Королева двора. Часть вторая

Свет тусклой, засиженной мухами лампочки под потолком освещал серые невзрачные стены. Бросая свои светлые блики на спящих женщин, свет словно наложил на их лица причудливый театральный грим... Конвойный, молоденький мальчишка, привёл меня в камеру, и дверь с железным скрежетом закрылась за мной. Умывшись у грязного умывальника, я улеглась на шконку и, свернувшись калачиком, отвернулась к обшарпанной стенке.

Спать не хотелось. Я молча лежала с закрытыми глазами, сон не шёл ко мне. Уже полтора года я здесь, но с Олегом говорила впервые. Я и раньше видела его: такого важного, с полковничьими звёздами на погонах, но... Не знаю, почему сегодня решительно так настояла на разговоре. Ведь он совсем другой, ничем не напомнил мне мальчика из моего далёкого-предалёкого детства, тайно влюблённого в меня... Олег... Я здесь уже полтора года и фамилию «Крапива» слышу довольно часто. Сначала не верила, что это мой Олег. Потом кто-то из девочек в камере сказал, что начальник колонии Крапива О. Н. из Москвы... Как-то полковник заглянул к нам в цех, и я, взглянув на него украдкой, увидела взгляд и движения своего Олега...

И ещё: в юности когда-то он пытался меня поцеловать, и у него бы это получилось, если бы я не вцепилась зубами в его руку... Олежка взвыл от боли, даже кровь была... Я тогда перевязала его ранку своим носовым платком... Он сделал вид, что обиделся, и я, чтобы смягчить ситуацию, сама чмокнула его в губы. Память на руке у него осталась до сих пор... Олег... Когда его забрали в армию, я жила своими и его письмами. Спустя какое-то время, поняла, что ношу его ребёнка. И написала ему об этом, прямо так и написала: "У нас будет малыш... Я очень люблю тебя и нашего будущего ребёнка... Люблю". Больше писем от него не было... Потом... Словно кошмарный сон я вспоминаю, что было потом... Телефонный звонок. Поднимаю трубку...

"Виола, дочка. Олег погиб. Гроб уже доставлен. Похороны завтра... Извини..." - произнёс усталый, бесцветный голос его отца...

Похороны, плач матери, скупые слёзы отца, патриотическая речь военкома, о том, что мы его никогда не забудем... Цветы, цветы... Красные, белые, жёлтые розы. Всюду цветы. Весь наш класс... Денис Грачёв, друг моего Олега, ни на шаг не отходил от меня и его мамы. Тётя Люба походила на безумную, она не давала опускать гроб в могилу, кричала и рвалась так, что её муж с Денисом еле удерживали её... Женщине удалось вырваться, и она едва не бросилась вслед за цинковым гробом в страшную яму, наполовину наполненную водой... Могильщики успели схватить тётю Любу на самом краю ямы... Я стояла рядом с отцом Олега, когда почувствовала жгучую боль внизу живота и то, что земля уходит у меня из под ног...

Темно... Тёплая, обволакивающая темнота, где больше нет боли...

"Очнулась, Слава Богу!" - красивая женщина в белом держала мою руку. Кто она? Ангел?

"У Вас кровотечение. Понимаю, одноклассника потеряли. Ребёночка сохранять будем?" - ласково спрашивает незнакомка. Ребёнок? Мой ребёнок и... его. Последнее, что от него осталось. Ради чего или кого мне следует жить.

"Помогите ему... и мне... Пожалуйста, спасите..."

"Ну, значит будем. Не плачьте, милочка. Жених ваш в холле сидит, лица на нём нет... Поговорите с ним?" - Жених? Мой? Видимо, у меня было такое странно-удивлённое лицо, что она сказала:

"Это Денис... Я приглашу его? И тебе, и ребёнку просто необходимы сейчас положительные эмоции... В вашем распоряжении десять минут - ты ещё слаба", - и, не дождавшись моего ответа, вышла. Спустя минуту Денис сидел на табурете возле кровати и гладил мою руку. Наблюдая, как капает в капельнице прозрачная жидкость, делала вид, что слушаю его... Денис, пытаясь, видимо, отвлечь меня разговором от мыслей об Олеге, рассказывал, что в армию его не возьмут - папа постарался, человечек один помог.

