Записки полуночника Пролог, Глава 1-4

Пролог

 Мужчина, преспокойно бродящий среди трупов, уже вызывает опасения. Хотя, может дело в широком тесаке, висящем на прочном кожаном ремне за плечами незнакомца? Или портил впечатление мундир солдата королевской армии?
В общем, мужчина казался каким-то ненастоящим, такие персонажи встречаются разве что в листовках пропаганды Складывалось впечатление, что неизвестный солдат не привык доверять выбор своих врагов монарху, которому служит. Движения мужчины были плавными, неторопливыми: не спеша, ступая по залитой кровью траве он обогнул перевернутый набок дилижанс все еще охвачены пламенем и присел у тела, лежащего в отдалении от других.
При ближайшем рассмотрении убитый оказался парнем, лет семнадцати. Собственно в убитом парне, на первый взгляд, не было ничего необычного: сотни таких как он каждый день сбегали из дому (если конечно они его имели), желая славы. Правда уже через пару недель выжившие — несколько десятков,не более — массово дезертировали, прихватив с собой «сувенирные» ружья, способные спасти ситуацию на фронте.
Но этот не из армии. Даже под угрозой быть схваченным карательным отрядом, дезертир не смог бы найти, где сменить сине-красный мундир на плотную куртку и черные штаны.
Мочка левого уха чуть подрезана, значит, попался на краже. Смысла идти воевать с таким знаком не много — ничего путного не доверят, а издевательств можно натерпеться и, не отвлекаясь на спасения своей шкуры. Средний палец не месте — значит не убийца (быть может, не попадался?).
Пришелец присел рядом, убрал прядь волос с лица парня, обнажив дыру в виске, окруженную запекшейся кровью. Вздохнул:
– Ну почему вам так не терпится на встречу с дьяволом? Нельзя было недельку потерпеть?
 Снова вздохнул, закатал рукава мундира, торожно ощупал рану и аккуратно вынул маленький стальной шарик из раны. Более современная пуля прошла бы на вылет, но снаряд для кремневого пистолета на большее был не способен (оно и к лучшему). Отложив в сторону пулю, мужчина приложил обе руки к ране и закрыл глаза, начав быстро шевелить губами. С минуту промучившись, он открыл глаза.
 Ничего.
Выругавшись, пришелец выровнялся, окинул поляну взглядом. Достал потернтый ппортсигар. Закурил. Казалось, солдат никак не может принять какое-то решение.
Затушив окурок о мундир, он выхватил свое грозное оружие из-за спины и почти не глядя, рассек ладонь парня. Темно алые капли (даже, слишком темные) покатились по руке мальчишки и, спадая на стоптанную траву, теряли цвет и впитывались в землю. Лицу парня начал возвращаться румянец кровь постепенно алела, неподвижные ранее веки затрепетали.


1

 О-о-ох — первое, что хотелось сказать, когда я открыл глаза. Если вы не падали с полутораметровой высоты на голый камень — вы не знаете что такое головная боль. Правда, после прошедшей ночи я был рад даже этой боли. Она значила, что я жив, а это уже само по себе чертовски здорово.
Оглянувшись вокруг, новых поводов для радости я не обнаружил. Похоже, Грин все же не устоял и учинил-таки бойню. Ладно, с этим придурком можно поговорить попозже (конечно, если я не найду его здесь).
Встать оказалось гораздо сложнее, чем я думал — мышцы просто отказывались слушаться. Впервые понял, что значит бродить на ватных ногах.
 Выровнявшись, первым делом проверил пистолет. Старенький кремневый пистоль, способный в умелых руках стать проводником к богатству ( так описал его Барни, когда я согласился на него работать). Вот уже года два думаю: то ли Барни трепло, то ли руки у меня не совсем умелые? Палаш проверять не требуется — четыре пуда стали на поясе сами дают о себе знать.
 Да уж, побоище и впрямь впечатляющее было! Они даже лошадь прикончить умудрились (всадник с шеей а-ля сова лежал в паре метров слева).
 Первым делом стоит обшарить карманы. Мародерство я не поощряю, но до дома путь неблизкий, а моя новая походка не прибавила желания идти до города пешком.  Вооружившись здравым смыслом (успешно объясняющим совести, кто здесь главный) и охотничьим ножом я принялся искать «универсальный смысл жизни».
 Ничего.
 Ничего.
 Так, вот этого я, пожалуй, пропущу – уж слишком тяжело определить, где голова.
 Ничего.
 Бинго!
Охранник дилижанса, сжимающий в последнем объятии винтовку, оказался  не так прост. Во внутреннем кармашке сюртука нашлись две аккуратно сложенные десяточки. Видать заначку на черный день в походе сделал. Ну, ему они уж точно не помогут. Хорошо бы прихватить его ружьишко, но с таким грузом можно дойти до первого же патруля, а там прямым ходом на плаху.
 Ладно уж обойдемся тем, что есть.

 Город. Что возникает перед вашими глазами, когда вы слышите эти пять букв? Лично я с самого детства при звуке это слова представляю мощеные улицы с миниатюрными канавками для сточной воды по бокам, лабиринты тесных улочек, без четкого плана пересекающие широкие проспекты и площади. Каменные дома, низко нависающие над прохожими, грозя сомкнуться и навсегда скрыть голубое небо. Темные массивы фабрик, стоящих на холме. Десятки труб, гордо вздымающихся в небо. Клубы пара и смога, клубящиеся над оживленными улочками. Деревянные  прилавки и горластые лавочники, нахваливающие свой товар на все лады....
 В общем, я представляю Бирменхельм. Точнее, его бедную часть.
 Может показаться, что я люблю этот город, но это далеко не так. Есть некое очарование, смешанное с ностальгией в этом городе. Но больше ничего. Хотя, если убрать отсюда уродов, вроде моего отчима жизнь тут определенно станет лучше.
 Кстати о Крисе, он наверняка не обрадуется, когда я приду домой (он вообще не очень счастлив, когда я нахожусь в его поле зрения).
 К черту отчима, лучше сразу отправиться к Рафу. Я как раз задолжал ему немного.

