Любовь, не вставая со стула

ЛЮБОВЬ,
НЕ ВСТАВАЯ СО СТУЛА
(Одушевленные истории и неодушевленном)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ДОКТОР G
ВАЛЕРИЯ
ЭММА
НОНА
ХЕЛЕН
МУЖ
ЖЕНА
ПРОХОЖИЙ
ПРОХОЖАЯ 1
ПРОХОЖАЯ 2
ПЛОТНИК БЕН
ПЛОТНИК ЮДЖИН
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ
НАЧАЛЬНИЦА
ПОДЧИНЕННАЯ


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена 1
Кабинет Доктора G

Кабинет психолога – таинственное место. Приходят люди с разными формами фобий. Адекватные и не только. Желающие получить все за один сеанс. Здесь происходит чудо или не происходит. Во всяком случае, доктор пытается что-то сделать.
Убранство скромное. Минимум мебели. Стол, кресло, встроенный шкаф, картина неизвестного художника с идущими по пустыне верблюдами. Комната кажется сравнительно пустой. Посередине стоит стул.
В кресле сидит доктор – мужчина средних лет, с редкими волосами с проседью. Он щелкает пальцами, указывая на дверь. Раздается стук. 

ДОКТОР G. Входите.
Входит женщина лет 30-35, Нона. 
НОНА. Я пришла немного раньше. Все не могла подгадать, сколько остановок. Предположила, что если потребуется 2 минуты на каждую, то успею, если же 3, то буду поздно. Но  первая – через полторы, вторая – через четыре минуты… Часы подвели.
ДОКТОР G. Вы пришли точно. (Смотрит на часы). По моим часам.
НОНА. Что же тогда с моими? 
ДОКТОР G. Отстают.
НОНА. А мне всегда казалось, что они бегут. Вместе со мной.
ДОКТОР G (улыбаясь). Я их приостановил.
НОНА (растерянно). В смысле вы их? Ах, ну да? Вы так шутите. А я и не поняла. Часы, остановки, все в голове перепуталось.
ДОКТОР G. Может быть, вы сядете?
НОНА. Да, если можно. (Ищет, куда можно сесть. Подходит к одиноко стоящему стулу, снимает плащ, робко садится).
ДОКТОР G. С чего начнем?
НОНА. Я должна что-то говорить? А что…я не знаю.
ДОКТОР G. И я тоже.
НОНА. Я думала, что вы точно знаете.
ДОКТОР G. С чего вы так решили?
НОНА. Решила почему? Потому...потому что…вы же доктор, и мы в вашем кабинете. Или нет?
ДОКТОР G. Я доктор. Вы в моем кабинете. Ну и что. Представьте, что это ваш кабинет, и не вы, а я пришел к вам на прием.
НОНА. Я? Нет, что вы. Я с детства боялась врачей. Особенно мужчин. Когда мне было двенадцать, меня осматривал мужчина с бородой, у меня был бронхит или что-то в этом роде, и когда он прислонялся чтобы послушать, хотя у него был такой прибор, чтобы  слушать заканчивается на «скоп», он все равно прижимался. Колючий, до сих пор помню, как бегали мурашки по телу. Было так неприятно. И говорил «У вас учащенное сердцебиение». Конечно. Учащенное.
ДОКТОР G. А сейчас?
НОНА. И сейчас. К тому же я боюсь крови и если сильная боль, то обморок неизбежен.
ДОКТОР G. Если бы вы очень захотели, то могли бы полюбить красный цвет, металлический вкус крови, и боль для вас была бы так же естественна как удовольствие.
НОНА. Но разве оно естественно?
ДОКТОР G. Конечно.
НОНА. Как вы просто говорите об этом…ну да вы же доктор, вы ко всякому привыкли и вам ничего не стоит, но я точно не из тех, кто пошел и получил, у меня все намного…сложнее.
ДОКТОР G. Я знаю.
НОНА. Знаете?
ДОКТОР G. Да. Хотите чаю?
НОНА (растерянно). Чаю? Сейчас? Почему нет. Да, хочу. Спасибо.

Доктор встает, наливает чай. Нона приподнимается, чтобы принять чашку.

ДОКТОР G (резко). Не вставайте.
НОНА (возвращается на свое место). Что?
ДОКТОР G (более громко). Сядьте! (спокойно) Прошу вас.
НОНА. Но….(доктор протягивает ей чашку чая, Нона пожимает плечами)…ладно.
ДОКТОР G. Вы не должны вставать.
НОНА (напряженно). Почему же?
ДОКТОР G. Наверное, потому, что мы еще с вами не закончили.
НОНА. С этим я согласна. Хорошо, я не буду вставать, просто я хотела взять чашку, вы же понимаете. Чай с бергамотом и кусочками лимона. Вы как будто знали…
ДОКТОР G. Вы не должны этого делать, пока не получите то, что хотите.
НОНА. Этого? А, вы имеете в виду стул. То есть вы хотите, чтобы до конца нашего с вами сеанса я сидела на нем. Как скажите. Вы – доктор, ваш кабинет, а я – сижу на стуле. Даю слово, буду послушной.
ДОКТОР G. Точно. Именно стул нам и поможет.
НОНА. Но прежде всего, конечно, поможете мне вы, а стул – это так. Он такой обычный.
ДОКТОР G. Обычный стул вам, конечно, бесполезен, но если вы представите, что это механизм, который удерживает вас.
НОНА. Механизм? Как странно. Мне даже как-то стало не по себе. Я всегда боялась всяких механизмов, особенно, если он у меня…точнее, подо мной. Но если вы говорите, то пусть он станет механизмом. (Разглядывает стул).
ДОКТОР G. Не волнуйтесь, только вообразите. Он безопасен. Это он только на словах механизм. Вы можете назвать его, как угодно – средством от проблем, преобразователем…
НОНА. Пусть он будет стулом, и мне бы хотелось забыть о нем. Потому что если я о нем начинаю думать, как о большом механизме, то мне кажется, что он сейчас меня сожмет и не отпустит.
ДОКТОР G. Как вам будет угодно. (Пауза) А теперь постарайтесь сесть так, как вам наиболее удобно.
НОНА. Мне удобно. Обычно, я на стульях не сижу. У меня на работе кресло на колесиках. А на стульях я давно…
ДОКТОР G. Он здесь давно.
НОНА. Вы говорите о нем, как о человеке. (Иронично). Может быть, у него еще и имя есть?
ДОКТОР G. Можете его назвать, если хотите.
НОНА. Нет, если я его назову, то мне еще более будет не по себе. Он уже какой-то механизм, и если ему еще дать и название, то я точно буду сидеть, как на иголках. А вы сказали, чтобы я…
ДОКТОР G. Начинайте.
НОНА. Может быть, вы будете задавать мне вопросы, а я буду на них отвечать. Так мне будет легче.
ДОКТОР G. Зачем вы здесь?
НОНА (нервничая). Чтобы познакомится с ним…(шепотом) Извините, вырвалось. Зачем я здесь? Какой трудный вопрос. Чтобы найти, чтобы узнать, чтобы понять…я не могу вот так сразу ответить. Мне нужно время.
ДОКТОР G. У нас оно есть. Тем более я его приостановил.
НОНА (растерянно). Вы…точно. Вы снова шутите. Вы меня извините, но можно мне еще чашечку…(Встает)
ДОКТОР G (строго). Не вставайте.
НОНА (вздрагивает). Я и забыла.
ДОКТОР G. Что вы хотите получить от нашей встречи?
НОНА. Получить от нашей встречи…что я хочу…но постойте, это один и тот же вопрос, просто вы задали его по-другому. И я же вам уже сказала, что…
ДОКТОР G. Что вы хотите получить…?
НОНА. Я не знаю.
ДОКТОР G. Что вы хотите…?
НОНА (немного раздраженно). Доктора все такие странные? Не думала, что мне придется копаться в своем же белье, да еще под руководством преобразователя.
ДОКТОР G. Я хочу, чтобы вы ответили мне.
НОНА (капризно). А я нет.
ДОКТОР G. Но вы здесь, и значит, вы что-то хотите.
НОНА. Я устала (Встает).
ДОКТОР G. Сядьте!
НОНА (садится). Извините.
ДОКТОР G. Очень важно произнести. И не спрашивайте меня, почему это так важно.
НОНА. Если это так важно, то я, конечно, скажу.
Пауза.
Я хочу… (Встает)..
ДОКТОР G. Не вставайте!
НОНА (садится, резко). Я хочу любви.
ДОКТОР G. Отлично.
НОНА. Вы меня вынудили сделать это.
ДОКТОР G. Только ради вашего же блага. Теперь осталось определить, о какой форме любви мы говорим.
НОНА. Я просто хочу…и все.
ДОКТОР G. Я могу вам предложить купить килограмм клубники с пломбиром и забросить это в себя, включив «Mamamia!».И это тоже…поможет
НОНА. Но вы же прекрасно понимаете…
ДОКТОР G. Я прекрасно понимаю, что вы не хотите говорить об этом вслух. Но мне нужен ответ, как и вам, чтобы это получить.
НОНА. Я никогда не…
ДОКТОР G. Ну…
НОНА. Я никогда не испытывала…
ДОКТОР G. Продолжайте.
НОНА. Я никогда не испытывала удовольствия с мужчинами.
ДОКТОР G. Вы не получали оргазма.
НОНА. Никогда.
ДОКТОР G. Понятно. Займите место на стуле и старайтесь не вставать с него.
НОНА. И это все?
ДОКТОР G. Да.
НОНА. Но если я не смогу
ДОКТОР G. Сможете. У меня предчувствие.
Затемнение

Сцена 2
Муж и Жена

Комната (зал) в обычной квартире. Стол, стулья вокруг стола. Стенка. На столе пустые тарелки. Несколько букетов в одной  вазе. Стулья вокруг стола. За столом сидит мужчина – лет 45, низкорослый, седоватый. Слышно, как провожают гостей. «Спасибо! Все было на уровне». Поцелуи, смех, звук захлопываемой двери. 

ЖЕНА (входит, устало садится). Хорошо.
МУЖ (недовольно). Хорошо – это мягко сказано. Хотя, что касается меня, то мне было мягко, как Достоевскому у Ленинской библиотеки.
ЖЕНА. Все же, какие они милые люди. А на твоем лице было написано «проваливайте, как же вы мне все вот здесь»
МУЖ. Ты как всегда преувеличиваешь. На моем лице не могло уместиться столько слов, на нем было только одно слово «проваливайте».
ЖЕНА (не обращает внимания). Эдвард – кандидат медицинских наук, защитил диссертацию, три года прожил в Германии. А ты у него салфетки отбирал.
МУЖ. Ни то ни се, ел много, но при этом после каждого проглоченного и еще непрожеванного куска вытирал губы. Три пачки за один ужин… кандидат в черный список для экологов.
ЖЕНА. Он воспитанный.
МУЖ. Его воспитывал бродяга с улицы? Не слышал, чтобы после еды нужно было закрываться в ванной на целых пятнадцать минут. Он что там голову мыл? Или после салфеток ему еще полагается губы шампунем натирать?
ЖЕНА. А если и так, значит, он это делал в силу своей воспитанности.
МУЖ. Ты еще про того, что постоянно называл тебя «femme», тер руки и расчесывал свои три с половиной волоса вспомни…
ЖЕНА. Григори? Талантливый человек. Ставит оперы за рубежом. Его хотели отправить на Золотую маску. 
МУЖ. Да, Григори. Не знаю, что он ставит. Не видел. И про Золотую маску не сомневаюсь – нынче любят выбирать то, что неправильно стоит. Спектакль, вывернутый наизнанку. Но почему у него горели глаза. Он, как будто хотел подраться. Словно он давно мечтал начистить мне правую щеку. Может быть, стоит сходить на его постановку, где все актеры с синяками, а зрители зажмуривают правый глаз после выхода из зала. 
ЖЕНА. Что ты мелешь?   
МУЖ. Я молчал, в отличие от трех тон говорящей говядины, с тремя подушками под задницей. Скажи мне, зачем я должен знать про его теннисный корт и рыбок, у которых жабры переливаются, как золото. И почему его жена несколько раз роняла вилку и так долго лазила под столом. И клянусь, я слышал какой-то шлепок. А если предположить, что они свингеры и только и мечтают о том, чтобы затеять свои Калигульские игры.
ЖЕНА. Для тебя нет нормальных людей. Они либо убийцы, либо ведут двойную жизнь.
МУЖ. Почему же у нас хорошие соседи. Козловские. Они очень любят выпускать своего пса на балкон, а я  очень ко времени выхожу туда курить, чтобы собачка снизу узнала, что нехорошо лаять. А твои гости все как один – скучные одомашненные своими женами люди.
ЖЕНА. Возможно для твоего мира они все негодяи и циники. В твоем мире нет места людям. Там не люди, а какие-то предметы вместо.
МУЖ. Жена философствует – жди грома.
ЖЕНА. Вот поэтому они меня больше уважают.
МУЖ. Я не стремлюсь, попасть в список приглашенных на именины. Мне вообще не хочется попадать ни в какие списки. Твои гости хотят одного – хвалить тебя и опускать меня ниже плинтуса.
ЖЕНА. Если бы ты хоть стремился им понравиться.
МУЖ. Я стремлюсь, только почему они не стремятся сделать то же самое.
ЖЕНА. Они же гости.
МУЖ. Все мы гости в этом мире, только твои по твоему разумению избранные и нуждаются в особом почете. Почему я должен терпеть их мерзкие разукрашенные лица каждые две недели по субботам, когда мне хочется в эти часы посвятить себя мукам творчества? А я себя отдаю на растерзание этих голодных. Скажи мне, они что перед тем, как прийти к нам, неделю голодают? Они что у тебя ручные. 
ЖЕНА. Они мои друзья, и я хочу доставить им приятные минуты.
МУЖ. Но почему же я лишен тех самых минут, а люди, которых я не видел в ванной, как они моются, приходят к нам, как к проституткам, которых снимают на вечер, чтобы развеяться. Я тоже хочу к проституткам!
ЖЕНА. Ты эгоист. Я ночами не сплю.
МУЖ. Как и я в надежде на хороший поворот. Я же живу только этими поворотами. А получается что ты вместо этих поворотов, выкручиваешь мне руки.
ЖЕНА. Страдалец.
МУЖ. Да. Моя спина еле вынесла этой каторги.
ЖЕНА. Твоя спина вечно встает между нами.   
МУЖ. Хорошо, но почему поставить удобные кресла, чтобы мы могли посидеть за ними, диваны, устроить такую восточную мансарду, насладиться кальяном, есть руками плов и шашлык. 
ЖЕНА. У нас были приличные гости. А приличные люди собираются за столом в зале, а не на кухне. И сидят на стульях.  Чего ты елозишь?
МУЖ. Мне нужно кресло.
ЖЕНА. Но у тебя есть кресло.
МУЖ. Я не хочу, чтобы оно качалось. 
ЖЕНА. То ты хочешь этого. То подавай тебе «пенсионерку», то устойчивый постамент. 
МУЖ. Тогда мне казалось, что как хорошо иметь кресло качалку. Оно качается, и я как будто на лыжах. Но потом от лыж у меня все чаще стала кружиться голова. 
ЖЕНА. Это не от этого. От того, что ты стал есть на ночь рыбу
МУЖ. Я стал есть рыбу только потому, что опасность качаться на качалке возросла. Я могу уснуть и во время…  И мне нужны крепкие кости.
ЖЕНА. Это как нужно качаться? Все,  Я буду спать. У меня завтра восемь часов. Это ты проведешь весь день дома.
МУЖ. Я работаю.
ЖЕНА. Знаю я, как ты работаешь – встаешь в обед, до четырех пьешь кофе, и только к шести начинаешь вспоминать о творческих воззваниях. Я, конечно, застаю тебя согбенным над компьютером. Ты не отвечаешь на мои « «я дома» и уже через полчаса выходишь к ужину, который не удосужился приготовить. Почему я не могу тоже остаться дома, сесть в кресло, хотя бы качающееся, и что-то делать. Я могу вязать, или вышивать…И раз в три месяца жаловаться на то, что меня не устраивает мое рабочее место.
Пауза.
Убери со стола.
Уходит.
МУЖ. Моя спина. (Садится на стул). Неудобный. Садится на кресло. Качается. Где найти таких гостей, чтобы что ни человек, то кадр, хоть на страницы выноси. Моя жена – рыба-камбала, гости – караси. А я…хочется быть и рыбой, и мясом. (Едва не падает, но удерживается). Чуть не упал. Надо съесть кусочек горбуши. Иначе мне не успокоится.
Затемнение

Сцена  3
Кабинет доктора
 
Знакомый кабинет. Освещен только стул.  Ноне неуютно, она как будто пытается спрятаться в тень, и хочет подвинуть стул, но световое пятно неотступно следует за ней.

НОНА (взволнованно). А почему вас не видно?
ДОКТОР G. Так нужно.
НОНА. Я так не думаю.
ДОКТОР G. Сейчас мы начнем.
НОНА. Но я не знаю. Что я должна делать?
ДОКТОР G. Ничего, только говорить…
НОНА. О чем?
ДОКТОР G. Вы попытайтесь говорить то, что вам придет в голову. Не волнуйтесь, я вам буду помогать.
НОНА. Не знаю, это все так странно.
ДОКТОР G. Это только поначалу. Потом вы привыкните.
НОНА. Так слепит. Что мне кажется, как будто я – солнце.
ДОКТОР G. Обжигает?
НОНА. Нет.
ДОКТОР G. Тогда что?
НОНА. Я ничего ни вижу. Как будто вокруг и нет ничего. Ничего нет, только горящее облако…
ДОКТОР G. Но я рядом.
НОНА. Вас нет. Этот огонь он…(Плачет).
ДОКТОР G. Вы что-то вспомнили?
НОНА. Да, Я получила ожог года два назад. Утечка газа. Я тогда на кухне была у плиты. Жарила блинчики. Думала чаю попить с мамой. Сметаны специально купила. Свежей. Потом ею же мазала не блины, а кожу свою обгоревшую. У меня была корочка на теле. Я не могла пошевелиться. Тогда я еще подумала, что как же я противна мужчинам. Хотя сколько я сгоревших мужиков видела. Они же тоже, как и мы сгораем.  Не у плиты, хотя и такие тоже есть.
ДОКТОР G. Вам было их жалко?
НОНА. Да, жалела одного. Он был у меня первым. Я тогда выпила и не понимала, как доберусь до дома. А он говорит, что у него пес умер и ему одиноко. Говорит, пошли, а то запьет по-черному. Вот я и пошла согревать его. А он в постели курить начал и уголек под одеяло попал. А мы и не заметили. Потом чувствуем запах. Я еще говорю «у соседей…»
ДОКТОР G. Как часто вы его вспоминаете?
НОНА. Его не так часто, как Норика.
ДОКТОР. Он тоже горел?
НОНА. Он плакал. Никто не умел плакать, как он. Он когда говорил о своей покойной матери, или фильме, что смотрел, пусть даже комедия какая, он все равно плакал. Да так, что…Например, он так говорил «милый мальчик» или «горячее кофе», что сразу подступал такой комок, что было невозможно стерпеть. И мы плакали…И нам было хорошо. Вы так на меня смотрите…но третьего не было.
ДОКТОР G. И вам не было хорошо с ними в сексуальном плане?
НОНА. Мне было хорошо, но не так, как…у меня подруга говорит, что он так ее, что чуть глаза не вылезли. А как это? Я не знаю.
ДОКТОР G. Продолжайте…
НОНА. Что?
ДОКТОР G. Один раз…когда вы узнали это…
НОНА. Но я никогда…
ДОКТОР G. Один раз…
НОНА. Но не было и одного раза.
ДОКТОР G. Было.
НОНА. Почему вы так уверены?
ДОКТОР G. Вы бы так сильно не желали этого. Обычно хотят то, что испытаешь  однажды, как вкус в детстве.
НОНА. Да, я до сих пор пытаюсь найти вкус той самой рисовой каши и молочного супа. Только не могу. (Пауза). Почему вы молчите? Мне неуютно. Включите свет. Почему вы ничего…? (Встает, тут же садится). Я не должна вставать? Ну, хорошо. Я не встану. Вы говорите, что поможете и для этого нужно говорить. Я буду. Я знаю, что вы здесь и меня слушаете. Да, у меня был такой…был. Такой  особенный. Все истории про Пушкина рассказывал. Как он венчался в церкви. Не он, а Пушкин. Там я его и встретила. Я часто там ходила. Не знаю – там часто такие жалостливые. Думала в монашки пойти, но что-то меня останавливало. Наверное, он. Он стоял у церкви Большого Вознесения, одетый не как все, лицо я не помню, только царапина на щеке. Грустный товарищ, как он себя называл. Позвал меня туда, где гуляет ветер. И мы гуляем, он мне говорит про то, как поэт искал свободы, и прижался так ко мне и прошептал «Давай улетим». Я замерла. А он ждет от меня ответа. А мне уже хорошо. Потому что я не знаю, что я должна ответить. Внутри меня все сжалось, а сверху, как будто кто-то гремит с огромным колоколом. И ниже живота подступила такое тепло, как будто этот звук и до меня дошел. Я ему ответила «я уже лечу» (Тяжело дышит). А он мне что-то про ветер, и про его возможности и рука у него скользит куда в запредельное, а я хочу сказать не надо, но я же лечу…А…(Дыхание учащается, дышит громко и сбивчиво).
ДОКТОР G. У вас все в порядке?
НОНА. Да, да…и когда мы шли по бульвару, то он поманил меня на скамейку. Холодно, скамейка мокрая, листья, но мы все равно сели, и он как-то сразу потянул меня к себе и стал целовать, не останавливаясь. Я пыталась сопротивляться, понимая, что мы не должны, мы же совсем немного знакомы, мне бы хотелось сперва его узнать больше, но он был таким настойчивым и таким сильным. И мое «нет» как-то потерялось в его «да».  И как только скамейка не перевернулась. (Падает со стула).
ДОКТОР G. Зато стул не выдержал
НОНА. Но между нами так ничего и не было…не было. Или было?
ДОКТОР G. Было. Нет никакого сомнения.
Затемнение.

