Сажаев Антон и Шар Эдуард - Зависимая жизнь

                Антон Сажаев - авторство идеи; первичный пересказ
           Эдуард Шар ("Эдмунд Эдмундов") - художественное изложение; редактура

                "Зависимая жизнь" (Повесть)

                ПРЕДИСЛОВИЕ

В первую очередь – благодарю. Благодарю своих родителей за любовь, понимание, самозабвенность и терпение, благодарю всю родню и, конечно, благодарю моего «напарника по перу», оказавшего помощь по воплощению в жизнь данного произведения, а также просто верного друга - Шар Эдуарда. Всем, кто всё-таки остался со мной – тоже спасибо. Ценю.
Теперь о повести – она обо мне, о простом человеке, таком же, как и многие. Никого, ничему я этой повестью научить не хотел. Я не призываю к действиям, а равно бездействию, не призываю употреблять или отказываться. Мне хотелось бы, чтобы вы прочли и сделали выводы, Выбор. Я свой сделал. Конечно, о чём-то я жалею, но, с другой стороны, не смог бы я этого выдержать, не прошёл бы сквозь все перипетии – Бог и не послал бы мне МОЮ жизнь. Всё не просто так. Читайте. Спасибо за внимание и знайте, что 99, 99% изложенного – правда, погрешность есть всегда, ведь всё знает лишь Господь. Мир вам!

                Часть 1. До«Знаков»

Я жил суетливым и неспокойным ребёнком - ещё в детстве, в 6 классе, на меня наехал один парень – этакий «главарь своих пацанов», не растерявшись, я ударил его в нос…спустя совсем небольшое время с друзьями по двору мы сидели и общались неподалёку от моего дома и я, дабы, не дай бог, не заметили родители, в одиночку отправился покурить за гаражи. К прискорбию, именно за гаражами я вновь встретил вышеупомянутого субъекта Витю, но уже не одного, а в компании. Вполне логично то, что они стали меня запинывать. Потом ушли. Поднявшись, я вернулся к «своим». Самый старший из нашей компании – Саня, сказал, что спускать подобное – не дело, в итоге всей оравой мы потопали на поиски обидчиков. Нашли, отвели за те же гаражи, где я был бит, там Саня выстроил всю «шантрапу» в ряд и сказал мне: «Бей в нос каждого».
Всё же - нас было больше, чувство собственного достоинства и жалость не позволили мне бить внезапно сломленных недавних врагов так цинично, унижающе, потому я отказал Сане. Тогда он предложил мне просто толкнуть каждого из парней, это меня вполне удовлетворило, я исполнил задуманное…после данного случая ко мне Витя и Ко не приставали.
Помню в школе я любил драться. В голову приходит случай – тогда я был дежурным, один школьник всё бегал и бегал недалеко от меня, игнорируя правила о более медленном передвижении, установленные в школе, я несколько раз «стопорил» его, однако это помогало ненадолго. Было дело, и я не дежурил, шёл с приятелями в школьную столовую, у дверей столовой как раз прохлаждался этот «бегун», я ударил его по руке и спросил: «Ну что? Больше не бегаешь?», улыбнулся и прошёл в столовую, один из приятелей сообщил мне, что «нарушитель» бросил в мой адрес слова явно ненормативного характера, стерпеть подобного я не мог, выбежал из столовой, отыскал этого парня и принялся избивать неподалеку от кабинета музыки и МХК (Мировой художественной культуры), тогда я был толст и силён, «обзывака» вскоре заплакал, я перестал его бить, ибо жалость наполнила моё естество.
А вот уже дома, вечером после школы в тот же день, раздался звонок по телефону, я снял трубку, «голос» попросил у меня позвать родителей, я крикнул папу, отец подошёл и был немало удивлён тем фактом, что звонили из милиции, ведь тот, кто за дело получил от меня, нажаловался своему предку, а человек сей не нашёл ничего лучше, кроме как написать заявление в милицию, якобы у сына его синяк на пол лица. Что ж, далее была объяснительная, я попал бы и на учёт, но у папы в милиции работал друг и всё для меня обошлось.
Моя любовь к дракам не могла так просто угаснуть, один знакомый – Петров С., предложил мне походить с ним вместе на греко-римскую борьбу, месяц я походил, но после того, как меня поставили в спарринг с одним высоким типом, кидавшим меня в приёмах словно  мячик, я решил отказаться от досуга в виде борьбы.
Через несколько лет, в 9 классе, я вновь повстречался с товарищем Петровым, в этот раз он предложил мне посетить тренировки по «Тонг-иль-мо-до», благо инструктором там был молодой парень Женя, а сами занятия были бесплатны. Впервые я пришёл на занятия в майке и трико, забавно, что занятия проходили в нашей же с Петровым школе, короче говоря, меня всё удовлетворило, я стал завсегдатаем занятий, бывая на низ по 3 раза в неделю. На третий год моих занятий, тренер Женя внезапно решил поехать на соревнования в Уфу, я был самым старшим по возрасту в секции и был оставлен исполняющим обязанности тренера. На тренировках было много малышей, я осуществлял свой функционал сурово: гонял малЫх и делал с ними упражнения весьма интенсивно, попрошествии 2 недель моей тренерской деятельности я так умотал детей, что половина из них разбежалась и впредь не посещала занятия. Естественный отбор.
Забавный факт –в те годы у меня была настоящая зависимость от сигарет, но занятиям она не мешала, при тренере я не курил, однако каждый раз, когда вечерами из дому я выходил на занятия,«дворовые» пацаны, с которыми я в обязательном порядке здоровался, невзирая на то, что они употребляли траву и «пластик» (план), предлагали мне попробовать что-то кроме сигарет, что-то, что нравилось им, утверждая, будто я многое теряю «уходя в крен отказа». Мой ответ всегда был в духе того, что, мол, не зная то, чего я не пробовал, я ничего и не теряю, ведь то, что не моё и мне неизвестно, я и потерять-то не могу. Философия, мать её.
Всё же, ещё за некоторое время до начала посещения секции, мой товарищ Зинчук А. как-то приволок ко мне домой целый мешок травы «Уралочка». Тогда вдвоём с ним мы «забили» сигу и, употребив её, почапали на урок русского языка. Там я читал доклад, ну, то есть как читал – стоял у доски и не мог прочесть ни буквы текста, ведь он весь расплывался, а я тормозил как звук с зажёванной кассетной плёнки. Мне «влепили» трояк.
Оставшуюся после того приснопамятного урока траву я высыпал в коробку из-подпатрон для пневматики и отвёз в посёлок «Исеть» (около 30 километров от Екатеринбурга) к пацанам (там у моих родителей был дом-дача). Сидя за столиком во дворе одного из домов многоэтажной части посёлка, мы, в общей сложности, набили травой 8 папирос. Тогда нам казалось, что это – «туевахуча». Никто из нас не знал как правильно курить, так что употребляли мы через пластиковую бутылку, проделав в ней папиросами 8 дырок, куда, собственно, и разместили сами папиросы. Когда я затянулся – кайфа не было, зато было содранное горло и получасовой кашель. Тогда я впервые дал себе зарок более не курить. Зарок был, но были и дворовые пацаны в городе Екатеринбурге, манившие меня предложениями покурить каждый из тех вечеров, когда я отправлялся в секцию. Это вечный выбор между самосовершенствованием и саморазрушением…
Всвои 18 лет я весил 96 килограмм, это смущало меня слегка, но жить не мешало, я частенько ездил в посёлок к родителям на дачу-фазенду, где они с удовольствием проводили время. В доме рядом с родительским, вскоре поселились Лёха и Настя, сколько было Лёхе не помню, но Насте было 23 года, а с Лёхой она жила не расписанной, «гражданским путём», так сказать. Эта парочка частенько заходила в гости к моим родителям, где под беседу было съедено много тортов и шашлыков. Родители сдружились с этими двумя представителями человеческого рода.
Однажды Настя пришла к нам без Лёши, так как его ещё не было дома и, зная, что я рыбак, пригласила меня на рыбалку. Мне это показалось слегка странным, ведь она не нравилась мне, но я согласился. На следующее утро, в 6, мы встретились и отправились рыбачить. По пути, конечно, зашли в магазин, взяли пиво. Рыбалка происходила на так называемой «Плотине», куда от многоэтажной части посёлка мы доехали на автобусе за 10 минут. Насте там не повезло, она упала попой в грязь, попросила отряхнуть её и мне это понравилось – процесс занимательный и приятный, как и попа. Поймали мы мало, так как рыбачили на хлеб, так что я предложил пойти на рыбалку и на следующий день, только уже рыбачить на червя. Настя ответила согласием, а я был рад, потому как общаться с ней мне понравилось – она была спокойной и уравновешенной девушкой.
В то время я подрабатывал разнорабочим на стройке, потому что учился в колледже на автослесаря, а когда передо мной остро встал вопрос о практике, я - дичайше ненавидевший автосервисы сами по себе, не нашедший ни одного, где бы мне предложили оплачиваемую практику, пошёл «практиковаться» и трудиться на стройку, в фирму работы отца, начальник которого, собственно, и строил дома. Мне платили 10 тысяч в месяц, работал я всё лето, добирался из посёлка на работу и обратно на электричке. Однажды, позвонив Насте по телефону, который она дала мне на второй, «червивый» день рыбалки в обмен намой, я предложил ей вместе ездить на электричке как туда (на мою работу), так и обратно, благо ей было по пути. Она согласилась.
