Бескрылый ангел 2

               

Юля

На улице было сыро и пасмурно, тучи серыми клочьями свисали до самой земли. Казалось, что уже никогда солнышко не пробьётся через плотный слой этого серого ватина, напитанного осенней влагой. Деревья стояли, съёжившись  и понуро, а дома будто вросли в землю.
Юля налила стакан чая и бросила в кипяток дольку лимона. Второй день она сидела дома с простудой. За три  года работы в журнале, Юля заболела первый раз.  После института её распределили в хороший журнал «Модная тема», где ей понравился и  журнал, и коллектив молодых людей. Она собиралась поехать в Питер, но потом передумала.  Она вела рубрику о стильной  одежде и новых веяньях моды, которая пользовалась  большим успехом. Это ей было близко, так как, начав шить ещё в школьные годы, она не бросала этого занятия. С тех пор, как вышла на работу после учёбы, в своёй деревне она не была ни разу. То, не было времени, то, просто не хотелось туда возвращаться. И только о сестре Кате болела её душа, хотелось с ней повидаться и узнать не из писем, как она живёт. Конечно, Катя писала, что у неё всё нормально и чтобы Юля не беспокоилась и устраивала свою жизнь. Но, Юле, казалось, что сестрёнка в своих хоть и длинных письмах что-то не договаривает. И вот сейчас, сидя в кресле и укрывшись стареньким пледом, она смотрела в окно.   Ей вдруг очень захотелось, увидеть сестру;  чтобы она, как бывало в детстве, погладила её по голове. «Как, же я могла, так долго не быть дома, не видеть Катю, и абсолютно не знать, как она живёт. Она же столько для тебя делала, когда ты училась…», - подумала Юля. Она знала, что у Кати нет работы, и сейчас, она перебивается какими-то случайными заработками. Юля иногда высылала Кате немного денег, но последнее время и её одолевала тревога. В редакции шли разговоры, что журнал могут закрыть из-за отсутствия финансирования.  Она старалась по возможности откладывать деньги на чёрный день, хотя  понимала, что деньги постоянно обесцениваются.
Зазвонил телефон, Юля встала и взяла трубку.
- Здравствуйте, Юлия Николаевна, - услышала она незнакомый мужской голос.
- Здравствуйте, - ответила она просто, давно привыкнув к телефонным звонкам за время работы журналистом.
Незнакомец выдержал короткую паузу и представился:
- Я, Александр Юрьевич Ветров, - и, не дав слова Юли, продолжил говорить, - Юлия Николаевна, я постоянно слежу за вашей рубрикой в журнале, и мне нравится  ваш стиль.
- Спасибо.
- Но, я позвонил, не с тем, чтобы вам об этом сказать. У меня к вам есть деловое предложение, но это не телефонный разговор.  Я знаю, что вы сейчас болеете, но если вы сможете завтра прийти на встречу, то мы там и поговорим.
Юля пожала плечами, и сказала:
- Да.
- Если вы не возражаете, в сквере около ТЮЗа. В 15-00 я вас буду  ждать…- и в телефоне запикало.
« Надо же, как - в 15 00, а я бы сказала в 3 часа дня», - подумала почему-то Юля, вешая трубку.
Весь следующий день Юля провела не в понятном томлении, не понимая, что её тревожит.
До назначенного времени оставалось 10 минут, и Юля уже подходила к месту встречи. У тротуара стоял черный блестящий новизной Мерседес.  Недалеко от машины прохаживался мужчина лет сорока выше среднего роста, худощавого телосложения, с короткой аккуратной стрижкой. Юля в доли минут оценила и мужчину и машину: «Да, вполне приличный и симпатичный…» - сразу поняв, что ждут именно её.
Когда Юля подошла, он слегка наклонил голову, и, взяв её руку,  поднёс к губам:
- Добрый день, Юлия Николаевна! Интересно…. Я вас представлял совсем другой! По вашим статьям я бы вам дал лет сорок, а вы юная и очаровательная…
Юлю не смутил этот легкий комплимент, она сама знала, что хороша собой. Она видела, как не равнодушно и с искренним интересом смотрят в её сторону мужчины. Ей это нравилось, но пока никто не проник в её тело дальше подкожного слоя. Ей, одни казались слишком молодыми и глупыми, другие старыми пройдами и ловеласами. Однажды, её предал лучший школьный друг, и она поняла, что доверять мужской половине нельзя ни в коем случае. И единственный человек, которого она считала настоящим мужчиной, и который жил в ней теплыми  воспоминаниями детства – был её отец.
- Здравствуйте, Александр Юрьевич.
Он показал на скамейку:
- Давайте, вот здесь присядем. И чтобы вас долго не томить, сразу раскрою карты.
Его негромкий голос, был приятным, но подспудно, в нескольких фразах, она почувствовала скрытые властные нотки.
Они сели.
-  Мне, вас посоветовал мой хороший приятель из вашего журнала. Вы ещё возможно не в курсе, что ваше издание закрывают.  И вам нужна будет работа, а мне нужен человек, который будет освещать работу моей торговой компании. Сразу хочу сказать, что мне не нужна самодеятельность. Вы будете получать хорошие деньги, но писать будете только заказные статьи. Но вот, в принципе пока и все. Подумайте, и завтра скажете своё решение.
Такой быстрый разговор слегка обескуражил Юлю. Не готовая  что-то сказать, она только кивнула головой.
Странный человек, чем-то притягивал и в то же время пугал, каким-то новым поведением, пока ещё ей не понятным.  На её пути: деревенской, затем студенческой, а потом журналистской жизни – все были проще и открытей. Ей казалось, что она видит и чувствует человека, но здесь был особый случай, и она понимала, что ничего не может сказать про нового знакомого.
День был безветренным и не таким холодным, как предыдущий. По клину зелёной травки бегала маленькая птичка с желтыми перышками, что-то периодически насвистывая.
« Вот прыгает, веселится, и не думает о том, что скоро будет зима, заметут метели, и она будет замерзать, и ей нечего будет есть. У людей, наверное, тоже так. Пока всё хорошо, они и не думают, что может наступить момент «стужи» в жизни и судьбе, что может все перевернуться с ног на голову. Все, казалось бы, надёжно выстроенное, может вмиг рассыпаться, как карточный домик», - подумала Юля, наблюдая за игрой птахи.
