Дудак. 4

ДУДАК. 4.

За окном уже стало темнеть. 
Старая стала. Зевнула момент,  когда произошёл между молодыми разговор.  Только услышала последние слова:
- Егорка, да ты глянь на себя и на меня. Да я на десять лет старше! Ты мне почти в сыновья годишься!... И не вздумай в голову брать такую ерунду…
Дверь захлопнулась.
Поняла, что вот оно произошло то, чего боялась больше всего.
Заныло сердце.
Присела на стул. А потом спохватившись,  ринулась во двор. Клюшка стучит больно шумно.
- Егорушка, где ты?...
Быстрым шагом и туда, и сюда. Нет нигде. По просёлочной дороге прямо к подруге. Шла,  озираясь. Вдруг увидит.  Но нет нигде. И дорога пуста.
- Надо скорее добраться до Авдотьи. Только вдвоём можно придумать, как притушить пламя, которое может перейти в пожар.
Сердце гулко застучало. Она спешит. Ей, кажется, что она бежит очень быстро, да так, что ветер свистит в ушах. Так быстро  бежит. Но почему впереди всё качается?...
 Уже падая на землю, подумала о клюшке – Хоть бы не отлетела далеко. Ведь без неё не смогу идти дальше – мелькнуло в сознание.
И никто  не мог предположить, что не в тёплой постели, а на дороге,  в осеннюю погоду, умрёт эта, когда – то очень сильная женщина.

Её на дороге нашла Олеся.  Возвращалась спокойным шагом. По правде говоря, впервые такое, чтобы было так не охота идти домой. Как представила себе, что придётся рассказать Матвеевне про то,  как признался ей в любви её  внук, так горло сразу пересыхало.
Теперь придётся искать другое жильё.  А ведь так привыкла к этим людям. Да и к Егорке относилась, как к братишке. А вот как получилось.
Наткнулась на человека, падая на него, так боялась сделать больно.   Не свалилась на него, только потому, что успела выставить руку.  Глянула на лицо, и  не могла понять, чего это Матвеевна разлеглась посреди дороги?
- Мам, поднимайся, холодно ведь,  и дождь начал капать….
Стала приподнимать, а рука у неё всё время падает безжизненно. Затрепетало сердце так сильно, что секунда и сама вот свалится рядом с холодеющим трупом.
 Охнув, присела. Колени в ознобе,  руки трясутся. Уселась рядом, и встать не может. Ноги не слушаются. Собака соседская сопровождавшая её, прижалась к ней. Чувствует, что горе обуяло девушку. Села рядом, а потом, подняв морду кверху, завыла  тоненько,  тоскливо.  Где – то поддержали её. И вот строй собачьего воя разнёсся далеко за пределы села.
Открывались и закрывались двери и ставни окон. Хозяева собак кричали на своих питомцев, но они,  отбежав в сторону, продолжали свою песню печали и  скорби.
Может почудилось что – то Ивану. 

А может сердце подсказало, что не зря собаки поют песню смерти, хромая на больную ногу, бросился к дому Матвеевны. Дом на другой окраине села, прямо у леса.
Дождь уже пошёл чаще. Холодные осенние дождинки заставляли людей попавших под них, съёживаться и бежать скорее в укрытие. Темно.  Тучами закрыто всё небо. Ночью оно смотрится устрашающе. На дороге сгорбленная тень, а рядом с тенью,  ещё несколько.  Подбежал близко и  не поверил своим глазам, На земле лежит Матвеевна, а рядом, прямо на сырой земле Олеся с неприкрытой головой. Холодный ветер растрепал густые волосы...
А рядом, с нею, присели  поселковые собаки. Не разбегаются, как часто бывает, когда увидят человека. Наверное,  хотят удостовериться,  не причинит ли зло этот пришлый,  этим двум женщинам. Тронул за руку Олесю, а от неё ничего не узнать. Молчит, и даже приподнять не возможно.  То ли не хочет подняться, то ли очень  расслаблена.  Прикрыл ей голову своей безрукавкой, и бегом за помощью.
В селе быстро прознали, что беда с Матвеевной. Кто услышал, те бегом к  ней домой.
Застали на дороге. Расстелили плед и на неё покойницу.
Четверо мужчин,  кряхтя, приподняли, и понесли.
А Олесю, Петро, поднял  на руки, словно пушинку, и понёс следом.  А сзади, прихрамывая на ногу, торопливо догонял Иван.