И вот стою я как-то поздним вечером, смотрю в звёздное небо и понимаю, что влюбился. Второй раз в жизни (первый был в далёкой школе).Я сжал в руке оберег – «счастливую монету», подаренную мамой, и, веря, что желаемое обязательно сбудется, загадал, чтобы Лёша и Настя, точнее, с той поры на некоторое время «Настенька», расстались.
Нередко я встречал её у дома на мотоцикле, мы с ней катались по лесу и это было прекрасно. Потом Настя взяла кредит и купила автомобиль у моего отца. Затем случился День Посёлка, я пригласил её составить мне компанию, мы взяли 2 литра вина, закуски, выпили вино в её машине и поехали в центр посёлка на праздник. Помню там были танцы, на танцах мы встретили наших общих знакомых – двух братьев и один, отведя Настю в сторону, рассказывал ей про то, какой я классный парень, по крайней мере, так мне сказала сама Настя.После «поселкового расколбаса» нас в своё лоно вновь принял автомобиль, где мы пили пиво (ну как же вино и без пива?) в стаканчиках, я предложил брудершафт, а Настя – обязательный поцелуй по его завершении. Мы поцеловались и Настя сказала мне, что лицо моё тогда было каменным. Были ещё поцелуи взасос, был пляж и танцы под Мистера Кредо, Настяповедала мне, что целуюсь я офигенно, домой мы поехали только ночью и «её» Лёша, сам же отпустивший Настю со мной, ничего не сказал ни одному из нас.
Это было счастливое время – прораб Алексей на стройке давал мне задания даже и тогда, когда, вроде бы, и делать-то нечего особо было, навроде того, чтобы я перетаскивал в вёдрах мусор из одного конца стройки в другой, но я не слушал его, я переписывался с Настей по смс и, перепрыгивая через забор, всякий раз, когда она приезжала ко мне на работу, целовался с ней в авто по полтора-два часа почти ежедневно.
Был инцидент – я попросил Настю съездить со мной в город ЕКБ за видеокассетами, она охотно составила мне компанию, но уже в квартире, толкнув меня на диван, лихо оседлала, будто быка для родео, после чего, плотоядно улыбаясь, задала вопрос: «Зачем ты позвал меня?». Я чётко, а не как в песне «Что ты имела в виду?», понял, что Настя хочет секса, однако мне было 18 и в свои 18 я был девственником, притом – толстым, чего уже крайне стеснялся, а раздеться для меня было смерти подобно. Я ничего не предпринял, и мы вернулись обратно в посёлок. Зато этот случай стал мне стимулом для похудения, уменьшив свою обычную порцию еды в 4 раза и выпивая по 10 чашек зелёного чая в день, я за короткое время похудел на 24 килограмма.
Все эти наши отношения с Настей не могли длиться вечно, пусть я и стал от неё зависим, кульминация приближалась: однажды я сказал отцу, что еду в многоэтажную часть посёлка, волею судеб и из-за множества факторов – поведения, совпадений и тому подобного, мой отец – человек по натуре подозрительный, сложив 2 и 2, понял, что моё выражение себя вовне связано с девушкой, а, следовательно - с Настей, понял и решил положить всему этому конец, ведь Лёха к тому времени уже стал отцу другом.
После очередного вечера музыки, поцелуев, кальяна, времени, проведённого вдвоём на пляже, мы на её авто возвращались домой, недалеко от дома я заметил машину отца, попросил Настю высадить меня за 200 метров от моего поселкового жилища и решил, что такими нехитрыми манёврами смогу избежать грядущего.
Как бы ни так. Уже подходя к родительской «фазенде» я заметил отца, ругающегося на Настю у дверей её дома, я не мог не подойти, отец сказал мне идти к нам, но я ответил, что останусь и буду слушать, после чего отец в кровь ударом разбил мне губу. Уже удаляясь в дом, я видел, как вышел Лёша и что они с папой обсуждали данную ситуацию.
Утром меня и мою распухшую губу ждала беседа с родителями. Они говорили мне, что Настя «прошла и Крым, и Рим», что она «прожженная профура» и что «ловить» мне с ней нечего, пусть даже Лёша и сообщил спокойно отцу, будто, по словам Насти в изложении моего отца, между ней и мною ничего быть не может, а потому Лёша спокоен.
Разумеется я набрал Насте, она сказала, что нам не стоит больше встречаться, но я, твёрдо решивший переехать жить в ныне частенько пустующую квартиру в Екате, уговорил её ходить со мной вместе в тренажёрку.
Апогей должен был наступить, так что в один из вечеров, после дискача, куда я «заманил» Настю, мы поехали ко мне, я предложил сделать ей массаж, она станцевала мне стриптиз, разделась, а после собственноручно сделанного ей массажа разделся и я. К сожалению, презерватив, надетый на мой возбуждённый член, вкупе с неопытностью и нервами, привёл к «падению чёрного ястреба». Я оплошал – это был тот самый  «провал Штирлица».
Утром она уехала, я горевал и мне пришла идея «забыться» травой, я вышел во двор и увидел двух «рукопожатных» приятелей, спросил у них где достать травы и, как по волшебству, данные субъекты достали из карманов по 2 бумажных пакета. Раскрыв один из них, я увидел горсть «зелени», эти милейшие господа сообщили мне, что один пак стоит 200 рублей, так что я, имевший в распоряжении лишь сто, приобрёл половину пакета и вернулся домой.
На балконе квартиры я выпотрошил сигарету, забил её «стаффом» и выкурил – эффекта 0. Тут я обратил внимание, что не вынул фильтр из первой выкуренной сигареты и повторил попытку с сигаретой №2, но уже без фильтра, а с бумажной скрученной «трубкой» на его месте, со второй сиги меня посетила «фея весёлости» - не более, я зарядил третью «ракету» и весь мир изменился – сперва я ощутил себя словно бы в игре «Counter-Strike»,  потом просто ходил по квартире и смеялся, слушая музыку.
Трава ещё оставалась, так что я пошёл обратно к пацанам, где они научили мня «долбить» через «парашют», эта «техника»мне тоже пришлась по нутру. С тех пор я каждый вечер повадился ходить к ним, мы радостно употребляли на скамейках под кронами деревьев – скидывались по 50 рублей каждый, большой компанией и укуривались, учёба в колледже стала ухудшаться, но там я нашёл соупотребителя Пашу, с которым вместо пар, мы,ежеутренне встречаясь, скидывались и шли в игровые автоматы, а выигранное тратили на «Марьиванну», употребляя её в туалетах колледжа и в пустующих кабинетах, где стояли настоящие трактора.
Шло время, я подрабатывал на вентиляции, пил чефир и делал в стенах дыры перфоратором, но мне пришла повестка, в которой меня любезно «приглашали» на поездку в армию. «На радостях» я съездил за зарплатой, полученные 6 тысяч рублей (шёл 2005 год) проиграв в игровые автоматы по дороге домой.
На организацию проводин денег пришлось просить у мамы, за три с половиной тысячи деревянных, ласково мамой предоставленных, я купил ящик пива и 5 грамм гашиша, дабы надлежащим образом отметить во дворе с пацанами свой уход в армию. В тот день я попросил товарища поставить в окно колонки, дабы пацаны смогли оценить напоследок мои треки, записанные на хиленьком микро в собственной рэп-группе «М 16» с одним из двух лучших моих на тот момент друзей – Эдиком, пацанам понравилось, вроде как.
Перед самой службой увезли меня в Егоршино, там у меня был наряд на КПП, всем миром, с такими же бедолагами, как я, скинувшись и потратив последнее (в моём случае полтора косаря рублей), мы заказали водки и снеди через таксиста. Напились «в Никарагуа». На утро на КПП прибежал парень и сообщил, что я буду служить в железнодорожных войсках, что, мол, пора на сбор, однако ваш покорный слуга послал его на три весёлых буквы, ведь служить в таких «прекрасных» войсках не хотел. Прошла пара часов, и пришёл другой человек, вопросительно назвавший мою фамилию и утвердительно получивший ответ об отсутствии на КПП граждан с названной им фамилией. Так прошло полдня, но «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал», за мной пришел командир роты и идти пришлось без вариантов. На сборах в здании был один-единственный капитан, которому я сообщил, что хочу в морфлот, на что до моего сведения было доведено, что я ничего не решаю.
Не везло и далее – солдат, выдававший форму, невзирая на сообщённые мною точные размеры, снабдил меня всеми единицами формы по размеру на порядок превышающими необходимые. Этим он «высадил» меня весьма и весьма.
На утро поезд, вёзший нас к месту службы – в Читу, проехал через Екатеринбург, мне разрешили выйти на платформу к родичам, чему я был несказанно рад, мы сделали совместное фото, ведь в ближайшие полтора года иного совместного снимка в теории не предполагалось.
Уже в поезде я быстро смекнул и спросил у проводницы касательно «порешать за выпить», она ответствовала, что есть водка в бутылках из-под минералки ёмкостью 0,5 литра и стоимостью 250 «рублённых» за штуку, этим известием я обрадовал весь вагон, так что трое последующих суток я разливал водку, а парни носили мне в купе деньги.
В Читу мы приехали поздно, так что нас положили спать, а утром, спервавыстроенные в шеренгу, после проверки сержантом наличия у нас карманов, мы «побратались», обнявшись по воле сержанта, ну и затем приседали.
Дальше – столовая, только мы сели есть, как нам сказали встать – так началась «долбёжка». Радости не прибавляло и то, что из посылок нам всем доставались лишь сигареты, мыльные принадлежности и иногда кое-что «рыбное», в то время как различные «Чокопаи», хорошие конфеты и зефир, на словах, вроде как, долженствующие ожидать нас в столовой, уносились в пакетах «контрабасами» (контрактниками), в столовой же нас ожидали только конфеты-сосалки и простое сахарное печенье.
