Яйца Фаберже Глава XL

Подземелья Потсдама
Правильное решение, как правило, самое простое, но путь к нему самый извилистый и трудный. Ганс Линдеман после смерти многолетнего русского помощника Бориса Кошкина, наконец, убедился в тщетности продолжения дальнейшей вооружённой борьбы с большевиками.
- Ну вот, война уже катится по Германии, - часто мучился он, - значит, пора подумать, как жить после неминуемого поражения...
Ганс с удивлением понял, что единственным материальным активом, который может гарантировать его безбедное существование после войны оказались три дорогих яйца Фаберже.
- Мои военные трофеи из далёкой русской Гатчины помогут мне устроиться на Западе! - решил он и начал действовать.
Для начала он тепло попрощался с оставшимися в живых бойцами своего подразделения и поехал в Потсдам. Жители города держались на почтительном расстоянии от военных, не показывались даже пробудившиеся от спячки местные коммунисты.
- Похоже, они повторили серьёзную ошибку, которую сделали недавно коммунисты востока Германии… - злорадствовал Линдеман. - Они вытащили старые партийные билеты 1933 года, нацепили красные повязки и, сияя от радости, отправились на встречу с освободителями. Только не подумали, что их могут приветствовать артиллерийскими ударами братья-пролетарии Красной империи.
Пользуясь устрашающей формой офицера СС, он беспрепятственно проник на территорию помпезного дворца Сан-Сусси и спрятал в одном из его многочисленных подвалов драгоценные яйца.
- Я всегда смогу вернуться за ними, когда схлынет большевицкая пена, - логично размышлял Ганс, - затем продам их американцам и начну новую жизнь!
По улицам города бродили смертельно пьяные солдаты вермахта, которые совершенно не обращали внимания на редкие разрывы бомб.
- Нужно убираться в более спокойное место! - только успел подумать он, как рядом разорвался снаряд.
Линдеман пришёл в себя, лишь, когда рядом остановился чихающий мотоцикл. Двое эсэсовцев спрыгнули и почтительно посадили его в коляску. В спешке они довезли товарища до Никольсбургер-плац и оставили в школе, которая теперь служила госпиталем.
- Тебе здесь помогут… - успокоили они и умчались.
Его провели в большой колонный зал, где на полу лежали, плотно прижавшись друг к другу, раненые. Аккуратно перешагивая через них, ему удалось добраться до скамьи и сесть рядом с фельдфебелем вермахта.
- Он настоящий великан! - вблизи удивился Ганс ещё больше.
На шее у него висел Рыцарский Крест, а голова была обмотана грязными окровавленные бинтами. Он получил пулю в голову. Один раненый шепнул:
- Фельдфебель ослеп и был наполовину парализован.
Он откинулся назад, опёршись на стену, и слегка постанывал от боли.
- Когда-то его фото публиковали в немецких газетах и считали героем, а теперь он сидит здесь и выглядел совершенно беспомощным... - согласился офицер.
Было ужасно видеть, как огромный сильный мужчина превратился в беспомощную развалину.
- Медицина заставляет нас умирать продолжительнее и мучительнее. - Линдеман понемногу приходил в себя.
Бедные сестры Красного Креста бегали туда и сюда, заботясь о вновь поступивших раненых. Ему сделали повязку на контуженную обломком кирпича голову, но ни на что большее он не рассчитывал.
- Русские воюют нечестно, - внезапно прохрипел фельдфебель, - они часто использовали подлый приём - делали вид, что сдаются, а потом стреляли немецкому солдату в спину. Однажды их танковый корпус, сделал вид, что сдаётся, перестрелял в спину целый танковый батальон.
- У русских танк Т-34… - скривился от бессилия Ганс. - Это нечестно, ведь у нас такого танка нет.
- Большевики завалили нас мясом. Мяса у русских много, так как много казахов и туркмен. А азиаты, подкреплённые комиссарами это страшная вещь. Большинство комиссаров евреи. Мы своих евреев, не по-хозяйски уничтожили. Гиммлер оказался дураком.
28 апреля бои шли совсем неподалёку от места, где они лежали, и здание содрогалось от русской артиллерийской канонады. К ним продолжали поступать солдаты с тяжёлыми ранениями, многие умирали вскоре после прибытия. Большинство из них были страшно искалечены. 
- Наша страна, пройдя через многие страдания, смотрела на мир через призму возрождённого юношеского энтузиазма и силы воли! - продолжил разговор с фельдфебелем Линдеман. - Она смогла бы пробудить угасающую Европу, привести её к процветанию. Только Германия могла стимулировать возрождение образованности и культуры, появление трудолюбивых ремесленников, которые на многие века обеспечили бы человечество свежими идеями и желанием двигаться вперёд. Согласен?