Сцена 4
Улица и все люди – пациенты

Доктор G идет по улице. Проговаривает про себя «Только не вставайте». Делает это снова и снова. Навстречу идет Прохожий. 

ДОКТОР G. …Только не вставайте.
ПРОХОЖИЙ. Что вы сказали?
ДОКТОР G. Только не…(останавливается) что? Что вы хотите?
ПРОХОЖИЙ. Да ничего. Я просто услышал, что вы что-то сказали, подумал, что вы ко мне обращаетесь.
ДОКТОР G. Да нет. Я сам.
ПРОХОЖИЙ. То есть вы шли и разговаривали с собой?
ДОКТОР G. Возможно. Вам-то какое дело?
ПРОХОЖИЙ. Мне всегда интересовало, почему люди говорят сами с собой. Всегда ли это помешательство?
ДОКТОР G. Я должен идти.
ПРОХОЖИЙ. Только скажите. Вы ненормальный?
ДОКТОР G.. Я? С чего вы взяли?
ПРОХОЖИЙ. Говорите какому-то человеку, которого нет.  Или быть может,  обращаетесь ко всему человечеству, но вас не слышат, потому что у вас не включен микрофон.
ДОКТОР G. Микрофон? Да что такое. Я свободный человек и не могу говорить сам с собой?
ПРОХОЖИЙ. Нет.
ДОКТОР G.. Как это нет? Да не буду я тратить время на какого-то проходимца, которому нечего делать, кроме как смущать.
ПРОХОЖИЙ. Конечно, вы можете это делать. Говорите, читайте им стихи и уговаривайте в чем-то. Но они же вас не слышат, им-то ваши морковки не так нужны.
ДОКТОР G. Какие морковки? Да что вы от меня хотите? Я сам доктор. Я сам ставлю диагнозы…
ПРОХОЖИЙ. Доктор? Нет-нет.
ДОКТОР G. Да.
ПРОХОЖИЙ. Но вы не можете быть доктором.
ДОКТОР G. Почему же нет?
ПРОХОЖИЙ. Пациенты как дети…они в ваших руках. Такие маленькие как бабочки и вы можете им оторвать и руку и ногу. А они кричат. Не надо, пощадите меня.
ДОКТОР G. Достаточно.
ПРОХОЖИЙ. Не отрывайте мне ногу (хватается за руку). Ну, пожалуйста.
ДОКТОР G. Вы что себе позволяете?
ПРОХОЖИЙ. Он хочет оторвать мне и ногу тоже. Как же я буду ходить? А никак. Никак я не буду ходить. Я буду ползать, как червяк. Но я не хочу быть мерзким червяком. Я не люблю червяков, от них у меня стул.
ДОКТОР G. Что?
ПРОХОЖИЙ. А потом вы выбрасываете человека без рук и ног ха дверь. И он пытается ходить. Но у него же нет ног.
ДОКТОР G. Да что это? (Громко). Люди!
ПРОХОЖИЙ. Но они только ускоряют шаг, и даже не смотрят в нашу сторону.
ДОКТОР G. Почему никто не останавливается? Что такое? Да отпустите?
ПРОХОЖИЙ (крепко держит). Потому что всем наплевать на нас. Вы доктор, а я пациент. И вы не хотите меня слушать.
ДОКТОР G. Вы не мой пациент. У меня все по записи. Если вы хотите поделиться со мной, то у меня есть определенные часы, когда я принимаю. В моем кабинете
ПРОХОЖИЙ. Я не люблю замкнутые помещения. От них у меня стул. Жидкий. Простите. И я бы хотел здесь, не откладывая.
ДОКТОР G. Но у меня нет времени.
ПРОХОЖИЙ. Зато у меня его предостаточно.
ДОКТОР G. Это насилие.
ПРОХОЖИЙ. Я отпущу вас, но только обещайте, что поможете мне.
ДОКТОР G. Не обещаю.
ПРОХОЖИЙ. Нет, вы пообещайте.
ДОКТОР G. Почему я должен что-то кому-то обещать.
ПРОХОЖИЙ. Наверное, потому что вы доктор. Если, конечно, вы еще себя считаете им.
ДОКТОР G. Хорошо, что вы хотите?
ПРОХОЖИЙ. Мне нужен совет.
ДОКТОР G. Я думаю, что вы его получите. Позвоните вот  по этому номеру…восемь, девятьсот….
ПРОХОЖИЙ. Я думал, что такой пустяк можно получить просто.
ДОКТОР G. Вы правы. Первая консультация бесплатна. Каждое пятое посещение со скидкой в пятьдесят процентов. Восемь, девятьсот двадцать….
ПРОХОЖИЙ (громко). Вот этот человек доктор. Как только он попадает в свой кабинет, у него появляются способности, как он выходит из него…
ДОКТОР G. Отстаньте или я за себя не отвечаю.
ПРОХОЖИЙ. Бабочка села к нему на ладонь, не думая ни о чем страшном, а он сжал ее и выбросил то, что осталось от нее.
ДОКТОР G. (достает кошелек). Сколько вы хотите?
ПРОХОЖИЙ (задумчиво). Половину вашего кошелька.
ДОКТОР G. Еще чего. (Дает парочку купюр). Вот это должно хватить на выпивку. Или на что вы там хотели.
ПРОХОЖИЙ. Он бы мог дать простой совет, и не нужно было открывать бумажник, чтобы откупаться….но все равно спасибо. (Уходит).
ДОКТОР G. Вы должны…вы должны (оглядывается и быстро уходит в противоположную сторону). 
Затемнение.

Сцена 5
 Плотники

Столярная мастерская.  Место, где происходят метаморфозы. Была доска, а теперь – стул. Плотники Бен и Юджин  только что закончили его  делать. Бен закурил, Юджин начал шлифовать.

ПЛОТНИК БЕН. Остановись.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не могу.
ПЛОТНИК БЕН. Передохнем. Кончай работать!
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не могу.
ПЛОТНИК БЕН. У меня сигареты халявные…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. И у меня.
ПЛОТНИК БЕН. Сейчас бы пива и девушек. Только девушки больше кроватки любят.
ПЛОТНИК ЮДЖИН Шкурка грубая.
ПЛОТНИК БЕН. Да брось ты ее.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не могу. Другой нет. А мне его нужно обработать.
ПЛОТНИК БЕН. Успеем.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нужно сразу.
ПЛОТНИК БЕН. Зачем?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Он будет стоять необработанный. Как брак, заготовка какая-то.
ПЛОТНИК БЕН. И что?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не знаю…как тебе объяснить, это все равно что появившегося на свет ребенка не обернуть в одеяло, а оставить как есть.
ПЛОТНИК БЕН. Ну ты, Юджин…мочишь.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. А ему-то голенькому совсем как-то не очень. Он страдает от этого. И я тоже.
ПЛОТНИК БЕН. Да ты… (Смотрит на него как ненормального в течение некоторого времени. Пауза).
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Краска наноситься только на безупречно гладкое основание. Иначе под новым слоем краски проявятся мельчайшие неровности. Поэтому имеет смысл отшлифовать поверхность. Для этого применяют  наждачную бумагу 120 или 150, навернутую на деревянную бобышку. Грубые неровности можно обработать с помощью абразивного круга, установленного в дрель. После чего еще раз нужно пройтись по поверхности шлифовальной шкуркой…и полный порядок….(гладит стул). Теперь точно. (Довольно Плотнику Бену). Так лучше? Теперь осталось краску. Но это немного позже.
ПЛОТНИК БЕН. Отдохни
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Как скажешь.
ПЛОТНИК БЕН. Вот это правильно.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Сейчас перекурим и возьмемся за следующий. У нас еще много сегодня…
ПЛОТНИК БЕН. …голышей-малышей. Скучный ты все же человек. Вот ты работаешь уже сколько?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Пять лет.
ПЛОТНИК БЕН. Пять долгих лет, а так и не понял, как нужно работать.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. А ты знаешь?
ПЛОТНИК БЕН. Работа заключается не в самой работе, а в умении проводить эти восемь часов.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. А я значит не умею?
ПЛОТНИК БЕН. Нет.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. И как же нужно?
ПЛОТНИК БЕН. Нужно…. Но если ты не можешь и у тебя голова не того, то не работай. Сделай выходной. А начальству скажи, чтобы материал поменяли. Сырой, мол. Или ..
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Надо же. А я и не знал. А еще можно спалить все.
ПЛОТНИК БЕН. Можно. Только не обязательно доводить все до крайностей.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. А ты молодец. Первый день, а уже…
ПЛОТНИК БЕН. Первый день звучит как приговор. Все правильно Я тут человек новый. У меня более свежий взгляд, и я пытаюсь вдохнуть что-то новое.
ПЛОТНИК ЮДЖИН (с усмешкой). Свежий? Новое?
ПЛОТНИК БЕН. Да.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Вот стул, и ему не нужен свежий взгляд. Ему нужны руки…хорошие, крепкие, уверенные.
ПЛОТНИК БЕН. Папа Карло…
ПЛОТНИК ЮДЖИН.  Иисус тоже был плотником…
ПЛОТНИК БЕН. Так ты спаситель?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нет, но есть в этом что-то…на нем же будет сидеть живой человек. Ему должно быть удобно. Он не должен задумываться на чем сидит – ему должно быть просто хорошо.
ПЛОТНИК БЕН. Поставят стул в зале и раз в месяц на него сядут. Когда гости.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не думаю.
ПЛОТНИК БЕН. А, по-твоему, кто на нем будет сидеть? Мухаммед? Доктор  «Спасите наши души»? Будет на нем хакер сидеть и швырять мирным людям спам с трояном. 
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не имеет значения. Главное, что…
ПЛОТНИК БЕН. Держать ровно доску, я понял.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Чтобы он пригодился кому-то.
ПЛОТНИК БЕН. И путь даже на нем сидит серийный убийца, насильник, конченный человек во всех отношениях.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. На нем будет сидеть человек – это все что мне нужно знать. А что у него с руками…я не знаю. Я же не адвокат, не судья…я простой плотник, которому нужно сделать стул. И возможно он на него сядет и задумается, что живет не так, что совершил грех.
ПЛОТНИК БЕН. Стул его вылечит?
ПЛОТНИК ЮДЖИН (пожимает плечами). Может и нет. Но разве такое исключено?
ПЛОТНИК БЕН. Пророк, да еще сказочник…мне повезло.
Затемнение.

Сцена 6
Дом Доктора G

Дочь Эмма – обычный подросток, Валерия – обычная жена. Но доктор привык, что приходя домой он застает прежде всего свою дочь. Но сегодня – он словно не ожидал ее прыти. Не успел папа войти, как она бросилась ему на шею.

ЭММА. Папочка!
ДОКТОР G (едва не падает, но чудом сохраняет равновесие). Привет. Мне нужно раздеться.
ЭММА. Я тебя ждала.
ДОКТОР G. Хорошо, что меня кто-то ждет.
ЭММА.  Начинать?
ДОКТОР G (рассеянно). Что начинать?
ЭММА. Ну, папа. Как обычно.
ДОКТОР G. (снимая плащ). Как обычно. Обычно мы…
ЭММА. Не мы, а я, а ты слушаешь.
ДОКТОР G. Прости, да, конечно, можешь начинать.
ЭММА. У меня был неважный день…не то, не то. Отвратный. Пакостный день из всех дней…ну да ладно. Папа, меня игнорировали подруги, понимаешь? Все хотят сидеть с Жанкой.
ДОКТОР G (снимает шарф). С кем?
ЭММА. С Жанкой. Жанка – моя подруга детства. Была у меня на дне рождения. Та, что ела только торт и запивала томатным соком.
ДОКТОР G. Да, конечно, помню.
ЭММА. Так вот, когда Палка спросила у нее, может ли она сидеть с ней, то та не возразила. А я? Знаешь, как мне обидно.
ДОКТОР G. Палка? (Снимает обувь, надевает тапочки).
ЭММА. Полина. Она тощая, как палка, вот все ее так и…да и не только. Ее все Полька, Полька, а я – Палкой. Похоже. (Плаксиво). И вот эта костлявая заняла самое лучшее место в классе. 
ДОКТОР G. Ты плачешь?
ЭММА. Да, я же лучше ее знаю. Она у меня в «Фэйсе» титулованный друг.
ДОКТОР G (растерянно). Фэйс? Титулованный?
ЭММА (истерично). Мы с ней в Макдаке целую тонну картошки фри съели и молочных коктейлей цистерны три не меньше. У нас с ней столько секретов. И теперь она будет делиться ими…все, я больше не пойду в школу.
ДОКТОР G. Что?
ЭММА. В школу я ни ногой.
ДОКТОР G. Но….
ЭММА. Папа, на моем месте сейчас сидит эта тощая. И Жанка с ней разговаривает. Делится всеми секретами и смеется…Эта школа проклята. Теперь я не смогу в ней появится. Сижу с какой-то лохудрой. Она молчит все время. Я ее спрашиваю: «А это у тебя плеер?». Она кивает. «А что ты слушаешь?» Она: «Радио». А эти двое, как кстати так гоготали, что мне впору провалиться. И весь класс понимает это, и смотрит на меня. Только она одна делает вид, что так и должно быть – что мое время прошло, теперь ее пора. Пора этой мерзкой Палки. Папа, это невыносимо.   
ДОКТОР G. Да, конечно. Это невыносимо.
ЭММА. Хорошо, дома тихо. И что ни место, то твое. Правда, папа?
ДОКТОР G. Я не думал об этом.
ЭММА. В зале есть диван, у меня в комнате кресло, у тебя стул…(замечает, что папа ее почти не слышит и смотрит куда-то в сторону) папа, да что с тобой?
ДОКТОР G. А что со мной?
ЭММА. У тебя как будто зуб болит.
ДОКТОР G. Нет, с зубами у меня полный порядок.
ЭММА. Ну, если так, тогда ты не выспался или с мамой поругался. Мамы  я сегодня не видела. Вы не ругались?
ДОКТОР G. Нет.
ЭММА. Это радует. Ну, ладно, ты иди. Я уж как-нибудь разберусь с этим…(более тихо) только как?
ДОКТОР G. Я пойду. (Уходит. Возвращается). Ты мне все рассказала?
ЭММА. Да.
ДОКТОР G. Хорошо. (Уходит. Возвращается). В школу пойдешь?
ЭММА (мотает головой). Да…
ДОКТОР G. Вот и чудно.
ЭММА. Пап, а что мне делать?
ДОКТОР G. А что ты обычно делаешь? Уроки, кино, подруги.
ЭММА. Папа, я не про то. Что мне делать, если я все же пойду в школу?
ДОКТОР G. А что тебе делать? Сесть на свое место. (Шатаясь, уходит .в спальню).
ЭММА (уверенно). Правильно. Это мое место. И никто кроме меня не должен там сидеть, Никто.
Затемнение

Сцена 7
 Литературный клуб

Литературный клуб – место, где собираются разного рода люди, у которых нет денег на кафе, кино и театр, Да, они еще пишут, и написав что-то, они считают себя великими. Они никак не могут усидеть на стуле, так как норовят выступить, то есть сказать что-то, порой не самое умное. Собрались трое. Все индивидуальности, у каждого за плечами не одна публикация, и только у одного – ни одна.
Небольшой кабинет, стулья, небольшой просцениум, трибуна. У трибуны стоит Опытный писатель 1.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Чтобы создать шедевр, вы должны  найти тему…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2 (утвердительно). Шедевр, тема.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Чтобы ее найти, нужно не сидеть сложа руки, ибо только те, кто сидит, не сможет сочинить шедевр. Он возникает на ногах, желательно движущихся, только после долгого наблюдения.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2 (уверенно). Не сидеть, наблюдать.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Быть зорким, как орел. Видеть спиной. Стараться объять невозможное. Только так нужная тема будет обнаружена.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Орел, спина…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. (Опытному писателю 2). Тсс…(Начинающему писателю) Ее нужно удержать. Потому что очень легко отпустить то, что ищут многие. Она должна произрастать только в тебе. Нельзя делиться на начальном и промежуточных этапах. Она должна родиться в тебе с самого зачатка до финальной строчки.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И только когда она появилась…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1 (сердито смотрит на Опытного писателя 2). Когда ты уверен, что оно может противостоять натиску других держателей пера.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Когда ты знаешь о своей теме все.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И уже нечего сказать – все на страницах.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. То читай.
НАЧНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Итак…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Читай, только знай, что в каждом слове заведомо начинается путь к тебе. Или он усыпал камнями или индийским ковром. Второе предпочтительно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Камни (вертит головой)…ковер (кивает).

Начинающий писатель сконфузился, стоит, ждет, что последует продолжение, но опытные молчат, и только 1-й кивает в знак того, что «пора».

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. О стуле…Я думал, что у стула нет…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. О чем?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. О стуле.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но разве этот объект уже не отписан. Про него достаточно сказали все. В особенности Бродский, посвятив стулу  семь 14-стиший. Стул состоит из чувства пустоты и крашенной материи.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Стул может…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Стул может встать, чтоб лампочку ввернуть на стол. Но никогда не наоборот.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Никаких но. Нужно рубить сразу.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Я думал клуб здесь настоящий, где выслушают самого немого. 
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Наша задача направить человека в нужном направлении.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ (раздражительно). Но я хочу прочесть, язык мой жаждет  слова. Так горло сжало, что виски стучат.

Опытный писатель 2 шепчет что-то на ухо Опытному писателю 1.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Хорошо, я попробую.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Я думал, что у стула нет души…в нем есть она, достаточно ввернуть огромный гвоздь, тогда стена, где стул стоит…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но я не могу молчать… Чего нет?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Он говорит, души.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Конечно, в нем нет души, В нем дерево, опилки, гайки. На нем этикетка завода-производителя, наконец.  Как может на стене стоять стул?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Успокойтесь.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Разве можно быть спокойным, когда новое поколение превращает литературу в набор слов, которые никому не нужны. Разве что молодым и безусым, не читавшим ничего, кроме блогов.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Я не согласен. Я тот, что хочет говорить. С пеленок, жаждал проявить свой ум и опыт.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Почему он так говорит? Он что не может иначе? Как все. Как…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Вы что издеваетесь над нами? Говорите стихами? Разве вы не понимаете?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Нет, я по-другому не могу, я – человек, не раб учителя словесности. 
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2 (Опытному писателю 1). Он не может, он не раб…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Нет, я могу,  но все равно прочту. Пусть это будет рано или поздно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нет,  ты не станешь читать в стенах этого священного здания. Здесь мы говорим только на одном языке. А ты пытаешься лепетать, не зная ни  грамматики,  пользуясь школьным словариком.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Я не словарями пользуюсь, а телом.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Тем более. Современный молодой человек думает, что если у него срифмовались четыре слова, то он великий поэт. У него может стул висеть на потолке и вместо сердца иметь четыре желудка и кровоточить,  как раненный на поле боя. У него может стул быть из мяса и из детского пюре. Почему? Потому что так прикольно. Правда, юный поэт?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. А что? Стул из пюре – звучит и пахнет, и рождает картину-жанр. 

Опытный писатель 2 шепчет что-то на ухо Опытному писателю 1. Тот сперва не хочет слушать, потом сдается.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ладно. (Опытному писателю 2). Добрый ты. (Начинающему писателю). Вот что сделаем. Про свой «стул» забудь. Пусть это будет для тебя уроком.  Найди другую тему. Более человеческую.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но я не пишу о людях.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Он не пишет. Это почему же?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Они не интересны мне. Они все пресны.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А стулья тебе интересны? Конечно, у них же есть душа…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Да, у них душа, они стоят на стенах. Им так удобнее. А человек насильно хочет их поставить на пол.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нет, это бред.  (Опытному писателю 2). Я больше не могу. (Уходит).
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Ты не должен был спорить…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но как же стул мой? Он чувствует обиду.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Забудь о нем. Его нет.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но он же есть. И он ко мне приходит.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Его нет. Он не может приходить…это же стул.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но он приходит. На четырех своих ногах.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Ты хочешь, чтобы тебя услышали?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. И да, и тоже да.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Тогда, вот тебе добрый совет, послушай его и сочини о человеке. Человеческое…как угодно. Чтобы до души проняло. Чтобы мир был одушевленным.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но я сказал…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Только человеческое может дать. Тебя же оценивают не предметы интерьера…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Да, но я могу писать о том, что кажется пустым и глупым. Я не могу есть то, что пахнет падалью…

Входит Опытный писатель 1.

