В назидание потомкам

Звуки боя давно уже стихли, но Драго-Глот  все не решался покинуть  убежище. Небольшая пещера, обнаруженная  много лет назад в общем зале, поначалу служила ему опочивальней и рабочим местом, а когда началась война с орками… Драго взялся за зубило и молоток. Вытесав из камня плиту, он втихаря приделал к ней петли и установил на вход. Бессчетное множество ночей, под неверным светом факела  обтесывал, выравнивал и  полировал внешнюю сторону створки. Трудился до тех пор, пока она стала неотличимой от стен Подземного города.
Вождь гномов – Мир-Бах, оценил работу и велел перетащить в пещеру всю сокровищницу. Драго – ростовщик, меняла  и большой ловчила сделался смотрителем  несметных богатств.  За такое доверие он даже почти простил вождя: когда-то, первая красавица, толстая и широкозадая Айка – шелковая бородка, на празднике выбора мужей, предпочла  добавить к имени Бах, а не Глот.
И теперь  казалось, живи да радуйся, любуйся самоцветами, перебирай кругляши золотых монет, пересчитывай ожерелья и тяжелые перстни. Но война…
Расплодившиеся как мухи и заполонившие все предгорья орки вознамерились истребить гномов полностью. Торговать с ними было бессмысленно, так они совершенно не понимали тонких принципов товарно-денежных отношений. Боевые трофеи, снятые с поверженных врагов –  единственная, если можно так сказать, коммерческая операция, проводимая гигантскими  уродами.
Разводили и питались они исключительно свиньями, - кто бы сомневался! -  и тем, что  их жуткие самки  считали съестным, занимаясь собирательством.
Почему началась война? О-о, причина для этого была очень веской – оркам негде стало хоронить своих усопших. Вот и, недолго думая, двинулись к подземным галереям гномьего народа. Сами долбить штольни ленились, а из естественных, все уже были забиты под завязку. Глупо? Глупо! А орков, никто и никогда умными и не считал, предел фантазии и славы для них – умереть, исключительно  в бою, с презрительной улыбкой.
Орки словно саранча проникли и принялись осквернять чертоги Подземного города. Все гномье племя встало на защиту.
  Тяжело воевать с ними: ни тактики, ни стратегии боя не признавали. Шли дуром, массой, потому и побеждали. Постепенно гномьи владения начали уменьшаться. Паучьи лапки галерей и переходов наружу превратились в  усыпальницы для мертвых захватчиков  и защитников.
Два года шла бойня, и в один момент, после общей переклички стало ясно, что хозяев скоро просто не останется. Нападавшие постоянно освежали ряды, а гномам подкреплений брать было негде: гонцы к эльфам вернулись ни с чем – остроухие чувствовали себя в дремучих чащах вполне комфортно и нападения не страшились. А новая раса, под названием – люди, еще слишком малочисленна, чтобы брать ее во внимание. Тем более, они крепко походили на орков! Хотя, так приятно было их, наивных и доверчивых, обманывать, посещая их ярмарки.  Э-эх!
Верхние галереи, со специально проделанными проломами для доступа  солнца и насыпанной плодородной землей, тоже пали. Пшеница, скот, птица, теперь пошли в ненасытные утробы дикарей, а у защитников начался голод. И когда захватчики взяли почти весь Подземный город, Мир-Бах, придумал хитрость. Драго нисколько не сомневался, что именно натолкнуло вождя к этой, тут пришлось признать, разумной мысли: попытка обреченных на смерть дать шанс потомству.
Собрав всех детей, в возрасте до десяти лет, загнал в одну из  тайных тупиковых зал.  Туда же натащили оставшихся съестных припасов, чернозема,  посевного зерна, скот, птицу, землю, инструменты, оружие… и начали возводить стену, подобную  придуманной и воплощенной в жизнь Драго-Глотом. С той лишь разницей, что петли отсутствовали, ибо детей собирались замуровать живьем. Матери, жены, сестры, как взялись за оружие, так и не выпускали его из рук. Они наотрез отказались присоединиться к отпрыскам.