Он повернулся к фельдфебелю, но том молчал. Ганс тронул его за могучую руку, она уже была холодной.
- Так же сейчас умирает Германия… - смутился он от очевидной аналогии.
На следующий день бой подошёл совсем вплотную, и раненые с тревогой вслушиваясь в пугающие резкие звуки. Мимо со свистом пролетали снаряды, но в любой момент они могли попасть в здание. Как и другие раненые эсэсовцы, он стал отчаянно сдирать с себя все отличительные знаки СС, означавшие смертный приговор.
- В конце концов, каждому хочется остаться в живых… - бормотал кто-то рядом.
Ночью выстрелы стихли. Утром в госпиталь, как ураган, ворвались грязные, плохо пахнущие красноармейцы, размахивающие заряженными автоматами. Они рыскали повсюду, с превосходством поглядывая на раненых и насмехаясь над ними:
- «Берлин капут!» 
В это время приехали советские доктора и занялись ранеными. Они начали ампутировать повреждённые конечности, но без анестезии, и многие раненые истекли кровью. Гансу тоже наложили новую повязку.
- Это очень кстати, - благодарно признался он, - потому что старая стала совсем жёсткой от засохшей крови и ужасно воняла.
Потом начали проверять каждого человека. Солдаты ходили от кровати к кровати, направляя автомат в грудь раненого, и грозно спрашивали:
- Ты эсэсовец?
Здесь действительно находилось несколько напуганных эсэсовцев, но они всё упорно отрицали. Кривоногий косоглазый бурят с плоским лицом приблизился к Линдеману.
- А ты эсэсовец? - прошипел он и приставил ствол оружия к его животу.
Ганс отрицательно замотал головой и убедительно сказал, что является обычным солдатом вермахта.
- Да, да, ты точно из СС, - повторил бурят, и он в панике понял, что все смотрят только на него.
- Отставить!.. Я забираю его с собой! - внезапно раздался голос за спиной бледного немца.
Линдеман оглянулся, там стоял советский офицер в звании майора.
- Представитель «СМЕРШа» Бендер! - важно сказал он.
Азиат сразу отстал. Немца прошиб холодный пот, но дышать стало гораздо легче. За годы общения с Кошкиным он начал понимать русский язык и даже довольно сносно изъяснялся.
- Ганс Линдеман? - вкрадчиво спросил офицер.
- Откуда вы меня знаете?
- Я собрал о вас обширное досье, - засмеялся великий комбинатор, - есть даже фотография… Борис передал, что вас нужно искать в Берлине.
- Он предатель и вор!
- Вы поедите со мной, - приказал Остап, ловко обыскав пленника. - Только без глупостей!
Оружия он не обнаружил и направился к подаренному американцами «виллису», на котором передвигался по забитым воинской техникой и беженцами дорогам. Они довольно быстро добрались до Штансдорфа.
- Что вам от меня нужно? - спросил Линдеман по дороге.
- Яйца Фаберже…
- У меня их нет! - мигом отрезал он.
Бендер не настаивал, лишь намекнул, что будет с ним, если он сдаст офицера СС советским контрразведчикам.
- Я смерти не боюсь! - упрямо заявил немец. - Как вы меня нашли?
- Объезжал все немецкие госпитали на удачу! - улыбнулся великий комбинатор. - А удача любит смелых!
Они провели несколько дней в штабе Остапа, который требовал выдать ему награбленное. Ганс отказывался, он злился. Ровно в полночь, когда закончились все его аргументы и призывы к благоразумию, из радиоприёмника послышался продирающий голос Левитана, который то затухал, то возникал вновь. Бендер выбежал на крылечко дома и разрядил восемью выстрелами всю обойму вверх. Стоявший рядом часовой спросил:
- Зачем вы это, товарищ майор?
- Победа, браток, Победа!.. Салютуй!
Он выпустил вверх весь диск автомата. Минут через пять началось всеобщее салютование, выстрелами из винтовок, автоматов и пистолетов, а потом подключилась зенитная артиллерийская батарея, стоявшая рядом.
- Победителю мир выгоден, побеждённому же просто необходим! - прошептал потрясённый Линдеман. - Моя жизнь прошла даром!
Радостный великий комбинатор достал заранее припрятанные продукты и приличный коньяк, чтобы отметить долгожданное событие.
- Предлагаю перейти на «ты», - неожиданно предложил он после нескольких рюмок. - Не время киснуть! Давай лучше сыграем в карты!
- А ставка? - спросил заинтересованный Ганс.
- Если выигрываю я, - хитро ответил Бендер, - ты отдаёшь мне заколдованные яйца. А если проиграю – выпишу тебе пропуск в западную зону.
Линдеман был уверен в своих силах, так как часто играл в офицерских казино, поэтому охотно согласился. Однако казино не могло конкурировать с советскими трудовыми лагерями. Остап легко выиграл у самоуверенного немца несколько раздач в двадцать одно и воскликнул:
- Что и требовалось доказать!