 - Стоять именем короля! — мужчина, средних лет, скрывающий лысину под фуражкой, а желтые зубы под покровом густых усов даже не подозревал, как близко он был от смерти. Не стоит пугать человека на взводе.
 Помимо Усача, ко мне навстречу вышли здоровенный детина, метра два ростом и сухой старичок со взглядом пожженного жизнью каннибала. Достаточно колоритная компания быстро поравнялась со мной, и вперед вышел Усач.
 - Имеете ли вы при себе холодное оружие? — ну что за дурацкий вопрос?! Едва сдержав вздох раздражения, я кивнул на обтянутую кожей рукоять, которая выглядывает из-за края куртки.
- Обнажите оружие! — потребовал старичок писклявым голосом.
 Я не торопясь, вытащил палаш и повернул его параллельно земле. Не понравилась мне улыбка, мелькнувшая на морщинистом лице старика.
 - Согласно закону, гражданским лицам разрешено носить при себе холодно оружие, при условии, что его длина не превышает четырех футов. В вашем клинке все пять футов.
 Ха! Он будет мне говорить о законах! Я не услышал ни одного из их имен, хотя согласно закону они должны представиться. Ладно, как говорил старик Дориан — для сильного твоя виновность не более чем оправдание.
 - Если вы внимательно читали закон, – начал я с некоторой ноткой раздражения — то знаете, что под него проходит только стальное оружие. Во второй поправке, идет речь об оружии, в сплаве которого присутствует бронза. Она делает клинок менее прочным и легче подающимся деформации, что вынуждает, разрешить носить подобное оружие на треть длиннее – все это я отчеканил на одном дыхании.
 Разумеется, даже намека на бронзу в мече не было, но определить этот факт на глаз навряд ли сможет даже самый опытный кузнец. Закон и его поправки (12 штук, одна глупее другой) заставил выучить меня Раф, что уже не раз спасало меня в таких ситуациях. Старичка, похоже, тронула моя осведомленность в законах, но он скрепя сердце продолжил поиск причин упрятать наглеца за решетку.
 - Имеете при себе огнестрельное оружие — иногда мне кажется, что они способны чуять запах пороха двухнедельной давности или смотреть сквозь одежду (первый вариант звучит более привлекательно). Отодвинул правый край куртки, я обнажил рукоять своего грозного оружия.
 Глаза патрульного вспыхнули не хуже сороки, увидевшей блестяшку.
 — Разрешение есть? — в голосе его была такая надежда, что если бы не угроза просидеть ближайший год в землянке, снабженной решетками (которую тут ласково именовали тюрьмой) я бы не стал рушить столь искреннюю радость.
Но делать нечего, достал из кармана потертый бронзовый диск, протянул стражу закона. Старичок недоверчиво повертел диск в руках, поскреб печать мэрии и не скрывая своего разочарования протянул печать обратно.
Понятное дело, печать липовая (точней латунная, покрытая тонким слоем бронзы — еще один подарочек от Барни). И я с облегчением спрятал потертое разрешение в карман. Приготовился было уйти,но писк старика застал меня врасплох:
– Молодой человек, не могли бы вы снять шляпу?
 А старика я крепко задел, раз начал таки соображать!
 Я медленно поднял руку к шляпе, купленной всего два дня назад в ближайшей деревне, одновременно обдумывая пути отступления. Как назло, северную часть города я знал плохо — район среднего достатка, явно построенный по заранее намеченному плану, не предлагал много возможностей для мальчишки подзаработать. А идея бежать по прямой от вооруженных патрульных граничила с безумием. Можно пристрелить бугая, а двоих попросту прирезать, но Усач, уже смекнул, что не плохо бы взять меня на прицел.
 Значит, выбора нет — придется снять шляпу. Увидев мое ухо, меня тут же скрутят и тут же отправят в суд, за подделку документов. «Ворью доверия нет!» - явно сказал тот, кому в жизни голодать не приходилось, но его услышал.
 - Держи вора!!! – внезапный крик торговца каким-то барахлом, отвлек стражей улиц от моей персоны, чем я не преминул воспользоваться, юркнув в проем между ближайшими домами.
 Крики раздались, когда я был на соседней улице. За ними выстрелы.
 Не к добру.