Сотни испуганных и плачущих детей оказались в ловушке, а угрюмые отцы и деды занялись возведением стены. Высоко-высоко  плыли облака и светило солнце, - зал имел вид чаши, - но возможности выбраться у детворы не было. Впрочем, как и проникнуть к ним оркам. Всем известно, что они страшно боятся высоты! Тут расчет оказался прост; выбраться наверх невозможно, а наружу – бессмысленно. Всюду их поджидала смерть.
И вот, осталась лишь узкая щель. В последний раз родители увидели своих детей и дали волю чувствам. Вождь поговорил с самыми смышлеными и стена, толщиной в три гномьих роста, разделила их.
Обтесывали, сглаживали неровности и полировали камень  вместо отдыха, после боев. Тщательно и внимательно. Драго тоже был вынужден работать. Ростовщичество ведь заглохло. Обманывать и наживаться стало не на ком, а воевать боялся до колик.
Тучный, одышливый, брюзгливый, ужасался перед немногочисленными помощниками кровавым, - с пещеркой было легче! -  мозолям и клял несправедливую планиду.
Потом  даже жаловаться оказалось некому. Защитников осталось так мало, что все встали на защиту последних залов и лишь ему одному, хнычущему и обиженному пришлось ползать по лесам, затирая швы и придавая стене вид естественной.
Пыль ела глаза, усталость вызывала истерики. Драго хотелось сбежать и спрятаться в своей, милой сердцу, пещере.
 - Зачем я это делаю! - вопил, слушая как в сотне локтей от него гибнут последние защитники.
Обвалив одну из галерей, Мир-Бах получил маленькую передышку и под обломками потерял навсегда Айку-шелковую бородку.
 -  Почему не наоборот! Теперь пропали надежды и  весь смысл существования, - рыдал Драго, втирая ревнивые горькие слезы в безответный камень и лишенный растительности подбородок.
Один, покинутый и брошенный, исхудавший, в рваном одеянии,  со сбитыми коленками, кровоточащими пальцами,  проклиная  судьбу злодейку и жалея себя тер, полировал, затирал грани, выполнял  чужую работу.
 - Я бездетен, - стонал, -  и болен. Никто меня не пожалеет. Почему стараюсь больше всех?
А в ответ слышалось эхо, приближавшее  звуки  и без того близкого боя.
Мир-Бах обратился к последним гномам:
 - Мы обречены! Нас скоро раздавят! Остались среди вас те, кто умеет писать?
Нашлись. Драго, притаившись на лесах, воздержался.
 - Скрытые за стеной дети в силу войдут лишь через восемь-десять лет и только тогда смогут ее разрушить и пробраться в этот зал. Увы, библиотеку мы потеряли одну из первых. Учителя и мудрецы тоже полегли. Что же оставим потомкам, какие знания, историю, память? Живо берите глиняные таблички и пишите все важное и нужное, пусть заветы будут им путеводной нитью. Принимайтесь за работу! Будьте лаконичными, у нас, к сожалению, немного времени и еще меньше  воинов.
Сказал и повел их в последний бой.
Пока пять гномов корпели, склонились над табличками, Драго тихонечко кипел от негодования.
 - Ага-а-а! Роковая ошибка. Почему так поздно? Мог бы и мне предложить стать наставником. Уж я бы справился.
За  возмущениями не заметил, как зал опустел. Спустившись, сам обрушил леса, разобрал и дальновидно оттащил в другой угол. Полюбовался на безупречную стену и воровато оглядевшись, потрусил в свою заветную пещерку. Закрывшись изнутри, молниеносно одержал победу над позывами совести и затих.
Какой же я воин?! Мое дело обманывать да копить золотишко с камешками. Милы они мне, - размышлял, трясясь и потея, - Вон, сколько работал за просто так и никто даже спасибо не сказал.
Оглядев владения, удовлетворенно улыбнулся, ибо радовали глаз  мешки с мукой, бочка солонины, сушеные травы, дюжина бурдюков с водой, запас факелов, огниво. Убаюканный собственной хозяйственностью и домовитостью, даже поспал немного.
