Я свободна. Глава вторая

А когда добрались до Подлипок, где жила Клава в крошечной двухкомнатной квартире на четвёртом этаже хрущёбы, Лена смутилась. Ей было неловко стеснять добрую женщину в её таком игрушечном жилище. И было непонятно, как можно тут жить, да ещё с сыном, который вернётся из армии и наверняка захочет жениться, а куда жену приводить? Где будущих детей ютить? Запроходная комнатка – в ней только кровать и умещалась, а вторая – проходная – чуть больше, да кухня, в которую дверь только наполовину открывалась из-за холодильника, в дверном проёме толстый точно застрянет. Интересно, на кого рассчитывали архитекторы-проектировщики?

- Ну, вот, так мы и живём тут с Лёшкой. Проходи, Лен, не стесняйся. Чего ты топчешься?

- Разуваюсь.

- А-а-а. Там сыночкины тапочки стоят, велики тебе будут небось… Ты проходи, садись отдохни, а я сразу в душ, после поездки вся обчёсываюсь, не могу без воды дня прожить. Работа у меня не сахар, сама видишь. По двое-трое суток не умоешься как следует, не поешь, всё всухомятку да чаёк. Ох, - Клава смачно зевнула, - пойду в душ, пока не расквасилась. Устала до чёртиков. Я быстренько, ладно? Потом ты туда, а я нам приготовлю чего-нибудь поесть.

Лена в большущих тапках прошлёпала в просто обставленную комнату и хотела было присесть к столу, на котором стояла ваза с весёлыми искусственными ромашками, да увидела на стене фотографии и невольно стала их разглядывать. На одной парень так хорошо и открыто улыбался, что она тоже в ответ улыбнулась. Парень был не похож на Клаву, хотя Лена могла лишь догадываться, что на снимке сын. А вот фото Клавы в фате и белом простеньком платье рядом с серьёзным женихом-мужем, похожим на того улыбающегося парня, которого Лена приняла за Лёшу. И всё же муж был другой, хмурый, да и нос с горбинкой подлиннее. Рассмешило девушку фото с малышом в ползунках, он лежал на животе, подняв голову, и удивлённо смотрел в фотоаппарат, а из беззубого рта вожжой стекала слюна – зубки резались.

В ванной шумела вода. Лена осмотрелась: диванчик у стены, торшер, небольшой  телевизор на полированной тумбочке, деревянные стулья вокруг круглого стола, над которым висела пятирожковая старая люстра, книжный шкаф в две полки – на одной незамысловатая посуда и фужеры, а ниже – книги разных авторов: фантастика, детективы, кулинарные рецепты да альбомы для фотографий. Чистенько, бедненько, без претензий и выкрутасов. В маленькую комнату дверей не было, наверно, сняли, чтобы не мешала. Оттуда выглядывала пышная кровать в стиле ретро, с перьевыми или пуховыми подушками под белоснежной накрахмаленной накидкой с ришелье, да и сама кровать застелена белым покрывалом с кружевным подзором. Лена такие только на картинках в старых изданиях встречала. И так ей захотелось на эту высокую кровать – сил нет. Присела на стул, облокотилась, чтобы поддержать тяжелую голову, и глаза сами собой сомкнулись.

- Эй, соня, иди ополоснись.

Клава вытирала полотенцем мокрые короткие волосы. В байковом халатике она выглядела совсем по-домашнему, лицо раскраснелось и лучилось добротой и молодым задором.

- Давай, не расслабляйся, а то разоспишься и что – грязная в чистую постель? Так не годится.

Она вынула из шкафа купленную про запас ночную хэбэшную рубашку и протянула Лене:

- Вымоешься, наденешь. А то в чём же тебе спать… - Достала полосатое махровое полотенце: – Топай под душ. Жду на кухне.

И запела, негромко, но душевно: «А у этой проводницы шелковистые ресницы. Ты мне долго-долго будешь сниться, проводница, проводница…»

Лена с удовольствием поплескалась в душе, вытерлась, надела новую ночнушку, обмотала голову полотенцем и появилась на кухне, где уже на тарелках дымилась манная каша и на плите закипал чайник. 