Одну  женщину сразу на стол, чтобы быстренько обмыть и в одежды одеть.
Другую,  в комнату,  на кровать.  Видимо, удар  прошёлся по ногам. Подняться не может, и слово сказать  не может.  Бегом за знахаркой. Подняли ту с постели. Как только вошла в комнату, так всех повыгоняла, оставила в помощницы только  Елену.  Раздели, девушку и стали натирать мазью. Четыре руки  проворно растирали тело ноги, руки, пальцы…
Открыли рот и влили ложку тёмно - коричневой жидкости.
Наконец знахарка сделала знак остановиться. - Ну всё, кровь пошла. Оставь её. До утра проспится, а потом посмотрим, как у неё пойдёт. Утром, вот это пусть выпьет.  Я тоже приду пораньше. А ты не спускай с неё глаз.
Как же так получилось у них? И где сейчас Егор? Что – то его не заметила.
Не успели две женщины выйти, как их сразу все обступили.
- Ничего не могу сказать. Только утром всё будет ясно.
Дверь с шумом раскрылась. На пороге Егор. Весь в стельку пьяный. Стоит и ничего не может понять.
-Да что с вами творится? Чего это вы все не в себе? Егорка! Ты ведь не пьёшь, чего ты так напился?  Дома горе такое, а ты даже этого не знаешь!...
Авдотья решительно взяла его за руку и подвела к Матвеевне.
Та уже лежала обмытая, приодетая и спокойная, с горькой усмешкой на губах. Смиренная.

Посмотрели на его реакцию, да и махнув рукой, уложила спать.  Всё равно толку мало с него.
Ночь прошла в суете, только под утро слегка утихомирилось.
А наутро,  проснувшись, Егорка не мог понять, отчего так шумно в комнате…
А  как только услышал новости,  о  том, что бабуля умерла, а Олеся лежит пластом, всё никак не мог прийти в себя. Как же за такое короткое время, случилось такое?
Сполз с печи и не смог устоять на ногах. Рыдания заглушили все незначительные шорохи и разговоры.
Все прекрасно понимали состояние юноши. Никто не утешал. Пусть наплачется, потом будет полегче ему. В комнату к Олесе никому пока не разрешено входить.
Там с самого раннего утра сидит знахарь, местная травница и лекарь в одном лице. Всем вход воспрещён. Уже несколько раз напрашивался взглянуть на больную, Пётр Алексеевич, Иван.
А Егорка даже не стал стучаться, рывком открыл дверь и к кровати, где почти полураздетая лежала Олеся. Знахарка только успела прикрыть её голые ноги.
Большие синие глаза застыли в ужасе. На щеке блестит не скатившаяся слеза.
Не слыша окриков знахарки, юноша опустился на колени перед кроватью. Приподнял её руку и прижался губами. Боль душевную нельзя спрятать.
Страшная трагедия, которая случилась в этом доме,  никого не оставила равнодушным.  Похоронили Матвеевну всем селом.