Предложение не выходило из головы, она не знала, что делать. Что-то её пугало, возможно, то, что она могла потерять журналистскую независимость. Но в то же время она понимала, что и в данной ситуации не очень-то свободна. Да и свобода, не несла ничего хорошего. Волной, начиная с начала 95 года, прокатился кровавый беспредел, в отношении не только предпринимателей и бизнесменов, но и журналистов и телеведущих. Одним из первых был телеведущий Влад Листьев, о котором ходили легенды, и убийство которого ввело народ в стопор.  Потому, Юля не понимала, хорошо  это для неё или плохо, но чувство тревоги поселилось в сердце. С кем-то хотелось поделиться, спросить совета, но друзей у Юли не было. Она со всеми жила хорошо, были приятели, но в силу своей занятости, не сумела завести не подругу не друга.
 Вечером того же дня ей позвонил главный редактор, сказал, что журнал закрывают. И тогда она подумала, что возможно ей крупно повезло, и она не осталась без работы.
Её новая работа была  странной и пока не понятной.  Буквально через пять дней, она поехала в командировку, с двумя молодыми людьми, с которыми её познакомил Александр Юрьевич, сказав, что с ними она будет работать. Она должна была написать о районном мясокомбинате, акционерами которого стали рабочие. Поселились они в гостинице. Ей выделили отдельный номер, с обшарпанными стенами, старой деревянной кроватью и скрипучим стулом. Она вынула из сумки кипятильник, который сопровождал её на протяжении ещё студенческой жизни. В углу стояла почему-то криво прикрученная раковина, но вода из-под крана полилась на удивление чистая и приятная на вкус. Вспомнив, что не взяла банку под кипяток, пошла к парням, с которыми приехала.
Она стукнула в дверь, никто не ответил, но дверь легко подалась и открылась. Она ступила в комнату, такую же не опрятную и увидела за столом незнакомого мужчину средних лет. В глаза сразу бросилась кровоточащая бровь с яркой ссадиной. Она уже хотела извиниться и выйти, как увидела одного из своих компаньонов, сидящим на кровати. При виде Юли лицо его и так не очень приветливое, приобрело недовольный вид.
- Что? – спросил он жестко, от чего у неё вдруг пробежали по телу мурашки.
- У вас есть банка под воду? – спросила она спокойно, абсолютно ничем не выразив, свое внутреннее состояние, что она умела делать хорошо. Он молча протянул ей, она взяла и сделав вид, что ничего не заметила - вышла. Ночью она не могла уснуть. Ей не нравились угрюмые парни, с которыми  приехала, и вся обстановка с непонятным напряжением, во всём пространстве. Она уже понимала, что всё здесь нечисто, но и понимала другое, что она должна просто молчать. 
Утром Юля брала интервью у директора мясокомбината, того самого с рассеченной бровью, но теперь аккуратно затушеванной, а её сопровождающие сидели рядом. Они молчали, но она видела, как аккуратно директор подбирает слова, отвечая на вопросы. «Конечно, он мне ничего не расскажет, при этих архарах, никакой правды. А у нас в Заливахино, таким же путём развалилась огромная птицефабрика», - подумала Юля, слушая о том, как хорошо, что рабочие сами управляют предприятием.  Она не понимала до конца, каким путём предприятие станет частным, но что никаким рабочим здесь ничего не светит, было очевидно. 
Шел 1995 год, и был явно виден развал и малых и больших производств. Все государственные предприятия становились частными – прибранными руками умелых дельцов.  А народ, привыкший жить в страхе, молча и не высовываясь, безмолвствовал. Казалось, что в стране никогда не было устоев нравственности, марали, чести, порядочности, так вдруг всё перевернулось. И то, что было на века, как говорили старики: «Эту громадину никому  не свернуть» - ухнуло в одночасье. Вроде бы работал государственный аппарат, что-то писали чиновники, а человек стал не нужным винтиком в развалившемся механизме. И начало всему этому было положено не в то время, когда развалилась коммунистическая партия, а много раньше, когда были нарушены семейные устои, забыты обычаи и традиции. Незаметно вырастало поколение алчное, душевнобольное. Только  деревня оставалась в замкнутом круге, и только там можно было ещё увидеть чистую не порочную душу. Но на фоне обогащения одних, большая часть населения впадала в разорение и нищету и уже искала не душевного равновесия, а связи с золотым тельцом. Страх и отчаянье в ситуации полного разложения общества толкали людей на разные необдуманные поступки, а то и просто уводили в бездействие.
Юля стояла у окна в своей квартире и смотрела на вечерний город весь расцвеченный огнями. На душе было скверно. Сегодня утром она отдала Александру Юрьевичу статью, в которой, она понимала, правды 20%, и получила довольно приличный гонорар, какого и не ожидала. Когда она писала, то думала, что это её первый и последний вариант, что она не будет здесь работать. Но когда встретилась со своим работодателем, то почему-то промолчала. Она никогда не была из робкого десятка. С тех пор, как уехала из деревни всё решала сама. Но сейчас  не могла понять, что произошло, она, будто потерялась. Он пригласил её в ресторан, и она вместо того, чтобы сказать, что о нем думает, только сказала: - «Да».
Она уже была одета и ждала его у окна. До назначенного времени оставалось 15 минут, но она уже знала, что он приедет во время. За короткое время их знакомства она убедилась в его педантизме и пунктуальности. Юля не знала хорошо это или плохо, но то, что он человек слова ей импонировало. В ресторане она была несколько раз, как-то в студенческие годы с однокурсниками и коллегами по работе. Но сегодняшнее рандеву было для неё, чем-то абсолютно новым и волнительным. Умом понимая, что не должна  подчиниться его воли, где-то внутри вдруг захотела провести с ним этот вечер. Она надела самое красивое платье длинное и облегающее талию, ею сшитое год назад на крупное праздничное мероприятие. Слегка подвела глаза, заколола локоны и крутнулась возле зеркала: «Кати нет рядом»,- подумала она грустно и увидела подъехавшего Александра Юрьевича.
Когда они зашли в ресторан, столик был уже накрыт.
- Юлия Николаевна, вы, что будете пить?
- Любой фруктовый коктейль.
