Моя бедная девочка

Ты никогда не останешься здесь одна. Я всегда буду рядом с тобой. Всегда буду здесь. Но и ты никуда не сможешь уйти от меня. Ты всегда будешь здесь. Останешься навечно. Вместе со мной.

Знаешь, а ты мне начинаешь, даже нравится. Твои волосы уже не такие мягкие, какие были в нашу первую встречу. Они больше не имеют тот золотистый оттенок и не пахнут цитрусом. Теперь они похожи на засохшую траву, к которой прилипла грязь, и пахнут они твоим страхом и твоей кровью.
 
Я медленно подхожу к тебе, и ты смотришь на меня с тем же страхом, что и раньше.  Ты же понимаешь, что этого не изменить? Ты сама пришла ко мне, а я лишь не выпустила тебе отсюда.
 - Маленькая бедная девочка,  - я ласково потрепала ее по грязным волосам, и она шарахнулась от этого прикосновения, как от разряда тока.

От этого жеста я снова злюсь. Со всей силы ударяю ее по щеке, и она с громким криком падает на холодный пол, больно ударившись головой.  Я быстрым шагом разделяю расстояние между нами и с силой, сжимая в кулаке ее волосы, рывком поднимаю ее с пола. Все тот же громкий крик разносится в моих ушах, а в руке оказывается довольно приличный клок волос.
 - Вставая! – кричу я уже не в силах сдержать злобу.

Она слаба, но все же пытается встать, придерживая одной рукой свою голову. Через пару секунд мне надоело наблюдать за этим, и я с силой, на которую только способна бью ее в живот. Она падает и тут же замирает.

В моей руке опасливо блеснул нож. И я снова нежно провожу по ее обнаженной спине лезвием. Я вижу, как она дрожит от страха. Он сковал ее, не давая пошевелиться. Лезвие все сильнее упирается в кожу, и вот я вижу капельки кровь, которые стали стекать по спине бедняжки.  Я могу долго любоваться этим зрелищем, но мне хочется большего.

Я снова наматываю на свой кулак ее грязные волосы и уже немного осторожнее приподнимаю ее. Она всхлипывает, но все же поднимается. Теперь я могу рассмотреть ее полностью. Она стыдливо прикрывает обнаженную грудь, босые ноги слегка подрагивают от холода, а короткая юбка уже превратилась в грязную половую тряпку. Зеленые глаза блестят от слез, а посиневшие губы, что-то упорно шепчут против ее воли.

 - Что-то? – наигранно ласково произнесла я, подходя ближе.

 - П-пож-жалуйтса.
На это я лишь весело рассмеялась. Я все еще держала ее за волосы и резко дернула на себя. Она слабо покачнулась и последовала за мной.

Как только она увидела деревянный стул, ее плач стал невыносим. Я снова ударила ее, она притихла.
 - Садись, - скомандовала я.

Она покорно села. Я тут же сковала ее руки и ноги, а так же зафиксировала шею с головой, что бы она не вертелась. Как только все приготовления были завершены, мне захотелось немного повеселиться. Мои глаза могут отлично видеть в темноте, а вот ее… Через пару минут в комнате стояла полнейшая тьма. Она тут же вся сжалась. Ну, насколько позволяли ее путы.

Я аккуратно развела своими пальцами ее веки, расширяя глаз. Слезы стали катится с новой силой. Я зло прикрикнула на нее. Но это не принесло пользы. Ее всхлипы стали очень сильно раздражать. Нож снова оказался у меня в руках.

 - Ты не успокоилась и теперь я точно уверена, что ты ощутишь всю палитру боли.   
Через пару мгновений я чуть не оглохла от женского крика, что разнесся по комнате. Ее тело все дрожало, но я не давала ей потерять сознание. По ее щеке градом текла кровь, а на мое ножике было насажено ее левое глазное яблоко.  Пару минут мне понадобилось, что бы остановить кровь. Путы, что ее держали, уже никуда не годились, и мне пришлось перевязать ее.

Посмотрев на пол, я увидела лужи мочи. Какое невежество! За это она получила еще несколько ударов. Но видя, что она находится на последней стадии, я сжалилась и вколола ее небольшой наркотик.

Дальше я лишила ее второго глаза. На этот раз все было довольно тихо. Слабый крик, только и всего. Но потом он перерос в оглушительный кашель.
 - Надо было вырезать тебе гланды в первую очередь. Теперь надо ждать пока они заживут.

Она вряд ли сейчас соображала, что я говорю, но подсознательно, она снова начала дергаться.
Следующее в нашем списке была жестокая порка. Мне хотелось превратить эту белую кожу в порванный лоскут ткани. Отвязав ее от стула, я грубо сбросила ее в лужу ее собственной мочи и, взяв за волосы, поволокла к крюку, который торчал из стены. Связав руки веревкой, я перекинула ее через крюк и резко потянула.

Она слабо застонала, когда ее кости натянулись, и она поняла, что ее ноги не касаются пола. В моих руках появилась плеть, которой били обычно лошадей и я что есть сил, замахнулась по ее спине.  Длилось это до тех пор, пока я не стала слышать сорванные крики вперемешку с кровавым кашлем.

После этого я взяла нож и обрубила веревку, которая держала ее на весу и она с грохотом упала на пол. Она почти не двигалась, вся ее спина была похожа на сплошное мясо. Хмыкнув, я взяла со стола бутылка спирта и не жалея вылила его на нее.  До моих ушей достиг по истине адский крик.

Поставив уже пустую банку на место, я увидела скальпель. На мои губах заиграла веселая улыбка и взяв его в руки, я быстрым шагом подошла к ней. Посадив ее на пол, я присела рядом с ней.  Ее глаза теперь не могли вывести меня из себя, так как их больше не было, а вместо них была лишь окровавленная повязка. Я медленно провела лезвием по щеке моей бедной девочки и слегка надавила. Я рисовала нечто прекрасное на ее щеке. Она больше не могла ничего сделать, и девушка просто отдалась мне.

Через пару мгновений рисунок был завершен.  На полу было уже достаточно крови, и я забеспокоилась о том, что моя игрушка может умереть раньше времени.
 - Продолжим завтра любовь моя? – ласково проговорила я, обводя своим пальцами по рисунку на щеке.