Отметили всё,  как положено и начались серые будни. Олеся бледная и осунувшаяся, мелкими шагами передвигалась по комнате.  Не разговаривала. Только кивала головой. Заходили соседки, Иван, Пётр Алексеевич забежит, спросит у Егорки, что нужно привезти и за дверь  Чаще всех, наведывалась Елена.
А Егорка расправится с делами, присядет у кровати, и вопросы у него так и сыплются и сам тут - же отвечает на них. Куда деться молодости?  Сидит радостный оттого, что остался наедине с любимой.
И пусть за окном слякотно и холодно, но в комнате тепло и чисто.
Люди в глубоких сёлах, совершенно другие, чем в Мега полюсах. Каждый здесь наперечёт. Отношения между ними чисто человеческие. Боль соседей воспринимают, как свою. Нет здесь такого, чтобы злобно радоваться неудачам соседей.
И сейчас не осуждают, то,  что Егорка ухаживая за молодой женщиной, не бегает навещать свою бабу. Все понимали, что чувство нельзя унизить  не осторожным словом.
Вот уже и солнечные лучи чаще стали пробегать по комнатам. Посветлело и на душе у тех людей, кто до этого был  в печали. Олеся всё чаще выходила во двор. Стоит и взгляд туда, где голубизна неба виднеется поверх деревьев. В голове у неё смешанные мысли. Нравится ей Егор, но так страшно быть на языке у сельчан.

Если она ответит на любовь Егора, простят ли ей люди, которых она полюбила?...
Уже около часа на ветру.  Одета тепло. Из под шали выбились  волосы, и теперь ветер играл с ними. Услышала, за спиной звук подъезжающей машины. Голову не охота даже повернуть. В последнее время , ей хотелось уединения.
Она понимала, что люди навещают её потому что,  хотят искренне добра…
По шагам определила, что подходит со спины,  Пётр Алексеевич.
Она прекрасно знала, что до болезни очень нравилась ему Правда, когда слух прошёлся, что возможно ноги будут плохо слушаться, он не стал навещать.
Да и понятно, каждый мужчина желает, чтобы рядом с ним была здоровая, красивая женщина. А её здоровье,  в то время было, под большим сомнением.
И может быть так и случилось бы, что ноги отказались ходить, если бы не Петр Васильевич. Тот прекрасно знал, про свой должок. Сразу выписал доктора из Столицы. Лекарства и всё, что полагается для лечения.
Продукты, витамины, массажист.  Вертолёт вначале летал в неделю  два раза. А как стало лучше Олесе,  так встал на  график.
Селяне рады, что Бог послал к ним такого человека. До него всё же с продуктами первой необходимости, была проблема. Геологи  и те рады. Всё – же ушла необходимость привозить в эту глушь,  продукты питания.
Да многое  поменялось. Даже магазин у них свой, да ещё и вместительный склад свой.

Со спины шаги. Остановились рядом, потоптались и мимо, к Егорке. Тот уже косился глазом в их сторону.  Молодой крепкий парень, и Алексеевич. Смотрит Олеся на них, и конечно, сердце не обмануть. Посмотрит на Алексеевича и содрогнётся от того, что когда – то она хотела выйти за него замуж.
А ведь она тогда сказала Матвеевне, когда та была ещё жива,  что даст согласие ему, если он попросит её руку и сердце. Хорошо, что не произошла такая ошибка.
Она наблюдала за ними. Вот стоят вполоборота. При разговоре, оба одновременно на неё смотрят, как по команде. Странно ведут себя. Понятно,  что речь о ней. Наконец закончив разговор, Петро подошёл к девушке.
- Олеся, дорогая. Я хотел бы с тобой поговорить.
Мы решили  с моим тёзкой,  отправить тебя в город, в больницу. Там полежишь чуток, поправишь полностью здоровье, а затем, если  захочешь остаться в городе, устроим тебя там. Найдём квартиру, обустроим, если пожелаешь, и с работой поможем. Завтра вертолёт будет утром, собирайся.
Стоит и ждёт ответ.
- Нет! Пётр Алексеевич, я никуда отсюда не поеду.  Спасибо за заботу.
Машина отъехала. Егор подошёл , не спрашивает и не смотрит в лицо. Весь в напряжение. А ей почему – то стало весело.
Решение пришло. Ведь никто не может предугадать, как повернётся жизнь.
-  И если, на сегодня  - Счастье -  стучит в твоё сердце, почему ты не можешь распахнуть его?

