Жизнь в подзорную трубу. Глава 10

Опьяненная великолепной поездкой и по уши загруженная заботами рабочей недели, я абсолютно не придала значения тому, что вплоть до пятницы мы с Ромкой общались только по телефону. Даже не виделись во время обеда. Созванивались уже вечером перед сном и болтали по два-три часа, как подростки. Но, нежась в пятницу вечером в пенистой ванной, я вдруг вспомнила о том, что якобы в среду он должен был официально развестись со своей благоверной. Как я вообще могла забыть об этом? Ведь именно эта мысль преследовала меня все время до нашей с ним поездки за город. Но я, тем не менее, забыла, а всю неделю, как я уже сказала, мы общались исключительно по телефону. Нехилое совпадение?
Не то, чтобы я стала как-то сомневаться или сердиться, но ситуацию решила прояснить. И из ванной я вылезла в полной решительности сделать это незамедлительно. Бойким маршем, закутавшись в полотенце, я проследовала в свою комнату, взяла телефон и… увидела три пропущенных вызова. «На ловца и зверь бежит», усмехнулась я про себя, и только собралась ему перезванивать, как телефон зазвонил снова.
- Ты где? – услышала я в трубке вместо «привет». И по интонации, с какой был задан этот вопрос, я поняла, что Ромка немного выведен из равновесия. Только неясно было, волнуется он или злиться.
- Дома.
- Я стою у тебя во дворе. Спустишься?
- Да. Дай мне двадцать минут.
Скажу честно, я всегда немного нервничала, когда он приезжал ко мне во двор. Из-за его возраста. Ведь родители мои все еще не знали, что я встречаюсь с дяденькой их лет, и я все-таки надеялась, что и не узнают, благо окна нашей квартиры не выходят во двор. Но все равно, каждый раз, когда он приезжал ко мне во двор, была вероятность того, что кто-то из родителей выйдет и увидит его. Поэтому я всегда старалась сделать так, чтобы во дворе он проводил как можно меньше времени.
Надев первое, что попалось под руку, и быстро наведя макияж, я соорудила на голове некое подобие прически и пошла на выход.
- Уходишь? – услышала я за спиной папин голос.
- Да… Рома тут внезапно заахал…
- Ааа, ну если Рооома, - протянул отец и ушел обратно в комнату.
И почему я не сказала, что ухожу?
Спустившись, я увидела, что он стоит, облокотившись о машину, и курит. Заметив меня, он выбросил сигарету.
- Почему трубку не брала? – он буквально сканировал меня взглядом.
- Была в ванной. А что, давно стоишь?
- Минут сорок.
- Мы куда-то едем?
- Сначала надо поговорить, а потом как хочешь.
Фраза, мягко говоря, мне не понравилась. Я села в машину и приготовилась. Сейчас он начнет заливать что-нибудь на счет того, что все-таки хочет сохранить семью. Ромка тоже сел в машину. Несколько секунд мы просто молча смотрели друг на друга. Потом он, так же молча, взял с заднего сидения папку, достал оттуда паспорт и свидетельство о расторжении брака и протянул мне. Я посмотрела оба документа. В паспорте стояла соответствующая печать. От сердца отлегло: битва отменяется. Я скажу даже больше: сердце радостно забилось. Он свободен и полностью мой! Но он хотел о чем-то поговорить. О чем тогда? Я подняла на него глаза. Он все еще продолжал молча смотреть на меня. И взгляд у него был задумчивый.
- Не знаю, может быть у меня паранойя, - сказал он как только я на него посмотрела, - но мне показалось, что ты относишься ко мне как-то настороженно.
Я опустила глаза, ничего не ответив. А что я могла сказать ему? Что он не прав? Но ведь это было неправда. Я действительно относилась к нему настороженно. Может, «настороженно», конечно, и не очень правильное слово, но до этого момента я не знала точно, стоит ему доверять или нет, меня мучили постоянные сомнения на его счет, меня, в конце концов, немного пугали те чувства, которые я начинала к нему испытывать. А он, не дождавшись от меня ответа, продолжил:
- Послушай, я не требую от тебя сейчас абсолютного доверия, но хочу, чтобы оно в тебе проснулось. Я не собираюсь врать или что-то от тебя скрывать. У меня были проблемы на работе, поэтому я забрал документы из ЗАГСа только сегодня. И привез их тебе, чтобы ты во мне не сомневалась, и не сомневалась в том, что в моей жизни сейчас ты – единственная женщина. Ты будешь мне верить?
Я кивнула. Мне, конечно, не очень понравилось то, что я «сейчас», его единственная женщина, но, с другой стороны, я ведь тоже не собиралась быть с ним до конца своих дней. А он, снова не дождавшись никакого ответа, сказал:
- Я помогу тебе в этом. Хорошо?