Я не могу…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не стоит
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Он еще здесь?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Уже уходит.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. У стула…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Все-все…(шепотом Начинающему писателю). Надеюсь, ты меня услышал.
Затемнение.

Сцена 8
 Ночь Доктора G

Спальня. Доктор и его жена Валерия спят. Во всяком случае, темно, только в окне отражаются блики от фар проносящихся мимо окна машин. Кто-то ворочается – при этом недовольно фыркает. Снова тихо, но ненадолго – кровать снова «штормит», при этом значительнее и само недовольство, и действия, побуждаемые им. Доктор G включает ночник. Валерия сидит в кровати недовольно смотрит в сторону.

ДОКТОР G (встревожено). В чем дело?
ВАЛЕРИЯ. Я не могу так.
ДОКТОР G. Как?
ВАЛЕРИЯ (раздраженно). Ты занимаешь большую часть кровати, я не  могу спать на таком крохотном островке. Я же не кошка какая. (Подозрительно). Или ты меня уже к животным определил? Поэтому особо не церемонишься?
ДОКТОР G. Что ты такое говоришь? Кошка? Не церемонишься. Если бы ты была кошкой, я бы давно тебя прогнал с постели – у нас есть замечательный коврик в зале.
ВАЛЕРИЯ. Вот-вот, коврик. Я так и думала. Что для меня коврик, а для тебя – вся кровать. Давай, что же ты?! Сгони меня! Ну! Чего ты ждешь?
ДОКТОР G. С чего ты это взяла? У меня ровно столько же места, сколько и у тебя. Просто тебе в темноте так показалось. Но сейчас светло и ты же видишь, что у тебя достаточно места, чтобы развернуться и больше не будить меня по пустякам. (Выключает свет).
ВАЛЕРИЯ (включает свет на своем ночнике, настырно). Все равно, мне полагается немного больше.
ДОКТОР G. Но почему?
ВАЛЕРИЯ.  Просто бывают дни, когда становится тесно вдвоем на одной кровати.
ДОКТОР G.  Какое тонкое замечание.
ВАЛЕРИЯ. Когда становится тесно в комнате, в квартире, доме, если хочешь…
ДОКТОР G. Городе, стране, планете…
ВАЛЕРИЯ. Да и нужно вырваться за пределы всего этого. Но ты понимаешь, что это  невозможно.
ДОКТОР G. Я-то понимаю, только ты, как мне кажется, не понимаешь.
ВАЛЕРИЯ. Нет, я тоже понимаю, только знаю, что мне это необходимо. То есть это так нужно, как дышать. И если я не найду на этой кровати дополнительные метры…
ДОКТОР G. Метры точно не найдешь, хотя если мне лечь на полу, тогда полный порядок.
ВАЛЕРИЯ. То я перестану дышать.
ДОКТОР G. Вот как. А если я буду спать на полу, то у меня будет воспаление легких. Воспаление головы я уже заработал твоими ночными представлениями, теперь переходим на следующий этап.
ВАЛЕРИЯ. У нас с  тобой нет следующего этапа. Нет.
ДОКТОР G. Как же нет? Есть ребенок, растущий организм. Потребляющий в день две сосиски с яичницей утром, в обед перебивается школьной едой, а вечером мы его кормим своим присутствием. Этот этап у нас еще минимум лет пять, пока этот ребенок не подойдет и не скажет, что пора бы вам дорогие мои снять веревку с моей шеи. И тогда начнется следующий тур нашего с ним сосуществования.
ВАЛЕРИЯ. Но мы не должны ждать, пока она сама подойдет к нам. Я не могу ждать.
ДОКТОР G. Что ты не можешь ждать?
ВАЛЕРИЯ. Мне кажется, я взорвусь. Я сижу на своем рабочем месте, накрашенная, заведенная, первые минуты ничего, но уже через четверть часа начинается – на меня смотрит то один, то другой, и я знаю, что их же не остановить – они так и будут спускаться, подниматься по эскалатору весь день, а я должна смотреть на них и говорить им про занимаемое полотно, в душе называя их дебилами. Как я их всех ненавижу. Мне хочется вырваться из этого стеклянного аквариума и засадить одному, а все остальные, как шашки от домино поваляться.
ДОКТОР G. Надеюсь, ты не станешь этого делать.
ВАЛЕРИЯ. Почему не стану. Иначе я не смогу дышать.
ДОКТОР G. Вряд ли это связано с дыханием.
ВАЛЕРИЯ. Каждый спускающийся отнимает у меня глоток воздуха. Смеется, говорит по телефону, смотрит презрительно. Они не признают, не понимают, считая мою работу – никчемной. И ладно они, я тоже так думаю. Утром я еще полна сил, но уже к обеду чувствую себя так глупо, так глупо…
ДОКТОР G. Сейчас я на твоем месте.
ВАЛЕРИЯ. Если бы не он. Только один из них мне принес что-то настоящее. Надежду. Его улыбка, его настроение, его коричневый шарф…
ДОКТОР G. Сейчас он спит и вряд ли улыбается.
ВАЛЕРИЯ. Я жду его, похожих на него. Но таких нет. Он как будто один, кто дает просто, не требуя ничего. Больше тех, кто забирает.
ДОКТОР G. И благодаря им мы пилим кровать?
ВАЛЕРИЯ. Не знаю, но и они тоже в чем-то виноваты. И наша квартира, и ты, и даже наша дочь.
ДОКТОР G.. И она тоже?
ВАЛЕРИЯ. Да, она не забирает, но и не дает ничего. Мне казалось, что если где-то недополучил дома всегда можно дополнить. Энергию, настроение. А я не могу дома найти. То ли комнат недостаточно, то ли…
ДОКТОР G. Ты хочешь перейти на следующий этап?
ВАЛЕРИЯ. Да.
ДОКТОР G.. Хорошо. Переходим (Выключает свет).
ВАЛЕРИЯ. И что будет?
ДОКТОР G. А не все ли равно, что будет. (Зевает). Мы уже там.
Затемнение

Сцена 9
Дизайн-студия

Офис дизайн-студии. Большой стол буквой «п», стулья, кресло, диван, жалюзи на окнах. В кресле сидит женщина, лет 40-45, в строгом костюме и едва заметным макияжем. Она держит в руках бокал, вероятно только что выпитого вина (судя по стоящей рядом с бумагами и органайзером бутылкой). Она как будто очень долго что-то говорила (и пила), но сейчас вино закончилась и речь, по всей видимости, тоже. Напротив нее сидит девушка – черный низ, белый верх, 22-25, худощавая, если не сказать тощая, с открытым ртом (умудряясь при этом кусать губы), фиксируя едва не каждое слово своей начальницы, записывая их в своей ежедневник. 

НАЧАЛЬНИЦА (удрученно). Вот так…Молчишь?
ПОДЧИНЕННАЯ. Могу не молчать.
НАЧАЛЬНИЦА. Так не молчи.
ПОДЧИНЕННАЯ. Но я не знаю, тут нужно время. Все взвесить, просчитать до каждой   мелочи. Вы же сами говорите, что мелочей в нашем деле…
НАЧАЛЬНИЦА. …Нет. Да, я многое говорю. А сейчас я тебе скажу, что времени у нас нет. И если это мелочь, то мы постараемся закрыть на нее глаза. (Закрывает глаза, зевает – алкоголь подействовал)
ПОДЧИНЕННАЯ. Хорошо…(записывает) закрыть глаза на мелочи.
НАЧАЛЬНИЦА. И найти то, что нужно всем и не нужно никому. То есть найти то не знаю чего.
ПОДЧИНЕННАЯ. Там, не знамо где…
НАЧАЛЬНИЦА. Именно. (Вертит бокал, как будто своими манипуляциями может его наполнить). А у нас не было второй…знаю, что не было. Да ладно. Нам нужен ясный взор. Незатуманенный игристым. Нам нужно то, не знаю что… 

Подчиненная молчит, оглядывается, словно пытается найти что-то в кабинете

ПОДЧИНЕННАЯ.  Но мы уже спроектировали мебель для ванной. Стенку и спальню  для лоджии…
НАЧАЛЬНИЦА. Все это не то. Я могу это предугадать. И они тоже. Что мы попытаемся засунуть мебель туда, где ее еще не было. В кладовку, в туалет, в погреб, чтобы в каждом ящичке была картошечка, морковочка…
ПОДЧИНЕННАЯ. Но этим-то мы и отличаемся.
НАЧАЛЬНИЦА. Да, нам нужно удержать клиента чем-то простым.  Незамысловатым. Легким, что можно унести сразу, и даже поднять на этаж. Чтобы они продавались, как вишневые пироги в супермаркете. Как салаты и «Нептун» и «Морской бриз».  Как печеночные оладьи и айлазан. (Неожиданно стул съезжает, и она исчезает под столом). 
ПОДЧИНЕННАЯ. Вы в порядке?
НАЧАЛЬНИЦА (из-под стола). Колесико отлетело….
ПОДЧИНЕННАЯ. Что?
НАЧАЛЬНИЦА (вылезает). Коле…отле…(медленно поднимается, возбужденно) я знаю. Я знаю.
ПОДЧИНЕННАЯ (растерянно). Вы знаете…?
НАЧАЛЬНИЦА (отталкивает сломанное кресло ногой, пододвигает стул,  шепотом).Я никогда не была так уверена. Никогда.
ПОДЧИНЕННАЯ (шепотом). Да
НАЧАЛЬНИЦА (после небольшой паузы, как будто не желая сразу сдаваться) Стул! .
ПОДЧИНЕННАЯ (удивленно). Стул?
НАЧАЛЬНИЦА. Точно.
ПОДЧИНЕННАЯ. Не понимаю.
НАЧАЛЬНИЦА. Морской бриз – это стул. Горячие оладьи – это тоже стул. Не говоря уже о жаренной картошке. Все это один…нет, много…множество стульев.
ПОДЧИНЕННАЯ. И «Цезарь» тоже?
НАЧАЛЬНИЦА. Конечно.  И греческий, и селедка под шубой, и винегрет.
ПОДЧИНЕННАЯ (улыбаясь). И мясо по-французски, и котлеты…
НАЧАЛЬНИЦА. По-киевски, домашние…
ПОДЧИНЕННАЯ. Ростбиф…
НАЧАЛЬНИЦА. То, что нужно всегда.
ПОДЧИНЕННАЯ. То, что нужно…

Неожиданно появилась вторая бутылка. Во всяком случае, подчиненная не заметила, как начальница ловко вытащила из шкафа, не забыв взять второй бокал для девушки. Та отказывается, но разве можно долго спорить с главной по дизайнерскому цеху, и девушка соглашается. Они выпивают, потом еще.

НАЧАЛЬНИЦА. Никто не хочет менять мебель. Почему?
ПОДЧИНЕННАЯ. Устраивает?
НАЧАЛЬНИЦА. Если бы. Да они готовы едва ли не каждую неделю выбрасывать купленное семь дней назад. Если бы не было так тяжело. Попробуй диван выброси. Или кухонный гарнитур. Тем более его нужно как-то выдрать из своей квартиры. А это рабочие, грязь, потерянный день. А стул. Как просто поменять стул. Никакой грязи, шума, он легок, изящен. Его можно донести до дома просто, забыв, что он с тобой.
ПОДЧИНЕННАЯ (восхищенно). Вы гений.
НАЧАЛЬНИЦА. Да, но тут вступаете вы с вашим профессиональным образованием,  неплохим портфолио и пройденным испытательным сроком. 
ПОДЧИНЕННАЯ. Я к вашим услугам.
НАЧАЛЬНИЦА. Мне нужен проект такого стула…(пытается нарисовать его в воздухе, нащупывает)…особенного стула, чтобы клиент, наш клиент, каждый человек, у которого есть дом, уже потенциальный клиент… выбросил имеющийся у него в доме стул и купил наш…
ПОДЧИНЕННАЯ (повторяя движения, что как можно лучше понять начальницу). Понимаю. Выбросил. Купил.
НАЧАЛЬНИЦА. Нет, сперва – увидел, купил, позвонил жене, а она уже освободит место под новое. Если же нет, то они займут место в доме и сами справятся со своими конкурентами. Правда же, они справятся?
ПОДЧИНЕННАЯ. Да, я думаю. Справятся.
НАЧАЛЬНИЦА. Они справятся. Только нужно создать его. Что это будет, я пока не знаю. Он будет слишком мягким или напротив не даст расслабиться. С массажным эффектом или вшитыми галлюциногенами. Он должен убедить человека в том, что он до нашей с ним встречи сидел не так, как нужно.
ПОДЧИНЕННАЯ (записывает). Сидел не так.
НАЧАЛЬНИЦА. Мы для него должны оказаться спасением, последней надеждой…он должен не просто выкинуть, а сжечь или отдать старые стулья своим недоброжелателям.
ПОДЧИНЕННАЯ. Старые – недоброжелателям.
НАЧАЛЬНИЦА. Все. Вперед.
ПОДЧИНЕННАЯ. Куда?
НАЧАЛЬНИЦА. На поиски той самой идеи, которая даст нам второй шанс возродиться.
ПОДЧИНЕННАЯ.  Я?
НАЧАЛЬНИЦА. Конечно ты. Время-то идет. Или у тебя уже есть парочка креативных идеек?
ПОДЧИНЕННАЯ. Нет еще.  Но рабочий день уже кончился.
НАЧАЛЬНИЦА. Пожалуй, нам придется поработать сверхурочно. Ты же понимаешь все. Мы тут одна семья. Ты же конечно не против остаться?
ПОДЧИНЕННАЯ. Нет. Конечно.
НАЧАЛЬНИЦА. Ух, ты моя девочка (Целует). Ну, все, все за работу. Я в тебя верю. Помни – это должен быть визг. Довольный визг.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я поняла. Визг. Мы же семья.
Затемнение.

Сцена 10
Последствия первых девяти сцен

Доктор каждый день ходит на работу, принимает пациентов и дает им то, что другим не дано. У него растущая популярность. Женщины записываются к нему за полгода. За пятнадцать лет практики у него не было никаких проблем.
Пациентка, что была у него сегодня. Нона. Она вышла и не знала, что делать ей с наступившим состоянием. Она получила то, что хотела, и теперь у нее появилось желание жить, но как повторить это она не знала. Только доктор знал…поэтому она снова записалась к нему, правда через три с половиной месяца. Но она будет ждать. Она решила.
Муж и Жена вечно спорят. Но без этого они бы не смогли жить. Это им необходимо. Ему, как писателю, который постоянно нуждается встряске, а ей – как женщине, которой  не должно быть скучно с мужчиной.
Прохожий, что пристал к доктору, просто бездельник и ему нужны были деньги. И у человека, у которого нет постоянного способа заработка, есть различные ухищрения, чтобы добыть их. И это очень смущает нашего доктора. Прохожий пошел и тут же эти деньги пропил, вспоминая доктора, как еще одного благожелателя.
Юджин и Бен – плотники. Один из них молод, второй – стар. Одному интересно не соблюдать правила в силу возраста и характера, другому – важно сделать все, как надо, «не оставить голым». И Бен все же убедил более взрослого Юджина пойти отдохнуть после трудового дня. Они зашли в бар и долго оттуда не выходили. И не смотря на то, что завтра отнюдь не выходной.
Эмма – дочь доктора, привыкла к режиму. Ее так воспитали. В основном, папа. К нему она более привязана. И это не смотря на то, что папа очень занят и редко бывает дома. Но дочь его ждет, чтобы поделиться с тем, что произошло за день. Так как отец никогда не оставит без внимания ее проблемы   
Начинающий писатель вышел из литературного клуба в растерянных чувствах. Он, конечно, не наделся, что его сразу примут, но, во всяком случае,  думал, что его хотя бы выслушают. Но его растерзали и поставили перед фактом – что писателем ему не стать, если он не сочинит что-то человеческое. И он брел по улице долго, сталкиваясь с людьми, фонарными столбами, деревьями (в тот момент ему все казалось одинаковым) и думал. Но не так просто забыть свой «Стул».
Жена доктора не спала уже которую ночь и только сегодня решила, чтобы и ее муж не смог выспаться. Они же, как никак, одна семья. И это его тоже касается. Она думала, что жена врача – первая среди всех его пациентов, но она ошибалась. Муж слишком много энергии выплескивал на работе, чтобы дома хватило и на жену, и на дочку. На дочку, правда, хватало, но недостаточно. Но девочка не сильно замечала его вялость или просто с пониманием относилась  к этому.
В фирме наступил кризис. И чтобы как то выплыть из него, нужны идеи. Большинство сотрудников сбежали, как крысы с тонущего корабля. И только одна, молодая и глупая, мечтающая больше о семье, чем о карьере, все же берется за лебединую песнь – создать проект «необычного» стула. 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена 1
Кабинет Доктора G

Следующее утро, примерно 12. На стуле сидит молодая девушка, Хелен.

ХЕЛЕН. И после этого я не могу…
ДОКТОР G. После этого?
ХЕЛЕН. После. Они перестали для меня существовать. Я их не вижу. Все. Белый лист.
ДОКТОР G.  Вы уверены?
ХЕЛЕН. Да. (Пауза). Почему вы так спрашиваете? Вы мне не верите? 
ДОКТОР G (качает головой). Чаю? (Встает, девушка тоже приподнимается). Не нужно вставать.
ХЕЛЕН (садясь). Когда я слышу, что за стеной, эти двое, как заведенные, мне не по себе. Я уже всю стену своей туфлей продырявила. А они мне отвечают и еще громче. Как будто это их только заводит. А на крыше у меня голуби. И им тоже не хочется молчать.

Доктор G выключает свет. Включает прожектор, освещающий стул с Хелен.