- И ещё, у меня есть предложение перейти на ты и без отчества.
- Хорошо, Александр Юрьевич.
- Ну вот, Юля.
- Надо, наверное, привыкнуть.
- Я, думаю, мы привыкнем. А сейчас я немного расскажу о себе, чтобы ты имела о мене хоть какое-то представление. А потом ты расскажешь о себе.
- Хорошо, - она слегка мотнула головой, и густой локон прокатился по открытому белому плечу. Он внимательно до проницательности посмотрел на Юлю:
- Сразу хочу сказать, дабы отмести все недомолвки – не женат, детей не имею. Тридцать пять лет из сорока посвятил добыванию и поглощению знаний. Родители учёные технари, выехали несколько лет назад в Америку. Я учился в США, но вернулся на родину. У меня торговая компания. Хочу баллотироваться на мэра города.  Вот основное про меня. Теперь ты о себе расскажи.
- Я родилась в селе, там окончила 11 классов с отличием и уехала учиться, а потом по распределению попала сюда.
- А личная жизнь.
- Не замужем. Детей не имею. Дружила в школе с мальчиком, но он женился на другой.
- Я бы такую красивую никогда не бросил.
- Наверно, так должно было быть.
- А родители?
- Мама нас бросила, когда мы были маленькими. А папа погиб, когда мы учились в школе. И меня воспитывала, и помогала мне во всём сестра Катя. Я много лет не была дома и не знаю, как она живёт, но пишет, что нормально. Знаю, что в селе сейчас трудно, иногда немного ей помогаю. Давно собираюсь поехать в село, но всё никак не складывается.
Юля замолчала, пододвинув фужер с коктейлем, стала пить через трубочку.
- Юля, ты же такая по жизни активная. Вот мне твой коллега про тебя рассказывал, что ты мобильная, коммуникабельная, креативная, а такое чувство, что ты со всеми, но одна.
- Я же жила в селе, а тем более без родителей. В воспитании  много пробелов. Надо было их заполнить, а для этого нужно  время. А потом уже и не хотелось заполнять своё личное пространство дополнительной энергией.
- Но в твоём возрасте, уже, по крайней мере, заводят молодого человека.
- Да. Но пока не встретила. А просто так не хочу. Это всегда кому-то боль.
- Юля, ты меня поразила не только внешностью, но и своим внутренним миром, ты настолько благородна и гармонична.
Юля подумала о статье, но снова промолчала.
Сейчас ей было просто хорошо. И она не хотела терять это чувство умиротворённости в душе. Впервые может быть в жизни, она захотела быть обыкновенной женщиной, чтобы рядом было плечо, вот этого надёжного мужчины. И она чувствовала, как его сильная энергия, греет её ещё не знавшее любви сердце. « Он мне нравится», - подумала она, и горячая волна прошла вдоль её тела.




Катя

Человек такое удивительное существо, что, наверное, никогда он не сможет до конца осознать, что он такое, и что из себя представляет. Мы настолько все разные в нас столько всего намешано, что мы подчас теряемся в догадках мы ли это. И почему я это сделал так, и поступил совсем по другому, чем мне бы хотелось. И почему душа моя, то смеётся, а то, вдруг плачет и ждет, что кто-то её обогреет. И почему интуиция наша идёт за сознанием, а не наоборот. И сколько претерпеваем, прежде чем учимся верить в себя, владеть своими мыслями и поступками. И всё в нас приходит неожиданно, и движет нами неизвестный механизм. И мы до конца дней стремимся постигать и познавать, и так и остаемся с широко открытыми глазами на этот бесконечный мир.
Катя стояла перед мольбертом и смотрела на сказочную птицу появившуюся неведомо откуда. Если бы ей сказали 10 лет назад, что она возьмет в руки кисть – она бы засмеялась.  Она сама не знала, как начала рисовать. Просто в душе была такая горечь, и  ей хотелось выплеснуть её наружу. И она непроизвольно взяла в руки карандаш, даже не думая, что такие милые птицы, удивительной раскраски, полетят ей на встречу. Рука с необыкновенной легкостью выводила этих воздушных пташек.  Сын Коляша, как она называла его ласково, учился в первом классе. За семь лет после рождения сына многое, что изменилось в её жизни. Неожиданно два года назад, ушла из жизни Елена Анатольевна, которая стала для нее родным человеком, а для Коляши любимой бабушкой. Катя тяжело пережила утрату этой удивительно светлой женщины, которая согревала Катину обугленную душу своим теплом.
Катя опять осталась один на один со своими проблемами и радостями. Мать, прожившая в селе три года со своим сожителем, неожиданно куда-то исчезла. Подруга Ленка, которая приходила в гости не очень часто, сказала, что мать Катина утянула сожителя к себе на Украину. Катю это обрадовало, так как бесконечные пьянки матери, с этим страшным человеком, были неприятны. Катя ничего не писала Юле о том, что приехала мать, и, заняв родительский дом, устроила там бордель, а теперь просто обрадовалась, что этого и не надо будет делать.
Сейчас, Катя, рисуя, размышляла о том, как дальше жить. Денег катастрофически не хватало. После рождения Коли, она ушла работать в магазин уборщицей. Подруга открыла для себя новый вид деятельности – продавала вещи. Она звала и Катю, говоря, что этим занимается пол России женщин. Но, понимая, что надо ездить за товаром, а сына будет оставлять не на кого, Катя отказалась. «А что если я,- в бразильском сериале на диване лежат маленькие подушки - буду шить такие же», - подумала вдруг она, и идея понравилась. «А кто будет у меня, их в деревне брать…, а зачем здесь их реализовывать, можно и в город попробовать увозить», - продолжала размышлять Катя.
На другой день она уже ходила по городу, в поисках подходящего  товара и смотрела, продают ли такие изделия, но ничего подобного пока не увидела. Через неделю были уже готовы 10 подушек набитые синтепоном.  Не зная пока, как это будет выглядеть, поехала на городской базар. Женщина средних лет показала ей на место рядом.
- Стой здесь, я тут давно, если кто надумает разборки устраивать, будет дело иметь со мной. Меня зовут Татьяна Ивановна, - и она, улыбнулась как-то по-особенному тепло.
Катя не ожидала, что в первый же день продаст все подушечки. Это её воодушевило, и домой она просто мчалась.