2
 Теплый летний вечер, как правило, подразумевает собой какую-то авантюру. Этот день не стал для меня исключением из правил. Идя, под стеной, я еле разбирал дорогу здоровым глазом. Отчим снова напился и устроил бучу. Каил — сволочь такая — стрелой вылетел из дома как раз, когда я возвращался, и даже не удосужился предупредить, что его чокнутый папаша снова чертей ловит. Есть хотелось жутко — деньги, которые я принес домой, уже наверняка перекочевали к Жану — самогонщику, успешно сбывающим свое пойло Крису. 
 Тут как назло попался киоск пекаря. Попросить?
 Нет. Я бы в жизни не отдал ни эра, заработанного на стройке, как бы жалобно не плакал попрошайка. С чего пекарю, примерять на себя широту души? Скорей всего, просто поколотит.
 Значит, достану сам.
 Несколько секунд и я у прилавка. От сладкого запаха выпечки сводит желудок, терпеть нет сил. Продавец скользнул взглядом по грязному парнишке, давящимся слюной у прилавка и снова принялся выкладывать свежий хлеб на прилавок.
Одно движение и я уже несусь к ближайшему повороту, сжимая в руке румяную буханку.
 Точней я думал, что несусь.
В следующее мгновение меня круто развернуло по дуге и я оказался лицом к лицу с угрюмым пекарем.
-  Если бы мне платили по картну, за каждого такого воришку, я бы уже давно торговал в «Верхнем городе» - Ощутимая оплеуха выбила меня из реальности, и покая пытался прийти в себя, заветный кусок хлеба вернулся на родину — Пшел вон отсюда! Еще раз увижу — домой понесут!
 Я, уже отползал от прилавка, радуясь, что этим все обошлось, когда сильная рука в черной кожаной перчатке больно вцепилось мне в плечо.
 По лицу пекаря я понял, что сегодня точно не мой день. Сильным рывком меня поднял на ноги и развернул лицом к себе угрюмый патрульный.
 - Оставьте его, у меня нет к нему претензий — послышался сзади озабоченный голос пекаря.
 - С вами мы поговорим позже - ледяным голосом отчеканил патрульный — для начала нам стоит наказать воришку.
 - Черт побери, я же сказал, что не хочу подвергать парня наказанию. В конце концов, он не смог ничего украсть!
 - Безнаказанность, рождает своеволие – напыщенно отчеканил гвардеец – Если мы не хотим подобных случаев в будущем, даже попытка кражи должна быть наказуема.
 - Идиот! — не выдержал торговец — это же ребенок, ты посмотри на него — он уже и так получил больше, чем заслуживает!
-  Еще одно слово, и вы следующий — все так же невозмутимо отрезал патрульный.
 Пекарь умолк (оно и понятно — своя шкура ближе к телу). Тем временем гвардеец придавил меня стене, еще одна пара рук крепко сжала мои запястья за спиной. Краем глаза я увидел, как стражник сунул в стоящую поблизости жаровню боевой кортик.
- Это, что бы ты не сдох, раньше времени — пояснил он, поймав мой взгляд. Целую вечность, я стоял у той стены, глядя как краснеет сталь, надеясь, что время наказания не наступит.. Наконец, хозяин кортика, оказался удовлетворен оружием и, вытащив его жаровни, направился ко мне.


 Камень. Брусчатка. Дикий гвалт вокруг. Я на базаре?
 Голые стены. Темные фонари. Жужжание стрекоз. Нет, я не на базаре.
 Я двигаюсь, но не сам.  Кто-то меня тащит.
Тащит куда? Попытался вырваться, едва не упал. Услышал мальчишеский голос:
 - Очнулся? Отлично. Только брыкаться перестать, если до больницы дотянуть хочешь. Я тебя через силу вести не собираюсь!
 С некоторым усилием повернул голову и заставил затуманенный болью взгляд сфокусироваться. Передо мной всплыло блестящие от пота лицо светловолосого парня выглядевшего чуть старше меня. Я заставил себя оглядеться по сторонам — район не тот, в котором прилавок пекаря был. Видать, давно меня парень на себе тащит.
 - Куда мы? - голос сиплый, похоже, сорвал. Во рту сухо как в пустыне.
 - Ко мне домой. Рану надо промыть и перевязать, иначе сляжешь через пару дней. Ты не мог бы мне немного помочь? Тут немного идти осталось, начни сам передвигать ногами, пожалуйста — он облегченно вздохнул, когда я начал шагать самостоятельно, посмотрел на парнишку, которого на свой спине протащил через весь город и улыбнулся — Меня Рафаэль зовут.
 Не ответить было бы свинством.
-  Очень приятно, Рафаэль.