- Ну вот, совсем другое дело. И щёчки порозовели. Давай ужинать да спать, а все разговоры завтра. Утро вечера мудренее, правда?

- Ага.

- Жаль, фен у меня сломался, а я в починку никак не отнесу. Мои-то коротенькие быстро сохнут, не то что твои. Вот завтра и займёшься делом, сходишь в Дом быта, тут недалеко, отдашь мастеру. Там один дядька сидит, руки золотые, всё что хочешь починит лучше нового, так что не ошибёшься. Дядя Ашот. Душевный человек… Я тебе постелю на кровати, там перина, а мне нельзя, спина болит, велено спать на твёрдом, лучше на полу. Но я на диване. Он жёсткий, мне в самый раз.

Лена внутренне ликовала и восхищалась Клавой, её искренней добротой и редким гостеприимством.

После ужина Лена вымыла посуду, а Клава постелила ей постель. Гостья улыбаясь опустилась на белоснежную простыню, накрывавшую перину, на подушку Клава постелила сухое полотенце, чтобы влажные волосы не намочили пух и перья, и девушка тут же уснула.

Странный сон ей приснился под утро. Как будто она маленькая и слышит, как в другой комнате разговаривает мама то ли с бабушкой, то ли с соседкой:

- Бывает, навалится ночью, не спрашивая, молчком, и давай терзать, а я, веришь ли, со сна напугаюсь, замру и жду, когда это кончится.

- Покойник, что ль, твой?

- А то кто же… Весь день потом смурная хожу. Говорят, это плохо. Неприкаянный он. Меня за собой тащит.

- А ты в церковь сходи, свечку поставь, записочку напиши, да Угодника попроси защитить, он всё может, на то он и Угодник Божий, чтоб нам помогать. Да на канун муку отнеси, а то и пирог испеки, смородиновый, а можно яблочный, да какой хошь. А лучше, знаешь, что, говорят, яйца отнесёшь – тогда и являться перестанет.

- А сю ночь в поту проснулась – такое наснилось, и говорить страшно. Будто лежу я в больнице. В палате человек десять, а то и больше. Мне худо, а врача нет. Врач почему-то хирург, у него всё одни операции, а я за ним бегаю, ищу, найти никак не могу, чтобы помощи попросить, плохо мне. Да. Так вот. Глянула я в зеркало – это всё во сне – и ахнула: лицо раздутое, то ли воды в нём набралось, то ли так от чего – не знаю, только я вся горю и мне страшно. Захожу в палату, а мою постель от окна почему-то перенесли к двери, рядом с раковиной, а из крана вода всё время капает, на нервы действует и днём и особенно ночью. Спрашиваю: обход был, а мне говорят, да, был, у тебя в крови ревматизм нашли. Я в слёзы. Так в слезах и проснулась.

- А день нынче какой? Под пятницу сны сбываются.

- Так Рождество Богородицы, правда, четверг, а не пятница…

- В церковь идти тебе надо, Настёна. Ставить свечку Богородице и просить у неё помощи, авось помилует, защитит тя от гнева Божия. Я так думаю. Все мы грешники великие, грешим и не каемся, вот нам болезни и посылаются во искупление грехов наших.

Лена проснулась с тяжелым сердцем, услышала, как на кухне Клава негромко гремит посудой. Надо вставать, а так не хочется. К чему ей такое приснилось? Было это когда-то или такого не было, а только во сне пригрезилось? Вспомнить не могла, да и не хотела. Подумала, как когда-то говаривала бабушка: куда ночь, туда и сон. Выскользнула из мягкой постельки, попала ногами в огромные чужие тапочки и пошлёпала в туалет.

- Ну вот и ладненько, проснулась моя красавица, сейчас накормлю и пойду по своим делам, - сама с собой разговаривала Клава.

Продолжение http://www.proza.ru/2017/09/22/969