ХЕЛЕН (испуганно). Что такое?
ДОКТОР G. Не нужно волноваться.
ХЕЛЕН. Зачем вы выключили свет?
ДОКТОР G. Так надо.
ХЕЛЕН. Вы бы предупреждали. А то я чуть язык от страха не прикусила.
ДОКТОР G. Извините.
ХЕЛЕН. Да ничего. Вот, кажется, помада размазалась. (Достает зеркальце). Да, слишком светло, чтобы понять.
ДОКТОР G. Вы прекрасно выглядите.
ХЕЛЕН. Я же знаю, что это не так.
ДОКТОР G. Это правда.
ХЕЛЕН. Мне все льстят. Не понимаю. Я в кафе на блузку пятно посалила от кетчупа. А официант говорит, что незаметно. Захожу в уборную, смотрю в зеркало, а оно сияет, как медаль. Пришлось грамоту купить и, прижав ее к груди идти, как чемпионка по спортивной гимнастике. Может, вы мне скажите правду, почему?
ДОКТОР G. Вам хочется льстить.
ХЕЛЕН. Это я уже понимаю. Но почему?
ДОКТОР G. Наверное, потому, что всем женщинам хочется льстить, только не все воспринимают эту лесть, как комплимент. Вот вы, например.
ХЕЛЕН. Конечно, я же не могу ответить, поймать на том, что мне говорят то, что не думают. Конечно, я могу, только…
ДОКТОР G. Только что? На самом деле, это приятно?
ХЕЛЕН (удивленно). Да. И пусть я понимаю, что мне хотят услужить, или понравиться, не просто так говорят, а хотят что-то с этого получить, я все равно слушаю и принимаю их слова за правду. Знаю, что эти губы говорят одно, а в глазах написано совершенно другое, но не могу иначе. Я же все время боюсь. Поэтому соглашаюсь со многими.
ДОКТОР G. Со всеми.
ХЕЛЕН…. Да, со всеми. И если он говорит мне, что у него есть для меня подарок, то я пусть и боюсь, но не могу отказать и даже то, что подарком он называет расстеленную постель – этикетку и себя обнаженного – подарком, ничего.
ДОКТОР G. Это ничего?
ХЕЛЕН. Во мне уживаются два этих противных чувства – безотказность и страх перед тем, что я делаю. Я не хотела сюда идти, но сознание того, что я записалась уже как  месяц назад, подсказывало, что я могу подвести вас. Но за этот месяц так много произошло.
ДОКТОР G. Что же? Белый лист?
ХЕЛЕН. Да, но я решила, что так дальше нельзя. Нужно от чего-то избавляться. Либо становится невежливой. Либо избавляться от своего страха. И я решила попробовать.  Две недели на грубость, две недели – на страх.
ДОКТОР G. Не могу представить, что вы можете быть грубой.
ХЕЛЕН. Я тоже так думала. Но оказалось, что я плохо себя знаю. Я отказывала  мужчинам, но постель была неизбежна. Моя грубость им только нравилась. Они заводились на мое негодование, «кобель!», «не получится!», и заходили с другой стороны, где у меня были страхи – «может быть», «наверное», «лучше не стоит», и ловили меня на том. Когда же я захотела быть бесстрашной, то моя безотказность мешала мне на каждом шагу. Я снова просыпалась  с незнакомцем, с которым пошла вечером благодаря своей смелости, но безотказность помешала мне спать раздельно.
ДОКТОР G. Вы не пробовали…
ХЕЛЕН (перебивает). Вы говорите о том, чтобы быть грубой и бесстрашной? Конечно. Но как только в мою ведьму примешивается Жанна д Арк,  я как будто не в своей шкуре. Я не могу ни есть, ни пить, ни общаться, ничего…. Спрашивается, зачем, я должна кормить какую-то другую женщину, которая в тот самый момент точит ногти и напевает что-то героическое. Но она во мне (Шепотом). И сейчас тоже. Я ее ненавижу. И она знает это, поэтому громче поет и тщательнее точит ногти.  А мне бы…
ДОКТОР G. Что бы вам хотелось?
ХЕЛЕН. Я не знаю. Я хочу быть прежней, но в то же время не хочу, чтобы ко мне относились также. Я хочу семьи, но я боюсь, что у меня будет ребенок, и я буду бояться отпускать его одного в магазин. А болезни – как только я начинаю думать о той, которой сейчас нет, я снова боюсь…помогите!
ДОКТОР G. Этот стул поможет вам.
ХЕЛЕН. Я думала, что вы мне поможете.
ДОКТОР G. Дело в том, что этот стул обладает всем необходимым. Я даже могу уйти, и он сам все сделает. Но я здесь, чтобы вы были спокойны.
ХЕЛЕН. Не уходите.
ДОКТОР G. Я здесь.
ХЕЛЕН. А то мне кажется, что я здесь одна. Что я говорю сама с собой. А ведь это не совсем нормально.
ДОКТОР G. Почему же. Пусть вы сейчас не говорите конкретно с кем-то. Главное, что вы подучите в результате. Стало темно, меня как будто бы и нет и вам труднее. Но я вам скажу обратное – все стало намного проще. Вы становитесь более открытой.
ХЕЛЕН. Да, вы правы. Я уже почти не боюсь.
ДОКТОР G. И правильно вы не одна. С вами он. 
ХЕЛЕН (растерянно). Он? Кто? Мужчина? (Испуганно). Не надо, Я буду сопротивляться. Включите свет. Где он?   
ДОКТОР G. Здесь.
ХЕЛЕН. Я его не вижу. (Встает, садится). Мне показалось, что он ко мне прикоснулся.
ДОКТОР G. Его руки не такие грубые, как вам может показаться.
ХЕЛЕН. Да, руки. Но они такие крепкие и держат. Но почему он меня держит? Кто это? Мне нужно видеть его лицо.
ДОКТОР G. У него нет лица.
ХЕЛЕН. Боже, как это странно. Но мне нужно лицо, чтобы  могла успокоиться.
ДОКТОР G. Вы его знаете.
ХЕЛЕН. Знаю? Это Рик? Дон? Том? Кто это? Почему я не могу знать, кто меня трогает. Почему я должна позволять им делать это?
ДОКТОР G. Вы хотите остановиться?
ХЕЛЕН. Да. Нет. Не нужно. Я уже не могу.
ДОКТОР G. Я знаю. И не нужно останавливаться. Он вам поможет.
ХЕЛЕН. Я смогу избавиться от своих страхов?
ДОКТОР G. Всенепременно.
ХЕЛЕН. Он мне поможет?
ДОКТОР G. Да.
ХЕЛЕН. Тогда я верю. И ничего не боюсь. Постараюсь быть не слишком грубой.
ДОКТОР G. Это уж как получится
Затемнение

Сцена 2
Муж и Жена

Квартира мужа и жены. Стулья хороводом, на этот раз чистый стол. Муж ходит вокруг стола, держась за поясницу. Входит Жена.

МУЖ. А вот и ты…во время.
ЖЕНА. И я тебя искала.
МУЖ. Хорошо, что ты меня застала. А то я намеревался пойти в библиотеку и пропасть этак на года два.
ЖЕНА. Ты не в духе или мне показалось?
МУЖ. Ты же знаешь примету – если жене показалось, то креститься муж. Даже если он и верит только в одного бога, что у него в штанах.
ЖЕНА. Я права. Твоя спина снова вставляет нам…
МУЖ. Кости в наши с тобой трения.
ЖЕНА. У тебя новое кресло – то самое, устойчивое. Казалось, ты должен быть, на вершине счастья.
МУЖ. Я был там, когда думал об этом кресле. Но вот оно у меня появилось, и я оттуда скатился. Кубарем.
ЖЕНА. Значит, пострадала не только спина.   
МУЖ. Ха-ха. Смешно. Он оказался еще более неудобным. Когда я долго на нем сижу, то я не чувствую себя живым. Он как будто умертвляет меня.
ЖЕНА. Если так, то я спокойна.
МУЖ. Это значит только одно, что ты хочешь как можно скорее отправить меня к праотцам и насладиться костром инквизиции над моей мебелью с моими ненапечатанными рукописями.
ЖЕНА. Хочу.
МУЖ. То есть ты не отрицаешь, что давно хотела бы видеть меня в газетном некрологе, чем на аллее славы?
ЖЕНА. Я хочу поговорить о ближайшей субботе.
МУЖ О ней говорить нечего. Я буду мышкой, ты кошкой, а твои гости – сворой голодных собак.
ЖЕНА. Ты можешь не присутствовать.
МУЖ. Да? А что я разве не в списке? Или не прошел фэйс контроль? Наверное, все же вы разделились по парам, а если все правильно посчитать, то я оказываюсь лишним.
ЖЕНА. Просто я хочу, чтобы вечер прошел спокойно.
МУЖ. То есть скучно. Не будет недовольного меня, который как шут развлекает всех и каждого. Все конечно делают вид, что мои шутки пресные и пошлые, но внутри себя так смеются, что даже приходится уходить в ванную комнату не менее чем на пятнадцать минут.
ЖЕНА. Ты смешен, а не смешной.
МУЖ. И на том спасибо. И скажу тебе по секрету, что они ходят сюда только потому, что у тебя есть я.
ЖЕНА. Что?
МУЖ. И если меня не будет. придут, встанут на пороге. А почему же нас не встречает почетный Шут? А ты скажешь, что у него выходной, он сегодня предается серьезным мыслям на лоне природы. И они развернутся, извинятся,  конечно,  что не смогут остаться и уйдут недовольными в надежде, что встретят меня где-то на лоне улицы.
ЖЕНА. Напротив, когда они приходят, то напряжены и в ванную уходят потому, что твои шутки настолько въедливы, что приходится их вытаскивать из себя.
МУЖ. Они питательны. И если бы твои гости были более начитанными, то понимали, что я просто стараюсь развлечь их.
ЖЕНА. И себя.
МУЖ. Хорошо, меня не будет.
ЖЕНА. Договорились. (Уходит).
МУЖ. Только позволь мне оставить включенной камеру, чтобы я мог потом насладиться происходящим.
ЖЕНА (из-за кулис). Я ушла.
МУЖ. Только уж постарайтесь вести себя, как можно бескультурнее. Хотя кто вам поможет в этом?. Вы же будете сидеть, как в ресторане, с подвязанными платочками, в правой руке нож, в левой вилка, пожалуйста, да-да. Противно. Мне даже кажется, что во всем доме только у нас стоит этот стол и бесконечный хоровод стульев. В обычных домах стол только в кабинетах и для домашнего казино. Если бы вы играли на деньги, закладывая недвижимость, я понимаю. Но вы просто едите, пачкаете руки и время. А если бы на столе лежали карты фишки, деньги, пепельницы и дрожащие руки, время бы остановилось. У тебя вопрос ко мне? Где бы я взял деньги? Все просто – я бы заложил тебя. Твою родословную. По цене комнаты в пригороде. А что? 
ЖЕНА (входит). Ты чего добиваешься?
МУЖ. А ты здесь?
ЖЕНА. Да.
МУЖ. И, наверное, все слышала?
ЖЕНА. Все, кроме твоего молчания.
МУЖ. Очень жаль. Мое молчание очень красноречиво.
ЖЕНА. Как часто мне его не хватает.
МУЖ. А мне хватает твоей улыбки…
ЖЕНА. Не дождешься.
МУЖ. Я надеюсь, что поставив камеру, я застану тебя врасплох и увижу не только твои зубы.
ЖЕНА. Ты поставишь камеру?
МУЖ. Ты точно слышала все? Камеру можешь приклеить прозрачным скотчем к гардине и спрятать ее за портьерой. Карты в правом ящике моего стола, ключ давно потерян, открыто. Магазин с лучшими сигарами через два квартала отсюда.
ЖЕНА. Какие сигары? Ты чего?
МУЖ. Чтобы играть в бридж, покер. Можно и в подкидного. 
ЖЕНА. Ты все сказал?
МУЖ. Нет, есть еще сотня игр за столом. Устроим антикафе. И тогда к нам потянутся антискучные люди. 
ЖЕНА (устало). Я ушла. (Уходит).
МУЖ (вдогонку). И почему мы не зовем в гости моих друзей? Можешь не отвечать – они странные и говорят то, что тебе не интересно. Когда мы собираемся, то мы тут же отодвигаем стол, сдвигаем стулья – нам хочется быть ближе друг к другу. Я понимаю, что на маленьком столе не смогут уместиться все твои блюда, но разве нельзя готовить меньше и есть что-то такое, что легко умещается в руке или даже в кармане. Она не слышит. Хочет, чтобы я ушел. Я уйду. Только перед этим подпилю ножки у стульев…(Прислушивается). Точно не слышит. Интересно, где у нас пила? Или попробовать это сделать кухонным ножом?
Затемнение


Сцена 3
 На улице

Улица. Тут мы уже были. На ней мы встретились с не совсем честным прохожим, которого сейчас не видно (наверняка решил устроить себе выходной или промышляет в другом районе) и Доктором G. Он здесь, обедает на скамейке. Появляется начинающий писатель.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Вам не нужен стул?
ДОКТОР G. Что? Какой стул?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Большой такой, серьезный. Похожий на лицо, приятное навозное.
ДОКТОР G (нервно). Что вам нужно?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Мне нужно понимание, глаза в сметане, только не в слезах. 
ДОКТОР G. Повторяю, что вы от меня хотите?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Нравиться, когда вам предлагают сесть? И двигают без остановки стул. И двигают, и говорят «садись». А ты идешь послушно на карниз. И падаешь потом, чтобы прилечь. Но предлагали сесть. Кому же верить здесь?
ДОКТОР G. Можете вы меня оставить в покое и делиться своими творениями с другими?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Вам нравится?
ДОКТОР G. Нет, мне не нравится.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Мне отказали тысячи друзей, к врагу пойти толкают все кругом, а я один, второго не дано.
ДОКТОР G. Я так понимаю, что вы не хотите оставить меня в покое? (Начинающий писатель вертит головой). Значит, нет? Мне вызвать полицию? Людей? (Начинающий писатель пожимает плечами). Не знаешь? У тебя что не все дома?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. У меня не все дома. Мама ушла, когда мне было пять, Когда мне стукнуло двенадцать, папа сгинул, а я не понял до сих пор, с кем я живу и кем кому являюсь. 
ДОКТОР G. Мне очень жаль…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Жалеть меня не надо, я такой, каким мой бог хотел меня увидеть.
ДОКТОР G (достает кошелек). Сколько тебе нужно? (Вынимает деньги). Этого хватит?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ (отстраненно). Сперва, вы не хотите слушать, теперь кидаете в лицо монету. У вас нет чести, знаете вы это?
ДОКТОР G. У меня нет времени.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Все время делится на четное число, нас двое, значит делиться на два.
ДОКТОР G. А теперь может быть, ты скажешь, наконец, что тебе от меня нужно?  От денег ты отказался, говоришь стихами, как будто вырос среди поэтов? Все может  быть, конечно, но я не понимаю…что с тобой?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Вам не понравилось все то, что я читал? Но это ничего. Я сочиняю каждое мгновенье.
ДОКТОР G. Он сочиняет каждое мгновение…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но я не знаю, сколько их дано.
ДОКТОР G. Да что ты ко мне привязался? Хочешь поговорить? Пожалуйста. Позвоните по этому телефону (дает визитку), запишитесь на прием у моего секретаря. 
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ (разглядывая визитку). Ее так просто потерять.
ДОКТОР G. Но учтите, что принять я вас смогу только через два с половиной месяца. Не раньше.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ (с усмешкой). Но доктор Ай, поэт, уставший от людей, в услугах ваших не нуждается. Мне хорошо без тех, кто говорит, что лечит, ищу я тех, кто молча говорит, а лечит, называя это словом.
ДОКТОР G. Вам не нужны мои услуги?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. И да, и да.
ДОКТОР G. Тогда передайте вашей жене.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Жена моя не познакомилась со мной. Она не хочет, как и я спешить.
ДОКТОР G. Сестре.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Сестре? Я бессестренный.
ДОКТОР G. Матери.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но счастлива она. Да, у нее выпрыгивает сердце едва ль не каждый день, и ноги не хотят ходить, но счастлива она…
ДОКТОР G. Как странно. В странном мире ты живешь…черт, и я кажется подхватил от тебя эту…болезнь. 
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Что люди!? Стулья! Они по-настоящему несчастны.
ДОКТОР G. Стулья?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Ну, да.
ДОКТОР G. Но почему стулья?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Люди выбирают, а стулья нет. На них садятся и все…не подозревая, что….Я владею ими. Не надо владеть стулом, попробуйте лечь под него,  и ножки поставить на горло, ага дышать нелегко. Любая скамейка – стул тоже.
ДОКТОР G. Я, пожалуй…(Хочет уйти).
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Уйдете вы, и вам спасибо скажет скамья, что слушала наш с вами разговор, то дерево, что уронило сотню-другую листьев и шумный светофор.

Доктор G замирает.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Идите…

Доктор G уходит. Затемнение

Сцена 4
 Плотники

Столярная мастерская. Лежат доски, Плотник Юджин держит в руках заготовку для ножки и сидение в одной руке, в другой – молоток. Поднимает руку с молотком и опускает, поднимает – опускает…

ПЛОТНИК ЮДЖИН (устало). Не могу. Руки не слушаются. Как после наркоза. Дрожат. Как бы остановить их. (Снова поднимает, но руки дрожат еще сильнее, опускает. Жалостливо). Не выходит. 
ПЛОТНИК БЕН (вытаскивает бутылку). На вот выпей.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Что это?
ПЛОТНИК БЕН. А ты не догадываешься? От дрожания рук, конечно. И чтобы голова вернулась на прежнее место.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Поможет?
ПЛОТНИК БЕН. Верное средство.
ПЛОТНИК ЮДЖИН (недовольно, хватаясь за голову). Зачем ты меня в этот бар затащил? Я же и не пью вовсе. Не надо было повторять. И этого тоста за деревянное королевство тоже было не надо.
ПЛОТНИК БЕН. Но согласись было весело? А после скучной монотонной работы должно быть весело. Это не я придумал, а тот, кто тоже жил как ты, никуда никогда ни с кем, и как-то случайно завели его ноги в бар и на следующее утро он все понял, когда голова гудела и жажда была такая, что без глотка воды – смерть. Только глоток не поможет и вода тоже здесь ни к месту. Есть более полезные градусы. Они приказывают рукам замереть. (Откупоривает бутылку, наливает в стакан). Давай утоли жажду…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Ну ладно. (Берет стакан). К обеду придем в норму и если нужно подзадержимся. Правда же?
ПЛОТНИК БЕН. Наверное.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нам в любом случае сегодня нужно план выполнить. И время для восстановления не так много…
ПЛОТНИК БЕН. Достаточно.
ПЛОТНИК ЮДЖИН (выпивает). И, правда, немного легче стало. Как странно. Лечусь тем же средством, что меня сделало больным.
ПЛОТНИК БЕН. Клин клином как говорится.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Все, я готов.
ПЛОТНИК БЕН. Не гони лошадок.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я попробую…(берет ножку, сидение, молоток, поднимает, замахивается и опускает…себе на палец). А!
ПЛОТНИК БЕН. Да что тебе неймется. Хорошо же сидим. Я и табличку повесил. «Не входить, лакировка». Никто не посмеет.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Хитрый ты.   
ПЛОТНИК БЕН. Это называется умение приспосабливаться в любой среде.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. И зачем это? По мне приспособление – это какой размер сидушки на стул нужно делать. Чтобы человек не стал приспосабливаться себе в ущерб. А твое приспособление в чем?
ПЛОТНИК БЕН. Мое? Правильно вести себя, общаться, кругом чувствовать себя своим. Понятное дело, что я здесь ненадолго. Допустим,  проработаю я три месяца или четыре…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Чему ты хочешь научиться за три месяца? Я только около года привыкал, а я человек в этом деле не последний – у меня отец лодки делал, и я с детства умел держать молоток. А ты…поверь моему опыту, не сразу все постигнешь. 
ПЛОТНИК БЕН. Я о другом тебе говорю. Не о том, что я делаю и как. Дело в том, с кем я в одной лодке. И как мы ладим. Перекуры устраиваем? Говорим ли то, что нужно? Ведь можно и за три месяца так себя чувствовать, как будто здесь родился и первое, что видел с самого детства летящую стружку. Словно мать мне здесь зачала, родила и молоко было с примесью столярного клея.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Но как у тебя это получается? Для этого нужно время.
ПЛОТНИК БЕН. Времени у меня на это не так много, а голова есть. И глаза, чтобы наблюдать. Достаточно и дня, чтобы понять вас. Вы же, отцы батрачите за кусок хлеба, не зная во имя чего. Что у тебя есть?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я не понимаю.
ПЛОТНИК БЕН. Жена?
ПЛОТНИК ЮДЖИН.  Не сложилось.
ПЛОТНИК БЕН. Дети?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Тоже отрицательный ответ.
ПЛОТНИК БЕН. Так значит, у тебя никого нет. Не пьешь, на детей и женщин деньги не тратишь. Куда уходят заработанное?    
ПЛОТНИК ЮДЖИН.  У меня есть мечта.
ПЛОТНИК БЕН. Да ты что, старый?!
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Мне хочется изобрести чудо-стул, чтобы…
ПЛОТНИК БЕН. Дай догадаюсь. Чтобы отдохнуть за минуту…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нет, зри дальше.
ПЛОТНИК БЕН. Стул-автомобиль, с встроенной газонокосилкой?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не совсем. Я хочу, чтобы стул лечил.
ПЛОТНИК БЕН. Так разве мало сейчас кресел…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нет, такой чтобы лечил и вылечивал. Чтобы смог найти подход к каждому индивидуально.
ПЛОТНИК БЕН. Когда-нибудь и такое придумают.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Но почему не я?
ПЛОТНИК БЕН. Хорошо, давай ты.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я уже точно знаю, как он будет устроен. Я продумал. Есть одно такое дерево в Индии. Ним. Лечебное. Оно пропитано здоровьем. По древнеиндийской мифологии, получеловек-полуптица Гаруда, пролетая над деревом Ним, уронил на него несколько капель эликсира бессмертия – Амброзии, предназначенного для богов.
ПЛОТНИК БЕН. Какой-то полудурок кончил на дерево, и ты думаешь сделал его особенным?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Это дерево считается божественным даром и панацеей от всех болезней. Я коплю деньги на целую партию, чтобы…(шепотом) у меня есть мечта набрать полный зал народа и рассадить их в зале из этих самых стульев.
ПЛОТНИК БЕН. А на сцене ты с гармошкой?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не важно, что будет на сцене. Это может быть как театр, так и институт. Эти стулья могут разместиться, как в кинотеатре, так и президиуме. Сидят они, смотрят кино и выходят из кинотеатра другими. Или после спектакля. Или после лекции.
ПЛОТНИК БЕН. Мы после лекций часто за пивом бегали. Когда окно, то приходили в институт другими.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. А ведь я хотел быть врачом.
ПЛОТНИК БЕН. Гинекологом?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. …педиатром. Детей лечить.
ПЛОТНИК БЕН. Да ладно.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Только не смог поступить в институт. Там нужно было физику сдавать, а я у меня с ней как-то не сложилось. Я многое знаю – как проводки скрутить, проверить, но объяснить на словах трудно. Вот сейчас мы сидим – я понимаю, что это плохо, но…(снова берет молоток, поднимает руку, опускает). Не могу. Полегчало, но работать все равно не могу.
ПЛОТНИК БЕН. Просто надо добавить.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не надо. Наши стулья еще не готовы, руки у меня тоже, и мне кажется, что рабочий день скоро подойдет к концу.
ПЛОТНИК БЕН. Вот и чудно. А я, пожалуй, повторю наш с тобой променад.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Без меня.
ПЛОТНИК БЕН. Догадываюсь. А завтра с утра на свежую голову…Два дня в баре заменяет неделю в Таиланде. Я, можно сказать, живу там.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. И что потом?
ПЛОТНИК БЕН. Что?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Кем ты хочешь быть? После Таиланда?
ПЛОТНИК БЕН. Кем быть? Кем быть? А никем не хочу. Так думаю, главное в жизни – это с ума не сойти. А чтобы крыша была на месте, нужно как можно больше удовольствия получить.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не переборщи.
ПЛОТНИК БЕН. За это можешь не того…Я уж не переработаю.
Затемнение

Сцена 5
 Дом доктора G

Спальня доктора и его жены. Только что пробили часы двенадцать раз. Несколько раз кто-то повернулся с одного бока на другой. Темно,  нельзя различить, кто такой беспокойный. Неожиданно включается свет. Валерия недовольно сидит на кровати.