 Тучи надвигаются на город, наверно сегодня будет дождь. Вот уже солнце скрылось за тяжелым серым массивом облаков, погрузив итак не слишком светлые улочки в непроницаемый мрак.
 Я стоял перед \ домом, некогда обложенным кирпичом поверх  деревянных стен. Щербатая крыша все так же стояла волнами, стертые ступеньки на крыльце, цветы на окнах и фонарь над входной дверью. Именно таким я увидел этот дом семь лет назад, приведенный Рафом. Помнится, меня, привыкшего считать слово «семья» простой условностью, до глубины души поразила дружность семьи Гринан.
Отец Рафа протер мое ухо дезинфицирующей мазью, после чего накрепко перевязал. Этот мужчина даже не возмутился, что сын привел домой вора-бродягу, которым я, в принципе, и был. Миссис Гринан уговорила меня остаться на ночь и накормила капустным супом и отправила спать в комнату для пациентов.
 С раннего утра дом ожил: сестры Рафаэля бегали туда-сюда, убирая и снова разбрасывая баночки с препаратами, носили чистые полотенца, убирали дом. Мне казалось, что я попал совершенно в другой мир, в котором нет места жадности, злобе и корысти.
 Сейчас я стоял перед этим домом и чувствовал что что-то не так. Дверь, обычно  стоявшая открытой до первых морозов, была заперта, ставни — задвинуты. В душе начал расти слизкий комок неприятных предчувствий. Неужели беда все же смогла пробиться в этот дом?!
 Пересилив нервы, заставил себя постучать.
 Тишина.
 Постучал еще, на этот раз сильнее.
 Нет ответа.
 Стучу в последний раз, если не откроет — вышибу дверь.
 Применения силы не потребовалось — с другой стороны проскрежетал замок и в приоткрытую деверь выглянуло осунувшееся лицо моего друга. Увидев меня, он приоткрыл дверь шире, пуская внутрь. Лицо его побледнело, от чего спутанные светлые волосы казались почти белыми, что вместе с когда-то карими, а сейчас красными глазами, делали его похожим на альбиноса.
-  Что случилось? — самый бестолковый вопрос, который я мог задать. Но другого выбора у меня не было. Он молчал, давая время мне осознать все самому — Отец?
 Никогда так не хотел ошибиться, но ставший каким-то чужим Рафаэль, угрюмо кивнул, подтверждая мою догадку.
-  Но как? У него же была еще неделя — я продолжал вытягивать информацию, следуя за другом в кухню.
- Новый королевский указ — голос Рафа был совершенно неузнаваем — из-за того, что все тюрьмы переполнены, приказано заключенных казнить в течении трех дней.
 - Расстрел? — угрюмо осведомился я.
 Кивок
 - Вот на это пуль им не жаль — процедил я. Помолчал — Слушай, прости меня. Это я виноват...
 - Заткнись, Эд.
 - Нет, правда, если бы не эти две книги... Если хочешь, можешь мне врезать.
 - Могу — согласился он — и хочу. Но что это изменит? — он замолчал, и снова начал говорить, будто выплескивая всю горечь наружу — Я ведь тоже виноват. Будь моя воля, я бы врезал тебе еще тогда, когда ты притащил ко мне запрещенные книги. Что может случится хорошего, если два одинаково виновных сцепятся друг с другом, как дикие собаки?
 Плохо, очень плохо. Я видел Рафа в трауре, но таким — никогда.
– Ты... ты пил?
 - Нет. Я всю ночь работал с пациентами. Оставшимися пациентами.
 - Много ушло?
 - Треть. Оставшиеся доверяют мне так же как доверяют... доверяли папе.
 Я наконец решился:
 - Когда это произошло?
 - Вчера утром.
 Опоздал. Всего на сутки. Повисла тишина. Раф встал, подошел к чайнику, заварил кофе на двоих, нарезал хлеба и чуть кисловатого сыра. Если честно, то меня пугает, когда родственники людей, в чьей смерти я виноват, ходят с ножом всего в нескольких метрах от меня. Но в Рафе я уверен.
 В бывшем Рафе.
– Знаешь, —  он неуверенно прервал молчание — я решил податься в армию.
 Вот этого я не ожидал.
– Что?!
 - Сейчас на фронте не хватает медиков. Правительство предлагает высокую зарплату и выдачи продовольствия семьям служащих.
 - Но тебя же пристрелить могут в любой момент! Ты хочешь добровольно отправиться в мясорубку?
 - У меня нет выбора. Если не пойду сейчас за деньги, то через пару месяцев, когда ситуация совсем накалиться, пойду под прицелом. К тому же скоро зима, а проблемы с продовольствием начались уже сейчас. Возможно, будет голод.
 - А как же ваша лечебница?
 Раф нахмурился еще сильнее — похоже, уже не раз обдумывал, что будет с его бывшими пациентами.
-  Лечебница и в лучшие времена едва сводила концы с концами. Если я буду работать один, то через пару месяцев нас просто выкинет на улицу город.
 - Кто будет смотреть за матерью?
 - Рита, она должна скоро вернуться из Верна.
 - Ты уверен, что хочешь этого?
 - Нет. Но это единственный верный путь.
- Ты же понимаешь, что попав в плен, можешь считать себя покойником? Не будешь лечить врагов — расстреляют, будешь — расстреляют, но только уже свои. За измену.
 Несмотря на не слишком радостные перспективы, Рафаэль повеселел:
 - Ты всегда умеешь поддержать.
 Я отхлебнул кофе и через силу заставил проглотить. Раф — медик, с золотыми руками, но попробовав его стряпню, даже к бутербродам начинаешь относиться с опаской. Я решил не рисковать.
 - Мне пора.
 - Куда-то спешишь?
– Надо зайти домой, потом пойду навестить Викторию.
– Ну, тогда прощай — он уставился в свою кружку — Приходи проводить меня на
 службу.
– Приду — пообещал я и уже хотел идти, когда вспомнил, зачем собственно
приходил — достал из кармана семнадцать эр оставшихся после недолгого путешествия. Положил на стол.
  Что бы я сейчас не сказал, оно прозвучало бы лицемерно. Единственный способ — просто промолчать.