Офицеры менялись еженедельно, но все мы ждали майора Грищука, так как при нём, за что ему спасибо, всё содержимое посылок доставалось нам, и мы были счастливы, поедая свои посылки, сидя на табуретках во время занятий.
В связи с тем, что у меня была полная семья и колледж «за спиной», меня определили во взвод охраны, там была строевая подготовка, поездки на стрельбище, участие в парадах и тому подобное, но главное – это наличие собачьего питомника на 16 собак,  куда я и попросился по причине любви к собакам. В основном в питомнике были кавказцы, но и 1 среднеазиат наличествовал. «Дембели» были довольны моим появлением – я ухаживал за собаками: кормил, вычёсывал, водил на посты, когда же дембелей не стало, на питомнике остались только сержант Белокрылов, я и «Фома», впрочем, «Фому» я вскоре выжил, так как он крысятничал. Когда же у нас появились «дУхи» – вообще «балдёж» пошёл,  они всё убирали, а я кайфовал – ел «Доширак» с майонезом, пил чай, спал, только лишь на посту сам собак выставлял и играл с ними – иногда для счастья нужно столь мало.
Не всегда было легко – помню нам привезли 300 кг.мяса, но не мясо это было, а черепки баранов, лошадей, требуха да болонь – готовили из чего было нашим собачкам, а на сердце было тяжко.
Зато у меня в армии был сотовый, так что я каждый день созванивался с друзьями и родными, один лучший друг дважды присылал мне план в письмах, другой, помнится, прислал план в конфете, забавно было на питомнике все конфеты из пакета посылки вскрывать, выискивая где же та самая, заветная. Нашёл и с парнем по кличке «Портной» употребил, а возможное палево со стороны старшины совсем не волновало.
Это был не единственный употребляемый курительный продукт, старший взвода Антон как-то подмутил нам конопляного масла, которое мы смешали со спичечным коробком табака и курили, стоя в туалете на унитазах.
Намечалась «учебная война», проходить она должна была в полном обмундировании, много я во всём этом «прикиде» не протянул, «сдох» на трети пути, а потому решил закосить, специально подвернув ногу – всё сработало, меня определили в сан.часть. Выпала на мою судьбу такая ночь – разбудил меня в санчасти дежурный по штабу, привёл в туалет и сказал, что за ночь я унитаз должен отчистить, а то придёт мне полярный писец, но я не испугался и спокойно отправился спать, как ни странно – дежурный больше не подходил ко мне. Прошло 3 недели, и я вновь вернулся к учению уставов, строевым, бывал и часовым, менялся там с такими же, как я каждые 2 часа – так что 2 часа сна, 2 часа бодрствования - не сложно, но тяжело, ведь надето на тебя 2 комплекта нательного белья, комплект камуфляжа, бушлат, валенки, каска, штык-нож, по 30 патронов с каждого бока, да ещё автомат – упадёт такой «вояка» так если и встанет, то кое-как.
Весело было над «дУхами» издеваться, ну так, по мелочи, «Облучами» я их называл да «детьми Чернобыля». Была такая традиция в армейке – «стоять в полтороста», это когда на табуретку садишься, привстаёшь с неё слегка, руки вытягиваешь, а в них табуретку держишь, стоишь же пока нет команды об окончании этого прекрасного времяпрепровождения; так вот – «дУхов» своих я в «полтораста» не ставил, договорились с ними, что вместо этого, если они не так чего делают, например, недобросовестно питомник убирают, то вместо «полтораста» я их рыбацкими варежками по лицу бью, а они мне в благодарность берцы новые покупают да дембельскую форму, приобретённую мною на деньги родаков, обшивают, вместо «гусянки», стало быть, эта «порочная практика» - это «гусянка», там либо каждый день деду деньги откладывай, либо продукты покупай какие дед скажет, кто «гусянку» тянет – тому респект, почёт, кто тянет, тот «под прикрытием» «деда» и сам потом может требовать, чтобы ему «гусянку тянули». Но какой результат? Печальный – из-за этих «гусей» вся часть разворована, к эксплуатации не годна техника, ни аккумуляторов в ней, ни частей медных. Патриотизм уходит в пике.
Что ещё про армию? Во время «стодневки» (до приказа о дембеле), я «дУхам» масла сливочного брал, «дух» подходил ко мне и говорил: «Дембель» стал на день короче, спи, старик, спокойной ночи, пусть приснится дом родной, баба с пышною пи**ой, море водки, пива таз и Медведева приказ, в котором говорится:«Всем «дедам» домой явиться», «дембель» стал на день короче, спи, старик, спокойной ночи», так вот – после этого дух спрашивал можно ли масла забрать, а я спрашивал сколько ещё мне дней бани, сколько дней до «деда», не ответил «дух» правильно – за шиворот, в нос или в карман ему масло, а правильно ответил – получай, заслужил. Бывало, конечно, «дУхи» забывали масло забирать, тогда я всё накопившееся старшему «дУху» засовывал куда-нибудь.
Увольнение помню – Белокрылов, тип один, одежду мне на 3 размера больше выдал – старые ботинки, дряхлые спортивные штаны, потёртая кожанка. На бомжа я походил. В городе с сослуживцем Мишей гуляли, я банку пива выпил и окосел, он не стал, ну и ладно – в части-то не спалили.
Новый год-то какой весёлый был – получили мы деньги, «нарпом», так сказать, старший наш – Руслан с майором о джине договорился, ляпота была – лежать на шконках и пить.
Но вот и «дембель» почти, на днях домой, сижу на питомнике, ворота закрыты, вдруг звонок в дверь – ба, комвзвода! Забежал, искать что-то стал, я спросил что, он мне говорит: «Спирт! Где спирт! Лучше говори!», собаки лаяли на него, но как он пальнул в воздух, так замолчали псы, однако не нашёл спирта, не пил я его, зачем ему надо это было? Видать характеристики хорошей не хотел мне дать или сержанта звание снять, но кончилось всё хорошо.
Домой на поезде классно было – всю дорогу «Кровавую Мэри» пили, родителям я не сказал, что возвращаюсь – сюрприз, зато Саня – один из лучших корешеймоих, его я просил встретить и встретил он, такая встреча тёплая получилась на платформе. Потом в магаз – водка, конина, в авто попили, а затом к нему, мать его радушно встретила, а на утро я уже в посёлок, к «старикам» моим, по дороге букет матери купил и пару стопок для храбрости выпил, родители не ожидали,  рады дюже были, но папа – деловой, в тот же день мне предложил через друга его – начальника ментовского, в ментовку-то и устроиться.
Вот следующий день – на собеседование отправился вместе с отцом, папин друг спросил кем хочу быть, я, не задумываясь, ответил, что опером, тогда нас направили к начальнику УгРо «В». «В.» Спросил меня, где я набил такие кулаки, сам же и ответил, мол, в армии, наверное, я добавил, что всю армию на кулаках отжимался, далее мне задали вопрос про мою наколку «Через тернии к звёздам» на латыни, и я ответил, что сведу как только денег заработаю. После беседы меня направили на медкомиссию, на радостях стопы свои я направил во двор родного дома в Ёбурге, там парни очень рады были меня видеть, подкидывали в воздух, после чего я накурился травы и курил её всякий раз после сдачи мед.комиссии.
Был день и была встреча с моим вторым лучшим другом, странно, он мой лучший друг, но как-то мало чего вспоминается про него,связанного с содержанием данной повести, скорее всего потому, что он всегда далёк был от всяких «грязных» движух и тянулся, да и меня тянул к хорошему, иному. Тогда, в тот далёкий уже день, мы пошли на Верх-Исетский пруд, где я красовался перед ним в том как умею ходить строевым шагом.
Но вот важная дата – свадьба у двоюродного брата, разумеется я приглашён вместе с родителями, внезапно вновь это имя – Настя, вернее – Настюша, четырнадцатилетняя девушка, которая пришлась мне очень по сердцу, видимо, как и я ей, ведь села она за праздничный стол рядом со мною. Мы так мило общались, она пригласила меня на белый танец, мы счастливо танцевали, вдруг подошёл Настюшин отец и сказал мне: «Антон, бери её», этим он крайне смутил меня, я просто не мог себе позволить с ней встречаться по причине возраста этой ещё девочки. Тем не менее, она оказалась кое в чём грамотнее меня  - рассказала мне про интернет, которого у меня не было, про «аську», про приложения в «ВК». После свадьбы брата мы переписывались, однако всё моё время было занято тем, чтобы достать деньги на «зелёнку», я сошёлся с неким Саней, «двигался» через него на 0, 8 граммовые куски по 500 рублей, позже нашёл общий язык со всей его компанией – с ними мы накуривались, пили пиво, именно от них я впервые узнал про «спайсы» - курительные смеси, попробовал их и «убрало» меня с «ляпки», стоила эта вещица дороже, но зато и эффект – мы стали скидываться с парнями со двора, курили ежедневно. После устройства в милицию я, в который уже раз, решил бросить, бабушка Клавдия щедро дала мне 100 тысяч рублей на авто, родители добавили ещё 50, вместе с отцом на «Белой башне» я купил себе бежевый ВАЗ 2112 2004 года выпуска, с сигналкой, мощными колонками и саббуфером, однако я давно не ездил – просто забыл как, тем не менее перегнать авто до дома, плетясь вслед за отцом, смог.
