Ганс был почти в Сибири!

"Что для русского здорОво,
 то для немца карачун!"

П.А.Вяземский,1854 год.
«Масленица на чужой стороне».


                Ганс только что пересёк  немецко-польскую границу; путь ему предстоял не близкий; до Львова. И чем дальше он продвигался на Восток, тем сильнее переживал и даже боялся неизвестности. Шутка ли: впервые в жизни покинул любимую Элку, родных пятерых детей  и столько же приёмных. И само собой  - родину,  самую отличную и надёжную страну на свете - Германию. Он злился на мягкость своего  характера, обзывал себя «яйцом всмятку» и в мыслях возмущался спутницей, сидящей на сиденье справа, на чём свет стоит: «Майн Готт! И зачем только я согласился её уважить? Да и какая она родственница? По сути никто, приезжая иностранка, притом, русская, а я должен рисковать своим здоровьем, а, возможно, даже жизнью. И её 500 долларов в моём бюджете погоды не сделают. А почему сама не садится за руль? Да потому, что нет опыта вождения, права-то получены нечестным путём. Сама хвалилась, как в России подкупила шефа  фаршуле (школы вождения) приёмником «Шарп» за 99 дойче марок. Нэ-нэ, нэ-нэ, - только и произнёс вслух  Ганс, покачивая головой из стороны в сторону, как бодливая корова. Так необдуманно всё оставить без предварительного плана действий было не в его характере и не в духе немецкого менталитета.

                Русская Катюша пребывала в сладостном предвкушении встречи с сыном, везла ему в подарок какую-никакую, но всё же импортную тачку, доставшуюся ей бесплатно. Машина приехала на атомобильную свалку сдаваться.  От нечего делать она спросила обладателя собственности:
— Сколько будет стоить?
— Да нисколько, ради бога, забирайте. За утилизацию 150 марок не придётся платить.
    С радостью современными моющими средствами оттёрла пятна в салоне, прошла техосмотр и вот уж "Фордик" готов к эксплуатации. Сын с молодой женой и дружком  его ждут-не дождутся на львовской границе.

                Только что она, применив смекалку, сумела без очереди проскочить немецко-польский рубеж, спросив у полицейского:
— В чём  причина шестикилометровой очереди?
— Суббота, все едут в Польшу отовариваться и заправиться подешевле бензином на приграничном базаре.
— Пожалуйста, войдите в наше положение, мы едем в Сибирь на похороны. Будьте добры, обеспечьте нам безопасность по встречной полосе движения, –  попросила она нежно-жалобно полицейского и тут же чёрным фломастером на картонке написала крупно: «НА ПОХОРОНЫ.В СИБИРЬ». На немецком и на русском. Высунула руку с нею в люк. Проскочило, слава Богу!

                Хитрая уловка, перенятая у своего сына, так легко удалась! Но бывает ведь и вынужденная ложь. Как в данном случае. А сколько их, схожих случаев, было на пограничных переходах, не счесть: и беременной, и больной приходилось притворяться. А однажды, возвращаясь в Германию через львовскую границу и видя несусветную очередь, приказала мужу вынуть челюсти, откинуть до конца сидение, и сыграть роль больного. Он, прирожденный артист, президент карнавального клуба, классно справился с задачей – всю жизнь на сцене байки карнавалистам рассказывает. Для большей убедительности указала украинским пограничникам на кружащий в небе вертолёт, мол, из Германии сыновья с врачами за ним прилетели.  Довольная, и даже гордая  своей находчивостью,  русская ехала и сама с собою улыбалась. Да еще и напевала веселую песенку "Катюша" на русском, хотя есть перевод на немецкий.   

                Это сильно нервировало Ганса. Его возмущению не было предела, думал: как она могла заставить его на границе выехать на встречку, хотя и с разрешения полицейского. В жизни ни разу ничего и никогда не нарушал, 25 лет за рулём, а тут "додумался" до такого безобразия. Нэ-нэ, нэ-нэ… не доведёт она до добра главу нашего большого семейства Фридхельма. «Ньежная, милая, очйень красивая», - он уже поёт на русском. Но чует моё сердце, как бы, она не шпионка КГБ… Черезсчур разбитная: всё подряд фотографирует да на камеру снимает.  Приехала с неплохим языком, дала объявление в газете: «Хочу познакомиться с интеллигентным приятным человеком. Желательно с ребёнком». Вот он, старый пень, и клюнул, нас у него семеро плюс 24 внука.
 
                Да, кто из нормальных немцев женится на иностранках? Идиоты или неполноценные. Иностранка, она для удовольствия, а не для брака, -- всем известная истина. Ходит на красный светофор, а чтобы сократить путь, без зазрения совести может шагать по газону, бегает по эскалаторам, у неё многим подобным плохим вещам батя научился. Весёлый, добродушный кэрл (бравый мужичок) втюрился с первого взгляда: «Дорогие сыновья и зятья, простите, что прошло лишь полгода после смерти мамы, но если я на ней не женюсь,  то придётся бедной возвращаться в дикую страну, где по улицам разгуливают медведи в сорокаградусные морозы. Кто за наше бракосочетание, прошу голосовать? Вот так. Решение принято единогласно».

