Дорога в Дребадан

[Жаргонное выражение пьяный в драбадан (сильно пьяный) первоначально произносилось "в дрЕбадан" и вполне может вести своё происхождение от наречия вдребезги или существительного дребедень.](с)

Ничего личного… Не преследуя никаких дидактических целей, ибо… Ибо, у каждого своя дорога в ...

В общем, у каждого своя дорога туда, куда он идёт. И останавливать его на этом пути занятие бесполезное.

Данная история не является автобиографической. Скорее, это некий набор путевых заметок по пути туда, куда идёшь вместе со всеми, создавая по пути собирательный образ героя рассказа в интерьерах эпохи.

Повествование ведётся от третьего лица, и оформлено, как наблюдение со стороны.
Но, иногда, происходят рецидивы и тогда трудно отделить "его" от "себя".

Первый раз он попробовал спиртное в дошкольном детстве. Не знаю, чем руководствовались взрослые, но они налили в стопку вино и предложили ему выпить.

Вино было самодельное. Его готовили из винограда, который покупали на рынке.
Помнятся только отдельные этапы его приготовления.

Виноградные ягоды мяли руками в эмалированном тазу. Размятую массу укладывали в полосу чистого полотна и начинали скручивать-выжимать сок.

Сок разливали в большие стеклянные бутыли, закупоривали чем-то горлышко, предварительно вставив в него резиновую трубку. Бутыли задвигали под высокую железную кровать, а свободный конец трубок опускали под уровень воды, налитой в небольшие, стеклянные же, банки.

Со временем в бутылях вызревало вино. Было оно очень красивое. Абсолютно прозрачная жидкость рубинового цвета разливалась по стаканам и выпивалась. Вот эту красивую жидкость ему и предложили выпить.

Он взял в руки стопку, поднёс её к губам, почувствовал сильный запах, так не похожий на то, как пахли молоко или квас, или ситро, и сделал единственный глоток. Он был разочарован и обижен, ведь такая красивая на вид жидкость была невыносимо кислой...

Гораздо позднее, вспоминая своё первое знакомство с алкоголем, он догадался, что это было молодое и очень сухое виноградное вино. Ему очень не понравилась эта кислятина. Он только удивлялся – почему взрослые пьют эту гадость стаканами? А им нравилось её пить. И, именно, стаканами.
 
После нескольких выпитых стаканов их лица краснели, причём краснота накатывала на их лица волной, снизу и вверх. Люди становились разговорчивее и громогласнее, оживлялись, улыбались и смеялись.

В те же детские времена он узнал про самогон.

Опять же, подробности процесса он не помнил. Помнил только навязчивый сладковатый запах. Запах был одновременно отвратителен и притягателен.
 
На плите что-то кипело в кастрюлях, над которыми размещалась пара мисок, причём верхняя миска была наполнена холодной водой, а пространство между краями мисок заполнялось уплотнителем, сделанным из обыкновенного теста. Продукт, получаемый в результате таинственного процесса был похож на сильно разбавленное молоко – полупрозрачная жидкость белесоватого цвета.

Ещё он помнил, как определялась готовность продукта. Для этого обычной столовой ложкой зачерпывали порцию проверяемой жидкости, а затем поджигали жидкость спичкой.

Готовая к употреблению жидкость загоралась. Пламя было невысоким, голубого цвета. Горение было похоже на то, как горит бензин в зажигалке, но более ленивым, вяловатым.

Самогон варили с опаской, так как варить его было запрещено. Потом его, конечно, выпивали. Но пить самогон он начал значительно позже.

Шли годы.

Пришло время, и он прочитал повесть Джека Лондона “Джон Ячменное Зерно”. Это была определённая веха в жизни, значение которой он оценил не сразу. Не имею целью пересказывать содержание повести. Но то что он там прочитал засело в памяти.

В том числе и про Белую Логику Джона Ячменное Зерно.

Уже тогда по краю его сознания скользнула мысль о том, что в нашем отечестве имеется близкий родственник Джона, по имени Ивашка Хмельницкий. Причём Ивашка, даже по звучанию имени своего, и по поступкам своим, явно более загульный и забубённый, чем его родственник.

