Записки полуночника Глава 14-15

14

 Ярко красный диск солнца уже успел выглянуть из-за горизонта и равнодушно осматривал изменения застигнувшие город в его отсутствие - закопченные башни, выгоревшие дотла крыши, улицы усыпанные трупами и обломками окружающих домов. Бардовые облака испугано жались друг к другу, пытаясь примириться с кровавой картиной внизу.
 - Природе глубоко наплевать на войну – пробормотал Пинит, сидящий в мягком кресле (как черная кожа смогла отделаться парой порезов – для меня загадка) – что бы человек не натворил, на следующий день снова взойдет солнце и мир будет жить дальше. Сколько бы, не был тяжел грех, он не сможет помешать рассвету.
 - Человек отличается удивительной изобретательностью в этом деле – я прислонил винтовку к стене и присел рядом – почему вы не разбудили меня раньше?
 - Природа всегда оставит себе возможность реванша.
 - Именно этот реванш нас и добьет – я заглянул в лицо почти полностью лишенное морщин – Вы не ответили на мой вопрос.
 - До чего же вы пессимистичны, капитан – бросил старик, поднимаясь со своего места, и под моим взглядом все таки добавил – запамятовал, верно, разбудить вас. Но если охота – можете подежурить, пока парни соберутся.
 - Это не детский сад. Как встанут – вдвигаемся в путь.
 - Том бы гордился этими словами – Пинит подмигнул мне – но без еды кто угодно может упасть замертво. Так что пока есть возможность – стоит набить животы.
 С этими словами старик спустился по хлипкой лестнице, оставив меня одного. Я тоже поднялся и не спеша подошел к пролому в крыше. Выглянул. Город почти не изменился – все те же руины и атмосфера запустения. Из новенького – густой черный дым от пожарищ и редкие выстрелы вдалеке.
 - Ужасный из тебя дозорный.
 - Я не вас караулю – оборачиваться не требовалось, Полуночник сам подошел ко мне.
 - Думаешь, я менее опасен, чем «батары»? - с усмешкой спросил мужчина, одетый в изрядно потрепанную и пропаленную в нескольких местах форму, на подобии моей.
 Повисло молчание. Я бродил взглядом по развалинам, высматривая движение.
 - Кто вы? – этот вопрос уже давно вертелся у меня на языке.
 Казалось его немного удивил такой поворот разговора.
 - Я думал, мы знакомы – пришелец насмешливо поднял бровь.
 - Меня не интересует ваше имя – я с усилием унял раздражение – я хочу знать кто вы на само деле.
 - А кто ты, Эдвард? – уже без насмешки спросил Полуночник.
 Меня вопрос застал врасплох.
 - Ну… я человек.
 - А откуда тебе это известно? – все так же серьезно продолжал спрашивать Полуночник.
 - Что за глупый вопрос?! Я знаю, что я человек, я знаю, что другие… ну, они тоже люди.
 - Именно так – Полуночник двинулся к кожаному креслу, я последовал за ним – ты знаешь, что принадлежишь к человеческому роду, только потому, что похожие на тебя… кхм…, гуманоиды называю себя людьми – он сел в кресло и я, не удержавшись, заглянул в абсолютно черные зрачки своего собеседника.
 Полуночник подобрал какой-то кусок железа и начал вертеть в руках, не прекращая говорить.
 – За всю свою жизнь я ни разу не встретил никого подобного себе. У меня есть имена, десятки имен - накопившийся за жизнь мусор, но только одно настоящие – он отвлекся от своего занятия и взглянул на меня – имя которое, я дал себе сам. Его я тебе и назвал – он снова вернулся к разглядыванию куска железа.
 - Мне кажется, что имя, это только вершина колокольни – я понимал, что злить этого парня не стоит, но в сущности, что он может сделать человеку, у которого шансы дожить до вечера с каждой секундой стремятся к нулю.
 - Хочешь знать больше? – мой собеседник снова поднял голову и упер в меня насмешливый взгляд – Тогда слушай – он резко поднялся, заставив меня отшатнуться (я чуть не спустился деревянной лесенкой вниз головой) –Я тот, кто не дает этому поганому миру скатиться к чертям. Я воспитатель, который не дает заигравшемуся ребенку, гордо именующему себя человечеством, утопить окружающий мир в крови. Я тот, кто предпочитает пустить немного крови, и убить болезнь в зародыше. Жестокость? По мне, так она вполне оправдана.
 Я отвернулся к окну, стараясь отогнать наваждение гостиной с трупами, навеянной кровавыми метафорами. За мой спиной послышался скрип дерева – Полуночник снова сел в кресло. Неужели вопрос так его задел?
 Или эта вспышка – очередной трюк?
 - Ты видел настоящую войну – голос мужчины был абсолютно спокоен – не ту игру в солдатики на лесной поляне, – от старого воспоминания по моей спине пополз холодок – а настоящую войну. Без правых и виноватых, без шансов, без выбора…
 - Зачем тогда нужна война?
 - Нашел у кого спросить! – хмыкнул Полночник – Ты сам не понимаешь загадки собственного ума, но просишь меня тебе все растолковать? – он устало потер глаза, я молчал – Хорошо, глядя со стороны, могу сказать только одно: вам нужна война. Человеческий род добился значительных успехов, уничтожив всех естественных противников. Потому вам просто некого бояться и вы начинаете истреблять друг друга – мужчина снял шляпу и откинулся в кресле – Власть? Деньги? Земли? Пустые слова – вам важен сам процесс. Процесс, во время которого убийцы становятся героями, а человеческая жизнь ценится наравне с собачьей. В глобальном смысле, это что-то вроде перераспределения сил: когда чаша весов клонится в сторону зла, война способа вывернуть все на изнанку. Маньяки, садисты, воры, диктаторы обретают культ и светлая сторона неумолимо набирает силу, заполняя ряды выходцами с «того бока». Меняется ли суть? Нет, только отношение.
 - Чушь! Вы ни черта не понимаете в людях!
 - Только не говори, что веришь в эти сказки, про рыцарей в сияющих доспехах и триумфальных революционеров. Историю пишет победитель, а праведником станет тот, кто спрятал больше трупов. У всех есть кровь на руках, вопрос лишь в том, как много людей будут об этом знать.

 - Вы можете идти быстрее? – Мартин припал к углу одного из домов, осторожно заглядывая за угол.
 - Попробуй сам потащить на себе кого-то умник! – прошипел Раврин.
 - Ну, так дай его мне, а не плетись сзади – вспыхнул рыжий.
 - Заткнитесь оба – угрюмо оборвал Том, собирающегося ответить Раврина – вас слышно с другого конца улицы. И вообще вы…
 Мне не суждено было узнать что думал громила об этой парочке, поскольку развернувшаяся за углом картина заставила его оборвать начатую фразу.
 - А я думал, что сюрпризы у этого города закончились…
 Целый городской квартал частично ушел под землю после вчерашнего артиллерийского огня. Похоже, один из снарядов пробил мощеную улицу и обнажил петляющие внизу многоуровневые туннели. Извилистая трещина проползла по когда-то прямой улице, затягивая вглубь куски дороги, фонари и целый дома. Оставшиеся здания угрожающе клонились к пролому, грозя в любой момент последовать за своими менее удачливыми соседями. Широкая улица просто осела внутрь бедняцких кварталов, увлекая за собой неказистые глиняные домишки прямо в черную пасть глубинной шахты, занимающей центральное место в сложившемся пейзаже. Колорита добавляли огрызки медных труб словно черви торчащие из глинистой почвы. Из некоторых тонким ручейком журчала грязня вода, и скатываясь пологими склонами, исчезала во мраке шахты.
 Раврин медленно подошел к пропасти, заглянул.
 - Ну – когда он обернулся к нам, на лице его играла улыбка – похоже мы нашли прямой путь до преисподней.