- Коляша, мы с тобой теперь богатые, - сказала она, улыбаясь сынишке.
- Почему? – спросил он серьезно. Рос Коля спокойным и рассудительным, была в нем забота о матери не детская. С минуту постояв, после вопроса и вспомнив, что мама всю неделю шила подушки добавил:
- Мама я подрасту и тоже буду тебе помогать, и ты будешь весёлой.
- Спасибо, сынок!
 Катя прижала его к себе, и почувствовала, какое это огромное счастье - сын. «Жаль, папа не узнал, какой у него внук. И Юля ничего не знает. Зря я ей сразу не написала. Она на меня обидится», - подумала Катя и глубоко вздохнула.
Подушки стали приносить в дом, хоть не большой, но достаток. Лена, узнав о начинание подруги, удивилась и обрадовалась, она видела, как трудно ей живётся. В один из вечеров подружка забежала в гости.
- Катя, откуда это у тебя. Начала рисовать, так, что хоть  сейчас картины на выставку отправляй. Теперь с подушками придумала. А подушки-то, какая прелесть, я таких, в жизни не видела. Вот мужа бы тебе стоящего. Да такого, чтобы тебя стоил, во всей округе не сыщешь. Многие не прочь бы получить этот лакомый кусочек, да не по зубам.
- Да, что ты Лена. Просто я, наверное, ненормальная. Всё жду любви. А её нет. Видно, ушла моя весна. Для любви-то я уже и старая.
- Да ты, что говоришь. Ты, красивая и ещё за 18-летнюю девчонку сойдёшь. Коляшка подрос. Ему бы сейчас папку надо.  Ты бы взяла, да Коли Булавину написала, что у него сын растёт.
Катя вздрогнула всем телом, и резко повернулась к подруге.
- Ты откуда знаешь?
- Катя, да я же не слепая. А с Колей мы на одной улице выросли. Походит – то на деда Коляшка, а приглядишься и на отца своего. Маленький был, незаметно было, а сейчас…. гены своё берут.
 Катя, глянула в окно, где рядом играл сынишка, села на диван рядом с подругой.
- Не складно у меня в жизни всё. Но у меня есть сын и это греет мою душу. Иногда бывает так тошно, хоть волком вой. Хочется, чтобы кто-нибудь пожалел.  А потом думаю, а как жить без любви. Пусть всё будет как есть.
- Катенька, золотой ты мой человек, не должно так быть. Коля прекрасный человек…, а сынишка твой вырастет и уедет, и будешь ты одна. Ну, ладно, были бы у тебя какие-то изъяны…
- Так он может, уже и женился….
- Может - да, а может – нет…. Узнать надо.
- Лена, ты пока никому ничего не говори…, я тебя прошу.
- Конечно, не скажу. Пока ты сама не решишь, что это тебе надо. Но ты подумай.
- Подумаю, - сказала Катя, зная, что ничего пока в жизни своей менять не будет.
Когда Лена ушла, она подошла к окну и стала наблюдать за сынишкой, смастерившим из газеты самолёт и запускающим с разных возвышений, беззаботно и радостно бегая по ограде.
 Удивительное это состояние – материнство. Любовь, к своему дитя, живет в женщине на уровне звериного инстинкта, там, где-то в самом нутри,  в каждой миллионной клеточке организма. Для женщины не имеет значения, кто закинул семя в почву. Радость, что живой плод, став частью её существа, прорастает в теле, неосознанно наполняет душу сладким томящим чувством, никогда и ни с чем не сравнимым. И когда этот комочек, что так беззаботно жил под её сердцем, появляется на свет, ни какого разума не хватит, чтобы затмить, ту  любовь, что не вмещается в теле, и летит через всю вселенную – так велика. И каким бы не был тернистым путь её ребенка, и как бы не относился к нему весь окружающий мир, она всегда будет за него молится, и только им будет занято её маленькое человеческое сердце. И все женщины одинаковы в своей все поглощающей любви. Есть один вид из ряда выходящий – это мать кукушка, но это скорей генетическое нарушение природы, которые случаются у всего живого мира.

             Конец октября выдался дождливым. Но, Катя всё равно решила ездить на базар. Первое время ей было не по себе от стояния на рынке. Ей казалось, что весь мир смотрит на неё с осуждением. Разве о такой жизни она думала, оканчивая строительный институт. К радости, что её подушки продаются, примешивалась горечь, от непонимания всего происходящего. И может быть ещё долго, Катя стояла, опустив голову, если бы не соседка по торговому месту.
- И что ты, Катерина, всё недовольная жизнью стоишь. Ты думаешь, здесь другие люди работают. Везде есть и хорошие, и плохие. Вон в верхах наших, что делается - сам чёрт не разберётся. То стреляют, то власть делят, а что впереди будет только Богу ведомо. А может и он не знает, куда повернет вся эта свора. А жизнь всё равно надо любить. Я всю жизнь в школе проработала, а вот третий год здесь стою с носками  – вяжу да продаю, а что делать. У мужа инсульт, а у дочери трое ребятишек. Но ты видела, чтобы я тут кисла. И то, что ты здесь стоишь – это не приговор, жизнь она по всякому поворачивает.
И Катя, как-то встрепенулась, будто внутри появился стержень.
Однажды, приехав, на рынок, вместо Татьяны Ивановны она увидела молодого высокого мужчину, но с теми же вязаными носками.
  Он улыбнулся Кате, шагнув на встречу.
- Здравствуйте. Давайте знакомится. Меня зовут Павел, я родной брат Тани, то есть вашей соседки по бизнесу. Я живу во Владивостоке – капитан дальнего плавания. Сейчас я в отпуске, на два месяца. Таня приболела, и я вызвался её заменить. А про вас я знаю мало, что вас зовут Катя и моя сестра в вас влюблена. И я, кажется, тоже.
Он это сказал так легко и непринужденно, что Кате стало вдруг весело.
- Как меня зовут, вы уже знаете. Я живу в селе , у меня сын. Я шью подушки и продаю.
В течении дня Павел завладел Катиным вниманием, рассказывая неназойливо истории из морских путешествий. Ближе к вечеру, проводил её на автобус, помахав рукой. Весь вечер он не выходил из Катиной головы.  Она пыталась переключиться на что-то другое, но у неё не получалось. 