3               
 Гейб Вилоу не верил, что это происходит именно с ним.  Он, отважный бандит, сейчас убегает от сопливого мальчишки, вооруженного саблей, едва не больше чем он сам. При всем этом, единственное огнестрельное оружие — едва тронутый ржавчиной револьвер — был только у него. Вот только каждый раз, когда Гейб встречался с взглядом этих холодных как лед зеленых глаз, ему становилось не по себе и руки, держащие оружие начинали дрожать. В этом взгляде явно читалось намерение убить. Убить любой ценой.
 Гейб вбежал в какой-то заброшенный дом и из последних сил взобрался наверх по деревянной лестнице. Все время он слышал шаги преследователя, которые уверенно догоняли мужчину. Задыхаясь, он добрался до крайней стены и обернулся.  Второй этаж представлял собой огромную комнату, загроможденную разным хламом.
Краем глаза он заметил край зеленой куртки за кипой столовой мебели и сразу же выстрелил. Посыпались ошметки дерева, поднялась пыль. Бандит повернул барабан и комод из тонкого дерева избавился от стекла, приобрел еще одну дыру в задней стенке.
 Едва мужчина успел перезарядить револьвер, лохматая голова мелькнула совсем близко – просто за кроватью с выгоревшим балдахином. Выстрел был ошибкой: пыль, скопившаяся на ткани, мигом взлетела в воздух, образовав настоящие облако, в котором без труда можно было спрятать слона, не то, что мальчишку. К счастью, тот тоже бы недостаточно осторожен и Гейб, не медля, выстрелил в сторону зазвеневшего справа стекла. Секундой позже, рука мужчины, державшая пистолет, полетела вверх, а сам он, получив удар ногой в живот, — назад.
 Парнишка обманул его — пока Гейб палил в сторону звенящего стекла, пацан успел подобраться вплотную и выбить оружие из рук владельца.
 Гейб стоял, вжавшись в деревянную стену, и смотрел на ребенка минимум вдвое младше, чем он. Теперь все козыри у него. С клинком против безоружного Гейба, он уже победил.
 - Кто ты такой, черт тебя задери?! — язык не слушался, в горле пересохло, но Виллоу заставил говорить себя внятно. Сейчас,, ради спасения своей жизни он готов был хоть плясать — Может, хочешь денег?! — он вытянул из кармана несколько мятых купюр и протянул вперед— это немного, но больше я дать не могу. Даже если ты меня убьешь, больше ты не получишь!
 - Так легко отдаешь деньги, ради которых ты убил человека. И ради чего, ради своей вонючей шкуры?! — голос его был неровный, парень явно запыхался, но злость, пропитывающая всю фразу, заставила Гейба плотнее вжаться в стену— Эти деньги уже в крови. Не думаю, что твоя жизнь стоит и трети этой суммы.
 В другое время, в другом месте Гейб Вилоу просто бы расхохотался, услышав эту браваду, но сейчас ему было не до смеха. Если ничего не придумать, то этот сопляк прирежет его прямо тут. И он придумал.
 Мальчишка не ожидал, что одуревший от страха бандит, кинется на него с голыми руками – это видно было по его лицу, но этот день для мистера Виллоу известного как Крот был явно неудачным. Находясь всего в паре шагов от обидчика, он запутался в складках штор, валяющихся на полу, и попросту упал.
 Сзади была стена, из плотного дерева, способная не пропускать холод в зимнюю пору, и жару в летнюю. В свои лучшие времена эта стена могла выдержать вес десятка Гейбов, но время и паразиты сделали свое дело и мистер Вилоу с сухим треском проломил древесину, вылетев на улицу. Уже в полете, бандит увидел, летящую следом правую кисть, которой он хотел схватить преследователя за горло.  Всё-таки, парнишка успел среагировать и вскинуть саблю.
 Мысли о мести Гейба Виллоу, известного в бандитских кругах, как Крота из-за своей неимоверной слепоты, в плане оценки результатов своих будущих действий, прервал сильный удар о каменные стенки колодца.
 За всем этим через пролом наблюдал мальчишка, сжимающий окровавленный палаш и в смятении думал, что делать дальше.

 Промышленный район.
 Небольшие четырехэтажные домики лет тридцать назад заполнили пустырь, образовавшийся после осушения болота. Бывший пустырь власти разделили пятью улицами и дали ласковое название Топь.
 Тридцать лет обитания рядом с фабрикой не пошли домам на пользу: обвалившаяся штукатурка , тонкая как бумага черепица, которая не может сдержать даже порывы ветра, не говоря уже про дождь. Некоторые дома, не выдержав тягот старости, просто рухнули, другие предпочли переехать на новое место, не заботясь о последствиях (именно так исчезла одна из улиц).
 Мой дом отличается от остальных наличием маленького сада на месте выкорчеванной брусчатки (спасибо добросовестным строителям). Ну и небольшой оригинальности домику с серой черепицей предавал соседний, который, забыв обо всех нормах приличия и наличии фундамента сполз на наш.
 Удивительно, но такой диковинный симбиоз недвижимости оказался весьма интересным и жизнеспособным: предприимчивые граждане уже успели преобразовать недорогое жилье в мануфактуру по производству «чего-то-там».  Стоит так же заметить, что производство этого «чего-то-там» было на редкость шумным и долгим. Власти ничего не делали, а жильцам предать гиене огненной затейников производства и его участников не давали небольшие премии жителям обоих домов (точный размер премии не знаю, поскольку ее всегда отдавали отчиму, а то, что попало к отчиму в руки, благополучно оседало в карманах самогонщиков).
 Проходя мимо садика, я обратил внимание на пару новых кустиков. Раньше этим куском не самой чистой, но все же земли занималась мама. Когда ее не стало, эта страсть передалась моему сводному брату Кайлу. До сих пор не могу поверить, что он, с его отвратительным характером способен ухаживать за чем-то живым. И, судя по наливающимся румянцем помидорам, выходит это у него не столь плохо.
 Толстая деревянная дверь, оббитая с двух сторон металлом. Шесть пролетов стоптанных ступенек в компании крыс и пауков. Черная дверь из дешевого превратилась в условность еще лет пять назад. Насквозь проржавевший замок не остановит даже самого ленивого вора, как впрочем, не остановит его и в хлам пьяный отчим, валяющийся на диване (если честно, то, даже обладая ключом, думаешь что проще вышибить дверь, чем заставить работать остатки расшатанных пружин).
 Приоткрыв входную дверь, я прошел в темный коридор, лишенный всякого освещения ввиду отсутствия окон. Паркет — единственная качественная вещь в этом доме — приветливо заскрипел под ногами. Несмотря на регулярные осадки с потолка, он единственный пока не сдал позиции старости.
 Первая дверь по коридору — комната Криса. Я поддался любопытству и заглянул на секунду: ничего удивительного — как всегда отсыпается. Интересно, где он умудрился достать деньги на этот раз?
 Напротив — кухня, но вряд ли там можно найти хоть что-то съедобное. После смерти мамы, отчим использует ее как склад того, что не смог впихнуть старьевщику. 
 В конце коридора еще две двери: левая ведет в комнату Кайла, правая в мою.  Сначала они, конечно, были одинаковыми и не очень отличались по прочности от входной, но со временем мне пришлось приколотить пару свежих и крепких досок с обеих сторон. Такая дверь, приобретшая ко всему прочему и новый замок, спрятанный от влаги далеко внутри деревянного остова, призвана была защитить мое добро как от воров, так и от моих любимых домочадцев. К тому же у такой двери появилась еще одна интересная особенность — она ужасно бесила Криса. Пару раз он даже пытался выломать ее, пока я не объяснил, что вместе с каждой новой трещиной, в нем будет появляться новая дырка. Способ убеждения не ахти, но атаки моей комнаты прекратились.
 Не успел я подойти поближе, как заподозрил неладное. Подошел, толкнул дверь и не ошибся.
 Кайл, маленький проныра! Он вскрыл мою дверь!
 А ведь именно я научил его пользоваться отмычкой. Надо было догадаться, что этот крысеныш задумал!
 Не зная что и думать, я открыл дверь и сразу же подошел к железному сундуку, стоящему в углу. Проверил и это замок.
 Так и есть, тоже вскрыт отмычкой, причем виртуозно вскрыт! Дрожа от ярости я открыл крышку и проверил внутренности. Пропало только содержимое жестяной банки с деньгами. Ничего особенного, просто две пятерки на черный день. Все остальное на месте, кроме пачки патронов.
 Ладно, с этим разберусь позже. Сначала, надо сходить к Виктории. Маленькая коробочка, полная нуги, спрятанная на дне, к счастью, осталась нетронута. Похоже ни мой малость хромой на осторожность братец ни вездесущие крысы не смогли добраться до нее.
 Оно и к лучшему, не придется идти выбивать храбрость из родственничка прямо сейчас.


