365 столкновений. 27 марта 2016 года

Весь день меня преследовало плохое предчувствие. Уже с утра, когда я проснулась чуть раньше девяти и больше не захотела спать, несмотря на выходные и предстоящие каникулы, мне жутко не хотелось вставать с кровати. Мама же, наоборот, бегала между комнатами, бормоча себе под нос, что она опаздывает. Воскресное утро, а она боится пропустить какую-то очередную встречу или кипу бумаг, которые ей срочно нужно разобрать.
- Ванда, ради Бога, ляг в кровать и пропусти хоть один день, - слышу я сонный голос папы. Почему-то двери в мою и их комнату открыты, и шум, разговоры мне мешают поваляться еще немного в кровати.
- Я брала три выходных на этой неделе. Три!
- Может, потому что ты заболела и была не в состоянии встать с кровати?
- А вот если бы ты меня не заразил, я бы встала.
- И ушла бы на работу.
О чем они говорят дальше, я не слышу. Мама закрывает дверь, и только приглушенные голоса доносятся до моей комнаты. Спать мне все равно больше не хочется. На дисплее телефона я вижу уведомление о сообщении, которое гласит: "В 3 встречаемся у школы. Пойдем в зал". Согласие на такое мероприятие я не давала, но в последнее время я все чаще обнаруживаю лишний вес в разных местах. Пишу "ОК", хотя Эрик и написал вчера поздно вечером, и ответ уже не необходим. Думаю, он уже все и так решил за меня.
Я включаю ноутбук и жду, пока появится картинка на экране. Захожу в социальные сети и ввожу в поисковик "Лайма". Найти ее удается легко, большое количество друзей определяет ее на первое место. К моему удивлению, я обнаруживаю среди них Эрика. У Лаймы загружено сотни фоток, а фамилия изменена на фамилию ее парня. На стене репосты с популярными песнями и фотографиями с разных вечеринок. Среди них я обнаруживаю и фотку с последней, на которой напился Томас. Ее компания стоит полукругом, и все улыбаются. Эрик, который не ожидал фотографирования, смотрит с удивлением в камеру, но все равно получается шикарно. Светлые волосы подстрижены под три милиметра по бокам, а посередине волосы чуть длинеее уложены на правый бок. Копирую фотографию и скидываю ее Эрику. Только потом замечаю, что даже меня видно на заднем плане. Как всегда, неожиданная фотосъемка выбирает тот момент, когда у меня глупое выражение лица. Надеюсь, никто не будет рассматривать эту фотку.
Я делаю уроки на понедельник, и когда заканчиваю, на часах уже два часа. Прикинув время, за которое мне нужно собраться и сделать все дела, я понимаю, что опаздываю. Мне приходится одеваться уже в спешке, но в итоге я все равно успеваю к трем, но Эрика еще нет. Он опаздывает и появляется только через десять минут. Могла так и не спешить.
- Видел фотку, которую ты мне прислала, - говорит Эрик. – Поставлю ее на главную.
На деревьях уже появляются первые лепестки, и безумно пахнет свежестью. Еще прохладно, поэтому на мне весенняя куртка, но очень хочется ее снять и быстрее отдаться хорошей погоде, чтобы весенний день полностью наполнил меня изнутри, чтобы я могла расцвести так же, как и вся окружающая природа вокруг. Асфальт еще мокрый, я то и делаю, что наступаю в лужи, но совсем скоро он окончательно высохнет, и можно будет ходить в босоножках.
В зале пахнет потом. Это первое, что я замечаю, даже еще не переступив порог. Почти все окна там закрыты, и сначала кажется, что можно задохнуться, пробыв здесь несколько секунд. Сам воздух тяжелый, он будто наполнен трудом и стараниями. Каждые несколько минут слышно, как кидают железные штанги на пол, и они со звонким стуком бьются друг о друга. На стене же висит табличка «Штанги  и гантели не кидать!».
- Правда, здесь своя атмосфера? – говорит Эрик как-то мечтательно, с горящими глазами раглядывая окружающее пространство.
- Ага.
Мимо проходят мужчины без маек. Им лет за пятьдесят, волосы на груди уже поседели, кожа переливается от пота. Живот больше смахивает на пивной, но руки у них больше, чем мои ноги. Где-то в глубине зала я слышу команды грубым и низким голосом, которые больше звучат, как проклятия. Из старого проигрывателя играет шансон, но слов из-за разговоров вокруг не слышно.
