Дед Мороз и Снегурочка

               
                Рассказ

  Днем, 30 декабря, накануне праздника Нового года у выхода одной из станций метро появляется  странная, ряженая парочка: Дед Мороз и Снегурочка.
  Дед Мороз  худощавый и невысокий (красная шуба до пят) молодой парень. Седая дедморозовская борода забавно контрастирует с моложавым, почти мальчишеским лицом. Он все время поправляет свою бутафорскую бороду, нервничает и никак не может расстегнуть какие-то кожаные петельки      на небольшой гармони – старой тульской однорядке, чтобы расправить ее. Снегурочка – рослая, полноватая, стройная, в короткой синей шубке. На голове кокошник, лицо  ее скрыто под маской краснощекой, румяной красавицы. Держится она уверенно. Снегурка  помогает  Деду Морозу  расстегнуть петли на гармошке, раскрывает большую кожаную сумку и ставит ее у своих ног. Достает из кармана шубки несколько десятирублевых монет бросает их в сумку, так, чтоб они были видны, и легонько толкает напарника: «Давай, начинай!».
  Выходящие из метро люди смотрят, кто с удивлением, кто с любопытством, кто насмешливо на этих странных артистов. Дед Мороз, наклонив голову, напряженно глядя себе под ноги, растягивает гармошку, выводя однообразную мелодию. Зато Снегурочка поет  задорным детским   голосом,  весело и звонко: «И уносят меня, и уносят меня в звенящую светлую  даль – три белых коня, эх, три белых коня: декабрь, январь и февраль!»
   Двое подвыпивших парней выходят из метро, останавливаются, слушают. Один из них, в красной спортивной куртке подходит близко к Снегурочке, всматривается, словно пытается угадать: что срывается под ее маской. Дождавшись конца песни, просит: «Гюльчатай, открой личико!». Снегурочка, не отвечая ему, что-то шепчет Деду Морозу. Парень повторяет: «Ну, Гюльчатай, открой личико». Снегурочка поворачивается к нему: «А назначишь старшей женой в гареме? Тогда открою!». Парни хохочут. Второй парень, одетый в камуфляжный костюм, тянет приятеля: «Ну, ладно тебе, пойдем!». – «Погоди, я ей сейчас большой калым дам! – парень в красной куртке вынимает из кармана кошелек, копается в нем, достает пятидесятирублевую банкноту и торжественно кладет в сумку. – «Давай, пой, красавица! Да Петрухе своему скажи, чтоб играл лучше!». - Парни уходят, продолжая хохотать.
  Выходит немолодая супружеская пара  -  оба высокие, грузные; идут, переваливаясь с ноги на ногу. Лицо у женщины подстать фигуре: одутловатые щеки, большие нос и губы. Она останавливается, подозрительно и недоверчиво смотрит на Снегурку.  У мужа на равнодушном обрюзгшем лице появляется подобие улыбки. – «Погоди, Галь,» - говорит он неуверенно – «давай послушаем!». – «Видишь, как вырядилась!» - отвечает жена, продолжая разглядывать Снегурку -  «Небось, артистка какая-то. Маской прикрылась, чтоб не узнали. Видно отпела свое, теперь в расход пошла. Вот и подрабатывает с сыном». - «Ладно, Галь, дам я им – ведь праздник!» - «Еще чего! Сейчас таких артисток голожопых сколько хочешь по телевизору.(Муж прыскает) Подумаешь, звезда какая!  Мы на пенсию живем и – ничего, хватает. Пусть сама теперь так же поживет! Не рассыпется! Чем здесь скоморошничать - пускай детям поют на утренниках! Пошли!» Мужчина опять прыскает. Жена хватает его за рукав и тащит с собой.
  Снегурочка запевает новую песню: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня! Не морозь меня, моего коня». Поет она складно, звонко.