4

 Всегда ненавидел дождливые дни.Тяжелая колоннада туч, закрывающая небо готова была вот-вот разразиться потоком тяжелых ноябрьских капель. С самого утра, мелкие капли-разведчики, висели в густом тумане, предупреждая жителей города о дожде.
 Есть люди, любящие дождь: в основном это фермеры, ждущие бесплатного полива, или галантерейщики, с жадностью потирающие руки в ожидании нових клиентов. Но встречаются и изысканные аристократы из Верхнего города, предпочитающие наблюдать за непогодой, сидя в уютной и теплом доме с чашечкой горячительного.
 Для меня с самого детства дождливые дни представляли собой настоящие испытание: прохудившаяся крыша не могла, справится с таким напором гневно неба, и ручьи водыначинали стекать по стенам, собираясь в лужи на полу. В эти лужи прибывала вода и с потолка,которая не желала тратить время и просто капала с прогнивших балок.
 Именно поэтому в подобные дни я, считая, что все равно промокну, направлялся гулять по городу. Желательно как можно раньше, поскольку топь во время дождя оборачивалась пересеченной местностью, способной остановить если не целую армию, то избавиться от нескольких передовых отрядов. Неосторожный прохожий без труда мог угодить в новообразовавшуюся дыру в дороге и увязнуть в липкой глинянойпрослойке, застряв до самого утра (это еслиповезет застрять вверх головой).
Сегодня я намеревался пересидеть у Рафа, но парень тоже не слишком хотел оставаться дома, ввиду наличия на кухне столь нелюбимого им лукового супа. Даже сильный ливень не помешал тонкому чувству вкуса моего друга устроить бунт.
 Дождь лил вовсю, превращая гладкие улицы в полноводные реки, тротуары и ступени домов — в водопады. Простой ливень стремительно превращался в грозу; ветер метал по улице обрывки плакатов и агитационных листовок, создавая целые тучи капель, метавшихся из стороны в сторону. Стремительно темнело, только мгновенные вспышки молнии выхватывали из темноты окружающие предметы.
 Раф к этому уже всерьез подумывал вернуться и познать все пытки уготованного ему блюда, но к счастью, я заметил двухэтажный дом. Обычный такой дом, с выбитыми ставнями, и забитыми крест-накрест дверьми. Правда этим и ограничивалась вся защищенность дома, которую тут же сводила на нет приветливо раскрытое окно.
 Внутри лежал слой пыли, толщиной с ладонь, но было сухо и почти тепло. Ветер выл, сквозь прорехи в оставшихся ставнях, поднимая полы простыней, накрывающих мебель в доме. Вода лилась с двух мальчишек рекой, капли бегущие по пыльному полу оставляли черные борозды.
-  Не знаю, как ты, но я не собираюсь торчать у этого окна и ждать светлого будущего в виде сосульки — проворчал Раф, и, обхватив себя руками в надежде хоть как-то сохранить тепло, направился вглубь дома.
 Я еще постоял у окна, вглядываясь в плотную стену дождя и не спеша двинулся вслед за Рафом, обходя старую мебель. Когда я обходил очередной комод, на меня налетел Раф.
-  Ты, ты знаешь, что лежит там на кухне?!
 Он едва не силком втащил меня в узкое помещение, и с торжественным видом показал на грубо сколоченный деревянный ящик, лежащий на кухонном столе.
-  И что здесь такого? Хозяева неправильно кухонную утварь сложили?
-  И что?! — Раф, похоже, был задет за живое — Ты хоть понимаешь, что в этом ящике? Посмотри на предупреждения — он указал на лист бумаги, прибитый гвоздями сбоку.
-  Я не умею читать — я уже начал всерьез подумать, что Раф специально игнорирует этот факт (несмотря на несколько лет дружбы, он все время забывал, что меня некому было учить грамоте).
-  Прости, — он малость, притих, но через секунду былое оживление вернулось к Рафу в полной мере — но в этих ящиках полно взрывчатки!
 Все веселье ситуации моментально улетучилось.
-  Ты сказал «ящиках»?! – я почувствовал, как подкашиваются колени – Тут их много?!
-  Ну, десяток есть — неуверенно протянул Раф, махнув в сторону шкафов — они распиханы, по кухонным полкам.
 Я подскочил к ближайшим шкафчиками и распахнул одну из дверок, потом еще одну, и еще…
 Спустя несколько минут, я убедился, что взрывчатки тут далеко не десяток ящичков. Еще одним открытием стала дверь в погреб (почему-то пол здесь был совсем без пыли). А в погребе...
-  Да тут же десятка три стволов!
 Аккуратно расставленные, вдоль стены подпола винтовки — все, что было видно из кухни. Я одним прыжком оказался в подвале. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте...
 М-а-амочки, тут оружия на целый взвод! Винтовками, дело не ограничилось: из открытого ящика в углу выглядывали рукояти пистолетов, а почти всю заднюю стену занимал стенд с холодным оружием — в основном маленькие кортики и кинжалы, но встречались и длинные кривые сабли. У ближайшей стены стоял массивный стол, с высоким стеллажом. Две из трех полок были полностью заставлены запыленными бутылками и пузатыми шарами гранат.
 Я подошел к столу, где лежала одна такая в разобранном виде. Выглядело впечатляюще. Карта города, висящая над рабочим столом, окончательно испортила мне настроение.
-  Р-а-аф — протянул я, глядя на десяток красных крестов, разбросанных по городу. Почему-то дождь на улице показался мне не таким уж плохим — давай убираться отсюда и быстро!
-  Что там уже случилось? — спросил Раф, недовольно глядя как я выбираюсь из подвала — Ты уже успел что-то испортить?
 - Нет, но если нас здесь заметят, одним расстрелом дело не ограничится.
Парень побледнел.


