Триптих 2

Ах, поэтический угар!
Будь ты рыбак, охотник,
возможно, это Божий дар,
и впечатлений - сотни.
К Ай-Петри ль мчишься высоте,
иль красоте каньона,
и мысли вдруг приходят те,
что рождены сезоном.

Заядлым дядька был, - фанат -
 добытчик перепёлок,
и без лицензий, без оплат
бродил с ружьём средь елок.
И результат всегда бывал -
ни разу без добычи,
и пегий пёс не тосковал -
брал след, хребет набычив.

Ату! И он в карьер, прыжок, -
взлетает враз пернатый,
и дядька тут как тут, не лох,
 и эхом гром по скатам.
Мелькает хвост среди кустов -
вот пёс несёт подранка.....
Я вспоминаю  свой улов
на море спозаранку

Сереет небо, силуэт
прорезался Мартьяна*,
вплывает розовый рассвет,
скрыт горизонт туманом,
Клюёт султанка, лески блеск
дрожит на водной  глади,
в садке уже солидный вес
и глосик на кукане.**

Туман растаял, маринаж
и солнечен, и ласков,
спешат курортники на пляж,
я ж на улов натаскан.
Но жарковато стало мне
со спиннингом на буне,
я словно воин на коне,
а солнечные струи

загаром награждают торс,
детишек гвалт в лагуне,
я словно Будда в буну врос,
и пряно пахнут туи.

              Мартьян - восточный мыс ялтинского залива.
              глосик на кукане - камбала Глосса, нанизанная на кусок толстой               
               лески или шнурка и опущенная я воду.
             
      ВИДЕНЬЯ САХАРНЫХ ГОЛОВ

Кавказский берег. Гагра. Сплин.
Лежу на гальке, будто в Ялте,
и до заснеженных вершин
ищу пока пути по карте.
Пасанаури - жду харчо,
за стенкой остывает мото,
светило жаркою свечой
скрывается за поворотом.

Крестовый перевал, Свежо.
2300 с чем-то там над морем,
С женой на мото я - пижон -
с дорогами и ветром спорю.
Остался позади Казбек
далёкой сахарной головкой,
и Терек, буйною из рек,
остался там, в Дарьяле звОнком.

Вот Очамчира - маринаж,
Пицунда, поворот на Рицу.
За виражом опять вираж,
горами мчим, восторг на лицах.
И вот пролив, и снова Крым,
поэта профиль в Коктебеле.
Над  пляжем мчим полупустым,
брезент для сна поляной стелим.

    ПЛАТО АЙ-ПЕТРИ.
 
Ай-Петри вдалеке трезуб -
туда мой нынче  путь намечен,
друзьям гостинцы я везу,
всегда готов приятель к встрече.
Подлеском с пользой побродил,
грибков собрал и трав узором
я стих пришедший окропил,
к застолью продвигаясь споро.

Обеда время пронеслось
в дебатах дружеских до хрипа,
к закату солнце светит сквозь
туманность местного Олимпа.
Вдали стеною синий лес,
плывут предгрозовые тучи,
а я стою здесь, словно Зевс,
в раздумиях на самой круче.