  Из метро выходит худощавый старичок лет 80-ти, одетый по моде прошлого века: на голове шапка-пирожок, длинное приталенное пальто, в руках палка.  Лицо, как у блаженного: седенькие волосы выбиваются из-под шапки, глаза смотрят по-детски, наивно. Увидев поющих артистов, слушает их некоторое время. Потом отходит вбок, складывает руки на животе, одновременно прижимая  к себе палку, и так стоит, слушая песню. Когда Снегурочка кончает петь, подходит, бросает в сумку мелочь. - «А я всегда музыкантам бросаю.» - говорит он Снегурочке. – «У меня внучка тоже музыкант.» - объясняет он – «Она гнесинку закончила, играла красиво! Хотела в консерваторию поступать. Куда там! Теперь столько Рихторов стало. Вот такие, махонькие (показывает рукой). Пять лет ему, а уж играет как Рихтор, стервец! Ну, и стала музыкальной учителкой. А теперь тоже вот без работы  сидит. То в детском саду пение для ребятишек вела – уволили. Перебивается как-то уроками  – преподает иногда. А только на жизнь, все равно, не хватает»  - «Хорошо, дедушка, я поняла» - отвечает Снегурка – «Чего?» - кричит дедушка. – он складывает ладонь «ракушкой» и прикладывает к уху. – «Я слышу плохо. Чего сказала?» - «Вы, пожалуйста, идите, нам работать надо» -  «Вот я и говорю» - кричит дедушка – «что надо работать, играть где-то, а работы нет! Я поэтому всегда музыкантам бросаю – чтоб внучку не сглазили, чтоб она вот так же не стояла!»  - «Ладно, ладно, иди дед!».
уходит.
   Из метро выходит бабушка с внучком. Бабушка – моложавая, коротконогая,  на круглом незатейливом лице  со вздернутым носиком, застыла улыбка умиления. Держит в руке пластиковую сумку с новогодними подарками внуку. Внук, худенький низкорослый мальчик с большими глазами – нервный, впечатлительный. Увидев поющих, застывает и долго стоит, слушая. Довольная бабушка стоит рядом, продолжая умильно улыбаться.
- «Ну, вот я тебе говорила, а ты не верил». – обращается бабушка к внуку и разъясняет: «Я тебе говорила, что еще встретим Деда Мороза и Снегурочку!».
- А вы взаправдашные Дед Мороз и Снегурочка?». Снегурочка прекращает петь, отвечает: «Ага, взаправдашные!»
- И подарки приносите?
- И подарки приносим. Только не сейчас.
- Они всегда подарки приносят! – бабушка, наклоняется к внуку и объясняет ему  –  Да ведь ты уже получил сегодня на празднике! Хватит тебе. Ну,  пойдем, пойдем, нас мама ждет.
  Снегурочка запевает: «Голубой вагон бежит, качается, скорый поезд набирает ход. Ах, зачем же этот день кончается, лучше б он тянулся целый год!»
  Выходит пьяный мужичок лет сорока, нескладный, длинный, худой, выражение лица жалкое, заискивающее. Стоит, покачиваясь, смотрит, слушает. Потом громко говорит – и самому себе и всем окружающим: «Во, Дед Мороз уже заступил на вахту! Значит, праздник начался! Молодцы, ребята!»
- Ты не устал? – спрашивает Снегурочка.
- Устал немного. – отвечает Дед Мороз.
- А не замерз?
- Да, нет, тепло вроде – хорошо ты мне свитер дала, а то шуба уж очень большая.
- Ну, ладно, тогда еще попоем. Давай про гармонь! Дед мороз растягивает маленькую гармошку, никак не может поймать мелодию. Тогда Снегурка, не выдержав, запевает первой: «Снова замерло все до рассвета, дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Только слышно: на улице где-то одинокая бродит гармонь».- Маленький Дед Мороз с трудом поспевает, наконец, находит нужный ритм, и подпевает ей тонким голосом: «…ты признайся чего тебе надо, ты скажи, гармонист молодой».
  Немного стемнело. Выходящих из метро стало больше - народ возвращается с работы. Большинство торопится домой, не слушает артистов.