"Так что в армии у меня родни нет. Да сейчас каждый пятый чувак отмазывается от неё, как от чумы... Вилка, слушай, давай распишемся, а?" - не давая опомниться, огорошил меня Денис. Изо всех сил напрягшись, я приподнялась. Опершись на локти и глядя ему в глаза, произнесла, как могла твёрдо:

"Каждый пятый, говоришь? Олег не отмазывался, он погиб там. Интересно, в какую сумму ты оценишь раз уж не жизнь его, а смерть? Не хочу тебя видеть, уйди!" - кричу я, и мне кажется, окно дребезжит от моего крика... Денис сперва молча и растерянно смотрел на меня... Потом, медленно поднявшись, встал и, так же молча вышел....

За те две недели, которые я провела в больнице, он больше не приходил. Мои родители, узнав о беременности, настаивали на аборте. Хотя 4 месяца, аборт поздно, конечно... В общем, смирились, но были далеко не в восторге. Осень пришла рано, в сентябре... Каждое утро, проснувшись, стоя у окна я смотрела на улицу и... Память... Зачем она дана нам, почему она так жестока, так безрассудна и мучительна? К заплаканному стеклу робко прижался рыжый кленовый лист... Ветер, бродяга-ветер, теребит и рвёт его,.. И уносит с собой...

Однажды вечером в дверь позвонили. Робкий, несмелый такой звонок. Слышу мамины шаги в сторону двери, её голос.

"Виола, к тебе пришли".

С сожалением оторвавшись от заплаканного окна, завернувшись в тёплый халатик, выхожу из комнаты и вижу Дениса.

"Зашёл узнать, как ты. На занятиях не было тебя, я волновался".

Мама спасает ситуацию:

"Денис, молодец, что зашёл. Виолка-то совсем раскисла. Дочка, пригласи парня на чай, ну что стоять в прихожей?" - Пожав плечами, я веду его на кухню, ставлю чайник, подаю на стол пирожки и варенье... Мы молчим... Денис ушёл, так и не притронувшись к маминым пирожкам. Провожая Дениса, я вышла с ним на лестничную клетку.

"Виола, можно я буду иногда приходить? Пожалуйста. Хотя бы на правах друга Олега". - В моём животе что-то зашевелилось, забилось, требовательно и больно несколько раз ударило куда-то под сердце. Я, невольно обхватив руками живот, прислонилась к стене.

"Что, Виола, тебе плохо? Что такое?" - забеспокоился Денис, бросившись в квартиру за родителями. Мама осторожно уложила меня в постель и, расспросив обо всём, улыбнувшись, поцеловала меня:

"Внук мой зашевилился, дочка. Пора уже!" - Помявшись и пряча глаза, мама сказала:

"Детка, я твоя мама... Послушай... Ребёнок без отца - трагедия. Каждый считает себя вправе обозвать его безотцовщиной... Не перебивай. Не обижайся на мои слова. Олега не вернёшь. Выходи за Дениса. Он хороший парень, он любит тебя, дочка! Судьбы матери-одиночки я для тебя не хочу".

Пока я слушала её монолог, по моим щекам текли слёзы...

С той самой поры возле меня ненавязчиво, по-дружески помогая в учёбе и во всём остальном, был Денис.

"Вилочка, мне так хорошо с тобой рядом, и я уже люблю твоего малыша... Знаю, что меня ты не любишь... Позволь мне всегда быть рядом с вами? Позволь ребёнку иметь отца! Подумай о его будущем. Подумай... не отвечай сразу..."