- Зачем они тебе? - спросил он, признавая поражение.
- Продам в Америку.
- А как же твоя Родина?.. Ты же русский.
- Я сын турецкоподанного, - ответил великий комбинатор, - поэтому родину ношу на себе, как улитка…
- Чёрт с тобой! - Ганс пообещал отдать выигрыш по первому требованию.
Невероятное напряжение последних месяцев неожиданно ушло с этим нелёгким решением, и он позволил себе быть откровенным:
- СС иногда немного перебарщивало!.. Если бы всё ограничилось
обычными грабежами, расстрелами, и разрушениями, которые иногда учинял германский солдат от избытка молодецкой силы, гораздо больше людей приняли бы новый порядок с удовольствием.
- Это вряд ли… - усомнился соперник.
- Мы могли это сделать, - настаивал Линдеман, - ведь у нас был великий вождь Гитлер!.. Только Сталин может сравниться с ним в гениальности.
- Сталин в СССР конечно почти бог или полубог!.. Что в принципе одно и то же. Но кто-то же моет после него туалет?!
- Таких людей нельзя мерить обычной меркой!
- Знаменитые люди делятся на две категории: одних человечество не хочет забыть, других - не может! - завершил спор Бендер.
Заснули они под утро. Всю ночь вокруг постоянно стреляли и пели.
- Поехали за яйцами Фаберже! - сказал на следующий день Остап.
- Как же я буду передвигаться по дорогам в немецкой форме? - оправданно возмутился Ганс.
- Всё продуманно, - он выдал ему комплект формы красноармейца, - если кто спросит тебя – молчи, скажу, что ты контуженный.
По пути они пересекли небольшую реку. Вылезли и вышли на недавно наведённый деревянный мостик. Опершись на перила, они заметили, что на дне ручья много карабинов, автоматов и пулемётов. Нашлись энтузиасты, которые в трусах залезли в холодную воду и начали выбрасывать трофеи на берег. Оружие осматривали и салютовали из него вверх. Бендеру попался не виданный за всю войну автомат с совершенно новым прикладом.
- МР-44, - определил опытный Линдеман. - Штурмовая винтовка.
Он отнял рожковый магазин и вытолкнул из него пару патронов. На вид они были похожи на винтовочный патрон, но меньше его и больше автоматного.
- На уроках по огневой подготовке на курсах «Выстрел» преподаватель-огневик говорил нам о тенденции создания «свободноплавающего», то есть единого патрона, который мог бы подходить к пулемёту, карабину и автомату… - неожиданно вспомнил великий комбинатор.
Патрон был с кольцевой выточкой для зацепа выбрасывателя, вместо фланца на донышке, как во всех советских винтовочных патронах.
- Умно! - Остап сделал небольшую очередь.
Он отдал автомат одному сержанту из отдела артиллерийского вооружения, предварительно спросив его фамилию.
- Калашников, - скромно ответил тот.
Они поехали дальше к цели путешествия. Подвал помпезного замка Сан-Сусси в тихом Потсдаме был напрочь затянут непролазной паутиной. Все углы были плотно оплетены мощнейшей непролазной сетью, в которой жировали самые огромные пауки во всей Германии.
- Где же яйца? - нетерпеливо спросил Остап.
- Там… - показал Ганс на глубокую нишу под сводчатым потолком. 
Беспечно насвистывая, он взял ручной механический фонарик, установил семиметровую стремянку и бодренько полез вверх. На высоте трёх метров в фонарике что-то щёлкнуло, и он погас. Бендер принял решение не спускаться вниз за лампочкой, а сделать работу на ощупь.
- Не в такой темноте работали! - хохотнул возбуждённый командор.
Он продолжил восхождение, пока его лицо не врезалось с разгона в паутину, по крепости сравнимую с вязанной волейбольной сеткой.
- Вашу мать! - зло выругался командор.
- О, это слово я знаю превосходно, - отозвался снизу немец. - Потому что с таким криком русские прыгали к нам окопы или шли в атаку.
- Хоть чему-то мы вас научили!
- «Вперёд, ядрёна вошь!» - флегматично добавил Линдеман. - Значило, что сейчас нас будут атаковать не только пехотой, но и танками. 
Остап спустился вниз и стал искать, чем бы смести мешающую паутину. Веника поблизости не оказалось. Зато лежал здоровый стальной дрын, что-то среднее между монтировкой и дворницким ломом. 
- Путь к богатству непрост! - он взмахнул дрыном и ринулся в бой.
- Осторожнее! - предупредил практичный немец.
Железяка со свистом рассекала километровую паутину, не причиняя ей особого вреда. Зато местные пауки взбесились от такой наглости не на шутку. Самый жирный и волосатый крестовик прицелился, подпрыгнул и приземлился точненько посередине лба великого комбинатора.
- Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие радуются их успехам… - пыхтел он, пытаясь сбросить мохнатого агрессора.
Бендер утратил координацию движений, размахивание дрыном приобрело хаотичный характер, и следующий удар пришёлся прямо по собственному лбу, после чего он с утробным воем спикировал с высоты семи метров на пол. Сверху на его бренное тело глухо брякнулась стремянка.
- Мне тоже эти яйца счастья не принесли! - напомнил ему Ганс.
- Тогда доставай сам… 
Линдеман вздохнул и быстро вытащил их из замаскированного схрона.
- Красивые! - оценил великий комбинатор, впервые держа в руках долгожданные царские подарки.
Уставший Ганс без сил прислонился спиной к покрытой плесенью каменной стене подвала.
 - Чёрт возьми, что они из нас сделали? - устало выдохнул он. - После всего, что произошло, мы давно должны были попросту сдохнуть, накрыться, отдать концы. Но мы сжимали зубы и заставляли себя продолжать сражаться ещё более упорно. Мы действовали совершенно автоматически, не раздумывая, на одних инстинктах, которые помогают опытному солдату-фронтовику выживать, хотя теоретически он должен уже погибнуть.
- Но ты же не погиб?!
- А что будет дальше? Что будет с теми, кто переживёт это сумасшествие? Снова будут вести нормальную жизнь? Работать по гражданской профессии? Плодить и воспитывать детей? С этой грязью и сумасшествием в животе и голове? Можно ли всё это потом просто стереть из памяти? Можно ли будет забыть?
Линдеман внезапно резко вытащил небольшой дамский пистолет, выверенным движением приставил его к виску и нажал на курок.
- Зря… - сказал Остап, отворачиваясь от кровавого пятна на стене, с редкими ошмётками мозга. - Только как он нашёл у меня пистолет, когда-то подаренный выходившим из окружения партийцем?
Он решил оставить добытые трофеи в надёжном подвале и вернулся в Штансдорф, чтобы договориться со знакомым американцем по поводу продажи бесценных изделий Фаберже в США.
- Завтра заключим сделку, - мечтал будущий миллионер, перееду с покупателем в американскую зону оккупации и здравствуй Рио-де Жанейро!
В 10 часов утра Бендер был разбужен в своём штабе каким-то подозрительным шумом. Перед ним стояли улыбающиеся генерал-лейтенант Клоков и заместитель командующего армией генерал-майор Фирсов.
- Спишь герой! - пожурил Клоков, который запомнил его по недавнему банкету. - А мы решили лично наградить всех бойцов твоей части.
- Не стоило беспокоиться! - бормотал Остап, спешно одевая китель.
Прибыли они с престижными орденами Красного Знамени и Красной Звезды, чтобы наградить отличившихся участников знаменитого боя.
- Как же не стоило?! - воскликнул Клоков. - Случай можно сказать исключительный. Где это видано, чтобы строители-нестроевики выдержали бой аж с целым немецким механизированным корпусом!.. Орлы!
- Каждому полагается по ордену! - важно добавил Фирсов. - Командуй общее построение части.
Сияющий генерал-лейтенант Клоков поздравил его с высокой правительственной наградой и протянул нарядную коробочку со звездой Героя Советского Союза внутри.
- Заслужил! - отечески заверил он. - Так, где же твои бойцы?
- Больше никого нет…
- Как нет?! - опешил Клоков, медленно убирая за спину руку с наградной коробочкой.
- Вот так! - Бендер мгновенно понял, что проиграл.
По незаметному знаку генерала откуда-то набежали «смершевцы». Им понадобилось совсем немного времени, чтобы выяснить всё о фальшивой воинской части. 
- Как вездесущий «СМЕРШ» мог прозевать у себя под боком несуществующую воинскую часть в составе двухсот вооружённых бойцов под командованием дезертира и вредителя? – кипел генерал-лейтенант.
- Если за ошибку в армии отвечает больше одного человека, виноватых не найти! - великий комбинатор ещё мог шутить.
- Вот ты и будешь крайним!
На улицах покорённого Берлина по-прежнему безостановочно стреляли в воздух пьяные от долгожданной Победы солдаты Красной Армии.
- Две полуправды в сумме – целая ложь! - Остап весело сказал, когда его уводили строгие «особисты». - Мои яйца Фаберже теперь никто не найдёт и они вышли мне боком!.. Всё-таки не везёт мне с поиском любых драгоценностей. Старые шутки не умирают просто у них такой запах. Значит, снова здравствуй лагерь, ведь Бог троицу любит. Но и там люди живут… Заседание продолжается – моё последнее слово пока не сказано!
продолжение http://www.proza.ru/2017/02/01/15