Время шло – работа тоже шла в гору, я пытался раскрывать преступления, заводил агентов, искал преступников, однажды господа участковые задержали бомжа Владимира, который, судя по записи с камеры видеонаблюдения, где Владимир был заснят выходящим из подъезда с пакетом, украл 14 счётчиков, так вот томился этот несчастный в опорном пункте, отрицая свою вину, так что участковые решили надавить: подсунули Владимиру пакет сизвёсткой, типа это «грек» (героин) и при понятых пакет «обнаружили» - грозились «оформить» после экспертизы по 228 УК РФ, если не будет явки с повинной «по счётчикам» написанной. Конечно бомжик«стух» и всё подписал, его отпустили под повестку до суда и он вынужден был каждый день приходить ко мне отмечаться, в мой прекрасный кабинет с четырьмя сейфами, двумя столами, компом и кучей стульев (весь этот скарб я собрал сам), в кабинете этом я поил Владимира чаем и угощал сигаретами, ведь, хотя курить запрещалось в кабинетах, я не только курил сам, но и соседей пускал покурить, объясняя начальнику криминальной милиции наличие смога и запаха из моего кабинета особенностями психологической работы опера с контингентом для сговорчивости.
Но вот всё ближе очередной поворот сюжета жизни – закрыл я после допроса типчика одного в обезьянник и тут увидел в соседней камере «диво-дивное» - девушку красивую. Спросил за что сидит – ответствовали дежурные, что за кражу из «Ашана», выяснил, что девушка-то из города, расположенного за 2000 километров от Екатеринбурга, что живёт ныне с сестрой недалеко от ЕКБ в одном из мелких городов-спутников и что именно эта самая сестра сказала девушке, будто в «Ашане» можно безнаказанно тырить – девушке (по имени Катя) повезло – украла она на меньше, чем тысяча рублей, то есть на «административку», а вот сестра её – Инна, натыбрила на 2 косаря, что уже «уголовка». Так или иначе, Инну уже отпустили, а Катю оставили чалиться в камере до суда. Понравилась мне эта Катя в своём красном пальто, серых колготках и чёрных сапожках прям очень сильно, поднялся я к себе в кабинет, где сидели напарник Денис и сотрудник Максим, рассказал им всё, поржали они и уговаривать стали меня домой пойти, уверяли, смеясь,  что утром поднимут и накормят Катю эту, ведь дежурство-то их, я метался по кабинету из угла в угол, но решился перебороть страх и вытащить девку, спустился к дежурному и предложил тому выпустить Катю со мной до утра, под мою же ответственность, за коньяк, дежурный согласился (как я узнал позже, можно было и без коньяка обойтись). Я объяснил Кате, что до утра ей предстоит  провести время со мной, мы поехали в магазин за джином (позже она расскажет мне, что пока я покупал джин, она хотела сбежать, но не решилась меня подставить), вернулись на стоянку машин у отдела, пили и уснули прямо в авто, причём Катя уснула прямо на моём плече. Наутро она в суд, а я – на работу, обменялись телефонами, встретились этим же вечером и отправились кататься, мои родители уехали домой, я пригласил её к себе, сперва поцелуи, а после круговорот всех известных мне на тот момент поз в природе. Позже я сказал ей, что это был мой 1 раз, она не поверила, сказала, что ей казалось – у меня большой опыт, судя по «процессу».
На следующий день я посадил её на поезд, сказав, что люблю и позвал переезжать ко мне, она произнесла в ответ, что всё обдумает и, наверное, переедет через несколько дней, потом спустя пару суток от неё звонок, она в слезах, говорит, что на паранойе касательно моих чувств, мне стало так жаль её, в голове мелькнула фраза отца: «Один раз пожалеешь – всю жизнь жалеть будешь», но что толку от чужой мудрости?
Через 2 недели я объяснил родителям, что буду жить с Катей, они дали добро, так что мы вдвоём жили в одной комнате, а они – в другой. А Катя…Катя мне быстро надоела, видать всё дело было в кажущейся лишь временной заинтересованности по причине неопытности, так что я стал задерживаться на работе, сидел и играл там в компьютер, для настроения пил пиво перед домом вечерами и приходил почти всегда поздно.
При всём при том, жили-то мы довольно хорошо, наркоту я не употреблял, только пиво по вечерам, вскоре попросил родителей переехать на дачу, они согласились, тем самым освободив нам квартиру.
В одно из многих рабочих утр, начальник криминальной милиции собрал нас всех и сказал, что раскрываемость по нарколинии хромает – необходимо «сделать» хранение или сбыт веществ каждому. Я взял с собой одного сотрудника, и мы поехали в аптеку ловить нарков. В аптеке я ждал того, кто стал бы покупать шприцы, сотруднику сказал, что тот, за кем я выйду из аптеки и есть «цель» и именно его-то мы и «принимаем». Такой человек нашёлся – мы заковали его и отправили в райотдел, там был обыск при понятых, приседания «шприцолюба», но толку – ноль, а значит – дело-дрянь. Пришлось подключить моего лучшего агента Виталика – он был «элитой» в своём деле, настоящий дока, 14 эпизодов мошенничества, как-никак. Виталик купил у известного ему спекулянта 10 грамм «Джераша» («легальной» смеси), заказал ещё 20 и организовал нам принятие «спекулянта» на «тёплом». Всех в обезьянник, спекулянта и Виталю отпустили утром, экспертиза травы была к обеду, я спросил у дежурного что делать  с травой и тот легко предложил отдать её мне, я узнал у «старшИх» что мне может быть за подобное действо, по их словам выходило, что «гаврик-спекулянт» мог подать на меня в суд коли я не верну траву, оценив её, скажем, тысяч в 20, которые я, в итоге, ещё и буду должен ему, так что я решил не рисковать – набрал «барыге», он приехал, я предложил ему возврат половины, он дал согласие и научил меня, бонусом, как правильно её курить, после чего отбыл. Из своей половины в сейфе пару грамм перепало от меня Витале и ещё пару грамм другому полезному агенту, остальное я отвёз домой, где мы с Катей и попробовали сию «траву-мураву», уютно разместившись на балконе – эффект смеха и раздувов нам понравился, мы враз скурили грамм 8, большую часть из которых – автор этих строк, после чего я вновь завязался со своей старой компанией, тратя все деньги на вещества и «догоны» из пива и джина. Затем пришла пора ментовской «первоначалки» в Нижнем Тагиле, где обучали уставу, стрельбе, борьбе, а по выходным отпускали домой.
Хорошее было время – я гонял по трассе под 160 км., много «чудил» на авто, всё перепробовал, кроме, разве что, езды задним ходом по «встречке», моё «золотое, яхонтовое» удостоверение решало все проблемы, я никак не хотел задерживаться на «первоначалке» потому как из-за веществ меня снедали сомнения касательно верности Кати, однажды я уехал посреди недели с «первоначалки», через ряд дней набрал отцу, чтобы он восстановиться пособил, с помощью друга папа сделал это, но я не продержался после восстановления и двух недель, так как люто, бешено хотелось курить, хотелось «дживика», как итог мне предложили написать заявление пособственному, что и было сделано.
После уж я стал курить вообще «по чёрному», с Катей постоянно ругались, нервы истончились до волосков, несколько раз в ссорах Катя царапала мне лицо, поэтому я не ездил к родителям, нигде не работал, лишь брал товар на реализацию, продавал, познакомился с чуваком по кличке «Красный», который свёл меня со «спекулянтами» Сашей и Андреем, приобрёл у них грамм за 700 рублей – это была лютая штука, от неё мне казалось, что ламинат горит огнём, я думал, что умираю, лишь только холодный душ и выкуренная после доза поменьше облегчили мне жизнь. Неудивительно, что в дальнейшем я «вырубал» только через них, и за 25 тысяч рублей в месяц в «травно-плановом» эквиваленте, возил их на «движухи», хотя было и такое, что от их «напасов» я не то что везти их куда-то, но и ходить-то с трудом мог.
Вспоминается один извечером, когда я пришёл домой к Андрею, и он курил там соль – «легальную скорость», предложил мне, я «хапнул», конечно, а после был будто на батарейках – вертел головой и слушал бред Андрея. Потом повёз их на движуху, но смотрел куда угодно кроме дороги, думал - остановят гайцы, но пронесло. За этот вечер мне был предложен грамм соли в счёт зарплаты, я привёз соль домой и мы занюхали по дороге с Катей. Я расспросил её про жизнь, она рассказала всё как на духу – это был долгий разговор на всю ночь. Наутро Катя выглядела не очень, я не отпускал её на работу, так что она даже открыла окно и кричала: «Помогите», а я так резко и сильно захлопнул его, что на руке Кати появилась кровь и синяки. Чутка позже в дверь позвонили, это был участковый, которого я уверил, что всё хорошо, на что он ответил в том ключе, что, дескать, знай он, вообще чья это квартира, то и не пришёл бы, так как уважает меня.
Мы с Катей помирились, она ушла на работу, мне в счёт моей з/п дали ещё соли, Катя запрещала мне употреблять, но я сделал это втайне, призраки сомнений опять одолели меня ивоспалённый разум мой вновь набирал ей, будучи уверенным в её изменах с охранником магазина, где она работала. Я приехал в этот магазин, обнаружил Катю как всегда у стойки, обслуживающую мужчину и женщину внушительных габаритов, при этом у женщины была наколка «Кобра» (значением «Зачем мужчина, если есть я»?) и я, отчего-то, приобрёл полную уверенность, что это – Катины родители, это вот её семья мошенников, уголовников и преступников, которые,наверняка,алчили моего имущества. Эта «чета» покупала чёрные шторы, и я был уверен - шторы для моих родителей, собирающихся как раз поехать на Юг, что в эти-то шторы «Катины родители» и хотят закатать моих, чтобы потом в них и похоронить.
