Назвалась Татьяной

  Шёл третий год моей службы на флоте. Наше подразделение заступило на охрану особо важного объекта. В комнате отдыха свободных от смен нас было восемь матросов, то есть две смены, одна из которых только что сменилась, а второй надлежало заступать на пост через два часа. В полной тишине Коля Романенко, только что пришедший с поста, вдруг заговорил:
  - Братцы матросы, находясь на посту, я вспомнил понравившиеся мне произведения замечательного русского писателя - прозаика и поэта Ивана Алексеевича Бунина. Хорошо написал! Вспомните, если кто-нибудь из вас читал его рассказы, один из которых о том, как поручик с прекрасной незнакомкой прервали поездку на пароходе, сошли на берег и бурно провели ночь в гостинице. Они даже не назвали своих имён. Для них это был солнечный удар. Рассказ Иван Алексеевич так и назвал: "Солнечный удар". Обязательно почитайте Бунина, если кто-то из вас не читал, а читавшие не только рассказы, но и стихи, со мной согласятся. Очень интересные его рассказы: "Ида", "Грамматика любви" и другие.
  - Читал я произведения мастера короткого рассказа Антона Павловича Чехова, стихи и рассказы названного тобой, Коля, Ивана Алексеевича Бунина, - прервал речь Коли Романенко Юра Любопытнов, красивый молодой человек, к тому же высокого роста - не ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров. - Хороший рассказ "Солнечный удар". Там у поручика с этой незнакомкой всё началось с пьянки. Выпили шампанского - и на палубу. Сразу же прощай пароход! Здравствуй гостиница! Бурно проведённая всего одна ночь, а потом томления, воспоминания и сожаления. Мы не знаем, у этого поручика незнакомка была единственная, или он так встречался со многими женщинами. Он - офицер, имел возможность ежедневно покидать воинскую часть, ежегодно получать отпуск. Я же всего навсего матрос. Отпуск мне положен на третьем году службы. И то, если я не имею взысканий. Мне повезло: отпуск  получил в конце весны, да вы же знаете 25 мая, и я действительно попал в невероятную историю совершенно случайно и впервые. Могу, как говорили в Бунинские времена, поведать вам, друзья, о моём приключении.
  - Сделай милость, расскажи, - вторя ему, попросил вроде бы спавший Лебедев Лёна, уже готовившийся в том году к увольнению в запас.
  И наш сослуживец Юра Любопытнов начал повествование:
  - До Москвы я ехал в общем вагоне с билетом, выданным согласно выписанному мне воинскому требованию. Как же плохо ехать в общем вагоне! Если ляжешь головой к окну, проходящие по вагону пассажиры обязательно цепляются за ноги, если подставишь к проходу голову, обязательно ткнут чемоданом или тюком в голову. Короче, не дают спать спокойно. Не выспишься и в плацкартном вагоне. Но мне же надо добираться до Боярки, что на Киевщине. В Москве закомпостировал билет на поезд, следующий до Львова через Киев, который по расписанию отправляется вечером. Доплатил я и получил место в купейном вагоне № 7. Как только была объявлена посадка, я пошёл к своему вагону, у входа в который стояли четверо мужчин, в то время, как у других вагонов были большие толпы пассажиров.Вслед за мужчинами я вошёл в вагон, нашёл нужное мне купе. Там никого не было. Через минуту поезд тронулся. Проводница принесла постельный пакет, и я стал готовиться к ночлегу - очень хотелось спать. Поезд уже набирал скорость, когда в моё купе вошла молодая женщина, лет двадцати восьми - тридцати, светловолосая в платье цвета морской волны. В руках у неё был постельный комплект и небольшой мягкий чемодан. Поздоровалась и сразу же назвалась:"Меня зовут Татьяной, а как вас?" Голос её мне показался чистым и звонким. Я назвал своё имя. Нет, она не показалась мне красавицей, но мужчины вряд ли бы отдавали в этом отчёт, если становились жертвами её чар. Очень уж причудливо сочетались в её лице утончённые черты женские и крупные, выразительные черты мужчины. Широкоскулое с точёным подбородком лицо её невольно приковывало к себе мой взгляд. Особенно глаза - чуть раскосые, голубые, прозрачные в оправе тёмных ресниц. На белой коже лба две безукоризненно чёткие линии бровей, стремительно взлетающие косо вверх - от переносицы к вискам. Словом она являла взору очаровательное зрелище. Лиф платья как нельзя более выгодно обтягивал безупречную талию и отлично сформировавшийся бюст. Я пристально смотрел и смотрел на неё, когда она готовила постель для сна. Накрыв постель простынёй, Татьяна сказала: "Я сейчас отлучусь на минутку, и мы, Юра, обсудим один очень важный для меня вопрос". Она взяла полотенце, из чемодана достала мыльницу, тюбик с пастой и щётку для чистки зубов, вышла из купе.