   Вот вышли и остановились двое азиатских людей – похоже, муж и жена. У него смуглое, круглое лицо, массивный подбородок, непреклонно сжатый рот, тяжелый повелительный взгляд восточного хана. У жены его, маленькой и, на первый взгляд, невзрачной, на лице следы давно отцветшей красоты. В больших печальных глазах, скорбно опущенных уголках рта запечатлелась  вековая покорность судьбе и своему господину.
  Муж  быстро, оценивающе взглядывает на поющих и проходит мимо. Жена  сочувственно и грустно улыбается им, и понуро идет вслед за своим  повелителем.
  «Сиреневый туман над нами проплывает…» - поет Снегурка.
   Из метро выходит полицейский – маленький, полный с туповато самоуверенным лицом, подходит к ним: 
- Вы тут самодеятельность мне не разводите! Отойдите подальше!
- А что мы такого недозволенного делаем? – спрашивает Снегурка.
- Нельзя стоять близко у выхода и загораживать проход.
- Да мы не близко стоим.
- Я сказал: отойдите на 10 метров от выхода! Мало ли чего будет: пожар, терракт. Народ должен беспрепятственно покинуть помещение! И разговорчиков мне не надо! Отойдите вон туда. – показывает рукой на стоящую метрах в двадцати от метро высокую новогоднюю елку. Отходит. Пройдя несколько шагов, оборачивается и, видя, что артисты продолжают стоять, подходит к ним с решительным видом:
- Кому сказано: отойти! Вы чего – неприятностей хотите? Я вам сделаю! А ну марш вон туда.
  Снегурочка медленно нагибается, берет сумку с деньгами, другой рукой берет Деда Мороза за рукав шубы. Они понуро идут к парапету, ограждающему  какие-то чахлые, усохшие деревца. У правого края парапета кучкуется стайка алкашей – оттуда слышатся крики, шум. Снегурочка идет к левому краю, подходит, ставит сумку, говорит: «Давай вот здесь посидим. Может он уйдет – тогда вернемся!». Достает из кармана шубки сигареты, зажигалку. Немного сдвигает маску вверх – настолько, чтобы освободить рот и закуривает. Курит, смотрит перед собой.
  Из группы алкашей к ней идет высокая женщина в коротком засаленном пальто. Лицо одутловатое, красное, глаза пьяные, шальные. В руке она несет стакан водки.
- Слышь, подруга, выпей! Да, х.. с ним с ментом - мы на него кладем. Выпей – полегчает! – тычет стаканом в маску Снегурочки.
- Да иди, ты еще… – Снегурочка бьет рукой по стакану, отталкивая его, расплескивает драгоценную влагу. Пьяная женщина ошеломлена. Она стоит, остолбенев,  глядит на полупустой стакан.-  «Ах, ты тварь поганая, сука гребанная!» – кричит она – «Я к тебе по-людски, а ты...(грубо матерно ругается)». К ней подходит приятель из группы алкашей:  лицо заросло щетиной - и щеки и острый подбородок, глаза серо-голубые, водянистые.
- «Люська, кончай базар!» - грубо хватает ее за руку, тащит. Та вырывается: «Нет, ты погляди, что она, сука, сделала» - показывает ему стакан.- «Я ей…» - «Люська, кончай бузить! А то менты и нас загребут» - опять тянет ее. – «Нет, погодь, я хочу в морду ей взглянуть поганую…» - вырывается, бросается к Снегурке, срывает маску, цепенеет. На левой щеке девушки огромная,  желто оранжевая  опухоль. Словно из-под глаза вытекли и застыли, наплывая друг на друга слои отвратительного жира. Люська испуганно смотрит, роняет маску на снег. Неожиданно ее испуг сменяется злорадством – она начинает громко хохотать: «А, сучка, получила! Так тебе и надо! Это тебя бог наказал! Чтоб ты сдохла, гадина!» - Мужик крепко хватает ее за локоть и тащит в сторону компании. Люська продолжает кричать, показывая рукой на красную щеку: «Ужрись этим своим дерьмом, падла! Ужрись и – сдохни!»