 - Я все равно не могу понять, почему нельзя спуститься в туннели – я не смог удержаться, что бы задать вопрос – это лучше чем пробираться развалина-а-а-а…
 Красный кирпич весело заскакал по стенам шахты, а я едва успел схватиться за оконную раму. Осколки, застрявшие в дереве, тут же впились в кожу, но перспектива скоротечной экскурсии по шахтам меня не привлекала. Извернувшись я сумел схватиться за окно второй рукой, но тут события приняли неожиданный поворот: деревянная рама затрещала и чертов кусок дерева стал медленно крениться в мою сторону, выдирая из подоконника старые гвозди. Между тем по стене тоже поползли трещины и мне на голову посыпались куски штукатурки.
 - Да не суетись ты так – я едва не взлетел вверх по стене, когда голос Скальта прозвучал у меня над ухом – если стена рухнет сейчас, нас ждет увлекательный полет вниз.
 - И что ты собираешь де… эй!
 Желтоглазый не собирался ничего объяснять. Он оперся правой ногой на мое плечо, от чего пара потемневших от времени гвоздей выскользнули из родного подоконника, но Скальт уже успел запрыгнуть внутрь. Спустя мгновение подоконник исчез и я обнаружил, что смотрю в белесую стену метром ниже. Левая рука мертвой хваткой вцепилась за повисший вертикально и, держащийся исключительно на молитвах, кусок дерева пока я очумело водил правой по шероховатой штукатурке, пытаясь найти за что зацепиться. Ногой я смог нащупать обломок трубы и попытался на нее встать, когда меня по голове огрело что-то тяжелое. На мгновение я перестал понимать что происходит вокруг и рефлекторно забился, пытаясь ухватить какую-нибудь опору. К реальности меня вернул треск ломающегося дерева и боль резкая боль в шее.
 - Я же сказал, не суетись – выдавил южанин, пытаясь удержать меня за шиворот. Ворот рубашки давил на горло и я при всем желании не мог ответить – может, поможешь мне спасти тебе жизнь – одной рукой он держался за нижний край оконного проема, почти полностью высунувшись наружу, другой удерживал меня от падения.
 Снова нашел ногой трубу, попытался перенести на нее свой вес. Труба заскрипела но выдержала, затрещала ткань рубашки – надо поторапливаться.
 - Хорошо - наставлял меня желтоглазый – теперь хватайся за мою руку. Одной рукой! Вот так, теперь я медленно отпущу ворот и схвачу твою руку Раз. Два.
 Не нравится мне эта идея…
 - Три – он отпустил меня, и цепкие пальцы сомкнулись на моем запястье. Я поднял голову и почти сразу пожалел об этом: трещины, ползущие по стене, глубоко вгрызлись в камень – давай шевелись! В метре слева уступ... Хорошо, теперь хватайся за вот эту скобу и попытайся добраться до окна.
 Когда мои пальцы схватились за проем, стена уже осыпалась. Рефлексы сработали моментально: не успев сообразить, что происходит я уже старался убраться как можно дальше, со всей возможной скорость перебирая как ногами так и руками. У меня едва звезды из глаз не посыпались, когда я врезался в стену.
 - Я думал, ты меня бросил – сердце колотилось словно бешеное, глаза заливал пот, я обернулся к Скальту, состояние которого было не многим лучше – а что если бы я сорвался, когда ты влез в окно?
 - Ну, один труп лучше двух.

 Солнце уже преодолело зенит, когда мы добрались до дворика, в котором располагался лагерь. Пинита здорово настораживало, что на протяжении всего пути нам не встретилось ни души.
 -  Может наступление удалось, и мы в глубоком тылу? – предложил Мартин.
 -  Лучше бы тебе ошибаться– угрюмо заметил Том
 Лагерь выглядел так, будто желал подтвердить худшие опасения Марка: обгоревшие остовы техники, искореженные ворота, изрытые следами пуль стены и покинутая артиллерия. Ну, еще синие флаги с тройкой желтых звезд в каждом углу. Тут нам встретились первые люди. В красных мундирах, с винтовкой наперевес.
От своей формы мы избавились еще вчера (мой после ночных приключений сам разлезся на тряпки), а сероватые рубашки быстро приобрели, цвет пыли. Заметить нас на улице стало на порядок труднее, что уж говорить про полумрак домов.
 И почему никто еще не додумался избавиться от попугайских мундиров?
 - Пятеро часовых – прошептал Том, спустившись с третьего этажа – двое патрулируют периметр, оставшиеся следят за всем из окон.
 - На колокольне снайпер – добавил Пинит, присаживаясь рядом.
 - Как ты снайпера углядел – Клан поморщившись подполз поближе – до колокольни добрая сотня метров.
 - Этот сокол любит на солнышко поглядеть – просто ответил седовласый – чему еще на колокольне так блестеть?
 - Парни – в полголоса позвал Раврин - начинается что-то интересное.
 Все кроме Кланта поспешили к двум окнам, выходящим в сторону лагерных ворот, (ну, того что от них осталось). Перед воротами выстроилась целая процессия: три десятка красных мундиров с винтовками и около двадцати синих со связанными руками.
 Воинов в синих мундирах выстроили перед стеной и только тут я заметил фартук санитара и белую шевелюру среди приговоренных к смерти.
 Рука сама сжала винтовку, щелкнул затвор. Мысли заметались с фантастической скоростью, пытаясь как можно быстрее сложиться в адекватный план.
 Перед пленными выступал какой-то мужик в красной треуголке. Может речь толкал?  Первым взял на мушку его.
 Если выстрелить начнется паника. Глупо надеяться, что никто не ожидает пальбы в раздираемом войной городе, но несколько секунд у пленных будет. Потом откроют огонь, не забудут отправить пару молодцов и по мою душу.
 Второй этаж. Окна выбиты. Если быстро перемахнуть…
 За зданием пристройка. С нее на улицу. Что дальше?
 Найти Рафа. Два поворота и я у колонны казненных. Как на ладони у снайпера.  Может, не заметит в толпе?
  Какая толпа, если всех синих уже перестреляли паникующие солдаты?
   А что если у Рафа хватит ума бросится вниз по улице или нырнуть в ближайший дом?
 Рискованно, но попробовать стоит.
 Внезапно ствол ушел вверх чья-то рука, приемом бывалого бандита, сдавила запястье, не дав нажать на спусковой крючок. Чуть повернув голову, я встретился с матово-черными глазами Мартина.
 - Не дури, парень – тихо, что бы не привлечь внимание остальных прошептал рыжий – не стоит злить змею в её гнезде.
 - Если только дать им шанс, то…
 - То что? Там три десятка вооруженных солдат против двух дюжин пленных. И это не считая часовых и той сотни-двух, что заняли лагерь. Каждый из этих бедняг уже мертв и все что мы можем – постараться не разделить их участь.
 - Там мой друг!
 - Думаешь, я там никого не знаю? – хмыкнул мужчина – Одним выстрелом перечеркнешь прошлую ночь. Те парни, которых ты отправил под пули, тоже были нам не чужие, но кто-то должен был погибнуть.
 - Я... – прозвучал стройных хор выстрелов и я обернулся, что бы увидеть, как две пары носильщиков уже начали скидывать трупы в ближайший сарай – ты отвлек меня!
 - Если бы не я – Мартин скрестил руки на груди – ты угробил бы всех нас.
 - Мы могли дать им шанс!
 - У них его не было изначально.
 Я хотел то-то ответить, но новый выстрел заставил меня обернуться: меж тел мерно расхаживал солдат с красной фуражкой (эти шапки у них вместо знаков отличия?) и пускал пулю в грудь каждому, кто подавал признаки жизни. Винтовка со стуком упала на пол, пришлось схватиться за подоконник, что бы не упасть следом - мне на глаз попался санитарский фартук, изъеденный бурыми пятнами и копна светлых волос, ярко выделявшаяся на синем фоне.

 - Тихо – прошептал Пинит, обернувшись к нам – впереди кто-то с фонарем.
 Кивком головы он указал на приземистый домик, почерневший от копоти. Как и все его соседи, дом не отличался наличием стекол, потому шесть человек почти беззвучно перемахнули подоконник и помогли забраться внутрь раненому Кланту. Оказавшись внутри, я замешкался на несколько секунд, ожидая когда глаза привыкнут к темноте, а когда опомнился все укромные уголки были уже заняты. Единственное более-менее безопасное укрытие обнаружилось возле окна, за портьерой.
 Да, я прятался от врага за занавеской. Встретившись со мной глазами, Пинит, укрывшийся за второй портьерой, приложил палец к губам и осторожно выглянул из окна. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
 - Патруль – одними губами прошептал наш проводник.
 Все замерли, прислушиваясь к малейшему шуму исходившему с улицы. Я тоже вслушивался, пытаясь по звуку определить в какую сторону движется патруль, но в какой-то момент я понял, что засыпаю. Мне стало абсолютно все равно, что случится дальше. Единственное, что я хотел, это закрыть глаза и погрузится в мягкую дремоту. Может, я увижу Рафа…
 Стоп! Я запретил себе об этом думать. Это может помешать делу.
 Собственно, я бы давно плюнул на все эти прятки, если бы не призрачная надежда вернуть Викторию. Возможно, я просто себя обманываю, возможно обманывают меня, но я не могу отступить, зная, что у меня была возможность вернуть ее.
 Тем временем, стена дома напротив посветлела, на ней заплясали тени.   Послышался звук разговора. Кажется, их двое.
 Посовещавшись, Том с Пинитом решили, что идти днем слишком опасно – снайпер только и ждет легкой добычи. Ночью двигаться куда безопасней. Единственный риск –  натолкнуться на патруль, и мы, разумеется, не упустили шанса им воспользоваться.
 Голоса становились все громче, а тени на стене начали складываться в одну, становясь все боле четкими. Когда фонарь показался в окне, я инстинктивно вжался в стену, не обращая внимания на то, что надежно скрыт от чужих взглядом тяжелой завесой ткани. Сердце яростно билось в груди, я затаил дыхание, ожидая, когда свет фонаря начнет становиться тусклее, но патрульный почему-то остановился. Я посмотрел внутрь комнаты, и тут меня словно укатило холодной водой.
 Следы! На покрытом пылью полу отчетливо выделялась целая сетка следов! Дрожащими руками, я чуть отодвинул край шторы и едва не отпрыгнул от неожиданности – солдат в красном мундире перепрыгнул низкий подоконник и, застыл в нескольких метрах от меня, ожидая когда глаза привыкнут к темноте. Вероятно, его напарник остался снаружи, держа фонарь.
 Спустя несколько секунд он взяв ружье на изготовку начал двигаться к платяному шкафу, куда вели две пары следов. Я как завороженный смотрел в спину солдату, потому не сразу заметил, что Пинит чуть отодвинул край ткани и пальцем указал на меня, на себя, на окно и в конце сложил руку в кулак и сделал вид что бьет. Я кивнул, пытаясь сообразить, что он имел ввиду.
 Между тем, патрульный уже почти вплотную подобрался к убежищу Кланта и меченого. Солдату оставалось два-три шага, что бы обнаружить противника, когда за его спиной беззвучно возник Том. Мужчина охватил двумя руками шею патрульного, не забыв зажать ему рот широкой ладонью. Солдат мычал и пытался выбраться, но все его усилия были бессильны против железно хватки громилы.
 - Сейчас! – рявкнул Пинит и тут же выпрыгнул на улицу.
 Меня осенила внезапная догадка и я последовал за ним. Оказавшись на все той же ночной улице, я успел заметить, как старик тыльной стороной ладони вбил (иначе не скажешь) свисток в рот второго патрульного. Зазвенело разбитое стекло упавшего фонаря, завязалась потасовка, в которой превосходство явно было на стороне нашего проводника. Патрульный даже не мог закричать из-за элементарной нехватки воздуха – старик могучими ударами буквально выколачивал его из легких врага. Вот только солдатик толковый оказался – получив очередной удар, он смог-таки дотянуться до ружья, висящего за спиной Пинита (свое было вне досягаемости – рядом с погасшим фонарем) и нажать на спусковой крючок.
 Эхо от выстрела прокатилось спящим городом словно лавина, начали заливаться истошным лаем собаки, на церковной башенке зажегся свет. Изловчившись, я все же смог попасть прикладом винтовки аккурат в лицо супостата и тот обмяк.
 - Как вы? – осведомился я? помогая седому подняться.
 - От синяков не умирают – буркнул тот – Эй, разведчики – он заглянул в темноту окна – ноги в руки и вперед! Нужно убраться отсюда как можно дальше, пока не прибыла почетная гвардия.
 - Поздно – я с тревогой наблюдал как в самом конце улицы зажглись три фонаря.
 - Ничего не поздно – с раздражение ответил Раврин, вылезая из дома – их там не больше пяти. Мы их быстр… – меченый умолк, увидев, как с другой стороны улицы возникло еще три-четыре огонька; к первым трем присоединилось еще два.
 - Том, понесешь Кланта – бросил Пинит, заряжая винтовку – бежим за мной, не отставая. Кто замешкался – спасается самостоятельно – несмотря на ситуацию, его голос был абсолютно спокоен.
 - Может, примем бой? – предложил Мартин.
 - Бесполезно – ответил за Пинита Клант – патроны кончатся раньше, чем враги.
 - Закончили разговоры и за мной, пока они не начали палить – приказал Пинит, закидывая винтовку за плечо.
 В следующую секунду не молодой уже мужчина удивительно ловко проскользнул в узкий проход между домами, махнув нам рукой. Нас дважды приглашать не требовалось, и все компания тут же поспешила следом.

