за столом, Дуня не плакала, она рассказала всё родителям и попросила прощения,  за то, что не сказала вовремя, что ей было очень больно. Мама Дуни, Лариса Викторовна, сказала, что они догадывались давно, и что решили летом уехать всей семьёй в областной центр, чтобы  Дуня поступила учиться  в мединститут, а они будут ей помогать. Дуня расплакалась,  она сама не понимала, почему, ей было жалко себя, дочку, родителей – пенсионеров, но больше – оттого, что не ожидала, что её  так поддержат родители. « Ты поторопилась с замужеством, дочка, надо было подождать, Семён нам сразу показался каким-то, «мутным», -  сказал отец, - «ничего, надеюсь, всё исправится, на нём свет клином не сошёлся».
Летом они уже переехали в город, купили небольшой домик на окраине, близко от трассы,  Лариса Викторовна сидела с ребёнком,  Аркадий Петрович, отец Дуни, устроился сторожем
в спортивный комплекс, а  Дуня успешно поступила на первый курс мединститута. Город окружали леса, холмы, воздух, такой странный, дурманящий, отличался от того, где они жили. Дуня привыкала к новым условиям, к городу, который казался чужим, большим, загадочным.