Не родись красивой

   Жила когда-то в небольшом городке девчонка по имени Татка. Татьяна, значит. И была эта Татка ужас до чего некрасивая: рыжая, веснушчатая, тощая. К тому же в подростковом возрасте кожа у нее на лице стала жирной, пористой, вся прыщами покрылась. Но больше всего портил Татку нос, по форме напоминающий башмачок. Острословы шутили, что башмачок тот не меньше сорокового размера. Вообще окружающие не щадили девчонку. Пацаны награждали ее самыми обидными прозвищами. Лучшая подруга как-то на вопрос Татки, идет ли ей новое платье, сдуру рубанула: мол, тебе только паранджу носить, скроет от макушки до пят. Даже родной отец, разозлившись, кричал иной раз: «И откуда ты взялась на мою голову, уродина?!»
   От такой жизни характер у Татки стал портиться. Прежде веселая, общительная, добрая, сделалась она угрюмой и злобной. А в семнадцать лет по рукам пошла. То с одним кавалером загуляет, то с другим. Было это в шестидесятые годы. В маленьком городке царили строгие нравы: девчонки до свадьбы «блюли себя» и с ухажерами дальше поцелуев не заходили. А о Татке шла молва, что она всё позволяет. Вот к ней и липли парни. Красивые и некрасивые - всякие. Старухи провожали Татку косыми взглядами и плевались ей вслед. А она задерет свой «башмачок» и ноль внимания.
   Правда, ходили слухи, что Татка, как сейчас говорят, «крутила динамо». Приведет к себе парня — она после десятилетки устроилась секретаршей на единственный в городе завод, там ей и комнату в общаге дали. Так вот, приведет Татка гостя, накормит, напоит, в постель уложит. А утром он просыпается, Татка уже на кухне крутится. И что меж ними было, чего не было, убей, не вспомнит.
   Жила в том городке одна семья. Даже не семья - целый клан. Ее родоначальник Глеб Алфёров - красивый крепкий мужчина - вырастил четверых сыновей да двух дочек. Все они, кроме младшенькой, жили в родном городе, все были людьми семейными, и у каждого по двое-трое ребятишек выросло. К середине шестидесятых многие внуки Глеба Алфёрова уже сами отцами-матерями стали. Так что клан насчитывал человек пятьдесят, не меньше. И все люди солидные, образованные. Один из сыновей директором завода был, другой - ответственным работником горсовета, дочь - директором школы. Внуки тоже не сплоховали: кто врачом, кто инженером, кто учителем стал. А если рабочие, то непременно передовики производства. Словом, уважаемое семейство.
   И вот один из внуков Алфёрова стал к Татке похаживать. То есть, с вечера он, конечно, за симпатичной девчонкой ухлестывает, домой ее провожает, до полночи у калитки с ней целуется. А как только подружка уйдет, он прямиком к Татке. Видно, его она его не стала «динамить». В маленьком городке всё на виду. И, конечно, до подружки дошли слухи о Валеркиных похождениях. Ссоры-раздоры меж ними пошли. Но всё же не бросила она парня. Уж больно хорош: красивый, работящий, обходительный. Да и семья, с какой всякому лестно породниться.
   Года не прошло, Татка сына родила. Вылитый папаша, не откажешься. И тут старик Алфёров сказал свое веское слово. Мол, в нашем роду такого не бывало, чтобы собственных ребятишек сиротить при живом отце. Нашкодил, так расхлебывай! И женил Валерку на Татке.
   Ох, сколько шума было в городке! И слезы, и смех, и злорадство. Все, конечно, предрекали, что Валерка с первого, же дня станет бегать на сторону, а как старика не станет (всё   же восьмой десяток на исходе), вообще   разведется с Таткой. Да не тут-то было.   Днем он на заводе вкалывал: семью-то кормить надо.  Вечером дома работы непочатый край. Да и любимый сынок накрепко привязал его к семье.
   Завод молодым квартиру выдал, родные помогли   ее обставить. А у Татки настоящий талант к домашним делам открылся.   Она и сварить, и сшить, и связать мастерицей оказалась. В доме красота и уют. И сама Татка сильно изменилась. Веснушки-то она давно свела, подростковые прыщи тоже исчезли.   Стрижку самую модную делала, косметикой умело пользовалась. И все вдруг заметили, что у Валеркиной жены красивые рыжие волосы, и синие-пресиние глаза, и длинные ресницы. И пухлые губки, и овал лица почти идеальный. К тому же после родов она поправилась, не сильно, а в самый раз. Приятная дама. Да и характер ее прежний вернулся: веселая стала, приветливая.
  Через год молодые   учиться   поехали, аж в саму Москву.  А еще через несколько лет Валерка (теперь уже Валерий Константинович) инженером на заводе стал, а Татка (Татьяна Ивановна) по общественной линии пошла, заводской профсоюзный комитет возглавила.
   Деда Алферова к тому времени уже не было в живых, но о разводе никто и не заикался. Напротив, Валерка на втором ребенке настаивал, а Татьяна хотела сначала институт закончить.
   В   последний год учебы в Москве Татка в институт красоты на очередь записалась, чтобы свой «башмачок» в хрустальную туфельку переделать. Но тут уж муж на дыбы поднялся.  Не позволю, сказал, тебе издеваться над собой. Вот такую, какая ты есть, я и люблю!