Спустя три месяца мы расписались. Свадьбы, белого платья, венчания - ничего этого не было. В ЗАГСе нас расписали, объявив мужем и женой. Мы съехали вскоре из родного дома, где всё напоминало мне о моём Олеге, сняв квартиру далеко от центра. Денис был сама любовь и сама нежность. Он предупреждал мои желания, с радостью исполняя их... В положенный срок родился мой мальчик, Грачёв Александр Денисович... В институте взяла академический отпуск, посвятив себя воспитанию сына. Денис не настаивал на выполнении мной супружеского долга, а я и рада была этому. Сына он любил, баловал, покупал ему дорогие игрушки.

Саше исполнилось примерно два месяца, когда я, уложив ребёнка в коляску, отправилась навестить своих родителей. Прекрасная весенняя погода, солнце. Распустившаяся акация разбередила мою душу. Я шла по аллее, Впереди меня шла влюблённая парочка: высокий, статный парень и темноволосая девушка. Они шли, видимо, так же как и я, наслаждаясь весенней погодой и ароматом акации, молодой человек нежно поддерживал под локоток свою спутницу. Девушка звонко и заливисто хохотала... Они уселись на скамейку, продолжая разговор. Я, проходя мимо, невольно обратила внимание на их лица и обомлела... Рядом с девушкой, обнимая её за плечи, сидел мой Олег... Ноги буквально стали ватными... Стараясь идти дальше и не смотреть на них, я с трудом доковыляла до своего подъезда и... Ничего не помню... Тёплые мамины руки гладят моё лицо...

"Они там... В парке... Он с девушкой... Мама, как же так... Олег..."

"Перепугала ты нас всех, доченька! Спасибо, Антоновна сидела у подъезда... Прибежала, сама не своя... Еле-еле в чувство тебя привели... Слава Богу, двор родной, могли ведь Сашеньку выкрасть из коляски!" - мама положила мне на лоб мокрую тряпочку... Громко, пронзительно заплакал Саша. Несмотря на протесты матери, я вскочила и - к ребёнку. Ноги меня не удержали, и, с маминой поддержкой, я села в кресло.

"Ты моя дочь, единственная дочь... Саша - единственный, любимый внук... У тебя хороший муж... Олег не погиб, схоронили тогда не его... Месяц назад вернулся он... Но ведь к тебе он не пришёл, дочка... Женится скоро, свадьба у них. Забыл ведь он тебя, и ты забудь. Выброси его из головы... Думай о муже и о сыне!"

Саша плакал. Мама подала мне сына, и я дала ему грудь... Малыш жадно впился в сосок маленьким ротиком... Милый мой... так ведь и знала, что голодный... Прости меня, сыночек, прости... Время... время лечит. Оно лучший доктор.

Время шло и любовь к Олегу медленно отступала... Словно холодная вода, она не хотя покидала моё уставшее сердце. Возможно, потому, что в сердце этом жила любовь к сыну... Места для другой любви там уже не осталось...

Шли годы... Саше недавно исполнилось двадцать. Это высокий парень, студент одного из столичных ВУЗов. Детей от мужа я не хотела, он у нас один. Денис изменился в последние годы, стал подозрителен, ревновал меня к каждому столбу, иногда даже поколачивал меня. Благо, сын жил отдельно, со своей девушкой.

В тот вечер я задержалась на работе: в преддверии 8 марта у нас был корпоротив. Дома меня встретила ярая ненависть и злоба мужа... Я пыталась уйти в спальню и закрыться там, но его гнев не унимался, не становился тише...

"Сучка... Шалава... Навязалась на мою шею, тварь... Пришибить тебя мало... Всю жизнь мою затоптала... В г***о втоптала меня, б***ь... Убью, тварь..." - Свалив меня ударом кулака в грудь, пинал ногами, в руке его блеснул кухонный нож... Мы боролись... В какой-то момент муж ослабил хватку и мне удалось вырваться. Он с перекошенным злобой лицом шёл прямо на меня с ножом в руке... Пятясь задом, я едва не споткнулась о большую напольную вазу. Схватив её, изо всех сил опустила прямо на розовую лысину Дениса... Он упал, и как мне показалось, не дышит. Лысину украшал немалых размеров кровоподтёк. Боже мой, я убила своего мужа! Но ведь я не желала ему смерти, я защищала свою жизнь!