У Ивашки Хмельницкого тоже имеется своя Белая Логика. Вероятно, она будет покруче Логики Джона Ячменное Зерно. В соответствии с характером Ивашки, зовётся его логика, в просторечии и ласково, “Белочкой”, что означает, судя по протоколам медицинских и иных мудрецов, делириум тременс, он же трясущееся помрачение, он же белая горячка, он же металкогольный психоз.
 
Пить, или периодически выпивать, он начал после окончания школы. Должно было так случиться (фраза, позаимствованная у Курта Воннегута), что ему пришлось днём работать, а вечером учиться.

Жизнь по такому сценарию – занятие не из лёгких. Учтите, ему было всего-то полных шестнадцать лет. После тепличных условий школьного коллектива он попал в чужой и равнодушный мир взрослых людей и отношений. Бывший школьник не представлял для обитателей этого мира никакого интереса. К тому же, бывший школьник абсолютно не обладал никакими особыми талантами, способными заинтересовать окружающих. Такие создания ожидала судьба изгоя.

Он это понял, а потому, первым делом, выучился курить табак. Курить было противно, но этот ход позволил ему войти в закрытый для посторонних круг курильщиков, собирающихся каждый час на лестничной площадке, чтобы скоротать скуку рабочего дня.

Первый раз он напился тоже на работе. Был канун какого-то государственного праздника. Накануне отдельская публика “сбросилась” и закупила водки и вина. Закуску в те времена приносили из дома, кто-что мог или заранее договорившись – ты варишь картошку, я несу домашние маринованные огурчики, а вот он принесёт кусок сала. Ему бы надо было пойти вечером на учёбу, но он остался.

Начальство присутствовало на распитии только в самом начале, а потом прощалось и уходило. Так было заведено издавна, и устраивало абсолютно всех, потому что тут-то и начиналось самое интересное. Можно было расслабиться и выпить, чтобы ещё больше расслабиться и потанцевать, и пообжиматься, буде кто не против. Довольно много людей знакомилось со своими сужеными именно в такой обстановке.

Он же был глуп. Ибо!

Ибо, умный молодой человек не стал бы пить наравне со взрослыми водку и вино. Сама по себе смесь водки и вина является опасной своими последствиями. А тут эту смесь пил дурень, прочитавший повесть “Джон Ячменное Зерно”.

То есть, это хорошо – уметь читать. Читать надо любить. Чтение – вот лучшее учение, гласила популярная в те времена пословица. Но мы упомянули об умных молодых людях, а таковых в тот вечер не оказалось. В общем он напился до потери способности говорить.

Скажу сразу, что это не самая глубокая степень опьянения, но крайне опасная.
Потому что ещё пару рюмок, стопок, а, иногда, стаканов, и – всё. Всё – это когда тебя не слушаются конечности. Ноги в частности. Но и это ещё не дно. Дно, это когда ты не можешь двигаться, и тебя неудержимо тянет заснуть. Так вот, некоторые, иногда, не просыпаются.

Но в тот дурацкий вечер он допился до состояния немоты. Не знаю, как у кого, но у него сразу включился “автопилот”. То есть до дома он добрался самостоятельно и без особых приключений. Ехать надо было на метро и на электричке. Милиционерам он не встретился. Пока ехал – всё время стоял у дверей. Чувствовал, что если сядет на скамейку, то заснёт, и уедет далеко-далеко. Впоследствии, пару раз, с ним такое приключалось – уснуть в вагоне, проехать в состоянии сильного алкогольного опьянения половину области, очнуться в пустой электричке на конечной станции… Ну, и так далее…

В тот, первый, раз он добрался до дома. Непослушным пальцем он нажал кнопку звонка. Ему открыли дверь. Он ничего не смог произнести, только криво осклабился одеревеневшим лицом и пошатываясь прошёл в прихожую. С ним всё было ясно. Он добрался до кровати и заснул.

