Умывальников начальник

 (К истории звукозаписи. Статья третья.)

         Ага!.. Вот когда всё началось. Вот где первоисток той реки, которая заполонила всю нашу сегодняшнюю бытность, наши будни трудовые и праздники. По городам и весям; не оставляя своим потоком и дороги между ними и перепутья. Будь те дороги автомобильными, железнодорожными, воздушными, морскими, речными и так далее, включая туристические, прогулочные, пешеходные маршруты.
          Кругом и повсеместно это река несёт, облегчает, окрыляет, вдохновляет, качает на своих волнах, как мне кажется, всех, от мала, до велика. Людей самых разных социальных групп. От президента до безработного. От деятеля культуры до уголовника, или, скажем, ещё смелее – до футболиста.
          Так-так…
          Давайте разберёмся.
          Впрочем, прежде, давайте познакомимся:
      - Фонограф…
          Да, да, именно он. «Умывальников начальник и мочалок командир».    Вернее, -  родоначальник. Первый робкий, неуверенный. Но, какой «вызревший», как утверждают историки изобретений, шаг на долгом трудном, но увлекательном пути истории звукозаписи-воспроизведения.
          Шаг не только вызревший, но и даже – перезревший. Для его совершения, оказалось, достаточно было знаний уровня развития прикладной механики Древней Греции.
          Но, уж видно, сама идея  была настолько фантастически захватывающей, что у древних греков, наверное, просто духу не хватило взяться за решение, как оказалось, довольно «простой» задачи.
          Ну, надо же… Поймать нечто неосязаемое, неконкретное, человеческий голос, звук, который живёт-то ровно столько, сколько колеблются голосовые связки. Суметь поймать это нечто, записать, зафиксировать, вновь и вновь оживлять по своему желанию. Подарить звуку жизнь практически вечную.
Невероятней – только фотография!
          Собственно – это и есть фотография. Фотография звука, голоса, речи, песни, любого музыкального произведения.
          Задача грандиозная. На уровне, пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что.

