Месть любовью

Бывают создатели и есть разрушители. Она всегда творит чудеса, в которые я верю с трудом. Проверяю их на прочность и убедившись в подлинности, взлетаю от счастья на небеса.


Она - стройная девушка с черными гладкими волосами, игривыми глазами, полными губами и прелестными ямочками на щечках. У нее гибкий стан альмеи.

Упругая грудь, позволяющая обходиться без дополнительного белья. Плоский живот, чаще оголенный, то ли ввиду безупречности, то ли из-за своеобразного нрава к верхней одежде.

Рельефные бедра и округлые ягодицы, провокационно стягивающие джинсы.
Походка моей героини напоминает плавную кошачью поступь с элементами многообещающего танца. Облаченная в обольстительность и шарм она притягивает и поражает одновременно.

Взглянуть в душу обладательницы такой природной силы было опасно. Взгляд чарующих глаз смиренно брошенный из-под широких крыльев ресниц позорно приковывал к себе, как удав кролика.

Куртизанить не имело смысла. Пчелиным роем вьющаяся за ней стая поклонников нещадно разбивала свои хоботки об надменную крепость.

Она мелодично пела. Грациозно танцевала фламенко. Вышивала иголкой замудренные узоры. Писала маслом картины и была отменным кулинаром.

Я, забившись в зрительское кресло, недоумевала: как можно слушать? Тем более, танцевать под хриплый голос, сопровождающийся трагичными гитарными интерлюдиями.
Быть красивой и талантливой одновременно.

Владеть в совершенстве несколькими языками. Среди которых язык тела был самым красноречивым. Вкушала свернутые ею суши. Хвалила холсты, достойные Эрмитажа и, возвращаясь в одинокую постель, мечтала о ней.

Видимо, моё желание овладеть ею было настолько громко утаено, что в один из счастливейших дней,  она решительно отложила нож, которым крошила корнишоны. Подняла соблазнительные глаза и взглядом снимая с меня влюбленность, как с банана кожуру, оголила страсть, на которую  ответила заманчивым обещанием.

**

В ту пору все секунды мира дышали ею. Не существовали "вчера и завтра" были "здесь и сейчас". 
Я хотела ее повсюду. Самое невинное движение учащало моё дыхание, вызывая неуправляемое желание иметь.

Мы ласкали друг друга каждый взгляд, каждый жест. Целовались за закрытыми дверями квартиры, лифта, такси. Она любила меня эластичным телом, покоряла раскрепощенностью и многообразием постельных сцен.

У любви слишком седой возраст, чтобы быть между ее 18-ю и моими 24-я. Мы были слишком увлечены друг другом, чтобы искать причину счастья.  Свобода нас окрыляла.

Не нуждались. Не были должны. Не боялись потерь и не давали обещаний дальше следующего влажного поцелуя. Наши головы  не украшали  такиe венки, как мораль, ответственность, быт. 

Мы тесно танцевали, экстатично слушали музыку и кончали в аккорд с нею. Всегда были вместе, каждую ночь, каждое утро. Растворялись друг в друге, просыпались и снова любили.

Сколько жизни тогда текло во мне!
Позже она назовет себя рабой, слепо и беспрекословно исполняющей мою волю.
               
**

- Ты вернешься? Обещай, что вернешься.
- Я вернусь, дождись меня!

Я сажала ее в самолет в промежутке между работой и очередной вечеринкой. Было само собой разумеющее, что она вернется.

Hо через сколько лет?

Меня пытали любовью: когда ее заботливо отобрали. Выдали замуж. Ждали детей. Сколько распятий и гвоздей испытала моя женская сущность.

Алкоголь. Ночная музыка. Новые тела сдавливались на утро, как окурки сигарет в пепельнице.

- Есть кто - то, кого ты не хочешь?
- Себя, без нее.
- Простишь, когда-нибудь?
- Она ничего не решала.

Хотелось бросить курить. Писание спасало. Смягчало. Кружавчиками подшивало надежду.
В скольких прозах я воскрешала наши счастливые дни. В скольких архивах просмaтривала кадры, где она: в день по несколько раз меняет  наряды. Порхает по дому с обворожительной улыбкой. Танцует стриптиз. С моих губ дегустирует вкус варенья и шутит  по поводу вздутого, от пива, живота: "У нас будет ребенок..."


Жизнь не сдавалась. Менялись страны, статусы, морщины.
В моей атеистической душе религия  оставалась неизменна.

**

Никто не знает почему она воскресла из далекого прошлого в февральскую реальность. Позже я пойму, что ee пришествие несло любовь. Она ею мстила.

Мои чувства пребывали в коме, когда я встречала ее в промежутке между работой и семьей.
Не спеша подходить, наблюдала со стороны на женщину, угнавшую когда - то в рабствo моё сердце. 

Все так же пленительна и роскошна. Она неторопливо предъявляла документы, не упуская из виду взбалмошных детей и жадно искала меня, спасая минуты. Я стояла в нескольких метрах, не торопясь  разбивать свой аквариум.
Она была за стеклом, так близко, и в таком чужом мире, окруженная опытом,  поправляющая венки.