 Бег по ночному городу наперегонки со смертью. Темные громадины окон с пустыми пропастями домов. Гладкий кирпич желоба для нечистот скользит под ногами, плечо то и дело цепляется за выступающий камень или барельеф. Но стойкое чувство дежавю у меня появилось, лишь когда сзади засвистели пули.
 Надеюсь, на этот раз никто не останется без башки…
 А между тем нас уверенно загоняли в угол: со всех сторон слышался собачий лай и крики преследователей, стрелки начинали стрелять со снайперского расстояния, которое даже днем было не слабым вызовом. За годы беготни по городу я  начал чувствовать приближения центра. Об этом говорило множество мелких деталей – появление фигурных ограждений, взамен стальных прутьев, стертая брусчатка, маленькие кованые балкончики и цвет, все более светлый цвет домов.
 Нас гнали как дичь, гнали к засаде и с каждым шагом мое подозрение крепло. Нас гнали к захваченному лагерю.
 - Пинит – дыхания едва хватало на бег, но нужно было сообщить другим мою догадку – нас заманивают в засаду!
 - Знаю, – бросил седовласый через плечо – но с каждой стороны их, как минимум, в два раза больше чем нас!
 - Значит, добровольно идем на бойню?
 - Если протянем еще квартал, выйдем к пролому – Пинита тоже изнурила пробежка, но он старался не показывать собственной усталости – там спустимся в туннели и, если повезет, затеряемся в лабиринте.
 - Черт, я так не могу – рявкнул Мартин, когда очередной снаряд просвистел мимо его уха – хоть припугну этих ловчих – с этими словами он круто развернулся и прицелился.
 Следующего поворота никто не ожидал – снаряды, до этого бившие исключительно по стенам, один за другим попали в стоящего стрелка. Всего три пули нашли свою цель, но неудавшемуся стрелку и этого хватило с головой – рука, сжимающая ружье дернулась и выстрел ушел в небо, а сам рыжий упал ничком, стараясь зажать рану в груди.
 Не сговариваясь все остановились, глядя, как обезумевший от боли мужчина корчится в луже собственной крови.
 - Идем – ледяным голосом приказал Пинит.
 - Нужно его забрать – меня самого удивила вырвавшаяся фраза.
 - Я сказал, пошли, или все закончим как он! – непреклонно повторил старик, старясь не смотреть на ползущего в нашу сторону Мартина – ему в любом случае не дожить до утра. У нас нет медикаментов.
 Нехотя вся группа развернулась, старясь не смотреть в безумные глаза, Мартина, который полз в нашу сторону, оставляя за собой кровавый след, полз не понимая зачем и куда. Он знал одно – нужно ползти. Сзади – смерть и боль, впереди жизнь и друзья.
 Друзья, которые в этот момент бегут, спасая свои жизни.
 Я нехотя посмотрел в глаза только что преданному человеку и меня будто за душу ледяной рукой схватили. В растерянном взгляде мне почудилась мольба.

  Трижды, мне казалось, что я слышу предсмертный крик товарища. Трижды моя душа сворачивалась в комочек где-то в районе живота. А между тем, преследователи уже наступали нам на пятки.
 Благо палить в спины перестали (это еще больше выбивало меня из колеи, но лучше уж бежать в западню, не рискуя истечь кровью от шальной пули). Лай собак слышался отовсюду. А где собаки там и палачи…
 К этому времени я уже едва шевелил свинцовыми ногами, стараясь поспевать за сопящими от усталости спутниками, на место ровного дыхания пришла отдышка, а воспаленные глаза, спавшие за последние двое суток не больше пяти часов, отказывались фокусироваться на чем-то конкретном. Зато ум был чист и ясен. Идеи метались одна за другой, выстраивались в цепочки, что бы потом собраться в целую картину.
 Неужели мозг, чувствуя скорую кончину, решил возместить отобранные часы?
 По большей части, металась разная чепуха, вроде осознания того, что мы с Грином стащили не лекарство, а что-то взрывоопасное – знак молнии на внутренней стороне коробки и столь внушительная охрана были тому подтверждением…
 Крис не пытался срубить деньжат для себя – ему нужны были для чего-то другого. А что если…
 Разбушевавшаяся память услужливо подбросила мне кусочек салфетки с нацарапанным на нем планом города. Интуиция в сговоре с неожиданной смекалкой тут же подсказала нужную улицу и я будто налетал на невидимую стену, увидев, чем она кончается.
 - Назад! – план исчез, и я успел заметить широкую спину Тома, скрывающуюся за углом – Назад!
 Калейдоскоп звуков, царивший вокруг, заглушал даже мой отчаянный вопль, но я продолжал бежать за товарищами, надеясь успеть прежде чем мышеловка захлопнется.
- Назад! – голос сорвался на хрип. Почти не осознавая, что происходит вокруг, я завернул за угол.
 И тут грянули выстрелы.
 Не успел, я поставить вторую ногу на землю, как что-то врезалось мне в плечо, и я на секунду потерял равновесие. К несчастью, пытаясь устоять на ногах, я наступил на что-то скользкое и мир вокруг завертелся волчком, что бы спустя несколько мгновений, (показавшихся мне минутами) превратиться в черную кладку стены. По шее заструились горячие потоки, и прежде чем я упал, меня настигла ослепляющая боль в виске.