Подбежав к Кате я задал ей вопрос о том её ли это родители, она побледнела и я уверился в своих худших предположениях, отчего-то дополнением подумав, что раз я их раскусил, то мне в авто уже успели установить бомбу. Тут я лихорадочно стал звонить отцу, просил его приехать к маме и закрыться с ней в кабинете, а маме сказал встретить отца и обязательно их вдвоём изнутри запереть до той поры пока я сам не приеду и всё не объясню. Когда я добрался до маминой работы и рассказал всю историю с мнимым желанием завладения имущества родителям, папа с улыбкой довёл до моего сведения необходимость пребывания его сына в дурдоме, тут-то соль и начала меня отпускать, я поехал домой, чётко осознавая, что всё выдумал.
Невзирая на эту историю, через неделю я вновь взял соль, нюхал её весь день, родители находились на Юге, а я слышал стуки в квартире сверху, будучи уверенным, что там заколачивают в гробы моих родителей, я действительно слышал их голоса, а вечером достал из папиного сейфа газовый пистолет, щёлкнул затвором и долго расхаживал со взведённым пистолетом по квартире, когда же лёг спать – слышал как воры спускаются с крыши в мою квартиру по верёвке. Утром я проснулся с дулом пистолета, снятого с предохранителя, у виска.
В очередной раз после этих событий я принял решение более не нюхать, ведь пришла пора псилоцибиновых, галлюциногенных грибов, которые я впервые попробовал ещё в 17 лет. Мы вдвоём с Катей съездили на поляну, собрали 100 грибов, дома я съел 60, запив их пивом, а Катя, уже поевшая нормальной еды, отказалась от грибов, ведь эффекта всё равно бы не было, так что я «захомячил» и её 40 штук. Начало «переть» – слух усилился, ладони на руках, деревья за окном и дома увеличились в размерах в 2 раза, мой мозг заработал, как мне показалось, в 3 раза сильнее. Сила и энергия переполняли меня, всё было так ярко и красочно, неожиданно позвонил корефан Кирилл, сообщивший, что Саня и Андрей кинули его на грамм соли, я решил разобраться, набрал им и сказал, что если они не отдадут грамм моему братану, то я приеду к ним с бейсбольной битой и «устрою похохотать», эти двое тут же скинули мне по смс адрес закладки, который я и сообщил Кириллу.
Вот Катя пришла на кухню, села напротив и мы долго смотрели друг на друга, однако я смотрел на неё «на грибной волне», подумав о том, что она – «не моя женщина». С чего-то у Кати покатилась слеза, я был полностью уверен, что она слышит мои мысли. Мой мозг работал так сильно, что я считал себя «не грибного» умственно отсталым, я собрался и поехал к родителям в посёлок, машина мне казалась мягкой, доехав до фазенды родителей, я перепрыгнул через забор, постучал родителям в дверь, разбудил их, а зайдя внутрь, начал спрашивать отчего же они не сказали мне, что я умственно отсталый? Я говорил, что нашёл лекарство от недуга моего разума – это псилоцибиновые грибы, папа улыбнулся и сказал, что мне нужно в токсикологический диспансер, куда они сами и отвезли меня. Там доктор, причёской напоминавший Эйнштейна, указал пальцем на ведро с помоями и спросил буду ли я пить то, что в нём, а на мой отказ ответствовал, что грибы – то же самое, что эти помои.
3 дня я пролежал под капельницей, но после сразу же поехал за грибами с Катей и Кириллом, пока они сидели в авто, я по кочкам вёл свои розыскные работы, вдруг позади себя я услышал гул, обернулся и понял, что это – осиный рок, осы стали нападать на меня, я побежал в машину, там уже насчитав на себе 50 укусов, Кирилл сказал, что от такого количества можно умереть, и мы поехали в больницу. В больнице всё, что мне выписал врач, это мазь.
Дома я продолжал «безобразничать» - ел грибы, курил спайс, когда у барыг не было на реализацию или в долг, просил денег у мамы, якобы на запчасти для авто или на еду, иногда бомбил, но находил деньги для своей зависимости.
Так проходили дни и недели, в один из вечеров Катю достала моё схождение с ума, я был под солью, у меня была истерика, я извинялся, обещал более не ревновать, она, конечно, не верила, тогда я сделал надрез на пальце, и, макая ножом в кровь, держа руку над дощечкой, написал на листке бумаге обещание больше не ревновать её, в противном жеслучае, пусть бы меня настигло проклятие – так там было сказано, я предлагал эту бумагу Кате, она отказалась, тогда я скомкал эту бумагу и съел, как ни странно, после этого Катя простила меня.
Употребляя, герой сей повести до крайности опустился – когда не было сигарет – доставал из мусоркичинарики, потрошил в газетку и курил такие вот самокрутки; когда же не было наркотиков, я разрезал бутылки, из которых курил «стаффы», соскребал с них смолу и, мешая с щепотками табака, курил хотя бы так, всё, чтобы сбить «игру шкуры». Остановиться не мог, зависимость управляла мной, мы всё так же ругались с Катей.
Разумеется пришёл тот самый час, когда Катя не выдержала и уехала с вещами на такси к сестре в город-спутник Еката, я переживал, угрожал, что уколюсь, хотя не сделал бы этого по причине презрения к уколам, но я в злобе курил больше, просыпался, думая лишь о том где бы достать, звонил маме, придумывал истории, дошло до того, что я просто употреблял и не выходил из дома – иногда один, иногда с кем-то из так называемых «друзей», либо соседей, я питался роллами, которые заказывал в доставке, мусор относил на балкон, накопилось целых 8 пакетов, прежде чем я вышел из дома, потом я ездил «обсаженный» за рулём, угробил машинку – исцарапал, измял её всю в столкновениях, даже попал в аварию, где был правым, но не получил страховки чисто из-за лени взять и поехать за ней, так я потерял 20 тысяч рублей. Обидно, но я потерял довольно-таки хорошую девушку только по своей вине – пусть и не любил её, но за причинённые ей обиды мне искренне стыдно, так что, Катя, если читаешь эти строки – прости.
У Соломона на кольце, говорят, была надпись: «Всё проходит – пройдёт и это». Тоска по потере постепенно проходила… с одним из своих псевдоприятелей «Гуней» я устроился на работу по установке сейф-дверей, «Гуня» так ни разу на работу и не вышел, а я проработал там 3 месяца, употребление продолжалось и к тому времени я продолжал употреблять уже не один год…

                Часть 2. Знаки

Всё же бросив наркотики (ха – в который раз, в который раз!), я стал видеть мир по-другому, таковы уж были последствия зависимости – мир «открылся» мне знаками и было ими всё, что угодно – номера автомобилей, надписи на стенах, песни, погода и прочее. На работе, гуляя по цеху, я узрел надпись: «Посылай всех нах», разумеется, данный «посыл» был воспринят мною как руководство к действию, поэтому, возвращаясь на автобусе домой, я мысленно слал всех на этот самый половой орган, причём слал – прямо глядя на людей в окно, либо же на тех, кто был в салоне. Один мужчина, которого я ментально послал, словно бы утвердительно кивнул мне, чем окончательно убедил меня в том факте, что он слышит мои мысли и знает моё будущее, как и все люди вообще.
Для расшифровки знаков я выдумал невербальный язык, из любого слова, сказанного человеком, я брал первую и последнюю букву, переводил получившуюся связь слов в цифры, а цифры «обменивал» на соответствующие буквы английского, либо русского алфавитов.
Однако мне так и не было ясно зачем же на мою голову ниспослано, дано это, в каком-то роде, «проклятье» - чтобы мысли мои слышали окружающие, я не нашёл тогда ничего лучше и правильнее, кроме как начать считать себя новой инкарнацией Ленина просто потому, что в глубоком детстве, по словам мамы, на боках головы у меня были чёрные волосы, в то время как на макушке «царствовала» лысина.
Я легко и непринуждённо решил, что 15% моего мозга – мозг Ленина, вот потому-то я и «принимаю трансляцию знаков», не могу скрывать мысли, ну а бонусом в пользу этой теории играл тот факт, что на работе, на полу быланадпись «Смольный». Этакая логика абсурда, знаете ли.
Перед глазами моими вечно находились словно бы чёрные точки, я убедил себя, что это – видеокамеры, что я – в телешоу. Кроме прочего, я решил, что в России флаг не просто так - «триколор», что это означает только одно – в РФ всего трое «нас», то есть ещё всего лишь двое мне подобных, «знаковоспринимающих» и «мыслетранслирующих» ну а из-за того, что всю жизнь у меня были румяные щёки, я абсолютно «адекватно» и «логично» решил, что красный цвет – мой.
Какую-то часть времени жизни я «читал между строк» лишь надписи на красном фоне, который влёк меня аки быка, я уверился, что там – ответ на вопросы мироздания, я конкретно вопрошал о волнующем у Бога и то, куда падал мой взгляд – было ответом.
На работе смысл бытия я видел даже в пластиковых панелях. Угнетающий факт.
Очередной судьбоменяющий, как мне казалось тогда, день, пришёл в мою жизнь вместе с хорошей подругой Ксюшей, решившей посетить мою скромную обитель, да не в одиночку, а со своей хорошей знакомой Яной, которая и мне была небезызвестна – до её 3 лет они жила в одном дворе со мною. Я говорил с ними, и речь их была для меня очередным «знаковым» откровением – буквы слов девушек легко и грациозно складывались, переводились в цифры, делились на количество букв в самом слове и «просчитывались» в виде посланий.