Павел работал  неделю за сестру, а Кате казалось, что она знает его целую вечность. Всё ей, казалось, в нём знакомым и близким. Вечером он провожал Катю до автобусной остановки и пока не пришёл автобус они разговаривали. Он брал её руку, и она тонула в его ладони. Катя не сопротивлялась, ей было хорошо и уютно от его тепла идущего к её сердцу. Она понимала, что в его возрасте, он уже должен обзавестись семьей, но почему-то боялась спросить  об этом.
Катя понимала, что однажды он не выйдет на рынок и уедет работать далеко от сюда и она его уже никогда не увидит, но ничего не могла с собой поделать, чувства разрастались, как снежный ком. Она пыталась сознанием сопротивляться этой огромной энергии, распирающей её грудную клетку.
Когда на работу вышла Татьяна, он продолжал приходить и провожать Катю до автобуса.
- Катя, а что, если ты Коляшку, определишь к кому-нибудь на ночку и останешься в городе, мы бы сходили в кафе, а ночевать и в гостинице можно.
- Да у меня подруга Лена как раз забрала его. Она его иногда берёт погостить, - ответила она сразу, будто только и ждала этого предложения.
- Так сегодня и оставайся. Пойдём с тобой в кино или в кафе посидим.
-  Хорошо, только я дойду до гостиницы и сразу решу вопрос с ночлегом.
Катя в глубине души ждала этого предложения и была готова его принять.
- Катюша, а у меня есть ещё одно предложение.  Мой коллега по работе сейчас плавает, да и вообще сюда редко ездит, а квартира свободна. Ключ он моей сестре оставляет, чтобы  приглядела. Может, мы там с тобой посидим, там и ночуешь.
Сердце её уже не могло сопротивляться ни чему. Помимо воли она хотела быть с этим мужчиной рядом, она была готова часами слушать его, или бесконечно молчать рядом с ним. И зная, что, у её романа не может быть продолжения, она шла на встречу своей любви. Первой любви в её жизни.
Павел забежал в магазин, и они пошли в квартиру. Это была обыкновенная холостяцкая комната прибранная, но не обжитая. Сразу чувствовалось, что здесь никогда не властвовала рука хозяйки.
- Катюша, можно, сегодня я буду за тобой ухаживать по-рыцарски, - сказал он, вешая Катино пальто на вешалку. Она махнула головой, села на диван и стала наблюдать за Павлом. Он пододвинул к дивану столик на колёсиках и за несколько минут его сервировал, в центре поставив бутылку шампанского.
Фужеров в шкафу не нашлось, и он налил шампанское в стаканы.
-  Катюша, я не знаю, бывает так в жизни или нет. До моего отъезда осталось совсем немного, а я не знаю, как буду без тебя. Но сейчас не хочу об этом думать. Просто, хочу за тебя поднять этот бокал. За твоё счастье, Катя.
У неё к горлу подкатился ком, и ей захотелось заплакать, но она пересилила себя.
Он сел рядом с ней и положил руку на плечо. Горячая волна прошла по телу, и ей показалось, что она теряет сознание. Он поцеловал её и снова поцеловал. Она не сопротивлялась, всё дальше и дальше улетая туда к звёздам и  растворяясь в необъятной вселенной. Она, прожив тридцать с лишним лет, не знала, какие чувства может таить её молодое тело. Она даже не предполагала, что в её душе может родиться такое огромное чувство, которое называют любовью.
Он нежно, и не спеша раздел её, и подхватив её худенькую и легкую на руки, положил на кровать, накрыв её своим большим телом. Всё отступило. Она не думала ни о чем – это были минуты её счастья, которых у неё было так мало. 
Последняя неделя его отпуска пролетела незаметно. Катя утром уезжала на работу, а вечером приезжала, не продав ни одной подушки, но ни сколько об этом не жалея.
Павел пошёл до магазина, а Катя подошла к книжному шкафу и стала перебирать книжки. Из одной на пол выпала фотография парня в морской форме. Катя подняла её и обомлела, на неё с легким укором смотрел отец её ребенка Коля Булавин « Вот это да… Так точно не бывает… Что же это за наказание такое. Почему я ничего не спросила о хозяине…. А что бы это изменило… Надо же в его квартире… на его кровати… Надо же такому случиться… Ну почему так?!», - все это молниеносно пронеслось в Катиной голове. Она не знала, как поступить. Павел мог и не рассказать о том, что здесь происходило, а мог и рассказать. Как она поняла, они были хорошими друзьями.  С одной стороны она ничем не была обязана Коле, ничего никогда ему не обещала, да он даже и не знал, что у него есть сын. С той новогодней ночи, уехав, он не разу и не был в селе. Никто не мог её заставить полюбить, и никто не сможет погасить свет в её душе. Но почему, в сердце вдруг поселилось чувство неясной виноватости. Сказать Павлу правду или оставить всё как есть!? Она была в полной растерянности. Но потом вдруг решила для себя, что не видела этой фотографии и положила в книгу.
После отъезда Паши, жизнь потекла своим чередом. В одну из встреч он рассказал ей, что у него сынишка 12 лет и что пока он не может его оставить. Она проглотила горький ком, зная, что ей не надо ждать чего-то хорошего. А через месяц к горлу подкатила тошнота и она поняла, что беременна.
Длинными ночами она  размышляла о прожитом. Сколько разговоров и пересудов пережила  с рождением Коленьки, сколько выпало трудностей, пока его поднимала. И знала, что сейчас ещё больше будет разговоров.  Но она не могла заставить себя лишить жизни второго ребёнка, от человека, которого полюбила всей душой. Но опять же она знала, что он никогда к ней не вернётся. И что вся житейская ноша ляжет на её плечи. «Господи, что же мне делать!?- обратилась она мысленно к Богу, стоя у окна, и глядя в звёздное небо. А в утро встала спокойная и стала собираться на рынок продавать подушки.
- Коленька, как всегда, дров и воды принесёшь, - сказала сынишке, собирающемуся в школу.
Татьяна Ивановна, сестра Павла, стала особенно тепло относиться к Кате. Однажды, приобняла её за плечи.