 - Ты хочешь сказать – Ричард Бердвуд, майор королевской армии окинул недовольным взглядом два десятка немолодых уже мужчин, выстроившихся перед ним – что это сборище калек – лучшие солдаты, которых может предложить выше село?
 - Видите ли, - сельский староста нервно провел рукой по седым волосам – недавняя война не лучшим образом сказалась на благополучии нашего народа. Сотни семей остались без отцов, и сыновей. Пять лет – слишком короткий срок, что бы оправиться от потрясений, потому других рекрутов мы предложить не можем.
 - Стало быть, это все способные держать оружие?
 - К сожалению, да – кивнул староста.
 - Значит, если я сделаю так – он выхватил пистолет и дважды выстрелил в собеседника – мне никто и слова не скажет?
 Повисло тяжелое молчание, жители поселка просто стояли и смотрели, как судорожно дергается в пыли тело пожилого мужчины. Лишь спустя несколько секунд воздух прорезал отрывистый крик солдата, стоявшего ближе вех к неприметному погребу – несчастный успел издать лишь отрывисты вой, прежде чем его голова безвольно повисла на сломанной шее. Следующей жертвой громилы-варвара стал стрелок, спешно пытавшийся снять винтовку с предохранителя – он выдержал два удара могучей дубины.
 - Стоять! – прорычал майор, обращаясь одновременно к буйствующему громиле и своим паникующим подчиненным – Я сказал стоять! – он взял на прицел первую попавшуюся девушку и выстрелил.
 Отчаянный девичий визг и треск разбитой миски привел мужчину в чувство и тот застыл. Тем временем солдаты перехватили инициативу и взяли буйного варвара на прицел.
 - Вот так уже лучше – Бердвуд позволил себе чуть улыбнуться, опуская оружие (белая как полотно девушка тут же поспешила скрыться, оставив на земле разбитую миску со стиранным бельем) – мы же не хотим пролить в этот день еще больше крови?
 - Разве что твоей, королевский щенок! – прорычал окруженный варвар.
Кто-то из солдат хотел было ударить смутьяна, но майор покачал головой:
 - Давайте не будем мериться родословной, и перейдем к делу – он развернулся к немногим жителям, кто все еще оставался на площади (хотя, ровный участок земли, затоптанной до состояния камня тяжело назвать площадью)
 – Будем считать это – он кивнул на окровавленное тело – платой за попытку обмануть королевство, а это – он выстрелил в окруженного солдатами варвара – плата за жизнь двоих моих людей.
 Мужчина лишь молча схватился за раненую грудь, ловя ртов воздух.
 - Лейтенант, если вы осмотрите все здешние погреба, вас ждет много сюрпризов…
 - Есть, сер – девушка с коротко остриженными волосами пепельного цвета кивнула и принялась раздавать приказы бойцам.
 - Что вы тут устроили майор?!
 Ричард закатил глаза, прошептал несколько проклятий и обернулся к приземистому мужчине в красном пальто.
 - Какое вам до этого дело, Бродерт? Вы не дипломат и не военный, законника не должны волновать дела армии.
 - И вы считаете, что ваше командование ничего не скажет, узнав о смерти старосты Д’ивулта?
 - Не думаю, что мое командование будет горевать о лидере кучки туземцев.
 - Но они будут – Бродерт кивком указал на опустевшую улицу – вы не опасаетесь волнений?
 - Что может сделать одно село – усмехнулся офицер, наблюдая, как солдаты под командованием лейтенанта Ривы конвоируют на площадь еще семерых мужчин.
 - А что вы скажите семьям тех, кто погиб, по вашей милости, даже не дойдя до фронта?
 - Вы непозволительно наивны, если всерьез считаете ,что я собираюсь отвечать за каждого убитого солдата – майор спрятал оружие и вытащил из кармана портсигар, закурил, предложил одну законнику, но тот покачал головой – Мое дело – доставить армии рекрутов – продолжил Бердвуд – если бы не я, армия лишилась бы семерых горцев, каждый из которых стоит двух убитых – он посмотрел в глаза своего собеседника – даже если считать количество винтовок, то в сухом остатке, я обеспечил армии еще пять рекрутов.
 - И вы всерьез думаете, что они будут сражаться, а не дезертируют в первый же день? – хмыкнул Бродерт.
 - О да – Бердвуд выдохнул облачко дыма и добавил, чуть повысив голос – они будут сражаться до последнего, потому что в противном случае, я вернусь сюда и убью каждою женщину, старика или ребенка, которые встретятся мне на пути.
 По рядам рекрутов прокатилось волнение: одни шептали угрозы, другие спорили о правдивости слов королевского офицера, третье хранили угрюмое молчание.
 - Простите, сер – к двоим мужчинам подошла лейтенант Рива – что делать с этим – она кивнул на раненого варвара.
 Тот уже рухнул на колени, осознав то не в силах стоить и сейчас судорожно дышал, зажимая рану, но даже в затуманенных болью глазах ясно читалась ненависть с которой он смотрел на майора. Несколько секунд Бердвуд просто смотрел в его зеленые глаза.
 - Отправка через два дня – сказал майор – если до того времени не встанет – убейте – он выбросил окурок и, круто развернувшись, направился в выделенную ему квартиру.

 Пробуждение посреди холодной и грязной улицы не назовешь приятным само по себе, то ли дело когда тебя возвращает к реальности пинок кованого сапога. Едва понимая, что со мной, я почувствовал, как в спину уперся тротуарный кирпич.
 Меня отодвинули с дороги? Память вернулась в компании боли. Болело все – простреленное плечо, раненый висок, разбитое лицо (кажется, я приземлился именно на лицо). Похоже, я сорвал голос, потому что в ответ на весьма ощутимый пинок вырвался лишь приглушенный хрип, способный сойти и за тихий вздох.
 Потом я услышал шаги. Они отдалялись.
 Но почему вокруг так темно?!
 Наскоро ощупав горящее огнем лицо и мысль о слепоте развеялась – кровь из виска залила веки и засохла, не давая открыть глаза. Правой рукой счистил кровавую корку и осмотрелся: широкий переулок с выходом в здание, отдаленно похожее на суд, даже в такое время был освещен двумя газовыми лампами. На брусчатке лежало двое.
 Поначалу мысль сесть казалась хорошей затеей, но любая попытка опереться на левую руку заканчивалась мучительной болью, похожей на прикосновение каленого железа (поверьте, мне есть с чем сравнивать). Но свои плоды идея принесла – выступившие слезы – растворили остатки крови на глазах. По всей видимости сам я сесть вряд ли смогу, но беглый взгляд по ближайшей стене наткнулся на низенький подоконник, словно созданный для того, что бы зацепиться за него. Должно быть довольная улыбка сейчас смотрелась на моем лице поистине дико.
 Врать не буду, за всю свою жизнь я ползал и по, куда более отвратным, местам, нежели пильная городская улица, но не в таком же состоянии! Неожиданно острые камни царапали пальцы, плечо сменило тупую боль на острые нити, пронзающие всю грудь, глаза отказывались замечать, что-либо кроме узкой полосы черного камня перед моим лицом. Каких-то пять метров показались мне целой улицей – воспалённые глаза заливал пот, грудь судорожно вздымалась, словно за моими плечами было уже как минимум пол города.
 Но вот уже пальцы нащупали широкий выступ, в котором и находилось окно. Последнее усилие и я на месте. Пора дать себе минуту отдыха.
 Как же приятно просто лежать на ровном камне и слушать, как успокаивается сердце, как стихают громовые раскаты бьющей в висках крови. Может стоит подождать еще минутку?
 Или несколько минуток…
 Вязкое словно кисель отчаяние живо подкинуло воображению несколько живописных вариантов мой смерти, если я решу двигаться дальше. Но одна мысль не позволяла просто остаться здесь – я нужен этому типу, Полуночнику, кем бы он ни был. По его словам, он уже вытащил меня с того света, и если бы он считал, что у меня нет шансов, то вытянул бы меня уже давно. Надеюсь, он меня не переоценивает.
 Пальцы правой руки сомкнулись на деревянном подлокотнике, распахнутого окна и я, задержав дыхание, наконец, смог сесть, облокотившись на кирпичную стену. Когда зрение вернулось к нормальному состоянию, я даже смог осмотреться по сторонам. Естественно, первым, что я увидел, были желтые глаза южанина.
 К горлу подступила тошнота – покойник с добрым десятком пуль в груди лежал совсем рядом и, будто, сверлил меня остекленевшим взглядом. Стараясь, снова получить возможность дышать я отвернулся у тут уже мой желудок не выдержал. Раврин, которого можно было узнать лишь благодаря шраму, бесстрастно наблюдал, как меня раз за разом вворачивает прямо в сточную канаву. Когда я смог поднять голову он все так же не сводил от меня холодного как лед взгляда, в котором мне почудился укор. А за ним…
 Хорошо, что меня вывернуло раньше – то что осталось от рыжеволосого Мартина даже смотреть на меня не могло. Что могло сотворить такое с человеком?!
 Что с дыханием? Почему так противно дышать этим воздухом, касаться земли, видевшей сотни подобных Мартинов? При чем тут вкус моей собственной крови, что так явственно чувствуется во рту?
 Скрипнуло старое дерево и я машинально вжался в кирпичную стену. Полированное дерево снова застонало от нагрузки, и молодой парень в красном мундире выглянул из оконного проема, оглядывая пустую подворотню пристальным взглядом. Должно быть, ищет кого-то. И, если ничего не сделать, найдет.
 Наградив равнодушным взглядом три трупа, он обратил внимание на винтовку, одиноко выглядывающую из-за угла (я в свою очередь, смотрел на лежащее в пяти метрах от меня оружие как на предателя, бросившего в самый ответственный момент), и начал еще пристальней всматриваться в полумрак, царивший за гранью власти газового огня. От резкого поворота головы солдата, серебряный медальон вывалился из-за расстегнутого ворота рубашки и повис на обнаженной шее владельца.
 Внезапная догадка пронеслась в мозгу словно пуля; негнущиеся пальцы начали ощупывать армейский сапог, а в голове вертелась одна мысль: только бы не выпал! Я готов был благодарить всех святых, когда рука наткнулась на гладкую, едва тронутую гравировкой поверхность.
 Холодным пламенем блеснула сталь, покидая потускневшую от времени бронзовую рукоять и привлекая внимание противника. Загнанный собаками в угол кот намерен дорого продать свою жизнь, и я решил идти до конца. Пальцы левой руки мертвой хваткой сомкнулись на медальоне, притягивая оторопевшего от неожиданности парня вниз, в то время, как короткое лезвие решило его судьбу. Парень забился, пытаясь вырвать, застрявший в горле нож; он кричал, но вместо крика до меня доносилось лишь булькающий звук – похоже, я задел связки Я тоже был не прочь вопить от боли – от рывков мужчины, с левой руки будто содрали кожу. Тяжелые капли крови падали мне на лицо, заливали слезящиеся глаза, стекали на плечи, где смешиваясь с мой собственной кровью, толчками льющейся из свежей раны.
 Я не мог позволить себе кричать – он даже не имел такой возможности; не знаю, сколько бы еще продлилась эта безумная борьба, но цепочка медальона, не выдержав метаний владельца, просто лопнула, и обезумевший от близости смерти парень врезался в верхний край рамы и затих. Когда на меня упало безжизненной тело, я едва нашел силы что бы отшатнуться и сам едва не потерял сознание от боли, заботливо ожидавшей, когда кураж схватки спадет.