ВАЛЕРИЯ. Ты спишь? (Пауза, ждет, но доктор спит). А мне вот не спится.
ДОКТОР G (спит, говорит сквозь сон). Я знаю.
ВАЛЕРИЯ (взволнованно). Знаешь?
ДОКТОР G. Конечно, я знаю то, что вы не знаете о себе. (Валерия встает). Не вставайте! (Валерия садится). Запомните – главное, не вставать.
ВАЛЕРИЯ. Но почему?
ДОКТОР G. Потому что не я вам помогу, а он. Я только посредник между вами и этим механизмом.
ВАЛЕРИЯ. А я встану.
ДОКТОР G (просыпается). Что? Почему? Откуда свет? Выключи! Что ты смотришь на меня? Что?
ВАЛЕРИЯ. Ты ничего не помнишь?
ДОКТОР G. Нет. А что я должен помнить? 
ВАЛЕРИЯ. Ты говорил во сне.
ДОКТОР G. Да?
ВАЛЕРИЯ. Тебе приснился сон?
ДОКТОР G. Нет. Мне ничего не снилось.
ВАЛЕРИЯ. Значит, это не был кошмар?
ДОКТОР G. Мне не снятся кошмары, ты же знаешь.
ВАЛЕРИЯ. Да, ты хорошо спишь.
ДОКТОР G. Не всегда.
ВАЛЕРИЯ. Я не могу уснуть.
ДОКТОР G. Посмотри телевизор, почитай книгу. Когда ты в последний раз держала книгу?
ВАЛЕРИЯ (растерянно). Сегодня.
ДОКТОР G (нервно). У меня непростые пациенты. С каждым я должен быть кристально чистым. За те восемь часов, что мне нужно я успеваю стереть все, что связано с предыдущим. Если я сплю меньше, то соответственно стираю не все.
ВАЛЕРИЯ. Его сегодня не было.
ДОКТОР G. От этого зависит моя репутация. Те деньги, что тебе так нравится тратить. Все, к чему мы так привыкли…
ВАЛЕРИЯ. Я так и не привыкла.
ДОКТОР G. Зачем менять что-то из-за какой-то бессонницы? Выпей снотворное, или посмотри фильм. Посчитай баранов, наконец.
ВАЛЕРИЯ. Поговори со мной.
ДОКТОР G. Но я же тебе объяснил, что мне нужно выспаться, чтобы…   
ВАЛЕРИЯ. Я тоже хочу.
ДОКТОР G. Что ты хочешь?
ВАЛЕРИЯ. Стать твоей пациенткой.
ДОКТОР G. Что за бред ты несешь?
ВАЛЕРИЯ. Они приходят к тебе, высказываются, почему я не могу этого сделать. Мне это тоже нужно.
ДОКТОР G. Я не могу.
ВАЛЕРИЯ. Забудь, что я твоя жена
ДОКТОР G. Но я не могу забыть это.
ВАЛЕРИЯ. У меня муж – врач и я не могу воспользоваться этим?
ДОКТОР G. Это не совсем правильно.
ВАЛЕРИЯ. Неправильно то – что ты поможешь мне.
ДОКТОР G. Но у меня нет свободного времени…
ВАЛЕРИЯ. Откажи кому-нибудь.
ДОКТОР G (раздраженно). Я не могу, у меня все пациенты – довольно значимые люди. Они заплатили мне хороший аванс. А если мне что-то менять, то это значит менять весь распорядок. Это невозможно.
ВАЛЕРИЯ. Поэтому я и выбрала ночь, когда ты свободен.
ДОКТОР G. Я не свободен, я сплю
ВАЛЕРИЯ. Но его сегодня не было.
ДОКТОР G. Завтра он будет.
ВАЛЕРИЯ. Нет.
ДОКТОР G. Да.
ВАЛЕРИЯ. Почему ты так уверен? Вот мне кажется, что он уже никогда…и все будет ехать смотреть на рекламы с кофе и думать о своих половинах, стирать помаду, предвкушать что-то… я завтра я скажу в микрофон что-то неприятное. Я точно сделаю это.
ДОКТОР G. Не нужно.
ВАЛЕРИЯ. Но мне необходимо.
ДОКТОР G (яростно). Необходимо что? Смущать людей? Они едут по своим делам, ты – выполняешь свою работу. Она не такая трудная, в отличие от моей. Тебе не  обязательно разгружать мозг.  Нужно просто сидеть в своей будке и не вставать. Разве это так трудно? Но если ты хочешь, чтобы вся станция стала смотреть на тебя, как на зверя в клетке, которого забыли покормить, то давай, скажи им. Давай!
ВАЛЕРИЯ (обиженно). Ты не должен так говорить.
ДОКТОР G. Единственное, что я сейчас должен – так это спать. Но, по всей видимости, здесь у меня ничего не выйдет (Встает).
ВАЛЕРИЯ. Ты куда? Не уходи.
ДОКТОР G. Я буду спать в кабинете.
ВАЛЕРИЯ. Но мне нужно…поговорить
ДОКТОР G.  Поговори с ним. Чтобы он завтра обязательно оставил машину дома и спустился в подземку. (Уходит).
ВАЛЕРИЯ (нервно). У него есть машина? Не может этого быть. У него нет машины. Просто он заболел. Или у него выходной. Да, точно. Выходной.
Затемнение

Сцена 6
 Литературный клуб
 
И снова литературный клуб – то самый, что собирает людей, дает им возможность высказаться. Но, как мы уже поняли, не всем, На этот раз писателей двое – те самые, что правят этим балом. Опытный писатель 1 за трибуной, Опытный писатель 2 сидит на стуле, в его руках блокнот и ручка.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Мы здесь для…здесь мы для….мы здесь для…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2 (подсказывает). Вопрос для чего мы здесь.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1 (сокрушенно). А ты будто знаешь. Никто не знает.  (Присматривается). Нас сегодня двое?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, но если не ошибаюсь, должен быть еще один…ну, тот,  который сочиняет об этом (показывает «стул»)…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Для него стул все…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Наверняка, читает про этого на четырех ножках в подворотне.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И любовь, и ненависть, порок без права быть очищенным. Без покаяния.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нужно писать о том, что нас всех волнует. Кого волнует уставший зад?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но разве молодой человек может здраво рассуждать?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Прошло уже довольно много времени
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Пятнадцать минут и тридцать четыре секунды. Тридцать пять, тридцать шесть…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Почему у нас не хватает стульев?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но нас двое.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Это не имеет значения. Мы должны быть готовы к тому, что все стулья будут заполнены. Что яблоку некуда было упасть.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Принести? Я могу взять в соседнем у художников-авангардистов, им все равно не надо – они на полу, на подоконнике…им стулья не нужны…так я схожу?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не нужно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Ладно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1.Или нет, сходи.

Опытный писатель 2 встает, идет к выходу.

Куда ты?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. За стульями.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да черт с ними. Нас же двое.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И я так сказал
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но всегда может кто-то прийти.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Может.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но не обязательно
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не обязательно. Может утром подумать, что пойдет, а ближе к вечеру передумает. А может и пойти даже, но по дороге решить свернуть не туда, а там что-то другое, более интересное?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Другое? Интересное?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А у нас значит неинтересно? Ну, да, ну да…...а чего ты так  спокоен?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не знаю. А чего волноваться?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И я не знаю, но волнуюсь же.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Может быть, вы волнуетесь из-за этого…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что-о? Я? Из-за этого? Не-ет. (Спокойно). Хотя может быть. Но я больше не хочу об том думать. Слушай,  а как у тебя получается?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Быть спокойным?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ну да.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Пытаюсь работать.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Работать? А я не могу работать. Мне как будто что-то мешает. Брожение умов. Все о чем-то думают. Только не о том.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, все думают…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И я согласен – пусть они думают, но зачем все облачать в стихи, художественное слово. Когда можно просто поделиться с кем-то, кто умело развешивает уши, а не мнить из себя…а что этот поэт со своим «стулом» не появлялся? Может быть, он раньше приходил?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Нет, его не было.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ну и славно. Значит, выпал. Такие, как он быстро выпадают, а потом жгут свои стихи и идут работать в торговлю, чтобы на старости лет говорить своим внукам, что я тоже хотел быть писателем, но нужно было кормить вас, и мне нужно было выбирать…Что-то мне нехорошо.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Воды? (Наливает из графина).
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А что если нам выпить что-нибудь?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Сейчас?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, прикроем лавочку и пойдем куда-нибудь.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, но у меня режим.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, у тебя режим, и у меня режим. (Выпивает воду, садится, закрывает лицо руками).
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Что с вами?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Я пишу о людях, а они не приходят. Знаешь, сколько я уж написал? Две тысячи триста тринадцать стихов. И все посвятил людям. Разным профессиям, посвящения, благодарности и прочее, прочее. А они не приходят.  Может быть, и нам написать о стуле?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. О сту…мы?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не человек диктует, а вещи, что нас окружают. Я не спал две ночи, все думал. Почему парню неинтересны люди. И я понял – они на самом деле не интересны. Он не фальшивит. Люди – скучны.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Это не так.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Все самое лучшее позади. Сейчас люди не пишут, они только потребляют то, что уже было создано. Они используют готовое – переделывают на свой лад и все.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не все же такие.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не все. Но не все наши книги не читают. А мы и пишем для той массы, что подчиняется современным законам и не в силах что-то поменять.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Он может прийти.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нет, нет. Он не придет.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Опаздывает.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Он не придет.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Вы так уверены?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1.  Если он придет, то я перестану его уважать.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не понимаю.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что ты не понимаешь?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Я думал, что мы собираемся здесь, чтобы нас было много.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А вот и нет. Сюда приходят люди, а я их любыми возможными способами гоню отсюда. Удивлен?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Я не думал.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Они хотят писать о стуле, я не хочу этого слышать. Они хотят писать о человеке, я их тоже гоню.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но зачем?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Мы – тоже люди…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И вы хотите сказать…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, хочу сказать
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Скучны?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Жутко скучны.
Затемнение

Сцена 7
 Ночь доктора

Доктор G один в кабинете. Кабинет дома точная копия кабинета на работе. Стол, кресло и одиноко стоящий стул. Правда, другой шкаф, окно, и диван. Доктор G не может успокоиться. Говорит, но старается делать это так, чтобы его не услышали. Однако некоторые фразы не удается сдержать.

ДОКТОР G. Вот тварь убогая. Связался с тобой. Простушка. Завлекла ножками. Вот… Как же я тебя ненавижу. Тебя, тебя. Угости меня соком. Угостил. Надо было сразу отправить. Нет, угостил, вечером позвонил, как доехала, а на выходные уже кувыркался с тобой. А как потом работал – как заведенный. Все! Не надо на меня смотреть! Что? Место не нравится? Хочется ничего не делать – так ты это получила. Скажи спасибо, что хоть где-то работаешь. А то ей не спится. Я скажу в микрофон. Заткнись, мамочка. Тебя же нигде не брали. Ты же ни черта не умеешь. Заткнись! Не надо ме6ня перебивать! У меня для тебя найдется кляп. Да побольше. Засуну его и хрен ты у меня что скажешь. Да, сука. (Устало садится на стул). Как же ты мне… вот здесь сидишь. Что, хочется поговорить, а…что…мычишь? Вот и мычи. Что? Громче давай!  (Входит Эмма, быстро встает). Тебе чего?
ЭММА. Папа?
ДОКТОР G. Ты почему не спишь?
ЭММА. Я слышала голос и подумала, что ты с кем-то разговариваешь.
ДОКТОР G. Да… поздний звонок от клиента.
ЭММА. А про меня не забыл?
ДОКТОР G. Про тебя?
ЭММА. Ну да. Я сегодня не успела с тобой поделиться. Я пришла поздно. А когда приняла душ, ты уже спал. И я уже хотела было утром тебе все рассказать…
ДОКТОР G. Только не утром. У меня три минуты на душ, завтрак – пять. А раньше не могу вставать, потому что мне нужно выспаться. Если я не высплюсь, то не смогу работать.
ЭММА. Ты никогда не пропускал работу?
ДОКТОР G. Нет. Это же не работа со сменщиком. Тут я один и…
ЭММА. Знаю, ты один.
ДОКТОР G. У меня даже секретаря два, а я…
ЭММА. Ты единственный  и неповторимый.
ДОКТОР G. И клиентов туча. Они приходят и хотят говорить. А я же не могу закрыть глаза, уши, я должен внимать. 
ЭММА. Ты умеешь это делать.
ДОКТОР G. А я не могу…если глаза, как сушенные вишни.
ЭММА. Я хотела…
ДОКТОР G. Что ты хотела?
ЭММА. Я хотела сказать, что ты у меня самый лучший.
ДОКТОР G.. Да, да.
ЭММА. Ты меня слушаешь каждый день. Мало кто может похвастаться таким отцом.
ДОКТОР G.. Иди спать.
ЭММА. И еще…
ДОКТОР G. Что?
ЭММА. Все отцы сейчас спят, а ты ждешь, пока твоя доченька не расскажет о том, что произошло за день.
ДОКТОР G. Что?
ЭММА. Папочка, Жанка и Палка вообще обнаглели.
ДОКТОР G. Ты меня слышала?
ЭММА. Да я тебя слышу, но они обе рехнулись. Ты же мне сказал, чтобы я села на свое место, но не успела, ну думаю, на перемене получится. Так она со своего места ни разу не встала – как будто приклеенная. 
ДОКТОР G.. Извини, но…
ЭММА. А я тогда ее за волосы схватила. Прямо на улице и раскрутила так, что она завизжала, как будто ее режут. Я кручу ее и думаю – отпустить что ли. И отпустила. Она так сильно ударилась, а мне так захотелось смеяться, но я сдержалась. Правда, Жанка со мной разговаривать не захотела. Говорит, что пока я перед Палкой не извинюсь, ни слова мне не скажет. Но я же ни в чем не виновата. Правда, пап?
ДОКТОР G. Не виновата. (Подавленным голосом). Может, хватит на сегодня?
ЭММА (не слышит отца). Вот. Значит, я должна за свое место стоять. И пусть Палка завтра попытается снова сесть на место. Это ничего. Я-то уж точно знаю что делать.
ДОКТОР G. Ты не знаешь. 
ЭММА. И еще…Что я не знаю?
ДОКТОР G. Ты не знаешь, что папа устал. Что папе нужно выспаться.
ЭММА. Но ты же не спал, когда я зашла. Папуля, мне показалось, что ты ругался. Ты что и правда ругал клиента. Разве можно так с ним? Он же больной человек? Или мне показалось?
ДОКТОР G. Я должен побыть один.
ЭММА. Обязательно, вот только договорю…
ДОКТОР G. Ты же не хочешь, чтобы я повторял.
ЭММА. Но ты же всегда меня слушаешь. Еще ни одного дня не пропустили.
ДОКТОР G. А сегодня пропустим.
ЭММА. Но…
ДОКТОР G. И завтра тоже.
ЭММА. Но как же.
ДОКТОР G.. Спать!
ЭММА. Ну, хорошо, только.
ДОКТОР G. Хватит!
ЭММА. Папа, ты странный….(Убегает).
ДОКТОР G (нервно). Вся в тебя. В тебя! Заткнись, я тебе говорю.
Затемнение.

Сцена 8
 Дизайн-студия

Конференц-зал дизайн-студии – два ряда стульев и трибуна с доской. Около доски стоит что-то накрытое большим полотняным материалом. Здесь могут быть все (или почти все), кто когда-либо нам встречался. И оба плотника, и муж с женой, и прохожий, и Эмма, и начинающий писатель, и наш доктор. Все сидят на первом, и только доктор скромного сидит в углу второго ряда. Около доски стоят подчиненная и начальница. Подчиненная держит в руках планшет. 

ПОДЧИНЕННАЯ. Для чего предназначены стулья? Вы скажите – чтобы сидеть. И будете совершенно правы. Именно сидеть, и ничего больше. Но как добиться не урочного «надо сидеть прямо» или «стул должен выглядеть по-современному из металла и пластика». Совсем нет – стул может быть таким, каким вы его себе представляете.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. В форме слов и кажущихся рифм…
ПОДЧИНЕННАЯ. Да, вполне может быть. Это ваше право решить, каким он может быть.
ПРОХОЖИЙ. Что, правда, наше?

Подчиненная кивает.

МУЖ. У нас с женой разногласие по этому поводу. Нельзя будет только мне участвовать во всех вопросах, как главе семьи?
ЖЕНА. Ты – глава? Это, с каких таких пор?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Когда жена не хочет спорить, она уходит из семьи, чтобы в другой найти….
ЭММА. Браво, я не думала, что здесь будет так интересно.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Все интересное на сцене, но может показаться там, что сцена повернулась к нам.

Эмма хлопает.

НАЧАЛЬНИЦА. Уважаемые дамы, господа, любители вкусно поесть и удобно полежать после этого. Мы собираемся вас удивить. Но в правилах любого большого или маленького чуда, нельзя его показывать сразу. Поэтому перед тем, как приступить к самому главному, ответьте мне на один вопрос.
ПОДЧИНЕННАЯ. Каким вы видите идеальный стул? (Пауза). Смелее…
МУЖ. Это никак не повлияет на вознаграждение, которое нам обещали?
НАЧАЛЬНИЦА. Нет, конечно.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Позвольте мне начать, я стул создал, когда мне было пять. Он рос со мной, я видел все его порезы, а он мои, мы плакали вдвоем, когда мне снился страшный сон.
 ЭММА. Это божественно.
 НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Стул должен быть один, когда их много, меркнет стул. Он хочет одиночества и пола, который не скользит и знает ноги в теплом. Стул должен походить на трон, на тишину, спокойствие…
ПОДЧИНЕННАЯ. Спасибо.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но он сломается однажды, он сломается, и ты с ним тоже…это неизбежно.
НАЧАЛЬНИЦА. Прошу вас (Показывает на Прохожего, Начинающий писатель садится).
ПРОХОЖИЙ (растерянно). Я могу сидеть на чем угодно. В моем доме были, конечно, стулья, табуретки, но лучше дивана с подушками не найти. Даже кресло от мягкой мебели ему уступает. Вот бы стул, похожий на диван. И еще мне бы хотелось… я заметил, что на правом боку я лучше сплю, а на левом – значительно лучше думаю. Нужен такой стул, чтобы не зависимо на каком боку я лежу, он помогал мне думать. А именно, как бы мне заработать себе на обед? Так, чтобы на неделю хватило. И только не макароны с килькой.
МУЖ. Я точно знаю, что мебели не должно быть много. Стул должен быть как вожак в стае, как петух среди куриц. Он не должен стоять в углу или хороводом вокруг стола, на нем не должны сушиться брюки и он должен быть удобным. Чтобы спина потом не выла, как попавший в капкан волк.
ЖЕНА. Между нами снова встает твоя спина….
МУЖ. Тебя так это возбуждает?
ЖЕНА. Меня это раздражает. 
НАЧАЛЬНИЦА. Мы не критикуем желания друг друга. Когда как не сейчас вы можете помечтать о приятном.
МУЖ. Слышала? Прибереги яд для домашнего пирога.
ПЛОТНИК БЕН. А дома поднимется вопрос – кто вожак в стае.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Чтоб стать им, нужно стул создать, почувствовав зазубрины на  теле.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Понятно, малый?
ПЛОТНИК БЕН. Не-а. Я тоже так могу. Стул – это жидкая материя, как пиво или густая, как творог.
ЭММА (восторженно). Браво.
ЖЕНА. Стулья должны быть созданы для гостей. Их должно быть много. Они,  конечно, могут быть отдельно, но по своей сути они должны быть рядом – отходить друг от друга недалеко.
МУЖ. Ты им еще тапочки купи. На каждый стул по две пары.
НАЧАЛЬНИЦА. Кто еще желает высказаться?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я скажу так – стул должен быть простым. На нем сидят. Спят на кровати или диване. А стул предназначен для того, чтобы делать что-то серьезное. Мне кажется, что чем больше появляется таких стульев, чтобы удобнее было свесить ножку, три слоя паралона, завитков на спинке, или там еще чего-то там европейского, тем больше превращаешься во что-то неподвижное.
МУЖ. А он прав. Я от кресла мертвею! Мне нужен стул.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Мертвеет дерево тогда, когда стул не готов. Он мертв, когда не продан. Как только он находит место, где будет ночевать, он оживает.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. У меня мечта…вот он знает, о чем я.
ПЛОТНИК БЕН (перебивает). Все стулья должны быть с подлокотниками – справа углубление под пиво, слева – под чипсы. В ногах массажер, подогрев и прочая хрень. Обычный стул не может существовать. Время движется, задницы под влиянием сил разума меняются. 
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. У кого и задница умеет думать – вот только голова причем?
ЭММА. И мне тоже хочется сказать. Можно?
НАЧАЛЬНИЦА. Да, пожалуйста.
ЭММА. Хочется, чтобы стул был только моим. Чтобы никто не мог сесть на него. А если и сел, то что-нибудь происходило.
ПЛОТНИК БЕН. Взрыв.
МУЖ. Чума.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Тут нужен механизм.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Стул съест того, кто не понравится ему. И выплюнет при несварении.
НАЧАЛЬНИЦА. Спорить не нужно. У нас есть для вас стул. И моя помощница нам его сейчас продемонстрирует.
ПОДЧИНЕННАЯ. (убирает материал, Стул, с виду обычный). Мы его назвали «Любовь». На нем можно сидеть часами. Он дает вам то, что вам нужно.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. О, что это? Не стул, а тот, что хочет им назваться.
ПРОХОЖИЙ. Я хочу попробовать.
НАЧАЛЬНИЦА. Да, пожалуйста.
МУЖ. Но это не диван.
ЖЕНА. Молчи, выскочка.