Через какое-то время он проснулся и ударяясь плечами о стены добрался до ванной комнаты. Там его долго и мучительно рвало. Из этого, на первый взгляд простого занятия, он тоже извлёк урок. Вам очень повезёт, если организм сам начнёт “травить” содержимое желудка. Во многих случаях, несмотря на шквально-отвратительное самочувствие спасительная рвота не начинается. Что делать?
Тогда вы начинаете пить воду из-под крана. Во время этого процесса вы покрываетесь липким потом, но ничего положительного не происходит. Тогда вы становитесь на колени, перегибаетесь через бортик ванны… (дуракам счастье, если это бортик ванны, а не край унитаза)…перегибаетесь через бортик ванны и засовываете два пальца в рот…

Жестокая проза жизни. Но иногда это сразу не помогает, и вы, давясь горькой слюной всё скребёте и скребёте пальцами, пока… Пока не начинается процесс, именуемый в специальной литературе не иначе, как: рефлекторное извержение содержимого желудка через рот.

По-первости – это гадко, мерзко и очень унижает человеческое достоинство. Со временем появляется опыт, сын ошибок трудных, и вы постепенно забываете об унижении. Этот процесс становится обычным вспомогательным техническим процессом, сопровождающим основной процесс.

Формат произведения (и природная скромность) не позволяют мне описать всю перманентную множественность вариантов как основного, так и вспомогательного процессов. Расскажу только, что “травить” ему приходилось в тамбурах электричек; на станциях метрополитена; в салоне автобусов; на пленэре; днём; вечером; ночью.
Главное искусство в этом занятии состоит в том, чтобы сильно не испачкать одежду себе и окружающим гражданам.

Он помнит, как однажды “штормило” утром, после выпитой глубоким вечером на двоих (с внезапно приехавшим в город знакомым) бутылки ёмкостью 0,8 литра водки “Пшеничная”. Он проснулся с трудом. Голова гудела. Имел быть классический “сушняк”. Сдуру он выпил холодного (из холодильника) кефира. Этот кефир он ещё долго вспоминал… Как на грех, накануне он обещался сослуживцу помочь в перевозке вещей с одной квартиры в другую.

Ехать надо было в район “Бауманской”. До метро тогда надо было добираться через полгорода. Он ехал в троллейбусе по шоссе. Не многие мужчины знают, как чувствуют себя беременные женщины. Он узнал. Его мутило от малейшего запаха в воздухе. Его мутило во время набора скорости троллейбусом. Его мутило при торможении. Его мутило от солнечного света. Он выходил на каждой остановке, чтобы птичьим скоком добежать до ближайшего дерева или столба, а этот выпитый им кефир всё не заканчивался… По счастью перевозка задержалась, и он немного пришёл в себя, сидя на лавке во дворе дома. Это было что-то с чем-то…

Через несколько десятков лет он в похожем состоянии возвращался из далёкого загорода. Электричка, автобус, ещё раз автобус. Была ночь, а потому его маневры на остановках общественного транспорта не так обращали на себя внимание стороннего наблюдателя. На нём была одежда, которую он обычно одевал в гости, а потому краем не угасшего сознания он старался быть аккуратным. На следующее утро он обнаружил, что всё более-менее, за исключением обшлагов брюк и ботинок.
Но вот что его всерьёз озадачило… Несмотря на многолетний опыт хождения по тропам опьянения, он не мог вспомнить, как он проехал (прошёл?) довольно значительный отрезок своего пути. То есть – тут помню, а вот тут – уже не помню.
Но ведь как-то он добрался до своего дома? Дуракам счастье.

Один раз, уже в расцвете лет, оказался он в компании совершенно взрослых, основательно пьющих мужиков. И ведь не мальчик же уже был, а вот - на тебе! И на старуху, говорят, бывает проруха. В общем, сидели за столом, пили. И вот? они стопку и он стопку. Они стопку и он стопку. И вроде он не хуже их.  Даже речь у него, вроде, ещё есть. Рваная, такая, отрывистая, но есть. И тут, вдруг они переходят с водки на самогон. Он за ними. Правда начал пропускать – пил через раз, если получалось по обстановке. И чувствует он, что мир вокруг начинает меркнуть. Но он, вроде как бы, всё ещё прямосидящий примат.
 