 Бывают ситуации в жизни, когда возникает стойкое убеждение, что хуже уже быть не может. Не верьте. Пока ты еще дышишь, жизнь продолжит выкидывать сюрпризы. Лучшее решение – просто сидеть на одном месте и надеяться, что голову не расшибет случайно сорвавшийся вниз кирпич. Или рояль…
 Я потратил добрую четверть часа, что бы перебраться через хладное тело и, с грацией мешка картошки ввалиться в полумрак просторной гостиной, освещаемый лишь светом с улицы. Я радовался ковру, смягчившего мое падение ровно до того момента, пока не оказался посреди настоящей пылевой метели, из которой пришлось вбираться на ощупь. Очень кстати подвернувшийся комод помог мне подняться на ноги и я, усевшись на этот самый комод, смог оценить ближайшую перспективу.
 Левую руку я перестал ощущать вовсе что, учитывая боль которой она напоминала о себе раньше, было в какой-то мере плюсом. Осторожный осмотр раненого плеча тоже дал неутешительные результаты – кровь свернулась, намертво приклеив задубелую рубашку к ране. В остальном, (если забыть об изнеможении да живописных кровоподтеках на лице) я в полном порядке. Даже ходить, могу.
 Пристроив нож на поясе (закрывать его сейчас смысла не было) я сразу же отмел мысль взять у покойника ружье. Себе я объяснил это тем, что выстрел может меня выдать. Но я не брезговал, нет!
 Прежде чем выйти из комнаты, я аккуратно выглянул в коридор и удостоверившись в его пустынности, двинулся вперед. Что бы едва не нос к носу столкнуться с патрульным.
 Какого черта он тут взялся? Секунду назад коридор был совершенно пуст! Я уже говорил, что это не мой день?
 Судя по круглым глазам мужчины он задавал себе примерно те же вопросы. Возможна, мы бы простояли так не один час, глядя друг а друга, но мне пришло в голову сказать что я сдаюсь (я и в лучшие времена вряд ли смог бы выстоять в бою против тренированного солдата с ружьем) и протянуть ему две руки. Результат оказался несколько неожиданным: услышав стрекочущий звук, едва смахивающий на мой голос, и без того круглые глаза мужчины округлились до размеров блюдца и смельчак с криком бросился наутек. Он мог бы переполошить весь дом если бы через метр ему не встретился настенный плафон, который он успешно сшиб головой, потеряв при этом сознание. Я продолжал стоять в немом ступоре, медленно осознавая, что встретить в покинутом здании безоружного подростка залитого кровью и грязью, который вместо связно речи клекочет готов далеко не каждый солдат.
 Я не смог сдержать улыбку, подходя к мирно сопящему храбрецу. Забирать винтовку у оглушённого не представлялось мне зазорным. Пригодиться.
 Добравшись до конца коридора я бросил прощальный взгляд а неподвижно тело. Хорошо хоть не пристрелил со страху…

