Делать было нечего

Граф Лев Николаевич был большой знаток женщин. Чего уж там, поручик Ржевский, услышав про очередное его похождение, впадал в депрессию и беспробудно пил. Впрочем, пил и весь бравый гусарский полк. Их похождения на фоне историй о графе казались настолько невинными и скучными, что дамы просто переставали приглашать их на балы. Ибо ради чего?

Но вернемся к графу. Остепенившись и обзаведясь массой детей (в том числе и дочерей), граф понимал, как никто, что как только у барышень появляется свободное время, тут же появляются и мысли. Как водится — дурные. Барышни начинают придумывать себе поклонников, страдания, а родители потом расхлебывай. Вон Танька из соседнего поместья. Хороша же девка была, да тоже времени, видать, много было, начиталась, напридумывалась, и давай к первому заезжему франту клеиться. И письмами забрасывала, и в кустах караулила. Благо, франт оказался ленивой скотиной. И именно это спасло репутацию семейства Татьяны. Вышла замуж за порядочного человека, переехала в Петербург, в общем, все управилось, к счастью.

А вот Дмитрию Ивановичу не повезло. Сам — светило науки. И дочка умница такая, загляденье. Да сосед попался, хипстер, прости Господи. То на белом коне прискачет, то цикл стихов посвятит. Ну не усмотрел Дмитрий Иванович, влюбилась дочка и замуж вышла за этого стихоплета. А этот поэт провозгласил, что она его идеал, а идеал руками и вообще чем-либо осквернять не положено. Будет он ее как святыню беречь. И чем все закончилось? Нагулял где-то сифилис, а она его всю жизнь оставшуюся выхаживала. Тьфу, одним словом, вшивая интеллигенция.

Так вот граф слыл в свете человеком жестоким и деспотичным. Своих дочерей он загружал работой с утра до вечера. Проснулась? Взяла косу, пошла косить! Зимой и ранней весной это, правда, не срабатывало. Дочери уходили с косами в поля, возвращались мокрые, замерзшие и злые. И без сена. Но граф был человеком ученым. Смекнул, что можно молодняк привлекать и на другие работы. Поэтому его дочери были задействованы везде, где только можно — заготавливали дрова на зиму, пахали, косили, сеяли, собирали урожай. В общем, девки выросли что надо — крепкие, статные, кровь с молоком! И ни единой дурной мысли в голове. А откуда им взяться, если вечером сил хватает только чтобы на кровать рухнуть, а утром подъем и снова в бой?

И франты всякие дочерей не интересовали. Нет, ну а что с них взять. Один приехал к старшей свататься после того как увидел ее, купающуюся в пруду. Она ему топор дала, так он, дуралей, себе чуть полноги не оттяпал. А зачем ей муж такой безрукий, спрашивается? Вот и папенька не одобрил.

Надо сказать, что светские дамы, узнав про такое отношение к заезжим молодцам, стали потихонечку графу своих сынков на перевоспитание отправлять. Без жертв, конечно, не обошлось, но от дрищеватых хипстеров и следа не осталось. Уезжал эдакий интеллектуал летом погостить к графу, а осенью уже полноценный зожник возвращался!

Говорят, Лев Николаевич даже написал свое послание потомкам и закопал его где-то в Ясной Поляне. В одном из томов он составил инструкцию по обращению с женами и дочерьми во избежание появления у них худых мыслей. Сколько надо косить, что и когда готовить, и так далее. В частности, граф писал, что ежели у женщины слезы на ровном месте и истерики, то надобно ее отослать на кухню и попросить приготовить щей. Да таких, чтобы ложка стояла — из двух видов капусты да на прозрачном мясном бульоне. Пару часов провозится, глядишь, и мысли дурные улетучатся. А для профилактики заставить женщину печь. Пироги и пирожки и чтобы каждый раз разные. За трудом-то дурных мыслей и след простынет. Ведь депрессия и все эти душевные метания — они от безделья. А как трудиться начнет, так и голова и сердце на место встанут.

Только вот никто это послание пока не нашел. А про отрывок этот сыновья Льва Николаевича рассказывают. Мол, успели копии себе сделать. Ведь если дочери родятся, надо же их правильно воспитать! В труде!