Пьяна

Час, другой укачиваю малышку. Та - ни в какую. Постоянно требует маму. Но что я могу поделать? Мамы нет.
Пытаюсь как-то уговорить, что-то объяснить, отвлечь или в очередной раз строго приказать: «спать!».
Но нет, упорно стоит на своём: «Где мама?! Хочу спать с мамой!».
Приходится сцеплять зубы и монотонно продолжать укачивать.
В определённый момент даже кажется, что, если бы мамочка сейчас вдруг явилась, это бы никак не помогло, ведь я моментально расшиб бы ей голову об стену.
Впрочем, это только так кажется.
Конечно, она-то умеет. Может запросто убаюкать ребёнка эдак за полчаса. Я - нет. Но, вероятно, на то она и мать.
Однако, чудо потихоньку происходит. Вконец отчаявшись, немного похныкав напоследок, дитя понемногу забывается, обвисает на руках; вскоре отключается. Осторожно, чтобы не дай бог не побеспокоить, ложу на привычное место, подтыкаю для тепла и удобства одеяло.
«Аллилуйя!».
Теперь можно и расслабиться, можно и самому поспать... Бросаю взгляд на будильник - до подъёма каких-то пять часов. Что ж, завтра буду опять словно после перепоя - вялый и заторможённый. Такой себе офисный зомби. Немного раздражённый, заметно тугодумный, но в основном безобидный. Впрочем, пять часов, это ещё слава богу. Целая вечность!
Кладу голову на мягкое, подтягиваю на спину тёплое, удовлетворённо обнимаю подушку. Вот оно счастье...
Вдруг что-то щёлкает. Испуганно озираюсь в темноте - нет, малышка беззвучна. С нею всё хорошо, однако, что... Чёрт.
Дверь отворена и в проёме видна качающаяся тень. Сразу ясно - пьяна.
Неровная походка, неосторожные движения и невнятное бормотание при наталкивании на всевозможные предметы лишь подтверждают догадку.
Это конец. Сегодня мне спать не придётся. Впрочем, иного сложно было ожидать. Правда, отчего-то рассчитывал, что явится она уже на рассвете и, может, сразу уляжется... Но, не судьба. Пытаюсь зарыться в подушку. Тщетно.
Усаживается чуть не на меня. Ощупывает руками постель - где я, а где ребёнок, всё-таки остатки разума присутствуют. Некоторое время просто сидит, покачиваясь. По-видимому, справляется с головокружением. Потом бросает в пустоту, невнятным голосом:
- Ты не спишь?
«С тобою поспишь!».
Какое-то время делаю вид, что сплю и ничего не слышу. Однако ясно, что притворяться бесполезно. Всё равно разбудит, сучка.
Ещё на что-то надеясь, бурчу недовольно:
- Уже нет.
- Это хорошо. Нам нужно серьёзно поговорить. И срочно.
«Естественно, как же иначе. Ведь два часа ночи. Самое время!».
Спрашиваю утомлённо, очень сонно:
- О чём?
- Я больше так не могу. Это всё слишком тяжело. Это давление... Невыносимо!
Молчу, словно окончательно пробуждаясь. На самом деле просто даю ей немного выговориться.
- Понимаешь ты или нет? Невыносимо!
До последнего делаю вид, что ничего не понимаю, медленно сажусь на постели:
- Какое ещё давление?
- Какое? Такое! Ты пойми. Ведь я тебя больше не лю-б-лю!
- ...ну да... ты говорила...
- Боже мой, как же спокойно ты к этому относишься!
Хочется пожать плечами.
«А как ещё к этому относиться?.. Мне бы поспать, вообще-то…».
- А я вот не могу! Я с ума схожу от этого! Я тебя ненавижу, и меня от этого коробит! Плющит, рвёт!
- Да я заметил, - хочешь не хочешь, но прорывается ироническая интонация. Это же не её слова, а чьи-то чужие.
Смотрит на меня долгим взглядом сквозь темноту. Произносит с отчаянием:
- Ты бесчувственная сволочь.
Тут возразить нечего. С таким заявлением не поспоришь.
- Гад и подонок!
Продолжаю молчать.
Пытается распустить руки. Наверное, хочет ударить, попасть в лицо... правда, выходит не очень, но тем не менее неприятно. Перехватываю кисти, легонько заламываю в стороны. Так, не сильно, чтобы обошлось без лишних выкриков... Вообще, нужно бы разозлиться, но злости нет.
После ряда пароксических движений и попыток вырваться затихает, увядает. Осторожно отпускаю руки. Они опадают отцветшими лепестками.
- Ты теперь уйдёшь, да? - голос отчего-то испуганный.
- Нет.
- Правда?! - столько надежды в этом возгласе. - Нет?..
«Конечно нет. Я же не сумасшедший».
- Правда.
- Но я ведь знаю, ждёт ведь тебя эта сучка, ждёт!
«За тридевять земель в тридесятом царстве. Марья-блин-царевна. И потом, какое это имеет значение, при нынешних-то обстоятельствах?..».
- Не говори глупости.
- Но я видела, видела, что она тебе писала! И слышала, что ты ей говорил! И...
- Хватит, - неожиданно для самого себя обрываю резко. - Ребёнка разбудишь! И вообще - спать пора. Мне завтра вставать спозаранку. Да и вам предстоит длинный день. Поликлиника, прививка!
Неожиданно льнёт ко мне, обдавая пьяным жарким дыханием. Неохотно обнимаю. Хватается за плечи цепко, словно утопленник за спасателя. Теперь её тоже придётся укачивать. Прямо как дитя. Да и в самом деле - чем она от дитя отличается?.. Такое же неразумное, неоперившееся, ничтожное... просто глупая девчонка.
Губы кривятся от напряжения.
К счастью алкоголь производит своё действие, отключается она быстро, гораздо быстрее малышки. С некоторым отвращением отцепляю от себя её руки, сваливаю безжизненное тело на кровать, приноравливая поближе к дочери, чтобы та, когда вдруг проснётся посреди ночи, сразу обнаружила мамочку, пусть и бесчувственную, а найдя, поскорее утихомирилась.
Сам встаю и подхожу к окну. На улице чернота, звёзды; луны нигде нет. В общем-то уютно, если никуда не торопиться, и если не надо рано вставать...
Похоже, придётся теперь заняться миросозерцанием. А что ещё остаётся делать, когда сон как рукою сняло и отчётливо ясно, что уснуть удастся не скоро? Если удастся вообще…
А рассвет то близок! И с одной стороны, нужно всё обдумать, тщательно обдумать, с другой - мыслей ведь нет, а те что есть, совсем какие-то квёлые и несущественные.
Между делом, поневоле наблюдаю заоконное. Вот так вот день и ночь ходят по своему кругу, а мы ходим по своему. Любопытно, что если день выйдет за свои пределы, или, скажем, не день, а ночь?
И вроде всё это как-то важно, и если как следует распутать, додумать до конца, то кажется, что действительно есть шанс в конце концов до чего-то дойти толкового...
Пытаюсь над этим поразмышлять, но быстро понимаю, что в общем-то, на самом деле, ерунда какая-то, а не мысль.
Да уж, в бессонницу только всякая чепуха и лезет в голову. Впрочем, откуда в такой час и в таком состоянии взяться каким-то разумным суждениям?.. Ну, правда же ведь - не люблю я её. Но и уйти не могу, нет, никак не могу. Пусть даже если где-то там, за пределами дня и ночи, и ждёт меня.