                Катюша в свою очередь, думала о  Гансе не лучше: какой тупой трус, и  к тому же, предатель! На базаре в Польше втихаря смылся, хотел домой в Фатэрланд вернуться. Потом оправдывался: «Я жене звонил, рассказывал какие красивые и дешёвые здесь детские вещи».  Мужик называется, глава семейства, ни одного дня в жизни не работал, - возмущалась про себя русская попутчица. Машина заглохнет, аккумулятор разрядится - вызывает АДАС, ни фига ни в чём не соображает, да ещё и гордится тем, что он фэрнюнфтигэ (прилежный) гражданин, не делающий блёдзинн (глупостей). А что он, конкретно, делает? Способен лишь мусор на кухне по контейнерам рассортировать. Не пьёт, не курит, драться не умеет, живёт по правилам, не нарушая ни одного параграфа. Даже ветку с дерева не сломит без письменного разрешения домоуправа. В экстренной ситуации - абсолютный ноль. А неве-е-ежество так и прёт! Рассказывает, как накануне парился в сауне со своей пышкой Элкой - ХХХэLкой и, гордый её округлостями, хвалится Катюше:
— Вот жил бы неподалёку Рубенс, обязательно б мою жену нарисовал.
— ???
— Я уверен на сто процентов! Да ещё бы неплохо заплатил, я слышал натурщицам идёт почасовая оплата, я бы был не против. Пусть лежит позирует, отдыхает от забот, а денежка капает…
— Ты какого Рубенса имеешь в виду?
— А ты что, не знаешь? Этого, из банды Шиллера и Гётэ. Весёлые кэрлы,  и книжки пишут, и рисуют, как ты.
— Случайно, с ними не знаком?
— Ты что, они же не из Хаттингена.
— А откуда?
— Из-под Дуйсбурга, кажется. Километров  сто от нас.
— Уверен, что они все трое там проживают?
— Не совсем. По-моему, Гёте недавно ложку отдал (умер).
    Стыдоба! Темень непролазная, и он не один такой. Ужас! Дома, на Родине, близко на одном поле бы не села, а тут приходится общаться. На что только не идут русские женщины ради «светлого будущего» своих детей. Но возможно ли оно, когда в мире чёрт знает что творится…

                А в понятии  Ганса она есть ужасный экземпляр нетолерантного, безбожного социализма! В русском посольстве значится замужней, а по документам холостая. Это как понимать, а? Нэ-нэ, нэ-нэ... Втюрился батя по самые… звонил в канцелярию президента, надоедал: «Хочу охотно жениться на русской женщине, но в её посольство идут ложные сведения, якобы, она замужем». Приставал до тех пор, пока не посоветовли поклясться перед священником, он, мол, справку выпишет. Церковь - напротив, пришлось обжору-пастора приглашать на обед. А какое он имеет право в своём католическом заведении её клятвам верить и справки выдавать? Она даже не крещённая… Нэ-нэ,  хлебнёт ещё с ней батя  по полной программе. А что?  Каких только трагических случаев не бывает с молодыми женами, одна дала пожилому мужу виагру, другая ещё что-то. Да от одного красного супа, как его, там называют, БОРЩЧ, можно  на тот свет отправиться. Бр-р-р-р. Армэ  фатэр, ротэ зуппэ, гуркэн, томатэн. Томатэн, гуркэн, ротэ зуппэ (бедный батя, красный суп, огурцы, помидоры. Помидоры, огурцы, красный суп)… Их пельмени, ещё куда ни шло, если к ним наш соус подать. Кстати, под ложечкой подсасывает, ага, 8.30. Время завтрака. Интересно, здесь, в Польше, такие же на вкус брётхены (булочки), как и у нас? Вон, кажется, придорожное кафе, жму на тормоза.
 
                Катюша тоже обрадовалась остановке, давно уж проголодалась. Но какое «богатое меню» у поляков – один сорт кофе и сосиски с чёрным хлебом. Вон Ганс, раз укусил и  уже перекривился. Беспомощно улыбается, не знает куда выбросить, чтобы не обиделись. О-о-о… На рвоту бедного потянуло. Вкус кофе тоже весьма и весьма подозрителен! Отодвинем подальше. И как они, шулеры, умудряются из съедобного делать несъедобное? Сказано, поляки… Придётся продолжать путь голодными. Но ей не привыкать, ко всему притерпелась, проезжая через их широкую, негостеприимную для русских страну.


