Охотничьи страсти - рассказ

                Охотничьи страсти
Коренное население, с давних времён жили лишь охотой и рыбалкой, ждали с нетерпением открытия охоты. Целыми организациями уходили в «отгулы» на охоту, на весь период открытия – 10 дней.  В посёлках оставались, лишь старики, женщины и дети. По всей округе была слышна канонада от ружейных выстрелов, которая начиналась с раннего утра, и продолжалась до позднего вечера. Стреляли во все, что только двигалось: - по ондатре, уткам, перелётным гусям, которые летели на космической высоте и сбить их, было невозможно. Отводили душу, не считая, сколько денег вылетало впустую. После прибытия на место охоты, два – три дня обмывали охотничий сезон, расстреливая выпитые пустые бутылки в большом количестве. В магазинах делалась месячная выручка за два дня, от распродажи водки, патронов и прочих товаров.  Эта страсть, как болезнь привязалась и ко мне. Я, смог себе позволить купить «штучную» вертикалку, - ТОЗ – 34 с системой  выброса пустых гильз. Этим ружьём я гордился и очень им дорожил. Ореховый приклад, гравировка на посеребрённом подствольнике с картинами охоты, оригинальный дизайн тульских мастеров. Вот так и мы, однажды, весенним майским днём собрались на охоту, во главе нашего механика - якута Кирилыча. Поехали на вездеходе - ЗИЛ 157 за сорок километров от дома подальше, где и уток должно быть больше, и охотников поменьше. Прибыв на место, разбили лагерь, в котором нам предстояло прожить много дней у длинного болотистого озера. Все делалось быстро, добротно и с энтузиазмом. Развели костёр, накрыли стол, сели кружком и начали обмывку открытия охоты, как делают все.   
 Успели выпить только по - полкружки, как вдруг над головой услышали свист крыльев пролетающих нырковых уток, и плюхнувшихся на середину озера. Далековато для выстрела, но я решаюсь сделать пробный первый выстрел из своего новенького необстрелянного ружья. Тут же за столом, я прицеливаюсь и стреляю в чернеющих  вдалеке уток, которые, после выстрела по ним отлетели в сторону и сели, не понимая, кто там на них охотится? Расстояние вроде приличное, не для стрельбы? Но, полоской дроби их накрыло, и одна утка осталась на воде, трепыхала крыльями, вращаясь вкруговую, видимо дробинка попала в голову.
- Весёлый парень! - удивлённо воскликнул подвыпивший Кирилыч, показывая пальцем на гладь озера.               
 - Гляди, подбил  нырка, в голову попал, однако.  Все рассмеялись и выпили за первый трофей, который плавал где-то посередине озера. Нырок отплывал, постепенно, кружась в густую осоку. Такое поведение не понравилось Фурментию, (так звали нашего товарища, весёлого и общительного якута), который взял рюкзак с патронами, пяти зарядку МЦ и шустро накачав резиновую лодку отплыл  добивать моего подранка. Какое - то время было тихо. Мы, даже на время позабыли про него, что он уплыл. Но, потом, началась  пальба из пятизарядки, без всякой паузы, до последнего патрона. Потом наступало затишье, и, в этой тишине по воде, отчётливо была слышна ругань нашего охотника, очевидно перезаряжающего ружье? Все, сидим и завидуем уплывшему товарищу, который через каждые две–три минуты выстреливает полностью все пять патронов. Думаем, что много уток прячется в осоке, вот он их и дуплетит. Уже темно стало, а стрельба не стихает. Подвыпивший Кирилыч стал явно нервничать, кляня себя за то, что не поплыл с Фурментием.
- Человек в первый день попал на кучу уток, охотится в своё удовольствие, а мы тут сидим, как смирные собачонки. Молчком схватив свое ружье, побежал на подмогу своему земляку. Оставшись одни, мы решили не высовываться, по темноте охотиться и продолжали своё застолье, как вдруг слышим душераздирающий вопль Кирилыча, зовущего на помощь. Сорвавшись со своих мест, мы бросились на крики из темноты, не разбирая дороги. Бежали,  запинаясь о кочки, падали всем телом об мороженную ещё землю, обрывая на руках и коленях кожу. С недоумением думали, что могло случиться с нашим механиком?
 А, пальба по уткам, все не стихнет никак. Мокрые и растерянные мы,  наконец, на белеющем льду в траве,   увидели чёрный силуэт Кирилыча, который истошно продолжал кричать и почему-то плескался по горло в воде. Выяснилось, что он попал в ондатровый коридор на льдине, размытый ручьями превратив его в смертельную ловушку, из которой без посторонней помощи не выбраться. Приволокли бедолагу и бросили к костру сушиться, укрыв тёплым одеялом, налили водки для разогрева, чтобы забыл быстрее весь этот кошмар. Раздетый, жалкий и трясущийся от холода, он походил на нашкодившего пацана, который не мог выговорить ни одного слова, кроме своего, - Сюка, ебнная, - отчаянно щелкая зубами.  - Поохотился, называется?               
Наконец, канонада  затихла, и мы с любопытством приготовились встречать охотника – героя, обвешенного утками. Матерясь и чертыхаясь из темноты, появляется наш охотник, тащивший резиновую лодку и под мышкой свою пяти зарядку, которая спровоцировала нашего Кирилыча.  Хохотали до слез, когда узнали, что Фурментий добивал моего подранка, который не хотел стать для нас первым трофеем, а предпочёл основательно разорить одного из нас на патронах. Так, недобитым подранком, нырок  смылся от охотника, при этом, разорив его на половину блока патронов.
 В пылу азарта, Фурментий не считал патроны, и отпускал курок тогда, когда прекращались выстрелы.  Очнулся он тогда, когда его рука не нащупала в рюкзаке ни одного патрона. Матерясь от досады и обиды на себя, за то, что «нырок»  сделал ему настоящий урок, который не утаить теперь перед нами, он достойно встретил этот позорный случай.    – Я, из принципа хотел добить его, но не получилось, – с сожалением и обидой за свой позорный промах  объяснял он. Посмеялись вдоволь, даже  пришедший в себя Кирилыч, стал рассказывать, продолжая стучать зубами от холода про свои мучения заставшей его беды.
– От костра в темноту, когда побежал, вообще ничего перед собой не видел, - «Сюка, ебнна. Бегу наугад и вдруг мои ноги попадают в скользкую промоину, и я со всего маху попадаю в неё и столбиком иду под лёд.                Кромка не растаявшего льда вокруг озера, держится довольно долго под водой.    В такие ловушки лучше не попадать.  Ему, ещё повезло, что мы были рядом, сам смог оттолкнуться ружьём от дна обратно, при этом ружье не сумел удержать и вынырнул  уже без него как пробка от страха и переохлаждения, - повезло, что не переломал ноги и не захлебнулся от перепуга.  Не открыв еще по настоящему охоту, а два горе – охотника наших остались без патронов и ружья. Это место «застолбили», чтобы потом достать  ружье, когда растает лёд.   Но, они не унывали. Играли в карты под интерес, - на патроны и, на ружье. У одного есть патроны, у другого нет ружья. Кто выигрывает, идет охотиться, проигравший за повариху остается.  «Веселые парни», - подтрунивали мы над ними.