-  Что там такое? — в который раз спросил Раф, выпрыгивая из окна под струи дождя. Его явно не привлекала перспектива снова пробираться по улицам, сгибаясь под плотной стеной дождя, но мои слова, ясно давали понять, что дело серьезное. Неуемное любопытство медика давало о себе знать:
-  Там трупы? Трупы детей? Или может там подпольный склад наркотиков? Или…
 Нервы у меня сдали, я схватил друга за ворот плаща и прижал к стене. Холодные струи дождя попадали за шиворот и стекали по спине, но я сейчас мог обращать внимание только на Рафа.
-  Там оружие! Оружие и взрывчатка. Столько оружия, что хватит на персональную армию. Что бы поднять настоящие восстание! — он, не отрываясь, смотрел мне в глаза — если нас поймают здесь и додумаются проверить дом, то убьют меня, тебя, твоих сестер, и вообще всех кого мы знаем!
 - Но мы же ничего не сделали... — прошептал  Раф.
 - Ты думаешь, это кого-то волнует, думаешь, всегда наказывают только виновных?! – я почувствовал, что он смотрит на мое ухо, скрытое за мокрыми волосами -  Думал, среди нас ты образованный — я ославил хватку— Пошли, пока нас здесь не...
 - Эй, вы! — голос из-за моей спины прозвучал как громовой рок — Что это вы здесь делаете в такую погоду?! — я не спеша повернулся, стараясь вести себя как можно спокойней, и встретился взглядом с мужчиной в синей гвардейской форме, укрытой брезентовым плащом. Позади него, кутаясь в такие же плащи, стояло двое его напарников.
 Патруль.
- Я спросил, какого черта вы здесь делаете? — прогрохотал, стоящий ближе всех — А ну пошли отсюда, шпана! — он замахнулся рукой, давая нам понять, что лучше убраться подобру-поздорову.
 Я решил не испытывать его терпение и, схватив Рафа, потянул его за собой. Возможно, все могло бы обойтись, если бы не порыв ветра, который так некстати откинул прядь мокрых волос, обнажив мое левое ухо.
 - Стоять! - едва я успел сделать шаг в сторону ближайшего переулка, как рука патрульного стальными тисками сдавила мое плечо. Рафа никто не держал, но он все-таки остался на месте.
 Патрульный развернул меня к себе лицом.
– Значит здесь у нас воришка... — процедил он сквозь зубы — и что же ты надеялся спереть в заброшенном-то доме?
-  Н-ничего — мойглос дрожал только из-за холода!
 - Д-а-а?— протянул мужчина — а что если мы сейчас проверим твои карманы? Или нет, лучше мы зайдем в дом, что бы не мокнуть под дождем и на месте разберемся, что и где ты успел прихвати...
 Спелое яблоко с сочным хрустом разлетелось о затылок гвардейца. Почти инстинктивно, повернувшись, что бы увидеть обидчика, мужчина успел увидеть второе яблоко, летящие уже ему в лицо. Втрое попадание оглушило стража порядка и я, не медля, стряхнул его цепкие пальцы со своего плеча. Пользуясь замешательством патрульного и двух его напарников, я кивнул Рафу, и мы вместе бросились бежать в сторону метателя яблочных снарядов.
 Им оказалась девушка тринадцати лет с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост. В руках наша спасительница держала корзинку, полную овощей.
Яблок больше не было.
 Девушка, похоже, сама пребывала в неком трансе, наблюдая за смятением в рядах стражей порядка и бежать в скором времени, явно, не собиралась. Делать нечего, я схватил ее за руку и потащил за собой
 - Я бы тоже дал им бой, подруга, но сейчас лучше отступить. — она выронила корзинку с овощами, но побежала за нами. Плохой новость оказалась, то, что патрульные тоже начали погоню.
 Погоня меня не пугала. Гораздо больше проблем было с девушкой, которая еле-еле перебирала ногами и потому нас достаточно быстро надогоняли. И все-таки, мне удалось свернуть пару раз в правильном направлении, и из преследователей остался только мужчина, подвергшийся яблочной бомбардировке. Именно его, красное не то от ярости, не то от долгой пробежки лицо я увидел, когда мы свернули, не туда и вбежали в тесный дворик, зажатый между тремя домами. Единственный выход остался позади. А гвардеец уже шел к нам на встречу, улыбаясь в предвкушении расправы.
 Именно тогда я совершил самый глупый поступок в своей жизни, которым до сих пор горжусь: подмигнув Рафу, я рванул с места прямо на стража порядка, не ожидавшего такого поворота событий. Единственное, что он смог предпринять — это выставить навстречу мне руку, не то в попытке защититься, не то в попытке меня остановить.
 Во всяком случае, мне показалось, что я услышал треск своих ребер. Удар мигом вышиб из легких остатки воздуха, но вместе с тем он оказался достаточно сильным, что бы сбить противника с ног. Похоже, этот урод сильно приложился о кирпичную стену, но боевая выучка позволила ему быстро очухаться (надо же, а после удара яблоком почти минуту в ступоре был; может их к этому просто не готовят?) и помчаться за новым обидчиком.