Прохожий садится. Не может сразу привыкнуть.

ПОДЧИНЕННАЯ. Что вы чувствуете?
МУЖ. Не могу понять…там есть такие валики…они шевелятся.
ПОДЧИНЕННАЯ. Встроенные детекторы, чутко реагирующие на ваше настроение, состояние, волнение…они полностью подстраиваются под вас.
ПРОХОЖИЙ (взволнованно). И, кажется, они прочитали мои мысли…я бы не хотел, чтобы все видели, но разве можно их остановить.
НАЧАЛЬНИЦА. Вы хотите встать?
ПРОХОЖИЙ (растерянно). Я?
НАЧАЛЬНИЦА. Вы все еще думаете о диване.
ПРОХОЖИЙ. Черт, нет. Я не хочу вставать. Даже если бы я и хотел, у меня все равно ничего не получится. (Устало растягивается на стуле, пауза, все смотрят на него. Он, понимая, что стал объектом пристального внимание, приподнимается). Это было…ярко…
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Ему понравилось, и оттопыренные брюки – тому свидетельство.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Мечта.
ЭММА. Как здорово.
ПЛОТНИК БЕН. Надо попробовать.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Да, и я, пожалуй.
ЖЕНА. Женщины вперед.
МУЖ. После мужчин.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. И я не прочь познать «Любовь», не встав со стула. 
ДОКТОР G (.неожиданно встает). Стоп. Хватит! (Все замирают). Такой стул уже изобрели.
ЭММА. Что?
НАЧАЛЬНИЦА. Как?
ПОДЧИНЕННАЯ. Этого не может быть.
НАЧАЛЬНИЦА. Кто?
ДОКТОР G. Я.
Затемнение

Сцена 9
Последствия вторых девяти сцен.

У доктора еще одна пациентка, которой он тоже помогает, правда, чувствуя некоторую усталость. Доктор на грани. Он не может слушать назойливую жену, которая пугает его тем, что станет говорить в микрофон вместо «занимайте правую и левую сторону лестничного полотна», что-то непристойное. Дочь тоже не понимает, что отец переутомился, и продолжает, согласно договору, рассказывать все накипевшее. И он ее прогоняет. Отношения со всеми испорчены…
Жена попросила Мужа уйти в субботу во время «вечера». Тот соглашается, но не сразу…рассказав ей, как он ее «любит».
Доктор встречается с начинающим писателем, который пытается найти выход своему творческому порыву, пытаясь прочитать свои пробы доктору. Но тот не слишком рад и снова ссылается на то, что тот может записаться к нему на прием, и там в кабинете выложиться на полную. Но парню этого не нужно. Его просто нужно слушать здесь и сейчас, но доктор не лучший слушатель.
Плотники после «хорошо» проведенного вечера, не в состоянии работать, но старший надеется, что завтра будет еще день, более плодотворный. Он делится своей мечтой о чудо-стуле, который может создать.
Опытные писатели волнуются – не пришел начинающий. Их уверения не подействовали на него. И у старшего, самого опытного возникает сомнение – а может быть, этот юный, только начинающий диктовать направление свежей мысли, и есть то самое, что сегодня называется «поэзия». Может быть, он прав, что не пишет о скучных людях. И если они тоже…писатели в замешательстве. Еще надеются, что он придет, но это исключено.
И, наконец, дизайн-студия, объединившая всех, кроме жены доктора (в метро работа неблагодарная) и опытных писателей (возможно, они до сих пор ждут или начинают сочинять опусы про предметы мебели). Стул «Любовь», который естественно все попробовали, изменил многих.  Особенно странно среагировал на это доктор – ему стало казаться, что он может потерять работу. И он стал понемногу…ну, вы понимаете.
Муж и Жена естественно продолжали выяснять отношения, и этот стул им, по сути,  не нужен. Мужу – чтобы писать нужно напротив,  чувствовать что-то противное любви, жена как-то привыкла. Эмме этот стул не нужен, так как она слишком молода, чтобы докатиться до такого легкого «удовольствия». Плотники продолжат делать свои стулья, тем более, когда мечта уже воплощена. Начинающий писатель нуждался в ушах, и здесь его слушали намного лучше, чем в литературном клубе.   




ДЕЙСТВИЕ 3
Сцена 1
Предисловие к 3-му действию

Прошло немного времени. Какой-то отрезок времени. Например, неделя. Однако за эту неделю произошло многое. Великие перевороты случаются в одно мгновение.
Итак…что у нас у доктора? Перестали ходить клиенты. Причина – не нужен. Чудо-стулья распродаются на редкость удачно. Женщины то и дело звонят, отказываясь от приема. Доктор в панике – он сидит в кабинете и ничего не делает, разве что разговаривает с воображаемыми клиентами, ходит на обед в парк, и домой приходит таким же усталым, игнорируя жену, дочь.
Жена пытается поговорить с ним и, наконец, сейчас, когда клиенты не затаптывают дорожку, у нее появился шанс.
Эмма, напротив, недовольна тем, что папа потерял клиентов. Он стал каким-то нервным и ежедневные разговоры на неделю отложились.
Дизайн-студия и ее начальница безмерно рада. Подчиненная тоже – она получает неплохие деньги, но внутри что-то подсказывает, что продавая эти стулья, она лишает людей естественной радости.
Плотники работают в прежнем режиме. Правда, Бен все больше скучает и думает, чтобы поменять место. А Юджин догадывается об этом и тяжело вздыхает.
У начинающего писателя событие – его заметили. Издательство «Литературный гром» решил напечатать его стихи. Конечно, у писателя событие. Он горд за себя и посмеивается над опытными, что они выгнали, не дав возможность даже прочесть свое творение. Там его прочтут десятки тысяч («Литературный гром» – одно и старейших и популярных изданий, которое не публикует разное).
Муж и Жена провели эту неделю, как и планировалось. В субботний вечер он ушел, чтобы не мешать жене встречать гостей. Жена предвкушала особенный вечер – спокойный и приятный. 
  У прохожего, конечно, не было денег на чудо-стул, но после того, как он посидел на нем, он все чаще стал ходить на эти бесплатные семинары…





Сцена 2
Кабинет

Кабинет доктора. Доктор сидит на привычном месте в привычной для себя позе. Он смотрит на стул. На нем никого нет.

ДОКТОР G.. Побольше света? Пожалуйста (Открывает жалюзи). Надеюсь, свет вам поможет быть более откровеннее со мной. Итак, вам не хватает этого. Допустим. Но есть стул. Он вам поможет. Вы не верите в это? Но прошу вас – не удивляйтесь. Никто не верил, пока не попробовал. И у вас…что? Убрать свет? Вы смущаетесь? Как скажите. (Закрывает жалюзи). Вот так? А теперь вы должны мне обо всем рассказать. Вы хотите, чтобы я сам это сделал? Нет, я конечно могу. Мне не составит труда это сделать. Достаточно того, как вы присели на стул, как вы держитесь на нем, не крепко ли вцепились в него – но вы я вижу держитесь свободно, вы еще не доверяете ему. Хотя пора бы уже начать это делать. Вам мешает свет? Совсем его выключить? Ваше слово – первое для меня. (Выключает свет). Теперь мы в полной темноте. Мне уютно, а вам. Ну, хорошо, продолжим. Точнее, я продолжу. Вы были замужем…дважды… первый муж был актером, много разъезжал, вы естественно ездили с ним, вам надоели его бесконечные измены, и вы ушли от него, радуясь, что не произвели на свет детей. Появился второй – вы искали более надежную опору. Если первый был строителем воздушных квартир и дома за городом, то этот был воплощение стабильности и благополучия. И не важно, что с ним было скучно, и что в постели он был механическим роботом, выполняющим миссию по утилизации топлива…Свет? Да, я могу дать вам свет. Пожалуйста…    
Вбегает Валерия.
ДОКТОР G (включает свет). Так нормально?
ВАЛЕРИЯ. Нормально.
ДОКТОР G. Ты что здесь делаешь…?
ВАЛЕРИЯ. Мы не договорили…
ДОКТОР G. Уходи. Я занят, у меня пациент. Извините…мы сейчас продолжим.
ВАЛЕРИЯ. С кем ты разговариваешь?
ДОКТОР G. Разве ты не видишь, у меня человек и ты нам мешаешь. (Сквозь зубы). Если тебе так нужно, поговорим дома.
ВАЛЕРИЯ. Тебе известно, что там никого?
ДОКТОР G. Неправда, он…она здесь.
ВАЛЕРИЯ. Кроме нас…(Открывает жалюзи)…никого.
ДОКТОР G. Она только что была здесь, вот здесь, но вероятно вышла…но куда она могла выйти, мы же с ней еще не закончили. А, понимаю. Это все из-за тебя. Ты ее спугнула. Я только начал понимать…
ВАЛЕРИЯ. Он начал понимать…
ДОКТОР G. Да, каждый человек для меня загадка. И когда он начинает раскрываться, то это ощущение…оно особенное. Тебе не понять.
ВАЛЕРИЯ. Почему же, я тебя понимаю. Так бывает со всеми, кто хочет подсмотреть в чужую жизнь. А если это является работой, то…
ДОКТОР G.  Ты пришла посмеяться? Комната с кривыми зеркалами в парке с аттракционами.
ВАЛЕРИЯ. По всей видимости, тебе нравится крутить карусель на пару с незнакомыми людьми.
ДОКТОР G. Уйди, ты мне мешаешь сосредоточиться. 
ВАЛЕРИЯ. Но я не уйду, пока не получу то, что мне причитается.
ДОКТОР G. О чем ты говоришь?
ВАЛЕРИЯ. Об этом я тебе говорила ночью, точнее вечером, и ты убежал, не дослушав меня. Но отсюда тебе никуда не деться.
ДОКТОР G. Прекрасно. Моя жена взяла меня в заложники и требует, чтобы я ее выслушал. Но если я ее слушаю каждый день – она меня будит ночью, когда я начинаю засыпать, вечером, когда я только прихожу с работы. Она так удручена своим желанием,  что забывает приготовить хоть что-то напоминающее еду. И теперь здесь, в святом месте, куда приходят люди, у которых настоящие проблемы…
ВАЛЕРИЯ. Но у меня тоже проблемы.
ДОКТОР G. Если ты говоришь, что у тебя проблемы, то нужно понимать с точностью  наоборот – у тебя их нет.
ВАЛЕРИЯ. Но почему ты так решил?
ДОКТОР G. Потому что я тебя знаю.
ВАЛЕРИЯ. По-твоему этого достаточно. И что ты делаешь со своим знанием меня? Тебе это как-то помогает меня понять?
ДОКТОР G. Вон. Тебя не должно быть здесь. У меня должна быть следующая пациентка. И еще одна. Надо же, взяла в заложники. Вон. Дверь там. 
ВАЛЕРИЯ. Я не уйду. Я сяду на этот стул и…(Садится на стул).
ДОКТОР G. Не смей на него садиться.
ВАЛЕРИЯ (встает). Не надо так кричать.
ДОКТОР G. Встань. На нем сидят только те, кто нуждается…
ВАЛЕРИЯ. Но я нуждаюсь…
ДОКТОР G. Это невыносимо. Они боятся зайти в кабинет, потому что ты отпугиваешь…
ВАЛЕРИЯ. Если ты мне этого не даешь дома, то я хочу получить это в порядке живой очереди. Я честно сидела, ждала. А потом оказывается, что у тебя никого и нет. Он разговаривает с призраками.
ДОКТОР G. Не надо! У меня была девушка. Блондинка, с таким худым лицом и впалыми щеками. Но ты ее спугнула.
ВАЛЕРИЯ. Здесь никого не было…не было.
ДОКТОР G. Что ты хочешь?
ВАЛЕРИЯ. Хочу… (подходит к доктору, тот отстраняется, она уходит к окну, смотрит  сквозь жалюзи)… любви. Как просто.
ДОКТОР G. Если просто, то почему ты здесь?
ВАЛЕРИЯ. Не у тебя ли на двери  кабинета написано – доктор лав.
ДОКТОР G. Там этого нет.
ВАЛЕРИЯ. Да какая разница. Я знаю, что ты даешь женщинам. Еще ни одна от тебя не ушла недовольной. О тебе говорят.
ДОКТОР G (заинтересованно). Что говорят?
ВАЛЕРИЯ. Что ты даешь женщинам то, что им нужно. Об этом я читаю почти каждую неделю. Каково мне читать отзывы довольных женщин, которые пишут «сегодня я снова стала женщиной, хотя уже стал забывать об этом, но он сделал невозможное», «вы особенный, я вас люблю»
ДОКТОР G. До сих пор говорят об этом?
ВАЛЕРИЯ. Ну да.
ДОКТОР G. Продолжай.
ВАЛЕРИЯ. «Я боялась, но переступив порог, я была покорена им. Он дал мне то, что ни один мужчина. Он такой необузданный. И для этого вовсе не обязательно прикасаться», «у меня в голове произошло несколько вспышек – мне уже за 50, и я вернула себя в свои двадцать пять».
ДОКТОР G. Как они пишут…как верно подмечено.
ВАЛЕРИЯ. Они доверяют тебе.
ДОКТОР G. Да, они мне доверяют.  Я для них все делаю. Ты стоишь? Можешь сесть?
ВАЛЕРИЯ. Да? Куда я должна сесть?
ДОКТОР G. Вот на этот стул.
ВАЛЕРИЯ (садится на стул). Ты не пожалеешь. Так значит, они все здесь сидят. Я даже немного волнуюсь.
ДОКТОР G. Не нужно волноваться.
ВАЛЕРИЯ. Хорошо, я постараюсь. Что я должна делать?
ДОКТОР G. Не важно, что ты делаешь, главное, постарайся не вставать со стула.
ВАЛЕРИЯ. Понятно. Я постараюсь. Странно, на нем сидел сотни, даже тысячи людей, наверное, и мне как-то не по себе.
ДОКТОР G. Они так пишут обо мне? Ну, надо же. А я и не сомневался в этом. Только все равно это так неожиданно. Чаю?
ВАЛЕРИЯ. Нет, я не хочу чаю. Не важно, что я делаю, главное сидеть. То есть я могу говорить все, что угодно, жестикулировать и прочее, но главное…
ДОКТОР G. Да. Делай все, что хочешь. Говори все, что…
ВАЛЕРИЯ. Понятно. Вот что я вспомнила…наш с тобой первый раз. У тебя ничего не вышло. Мы выпили этого пива. Ты взял слишком много. Как мы его протащили на крышу, Как ты вскрывал этот люк. Мне казалось, что весь дом проснется – такой скрип стоял. И когда мы так оказались не одни, с нами всю ночь проводили птицы и мелкий дождь. И ты соорудил что-то типа палатки из нашей одежды, повесив все на антенны. Но у тебя так ничего и не вышло – пиво дало отрицательный эффект. (Встает).
ДОКТОР G. Не поднимайся.
ВАЛЕРИЯ. Но я так не могу. Когда я начинаю вспоминать, меня переполняют эмоции, и мне нужно либо что-то положить в рот, либо просто ходить. Поэтому я постою и буду говорить с тобой так. Это же не так важно.
ДОКТОР G. Это важно.
ВАЛЕРИЯ. Если ты настаиваешь…(Садится). А когда мы с тобой повторили это через неделю, я уснула. Потому что очень устала в тот день. На меня скинули всю работу. Половина офиса в отпуске, я отдувалась за всех. А тут свидание, ответственное, по всей видимости. Но когда мы смотрели «Лицо со шрамом», я уснула…А ты ждал, когда кино кончится…а оно было таким бесконечным, что желание фьють. 
ДОКТОР G (недовольно). Да, но потом у нас все вышло.
ВАЛЕРИЯ. Да, но только на новый год, я держала ручку двери, чтобы никто не вошел, а ты елозил.
ДОКТОР G. Елозил? А что еще они говорят?
ВАЛЕРИЯ. Что ты душка. А помнишь, как ты меня называл? Аргументом для жизни.
ДОКТОР G. И не только.
ВАЛЕРИЯ. И по имени никогда…как будто его у меня нет.
ДОКТОР G. Все, время кончилось.
ВАЛЕРИЯ. Но как же…Я хотела вспомнить еще про нашу первую ночь после свадьбы, когда тебя вырвало мне на платье…
ДОКТОР G. Все. Я думаю, что достаточно.
ВАЛЕРИЯ. Но я же не встаю. Я сижу на стуле, делаю так, как ты мне говоришь. Может быть, мне нужно обращаться к тебе на «вы». Извините, доктор.
ДОКТОР G. Не обязательно
ВАЛЕРИЯ. Ну, а как же наши ночи, когда я ждала ребенка. У тебя было такое лицо, когда ты занимался этим. Ты хотел в тот момент отделиться от своего тела только, чтобы не видеть моего живота.
ДОКТОР G. У меня пациент.
ВАЛЕРИЯ. Я не закончила.
ДОКТОР G. Мне решать это.
ВАЛЕРИЯ. Но разве я не должна чувствовать это?
ДОКТОР G. Не совсем.
ВАЛЕРИЯ. Что это значит – не совсем?
ДОКТОР G. Все, входите. Да-да. Она уже уходит. Встань, пожалуйста.
ВАЛЕРИЯ. Ты что?
ДОКТОР G. Прошу, садитесь (Валерии). Покиньте помещение.
ВАЛЕРИЯ. Но тут пусто. С кем ты разговариваешь.
ДОКТОР G. Извините меня. Уйди.
ВАЛЕРИЯ. Но…
ДОКТОР G. Уходи.
ВАЛЕРИЯ. То есть мне уйти.
ДОКТОР G. Да.
ВАЛЕРИЯ. Я знаю, что напишут в следующей заметке про тебя. Доктор Лав стал импотентом. (Уходит).
ДОКТОР G. Так, пожалуйста, садитесь. Могу предложить чай или сразу приступим к делу? Какие мы быстрые. Ну, я всегда готов. 
Затемнение




Сцена 3
 Муж и Жена

Комната (зал) в знакомой квартире. Все также стол, стулья. Жена сидит за столом с грязными тарелками, лениво собирает их, роняет тарелку. Муж входит.