- Все вижу, Катюша. Знаю нелегко тебе. Когда Павлуша здесь был, не один раз мы с ним разговаривали. Не должен он был так с тобой поступать. Ведь знал, что не оставит семью. Но полюбил он тебя по настоящему. Иногда так бывает. С этим ему и жить. Я думала, ты прервешь беременность, а ты вот так решила. Ты очень мужественная, Катя. Знаю, что такое деревня и что тебе предстоит пережить. Каждый в этом мире выбирает свой путь. И если твоя дорога в колдобинах, это не значит, что она не правильная. Но я тебе буду по возможности помогать. А ещё, Катюша, сходи в церковь, тебе легче будет.
- Спасибо, Татьяна Ивановна, за всё. Но, какая церковь, я же не крещённая.
- Так, Катюша, надо покреститься. Жить легче будет, а Господь всегда поможет и всё устроит. Вот в воскресение будут крестить, и тебя окрестим. А рассказывать никому ничего не надо. Всё пусть идет своим чередом.
- Татьяна Ивановна, я вас тоже попрошу. Не сообщайте ничего Паше. Не надо его дёргать. Я разберусь сама.
- Хорошо, Катя, как решишь, так и будет.


На дворе было лето. Солнце своими жаркими лучами прогревало всё вокруг. В тени около дома стояла коляска с маленькой Леночкой. Катюша рядом в тазике стирала пеленки. Вот уже месяц, как они с доченькой приехали из больницы. Коляша всё старался заглянуть в коляску и качнуть маленькую сестрёнку. Он был горд и счастлив оттого, что, теперь у него была младшая сестра, а мама давала ему повозить её в коляске по ограде. Подружка Ленка прибегала, чтобы хотя бы недолго подержать это маленькое чудо на руках.
А деревня недоумевала и «пожимала плечами», и как такое происходит у этой такой тихой и уважительной Катерины, которая и в село-то редко выходит.


Юля

Юля жила в новом для себя измерение. Она не знала, как поступить в той ситуации, которая так неожиданно сложилась в её жизни. Она была вполне состоявшейся самостоятельной  личностью. Она с детства знала, что ей неоткуда ждать помощи или милости. Всегда шла по жизни твердо и уверенно, зная, что любое принятое, ею решение – это только её мир. После неудавшейся дружбы с Ванечкой, она решила, что никогда не поверит ни одному мужчине и проживет жизнь «амазонкой», не пуская в себя ни одно существо мужского рода. И сейчас, она чувствовала в себе чувство дискомфорта и неудовлетворенности собой. Во-первых, она не знала, как будет сотрудничать дальше с новым шефом в непонятном ей качестве, хотя уже проработала с ним три месяца. Да ещё чувствуя, что этот человек, пробрался в её душу, что она никак не планировала.
Теперь, Александр Юрьевич, часто приглашал её в театр или ресторан. Сегодня, он предложил ей поехать на ипподром. Она хоть и выросла в деревни и видела и знала лошадей, никогда на них ни каталась и даже побаивалась, но как-то при встрече сказала ему, что хотела бы прокатиться на лошади. Он сразу подхватил её желание.
В окно она увидела, как Мерседес остановился возле её подъезда. Она взяла пальто и вышла на улицу. Александр уже ждал её у открытой дверцы машины.
- Здравствуй, Юля.  – он поцеловал её руку.
Юле не очень нравился этот аристократический жест, но, все равно, было приятно от сознания, что она нравится этому симпатичному и умному мужчине. И она понимала, что он ей стал  тоже не безразличен.
 - Юля, я через три дня уезжаю на месяц в командировку, а у тебя будет задание подготовить статью о вкусной и здоровой пище, а главным в ней должен стать колбасный продукт. Завтра я дам тебе материал. И ещё… на это время ты переедешь жить в мой загородный дом.
- Зачем?
- Юля, давай не будем решать те вопросы, которые уже решены. Там работник, обыкновенный деревенский мужичок, но полный позитивчик, я думаю, он тебе понравится. Все вопросы обустройства он тебе  объяснит и всё покажет.
Ипподром находился в пяти километрах от города, по просёлочной дороге. Когда проезжали лесом, Александр остановил машину.
- Юля, я хочу сделать тебе предложение. Выходи за меня замуж.
Она растерялась, не зная, что сказать. Да он ей нравился. И она видела, что не безразлична ему, но всё как-то было неожиданно. Он даже не разу её не поцеловал по настоящему.  Но, она в миг вдруг ясно осознала, что это её судьба. И если сейчас она скажет - нет, то он навсегда уйдёт из её жизни. За эти месяцы работы и общения она уже узнала его не простой характер.
Почему-то перед глазами встал эпизод юности, когда она заставляла Ваньку её поцеловать.
- Да, - сказала она просто.
Александр взял её руку и надел на палец золотое колечко.
- Юля, мои родители прожили вместе сорок лет, деля все радости и горести. Сейчас говорят другое время, но я так воспитан. Я хочу, чтобы у нас всё было по настоящему.  Завтра мы с тобой распишемся, а когда вернусь, соберём небольшой банкет.
- Надо же подать заявление и ждать месяц.
- Это всё я уже обустроил. Платье будет белое, но на свадьбу закажем другое.

Юля не спала всю ночь. Это событие, которое никак не представлялось, в Юлькиной жизни - прогремело, как гром среди ясного неба. Сейчас ей так не хватало рядом Кати, чтобы рассказать о всех событиях, что произошли с ней так скоро и неожиданно. Да ей нравился город, и она делала всё, чтобы стать настоящей городской жительницей. Но где-то в глубине она оставалась робкой и не всегда уверенной, чистой и открытой душой, что не свойственно городу, девочкой. Так уж устроены они жители, вышедшие из природы, рожденные на земле, совсем с другими мыслями и другой душой. И радость, и горечь, и хитрость – всё у них на распашку – природа она не терпит лжи. И сколько бы не маскировался деревенский - под городского, и наоборот – всегда увидишь, что здесь что-то не так.
События следующего дня развивались молниеносно. Всё было как в сказочном сне. Свадебный салон, Дом бракосочетания, свидетели , загородный дом, и она с её некоторыми вещами, которые она быстренько скидала в походную сумку.
Александр нажал на звонок, на массивных железных дверях.
- Ну вот, Юля – это твоё новое убежище. 