                Ближе к вечеру заметелило и сильно подморозило, подъезжая к львовской границе, Катюшу просто распирало от нетерпения увидеть красавицу-невестку и сына.  Пограничники встречают их в бушлатах на овечьем меху, в шапках-ушанках с завязками, в валенках. При  дыхании испускают пар, как огнедышащие Змеи Горынычи. Нипочём им лютый мороз и глубокий снег! А сын любимый уж, тут как тут! Напару с другом, переодетым в  ментовскую форму для острастки. Бедный  Ганс в шёлковой курточке и итальянских туфлях на кожаной подошве не идёт, катится по льду. Предупреждала, ведь, упрямца, просила одеться потеплее. Пусть  подождёт минут десять на польской стороне, а я мигом смотаюсь к невестке, пока мужчины осматривают машину. До неё рукой подать. Познакомились, обнялись, расцеловались,  перекинулись парами фраз и – опять назад.
— Стой! Стрелять буду!— останавливает молодой пацан-пограничник.
— Ой, да ладно… Так я и поверила, -  Катюша совершенно спокойно пересекла второй раз границу и направилась к «бедному родственникому». В этот момент стопроцентный   болван  Ганс, вступив по собственной инициативе на украинскую территорию погреться, уже почти прощался с жизнью. Согнувшийся, продрогший на морозе, стоит с  беспомощно-жалкой улыбкой, как у провинившегося ребёнка; ну, вылитый младший сын! И всерьёз при этом плачет, отбивая зубами чечётку. Два «огнедышащих» пограничника, покрытых инеем, бряцая наручниками, орут:
— ПачпОрт! ПачпОрт! Хэндэ хох!!!
  Оказывается, в его спортивной сумке они обнаружили холодное оружие – огромный столовый нож.
— Откуда нож? И как ты попал на Украину? — «русская родственница» попыталась осведомиться у задержанного.
— Ихь вайз нихьт (я не знаю). Ихь вайз нихьт.
— Гражданин Бекер, Вы арестованы! — строго сказал один из пограничников.
— Следуйте за нами, —  приказал другой.
Катюша перевела. Он уцепился за неё обеими руками, заплакал навзрыд:
— Биттэ! Биттэ!(пожалуйста). Переведи им, что я никого не хотел убивать, просто, на всякий случай, для защиты прихватил нож. У меня десять детей. Я готов просить  прощения на коленях.
Она сунула им в меховые варежки по пять марок каждому:
— Ну, пошутили ребята и хватит, у него, небось, от страха полные штаны…
Пограничники посмеялись, да и отпустили «нарушителя» по добру по здорову:
— Первый раз видим живого немца. Жидковат на расправу…

                Бедный  Ганс очень тяжело отходил от полученного шока. Слава Богу, не получил инсульт или инфаркт! В  приграничном польском отельчике он всю ночь не сомкнул глаз, бродил по этажам и, как ему казалось, догадывался, почему родственницу  поселили на первом этаже, а ему подсунули номер на последнем, безлюдном. Скорее бы живым унести ноги от этих нищих дикарей. И  какое может быть доверие к их расписаниям поездов, автобусов, обменному пункту (надо же привезти обещанные подарки детям), буфетам и качеству еды в них. Даже нет элементарных булочек в завтрак, с которых каждый немец традиционно начинает свой день.

                Украинки всю ночь перебиваются на ледяном, цементном полу железнодорожного вокзала, чтобы на следующий день выручить 20-30 долларов за водку, сигареты, самодельные деревянные игрушки на базаре в Польше. А кто имеет вид потоварнее, приторговывают своим телом прямо на трассе. Нэ-нэ, добром это не кончится, придёт момент, когда вся эта  голодная челядь огромной толпой, как цунами, двинется к нам в Германию.  Как-бы,  вскоре не пришлось позабыть вкус любимых булочек. Да что там булочек… Возможно, прощай тогда все льготы: социальная помощь, домик с шестью детскими комнатами, бассейном,  садиком, хотя и небольшим, но с садовником, киндэргэльд (пособие на детей), многоместный джип, на котором вожу семью  на тренировки каратэ.

                До границы с Германией возвращались трудно: тремя поездами с пересадками.  Похудевший Ганс продолжал не есть, не пить, что попало, кроме купленной воды в  бутылках. О сне не было и речи; вагон был общим, хотя и полупустым. Он упорно сидел на своём месте, указанном в билете, держась, как можно крепче за спортивную сумку, шутка ли - в ней пять миллионов злотых.   А русская попутчица перегоночные красные номера осмотрительно положила под голову, вместо матраца подстелила пару газет на три сидячих места, разлеглась и сразу впала в глубокий сон.

                Утром в Эссене на железнодорожном перроне их ожидала толпа встречающих родственников. Ганс чувствовал себя героем, с гордостью и со слезами на глазах произнёс речь: «Если бы ты знал, отец, если бы ты знала, моё сокровище-жена, если бы вы знали любимые детки, что я пережил… Я был в аду! Я был почти в Сибири!»

На фото акварель автора "Зимний пейзаж" 50х60см.