И тут, внимание, откуда-то появляется бутылка кубинского рома! И ему наливают в рюмку этот ром. Чокаются, выпивает он содержимое рюмки, и чувствует, что начинает трезветь. Произошло это от того, что ром имел крепость выше чем у водки, и, вероятно, у самогонки. Ощущение трезвости длилось недолго. Может быть минуту. А потом он резко “окосел”. Причём до такого состояния, что вылез из-за стола и завалился в соседней комнате на диван. Было это роковой ошибкой.
Если бы его не растолкали через час-полтора, потому что надо было уезжать, он бы, наверное, просто не проснулся. Называется это - остановка сердца.

По этой причине к Великому Маниту уходили многие. Алкоголь действует на людей по-разному, но последствия всегда одинаковые, если вовремя не прекратить пить.

Впрочем, расскажу пару ситуаций и, как бы, от первого лица. Так будет проще излагать. А то всё – он, да он! Не есть ли это проявление Белой Логики?

Однажды к нам в бюро пришёл работать новый архитектор. Молодой, огромный, добродушный, кудрявый, русоволосый, внешне похожий на оцивилизованного викинга-скандинава, или на тот ментальный образ, который возникает при взгляде на людей подобного телосложения и внешности. Звали его Лёва. Он полностью очаровал женщин и девушек, и приобрёл симпатии мужской части нашей творческой артели своим жизнелюбием и добрым нравом.

Очарование, однако, продлилось не долго. А именно, до первого фуршета с водкой и вином в коллективе по какому-то поводу. Бытует мнение, что чем больше у человека живая масса тела, тем он более устойчив к опьянению. Всё это враньё, потому что Лёва “окосел” со смешной дозы спиртного, не способной поколебать к взаимности даже девушку-институтку. После этого, Лёва начал чудить за столом. Короче говоря, вёл он себя не адекватно. Так на него действовал алкоголь. Он превратил его в полного придурка, низвёл на животный уровень. В таком состоянии пациенты засыпают, лёжа лицом в закусках на собственной тарелке. В таком состоянии они затевают драки с соседями по столу. В таком состоянии они приглашают на тур спортивного рок-н-ролла супругу генерального директора. В таком состоянии они рассказывают главному бухгалтеру всё, что они о нём думают. В таком состоянии они купаются в фонтане, буде таковой найдётся поблизости.

На следующий день Лёва по телефону у шефа взял отгул. А ещё через день Лёва, всё такой же улыбчиво-обаятельный и общительный, как щенок сенбернара после кормёжки, появился на работе. Но никто уже его в таком качестве не воспринимал.

История с Лёвой повторялась снова и снова, несмотря на то что Шеф его предупреждал регулярно. В последний раз нам, мне и ещё одному сотруднику, пришлось по распоряжению Шефа доставлять Лёву домой. Поехали на машине на старую окраину города.

Лёва жил в панельной пятиэтажке, один в двухкомнатной квартире. Мама несчастного находилась на постоянном лечении в спецбольнице. Квартира эта была похожа на опустевшую раковину, после того как из неё куда-то подевался моллюск. То есть, там ещё оставалась мебель, кое-какая кухонная утварь, минимум постельного белья.
Всё остальное было продано и пропито. От прежнего времени, когда ещё всё было хорошо, осталась прикреплённая к стене инсталляция – причудливое переплетение очищенных от коры и покрытых лаком веток, издали похожие на тонкие, прихотливо изогнутые щупальца. В пустой квартире, имеющий нежилой вид, эти ветки производили гнетущее впечатление.

И вот что характерно, Белая Логика заставляла Лёву до самого дня увольнения (естественно, по собственному желанию) говорить всем окружающим, что со следующей получки он обязательно купит себе компьютер, программное обеспечение и начнёт работать в АвтоКаде.

Может быть, может быть… Хотя, это вряд ли. К сожалению, финал в подобных случаях всегда один.

К сожалению, мне лично пришлось наблюдать ужасную судьбу одного молодого человека. Закончив среднюю школу, он был призван на срочную службу в армию.
После армии он устроился на работу и постепенно втянулся в питьё алкоголя, начав, как водится, с, якобы, безобидного пива.