- Я еще ничего не могу понять. Всё как в тумане или в незнакомой удивительной сказке с неизвестным концом. Так не бывает, - искренне ответила она.
- Жизнь, любимая моя Юленька, такая штука, что в ней бывает всё.
Дверь медленно стала открываться и Юля, шагнув, встала как вкопанная, перед ней стоял  хороший знакомый из её села Заливахина – дядя Витя или Цыган, как его звали в селе. Он с минуту тоже вглядывался в её лицо:
- Юлька, ты что ли. Ну и Юрьич - хорошая да хорошая, а нет сказать, что наша Заливахинская.
Александр смотрел на них с удивлением.
- Вы что знакомы.
- А то, как же,- засмеялся Цыган. – Из одного села. Вот ведь – земля круглая. Где довелось встретиться – то, не подумаешь никогда.
- Да, сказка продолжается, - сказала Юля, вдруг переполняясь неудержимой радостью.
- А невеста ты хоть куда, на загляденье. Да, наметанный глаз у Юрьича.  Ладно, у нас с тобой ещё будет время пообщаться. А сейчас все к столу.
Александр загонял машину, и задержался. Юля шла за Цыганом, не переставая удивляться, всему, что с ней произошло за последние полгода. Ничего не возможно в мире предугадать, задумать и исполнить в полной мере. Что оно будет завтра!? Не даром говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает».
 Впервые, Юля была в таком особняке, и потому,  с интересом разглядывала всё вокруг. Цыган глянув, на неё с улыбкой, сказал:
- Эта усадьба Юрьеичу от родителей досталась.  Мы тут, кое что, переделали… сама увидишь всё…. Тебе в свои права вступать, а я на подхвате….
- Да, что вы  дядя Витя..
- Юрьич, Юля, человек серьёзный,  баловаться не будет. Если он так решил, то это большого стоит. Видишь, сначала расписался, а потом тебя в дом привёл.  Это не от ума – это от внутренней порядочности.
- А вы – то, как сюда попали? – спросила Юля, заходя в дом.
- Да всё просто. Я же сидел за драку с  одним гадом. А домой не захотел ехать, что мне там делать, в гулянку опять ударяться, не было желания.  А там у меня дружок был, вот и предложил у Юрьича поработать. Вот несколько лет и работаю. Нравится он мне, стоящий мужик. Он для меня, как сын родной стал. Ты за него держись.
-Хорошо, дядя Витя, - сказала Юлька и засмеялась.
Комната, в которую они вошли, была больших размеров. В передней части стоял большой камин из белого гранита, около окна  большой деревянный стол с праздничной сервировкой. Юля на всё смотрела широко открытыми глазами, в жизни ещё не видя такого.
- Как хорошо, что я вас встретила! Я здесь умерла бы от страха.
- Да, я первое время, тоже терялся. Мы деревенские – легкие в жизни, умные, смекалистые, сколько вышло великих людей из села. А вот как правильно стол сервировать никто не учил. Культуру - её надо с детства прививать. Спасибо, Юрьич меня в этих вопросах понатаскал. Он тебя многому хорошему научит. Давай, садись за стол. А я посмотрю, что-то жених задержался долго, - добавил Цыган, и пошел обратно на улицу, не закрывая дверь.
«Вот сейчас бы сюда Катю, она даже представить себе не может, где я сейчас нахожусь. Она бы так за меня порадовалась!» - подумала Юля, глядя в окно на ярко зелёный газон.
  В помещение вбежал с испуганным видом  Цыган.
- Юля, спокойно, у нас несчастье, Юрьича застрелили. Я по телефону милицию вызвал. Через минуту здесь будут.
Юля не закричала, не рухнула на пол, в ней вдруг поселился ужас. Тело будто закаменело, а в сознание образовалась пустота. Она смотрела на Цыгана и не понимала, что он говорит.
- Что? – спросила Юля, надеясь, что сказанное Цыганом, просто глупая ошибка.
- Да вот, нехорошо-то как получилось. Кто бы мог подумать. Кому дорогу перешёл. Ты сядь, голубушка, пока здесь, не выходи. Картинка там неприглядная. Видно, кто-то его к воротам окликнул.
- Что теперь будет?
- Ничего пока не знаю. У самого в голове каша. В такой день! Вот сволочи!
В ограде послышались голоса. Цыган вышел, Юля пошла следом. В ограде уже работала следственная группа.
Весь процесс длился очень долго. Что-то без конца замеряли, записывали, спрашивали и опять записывали, провели обыск в доме. Следователь молодой и какой-то необычно спокойный, увидев Юлю в белом платье, покачал головой, и уходя снова покачал головой.               
          Юля хотела поехать домой, но Цыган её остановил:
- Оставайся, нам с тобой обоим полегче будет. Теперь ничего не исправишь, а жить как-то надо.
Цыган весь вечер двигался, что-то говорил не значительное, и только уже за полночь сел рядом с Юлей на диване. Юля переодевшись в свой старый свитерок и брюки сидела будто закаменев и уставившись в одну точку.
- Я хочу домой… в наше село..
- А я не хочу. Может быть, здесь, я впервые почувствовал себя человеком. Увидел нормальную жизнь. Понял, что я не скотина. На многое я посмотрел другими глазами. Здесь я научился радоваться жизни. Знаешь Юля, Юрьич, мне показал, как должен жить обыкновенный человек. Не хочу я в это болото. Если бы жизнь начать сначала, я бы многое делал по другому.
- А я, дядя Витя, нажилась в городе. Самые хорошие люди живут в деревне, там живёт добро, свет и любовь.
- Может там и хорошие люди. Да я и не отрицаю. Только их загнали в клетку и гоняют по кругу, и они теряют постепенно человеческий облик.
- Все равно там спокойней. Поеду к Кате, я так давно её не видела. Я же хорошо шью. Буду этим деньги зарабатывать.
- Да тебе можно и в наш городок. Там же своя газета, думаю, профессионалов такого уровня там раз – два и обчёлся. У тебя здесь квартира, можно поменять на наш город. А вот с этим состоянием, что будешь делать – не знаю.
- Так это всё не моё. Я же с Сашей даже до ночи не дожила в браке.