МУЖ. Лучший способ не быть посуду – разбить ее. Помочь? Я бы мог «помыть» эту салатницу. Она мне никогда не нравилась. В ней тонет ложка, моя рука и часть меня. Избавившись от нее, мы избежим несчастных случаев.
ЖЕНА. Ты поздно.
МУЖ. Я решил вернуться, хотя меня просили остаться.
ЖЕНА. А гости уже…
МУЖ. Я видел, как последний считал столбы. Ты его хорошо напоила? Чем-то стирающим память?
ЖЕНА. Как у тебя прошел вечер?
МУЖ. Божественно. Я слушал трескотню друзей и не заметил, как выпил две пинты пива. У одного пропала кошка, у другого – желание жить. Я утешал того, что с кошкой, так как того, что решил покончить с собой с помощью бессонных ночей, не успокоить. Хотя ему понравилась официантка с квадратными коленками и, кажется, он пожелал чаще ходить в этот ресторан.
ЖЕНА. Славно.
МУЖ. Не спрашиваю про оргию, что здесь происходила. Спасибо на том, что вы все убрали. Почти
ЖЕНА.  У нас был премилый вечер. Мы хорошо посидели, в меру посмеялись, в меру выпили, в меру поговорили.
МУЖ. И кто же бегал с тонометром, чтобы измерить эту самую меру? Хотя для этого подходит скорее магнит. Или эбонитовая палочка.
ЖЕНА. Они, конечно, спросили, где ты, и я сказала, что у тебя встреча с одноклассниками.
МУЖ. Это не в моем стиле. Лучше бы ты сказала, что я хожу в клуб анонимных алкоголиков. Или коллекционеров подводных камней, находящихся на дне не менее  тысячи метров.
ЖЕНА. Больше мы о тебе не вспоминали. 
МУЖ. Я, конечно, удручен, что мое имя больше не упоминалось всуе, но я уверен, что вы обменивались обо мне в мыслях. Потому что у меня нестерпимо болела голова в районе восьми.
ЖЕНА. Мы как раз все собрались.
МУЖ. И начали думать…я даже стал посылать импульсы, чтобы вы не поступали со мной, как с куклой Вуду…я вел себя так, что приятели – потерявшие кошку и желание подумали, что у меня мигрень от этих россказней. Хотя как они могли подумать, что Пушок и выбор подходящего оружия для суицида могут вызвать боль того, чем я обычно думаю.
ЖЕНА. Мы играли в лото. Было интересно. 
МУЖ. Я сделал предложение тоже что-нибудь устроить, но прощаться с жизнью для одного оказалось куда более интересным, а другой так удручен своим безкошечным  положением – как он может веселиться, когда его Пушок где-то в подворотне валяет дохлую крысу.
ЖЕНА. И пили кофе из кофейника.
МУЖ. Да что за гости у тебя были, что ты выставила единственный у нас фарфор, сохранившийся с советских времен?
ЖЕНА. Те же, что и прежде.
МУЖ. Наверное, за это время, что ты их не видела, многое произошло – одного повысили, другого избрали в сенат, третий получил наследство. Ну, ради этого можно и кофейник запачкать.
ЖЕНА. Мы собираемся…
МУЖ. Знаю. Через субботу вы решили поменять местами стулья и сесть в обратном порядке. Чтобы хоть как-то разнообразить ваши посиделки. (Жена смеется). Что с тобой? Ты таким образом массируешь десны?
ЖЕНА. Да. Ты такой…
МУЖ. Поосторожнее с выражениями. Я немного выпил, а в сочетании с крепким словом могу превратиться в убийцу своей жены. Ну, если не убийцы, то тому, кто отнимает у нее одеяло.
ЖЕНА. Ты же знаешь, что первенство по перетягиванию одеяла принадлежит мне.
МУЖ. Знаю, но все же надеюсь, что хоть ночью ты расслабляешь руки.
ЖЕНА. Я только ночью и напрягаю.
МУЖ. Знаешь, мы сидели в кафе, где были очень удобные диваны. Можно было снять обувь и лежать на них как вздумается. Но у меня все равно болела спина.
ЖЕНА. На этот раз она не встала между нами.
МУЖ. Она встала между Пушком и Яузой, в которой было предложено затонуть давшему течь кораблю.
ЖЕНА. Ты нужен нам.
МУЖ. Кому это вам?
ЖЕНА. Нам.
МУЖ. А теперь посмейся
ЖЕНА. Зачем?
МУЖ. Я думаю, что ты можешь смеяться без причины.
ЖЕНА. Я не могу смеяться без причины. Вряд ли я что-то могу делать без причины.
МУЖ. Ты в этом уверена?
ЖЕНА. Да.
МУЖ. Мне кажется, что можешь. Знаешь, у всех есть таланты и ты не исключение. Ты умеешь создавать что-то из ничего. Можно сказать и я возник на пустом месте. Ты как-то проснулась и решила создать меня.
ЖЕНА. Перестань.
МУЖ. А теперь повтори, что я нужен вам.
ЖЕНА. Не могу.
МУЖ. Хорошо, я попытаюсь прочесть это в твоих глазах.
ЖЕНА (отворачиваясь). Не нужно.
МУЖ. Тогда по твоей спине. На ней тоже много чего написано. (Жена уходит). Ты думаешь, когда ты включаешь воду в ванной, ты перестаешь для меня существовать.
ЖЕНА (выходит). Забудь о том, что я тебе сказала.
МУЖ. Я постараюсь. Но уверяю тебя, у меня это не сразу получится. Ты смеялась, а это для меня…нас…событие.
Затемнение.

Сцена 4
 На улице

Доктор G идет по улице. Проговаривает про себя «На стул. Не нужно вставать. Вы  должны слиться с ним. Стать одним целым. Это ваш единственный шанс». Делает это снова и снова. Навстречу идет Прохожий.
 
ПРОХОЖИЙ. Добрый день.
ДОКТОР G. Вы должны закрыть глаза и представить, что это люлька. Что она покачивается. Вправо-влево. Влево-вправо….
ПРОХОЖИЙ. Добрый…
ДОКТОР G. Я сказал покачиваться…(замечает прохожего). Добрый? А, ну хорошо-хорошо. Добрый – это хорошо.
ПРОХОЖИЙ. Вы снова разговариваете с собой?
ДОКТОР G. Я разговариваю с собой, с вами, со всеми, кто добрый. Кто нуждается в помощи.
ПРОХОЖИЙ. Так значит вы все же…
ДОКТОР G. Я все же? Если вы так хотите, то я могу быть все же.
ПРОХОЖИЙ. Вы до сих пор продолжаете лечить людей?
ДОКТОР G. Нет, больше этого не делаю.
ПРОХОЖИЙ. Конечно, в таком состоянии, вы не можете…
ДОКТОР G. За меня делает один друг…
ПРОХОЖИЙ. Вот это правильно. Надеюсь, ваш друг не разговаривает с собой.
ДОКТОР G. Он не разговаривает.
ПРОХОЖИЙ. Тогда ему можно довериться.
ДОКТОР G. Не сомневайтесь.
ПРОХОЖИЙ. А вам нужно обратиться к врачу. Иначе вы не справитесь с собой.
ДОКТОР G (заинтересованно). Не справлюсь? Конечно же! Никто не справиться с собой. Надеюсь, вы ничего не имеете против другого доктора.
ПРОХОЖИЙ. Но я в нем не нуждаюсь.
ДОКТОР G. Неправда. В нем все нуждаются. Все. И вы не можете быть исключением.
ПРОХОЖИЙ. Но у меня ничего не болит, и я надеюсь прожить жизнь, ее большую часть, без докторов.   
ДОКТОР G. Не получится. Как вы относитесь к стулу?
ПРОХОЖИЙ. Нормально. Как еще можно относиться к тому, что сделано из дерева или мертвого материала, как пластик и железо?
ДОКТОР G. С почтением.
ПРОХОЖИЙ. С почтением? Если  конечно, на нем кто-то сидит. Тот, кого я уважаю, боюсь…
ДОКТОР G. В нем сидите вы.
ПРОХОЖИЙ. Я?
ДОКТОР G. Вы! Вы! Больше никого. Только стул и вы.
ПРОХОЖИЙ. Черт. Что вы от меня хотите? Сперва эта фирма, после которой я все же приобрел стул, хотя он и не похож на диван, и через три дня выбросил, потому что не мог остановиться, теперь вы… Сперва эти три дня, где я только и делал, что сидел на нем. Мне не хотелось ни есть, ничего. Я только сидел и получал удовольствие, хотя всякое удовольствие перестает быть им, когда его много…и перед тем как выбросить его, меня дважды вырвало и мне казалось, что я дважды умер. Но теперь все хорошо, я вышел на улицу, и стараюсь быть спокойным. 
ДОКТОР G. Они не знают, что делают. Скоро все женщины, которые купили себе этот стул, погибнут. Они сгорят на них. Они получают все без усилия, но убивают себя. Через 99 дней все женщины и мужчины исчезнут. Останутся только стулья и те, кого я успею спасти.
ПРОХОЖИЙ. Да, если подумать, что все, как я…то не завидую я им. 
ДОКТОР G. Да, грядет апокалипсис. Мир катится в геенну огненную.
ПРОХОЖИЙ. Все, ни слова больше об этом. Я хочу забыть это, как страшный сон.
ДОКТОР G. Подойдите?
ПРОХОЖИЙ (делает шаг). Ну?!
ДОКТОР G.. Ближе-ближе.
ПРОХОЖИЙ (делает еще шаг). Ну?!
ДОКТОР G. Хотите совет?
ПРОХОЖИЙ. Нет, не хочу.
ДОКТОР G. Нет, я все же дам тебе совет.
ПРОХОЖИЙ. Но мне он не нужен.
ДОКТОР G. За него не нужно платить ничего.
ПРОХОЖИЙ. Ну, хорошо.
ДОКТОР G. Чтобы любить, нужно сесть на стул и не вставать с него. (Прохожий смотрит на него, как на сумасшедшего). Чтобы получить любовь, нужно взять стул. У тебя есть стул?
ПРОХОЖИЙ. Нет.
ДОКТОР G. Тебе нужно обязательно найти стул. 
ПРОХОЖИЙ. У меня уже был стул.
ДОКТОР G. Ты не понимаешь? Другой стул. 
ПРОХОЖИЙ. Тебе нужна помощь. То другой доктор, то стул, то…
ДОКТОР G. Всем нужна помощь. Иначе тебе нет спасенья. Ты сядешь на тот стул снова, и тогда тебе нет жизни. Ты пропал.
ПРОХОЖИЙ. Я не сяду больше на тот стул. Я вообще не сяду ни на какие стулья. Я их буду ломать. Не знаю, сколько у меня получится это сделать одному, но я все равно не остановлюсь.
ДОКТОР G. Не все стулья одинаковы.
ПРОХОЖИЙ. Да пошел ты! (Уходит).
ДОКТОР G (кричит). Найди стул. Сядь на него. И не вставай. (Появляется прохожая 1). Никогда. Только так ты сможешь обрести покой. (Прохожей 1) А у вас?
ПРОХОЖАЯ 1. Что у меня?
ДОКТОР G. У вас он есть?
ПРОХОЖАЯ 1. Я замужем, если вы об этом.
ДОКТОР G. Вы счастливы?
ПРОХОЖАЯ 1. Да.
ДОКТОР G (равнодушно). Тогда вам не нужен стул.
ПРОХОЖАЯ 1. А вас что только несчастные интересуют?
ДОКТОР G. Иди, иди, счастливая.

Появляется Прохожая 2

ПРОХОЖАЯ 1. Грубиян.
ДОКТОР G (Прохожей 2). А вы замужем?
ПРОХОЖАЯ 2. Я должна ответить?
ДОКТОР G. Да, пожалуйста.
ПРОХОЖАЯ 2. Нет, я не замужем и у меня никого нет. Ну и что?
ДОКТОР G. Это замечательно
ПРОХОЖАЯ 2. Да?
ДОКТОР G. Вы должны прийти ко мне. Не покупать этот чудо-стул.
ПРОХОЖАЯ 2. Он мне не нужен.
ДОКТОР G. Да? Значит, вы придете ко мне?
ПРОХОЖАЯ 2. Нет.
ДОКТОР G. Но почему?
ПРОХОЖАЯ 2. Наверное, потому, что меня все устраивает.
ДОКТОР G. Этого не может быть.
ПРОХОЖАЯ 2. Почему?
ДОКТОР G. У вас ничего нет…
ПРОХОЖАЯ. А вот и есть. (Уходит).
ДОКТОР G (кричит вслед уходящей).  Тебе нужен стул! Тебе нужен! Всем нужен!  Вы должны сесть на него и не вставать! Только так вы сможете спастись!
Затемнение

Сцена 5
 Плотники

Столярная мастерская. Горы заготовок. Плотник Юджин только начинает делать стул. Накладывает одну заготовку на другую, очень сосредоточен.  Плотник Бен входит.
 
ПЛОТНИК БЕН (довольно). Все, подписал. Без отработки.
ПЛОТНИК ЮДЖИН (не отрываясь от работы). Как тебе удалось это…хотя можешь не говорить, приспособление, знаю-знаю.
ПЛОТНИ БЕН (скромно). Ну, типа…спасибо, конфеты, бутылка «Адмирала» и порядок.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Наш шеф любит коньяк? И конфеты?
ПЛОТНИК БЕН. Конфеты любит его жена. А коньяк он поставил в бар на всякий случай.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Уходишь?
ПЛОТНИК БЕН. Настал момент сказать «прощай». Тем более работник из меня не первый сорт.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Да уж, работник из тебя…хотя нет, ты меня тоже многому научил. Сводил в бар, на эту презентацию. Научил меня отдыхать, распоряжаться своей мечтой. Для того, чтобы попрощаться с ней, нужно просто выйти в люди.
ПЛОТНИК БЕН. Это ты прав, старик. Выйти к людям. Давай прощаться.
 
Плотник Юджин отрывается от работы. Пожимают друг другу руки.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Мне уже пообещали замену. Завтра придет еще один ценитель. И может быть, мне повезет. Научит меня еще чему-нибудь. Тому, о чем я и не знаю, просиживая здесь.
ПЛОТНИК БЕН. Не поминайте…а вспоминайте.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не буду. И  куда ты теперь?
ПЛОТНИК БЕН. У меня есть выбор.
ПЛОТНИК ЮДЖИН.  Это правда. Что откроешь газету или как…?
ПЛОТНИК БЕН. Воспользуюсь проверенным способом.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Пальцем в небо?
ПЛОТНИК БЕН. Точно. Пальцем в не…знаю точно, что следующая работа будет связана с людьми. Ты меня, конечно, прости, но работа с деревом как-то напрягает. Чтобы работать здесь мне придется ежедневно по барам ходить и искать на презентациях задницу для свежесколоченного стула. Я хоть и молод и холост, но работа должна вести тебя на крыльях, а не утягивать под землю
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Во как, значит. Но ничего, у тебя все впереди.
ПЛОТНИК БЕН. Да, у меня все…ну, ладно я пойду. Еще нужно будет зайти в магазин, купить маме цветы, торт. Чтобы она не слишком бурно реагировала на мое тринадцатое пришествие за это полугодие с подписанным заявлением об уходе.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Постой-ка. У меня кое-что есть для тебя (Уходит, приносит стул). Это тебе. Так сказать в память о нашем с тобой сотрудничестве. Коллеге по столярному цеху, так сказать.
ПЛОТНИК БЕН (удивленно). Что это? Только не говори, что это твой чудо-стул? Тот самый из индийского дерева.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Нет, это не он. Но не исключено, что он может стать им.
ПЛОТНИК БЕН. Какой-то он старый. Где ты его откопал?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Он переходил из одного поколения в другое. Мой отец на нем сидел и рассказывал о видах дерева. О том, что есть более гибкие породы, как ива и более упорные, как дуб и береза. На нем я начал курить, здесь я выстругал первый свой неудачный кораблик. Он у меня перевернулся уже через десять секунд после того, как я запустил его в ручье. На этом стуле…
ПЛОТНИК БЕН. Спасибо. Только куда я с этим стулом? У тебя с ним больше связано, чем у меня…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Но ты можешь начать его новую историю. Моя жизнь ему не настолько интересна, нежели твоя – неопределенная.
ПЛОТНИК БЕН. Может быть, ты и прав, старик, только мне сейчас в магазин…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. На нем я подсматривал за соседкой из соседнего дома. Ставил стул перед окном, и если встать в определенной позе, то можно было такое  увидеть…И как я на цыпочках тянулся, чтобы увидеть картинку полностью.
ПЛОТНИК БЕН (усмехаясь). Ладно, старый, я возьму его. (Берет стул, приподнимает, думает, как приспособить так, чтобы его было удобно нести). На цыпочках он тянулся. Ну,  ты даешь.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Только береги его. Хотя, что я говорю, это же подарок, значит, ты можешь поступать с ним так как считаешь нужным. Решишь сжечь – ради бока. На шашлык… Он твой и теперь ты с ним. А я не могу. Я уже не помню за последние десять лет, что я сделал на нем такого чтобы помнить. А ничего. Работаю на табурете, а он стоит, для истории только.
ПЛОТНИК БЕН. Значит истории? Странно, ты меня пронял своим рассказом старик. Мне как-то не по себе стало. Почему ты не говорил мне об этом, когда мы работали? Почему ты говоришь мне об этом сейчас, когда я ухожу. Почему сейчас?
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Не знаю.
ПЛОТНИК БЕН. Тебе просто говорить, старик – у тебя уже все есть, а у меня – только желание куда-то убежать и все. Куда-то – она манит и пугает. И главное предполагает одинаковый финал. Что мне все надоест, и я уйду оттуда. Мне кажется, что меня ничто не остановит разве что…(Пауза). А если я не уйду. Останусь здесь.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Зачем?
ПЛОТНИК БЕН. Не хочется тебя тут одного оставлять.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я не один.
ПЛОТНИК БЕН. Да знаю я, только ты какой-то…
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Какой я?
ПЛОТНИК БЕН. Печальный. Стул мне подарил. Для тебя он, как слиток золота, а ты мне «на память».
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Ты думаешь, мне нужен кто-то.
ПЛОТНИК БЕН.  По всей видимости, нет
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я уже привык. К тому же меня ждет доски, молоток, голые стулья, по которым нужно пройти шкуркой.
ПЛОТНИК БЕН. А если мне остаться? Не искать новое место, не покупать торт маме, порвать заявление, конечно, не забирать  обратно коньяк и конфеты, но тоже, как и ты,  сделать это. Невозможное для меня. Но сделать. Может быть, мне это было нужно. Тебе рассказывал отец, как устроено дерево, мне рассказываешь ты, как устроена жизнь. И пусть мне казалось, что жизнь устроена по-другому, я должен понять ее другую сторону.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Выйди за дверь и если ты почувствуешь уже через минуту, что не можешь идти и лучше вернуться, то возвращайся.
ПЛОТНИК БЕН. Так я попробую. Выйду и вернусь.
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Да-да, попробуй.
ПЛОТНИК БЕН. Туда и обратно. (Уходит).
ПЛОТНИК ЮДЖИН. Точно, мой мальчик….постой, а как же…стул?
Затемнение

Сцена 6
 Дом доктора

Кабинет, прежняя обстановка. Доктор G сидит на стуле.

ДОКТОР G. Вот так. А теперь я хочу рассказать про то, как у меня болели уши. У меня в детстве серьезно болели уши. Мама заливала мне капли, завязывала платочек и вот такой «девочкой» я ходил по дому. Сестра, которая была меня старше, называла меня «дурачком» (Плачет). Но я не был таким. Просто у меня уши болели. Я ей говорил это, но она не понимала. Она продолжала смеяться надо мной. Тогда я снял платок и дал слово, что никогда больше не одену. Но когда у тебя что-то болит, то невозможно сопротивляться. Это все равно что, когда тебе холодно, ты не думаешь, что на тебе одето. И через неделю на мне снова был платок, и сестра продолжала смеяться и обзывать меня «дурачком». (Плачет, входит Эмма).
ЭММА. Ты чего, папа?
ДОКТОР G. Эмма, дочка, ты знаешь, что когда ты еще не появилась, я думал о мальчике. И когда я узнал, что у меня будет девочка…
ЭММА. Папа!
ДОКТОР G. …то я решил говорить с тобой. И когда мама спала, я говорил с тобой. Мне так было спокойней. Так я быстрее привыкал к тому, что ты девочка.
ЭММА. Что с тобой?
ДОКТОР G. А что со мной?
ЭММА. Ты какой-то странный.
ДОКТОР G. Я странный? Да, наверное. Но мне просто хочется говорить. Почему я не могу говорить, если мне так хочется.
ЭММА. Да нет, все в порядке, конечно. Просто ты такой возбужденный. Ты никогда таким не был.
ДОКТОР G. А теперь я такой. Я хочу говорить, и буду говорить. Даже если меня никто не хочет слушать.
ЭММА. Мы хотим тебя слушать. Только не здесь. Например, за столом. Ты сидишь здесь уже пять часов. Отказался от обеда. А теперь ужин. Мама приготовила такой шикарный ужин. Пойдем. Там и поедим, и поговорим на все темы, которые ты хочешь. Ну, давай (Берет Доктора G за руку).
ДОКТОР G (вырывается). Я не встану с этого стула
ЭММА. Но почему, папа?
ДОКТОР G. А ты знаешь, что в детстве у меня не было своей комнаты. Я сидел в углу и даже когда отец смотрел футбол и скандировал так, что трещал диван, мне приходилось терпеть. Я же не мог сказать ему, чтобы он вышел. Он же мой отец.
ЭММА. Но у тебя сейчас свой кабинет, даже два – на работе и дома.
ДОКТОР G. А потом у нас появилось два телевизора, Но папа все равно смотрел футбол в зале, так как на кухне смотрела мама, а сестра смотрела свои глупые передачи про моду.
ЭММА. Я тоже люблю смотреть про то, как переодеваются…
ДОКТОР G. И я убегал. Один раз я просидел целый день с вахтером радиотехникума. Он говорил со мной. И тогда я понял, что люди работают потому, что не могут найти себе место дома. Тот старик работал вахтером потому, что его пилила старуха. Он любил колбасу докторскую, а она покупала сосиски. Ей казалось, что не важно, что будет на столе, а он плакал. Он так любил докторскую. А она сосиски.
ЭММА. Папа, мама приготовила рыбу в кляре. И пожарила ветчину. Пойдем. А потом будет чай. Я испекла сахарное печенье.
ДОКТОР G.  И я тоже ушел из дома, ушел. В свой кабинет. Но теперь я никуда не уйду. Мое место здесь.

Входит Валерия. Решительно подходит к Доктору G.