Мы вешаем сумки, которые опасно оставлять в раздевалке, на старую вешалку, которая готова свалиться на пол, если ее коснуться. К нам направляется молодой мужчина, на майке которого нет сухого места. Лицо едва тронула щетина, а влажные волосы стоят торчком. Но потом от него не пахнет. Каким-то мылом. Слабо чувствуется запах лаванды и, кажется, яблока.
- Маркус, - представляется он, подавая свою огромную ладонь Эрику. – Я здесь тренер.
- Эрик.
На меня он даже не обращает внимания, не считая легкого кивка и молниеносно проскальзывающего взгляда. Эрика же он оценивает. Простая трикотажная майка выгодно открывает его сильные руки, которые все же проигрывают по сравнению с руками Маркуса. Они начинают между собой переговариваться о чем-то, что я совершенно не понимаю. Становится скучно, и я начинаю рассматривать интерьер.
- Надолго вы сюда? – спрашивает Маркус.
- Надеюсь, да, - отвечает Эрик.
«Надеюсь, нет», - думаю я.
Когда Эрик и Маркус прекращают говорить, то второй направляется куда-то по своим делам. Я чувствую облегчение. Первое впечатление он на меня произвел неудачное. В отличие от Эрика.
- Лайма занимается теннисом, - говорит он, когда мы подходим к какому-то тренажеру.
- Ясно.
В зале почти нет девушек. Две из тех, что здесь есть, больше напоминают мужчин. Широкие плечи, узкие бедра и почти полное отсутствие груди лишают их женственности, а грубый голос, который я слышу во время их разговора, больше напоминает голос мужчины.
- Если я подкачаюсь, то смогу приходить к ней на корт без майки. Тогда она точно не устоит.
Не отвечаю. Почему я никогда не занималась теннисом? Теннисистки стройные и загорелые. Во всяком случае, такими их показывают в фильмах и соревнованиях по телевизору.
Маркус подсказывает, какие упражнения для новичка мне лучше делать. Я его слушаю. Во мне оказывается больше силы, чем я думала. Ноги даже выдерживают нагрузку, которая казалась мне недостежимой. Я чувствую гордость, когда у меня получается удачно сделать упражнение. Когда я становлюсь на беговую дорожку, я уже вымотана.
- Побегай минут пятнадцать, пока я сделаю еще два упражнения, - говорит Эрик и уходит.
Лучше бы он остался. Я же чувствовала, что сегодня произойдет что-нибудь плохое. Лучше бы с самого утра осталась в кровати. Было бы гораздо безопаснее под теплым одеялом слышать, как мама и папа ругаются, потом мирятся. Потом мама ушла бы на работу, а папа приготовил бы на завтрак мне яичницу или что-нибудь подобное. А вечером я бы выделила время и выпила бы с ним какао, пересматривая старые серии «Скуби-ду».
Я встаю на дорожку и с полной уверенностью ставлю больше скорость бега. Я убираю палец от кнопки, которая регулирует скорость, но она продолжает добавляться. Надежда на то, что скоро скорость перестанет повышаться, испаряется, когда я чувствую, что бежать уже не получается. Я просто не успеваю так быстро переставлять ноги. Я хочу нажать на выключатель беговой дорожки. Пальцы не дотягиваются еще несколько сантиметров, и я падаю.
Все было, как в фильмах. Время просто замерло, давая мне прочувствовать в один момент все эмоции. Но страха не было. Было только удивление. Я почувствовала, как правая нога загибается в сторону, а стопа подворачивается. Я поняла, что происходит, только когда ноги уже не стояли твердо на дорожке, а лицо медленно приближалось к бегущей поверхности. Руки попытались схватиться за поручни, но только ударились об них. Одну руку я выставила перед собой, чтобы не удариться лицом об дорожку, но она подвернулась. Мое тело проехалось секунду на дорожке, а потом оказалось на полу.
Я не чувствовала боли. Теперь мне стало страшно. Сердце бешено колотилось, и мне казалось, готово было выпрыгнуть вот-вот из груди. Я почувствовала, как начинаю трястись, а слезы непроизвольно потекли из глаз. Ну вот, первая тренировка не удалась.