  Я быстро нашёл в чемодане её паспорт, который подтверждал её имя: Свиридова Татьяна Евгеньевна, проживает в Москве, на Ленинградском проспекте. Замужем за Свиридовым А.М. Прочитав эти сведения, паспорт я возвратил на место, снял свою форменку и положил её на верхнюю полку, пока в купе, кроме нас с Татьяной, никого нет. Номер дома и квартиры я не запомнил, да мне и надобности в этом не было, поскольку у Татьяны есть муж, я и вовсе в тот момент не думал её когда-нибудь ещё встретить, или искать с ней встреч. Мне просто интересно было знать, сколько детей у этого чудного создания. Мои размышления прервала вошедшая в купе Татьяна. "О чём задумались, Юра?" - спросила она.Еду в отпуск, а маме не сообщил,- ответил я. "Всё у вас будет хорошо, не ломайте голову, всё будет хорошо, ваша мама обрадуется вашему приезду, - утвердительно сказала Татьяна. "Вы знаете, Юра, это я вам выдавал билет в этот вагон. А в вагоне попросила проводников, чтобы в наше купе никого из пассажиров не пропускали. Дело вот в чём. Вы обратились к кассиру за билетом. Увидев вас, Юра, я чуть в обморок не упала - вы так похожи на молодого человека, с которым мы учились в одном классе, дружили. Мы любили друг друга. Когда он ушёл на воинскую службу на флот, я обещала ждать его. После окончания им службы мы собирались пожениться. Он даже не успел приехать в отпуск. На третьем году его службы корабль, на котором мой друг служил, в составе большой группы кораблей ушёл в дальнее плавание. В этом походе мой друг нелепо погиб. Я ждала его приезда до окончания срока его службы. Чуда не случилось. Мой друг домой не вернулся. Могилой ему стал мировой океан. Пришло время - я вышла замуж. Муж хороший человек, но нас постигла беда - у нас нет детей. В этом повинен муж. Чтобы не разрывать наш брак, муж согласился на искусственную беременность. Я решила иначе. Если вы, Юра, согласны оказать мне в этом помощь, овладейте мной". Я растерялся и не знал, как быть: я не имел до той поры интимной близости ни с одной особой женского пола. Моё долгое молчание не смутило Татьяну. Она наступала, желая достичь намеченной цели. "Если вы согласны, приходите на мою постель, я вам помогу", - настаивала Татьяна. Увидев её прекрасное обнажённое тело, я моментально разделся и юркнул к ней в постель. Это была действительно бессонная ночь! Сколько раз мы утолили свою страсть, я не считал. Вы знаете, ребята, эта чудная женщина прямо осыпала меня поцелуями! В Киеве мы едва успели выскочить из вагона - очень затянулись наши сборы. На прощание Татьяна надела мне на палец вот этот золотой перстень.
 Юрий, сжав пальца левой руки в кулак, показал перстень в виде солнца.
  - Не знаю, удался ли наш опыт с Татьяной, или нет. Думаю, что удался - я так старался, так старался! Много раз осчастливил Татьяну. Уже едучи в вагоне поезда, следующего от Киева на Винницу, доставая носовой платок, я нащупал в кармане какие-то бумажки. Вместо платка я достал бумажный свёрток. В белом листе бумаги оказались пять сторублёвых купюр, а на листе бумаги красивым почерком написаны, на мой взгляд, умные слова: "Очень надеюсь на удачу. На Вас, Юра, не накладываются никакие  обязательства. Живите спокойно. Нашего ребёнка я воспитаю как надо. Вас буду помнить всегда. Татьяна".
  - Слышь, Юра а нет ли какой-нибудь надписи на внутренней части теперь уже твоего перстня? Дай посмотреть, - прервал повествование Любопытнова всё тот же Лебедев.
  Рассказчик кое-как снял перстень с пальца и подал его Лебедеву, который стал внимательно рассматривать перстень. Вдруг объявил:
  - Уважаемые господа, надпись есть, но чтобы её прочесть, понадобится как минимум лупа большого количества крат. С вашего позволения я схожу к дежурному по части - не исключаю, что в его планшете имеется таковая, - сказал Лебедев и вышел из комнаты отдыха.
  Минут через десять Лебедев возвратился с возгласом:
  - Есть! Прочитано! Юра не знает и вам, друзья, не известен смысл надписи на перстне. А написано вот что: "ОТЦУ МОЕГО ДИТЯ!" Молодец Любопытнов! Слава будущему отцу чужого ребёнка! - Заключил Лебедев и передал перстень Любопытнову, крепко пожав ему руку.