Пока вечер общения продолжался, под вино я влюбился в Яну, Ксюша, уходя, сообщила мне, что любит МЕНЯ, после чего они обе откланялись. Я стал отправлять Яне песни в «ВК», изучая её страницу в соц. сети, думая о ней и возможных «нас», я как-то незаметно стал считать себя Адамом, а её – Евой в изначальности человеческого бытия, в контексте же прошлых жизней я, уверенно мнящий себя Лениным, её идентифицировал с Крупской. Будто я искал её всю жизнь, все жизни, находил, терял и искал вновь.
В это время я продолжал быть уверенным, что дома у меня здесь и там установлены камеры, что жизнь моя, подобно фильму «Шоу Трумана» транслируется всем желающим по телеканалу, коего у меня нет и быть не может. Я позвонил Яне, спросил одна ли она на этом участке жизненного пути, она ответила, что одна, однако я – не «герой её романа», поскольку со мной ей не интересно. Решив, что неинтересно ей только лишь из-за пресыщенности наблюдениями за мной по каналу ТВ, я, преисполнившись намерением её удивить, бейсбольной битой разбил в доме все зеркала и стёкла в мебели.
После я набрал по телефону маме, сказал «Прощай», вызвал такси и вышел во двор, где решил дождаться этого самого такси, что отвезёт меня в Челябинск, к «моей» Яне (может даже и не домой, а на работу, где она трудилась преподавателем экономики).
Ехать в другой город я собрался без денег, ключей, сотового и прочих материальных ценностей. Упав на колени рядом с подъездом, с зелёной травы я взывал к Богу, прося у него удачи в предстоящей поездке. «Крупногабаритный» сосед Виктор, выйдя из ближнего подъезда и увидев меня на коленях, спросил что со мной, ответом ему был посыл на трёхбуквенный матерный аналог индийского штата ГОА, опешивший Виктор переспросил об адресе моего посыла вновь, но я повторил, Виктор подошёл, радея обо мне и желая помочь, но я сказал только лишь, что выжгу ему глаз «чинариком», если он не отстанет. Виктор ошарашенно отошёл, подъехало такси, водиле я сообщил, что заплатит за меня девушка уже по адресу приезда (сумма была немаленькая – 4 тысячи рублей).
Я абсолютно не знал куда ехать, какой адрес назвать, «от фонаря» сказал «Ленина, 31» просто потому, что, как мне кажется, в любом мало-мальски крупном городе есть улица с подобным названием. Пока мы ехали, я видел целующихся птиц – знак подобный я однозначно счёл благостным, по дороге, ближе к пункту назначения, таксист поинтересовался у меня о том «кидалово» ли это, я ответил утвердительно, но пообещал рассчитаться с зарплаты. Водитель написал мне свой номер телефона на клочке бумажки, где также имелась печать и некие цифры – я принялся истолковывать их, попутно думая, что раз уж моя жизнь – шоу, то и не мудрено, что окружающие люди-актёры прощают мне все проделки, лишь бы только я встретился с моей «миницелью» по жизни на сегодня – с Яной.
Ментально я задавал людям множество вопросов касательно того как мне найти Яну, ведь я на 100% был уверен, что это знают все, также я шёл по знакам на номерах челябинских авто и долго ли, коротко, но дошёл до дома, у подъезда которого удобно «расположился» знак «красный кирпич». Некоторое время бродил по этажам до той самой счастливой поры, пока не услышал за одной из дверей её голос (или очень похожий). С радостным свистом я сломя голову понёсся вниз, из подъезда, дабы найти и подарить Яне цветок, негоже ведь было приезжать к ней вот так – с пустыми руками. На улице меня быстро озарило осознанием факта, что весной никаких цветов нигде я не найду, а денег у меня нет, тем не менее, я носился как угорелый, а, перемахнув через забор, вообще подвернул себе ногу. В таком сомнительном виде я плёлся по улице, пока на остановке не увидел большую рекламную витрину с разбитым стеклом, плакат, что находился за этим самым стеклом-«горемыкой» изображал из себя мордочку довольного кота, то есть являлся рекламой кошачьего корма. Плакат я свернул в трубку, избрав его в качестве «указующего перста судьбы», сиречь – знака, что приведёт меня к подарку-замене цветам. Затем я нашёл какую-то палку и ходил с ней аки с тростью, выискивая ещё какие-либо знаки.
Ноги привели меня к пятиэтажке, где из подвала в последнем подъезде, мяукал котёнок. Котёнка этого я железобетонно решил подарить Яне вместо цветов. Да – подъезд и вход в подвал были закрыты, но я, уверенный, что «шоу должно продолжаться», что всё это – некий квест телевизионной программы, где я – за главгероя, решил искать подсказки, ключи или нечто, что помогло бы мне открыть подъезд и подвал. Под бетонной плитой на крыльце подъезда я нашёл несколько тарелок, стальную тяпку и какую-то железяку, явно, по моему мнению, предназначенную для открытия замков, преграждающих мне путь к котёнку.
Какой-то мужик, «чёрт-закатай вату», как мне тогда казалось, из окна, угрожающе и недобро в ультимативной форме предложил мне уйти, иначе он выйдет и нанесёт мне физические повреждения, на что я, в матерной форме, ответствовал в том духе, что, мол, давай – воплощай угрозы в жизнь и голова твоя «познакомится» с недавно мною приобретённой тяпкой. Мужик закрыл окна и радужный наш диалог прервался.
Вслед за вышеописанным субъектом, моя скромная персона привлекла внимание двух «мимопроходилов» - парней, слегка старше меня, я сразу убедил себя, что они – экстрасенсы с ТВ-шоу, посвящённого мне, тем более, что они как-то практически сразу, легко и по собственной инициативе, угостили меня бутылкой пива и сигаретами.
Я поведал им всю историю моего появления в Челябинске, на что один из них убеждённо заявил, что сейчас у меня с Яной ничего не выйдет, а только лишь года через 3, когда уже у меня появятся лавэ, квартира и авто.
Я уснул на скамейке в каком-то дворе, проснувшись утром, вспоминал где же найти Яну или  знаки, указавшие путь к ней. Ничего не вспоминалось. В жилом дворе неподалёку от того, где я спал, на глаза мне попались 3 авто, я был уверен, что в багажнике одного из них – Яна. На капоте одной из машин лежала лопата, я схватил её и начал бить по машине, желая разбить стекло, чтобы открыть багажник. Не вышло. Транспортные средства находились неподалеку от трансформаторной будки, за нею же, в свою очередь, располагался детский сад, на территории которого, куда я к прискорбию легко прошёл, мною были обнаружены огромные ножницы, с которыми я и «рассекал» по детсаду, будто маньяк.
На одной из внутренних стен здания садика, я увидел надпись; «Как Солнце Луну встретило», после чего за забором садика я заприметил грустную и красивую девушку, моя влюбчивая и мнительная натура «предположила», что эта девушка и есть моя «Луна», но я отогнал эту мысль, ведь приехал-то я сюда ради другой.
Я выбросил ножницы, но вернулся к авто, которое до того бил лопатой, чтобы на этот раз бить его собой – толку – ноль, лишь опухший локоть, какая-то женщина, увидевшая все эти творимые мной непотребства, пригрозила вызвать охрану и ушла, но это меня не остановило.
Вскоре двое дюжих ребят-охранников завели со мной беседу, из которой для них выходило, что никакую ногу я не подворачивал, а просто дело всё в том, что ваш покорный слуга – «крокодиловый» наркоман, фиолетовый цвет ноги это, якобы, подтверждал.
Потом приехали менты, я воспринимал всё как большую игру для моего персонального шоу, а ментов – как актёров. Без всяческого стеснения и конфузливости, оперу в отделе я сообщил, что сам бывший сотрудник, написал объяснительную и, дожидаясь родителей, вызванных сим блюстителем порядка, отправился гулять по кабинетам.
В одном из кабинетов на столе лежали ключи от авто, а какой-то парень мыл окна, «Ну что ж!» - подумал я – «это – знак, к какому авто ключи подойдут – там и Яна прячется». Я просто взял ключи себе, намереваясь угнать автомобиль.
В коридоре по выходу из кабинета я встретил опера, который искал меня, дабы я побыл понятым на одном из выездов.Я ехал с опером в авто, где напротив меня сидели очень страшные на вид, злые бомжи, я же, считая их только лишь артистами в гриме, ржал и, засунув руку в карман, нажимал на сворованном брелке кнопки, надеясь услышать ответ сигналки на каком-нибудь авто, чтобы затем выбежать и угнать его. Просто я был сильно уверен, что как только найду Яну, мы сразу попадём на заранее подготовленную для нас свадебную церемонию и пир…но никакая сигналка так и не сработала.
Съездив понятым и вернувшись обратно к отделу, я увидел около него родителей, отец стоял с битой, покрытой стёклами и осколками, спросил что же я наделал, но я лишь показал им ключи от авто, рассказал где и для чего их взял, а в итоге…в итоге по просьбе родителей просто отнёс и отдал их первопопавшемуся оперу, соврав, что нашёл их в коридоре на полу.
Родители вполне логично вновь не поняли меня, моих поступков и действий, они отвезли меня в больницу обратно в ЕКБ, где мне сообщили об отсутствии перелома, о том, что у меня лишь растяжение, я пришёл на работу с палочкой, взял там больничный на 2 недели, которые прожил с родителями на даче в посёлке, после чего вернулся на работу и активно худел, мало ев и потея в нарочито подобранной с максимальной толщиной куртке, попутно считая и разгадывая знаки.