Есть такая жестокая поговорка: -Если выпивка мешает работе – бросай работу! Не сразу, но со временем так и получилось. А потом всё пошло по Белой Логике…
Чтобы покупать алкоголь - нужны деньги. Но работать уже не хочется, да и не можется. Но пить хочется, а потому – продаём всё, что можно.
Причём, происходит полная смена жизненных приоритетов и полная деградация личности. Пропивается даже пенсия матери.

Несчастный парень превратился в несчастного мужика. Он опустился, внешне стал походить на немощного старика. Несколько раз близкие люди вытаскивали его с того света. Причём выяснилось, что ТАКИХ больных в больницу никто не хочет брать, несмотря на клятву Гиппократа и всяческие ведомственные инструкции.

Да, это больные люди. Но болезнь их называется не алкогольная зависимость, а жажда к смерти, жажда к разрушению собственной личности.

Без страшных подробностей. Этот человек уже умер. В возрасте сорока с небольшим лет. Умер ровно через семь дней после смерти своей родной мамы, которая долго и тяжело болела. На пригородном погосте они лежат рядом. А ведь могли бы ещё жить.
Оба жить…

Или, вот... У подъезда соседнего дома был клуб "синюков". С раннего утра до позднего вечера, в будние дни и в праздники, в любое время года и в любую погоду на лавочках собирался пьющий люд.

Удивительно, откуда брались деньги на водку и вино? Почему они не работали?

Существовала догадка, что основателями клуба и почётными его членами были бывшие ликвидаторы. Совершив, осознанно или не осознанно свой подвиг, получив от государства причитающиеся квартиры и пенсии, они остались один на один с горбачёвской перестройкой, и...

И... Было их, вместе с присоединившимися, человек пятнадцать. Были там и женщины. Были там и браки. Это, когда пропив свою квартиру, вступаешь в брак с той (или с тем) у кого ещё она осталась, что бы сдать одну комнату внаём, и на вырученные деньги продолжать пить вдвоём. Все стадии их погружения на дно отслеживались теми, кто мимо с утра шёл на работу, а вечером с неё возвращался.

На лавочках и вокруг было всегда весело и шумно. Пили, обнимались, пили, дрались, обнимались, пили. Некоторых сносил инсульт. Те, кто выживал после инсульта, передвигались с тросточками куриным шагом. Те, кто переломал ноги, прыгал у лавок на костылях.

А потом они умирали. Сейчас умерли почти все. Осталось человека два, не больше.
Теперь на лавочках и вокруг тихо. Кто вспомнит об этих пропитых жизнях и судьбах? Да и не интересно никому.

Однажды, в проклятые времена Меченого и его заединьщиков, пришлось мне оказаться в командировке в Городе-на-Заре. В связи с, так называемым, “сухим” законом, продажа спиртных напитков была ограничена. Спиртное начинали продавать часов с шести-семи вечера. Для того, чтобы его купить часа в четыре дня у магазина собиралось несколько тысяч человек.

Порядок был таков. Эти люди становились по одному в длинную очередь. В четыре часа вдоль очереди проходил специальный человек, который выдавал каждому десятому, из стоящих в очереди, жетон с порядковым номером. Задача каждого состояла в том, чтобы запомнить в лицо своего “десятника”, номер жетона и, по возможности лица людей своей десятки. Потом все расходились, чтобы собраться в шесть часов.

Оговорюсь, что происходило это действо в рабочее время. В шесть часов люди собирались и сбивались в свои десятки так плотно, чтобы никто не мог пролезть со стороны без очереди. У закрытой двери в магазин появлялись фигуры милиционеров.
Потом двери открывались.

Вы видели в кино старый фильм “Октябрь”? Тот его фрагмент, где происходит штурм Зимнего дворца? В фильме показано очень похоже на то что было у нас, но не хватило режиссёру мастерства, да и массовка у него была малочисленная и вялая.

Штурм винного магазина – вот это зрелище и размах! Впервые я увидел собственными глазами, как сизари-алкоголики ползли на животах по головам людей к дверям магазина, зажав в кулаке деньги, а, потом, головой вниз, ввинчивались в толпу и исчезали за заветной дверью.