 Что я искал в глубине коридоров этого дома?
  Понятия не имею.
 Возможно, я искал дверь или в крайнем случае окно, способное вывести меня а улицу. А может своих спутников, оставшихся в живых? Ну, кто-то же должен был выжить?
 Как бы то ни было, пыльный скелет некогда богатого особняка казался абсолютно пустынным. Крадучись широкими галереями мимо роскошных покоев и блистающих показной роскошью даже сквозь слой пыли и обломков гостиных, окна которых неизменно выходили в тот самый переулок или отсутствовали вовсе, я в полной мере почувствовал себя призраком, за которого принял меня столь впечатлительный мужчина. Теперь я, пожалуй, понимал чувства мужчины, внезапно наткнувшегося на окровавленного парня.
 Именно поэтому, открывая очередную дверь я здорово струхнул, увидев широкую спину в алом мундире.
 - Наконец-то – не оборачиваясь, бросил офицер (а звездочка украшающая погоны на плечах не давали принять его за простого солдата) – неужели в этом доме так трудно найти железные клещи?! Черт возьми, тут же не меньше десятка каминов! К чему заставлять нашего друга ждать так долго?!
 Он хотел повернуться ко мне, но сокрушительный удар просто сбил его с ног. Ладно, не такой уж сокрушительный – левую руку я едва заставил сжать дуло ружья, а замах только правой вышел не таким уж сильным. Вариант использовать винтовку как дубину оказался весьма эффективным. Майор, явно не ожидавший такой реакции от солдата, посланного за клещами, застонал и попытался встать. От следующего удара слезы выступили даже у меня – левая рука снова решила напомнить о себе. Упертый майор никак не желал терять сознание, за что и получил еще один удар тяжелым прикладом ружья. Конечно, лучше было бы пристрелить его сразу, но войдя в комнату, я вдруг осознал, что без левой руки я даже прицелиться не смогу. Пожалуй, попасть в двухметрового мужчину с расстояния в четыре шага выглядело вполне выполнимой задачей даже для меня. Но к чему рисковать?
 - Это конечно впечатляет, но может, ты уделишь мне немного внимания? – голос, раздавшийся слева, заставил меня вздрогнуть от страха и, вскинув винтовку, развернуться в сторону нового противника
 Дальняя стена представляла собой нагромождение разнообразного хлама, обломков мебели и мелкого мусора. Чуть поодаль стояло аккуратненькое кресло с бордово-алой обивкой. Кресло не представляло бы из себя ничего примечательного, если бы к нему не был привязан широкоплечий громила. На обнаженном торсе, украшенном десятками мелких рубцов и довольно крупным шрамом в виде асимметричной звезды на груди, виднелось парочка свежих надрезов не слишком приятного вида. Несмотря на заплывший глаз и свежий кровоподтек на лбу я все же смог узнать в пленнике Тома.
 - Чего пялишься? – прошипел мужчина – если хочешь помочь – развяжи меня, а потом можешь хоть до рассвета тут столбом стоять!
 Я подскочил к креслу, на ходу вытягивая нож из-за пояса, и принялся пилить тонким лезвием грубый канат. Том нетерпеливо ерзал в кресле, пытаясь разорвать ослабленную веревку, чем здорово мне мешал. Я же старался смотреть только в одну точку, потому как дурманящий запах и чуть похрустывающая веревка убедил меня, что обивка кресла вовсе не красная. Освободив левую руки и часть туловища, я хотел приняться за правую, но мой спутник опередил меня, удивительно ловко распутав тугой узел.
 - Ну, вот и слава велик… –  широкая, будто медвежья лапа, рука схватила меня за горло, заставив подавиться едва начатой фразой.
 Прямо перед моим носом возникло грязное лицо, колючий взгляд из едва прикрытого синеющим веком глаза заставил меня поежиться. Потрескавшиеся губы зашевелились, выплевывая слова прямо мне в лицо:
 - А теперь расскажи мне, как так вышло, что ты оказался за спинами тех, кто погиб в перестрелке? Как ты смог отделаться одной царапиной и остаться на свободе, когда всех, кто мог пошевелиться отволокли в пыточную – я задергался, пытаясь высвободится, но громила даже не обратил внимания на мои попытки – И наконец, как ты смог просочиться сквозь охрану, дежурящую в коридорах?
 - Я спас тебе жизнь, свинья – возможно, стоило сначала попросить его разжать пальцы, а потом уже расходовать драгоценный воздух на оскорбления, но за последние пару недель меня слишком часто хватали за горло – и ты, без единого пулевого ранения, еще имеешь наглость меня в чем-то подозревать?!
 - Отвечай на вопрос, королевский ублюдок! – Том сжал руку так, что у меня едва глаза орбит не полезли – я всю вашу офицерскую шваль насквозь вижу!
 - Ну, так увидь это – я чуть надавил острием окровавленного ножа на обнаженную грудь противника. Туда, где было сердце (или где должно было быть сердце – кто их варваров знает). Нужно было бить сразу, но даже такой удар не сможет помешать ему удавить меня, а уж потом истечь кровью на пыльном паркете.
 Том скосил взгляд на оружие, еще совсем недавно прервавшее столь короткую жизнь батарского часового и медленно разжал пальцы. В пылающие легкие тут же ворвалась волна столь желанного воздуха; головокружение заставило меня пошатнуться, но я довольно быстро восстановил равновесие. Том уже осматривал бесчувственное тело, напрочь забыв обо мне. Может эта перебранка существовала только в моем воспаленном воображении?
 - Я его…? – я позволил себе единственный вопрос.
 - Нет – обронил Том, не переставая шарить по карманам майора – если забинтовать проломленный череп может и дальше пытать сможет. Ты как хочешь, а у меня нет никакого желания играть в благородство – он отстегнул от пояса флягу, отвинтил крышку и принюхался к содержанию – Виноградная водка – хорошо живут псы пустынные – фыркнул мужчина, фыркнул и отложил в сторону; туда же отправилась чуть сероватая, но чистая рубашка (явно не по размеру широкоплечему мужчине) и короткий моток веревки (не той ли, которой связывали варвара?).
Последним полотняную сумку покинул планшет из светло коричневой кожи.
 - Ничего себе находка – присвистнул Том, разглядывая одну из сторон тонкой сумки – если донести это вещицу до лагеря, глядишь расщедрятся тебе на еще одну звездочку!
 Я с интересом подался вперед, принял из рук громилы офицерскую сумку и завертел в руках разглядывая. Что так удивило Тома, я понял сразу: сквозь прозрачную сторону планшета виднелся кусочек карты с черными пометками поверх типографского оттиска. Вытащив карту, я убедился, что на обширном листе присутствует не только город, но и окрестности. Что бы расшифровать пометки много ума не требовалось: вон два черных квадрата, охватывающие северную часть города – наверняка расположение основных сил; вон две схематически нарисованных звёздочки и маленький заштрихованный прямоугольник ниже – зуб даю, артиллерия; вон два десятка красных точек и пара прямоугольников такого же цвета с южной и северной стороны города – войска противника. Ко всему прочему, карта была разрисована разнообразными стрелками и разноцветными кругами, пометками, незнакомым языком на полях и просто грязью. Да, явно, не последней важности вещь.
 Я аккуратно сложил карту в прозрачный карман планшета и поднял глаза в поисках своего… союзника? Врага? Минуту назад я прикидывал, кто кого быстрее убьет, а сейчас я спокойно поворачиваюсь к нему спиной. Когда я успел растерять всю вою подозрительность?
 Громила обнаружился у кофейного столика на высоких кованых ножках, на котором стояла керосиновая лампа, освещавшая комнату. Пока я таращился на карту, он успел перенести найденное в сумке командира добро к свету и сейчас рвал рубашку на широкие полосы. Я перекинул ремешок планшета через плечо и подошел поближе. На столе обнаружилось несколько вскрытых конвертов, портрет немолодой уже женщины и латунный кулон с фотографией смеющегося малыша. Поверх всего этого лежала парочка готовых бинтов, посверкивая железными пуговицами и плотно закрытая фляга. Тут меня угораздило бросить взгляд на правую руку Тома.
 Чертовки уловки! Как ему хватило выдержки терпеть ЭТО? Как он смог вцепиться мне в горло, а потом еще и не спеша обшарить карманы полумертвого майора, не ополоумев от боли?!
 Я как завороженный смотрел на квадрат кожи размеров с мою ладонь, едва крепившийся к руке одним уголком. Захотелось еще раз ударить беспомощного палача. Так, что бы и шанса не оставить. Теперь понятно, почему он поспешил отпустить меня, едва я пригрозил ему ножом. Возможно потом, когда зудящая боль утихнет, мы вернемся к этому вопросу.
 - Хорошо, что пришел – по напряжённому лицу мужчины скользнула тень ухмылки – сейчас затянешь припарку – он отвинтил крышку фляги, сделал пару объемных глотков, зажал в зубах что-то, смахивающее на толстую кисть и приладив на место кусок кожи, (я старался не смотреть в ту сторону) облил рану зеленоватой жидкостью с дурманящим духом алкоголя. Непоколебимый варвар зашипел, сжав зубами кисть, кажется еще до того, как первая капля коснулась кожи; на его глазах выступили слезы (по крайней мере том, что не скрывался за синим веком) и побежали по щекам, оставляя светлые борозды на буром от грязи и крови лице.
 - Завязывай – едва слышно просипел мужчина, давясь криком и я, поборов нерешительность начал обматывать пострадавшую руку самодельными бинтами – хватит уже пеленать – спустя несколько слоев ткани проворчал Том, выплюнув деревяшку – вяжи давай!
 - Что случилось с остальными? – как бы невзначай спросил я, завязывая первый узел. Мой голос дрогнул в последний момент. Похоже, мне не так уж безразлична судьба случайных попутчиков, как я думал сначала…
 Том молчал. Или колебался?
 - Они вылезли неоткуда, стрелки – пояснил он, увидев мое замешательство – Мартин и Рав… Они были впереди и приняли первый залп на себя – он помолчал, глядя как я затягиваю узлы – Скальт получил две пули сразу, но успел вернуть долг стрелкам, прежде чем они перезарядили ружья... Потом и его свалили с ног.
 Повисло молчание.
 - Как вышло, что тебя не ранили? – я внимательно наблюдал за обоими руками Тома, ожидая внезапного удара, но тот лишь вздохнул.
 - Я стоял сразу за Мартином, и мне посчастливилось – горечь в голосе ясно давала понять как он рад такому «счастью» - избежать ранения. Я неважный стрелок, да и одним выстрелом я причиню меньше вреда чем в рукопашной схватке – да уж, в это не трудно поверить – Я толкнул малыша за парапет и успел проломить череп двоим, прежде чем меня сбили с ног и навалились всей толпой.
 - А Пинит?
 - Пуля пробила колено и он просто упал на землю. Там его и нашли.
 - Где он сейчас?
 - Его отволокли в соседнюю комнату. Вместе с Клантом – он сказал это настолько будничным тоном, будто речь шла не о пленных союзниках, которым могла грозить смерть, а о погоде – Можешь не спешить – тихо сказал мужчина, поймав мой взгляд. 
 От понимания, что он имеет ввиду, у меня в груди похолодело.
 - Давно?
 - Около часа назад.
 Я молчал ,пока последний, седьмой узел не стянул, пропитанную спиртом повязку. Один вопрос не давал мне покоя, и я таки не смог сдержаться:
 - Но почему допрашивали именно тебя?!
 - Господин майор – мне показалось, что яд, коим была пропитана вся фраза, сейчас закапает на пол – принял меня за командира и решил выпытать хоть что-то полезное – закончил Том, ощупывая перевязку.
 Это был упрек и мне, мнимому командиру, что прятался за спинами своих подопечных. Хотя, такой командир скорее правило, чем исключение…
 - Да, пока не забыл – Том аккуратно вложил лист бумаги, исписанный ровными строками, и кулон внутрь вскрытого конверта и протянул мне – Рав просил вернуть передать это его невесте. Если вдруг что случиться… – я непонимающе смотрел на спутника – Раз уж ты такой везучий – мне почудился сарказм – будет надежней отдать письмо тебе.
 Я оторопело принял из его рук почти невесомый конверт и аккуратно вложил его в трофейную сумку. С минуту мы глядели друг другу в глаза. Если он все еще подозревал меня, в его глазах я подозрения не увидел.
 - А откуда у тебя этот шрам? – брякнул я, что бы заполнить повисшую паузу.
 - Какой именно? – уклончиво спросил Том, глядя куда-то мне за плечо.
 - Ну… Эта звезда.
 - Это личное дело – отмахнулся мужчина – просто еще один должок, который я должен вернуть – меня этот ответ не удовлетворил, но наткнувшись на взгляд громилы, я решил что не настолько уж мне это интересно - Надо бы перевязать плечо – сменил тему Том – если попадет зараза, с рукой можешь попрощаться.
 Я оторопело кивнул.
 - Хорошо, дай мне несколько минут.
 Я отошел к окну, за которым растекались первые лучи нового дня. Дня, который не увидят еще десять глаз. Как там говорил Пинит, что бы не случилось, солнце всегда взойдет. Неужели прошел всего лишь день? Как много с того времени изменилось…
 Только сейчас до меня дошло, что не плохо бы сложить нож, беспечно, засунутый за кожаный пояс. Быть может дело в крови, или рассветное солнце чем-то необычно, но я вдруг понял, что легко могу прочитать три слова, выгравированные на медной рукояти.
 «Всем смертям назло».
 