  Снегурочка быстро нагибается, поднимает маску, одевает. «Сама тварь!» - бормочет она.
- Рит, ладно, не переживай – она же пьяная…может домой пойдем? - просит Дед Мороз.
- Нет, не пойдем! Нам надо денег заработать тебе на операцию!
- Я не знаю! Боюсь я, Рит!
- Чего ты опять боишься?
- Не знаю…как мы заработаем эти деньги…операцию боюсь!
- Не бойся ничего – я все знаю! Заработаем! И операцию тебе сделаем не в какой-то сра…й клинике, а в «Эксимере». Там лучше всего лечат отслоение сетчатки. Видеть будешь, как все! Лучше всех!
- А и сейчас еще немного вижу. Только  мутно все…а ты как же?
- А что я? Я, по крайней мере, все вижу. Не пропаду! Потом я сама вылечусь. Вначале тебя!
 Она встает, поправляет маску и берет брата за руку. – «Ну, пойдем, попоем еще. Еще подзаработаем!»
  Убедившись, что полицейский ушел, подходят и встают на старое место. Поют: «…от улыбки станет всем теплей – и слону и даже маленькой улитке…
  Из дверей выбегает пожилая женщина. Дубленка ее распахнута, в руке фиолетовая вязанная шапочка, волосы растрепаны. Нервное, напряженное лицо, глаза глубоко запали. Быстро смотрит по сторонам – вправо, влево. Увидев артистов, бросается к ним.
- Мальчик…кричит она. Задыхается, никак не может отдышаться. – «Мальчик семь лет, в красивой серой куртке.»
- Что? – спрашивает Снегурка.
- Вы не видели? Мальчик в серой куртке и серой шерстяной шапочке…потерялся в переходе…я подошла к газетному киоску, держала его за руку. Отпустила – только на одну минутку! Стала смотреть телепрограмму. Повернулась потом – а его нет!
- Куда же он мог деваться?
- Куда, куда…не знаю!...Собака! – вдруг вскрикнула она – Собака! Там собака лежала. Он к ней хотел. Он за ней убежал – я знаю! За собакой!
- Так! Спокойно! - Снегурочка берет женщину за руку, подводит к брату. – собаку эту я знаю – она там всегда лежит. Значит так! Здесь она не выбегала, значит могли из того выхода. Стойте здесь, рядом с ним! Стойте и никуда не уходите! Я сейчас побегу его искать! Только  будьте здесь, а то придется потом вас искать. – она скрывается за дверьми в метро.
  Бабушка некоторое время смотрит ей вслед, потом начинает быстро, горячо жаловаться Деду Морозу:  «Такой непослушный! Такой... пакостник! Избалованный – конечно, избалованный! А как не избаловать? Ксения моя в разводе, сама разъезжает все время, мотается о стране - она аудитором работает, проверяет там какие-то предприятия. Вот и оставляет Максима на нас с дедом. А мы что? Мы ж не педагоги! Вот и балуем. А кого нам еще баловать? …а она, как приедет из командировки и давай орать на нас: «Вы мне ребенка портите! Вы воспитывать не умеете!»...Ну, так возьми и сама  воспитывай! Или няньку найми…а то…я его сегодня возила к свекрови – они его тоже любят. Так он и у них там…Ой! Вот он! – Она бросается к дверям метро, из которых вышла Снегурочка. В одной руке она  держит  свой кокошник и ведет за руку мальчишку лет семи. У него холеное, смазливое личико, синие равнодушные глаза.
  Бабушка подбегает, нагибается к внуку, щупает его. – «Где вы его нашли? Он – здоровый?»
- Да, здоровый он и целый! Ничего с ним не будет. А нашла я его на остановке автобуса. Хотел уехать на нем…
- Что?! – бабушка всплескивает руками, на лице ужас – Как поехать? Сам?! Один?! Без меня?! Ты с ума сошел – а если б ты потерялся…меня бы тогда мать убила! Ты…
  Мальчишка, видимо, привыкший к крикам и истерикам молчит, сопит  и разглядывает Деда Мороза.