А тем временем, в последнем зале начался бой. Бились долго и страшно. Драго не хотелось вспоминать те крики, скрежет, стоны, топот и все остальное…
Промаявшись, он все-таки решился выбраться наружу. Орки ушли – это уже точно. Пора было оглядеться на месте. Со страху выпадало огниво, и  факел никак не хотел разгораться. Потом просто нервно колотило. Наконец, собравшись с духом, толкнул дверь от себя.
 - Да-а,  обыскивали тут тщательно, - прошептал, предварительно долго послушав тишину, - Как хорошо, что я придумал такую хитрую створку на свою пещерку!
Кругом было полно мертвецов, негде ступить. Орки вперемешку с изрубленными гномами.
 - Что, съел? – ядовито прошипел, обратившись к трупу в знакомых доспехах, - Бесславная смерть. Эх, не догадался Айку-шелковую бородку оглушить и спрятать  в пещере. На золоте бы ела, в жемчугах ходила.
Зло плюнув, пошел дальше. Неожиданно сердце екнуло. Где-то рядом раздался страшный грохот. По ногам его горячо потекло. Факел трясся, выхватывая фрагменты зала и пугая еще больше.
 - Смерть моя пришла, - заплакал, спрятавшись под щитом.
За спиной шум повторился. И еще. Он было решился юркнуть в спасительную пещеру и отсидеться, как сообразил в чем дело. Дикари, удостоверившись, что никого из живых гномов не осталось, частично обрушивали своды проходов, запечатывая зал. Ну, понятно, им столько помещений сейчас ни к чему. А вот когда заполнят своими усопшими верхние залы,  расконсервируют этот.
Дождавшись тишины и разглядев свежие завалы, Драго обрадовался. Враги остались с носом!
 А, может, мои соплеменники так храбро сражались, что орки проявили уважение и устроили готовую усыпальницу? – мелькнула мысль, - Да какое это имеет значение, главное, бояться теперь нечего.
Уже смело шагая по телам убитых, он повсюду разжег факелы.
 -  Да-а-а, битва была  жестокой, - недовольно отметил, - И запах, со временем, будет соответствующий.
 Попытки разобрать завалы закончились ничем. Одному не справиться. Кряхтя и ругаясь, практичный Драго-Глот принялся стаскивать трупы в кучу. Он уже понял, что придется освобождать свою пещеру. Другие изолированные помещения попросту отсутствовали. Под ногами хрустнуло. Дважды. В деятельной горячке, поначалу не обратил  внимания и  лишь когда закончил, подслеповато осмотрел пол.
 - Вот, дела, - обескураженно пробормотал, - Да это же раскрошившаяся в пыль глиняная табличка с наставлениями потомкам!
Тщательно обыскав весь зал больше ничего не нашел. Какой ужас!  Видать все остальные  растоптали дикари во время боя. Или он сам.
Пошли однообразные дни. Драго вытаскивал из своей пещеры сокровища и припасы и заполнял освободившееся пространство телами погибших. Небольшое помещение оказалось заполненным почти до потолка. Облегченно закрыв тщательно отполированную дверь, уже без любований, начал обживать залу.
Страшась темноты, помимо факелов,  бездумно жег леса и прочую деревянную утварь. С ужасом, испытуемым  одновременно от тишины и звуков, к сожалению, ничего нельзя было поделать.
Часть пробитых в горах воздуховодов все-таки пострадала. Стало душновато, и дым раздирал глотку.  Чтобы внести небольшое разнообразие, устроил пир, повспоминал обиды, посмеялся, поплакал и упал, от удушья, в обморок.
Придя в себя, подсчитал, что еды надолго не хватит и вспомнил о скрытых за стеной детях. Впав в отчаяние, долго бил по ней молотом и орал требования, постепенно превратившиеся в просьбы, а потом и в мольбы. Все без толку. Пока они подрастут и сделают пролом, пройдут годы.
К зыбким фигурам, возникающим из дыма, уже привык, а болтливые жирные пауки вызывали большие подозрения. Впервые за период заточения  принятая ванна выявила проблему – у него отсутствовала сменная одежда и чистая вода. С мертвецов снять побрезговал, но к наготе так и не привык.
Временами, забываясь,  храбро пел и предавал хуле орков, а в другие дни, испугавшись малейшего шороха прятался в сундуке.
Вывалив все богатства в кучу, Драго-Глот улегся наверх и забился в истерике.