- Да, вот ведь какие дела-то получаются. Ладно, пока следствие идет, тебе всё равно придется здесь пожить. Подумаешь, как тебе лучше поступить. Но, а если, решишься уехать, то, пока суть да дело, в газету напиши на обмен, думаю, желающие найдутся. И ещё, пока мы тут с тобой вдвоём, хочу сказать. Ты, Юля, ни от чего не отказывайся, если что причитаться тебе будет. У него здесь никого нет, а родители в Америке и уже в преклонном возрасте. Уехать тебе может сейчас и лучший вариант. Чувствую, из-за  компании его грохнули.
Юля молча слушала Цыгана, опустив голову, при последних словах мотнула головой.
-Что вы говорите, разве об этом можно думать. Человека убили. Мне ничего не надо. И я боюсь, вообще, здесь оставаться. Быстрей бы всё закончилось, и я покину этот город, и никогда не вернусь сюда. 
- Милая девочка, никогда не говори никогда. Но, а пока, это точно, что тебе надо будет отсюда уехать. А я здесь останусь. Хозяйство не на кого бросать, требует ухода. Буду здесь и жить.
- Как же вы жить-то будете без денег.
- Да деньжонки у меня немного есть. Юрьич будто что чувствовал, всё говорил, что мне зарплата на чёрный день.  Я отнекивался, а он всё равно давал. Вот теперь есть на что жить. Ты-то не против,  если я здесь останусь пока.
- Да о чем вы говорите. Мне даже не по себе. Надо же, как случилось. Как мне с этим дальше жить.
- Эх, Юленька, жизнь такая штука, в ней всё бывает.
- Так мне и Саша говорил. Да только от этого не легче.
- Ладно, утро вечера мудренее, а пока давай-ка отдохнём, уже давно ночь на дворе, а день у нас с тобой будет хлопотный. Ты здесь и спи, тут тебе будет спокойно, а я пойду к себе. Всё кругом закрыто на замки. Отдыхай.
Цыган потушил свет и вышел. Юля думала, что не уснёт, но сон сморил её сразу. А под утро она увидела короткий, но такой яркий сон, что проснулась, не поняв, что это было. Она в белом платье стоит у деревянного стола, а на столе золотые слитки. Она хочет их посмотреть, но они превращаются в её руках в пыль. И  видит, что через комнату к ней идёт Саша, он одет в чёрный костюм, а в руке держит рубин в виде сердца и протягивает ей. Но она понимает, что не может его забрать, оно  ей не принадлежит. Он развернулся и пошёл обратно, улыбнувшись ей такой нежной улыбкой, какой она никогда не видела на его лице. И от ужаса, что она его теряет -  закричала…. И открыла глаза. Над ней склонился Цыган.
- Что, детка, что-то приснилось страшное?!
- Дядя Витя, лучше бы это всё было страшным сном,- сказала Юля, и заплакала, уткнувшись в подушку.
Цыган присел и стал гладить её по голове.
- Да уж, как оно поворачивает. 

Полгода пролетели как страшный сон, её еще несколько раз вызывали в следственный комитет, но казалось, что дело замёрзло на одной точке. За этот период, она сделала обмен квартиры в город рядом с Заливахиным. Кате она  ничего не сообщала, чтобы не расстраивать. Да и не было желания, говорить обо  всём с ней произошедшим за последний год. Теперь жизнь текла, как в тумане. Она понимала, что надо выкарабкиваться, но пока не знала как.

Она уезжала домой. Все вещи отправила по железной дороге контейнером. Её провожал Цыган.
Было видно, что ему тяжело от расставания с Юлей. Она была ему уже не только односельчанкой, но стала близким и родным человеком за это проведенное рядом время. Смерть Александра Юрьевича сблизила их и породнила. Она сейчас старалась не смотреть на него, потому что видела в  глазах этого уже не молодого мужчины боль и слёзы.
- Ты, Юля, как устроишься, напиши мне. Напиши, как живёт наша деревня. А я тут за всем хозяйством присмотрю.
- Обязательно напишу. Всё будет хорошо,- сказала она, неизвестно кого, успокаивая, то ли его, а то ли себя.

Юля не была в селе восемь лет и когда ехала домой, то сердце колотилось в груди неистово. Она никогда не думала, что так будет возбуждено её тело от встречи с деревней. Казалось, ничего не изменилось, с тех пор как  она покинула родные пенаты. Только дома после городских, казались, вросшими в землю, скрюченными и с крышами, будто с черными накидками. Но какими бы не были эти дома, они вызывали трепет в душе, и щемящее чувство любви, к этому месту, которое зовут малой родиной. И ничто и никогда не будет милей того места, где ты родился, рос, бегал по улицам босиком, впервые влюблялся.
Она подошла к родной калитке, слёзы подступили к горлу, но как она могла так долго сюда не приезжать. Она открыла калитку и вошла в ограду, в ограде рос бурьян, а дом был закрыт на замок. Было такое чувство, что здесь давно никто не живёт. Нехорошеё чувство колыхнулось в душе. Защемило сердце.  Мгновение подумав, она вышла и пошла к соседям, чтобы узнать что произошло.  Зайдя в соседнюю ограду,  она увидела  мальчика лет восьми, который смотрел на неё с удивлением. Она была поражена не меньше его, вроде она такого не знала
- Тетя, ты кто?
- А ты кто?
- Я мамин сын.
- А мама кто у тебя?
- Маму зовут тетя Катя.
- А фамилия?
- Мама – Светлова. А я Коля Светлов.
- Вот это дела. У меня оказывается такой великолепный племянник, а я ничего не знаю.
- А я знаю кто вы. Вы тетя Юля. У нас ваша фотография на стене висит, я узнал.
- А почему ты здесь?
- Мы здесь живём? Я, мама и моя сестрёнка Леночка. Мама её усыпляет. Она у нас уже большая, ей скоро год будет.

Юля снова готова была заплакать. Ну почему Катя ей ничего не писала, никогда, даже не обмолвилась.
- Коляша, иди обедать,- услышала она до боли знакомый голос сестры.
Катя вышла на крыльцо и только секунду смотрела на модно одетую девушку.
- Юля, - прошептала она одними губами, сбежала с крылечка и сёстры обнялись, обливаясь слезами. Как долго они не видели друг друга, как долго они ждали этой встречи. Сколько всего произошло у них за это время. Всё это слилось в большой ком любви и эмоций.