Каждый вечер после работы я  с улыбкой шёл домой – счастливое, но больное время, когда я не слышал людских слов, а только лишь знаки, я даже был уверен, что сигнализации на авто срабатывают не случайно, а специально, что их запускают хозяева «тарантасов», дабы заглушить мне лёгкость восприятия знаков, а смех пацанов во дворе – я не просто верил, а, казалось, знал, что смеются они надо мной, полностью слыша мои мысли.
Из-завсего «знакового» мою голову разрывало, так что был день, когда я решил напиться – взял полторашку пива и полторашку джина, распил их на балконе и люто захотел спайса – позвонил двум «товарищам», занял у соседей 600 рублей и с этими гражданами-«товарищами» поехал за закладкой. В дороге ребята что-то говорили, а я просто слушал, молчал и делал выводы, проводя анализ по знакам. Из-за этого спайса на работе я не был 2 дня, за что был с позором изгнан «поганой метлой» по статье. Но мне было всё равно – я хотел Яну и был уверен, что все знаки через людей посылает мне она – моя «богиня», либо же тот самый Бог, что выше всех нас.
Постепенно я отошёл от мысли, что отец и мама не слышат моих мыслей, я уверил себя, что папа сам живёт «по знакам», потому и нервничает, психует, общаясь со мной, «таким же», я переосмыслил теорию о «триколоре» и решил, что красный – цвет не мой, а отца, либо кого другого, себе же я выбрал цвет «вне триколора», а именно – жёлтый, отчего-то оттенка «детской неожиданности», с тех пор ища знаки только такого цвета.
Яна постепенно отходила на второй план сознания, даже, можно сказать, в подсознание, её место занимала та самая повзрослевшая 14-летняя девушка со дня свадьбы двоюродного брата – Настюша. Я общался с ней в «ВК» и интерес рос снежным и нежным комом.
Очень памятен 1 раз «общения с Богом» - во время грозы, когда мне мнилось, что гром – смех Бога, его радость за меня, 3 раза я спрашивал для меня ли созданаНастюша, «моя» ли она и 3 раза гром был мне ответом. «Бог любит троицу» - решил я, уверился, что она – «та самая», пусть знаков об этом и было не так много, как хотелось бы.
Абсолютно всё равно было с кем она, я был готов открыться ей, признаться в любви, но не мог этого сделать, ибо страх точил меня – страх того, что всё происходящее со мной может быть лишь шизой, кроме того – у меня был лишний вес, а Настюше не нужен толстый шизофреник, уж хотя бы что-то одно, но такой «дуплет» - перебор.
Вскоре я уже обожал её, хотел счастья, а сам всё разбирался в себе, не признавался ей ни в чём, шли недели, я курил спайс и в целом был спокоен по жизни, иногда ездил к родителям на дачу, но с какого-то времени - опасаясь пить там воду, мне казалось, что отец варит «винт» и добавляет его в воду (хотя «винт» я не пробовал), а в еду родители добавляют псиллоцибиновые грибы. Так казалось потому как после посещения дачи знаки разгадывались с какой-то особенной лёгкостью, а эйфория от процесса разгадывания напоминала «грибную».Нет бы объяснить это радостью от общения с родными, но куда там – «психиатрическая конспирология» оказалась ближе.
Всё становилось хуже и хуже – в очередной раз проанализировав отчего родители не слышат моих мыслей, я пришёл к выводу, что они – не мои родители, а какие-то малолетки-экстрасенсы, снявшие с моих родителей кожу, убившие их. Позже на одной из «движек» я пообщался с парнем, после чего заметил, что ряд его манер копирую, а не просто «взял их на вооружение». Тут-то и пришла мне в голову мысль про то, что в «дачной» воде не «винт», а формулы, воздействующие на меня так, дабы я стал вести себя как этот парень, ведь потом, так будет легче убить меня, снять с меня кожу и надеть на этого парня – никто не заметит подмены, привыкнув к моему новому поведению, а грибы – тут всё просто, от них мясо моё станет вкуснее, и переть с него тех, кто его съест, будет больше.
Мда – непривычно было думать, что кто-то может Меня съесть, ведь себя я считал «фартовым», передвигаясь с «распальцовкой», думая, что во мне есть часть Аркадия Северного – блатного исполнителя, которого многие считают «вором в законе». Странно, что я идентифицировал себя с такой личностью и ведь только потому, что мог исполнять некоторые его композиции похожим голосом (как мне казалось).
Дожил до того, что употреблял уже абы что – вместо порошка «соли» как-то раз купил странную кашицу жёлтого цвета, которую и втирал в дёсна, вообще, за всё время «соль»я употреблял раз 10, а тут вот до такого докатился – так что отправился к родителям и во всём им признался, заодно подробно поведав про знаки. Они попросили поехать с ними на Юг – я ехал и не знал – то ли они мои родители, то ли нет.
На Юг мы приехали в Лермонтово, у хозяина отеля, где мы остановились, как раз был день рождения, жарились огромные куски мяса, я безапелляционно знал – это человечина, жена хозяина похвалила мои глаза, для меня это означало лишь то, что съев меня, она оставит их себе как сувенир. Хозяев отеля я, вообще, принял за бандитов.
Я гулял по Лермонтово и не мог не удивляться, сколько на его улицах открытых автомобилей, мне казалось, что все эти «южные люди», к которым до того я питал неприязнь, по странному стечению обстоятельств готовы пожертвовать мне свои авто, лишь бы только я спасся от «бандитов-хозяев отеля». После этого мысленно я извинялся перед теми, о ком думал плохо и мысленно же желал им удачи.
Родители ежеутренне ездили на пляж, я же просил высадить меня на полпути, где приметил для себя «дикий» пляж, на котором в одиночестве загорал, купался и ловил крабов. Я стеснялся своего тела словно «робкий пИнгвин», однако под конец отдыха похудел как сверчок.
А ночами я плакал и молился за мир, мне казалось, что слезами я отгоняю от Земли так и норовящие упасть на неё астероиды.
Вскоре все знаки для меня стали «благовестными», не только «жёлтые», особенно же знаки с номеров авто – я любил цифры, а они, как я думал, в ответ меня.
Родители активно советовали мне лечь полечиться в дурку, но я их не слушал, так как всё ещё допускал мысль, что не родители они мне вовсе, а некие некто после пластики или в масках.
Становилось только хуже – так однажды я решил, что папа – всё-таки мой папа, что он жив и его выпустили из «плена», в котором держали всю мою родню, дабы он знаками объяснил мне условия как выкупить близких. Я спровоцировал его обзывания в свой адресм, а затем и драку, в ходе которой я поставил отцу пару синяков, дабы уж по ним-то наверняка узнавать своего настоящего папку, отец мог бы «заломать» меня, но он лишь сказал, что подаст в милицию, тогда я обозвал его «красным» и плюнул в лицо, о чём до сих пор жалею, тогдаже я просто в момент конфликта продолжал мысленно расспрашивать его о знаках для освобождения. Горько это всё. Горько и стыдно.
Потом папа, в очередной раз приехав на дачу, где я в то время жил, после работы, устало сказал мне, что не может меня слушать, что измотан, что через него каждый день проходит множество людей, я же не нашёл ничего лучше, кроме как заключить из этих его фраз, что в «плену» его насилуют. Сейчас обидно даже вспоминать о тех таких «уничижающих» отца мыслях.
До зимы я жил в городе, зимой приезжал к родителям на дачу. Отец был на работе, а маму я мысленно расспрашивал о знаках, на что она отвечала мне, как мне слышалось, «Ой», что в моей трактовке означало: «Ой! Ой! Ой! Умирает зайчик мой», однажды мне это надоело окончательно, я решил, что раз родился в год кота и кролика, то таким образом условная «мама» явно намекает мне, что меня хотят убить. Я вышел из себя и орал маме: «Верните мне маму! Где моя настоящая мать? Отвечай! Пиши!», я припугнул, что если не получу ответа, то задушу, но я бы не сделал этого, ведь в душе допускал факт, что всё моё поведение – шиза. Мама даже умудрилась выбежать на улицу, где кричала: «Помогите», но я, больно схватив её и затаскивая домой, стал причиной синяка на руке, полученного ею путём удара обо что-то – как же низко я пал!
Мама оказалась молодцом – она перехитрила меня, попросив принести воды, сама же в это время позвонила отцу, так что вскоре батя и дядя приехали, чтобыотвезти меня в психушку, где работала тётя. В больничке мне ставили уколы, капельницы, давали таблетки, через неделю пришло осознание, что мои родители всё же и впрямь мои родители. Родители приехали ко мне по прошествии недели, привезли «передачку», но всё это «не в коня овёс» - в выходные «шкура заиграла» вновь, я занял денег у товарища-соседа по квартире в Екате – Лёхи «Глухонемого», вдвоём мы с ним купили травы, накурились, а потом разошлись, в то время я мог думать только под веществами, мне казалось, что без них мой мозг вообще неработает, так что после «расхода» с Лёхой я сидел и в одного курил «ромашку», потом увидел в небе знак – зачёркнутый пистолет в виде облаков, я посчитал, что это значит избежание мною смерти, ведь никаких сомнений не вызывал у меня тот факт, что мой убийца внедрил мне в глаза видеокамеры, по средствам которых и наблюдал за жизнью автора этих строк. Ночевал я в тот день в подъезде – ключи от хаты в городе родители у меня изъяли, в посёлок я поехать не мог, так как был «палевно» накурен травой. Лёха вынес мне тогда чаю с лимоном, но домой не пустил – его мама была против, так что я спал на газетках как последняя собака в своём собственном подъезде – да и поделом мне. Ночью же мне слышались крики о помощи, раздававшиеся из-за стен подъезда, я думал это кричали, взывая ко мне, мои родители. Ужас.