 Дождь лил не переставая. Вода, заливала глаза мешая видеть.
 Район абсолютно не знакомый, каждый переулок грозил вывести в тупик, но бежать было надо. Патрульный, похоже, знали этот район много лучше, и умудрялись не отставать. Он устал бежать за мной, только мальчишеская обида не позволяла,взрослому уже мужчине бросить погоню за мальчишкой. Мне не позволяло остановиться простое чувство самосохранения, хотя я чувствовал себя так, будто вот-вот упаду где-нибудь за углом.
 Спасение явилось внезапно. На этот раз оно приняло вид открытой створки окна, возле стены, преграждающий мне путь. Никогда не умел прыгать через препятствия, но стимул научиться (разъяренный мужик, вооруженный хорошей такой саблей)был весомый. Не думаю, что мне потом удастся это повторить, но я таки сумел допрыгнуть до открытого окна, ухватиться за одну из створок. Ломая тонкие перегородки, составляющие створки, я смог взобраться наверх. Спрыгнул, почти безболезненно (второй этаж как-никак), я помчался из последних сил в сторону дома, надеясь, что стена мне дала солидную фору.
 В двери "Приюта Гринана" я буквально ввалился, выбившись из сил (к счастью отец и мать Рафа сейчас занимались пациентами в другом конце дома). Остаток к сил у меня ушел на то, что бы упасть в плетеное кресло, стоящие в коридоре. Возле входа меня уже ждал друг в компании нашей новой знакомой.
 - Наконец-то ты вернулся, а я уж думал, ты тело прячешь — Раф старался скрыть свое беспокойство с помощью шуток. Шутником он был неважным.
 - Я не хотела уходить, прежде чем вы вернетесь. Спасибо, что вытащили меня с той улицы — улыбнулась девушка. Не знаю почему, но ее голос напомнил мне шум листвы (раньше подобных поэтических сравнений я за собой не замечал).
 - Вам спасибо — просипел я, борясь с пересохшим горлом — я даже не знаю, где был бы сейчас без ваших яблок.
 - Ну, раз так, тогда мы в расчете — она улыбнулась теплейшей на свете улыбкой (ну вот опять, похоже во мне очнулся поэт) и накинул на голову капюшон плаща — Вот только вы мне должны корзинку фруктов, Эдвард.
 Хм. Интересно, что еще успел разболтать ей Раф, помимо моего имени?
 -О господи, я же должна была вернуться в пекарню еще час назад! – спохватилась девушка, спешно накидывая на голову капюшон дождевика - Да, меня зовут Виктория – она одарила нас лучезарной улыбкой и скрылась за дверью.



 Ветер вяло пошатывал окружающие деревья, солнце медленно скрывалось за горизонтом. Вокруг было тепло, но меня как всегда колотил озноб.
 Не люблю кладбища.
 Коробочка с нугой потяжелела, будто бы все сладости превратились в камни.
 Руки чуть тряслись, когда я положил коробочку возле надгробья.
 В который раз вчитался в четыре строки, выбитые на черном камне.
 Вечный покой обещан, всем...
 В памяти всплыло лицо Виктории, когда мы с Рафом на следующий же день притащили ей целую корзину различных фруктов. Пришлось обойти все магазины Верхнего города, но мы смогли к вечеру найти пекарню, где она работала.
 ...но не все его найдут в мирской суете.
 Значащая фраза. Ее придумал Раф. Забавно, если бы не Виктория, я сейчас бы гадал что значат эти буквы. Она первая смогла вбить в мою голову хоть что-то полезное. Потом это умение перенял и Рафаэль.
 Покойся с миром.
 До чего же заезженная фраза, но без нее, как оказалось, никак. Традиции тут не причем. Просто здесь сама душа требует произнести эти три слова.
 Алигрен Виктория Сабрано
 Сейчас мы были бы ровесниками. Если бы...
 На похоронах я мечтал только об одном — прикончить ублюдка, который выстрелил в беззащитную девушку.
 Когда я сказал Рафу, что я найду и убью его, он даже не стал меня отговаривать, просто утер слезы и кивнул.
 Был бы у меня шанс, я бы отдал много больше той сотни...
 ГейбаВилоу нашли через два дня. Что бы там не считал Раф, но я его не убивал, хотя очень хотел. Каждый раз, когда я прихожу сюда...
 Скоро на этом кладбище появится еще одно надгробье. Еще четыре строки высекут на черном камне. Сможет Раф придумать еще одну фразу? Смогу я когда-нибудь подойти к тому, другому камню и положить внизу мятные леденцы, которые так любил отец Рафа?
 Смогу я снова взглянуть в глаза кому-нибудь из семейства Гринан?
 А Рафаэль идет на войну.
 Неужели мне придется похоронить рядом и его? Что я смогу написать на надгробье?
 Думать не хотелось. Пойду я, пожалуй, отсюда.