Почему я  должна отказывать себе быть Счастливой?...
В комнате, Егорка вытащил, из под кровати,  дорожную сумку.  Даже не глядя на Олесю,  стал складывать в неё вещи.
Она сидит и наблюдает. А что нужно говорить в таком случае?...
Слёзы навернулись на глаза – Наверное,  хочет, чтобы я поскорее ушла с его дороги. Ну, конечно, он ведь не железный, уже устал возиться с нею.
Сумка собрана.
Молча собрал на стол ужин, а сам вышел.
Она  вспомнила, когда впервые увидела его.  Он уже тогда был очень самостоятельным.  Видела его восхищённые глаза, когда смотрел на неё. Всё спрашивал бабу?
- Ба, а правда Олеся похожа на русалку, с книжки?
У неё тоже такие - же синие глаза,  и такие – же золотые волосы. Ба, а ты видела какие они красивые, когда она расплетает свои косы?...
Улыбнулась.
Вот откуда   у такого молодого  сельского юноши, манеры, и откуда столько обходительности?...
Ведь этому некому было его учить.
Но в этот раз нанёс обиду.
Обидно очень, что не разобравшись и не спросив у неё, так быстро собрал её вещи.
Прежде, чем съехать, надо выпустить пар. Надо высказать ему пару не добрых слов.
 
И вот теперь, где его носит, этого упрямого и настойчивого Егорку?...
Дудак. В последнее время почему - то приходилось часто вспоминать его. Скорее всего потому что, только теперь стала понимать его.
Сейчас вспомнился один случай. Она идёт мимо него.  В руках два полных ведра воды. Прямо около него споткнулась. Одно ведро упало и покатилось вниз,  а другое,  так и осталось в руках. Тогда она впервые увидела его испуганное лицо. Вскрикнул и сразу спросил – Не поранилась?
Тогда она заплакала, не от боли, а оттого, что кто – то хоть словами позаботился о ней.  Она с детства, привыкла, что никому нет до неё дела.
И вот следом, перед глазами другая картина.
Вот она стоит, прижав трясущиеся  руки к груди. Липкие противные губы тянутся к её губам. Это старший брат Дудака.  Безмолвный крик застрял в горле. От ужаса,  стеклянные  зрачки глаз…
А через минуту, тот уже катается  от боли, на цементном полу. Рана в голове глубокая.
Так и не нашли виновника нападения.
А теперь,  она точно знает, кто пришёл вовремя к ней на помощь.
Прошло достаточно много времени, с той поры, как она убежала от своего наречённого жениха. И только теперь до её сознания дошло, то, что за суровостью,  скрывалось благородное сердце.  Пройти издевательства и насмешки, со стороны отца, братьев  и не отступить от своей цели.

Он так и думал, что женившись на ней, защитит её от трудностей  ужасной жизни .
Её мысли чаще стали возвращаться первоначальному источнику её бытия.
И опять картинка. Вот она сидит вся промёрзшая  в хлеву.  Уткнувшись в колени,  рыдает беззвучно. Тогда ей было не больше десяти. И всегда её находил Дудак.  Тронув за плечо, показывает на стакан молока и кусок  хлеба.
Было всё это в её нелёгкой судьбе.
Вспомнила старика – пастуха, который, сжалившись над нею, спрятал её в потайном месте. Законы гор суровы. Узнали бы тогда, что он спрятал её, сразу на месте прибили бы. Такое не прощают.
И даже тогда,  её нашёл упрямый горец. Не говоря ни слова, потихоньку стал приносить еду и воду. Вот так, по своему любил её этот парень.
Но она убежала от него, нанеся ему обиду и позор. За такую неблагодарность, нет  светлой дороги в её жизни это она так решила.
Если бы была здорова, как раньше, даже не стала бы обдумывать. Забрала бы сумку и ушла. А теперь?...
Пусть приходит. А она скажет, что если он хочет избавиться от неё, то завтра действительно улетит ни разу не оглянувшись.
С такими мыслями опустила голову на подушку.
Ужин на столе не тронут. Не услышала, как за полночь, пришёл Егор.  Устало сел за стол и вот таким образом, просидел до самого рассвета.


Продолжение. ЭльХан.