          От себя, возвращаясь к грекам,  легкомысленно добавлю: «древние» психологически готовы не были, морально не созрели. Вот так мне представляется эта историческая проволочка с открытием звукозаписи.
А то б, даже и не знаю, куда б мы (современники) уже б утопали по этому пути!
Может, давно б уж получали любой документ любой эпохи или любое музыкальное произведение (или фрагмент оного) любого автора исключительно внутренним позывом, иначе говоря – личным интересом. Возможно, продиктованным, как раз, общественной необходимостью. И без всяких видимых и внятных приёмников этой информации.
          А пока вернёмся в далёкое прошлое, в конец века XIX –го.
          На официальном предъявлении изобретения членам французской академии, один из членов высокого собрания, по-видимому, весьма темпераментный (не буду называть его имени, оно историкам известно) был столь возмущён «машенничеством», что не смог, в праведном негодовании, усидеть на месте и с криками и поношениями бросился на демонстрирующего аппара.
          …И стал его душить!..
          Но, надо полагать, не с тем, чтобы последний бездыханно скончался на месте, как оскорбивший внимание высокого собрания. А с тем, чтобы, таким образом, прекратить процесс, как ему казалось, «чревовещания». И вывести, на виду у обманываемых достойных мужей науки, «негодяя» на чистую воду.
Ну, что тут скажешь…
          Этим поступком он определённо обессмертил в истории науки своё имя.
          Вот что значит, «оказаться в нужное время в нужном месте» и дать волю эмоциям. В этом случае открытия или изобретения совершать совсем не обязательно. И без них «славы»!.. на века!
          Но не мне его судить. Он всё-таки был академиком, человеком учёным, в отличие от автора этой статьи (учёной степенью, увы, не осиянного).
          Первые образцы "фонографа", как назвал его изобретатель, были снабжены носителем (звука) в виде цилиндра покрытого оловянной фольгой. При записи звука, игла от приёмной мембраны оставляла дорожку на оловянном покрытии цилиндра, который вращался вокруг своей оси и одновременно перемещался ещё и поступательно, относительно иглы диффузора (мембраны). В итоге, на цилиндре от иглы оставалась нарезная спиральная дорожка колеблющейся, в соответствии с силой звука, глубины. При воспроизведении процесс запускался в обратном порядке: игла диффузора скреблась по спиральной канавке вращающегося цилиндра и напрямую передавала колебания на диффузор, таким образом, воспроизводя ранее записанные звуки. Вот такой получился «Тяни-Толкай». Аппарат в этом плане уникальный. Далее (в других системах) эти функции – запись, воспроизведение – были разделены и осуществлялись разными устройствами.
          В первых демонстрациях использовалась человеческая речь. Далее, в процессе совершенствования, оловянный цилиндр, как носитель, заменился на цилиндр с восковым покрытием. Причём, постоянно и активно велись поиски наиболее долговечного (в плане количества воспроизведения звукозаписи) материала и конструкции носителя, многими изобретателями, в разных странах. И в 1887 г. Эмилем Берлинером был предложен звуконоситель в виде плоского диска (патент от 1896 г.). Своё устройство Берлинер назвал «граммофон». Это был уже следующий шаг, даже не шаг, а рывок, качественный скачёк в истории звукозаписи. Его аппарат, тот самый – с огромной резонансной  трубой, по сию пору производит неизгладимое впечатление на посетителей музеев, кружит головы любителям раритетов, собирателям старинных, эпохальных, знаковых вещей.
          Но граммофон, конечно, заслуживает разговора отдельного. Честь и хвала его изобретателям.
          Необходимость решения задачи звукозаписи, как отмечалось выше, вызрела давно; являлась насущной, актуальной, «долгожданной». Открытие было принято с восторгом, по достоинству сразу оценено. Не преминули воспользоваться фонографом и наши соотечественники. Что любопытно, одним из первых использовал этот аппарат наш выдающийся путешественник и исследователь Миклуха Маклай. Он использовал его для изучения диалектов диких племён, населявших острова архипелагов Тихого океана. Соотечественники, соратники, современники великих людей России – писателей, поэтов, деятелей культуры, науки, политики, крупных предпринимателей, государственных деятелей - активно пользовались звукозаписью. И у нас, сегодняшних, есть теперь чудесная возможность услышать «живые» голоса Л.Н.Толстого, А.П.Чехова, С.А.Есенина и многих, многих других. Включая, впрочем, и таких деятелей-«кровавых гениев», затопивших Россию в крови братоубийственной вакханалии, сумевших организовать истребление миллионов русских под красивыми лозунгами братства и любви всех трудяшихся (ни один из них сам, трудяшимся в этом смысле, никогда не был). Помним… Ленин (Бланк), Троцкий (Бронштейн) и т.д. и т. п. Пусть им воздастся по делам их. Впрочем, как и их потомкам, тераняшим Россию и сегодня, пожирающим, как раковые клетки, в ней всё живое.

           Ну а записи останутся, надеюсь, навечно, как живые свидетельства, ГОЛОСА, эпох уже ушедших. Спасибо Эдисону за его аппарат.
           Хотя над проблемой звукозаписи трудились, порой параллельно, многие учёные и механики разных стран. А сам принцип записи (звуковую дорожку) изобрёл несколько ранее француз Шарль Кро. Но вот созданием действующей модели – аппарата – реализующей усилия многих учёных, исследователей, механиков, Томас Эдисон, пожалуй, всех их затмил. Пожалуй,  не заслуженно. И, говоря теперь о родоначальниках звукозаписи, мы вспоминаем прежде остальных – его. И уж совсем несправедливо считать Эдисона изобретателем электрической лампы. Поскольку достоверно известно, и этот факт никто не оспаривает, что электродуговую лампу изобрёл наш соотечественник Павел Николаевич Яблочков. А, лампу накаливания – наш же – Александр Николаевич Лодыгин в 1872 году. Впрочем, над решением этой задачи, опять же, усилено работали несколько учёных в европейских странах. А, Эдисон, только усовершенствовал способ их использования (электропотрон, винтовой цоколь и т. д.). Ну и, конечно, не забыл подтвердить свои усовершенствования патентом американского бюро в 1879 году.
           Но приоритет здесь, всё-таки, за нашими учёными!
           Фонограф же у Эдисона никому не отнять. Что его – то его! И того достаточно сверх всякой меры. Это изобретение было просто рукотворным чудом конца XIX го века, давшим начало целому направлению прикладной науки.
           А потому:
           Слава Шарлю Кро!
           Слава Томасу Альва Эдисону!
           Слава Эмилю Берлинеру!
           И всем, не упомянутым в этой статье, но достойным…