Тревожные вздохи Валентина Распадова

Когда Вале было восемь лет, ему в глаз отскочил уголек от петарды, взорвавшейся у него в руках. С тех пор он стал видеть всё правым глазом в черно-белых тонах, тогда, как левый по-прежнему оставался цветным. По факту, это не очень сильно повлияло на его зрение. Когда он смотрел обоими глазами одновременно, все цвета были просто слегка приглушены. Но зато, оставляя открытым только один, поврежденный глаз, перед ним открывался совершенно новый мир, мир, где было всего два цвета. Наверное, единственный минус данной ситуации заключался в том, что Валя был лишен на личном опыте узнать, что же такое 3D-кинематограф, развитие которого пришлось как раз на тот возраст, когда это еще могло его заинтересовать. До определенного момента Валя тревожно вздыхал каждый раз, когда узнавал о выходе новой картины такого формата. Однако, в какой-то момент, ему стало совершенно ясно, что 3D не является ничем иным, как всего-навсего аттракционом, и как только он в первый раз не испытал того беззаботного счастья, от катания на своей любимой карусели, что он испытывал до этого, мысли и переживания по поводу 3D его тотчас покинули. Но в противовес заметно увеличилась интенсивность и количество тревожных вздохов, однако, уже совсем по другим поводам. Одно время поводом служило то, что новая Валина классная руководительница, постоянно ошибалась, произнося его фамилию и вместо настоящей «Рапсодов» у нее все время получалось «Распадов». Каждый день, когда она совершала эту ошибку, а потом извинялась и сразу же себя поправляла, Валя тревожно вздыхал. Но однажды, примерно в тот же день, когда он обнаружил у себя на лице первые проклевывающиеся волосики, ему неожиданно пришло в голову, не воспринимать оговорку учительницы как ошибку, а вдуматься в ее содержание. «Распадов» происходит от слова «распад», а «распад» это как раз то, что являлось одной из Валеных особенностей, ведь зрение, которое в нормальной ситуации должно быть чем-то единым, у него распадается на два совершенно разных. В итоге эта новая фамилия так понравилась Вале, что он перестал тревожно вздыхать по этому поводу и стал подписывать ей свои стихотворения, которые, кстати, начал сочинять примерно в то же время. Вот, к примеру, одно из них, мы даже можем предположить, что самое первое:

«Уберите от меня ваши грязные руки,
И избавьте от вашего дурного влияния.
Я скорее умру от одиночества и скуки,
Чем буду продолжать называть вас друзьями».
Валентин Распадов

Предположительно, это стихотворение адресовано двум Валеным приятелям того периода – Константину Преломному и Федору Головину, повинных в том, что будучи приглашенными Валей к нему в гости, в самый для того подходящий момент, ведь Валены родители тогда впервые уехали за город на выходные, оставив его одного дома, без одобрения хозяина привели еще несколько человек (в том числе девочек) и конечно не забыли прихватить несколько бутылок спиртного. В те времена Валя еще радикально негативно относился к выпивке и показательно не интересовался девочками, хотя на самом деле просто до жути их боялся. Но так как он не мог захлопнуть дверь перед своими друзьями, ему было суждено оказаться в положении, мало чем отличающимся от положения официанта. Когда алкоголя заметно поубавилось в бутылках и заметно прибавилось в крови подростков, Константин и Федор практически насильно попытались принудить Валю к физической близости с одной из девочек, чье имя, к сожалению, давно всеми позабыто. Валя предпринял отчаянные попытки сопротивления, что привело к тому, что он был обвинен обществом в гомосексуализме и в том, что обладает женским именем. Это окончательно вывело Валю из себя, и он настолько сурово, насколько ему позволял его ломающийся голос, приказал всем покинуть квартиру. Все повиновались, однако на прощание каждый умудрился отпустить шуточку вроде: «Эй, Валентина, у тебя что ПМС?». Хотя под сомнением находиться тот факт, что все произносившие это, отчетливо понимали, что же такое ПМС, но не будем отрицать, что вышло вполне органично. Захлопнув дверь за последним гостем, Валя тревожно вздохнул и вероятно выдохнул то самое стихотворение, приведенное выше.
Вскоре эта практика вошла у Вали в привычку, и каждый свой тревожный вздох он превращал в текст. Вот, например, стихотворение, написанное двумя годами позже:

«Ты, как бутылка ***вого портвейна –
Так же легко доступна.
Я думал, что могу на тебя опереться
А ты подпилила ножки моего стула».
Валентин Распадов

Так же, на листке с текстом мы можем обнаружить две буквы «К.П.», что выводит нас на некую Катю Поляеву, девочку, учившуюся в соседней школе. Разумеется, между Валей и Катей никакой любви не было, но достоверно известно, что они встречались чуть меньше двух месяцев. Причиной разрыва была названа измена со стороны Кати, но учитывая Валину склонность к драматизации, вполне можно предположить, что измены и не было, к тому же, позже сам Валя рассказывал, что как он вошел в Катю девственником, так девственником и вышел. Собственно говоря, изменять было и не чему. Но дело было и не в том, что Катя не хотела способствовать Валеному становлению мужчиной, а в том, что к тому моменту он сам еще не окончательно распрощался с позой моралиста (со страхом). Хотя, как очевидно из стихотворения, алкоголь уже проблемой не являлся, или же, как раз наоборот ей становился. В любом случае причину распада союза Валентина и Екатерины в первую очередь стоит искать не в том, что Екатерина удовлетворила свои сексуальные потребности по средствам другого молодого человека, а в том, что сам Валентин не смог обеспечить своей пассии необходимое. В будущем, это осознание довольно сильно повлияло на Валино мировосприятие, однако пришло оно куда позднее приведенного стиха, в котором вина все еще приписывается другому, а не самому себе.
Где-то между семнадцатью и восемнадцатью годами Валентин Распадов начинает увлекаться авангардной поэзией. Много экспериментирует и делает, в общем-то, все, чем должен заниматься юный поэт. Для этого периода характерны два элемента. А может и три.
Во-первых, за этот год Валя переживает рекордно минимальное количество тревожных вздохов. Ничто не приносит ему страдания. Его организм, молодой и здоровый пока еще получает удовольствие от алкоголя, не требуя ничего взамен. Валя встречает много разных людей, но ни к кому не привязывается, от чего так же нисколечко не страдает. Ему интересно все и ничего одновременно. Эх, когда пишешь о таких годах, чьей либо жизни, и пусть, что чужой, на глаза наворачиваются столь сладкие слезы, что хочется вечно слизывать их языком с губ.
Во-вторых, за этот год, достигнув так сказать вершины эксперементаторства, Валя не записывает ни строчки. Ничем это не аргументируя, он лишь прибавляет цену своей выходке. О его поэзии того года мы можем судить только по одному единственному фрагменту листа, найденного в глубине самого нижнего ящика Валиного письменного стола. А вот и фрагмент:

«ук   
          10
            к
на 2»

Хотя совершенно недавно, один довольно уважаемый искусствовед, сделал заявление, вызвавшее большой резонанс среди поклонников творчества Распадова. Сказал он примерно следующее: «Дорогие друзья, а что если мы попробуем представить себе, только попробуем, что этот фрагмент, на самом деле всего-навсего – список покупок?».
Лучше всех по этому поводу высказалась одна дама, пожелавшая остаться неизвестной. Ее слова – каждое на вес золота: «А чем список покупок не стихотворение?!».
Что ж, и возможно третье. Как бы банально это не было, но ведь Валя тоже живой человек, а как он сам говорил: «Нет на свете ничего банальнее человеческой жизни самой по себе», на одном поэтическом чтении он встречает девушку, в которую влюбляется до конца своих дней. Имя девушки Яна Лисичкина, хотя сегодня весь мир знает ее как писательницу под фамилией Самоедова. Конфликт между ее прозаической и его поэтической сущностями не угасал ни на минуту. По началу Лисичкина проникается к Вале взаимностью и вместе они проводят несколько месяцев, на протяжении которых, Распадов, уже слишком привыкший к тому, что все само летит к нему в руки, не делает для Яны абсолютно ничего, чем в итоге добивается совершенно очевидного, но конечно не ясного для него, ее исчезновения.
Тревожные вздохи возвращаются с новой силой. Валя снова начинает писать. Его поэзия постепенно возвращается к классической форме, однако влияние экспериментального периода все же дает о себе знать. Показательными здесь могут считаться стихотворения, написанные им, в, как он сам любил говорить, «состоянии тотального беспамятства». Метод разработанный не Распадовым, но дающийся ему лучше многих. Суть заключается в том, что поэт должен при помощи алкоголя и любых других вспомогательных веществ достичь состояния «автопилота», но в нем умудриться в первую очередь не ввязаться в драку или сексуальный контакт, а хоть что-то написать. Идея в том, что настоящий поэт ставит поэзию превыше всего, и если человек, называющий себя поэтом, допившись до «автопилота», не способен ни на что кроме тяги к драке и сексу, то он называться поэтом не имеет права. Поэзии «состояния тотального беспамятства» свойственна краткость и множественность смыслов или их тотальное отсутствие. Что ж, давайте взглянем на замечательный пример Вали:

«ЛЮБОВЬ ЛЮБОВЬ ЛЮ
Я БЕЗ ТЕБЯ МУР
СВОЙСТВО ЖАЛКИХ НАТУР
Я БЕЗ ТЕБЯ ПЬЮ».
Валентин Распадов

За пару следующих лет Яна иногда промелькивает на мгновения в жизни Вали, что каждый раз заставляет его тревожно задыхаться, но тут случается нечто, что навсегда меняет Распадова. Речь идет о знакомстве и последующей крепкой дружбе между Валей и двумя, пожалуй самыми неоднозначными фигурами современности. Конечно, мы говорим о двух бродячих философах – Евгении Гранове и Льве Глинском. Их влияние оказывается настолько сильно на Валю, что ему приходиться перевернуть все с ног на голову. Он разрывает старые связи, перестает посещать публичные мероприятия, больше не представляет свои произведения на суд общественности. В попытке разобраться в изначально противоречивых, путаных, циничных, а временами даже злых и античеловеческих исследованиях Гранова – Глинского, Валя сам становиться личностью, которую уже за глаза начинают называть одиозной. Вся Валина жизнь превращается в один бесконечный тревожный вздох. Но он не может писать. Он беспробудно пьет. Случайно встретив на улице Яну, грубо кричит ей, что бы она убиралась и больше никогда не попадалась ему на глаза. До нас доходят лишь несколько коротких текстов, предположительно написанных им в те времена:

«Жизнь пустыми окнами бежит и не оглянется,
Нам с тобой красавица нужно нахуярится».
Валя Распад

«Ты стоишь задумчиво, смотришь на закат,
Мне похуй о чем ты думаешь, мне нравится твой зад».
Валя Распад

Нарочитый антиинтеллектуализм и злость, однако, не могут укорениться в Валиной душе и дойдя до определенной точки, представляющейся в виде несколько «апофеозно-деструктивных моментов», так называл их Распадов, хоть никогда и не конкретизировал, что же именно произошло, он резко пытается измениться, бросает пить и предпринимает попытку вернуться в общество, которое все же ненавидит. Общество оказывается благосклонно и совершенно неожиданно являет ему Яну, просящую забрать ее из той жизни, в которую она себя загнала. Абсолютно одурманенный Распадов, соглашается, и судьба дарует ему еще несколько месяцев самого настоящего «человеческого» счастья, однако делает это только для того, чтобы вновь все уничтожить.
В этот этап творчество Вали идет вяло, лениво, ибо только вздохи, тревожные вздохи заставляют его что-то делать. И ведь недаром в философии бытует концепт о том, что творчество это сопротивление.
В качестве примера спокойной Распадовской поэзии мы приведем одно из немногих «безобидных» стихотворений:

«Редкое слово нельзя объяснить без слов,
Когда мои волосы мокрые я герой твоих снов,
Когда мои руки холодные, мои руки твои враги,
Когда сны хорошие – они твои».
Валентин Распадов

Ощущая вакуум, в который погружается его сознание, Валя начинает вспоминать свое «темное» прошлое и как будто бы по нему скучает. Не без влияния Гранова – Глинского, Распадов убеждает себя, что невозможно стать настоящим поэтом и быть при этом счастливым. Он снова начинает пить. Ссоры становятся обыденным делом в его доме. Льется кровь. Однако оставаясь наедине с собой, он сразу впадает в панику и признает, что любовь для него превыше всего, но эта мысль живет в его голове лишь в те мгновения, когда любовь ускользает от него. Не имея возможности обрести покой в себе, к нему возвращается злоба, но теперь скованная со страхом. Возвращаются вздохи. Он снова пишет. Тексты выходят мрачные, агрессивные, постоянно беспочвенно атакующие все подряд. Приведем один пример той Распадовой поэзии:

«Нам с тобой говорить не о чем.
Мы в любви дураки и неучи.
Одиозные педики, сволочи.
Недозрелые гнилые овощи.
Уничтожить любой горазд.
Всем художникам путевки в ад.
Всех музыкантов отшлепать плеткой.
Поэтов сажать жопой на елки.
У меня остаётся лишь злая тупость.
Слова почти не нужны.
Я засыпаю в тарелке с супом.
Я буду спать до конца зимы».
Валентин Распадов

Но атаки выходят за рамки поэзии. Он не может войти ни с кем в контакт, не завершив его конфликтом. Яна терпит до предела, но и ее терпение заканчивается. И так же своевольно, резко и мгновенно, как она появилась, она собирает вещи и покидает Валин дом. Валя замыкается в себе, чрезмерно много пьет, пытается вернуть Яну, и она даже дает ему шансы. Но как он сам называл свое состояние «Синдром покидающего Лас-Вегас» - состояние лучше всего, которое можно описать фразой: «Я точно не помню, то ли я начал пить, потому что ушла жена, то ли жена ушла, потому что я начал пить». Распадов шансы не использует. Он почти не контактирует с людьми, и даже если бы хотел, это уже было бы невозможно. Общество перестало проявлять интерес к его выходкам. Валя очень много пишет, изучает теологию, но и Бог вроде бы на время успокоивший его, становится бесполезен, когда Яна дает ему ясно понять, что шансов ему больше не видать. Стихи сыплются из него ведрами, но они уже не приносят ему того удовлетворения. Распадов надевает повязку на цветной глаз и больше ее не снимает. Тревожные вздохи уже не кажутся ему друзьями. Он пытается уничтожить свои тексты, но Гранов – Глинский не позволяют ему это сделать. Валя распадается на части. Он узнает, что Яна выходит замуж. Алкоголь больше не помогает. Поведение Распадова переходит все границы. Он разбивает церковные окна, нападает на женщин. Одиночество затапливает его. Распадов пытается найти в себе мужество быть, но ему не удается.
Последние тексты переполнены обвинениями себя или же направлены на настолько отдаленные темы, что возникает вопрос, написал ли их живой человек?
Здесь нам кажется необходимым привести ориентировочно последнее стихотворение написанное Валентином Распадовым:

«Посмотрите на человека этого,
Он издевательски смешон.
Если одет не по погоде,
То вероятно террорист.
Отказавшийся от любви,
Ради написания броских слов,
Для друга – безумец,
Для возлюбленной – эгоист.
И ладно еще,
Если б слова им написанные
Находили читателей
Хотя бы в интернете.
И разве не бред
Высокомерных мечтателей,
Что что-то кроме лайков
Чего-то стоит на этом свете?
То творчество,
Которое не несет в себя радости
Вообще не имеет права
Называться искусством.
А тот, кто грубит ближним,
Даже самую малость
Выставляет себя
Бездельником и трусом.
Твои ленивые буквы
Тебя не согреют
Когда от одиночества
Ты полезешь на стену.
Хоть раскаленным ножом
Пиши на своем теле,
Хоть в ложке слова растворяй
И вгоняй прямо в вену.
Неужели и правда веришь,
Что когда доиграешься,
И когда вокруг тебя действительно
Останется только твоя писанина,
Твои слова все еще
Будут звучать убедительно,
Что мужчина, на телку ведущийся
Вовсе и не мужчина.
И когда наглотавшись таблеток,
Ты вдруг испугаешься смерти,
Вспомни, как пьяным
Кричал, что есть сил,
Что человека делает человеком,
Способность причинять себе вред
Без видимых на то причин.
И если слова мои
Тебя не убедили,
И ты по-прежнему
Гением себя мнишь,
То быть с тобой рядом
Я больше не в силе.
Ты никакой не философ,
А просто глупый,
Заигравшийся,
Самовлюбленный
Малыш».
Валентин Распадов

В ночь с 10-го на 11-ое мая Валентин Распадов стреляет себе в сердце из нелегально купленного пистолета. Эта дата примечательна тем, что в нее покончил с собой польский поэт Рафал Воячек, единственный поэт, которого признавал Валя и активно перечитывал в последние дни. Предсмертной записки не было. От слишком частых вздохов Распадов задохнулся.