Мы отстояли очередь, и пережили штурм магазина. Полная фигня заключалась в том, что в магазин не завезли водку, а привезли какое-то сладкое вино!!! Давали его, правда, по две бутылки в руки… Но, всё равно, обидно нам было не по-детски. За что страдали, Михаил Сергеевич? 
 
Как-то раз я шёл вместе с одним товарищем от станции электрички к дому. Были мы с ним пьяны сильно, и как-то отчаянно, в дупель, как говорят профессиональные охотники. Причём я был посвежее, чем товарищ. Путь наш почему-то вдруг пролёг через стройку. На стройке было очень много железобетона в блоках и, торчащей вертикально вверх, периодической арматуры. А на моего приятеля вдруг напало земное тяготение.

Начал мой товарищ падать на землю, буквально через шаг. Причём, падал он от всей души, с размаху, со всего роста. Упадёт, быстро поднимется, и так же быстро падает обратно на землю. Я просто обмер сквозь собственное опьянение. Потому что по всем законам вероятности мой приятель должен был упасть лицом, грудью, или животом, на эту торчащую арматуру. А мне был наряд на работы – снимать его с этой арматуры.

Так вот, можете себе представить, дамы и господа из прекрасного Далёко! Ни одной царапины у моего друга на следующий день не было. Да что там царапины! Ни ссадины, ни синяка! Дуракам счастье!

А вот ещё случай, имевший место быть со мной в далёком городе, где мне должно было оказаться в служебной командировке. Расскажу коротко, без деталей. Так сказать – сухой остаток, как говорим мы, практикующие органические химики…

Мой, алкогольно озабоченный сосед по номеру, в несколько заходов так напился на стороне, что обгадил свою постель, но на этом не остановился, а решил освежиться. Его манёвры длились всю ночь. Наутро мне нужно было ехать на объект, работать, а я, буквально, пас его.

Этот тип рано утром должен был успеть сесть на рейсовую “Комету”, чтобы отплыть вниз по течению реки в Николаевск, к своей молодой красавице-жене и маленькому сыну. Подробности его биографии привожу с его же слов. Но этот идиот, решил освежиться среди ночи.

Для чего он встал со своей кровати, подошёл к окну, открыл его и взобрался на подоконник. Я буквально вылетел из койки, когда увидел, что он перебросил ноги наружу и ёрзает своей задницей по оцинкованному сливу снаружи. Вы поймёте моё состояние: далёкий город, служебная командировка, двухместный номер на седьмом этаже гостиницы, и сосед по номеру, выпавший без свидетелей из окна. Я успел его втащить внутрь, до того, как он отправился в Последний Полет.

Мне глубоко безразлично, доплыл ли он тогда до Николаевска. Главное, чтобы без меня.

Я мог бы рассказать ещё много абсолютно не придуманных историй, связанных с потреблением алкоголя; историй, с ожидаемо неожиданным результатом; историй ужасно смешных, если бы они не были на самом деле ужасными и историй просто ужасных, но… Белая Логика подсказывает мне, что во всём должна соблюдаться мера.
 
Лишь пара ещё слов о том, где мы только не пили эту гадость. Пили в подворотнях, и под мостом, и в сквере на лавочке, и вполне даже прилично, по-тихому, в кафе-забегаловке. Пили то, что странно было пить не разбавляя вообще - бальзам "Абу-Симбел".

Вот помню, почему-то пили рижский мятный ликёр прямо из горла под мостом. Давно уж нет того ликёра, да и ТОЙ уже Риги нет. Нет даже нас под тем мостом.

Иных уж нет, а те - далече. А сам мост стоит, там, где стоял. И это вселяет в меня какую-то необоснованную надежду, непонятно на что...

Один мой друг, много десятков лет назад, бросил пить просто “на спор” между приятелями. И он жив.

Многие мои знакомые, опередив все мыслимые сроки, в попытке выпить всё спиртное, давно ушли на берега Стикса. Ушли туда, где среди бледных асфоделий бродят души их собутыльников.

Я тоже бросил пить алкоголь. И не потому, что захотел бросить, а потому что больше не могу пить.

И кто знает, как близок тот момент, когда приходит пора платить Харону-лодочнику за перевоз?