15

 Полдень мы встретили на окраине города. Золотой диск едва вырвался из жадных объятий гигантской свинцовой тучи, чтобы спустя секунду, скрыться за еще одной черно громадиной. Дождь сейчас некстати.
 На карте, так удачно обнаружившейся в планшете, чей-то заботливой рукой были размечены пути всех патрулей, что ощутимо облегчило жизнь двум беглецам. Тем не менее мой напарник все больше мрачнел по мере того, как мы продвигались к южным воротам.
 - Они должны были обнаружить тела еще утром. Где тогда, мать их, погоня?!
 - Может, они хоронят своих …? – я сглотнул.
 - Не думаю – Том припал к стене, держась за бок (еще одна рана?) – Ты бы позволил так просто уйти тому, кто отправил прямиком на ковер сатане твоего начальника?
 - Смотря, какой начальник… – хмыкнул я.
 - Я ожидал что-то вроде вчерашней погони – продолжил Том, сделав вид, что не слышал меня.
 - Хочешь повторить вчерашний забег? – меня передернуло.
 - Нет, но я не хотел бы попасть в засаду.
 - Какая здесь может быть засада – я присел, облокотившись на поваленное дерево – Мы же на другом конце города! Думаешь, кто-то следовал за нами от самого лагеря, оставаясь в те... – шорох листва заставил меня отскочить от дерева. Рана в плече отдалась жгучей болью, заныли усталые ноги, но нож, предназначавшийся мне, глубоко вошел в древесину.
 Том в два прыжка добрался до нападавшего и отправил растерянного убийцу в глубоки нокаут. Выхватив из его руки нож, приставил к горлу.
 - Выходите или он уже не очнется.
 - Бросай оружие, варвар – из тени вступило трое солдат, вооруженных пистолетами.
 Говоривший был низкий мужчина с узким лицом и длинными черными волосами, перетянутыми за спиной. На потрепанной синей форме блестел значок капитана.
 - Все в порядке, капитан – я поборол желание схватиться за рукоять офицерского пистолета и поднял вверх правую руку – мое имя Эгерт Боно, я капитан военной канцелярии города Аграм, направленный сюда приказом генерал-майора Женсана Кристо.
 - Молчать! – коротышка не моргнул и глазом – Я не веду переговоры с дезертирами!
 - Дезертиры?! – нет, это уже слишком – Да я прошел через все круги ада, пробираясь через разрушенный город, утопая в крови солдат, погибших по вине таких вот коротышек-начальников, позволивших застать себя врасплох. На моих глазах целая рота изгоев, оставленная волкам на заклание, была просто разорвана на куски, а вы называете дезертирами единственных кто смог выбраться с того света?!
 - Не зазнавайся, сопляк! Вы бросили оружие и униформу на поле боя и подались в бега, пытаясь забраться в тыл, вместо того что бы принять бой. Именно из-за таких как вы, мы и потерпели поражение в битве за Солон!
 - Да что ты можешь знать о битве за город?! Пока ты, тут натирал до блеска свой поганый значок мы спасали свои шкуры! Армия батар нанесла удар и тут же перешла в наступление, но погубили сотни душ именно такие хмыри как ты, лелеявшие надежду переждать бурю под ближайшей юбкой – я видел как наливаются кровью глаза капитана, но меня уже несло – Сделай же хоть что-то полезное в своей никчемной жизни и отведи меня к своему командованию, что бы я мог отдать ему добытые документы. Хотя нет – я хотел скинуть кожаную сумку майора, но не рассчитал силу и порвал ремень, крепящийся к сумке; сумка упала к ногам взбешенного офицера – лучше отнесите ее сам! Чем не повод выслужится перед хозяевами, авось косточку дадут, или новый значок майора, уже с персональным номером, который так приятно будет натирать до блеска, сидя в безопасном укрытии, пока гибнут люди!
 - Довольно! – не переборщил ли я? – Я не вытаскиваю оружие для пустой похвальбы, но еще одно слово я прикажу казнить тебя здесь и сейчас! – он сделал паузу, видимо, пытаясь взять себя в руки – Но раз уж ты продолжаешь настаивать, что принадлежишь к офицерскому составу – продолжил капитан и от холода появившегося в его голосе мне стало действительно жутко – то лучше будет передать вашу парочку полевому суду – он обернулся к своим подручным, растеряно переглядывающимся за спиной командира – свяжите их!
 - Только сделайте шаг в мою сторону, и я убью его – Том поудобней перехватил оглушенного солдата.
 - Вперед – коротышка не моргнул и глазом – если ты надеваешь военную форму, то должен быть готов, что в ней тебя и закопают. Это его выбор, но как только ты убьешь заложника, спустив с рук и так сомнительный козырь, тебя превратят в решето эти трое. А это уже твой выбор.
 - Том, опусти оружие – я заставил себя говорить ровным голосом, несмотря на страстное желание вцепиться в горло патлатому хмырю – Ты единственный свидетель, способный подтвердить мои слова и будет очень неудобно, если тебя пристрелят за убийство королевского солдата.
 - Плевать я хотел, что тебе будет удобно – бросил Том, бросая нож и поднимая руки – Но жизнь мне еще пригодится.


 Жирная муха неторопливо расхаживала по гладкой поверхности железного стола, по-хозяйски подрагивая крыльями. Эта комната была для нее целым миром, ее маленьким королевством. Королевством в котором я был чужим.
 Скрип отворяющейся двери вывел меня из ленивой дремоты напомнил что отнюдь не муха сейчас хозяин моей судьбы. Собственно говоря, дела мои хуже некуда.
 - Добрый вечер, господин Бонно.
 Я не смог сдержать презрительный взгляд: после не самой приятной прогулки до лагеря вместо санитара или тарелки чего-нибудь если не горячего, то хотя бы съедобного я получил два деревянных стула, железный стол и грязную кухоньку, запертую с другой стороны в свое полное распоряжение. Здесь ее предпочитали гордо именовать «допросной». Вошедший предпочел не обращать на это внимание и занял стул напротив, предоставив моему внимание символ военного комиссариата – золотое перо.
 Глядя как немолодой уже мужчина кичится железной побрякушкой с облупившейся золотой глазурью я расслабился. Для тех, кого считают действительно опасными, комиссариат удосужился бы подобрать служащего уровнем повыше.
 - Добрым этот сделал бы вечер кусочек хорошо прожаренного мяса да с картошечкой. Не люблю допросы на голодный желудок
 - Извольте, до пристрастий мы пока еще не дошли – комиссар механическим жестом поправил накрахмаленный воротник – как собственно и до самого допроса. – меня передернуло от одного его тона – таким прощаются с врагом, прежде чем толкнуть беднягу в пропасть – Кроме того, – привлек мое внимание комиссар – вам нечего бояться, если вы действительно тот, за кого себя выдаете – я приложил кучу усилий, что бы казаться спокойным, а тем временем мое сердце пропустило один удар. Первая догадка и сразу в точку. Может, я его недооценил?
 Тем временем комиссар ждал ответа.
 - Вы не представились – бросил я, что бы занять паузу.
 - Это не имеет значения – быстро ответил крахмальный воротник.
 - Для меня имеет – если вопрос его действительно смутил, нужно перетаскивать инициативу на себя – я предпочитаю разговор на равных условиях.
 - Я же сказал, что дела это не касается – отрезал комиссар.
 - И все же…
 - Для члена банды дезертиров, напавших на отряд разведки, вы ведете себя слишком привольно! – не выдержал воротник.
 - Не стоит… Что?! – я тупо уставился на собеседника, пытаясь понять смысл сказанного им – на кого напала банда дезертиров?!
 Комиссар, кажется, настолько задело мое удивление, что он снизошел до коротенького на красочного рассказа о том, как отряд под командованием капитан Ваарта возвращался из занятой неприятелем части города с добытыми документами и угодил прямо в руки десятку, нет двум десяткам, беглых солдат.
 Все, казалось бы, кончено, но бравый капитан не побоялся вступить в бой и благодаря выдающимся тактический навыкам (которые и выделяют настоящего командира) отряду из пяти человек удалось одолеть не меньше половины вооруженных предателей ( шесть из которых убил лично капитан). Остальные бросилось бежать, едва увидели как капитан смог обезвредить их предводителя – здоровенного громилу, едва не убившего одного из солдат. В это время еще двоим удалось взять живым мальчишку, оказавшегося правой рукой главаря.
 - Свинья! Себялюбивая скотина! – комиссар начал с опаской поглядывать то на меня то на дверь, потому я заставил себя заткнуться
 -  Замечательная история – я перегнулся через стол, оказавшись лицом к лицу с перепуганным комиссаром.
 – А хочешь, я тебе еще одну расскажу? – судя по тому, как отпрянул комиссар, он сам он был не в восторге от этой идеи, но мне уже было все равно. Без особых изысков я описал ему всю дрянь, что успела случиться со мной за последние двое суток. Начиная с «ознакомительной прогулки» и заканчивая встречей с капитаном Ваарта и его мартышками; тщательно стараясь избегать любых деталей, связанных с Полуночником.
 - А теперь выбор за вами, господин комиссар – заключил я, откидываюсь на спинку стула – какая из двух бредовейших историй кажется правдивой.