- Ну, ладно, – говорит Снегурка – пацана я вам доставила, пойду. – идет к брату.
- Погодите! – кричит бабушка. Она крепко хватает внука за руку и тащит вслед за Снегуркой. – Спасибо вам, я сейчас…- роется свободной рукой в сумке, которая висит у нее на плече. Мальчишка приближается к Деду Морозу, хватает гармошку за ремешок и тянет к себе: «Это что?»
  – Это гармошка – отвечает парень – она называется…
- Дай мне! – требует проказник и тащит к себе гармошку все сильнее.
- А ну отдай! – кричит бабушка – ишь ты какой! Это чужая вещь, не твоя! – она отдирает его руку, отдергивает внука назад.
- Я сейчас – она долго роется в сумке, что-то там перекладывает, и, наконец, достает оттуда пятидесяти рублевую банкноту и подает Снегурке. – спасибо вам! А то не знаю – что бы было!...ну, вам тоже счастья в Новом году! Ох, вы-то счастливые!
Она отходит, тащит внука, который продолжает смотреть  на гармошку.
   Снегурка кидает деньги в сумку. «Давай, посидим» – говорит она брату – «чего-то я совсем выдохлась».  Она садится на парапет, достает из кармана сигарету, зажигалку. Поднимает маску, закуривает.  Жадно затягиваясь, курит некоторое время. Внезапно, она сильно вздрагивает и издает странный горловой звук, словно подавилась чем-то. Сразу же вслед за этим, она  начинает рыдать – все сильнее и сильнее. Плечи ее трясутся, она уже не владеет собой – рыдает все громче. Она сдергивает маску и отшвыривает ее далеко в сторону. Роняет голову на колени  и рыдает – громко, безутешно. Брат подходит к ней, неловко гладит ее по плечу и все повторяет: «Рит, ну не надо! Ну, зачем? Не надо, Рит! Ну, что ты?». Она поднимает голову – все лицо, изуродованное опухолью, в слезах – смотрит перед  собой невидящим взглядом: «Нена…ненавижу! Всех…всех ненавижу!»
- Что ты, Рит? – испуганно бормочет брат – зачем ты так? Ну, ведь все хорошо. Ведь нам часто кидали, Рит.
- Ненавижу! – продолжает Снегурка, не слушая брата. – «Вы-то счастливые!». Всех, всех ненавижу!   За то, что они не такие как мы! – Поворачивается к брату, кричит : «Это они уроды! Не мы, а они! Им бы в нашей шкуре побыть – вот бы завыли, твари. «Часто кидали» - передразнивает она брата – «Они нам это как милостыню бросают, как подаяние! Они всем так бросают – и нищим и калекам. Чтоб откупиться от беды, от нас! «Чтобы их не сглазили». Ненавижу!» – она всхлипывает, утирает глаза рукавом шубки.
- Рит, ну не плач! Мы еще завтра придем, потом Рождество будет. Не плач – заработаем!
- Всех ненавижу! И отца твоего! Это он, алкаш проклятый, мать до инсульта довел.
- Чего ты? Он такой же твой, как мой!
- И ты, может, видел бы нормально, если б он водку не жрал! И я может не была бы такая…Ненавижу!
  Она еще долго всхлипывает, выговаривает то, что накопилось в душе. Брат стоит рядом и гладит  ее по руке, чтобы она успокоилась. Наконец, она успокаивается, отбрасывает давно погасший окурок, встает с парапета. Находит и поднимает маску.
-  Ладно, пойдем, поздно уже. Вон лунища выскочила.
- А луна сегодня какая - полная? Красивая? Я только пятнышко вижу…
- Красивая. Как корова сивая! Огрызок обглоданный – вот какая!
- Ну, Рит, ну, зачем ты так? Ведь, все хорошо, ведь, правда, Рит?
- Ладно, не хнычь! Все хорошо. Все будет хорошо! Будешь ты у меня зрячий!
А я буду красивая! Сам увидишь!