 - Кому они теперь нужны, зачем было их копить и хранить? – визжал.
Воздух почти перестал поступать, а жуткие миазмы принялись сочиться из пещеры. Увы, вентиляционные отверстия  оттуда вели  в  зал. Факелы едва горели, и Драго вынужденно  взялся, - к счастью, глины натасканной для горшков осталось еще предостаточно, - за работу. Сам слепил форму, обжег и сделал корявые, кособокие таблички.
 - Детям нужно оставить память! – с угрюмым пафосом произнес.
Он уже оценил иронию судьбы… но не смирился с ней.
Мучаясь дурнотой, написал о себе.  Потом еще. Немного приврал. Тщательно раскрыл принципы ростовщичества, ловкого обмана и секреты подделки драгоценных камней. Приказал совершенно не иметь дел с орками и эльфами. Подумав, добавил к ним и людей. Никчемные глупцы.
Набралось шесть табличек. Маловато.
От недостатка воздуха  и избытка густо смешанного с дымом смрада перед глазами маячили жуткие тени, мешая сосредоточиться. Тем более, Драго устал уже писать о жульничестве. Но когда померещилась сладко широкая и сговорчивая Айка-шелковая бородка, сообразил, что еще следует увековечить.
Задыхаясь, при мизерном освещении, он, счастливо улыбаясь и высунув от усердия язык, расписывал любовную историю вождя  Драго-Глота и его горячо любимой жены. Войдя в раж, увековечил в глине облик гнома, добавив к нему  бороду Айки. Какая теперь разница.
 - Вот, видишь, - с укоризной косил глазом, - Все ради тебя.
А она смеялась  милым басом, как когда-то, где-то.
Вдохновение бурлило. Описав виды крепежей, и взяв с потолка летоисчисление, попутно  присвоил себе открытие богатейших золотых жил, правда, умолчав о месте их расположения.  Скрупулезно  задокументировал все таинства поиска, добычи и хранения драгоценностей. В фантазиях родились и выросли двенадцать сыновей, продолжателей славных дел.  А вот героического и ратного смог придумать мало, - не его род деятельности, - тут он основательно напортачил. Мир-Бах удостоился оказаться невеждой и злым завистником. Тот повсюду строил козни и мешал безоблачной славе вождя. И вот, наконец, его разоблачили. В наказание заставили полировать и шлифовать  стены зала, где отправляли естественные надобности. В последней, самой заполненной и зловонной, тот и утонул.
Здесь он прервался, чтобы сделать одно дельце: для поддержания собственного достоинства и дабы запутать следы, постоянно перепрятывал сокровища.
Затем, совсем очумев от удушья, ощущая щекотку внутри головы и непрерывно хихикая,  наказал потомкам копить драгоценности, а из добытого золота и серебра лить скульптуры. Как можно достовернее изобразил себя, истратив, предварительно обильно залив слюной,  последнюю табличку.
Стремительно теряя силы, Драго успел  ползком, по одной, аккуратно положить  творчество в стопку, где и умер, вытянувшись и сложив руки в локтях, став своеобразным указателем.
Спустя несколько лет, петли на двери пещеры сгнили, и она вывалилась наружу. Потом Подземный город подвергся  еще  одному нашествию, на этот раз, крыс. Вездесущие варвары, основательно набив утробы, растаскали кости по всему залу, смешав с жалкими останками Драго-Глота. К слову, неугомонные орки  давно уже покинули эти места, двинувшись войной на людей и вскоре приучившись от них хоронить усопших  в земле, ну, или где попало.
Через пять лет, подросшие и набравшие силу последние сыновья и дочери гномьего племени выломали стену, лишь волей случая нашли и прочитали таблички. Все запахи, к тому времени, уже выветрились. Шагая по костям предков, собрали сокровища, а потом,  разобрав завалы, ушли  в самые дальние  галереи, где и остались, основав новый город и вгрызаясь все глубже. Со временем, дорога в скорбный зал с костями забылась, но память осталась.
Следуя заветам, потомки редко выходили наружу, дурачили покупателей подделками, копили, лили скульптуры и восхищались эпосом Великого вождя Драго-Глота.