Как я была мертва на тот момент.

**

Реанимация в отделении интенсивной терапии  парижского диснейленда проходила успешно.  Воспоминания. Смех. Слезы массажировали сердце, выискивая и выдавливая из него сохранившуюся ДНК, способную возродить утерянную жизнь.

- Почему ты меня не целуешь?
- ... Привыкаю.

Усталость, таблетки, текила, туман. Я хочу спать, она  хочет любви.
Дорожа каждой секундой, подстрекаемая потерянными годами, восторженно любуется  "здесь и сейчас".
Я принимаю все как необратимое, осторожно покусывая золотые монеты. Вегетативное состояние ремиссии. 

Когда-то это тело было девственно  послушным. Ее мысли покорялись моим желаниям. Она была добровольной узницей, позволяющей самым безумным фантазиям завершаться оргазменным стоном.

Все поменялось. Близоруко сдерживая знойный пыл, она готова нежно любить каждый вздох. Распущено терзать каждый ломтик кожи. Одержимо содрогать мою плоть, не давая времени на восстановление. Подчинять, ублажать, наказывать, убивать и вновь возвращать к жизни. Я слабо сопротивлялась любвеобильным рукам.  Что между ее 26-ю и моими 32-я? 

Она заботилась обо мне и залечивала  раны. Cменяя на себе ажурное белье, надевала на меня наручники. Освежая в доме интерьер, подбирала мне  ошейник.

Однажды, закрыв мне глаза надушенным шарфиком, подвела к океану. Под настороженные взгляды туристов, мы нежно целовались на краю отвесной скалы, раскрывающей под собой голубые просторы. Были мысли взяться за руки и улететь вниз. И не дети, оставленные дома, а надежда на приватизацию, в форме кольца на безымянном,  перенесла падение.

Позже я буду думать, что именно так я могла бы ее удержать...

**

Жертва № 1

- Ты поломала мне жизнь!  Разрушила семью! Украла жену!

Высокий, упитанный мужчина с крепкими руками, могущий одними  мясистыми пальцами сдавить  мою тонкую шею, визжал  как беспомощный  ребенок. 

- Она сама все решила. Смирись!
- Вместе вы не проживете дольше месяца!
 
"Чем люди счастье измеряют?"  Одинокая кастрюля на плите привлекла внимание. Я любопытно подняла крышку в надежде найти что-нибудь вкусненькое.

- Мы были счастливы 8 лет, пока не появилась ты!
- Пока твоя жена не перестала лгать! Пойми, не будет меня, будут другие! Если бы вместо меня был мужчина? Ты бы продолжал терпеть измену? В чем разница? Ты не веришь, не признаешь? Даже в челюсть мне дать не можешь потому что я - женщина?!
 
Глупо было тянуться за половником. Мимо меня со свистом пролетела тарелка и разлетелась осколками по стенам.

Я вышла вслед за ним на балкон. Холодный воздух остужал пыл,  мы закурили.

- Ты женился, не сомневаясь в своем праве. У тебя с ней нерушимая связь, дети. К изменам относишься, как к капризу, который сменится другим. У  вас совместно  построенный мир, семья. Онa все перетерпит и перевесит.
А я - маленькая шалость, с большими амбициями. Претендующая на трон без  битвы. Без времени. Без цели. Гонимая одними парусами желаний...

Он задыхался. Я подкинула спасательный круг. Но в голове кружил  другой монолог.

Kак картина, отлученная от руки  художника, становится шедевром, она должна была избавиться от алчных рук, сдерживающих ее истинные порывы.

Жертва № 2

- Совсем голову потеряли? Какая свадьба!!!

Крик будущей свекрови разразился по квартире  раскатом грома,

- Какой позор! Что люди скажут? Подумайте о детях! Как такое возможно ? Уничтожить все! Перешагнуть через нас! Все разрушить, ради чего? От вас все отвернутся!

Она подумала обо всех, кроме нас. Кого волнует  чего хотим МЫ? Я не проронила ни слова. Слишком дочка с мамой похожи, что бы перечить. Но беззвучный монолог  в голове  выл.
Я опрометчиво  влюбилась, бережно полюбила и заботливо  хочу  состариться с ней. Нашему счастью пособия по применению не нужны, в ее 29 и мои 35."

Документы в мэрию подавали 8 марта. Нас зарегистрируют в следующем месяце. Приурочим свадьбу ко дню шуток. Столько метафор и сколько в них жизни.

Жертва № 3

Онa продолжала удивлять. И подарила мне справедливость. Я хотела, она подносила. Mечтала, она воплощала. Грозилась, но на колени ставила  она. Всех, кто тем или иным способом покушался на наше счастье.

Сети бывают рыболовные, социальные, локальные...
Я оказалась в - разложенных ее волшебными руками.

- Согласны вы,  Мила Вальс, взять в законные жёны...