"Милиция? Я убила мужа. Приезжайте скорее".

Вместе с милицией прибыла "Скорая". Осмотрев тело, женщина-медик сказала, что мне крупно повезло и мой муж жив... Денис впал в кому. Тогда, после того случая, мужа спешно прооперировали, однако он впал в кому... На суде прокурор перевернул это дело с ног на голову. То, что я защищала свою жизнь, никого не волновало. Статья "Покушение на убийство" и тюремный срок - финал моего замужества...

В единственном зарешеченном окне вовсю уже брезжил расцвет. А я ведь так и не заснула... Кто-то из сокамерниц с наслаждением затянулся сигаретой, и я, закашлявшись, села на койке. День начался как обычно. Когда мы все собирались на работу, позвонил мой сын. У меня телефона нет - отобрали как-то, уже в колонии - у Саши был номер моей сокамерницы. Звонил он редко, только в исключительных случаях.

"Мамочка, всё хорошо! Обстоятельства дела изменились. Соседка Люся и её сожитель видели, как отец угрожал тебе ножом, слышишь? Они зашли к тебе денег занять на опохмелку, слышишь, мам? А он как раз с ножом на тебя бросался! Ну ты, защищаясь, и вырубила его! Мам, они уже дают показания в твою пользу! Наш адвокат уже добился пересмотра твоего дела, надеюсь, скоро новый суд! Не бойся, мы выиграем, скоро ты будешь дома! Целую, люблю тебя, мама!"

Звонок сына, его родной и такой далёкий голос вселили надежду в мою душу.

Дни текли похожие один на другой. Олега я видела несколько раз издалека. Однажды меня вызвали к нему.

"Вот, пришли документы из Москвы о пересмотре Вашего дела. Нашлись новые свидетели. Собирайтесь. Суд через неделю. Лично я желаю Вам удачи".

Ни одного словечка о нас, ни намёка... Конечно, кто он и кто я... На суде всё прошло без сучка и задоринкии, несмотря на откровенную мечту прокурора потопить меня. Адвокат (великая умница!) привела столько доводов в мою защиту. Под занавес, коронным номером выступили Люся с Колей. Они в пух и прах разнесли обвинение, доказав, что я защищалась. Освободили меня из под стражи прямо в зале суда, и я наконец-то, после столь долгой разлуки смогла обнять старенькую маму и своего сына...

P.S. С тех самых пор, когда Виола рассказала мне правду о сыне, прошло не так уж мало времени. Я иногда видел её: в столовой, в цеху на работе. Старался изо всех сил сделать серьёзный вид, ни в коем случае не подать ей вида, не дать понять ей, что после того нашего разговора, когда она впервые сказала о сыне, ни о чём и ни о ком другом я думать не могу. Только она, мой сын... Какой он? Похож ли на меня? Когда она вернулась после суда, я не узнал её... В сопровождении высокого молодого человека, в лёгком летнем сарафанчике она, как будто пришла из нашей с ней юности.

"Виола Сергеевна, поздравляю Вас с положительным исходом вашего дела! Вы куда сейчас, в Москву?" - пожал я её худенькую ладошку, хотя начальнику колонии делать это вовсе не обязательно.

"Да, в Москву. Возвращаюсь на Арбат, к маме. А это Саша, мой сын."

Они уехали, а я... Я всё чаще и чаще думал о том, что мне просто необходимо, жизненно необходимо навестить её в их маленькой скромной квартирке. Она нужна мне. Необходима, как жить, как дышать, как летать...

Сейчас, в данный момент, я стою перед её дверью, с дурацкими пунцовыми розами и несмело нажав кнопку звонка, жду... Вот она, Виола, в домашнем халатике, с растрёпанной копной медных волос, худенькая и такая желанная...

"Олег? Ты приехал? Ко мне?" - Она поспешно посторонилась, пропуская меня в квартиру, и на глазах её блеснули слёзы...