 Кислотно-зеленая лоза все больше разрасталась, с равным успехом цепляясь как за грязно-серый кафель, так и за еще более грязно-серый раствор на стенах. Плющ в считанные секунды скрыл от моих глаз все левую стену, а тонкие побеги уже жадно ползли к изрытой множеством паразитов, но все еще массивной и неприступной двери, желая отрезать последний путь к бегству.
 Я почти не спал эти три дня, потому не стоит удивляться всплывающим перед глазами видения. Мне нужно поспать, иначе в скором времени я уже не смогу определить, где кончается мое воображение.
 А что если я уже сплю?
  Нет, я не могу спать. Только не сейчас.
 Жадное растение уже заняло все доступное на стене пространство, но вглубь комнаты побеги ползти не спешили. Может его смутил мой взгляд?
 Глупости, это всего лишь галлюцинация, картинка, которая существует только для меня. Мой личный куст-монстр. Стоит моргнуть и он исчезнет, оставив меня одного в пустой комнате. Нет, спасибо – даже такая компания лучше, чем несколько часов шарить глазами по пустой стене.
 Куст-монстр, забавно….
 Наверняка, уже глубокая ночь, но плотные бурые побеги с ярко синими прожилками уже давно скрыли под собой узкое окно, скованное ржавой решеткой. Стоит ли обрывать буйство собственной фантазии ради одного единственного взгляда на тощий полумесяц в окружение дюжины звезд? Не думаю, что они скажут, сколько я здесь торчу.
 На стеблях появились тугие разовые бутоны и начали стремительно набухать. Повсюду начали распускаться цветы размером с мою голову. Господи, неужели мое воображение не способно подобрать более приятные цвета?!
 Благо, есть мне больше не хотелось, но еще остается боль. Как я ни надеялся, ощущение, что мне ниже плеча вбили парочку гвоздей не проходило.
 Открылась дверь, тонкий лучик света сперва лег на пыльную плитку, а затем пополз вперед, с каждым мигом становясь все шире. А я наблюдал, как испугано сторонятся пришельца зеленые стебли и стремительно вянут, вставшие у него на пути. Миг и дикое буйство красок сменилось блеклой комнатой, воспоминанием о былых днях.
 До войны.
 Стул напротив меня уже занял совершенно незнакомый мне человек, в легком кожаном пальто поверх темно синей военной формы (и это в августе!). В отличие от предшественника этот не имел знаков отличия, так что о принадлежности к какому либо руду войск я мог только догадываться. Глядя, как пришелец неторопливо раскладывает на столе какие-то бумаги, я от души понадеялся, что это простой клерк, присланный уладить формальности.
 - Полагаю, вам уже успела здорово надоесть эта комната, капитан – я заставил себя сохранять хладнокровие под изучающим взглядом. Он назвал меня капитаном, значит ли это, что моя история заслужила большего доверия, чем басни Ваарта?
 - Вы ведь пришли сюда не для светской беседы – усмешка помогла скрыть волнение – что расскажите?
 Комиссар предпочел не замечать издевки
 - Ваши слова и слова вашего гм… спутника почти полностью совпадают. Из этого следует, что вашу версию вполне можно считать правдивой.
 - Ну наконец-то – облегчение здесь было вполне оправданным, потому я позволил себе расслабиться – я…
 - Но существует еще один немаловажный нюанс – с нажимом продолжил мой собеседник – Видите ли, официальная версия событий последних дней эм… несколько противоречит вашим словам.
 - Вы хотите сказать...
 - Прошу не перебивайте – раздраженно оборвал меня комиссар, сделал глубокий вдох и начал зачитывать вслух
 - Согласно официальной версии, после первого контакта с силами неприятеля западный корпус совершил запланированный маневр и с минимальными потерями отступил в южную часть города – он сделал паузу, видимо думая, что я снова захочу его перебить, но я молчал. Назвать безрассудные метания под огнем артиллерии бегством – то еще лицемерие, но ничего здесь удивительного я не видел – Еще одна группа, численностью в четыре бригады направилась к расположению бронемашин, что оказать посильную помощь.
 - А мы видели, как их казнили батары – мне не нравилось к чему он клонит – Все тридцать душ, включая… включая медиков.
 - Прискорбная потеря, способная подорвать боевой дух остальных солдат – отчеканил комиссар, глядя в свои бумаги, а спустя несколько секунд добавил уже менее официальным тоном – у многих там были друзья…
 - Друзья – повторил я, пробуя на вкус такое чужое теперь слово.
 - Именно поэтому, мы хотим сохранить все увиденное вами в тайне. Вместе с содержанием доставленных вами документов.
 - В тайне – где-то на краю сознания пронеслась карта из планшета– А что стало с отваленными на произвол судьбы солдатами? Объявите дезертирами или просто без вести пропавшими? Может, даже уведомления разошлете всем тридцати семьям, хотя зачем?! – я вскочил, чувствуя как от злости перехватывает дыхание  - ведь это может повредить репутации всей верхушки…
 Комиссар остался беспристрастным.
 - Вы забываетесь, капитан. Еще слово и я прикажу вывести вас отсюда.
 Своего он достиг – я замолчал. Но ненадолго: отойдя к задней стене, я продолжил уже спокойней.
 - Вам прекрасно известно, что я говорил Ваарту, тем не менее про трибунал речи не идет. Значит, я вам нужен.
 - Во время этой кхм… операции мы потеряли около половины всего младшего офицерского состава. Потому человек… обладающий некоторым опытом, сейчас особо ценен. Потому, мы даем вам шанс подтвердить официальную версию и получить в личное дело пометку «ЗАСЛУЖИВАЕТ ДОВЕРИЯ». Думаю, вам не нужно объяснять, как это отразится на вашей карьере? С другой стороны, командование может признать единственное верной версию капитана Ваарта, а вы, как дезертир и предатель будете преданы справедливому суду – комиссар откинулся на спинку стула столом – В любом случае эта информация огласки не получит.
 - Что выбрал Том? – комиссар хотел еще что-то добавить, но опешил от моего вопроса.
 - Варвар – мужчина вернул самообладание, и сейчас определить по выражению лице о чем он думает было невозможно – Его народ слишком вероломен что бы…
 Я почувствовал едва слышный звон в ушах, который все нарастал.
 - Вы хотите сказать, что... – я проглотил ком, застрявший в горле.
 - Оставлять в живых такого человека опасно – отрезал комиссар.
 - Вы совершили одну казнь, что бы утаить другую – я почувствовал, как звон заглушает мои слова.
 - Подобные сведения можно использовать как оружие – звон стал почти невыносимым; мои уши словно зудели изнутри, вместо слов собеседника, я мог уловить лишь обрывки слов – Командование… может… зволить…. подрыв… деятель… территории…
 Звон разросся до размеров комнаты, заполнив ее всю – каждую щелочку, каждую впадинку. Речи комиссара я уже не слышал, потому все, что мне оставалось это наблюдать за его лицом. Со смесью ужаса и облегчения, я наблюдал, как худое лицо, обтянутое бледной кожей медленно расплывается; словно расплавленный воск, стекает кожа, обнажая темно-фиолетовую чешую, расползаются в улыбке тонкие губы, обнажая два ряда треугольных зубов.
 Все верно, это лишь новое видение, каприз моего воспаленного мозга. Стоит моргнуть, и очнусь в комнате совершенно один, никто не приходил. Стоит только моргнуть и Том…
 Я моргнул. Потом еще раз. Видение не исчезло. Лишь в желто-зеленых глазах мелькнуло подозрение.
 Я бешено заморгал, пытаясь оттолкнуть навязчивый мираж, но это только больше обеспокоило ящера напротив.
 Желтые глаза, южанин…
 Из клыкастой пасти показался раздвоенный язык и тварь зашипела. Звон заглушал все вокруг, но я почувствовал этот звук.
 Зажмурить глаза, сосчитать до трех и все пройдет. Я, что есть силы, сжал глаза и начал считать: раз, два…
 Три. Когда я открыл глаза, монстр уже огибал железный стол. Назад, на безлопастное расстояние!
 Не ведение. Не ведение. Не ведение.
 Полуночник! Он подослал этого гада прикончить меня и дать дорогу его новой пешке!
 Ящер обернулся к двери и, кажется, что-то прошипел. Мне этого было достаточно: ударив ногой монстра в колено, я, игнорируя протестующие плечо, перемахнул через стол и бросился к выходу. Но стоило мне схватиться за ручку двери, как я угодил прямо в руки двух плечистых парней в синих мундирах. То, что это были люди не помешало им, оценив ситуацию, повалить меня на пол. Запястья, сведенных за спиной рук сдавили так, что я едва видел пыльный паркет сквозь пелену слез.
 Меня охватила паника, но результатом лихорадочного брыкания стало лишь чье-то колено, придавившее меня к полу так, что я едва мог вздохнуть. Каждый вздох давался с трудом – грудная клетка будто под пресс попала – потому я почти обрадовался когда давление исчезло и резкий толчок заставил меня перевернуться на спину. Едва обретшие свободу конечности тут же оказались прижаты к полу, и перед моими глазами возник человек в форме санитара.
 Что за чертовщина тут твориться?!
 Хирург поочередно раздвинул мое левое и правое веко, коснулся раны на плече (это я прочувствовал достаточно хорошо) и куда-то исчез.
 Интересно, что это будет? Возможно, тонкая игла прямиком в Ту Самую Точку или какой-нибудь заковыристый яд – Полуночник не из тех, кто оставляет следы, он все сделает чисто. Чужими руками.
 Все стало ясно, когда я увидел шприц, наполненный светло-лимонной жидкостью с едва заметными бурыми пятнышками.
 Значит яд.
 Меня словно раздробило на две части – одна приняла неизбежное и приготовилась наблюдать, другая, захлебываясь животным страхом, тратила последние силы на попытки вырваться, отползти подальше от Иглы. Кажется я что-то кричал, возможно, молил о пощаде. Но как только стальное жало скользнуло между опаленных лоскутов рукава и впилось в мою руку, страх исчез. Все кончено.
 Я почувствовал, как от места укола начало распространятся холодное покалывание, пальцы свело судорогой. Черные точки на давно не знавшем побелки потолке начали расплываться, а звон в ушах пошел на спад. Я начал разбирать отдельные фразы вроде «большая кровопотеря», «навязчивые галлюцинации», «шоковое состояние». Покалывание дошло до груди и внезапно исчезло, сфокусировалось зрение.
 - Будем считать, это утвердительным ответом, господин Боно – послышалось откуда-то сбоку.