ВАЛЕРИЯ. А ну пошли.
ДОКТОР G. Не трогай меня…
ВАЛЕРИЯ. Ты чего дочь пугаешь?
ДОКТОР G. А ты…ты не хотела работать. Потому что ты не хотела убегать из дома. У тебя было здесь место. Хорошее место. Три комнаты, кухня, ванная, кладовка. Но ты все равно убежала в метро. Не понимаю, зачем? Конечно, тебе казалось, что там место намного больше, но тебя засунули в один квадратный метр, поставили телефон и дали микрофон, чтоб все слышали, что говорит рыба, которая открывает рот.
ВАЛЕРИЯ. Замолчи.
ДОКТОР G. Я не могу молчать.
ЭММА (плача). Мама, что с папой?
ВАЛЕРИЯ. Не волнуйся, милая. Папа просто теперь не будет вставать со стула.
ЭММА. Но почему?
ДОКТОР G. Потому что на нем хорошо. Он мягкий.
ВАЛЕРИЯ. У меня все стынет.
ДОКТОР G. Это не важно. Пусть все станет холодным. Сейчас главное говорить. Говорить обо мне. О нас. О том, как я ежедневно сбегаю от вас. Для меня утро – счастье. Я ухожу в рай. И возвращаюсь в ад, как вы догадываетесь. Но когда рай превратился в ад, а ад никуда не делся.
ЭММА. Папочка, не надо!
ВАЛЕРИЯ. Вот подонок.
ДОКТОР G.  Когда я учился в институте, то надо мной смеялись – я слишком много сидел в библиотеке. А они нет. Мне казалось, что все мои однокурсники то и дело, что ходили и лежали… 
ВАЛЕРИЯ. То же самое можно сделать на кухне. Там тоже есть стулья.
ДОКТОР G. Нет; не все стулья такие, как…
ЭММА. Мама.
ВАЛЕРИЯ. Доченька. Пойдем.
ДОКТОР G. Вы должны послушать меня. Что? Не желаете?
ЭММА. Папа, ты уже третий день как сидишь, а у меня столько накопилось. Я тоже хочу…
ВАЛЕРИЯ. А у меня разве мало?
ДОКТОР G. Я не буду вас слушать. Я буду сидеть и говорить. Я очень долго терпел. Потом когда ко мне перестали ходить. Я знаю, что перестали. Вы думаете, что я того. А я не того. Папа нормальный. Только когда я оставался в кабинете один, у меня стали появляться мысли, одна тяжелее другой. И я понял, что меня никто не слушает. Что я еще  ни разу не сидел на стуле и не говорил. Никогда.
ВАЛЕРИЯ. Неправда.
ЭММА. Но я думала, что тебе так нравится.
ДОКТОР G. Ни черта, я тоже хочу.
ВАЛЕРИЯ. Не пугай…пошли дочь. Ужин стынет.
ЭММА. А папа?
ВАЛЕРИЯ. Папе не до нас. (Уходят).
ДОКТОР G. У меня и сейчас уши болят. Тогда я беру воображаемый платочек и завязываю. Так немного становится легче.
Затемнение


Сцена 7
 Литературный клуб

Клуб собрал двоих. Двух опытных. На этот раз стульев предостаточно. Опытный писатель 1 один ходит по залу. Появляется Опытный писатель 2

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Опаздываете.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Стоял в пробке. Зажатый со всех сторон.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Как в лифте.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Как в море выброшенный.

Входит Начинающий писатель.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Писал я об этой пробке. Как она меняется. Вчера были лошади, сегодня авто, завтра каждый кубометр будет занят движимыми объектами, послезавтра из дома не выйдешь…(замечает вошедшего).
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Могу войти я в эту дверь, что наложила мне печать из сургуча, отправив целоваться с дирижаблем?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1 (растерянно). Да, пожалуйста.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. А вот и он.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Я вижу вас, но мне не хочется кричать. Готов я шепотом искать словарь, где есть и вы, и ваше имя, и слово, что на вечность обрекли.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. А мы вспоминали о вас. Все думали о том, что вы больше не придете. 
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, что вы здесь делаете? Хотите прочесть свои стихи? Пожалуйста.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, мы не против. К тому же мы и сами попробовали себя в этом жанре.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да разве что побаловались.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Вы балуетесь тем, чем я дышу и опираюсь каждый день на это.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Мы не хотели вас обидеть. К тому же мы хотели, чтобы вы нам почитали. А потом и мы…(сконфуженно) но сперва вы, конечно.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Что? Сказку перед сном? Гомера? Дон Кихота? Ислам и Библию в одном рассказе?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нет, то про стул, про тот, что на стене.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. То на стене уже на потолке, и вам без снаряженья не добраться.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. О каком снаряженье он говорит?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Он каком снаряженье вы говорите?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Оно находится не здесь, не там, все указатели к нему молчат.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Может быть, вы заставите их заговорить?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, нам бы очень хотелось, чтобы они…вы не молчали. 
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Когда еда не пахнет, ее не хочется глотать. Она вкусна, когда ее напичкают травою, пусть даже это будет хлеб.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2  И хлеб, и стул, мы все хотим. Гомера? Зачем? Его мы слишком хорошо знаем. Нас интересуете вы и ваш стул.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Вы произвели фурор. Они все только и говорят о вас. Каюсь, не заметил. Но мы хотим исправиться.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, ваше творение читают на улицах, и мне кажется, уходит старая эпоха и приходит новая.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Те, кто сочинял бессмысленные стихи о любви к человеку и боль от отсутствия оной  никому не нужны.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Вы заставили их верить в то, что неодушевленный предмет имеет душу.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Мне даже  кажется, что настала пора поменять название нашего литературного клуба.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да. Стул. Стулья.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Или «Душа в стуле». И лозунгом нашего объединения на смену Бональда, его «Литературы, как выражения общества» будет наше новое «Стул – всему голова»,. «Люди – имейте совесть» – «…имейте стул».  Ну что вы думаете?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Вам нравится?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Мне нравится, что я пришел сюда и также развернувшись могу уйти.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Как уйти?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Зачем уйти?
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Уйти, чтобы вернуться. Вернуться, чтобы снова отвернуться. Чтоб не ослепнуть от этой наготы.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Какая нагота?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Мы все одеты.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Я, правда, без носков.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И я сегодня без футболки.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Поэтому не в силах я терпеть.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что я без…
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Или без носков.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Чтобы понять, как сердце бьется, увидеть надо сумку за стенкою тройной, покрашенную в красный, а не в рубашку и вельветовый пиджак.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. На мне нет пиджака.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. А я не ношу рубашки. Они душат.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Рубашки душат, свитера гнобят, носки отравою снабжают воздух…я ухожу.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но вы же нам обещали почитать.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Просим-просим.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Просить не нужно, я не поп-звезда. Пишу не для того, чтобы читать по спросу. Вы можете меня найти в газете, на улице в лице стоящих на верху. В лице мужчин, курящих папиросу, в лице мадам, закутавшись в меху.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. В нем что-то есть.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, точно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Я сразу это понял, только не подавал виду.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. У меня тоже было внутреннее чувство, что он не простой поэт…что он далеко пойдет.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Ну, я пойду. Мне нужно уходить. Возможно далеко.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Уже?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Побудьте с нами.
НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Вам хорошо вдовеем. Я вам не нужен. А мясо новое придет. Оно уже не спит две ночи, чтобы принесть вам опус из крови, пота и огня.  (Уходит, открыв дверь ногой).
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Мне страшно.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ты не один. Я здесь.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Мой мозг кипит. Он требует лекарства
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Вот только не нужно говорить так.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Как так?
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Как он.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да я как-то и не хотел.
ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1 (нервно). А получилось, друг мой…что за черт.
Затемнение

Сцена 8
 Ночь

Кабинет. Полная темнота. Только в окне время от времени появляются блики – то ли от проезжающих машин, то ли от фейерверков. Приоткрывается дверь. Кто-то входит. Но так очень темно невозможно определить – то ли это свой, то ли чужой. 

ГОЛОС. Папа. (Пауза). Папа, ты меня слышишь?

Неожиданно появляется небольшая вспышка – это напольная лампа. Кабинет осветился, и мы видим, что картина не изменилась – на стуле по-прежнему сидит доктор G. Только он спит, укрывшись пледом, продолжая бормотать что-то.

ДОКТОР G. Это вечно…не-не мо-мо…да…нет.
ЭММА. Папочка. Проснись. Папочка. (Трясет его).
ДОКТОР G. Земля трясется. Это конец. Конец.
ЭММА. Все в порядке. Не волнуйся. Нет никакого землетрясения. Это я.
ДОКТОР G. Это ты.
ЭММА. Да. (Доктор G закрывает глаза). Папа, не спи. (Трясет его).
ДОКТОР G. Земля…
ЭММА. Да все в порядке. Хотя, что я говорю. Если бы ты знал, что у меня на душе, то ты бы посочувствовал мне. Я пыталась сегодня поделиться с мамой за обедом и ужином, но она все о тебе, да о тебе…, а меня не слушает. А у меня трагедия. Палка совсем обнаглела. Они с Жанокй в кино пошли с пацанами. А я не знала. Их около кинотеатра караулила. Я понимаю, что нехорошо так, да и она тоже подруга называется – не сказала мне. А ей подарки в «одноклассниках» за деньги отправляю. Фотки лучших пацанов, чтобы она оценила и ее заметили. А теперь она с этими пацанами в кино. Наверняка на последнем ряду сидели – чипсы шипучкой запивали. И вот жду я их у входа, жду, жду. А фильм все не заканчивался. А потом я решила не дожидаться, пока кино  закончится вместе с шипучкой, надумала купить билет, пусть я больше половины фильма пропустила, но сдалось мне это кино. Мне же нужно другое. Еще кассирша куда-то ушла, я ее на улице вылавливала. Она курила и сказала, что девочка, есть билеты на следующий сеанс. Но мне-то нужны билеты на этот. А она заартачилась, тогда я как заору. Мне надо войти туда, там моя подруга, и она мне нужна прямо сейчас. Наверное, за живое задело. Бесплатно пропустила. И вот я захожу в зал, сажусь, на экране какой-то волосатый мужик душит бабу с большими формами. А я ищу их. А фильм, как назло, темный, но я их сразу заметила. Они лизались с ними. Им было начхать, что на экране сейчас кровь и все такое, они лиза….блин, папа, я не знала, что мне делать. И тогда я…не знаю, какой-то бес в меня вселился, я подошла схватила Палку и Жанку, и трах головами. Они как вскрикнут, повернулись, а я уже мчалась к выходу. Я думал они за мной, но ничего подобного – они выругались и, наверное, продолжили лизаться. А я пришла домой, а тут ты…и мне хотелось с мамой, а она о тебе. А ты о себе. А я, как будто никому и не нужна. У Жанки сейчас Палка, у мамы – ты, у тебя…         
ДОКТОР G. Мама, папа, па-па, ма-ма.
ЭММА. Завтра в школу, а у меня злость еще не выветрилась. От нее же через открытую форточку не избавишься. 9Ждет от отца какой-то реакции, но так и не дожидается, уходит0.
ДОКТОР G. Мы, как и все на уроках труда делали табуретки. Почему-то мне не хватило нормального материала. Доска была тонкая, не как у всех. И у меня не хватило дерева для одной ножки. Стул получился трехногим.

Входит Валерия.

ВАЛЕРИЯ. У тебя свет? Значит, не спишь? Это хорошо.
ДОКТОР G. Три ножки. Всего три.
ВАЛЕРИЯ. Что три? Нас трое, это точно. Всего?
ДОКТОР G. А для четвертой не хватило.
ВАЛЕРИЯ. Это ты верно подметил. Не хватило. Все время было посвящено другим дамам, у которых были проблемы, но было время, чтобы их решить. Они уходили от тебя довольными, зачинали спокойно детей, а ты оставался в дураках, и мы с дочуркой  соответственно тоже.
ДОКТОР G. Тоже.
ВАЛЕРИЯ. Ты все понимаешь. Только прикидываешься. Ладно, можешь делать вид, что спишь. Выбрал себе место, ничего не скажешь. На кровати было бы удобнее. Хотя для тебя что кровать, что стул. Ты же сексом на стуле занимаешься. На кровати уже не способен. Может быть, нам ее выбросить и поставить двуспальный стул? (Плачет). Я весь день его ждала, а они – туда-сюда, туда-сюда…  и нужно было мне отвернуться. Шея у меня затекла, так я ее разминать начала. Вправо-влево, вправо – два раза, влево – один, два…и о, нет – я его вижу, правда, только спину. Это была точно она – крепкая, и шея,   обернутая в темно-коричневый шарф. Но мне нужен был его взгляд…Посмотри он на меня и, казалось, я буду самая счастливая. А он все ехал, ехал вниз и уже стал пропадать.  И я поняла, что могу это сделать. У меня же есть микрофон. И я позвала его. Я же хотела это сделать. И в тот момент мне было настолько наплевать на всех, я забыла, кто я есть и только он со своим причесанным затылком. И я «Молодой человек в темно-коричневом шарфе…». Обернулись, конечно, многие. Даже те, кто немолод и без шарфа вовсе. Но и он тоже. Однако я не знала, что говорить еще. Все произошло в какие-то секунды. И тут всё вернулось – кто я и зачем я сижу в этой стеклянной будке. Я осознала, что на мне нет платья, и волосы мои уложены, как у работницы метрополитена. Мне оставалось одно. «Будьте осторожны при спуске». Он улыбнулся, кивнул, а я сидела за стеклом красная, как помидор.
ДОКТОР G. Как помидор.
ВАЛЕРИЯ. Да. Но это не все. Когда он ехал во второй раз, а он ехал в тот день второй раз (что большая редкость); я уже не отвлекалась на упражнения, и могла бы…нет, не могла, потому что мне нечего больше ему сказать. Пока я в этой будке мне нечего сказать. Пока я в этой будке. (Уходит).
ДОКТОР G.  Красная, пока ты в этой будке. Пока… (Пауза). И мне поставили два. Но я, тем не менее, сел на трехножный стул и просидел всю перемену. И я спорил с учителем. Говорил, что если я сижу, значит, на нем можно сидеть и стул в порядке. Но он не был со мной согласен.
Затемнение

Сцена 9
 Дизайн-студия…

Офис дизайн студии. Начальница, положив ноги на стол, говорит по телефону.

НАЧАЛЬНИЦА. Сколько? Я правильно вас расслышала? Вы хотите целую партию? Да, конечно, без проблем. (Шепотом). Понимаю. Все будет конфиденциально. Никто, кроме нас. Куда доставить? Хорошо-хорошо, вы приедете сами. Я вас услышала. Клиент всегда прав. (Кладет трубку, потирает руки). Так-так. (Звонок. Берет трубку). Я вас слушаю. Вы хотели поблагодарить нас? Спасибо. Можете написать письмо или оставить отзыв на нашем сайте. Если вы хотите сделать это лично, то приходите на еженедельные собрания. Там будут все те, кто испытал на себе качество. К тому же у нас появился свой телевизионный канал, где вы можете круглосуточно видеть, как во всех концах света наш товар пользуются популярностью. Не за что. До свидания. (Стук в дверь). Войдите. (Входит подчиненная. Начальница возвращает ноги на землю).
НАЧАЛЬНИЦА. Вот-вот. Ты как раз мне и нужна. Нам предстоит большой тур. Мне важно, чтобы все газеты на первой полосе поместили наш успех. Чудо-стулья летят первым классом. Ну как? Они должны понять, кто едет. Не какой-то там Паваротти, мы – лучше. И чтобы гостиницы с президентскими номерами. Я думаю, он не будет против. 
ПОДЧИНЕННАЯ. Я не могу…
НАЧАЛЬНИЦА (растерянно). Не можешь? Хотя ты права, конечно. Ты не должна заниматься этим. Достаточно сделать один звонок. Минуту (набирает номер). Леонид Сергеевич? Да, это Дарья Николаевна, студия мебели…узнали? Так вот у нас предстоят гастроли…да, американский континент….все, больше ни слова. До свидания. (Кладет трубку). Пусть они занимаются этой черной работой, а мы с тобой выпьем. (Встает, подходит к бару, что-то наливает). Что с тобой девочка, моя? Ты жутко бледная.   
ПОДЧИНЕННАЯ Я плохо спала.
НАЧАЛЬНИЦА. И я тоже почти не сплю. Да разве уснешь тут с такой популярностью. Кто же знал, что мы с тобой – прогорающие почти никому не нужные взлетим, как ракета в космос. (Шепотом, приближаясь к подчиненной). Знаешь, откуда звонили только что? Оттуда. Они хотят, чтобы мы там установили кресла. На всем пространстве. И добавили, что их не волнует цена, их волнует спокойствие. Чтобы они не  рвались домой. Пусть только попробуют. Ну, ты совсем расклеилась. Выпей немного, отлежись. Нам нужны силы.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я увольняюсь.
НАЧАЛЬНИЦА. Через неделю у нас тур, и ты мне нужна…(пауза) увольняешься? Что? Ты шутишь? Если это шутка, то она мне не очень нравится.
ПОДЧИНЕННАЯ. Нет, это не шутка.
НАЧАЛЬНИЦА. Да, но я не понимаю.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я решила.
НАЧАЛЬНИЦА. Но у тебя это превосходно. Мы едем в Париж. А потом Нью-Йорк. Разве это не победа?
ПОДЧИНЕННАЯ. Для меня нет.
НАЧАЛЬНИЦА. Ты устала. Если хочешь, ты можешь работать дома, приходить по выходным, встречаться с ними. Они все хотят видеть тебя. Я не могу тебя заменить кем-то другим. Это будет нечестно. Разве тебе не хочется славы?
ПОДЧИНЕННАЯ. Не хочется.
НАЧАЛЬНИЦА. Если бы я в твои годы придумала это, то сейчас была бы не здесь. И ценила это.
ПОДЧИНЕННАЯ. Скоро я тоже буду не здесь.
НАЧАЛЬНИЦА. Ты что девочка?  Я пока что твое начальство, и мне решать. Пойми, ты придумала стул, его признали, теперь они хотят его, тебя, готовы продать душу дьяволу, только бы заполучить тебя.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я ухожу.
НАЧАЛЬНИЦА. Им нужно видеть тебя. Ты сделала для них многое, и достойна того, чтобы тебе аплодировали, чтобы на руках носили, чтобы…
ПОДЧИНЕННАЯ. Мне нужно…
НАЧАЛЬНИЦА. Ну, хорошо, хорошо ты уйдешь. Ладно. Если ты так хочешь уйти, то ничего и никто не сможет тебя удержать. Только объясни…почему?
ПОДЧИНЕННАЯ. Я не должна была это создавать.
НАЧАЛЬНИЦА. Ты что такое говоришь. Вот, письма, люди, все женщины получили то, о чем и не смели мечтать. Они всю жизнь не знали, как это получить ЭТО. Его же не продают в магазине – думали они. Но оказалось-то что продается. И стоит совсем недорого. И времени не нужно тратить на поиски.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я хочу родить ребенка…
НАЧАЛЬНИЦА. Вот оно что…ты хочешь родить. Сопли юной дамы, которая устала от упавшей на нее горы денег, славы и беззаботного существования.
ПОДЧИНЕННАЯ…. и вряд ли окружу его такой мебелью…
НАЧАЛЬНИЦА. Если хочешь уйти, уходи с молчаливой улыбкой на лице. Не надо поливать грязью то, что сама же боготворила.
ПОДЧИНЕННАЯ (улыбаясь). До свидания. (Идет к двери).
НАЧАЛЬНИЦА. Ты вернешься. Родишь. У тебя появится мужчина. И ты сама захочешь заменить его.
ПОДЧИНЕННАЯ (останавливается). Нет.
НАЧАЛЬНИЦА. Это неизбежно. В нашей стране все так. Сперва говорят, что хотят  счастья, а потом бегают от него, как от бешеной собаки. А потом снова ищут его, понимая, что собаки давно уже нет в живых.
ПОДЧИНЕННАЯ. У меня будет собака. И кошка, и попугай…
НАЧАЛЬНИЦА. Теперь мы направляемся дальше…ты не со мной? Хорошо, тогда ты не с нами.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я не с вами. (Открывает дверь).
НАЧАЛЬНИЦА. Ты не получишь любви.
ПОДЧИНЕННАЯ. Разве ее можно получить сидя на стуле? Любовь познается по-другому. В разном.
НАЧАЛЬНИЦА. Только так.
ПОДЧИНЕННАЯ. Я не знаю как, но, только встав с него можно ее узнать.
НАЧАЛЬНИЦА. Давай, давай. (Приподнимается).
ПОДЧИНЕННАЯ. Не провожайте меня. Не нужно вставать. (Уходит).
НАЧАЛЬНИЦА (нервно). Вот…(Звонок). Добрый день. Да, у нас еще есть…а сколько вам нужно. Сколько? Для чего? В школу? Для старших классов? Ну что же, это  можно. Когда? Не волнуйтесь, успеем. Завтра к вечеру они уже будут знать силу нашей «Любви».
Затемнение






Рецензии