Утром я вновь поехал в «фазенду», родители сказали, что вернут мне ключи от квартиры, если я отлежу неделю в психушке. Я отлежал. Тяга не прошла…

                ЭПИЛОГ – Реабилитационные центры и далее…

По выписке из психушки меня встретил отец – он сказал, что меня ждут люди из банка, что имеются просрочки по выплатам за кредиты, взятые мною на каждодневные нужды ещё в бытность с Катей. Папа сказал, что банк переехал в Курган, после чего сообщил, что меня в банк даже готовы отвезти, довёл меня до «проводников», которые, по его словам, не просто доставят в банк, а ещё и помогут надлежащим образом заполнить все необходимые бумаги. Но привёзли меня не в банк, а в двухэтажное здание, где мне в руки выдали 2 пакета с вещами и сказали, что жить мне теперь здесь. Здание это было реабилитационным центром «Надежда», на первом этаже там проживали выздоравливающие (20 человек, а на втором – те, у кого всё было не так гладко (30 человек). 3 месяца я провёл на втором этаже, после чего меня перевели на первый, где, хотя бы, был свободный выход на улицу.
И вот как-то таскаем мы воду для бытовых нужд и одногруппникпоказывает мне коноплю, цветущую то ли по иронии судьбы, а то ли по хитрости глав центра, прямо за забором. Мы договорились с ним употребить, я слазил через забор, собрал, засушил, через некоторое время предложил ему, но он отказался, тогда я всё в одного употребил, но не попёрло.
Затем на свою беду я решил «смешно» пошутить – сказал одному парню, чтобы он выставил вперёд руку с распахнутой ладонью, он сделал это, туда я высыпал ему коноплю, парень выкинул «дар» и сообщил об этом инциденте другому, который, в свою очередь, рассказал администрации…я опять оказался на 2 этаже центра, ещё на 3 месяца, итого – полгода, после этого срока всех обычно отпускают домой, всех, но не меня – меня директор на месяц отправил в другой центр, я чуть не расплакался и спорил, но без вариантов. Новый центр – «Сосновка», оказался воплощением разрухи, туда, видно, для контраста снаряжают, этот старый дом удручал. Пробыв там неделю и мысленно узнавая у реабилитантов слышат ли они то, что происходит в моей голове, я вспомнил о передаче, где говорили, что мысли – материальны, так что я пытался думать о хорошем, пусть и лезло плохое, было тяжко, ведь когда я общался с кем-то тет-а-тет, думал о смерти их или их близких, не желал этой смерти, но думал о ней, самопроизвольно, просто потому, что уверен был – мои мысли они слышат и отпугивая их таким образом от этого занятия.
Думал о людях всякие гадости, но, дабы не сбылось, я стучал по дереву и плевал через левое плечо, да так, чтобы не видели, однако через неделю мною ежесекундно владели плохие мысли, так что данный «стучательно-плевковый» ритуал стал системен, когда же под рукой не было дерева – стучал по голове – всё это порождало эмоциональный стресс, ведь я помнил тезис: «Первая мысль – самая верная»…это всё было странным…помню ещё в «Надежде»одногруппнику Кириллу кто-то предложил допить чай, Кирилл к чему-то сказал: «Ну, будешь хоронить – хорони»…а потом, спустя небольшой промежуток времени – знал ли сам Кирилл, что вскоре умрёт от рака печени? В «Сосновке» этот случай всплыл в памяти, так что стоило мне лишь оказаться около еды, как  в голове возникала эта фраза Кирилла (Царство небесное!): «…Будешь хоронить…», сам я отчего-тодумалкого же хоронить мне? Ну, только маму. Совсем не мудрено, что я отказывался от каши, супа, конфет и прочего - целыми днями не ел, ведь хоронить мать, конечно, не хотел.
Даже про хлеб не мог спокойно думать, считал главной одну-единственную мысль: «Будешь есть чёрный хлеб – будешь мастерить гроб, белый хлеб – в гроб равный вес положишь всего того, что съел». Бред, но опять стук по дереву, психологи в центре лишь пожимали плечами, в итоге я решил, что тот, кто видит мир моими глазами, слышит мысли и исполняет желания – тому бы надо и язык мой лицезреть, так вот стал я стучать да плеваться ещё и с языком у плеча в довесок.
Прошёл месяц, а директор центра вновь не отпустил меня домой – резонно не верил в излечение, я решил свалить из центра самостоятельно, когда проходил через поле, что недалеко от центра, меня окликнул волонтёр, подошёл и сказал только лишь «Будем драться», в следующий момент я открыл глаза уже лёжа на земле, «типэлло» этот сел на меня сверху и давай мутузить, потом ещё один подошёл, вдвоём они повели меня обратно, так что в итоге в центре на меня повесили бревно, с которым я и передвигался и работал (копал яму для мусора). Позже консультанты положили меня на лежачий режим, при этом всё так же с бревном – 2 недели я пролежал подобным «макаром», вставая лишь поесть да покурить.
Но настал день покинуть центр – в «день прощания» меня у входа встретил знакомый пацик на «Ауди», что решил меня порадовать подвозом, ясобрал вещи, но руку пожать мне никто из тех, с кем я коротал время, не соизволил, хотя мне хотелось попрощаться по-людски. Что до пацика, забиравшего меня, то он спокойно довёз меня до уже знакомой «Надежды». Переночевав там, я своим ходом направился к родителям, они обняли меня, сказали, что любят, но всё же, удивляясь тому, что я то и дело показываю язык, стучу о поверхности и плююсь, отвезли меня в психушку, где я получил диагноз и капельницами с уколами. Помогло? Ну как сказать – я вышел из психушки и поехал кататься по городу со своим приятелем Лёхой, без эксцессов не обошлось - мы доехали до него и накурились марихуаной-«шолУхой» и просто «бошками». Потом вновь я вернулся в больничку на ещё 3 недели, но вот только по их окончанию стоило мне зайти в гости к так называемым «друзьям», как мне предлагали употребить, 1 раз предложили «шокомикс» смесей за 200 рублей – я согласился, распробовал и позеленел, а мне иронично и абсолютно пофигистически предложили идти умирать в подъезд.
И вновь я в больнице и вновь тяга, набрал маме, попросил на «отблагодарить врачей», поехал за «шокомиксом», но того не оказалось, тогда я взял жёлтой «ромашки» и употреблял её через самосооружённый «бульбик», скрываемый мной в прихожей дома, чтобы тогда, когда я там, употреблять. Но инструмент мой нашли, в этот же день привезли меня в центр «Ренессанс»,  что в Челябинске, где только я впервые за долгое время и осознал, что мысли мои никто не слышит, а всё благодаря уколам, пусть после них я и спал по 3 дня.
В Челябе я провёл целые месяца, там мне сняли квартиру, девушка Настюша, к которой я чувствовал тягу как когда-то чувствовал к наркосуете, но только в положительном смысле; подруга Ксюша; родители и лучший друг Эдик, с которыми я общался по телефону, «согревали» меня разговорами и поддерживали в это трудное время. Вечерами я наливал в бутылку пуэр и шёл гулять по городу. Хорошее время.
Прошло 7 месяцев, и я, уже возвратившись в Екб, устроился на работу, там, в бригаде, было 3 употребляющих, сперва я «лечил» их за места, где им могут помочь, но в конце опять накурился сам, итогом чего стало оттаскивание начальником меня за уши в его кабинете и моё последующее увольнение.
Все те люди, с кем я общался, предупредили меня, что употреблять я не должен, в крайнем случае – траву, иначе они не станут со мной общаться, но я курил смеси. Однажды бывший «товарищ»попросил достать ему к Новому году «шишек», я достал, заночевал у тёти, хапнув «Ромашки», ночью «ромашки» я уже не нашёл, но «надавил» на тётю и она мне её вернула, а утром я хватился и «шишек» - как выяснилось от мамы – «шишки»забрал отец, якобы увидев пакет с ними, торчащий из кармана, отец забрал их и наказал мне не выходить из дома, сказал, что пускай мне за эти «шишки» голову оторвут, он уехал куда-то, а затем раздался звонок домофона – полиция, наручники, меня повезли, про себя я молился, чтобы куда угодно, но только не в ребцентр, однако оказался я именно в нём сАмом, с названием «Альтернатива». Забавно, что родители посчитали, будто «шишки» мне заказал лучший друг Эдик, из-за того, якобы, что я с ним общался в тот день и собирался ехать, но сам-то я просто искал у него совета и помощи, он никогда не подводил меня – итогом такого к нему отношения стало отторжение моим лучшим другом моих же родителей, особенно отца, на которого он затаил обиду за напрасные обвинения. Но я верю, что всё наладится.
После «Альтернативы» наконец полегчало - я уже не «двигался» по траве, знакам, ходил с приятелями в баню, жил, не общаясь с людьми-«источниками опасности», не бывая в злачных местах, апробируясь к обществу.
И итог этого на сегодняшний день – попытка встать на ноги, желание создания семьи, потом  - своего реабилитационного центра (на «дядю» работать не хочется, а мечта у человека должна быть!), новые треки в юмористической рэп-группе, где я читаю под ником «Сай», а также попытки добиться благосклонности девушки, которую я называю Настюшей.
Главный же итог, резюме – эта повесть, основанная на реальных событиях, «отражение» основных вех, которые должны помочь людям сделать ПРАВИЛЬНЫЕ выводы о том к каким последствиям могут привести наркотики.
Благодарю за внимание.


Сажаев А.И./ Шар Э.С. – август – октябрь 2015 года