Я снова кивнула, а он улыбнулся. Как-то грустно улыбнулся. Я была ошеломлена. Просто не ожидала такого. Не думала, что его могут беспокоить такие вещи. В смысле, поглощенная своими мыслями, своими чувствами к нему я не задумывалась над тем, насколько глубоки его чувства по отношению ко мне. Да, я работала на перспективу, но мне и в голову не приходило, что его может как-то задевать моя настороженность последних недель.
А он все продолжал смотреть на меня, но я не знала, что ему сказать. Тогда он улыбнулся, на этот раз ласково, и спросил
- Хочешь покататься по городу?
- Давай, - выдохнула я.
Он рассмеялся и мы поехали. Правда, катались мы недолго, и все больше молчали. Разговор как-то не клеился. Из-за меня. Не знаю, мне как-то сложно было вести светские беседы после того, что он сказал мне во дворе. Через час я попросила отвезти меня домой.
- Я заеду за тобой перед работой? – спросил Ромка.
- Конечно, - ответила я и вышла из машины.
Лежа в постели, я жутко хотела, чтобы он был рядом и крепко прижимал меня к себе, но, не смотря на это, я знала, что поступила правильно, не поехав к нему. Мне нужно было остаться наедине с тем смущением и непонятным волнением, которое оставил во мне наш разговор. Его монолог, если точнее. Я чувствовала, что что-то произошло, но никак не могла понять, что именно.
Утром он заехал, чтобы забрать меня на работу. Оказавшись с ним рядом, я поняла, что произошло. Между нами что-то изменилось. Не в худшую сторону, нет. Просто все стало по-другому. Я бы не смогла объяснить, как именно, но по-другому. Все приобрело какой-то новый оттенок, и мне предстояло разобраться, какой.
- В обед встречаемся? – спросил он, когда мы подъехали к моей работе.
- Думаю, да. Давай созвонимся, ок?
- Хорошо. Удачного дня.
- И тебе.
Казалось бы, обычный набор фраз. Ничего особенного. Но теперь для меня они звучали по-другому. С одной стороны как-то обыденно, а с другой… от этой обыденности веяло чем-то сладким и теплым.
В обед мы встретились в «нашем» кафе. В том кафе, где познакомились. Теперь мы обедали только там. Это стало нашей маленькой традицией. И вот, глядя ка он с аппетитом есть свою неизменную отбивную, я поймала себя на мысли, что смотрю на него уже другими глазами. Что перемена произошла не между нами, а внутри меня. Я поняла, что наш разговор о моем доверии дал мне право считать (и называть) Ромку моим. То есть, этим разговором он, так сказать, вручил мне патент на собственность. И как только я это осознала, мне сразу стало как-то легче дышать. Словно я переплыла огромный океан и. наконец, ступила на твердую землю. Я вдруг, неожиданно для себя, почувствовала себя уверенней.
Позже, сидя у себя на работе, я поймала себя еще на одной неожиданной и приятной мысли. Я вдруг осознала, что у меня появилось, уже забытое, чувство связи с другим человеком. Такое непередаваемое ощущение, когда почти физически чувствуешь присутствие человека на другом конце большого города именно потому что он твой и больше ни чей. Я вдруг поняла, что в этом огромном мире есть исключительно мой человек.
Куда же, чувствуя все это, я могла поехать после работы? Конечно, к нему. А ночью я проснулась от того, что его нет рядом. Хотела во сне обнять его, но рука не нащупала ничего, кроме пустого пространства. Открыв глаза, я увидела, что дверь на балкон открыта: он вышел покурить. Я уже приподнялась, чтобы выйти к нему, но передумала: решила, не стоит отвлекать его от своих мыслей, если он вообще  чем-то думал. Облокотившись на руку, я стала ждать. Внутри появилось ощущение уюта.
Вернулся он почти сразу.
- Ты чего проснулась?
- Тебя ждала.
- Я пришел. Давай спать. Иди ко мне.
Я лежала, слушая гулкий стук его сердца. В доме напротив горели два одиноких окна. Два ярко-желтых пятна на черном фоне. А вокруг темнота. Ни света Луны, ни уличного фонаря. Только эти два окна. Создавалось такое ощущение, что его квартира – единственное убежище, в котором можно переждать эту ночь. И я вдруг подумала о том, что со мной не может случиться абсолютно ничего, пока я лежу рядом с ним, и пока он обнимает меня. Меня охватило чувство полной защищенности. Не важно, что будет потом. Сегодня мы принадлежим друг другу, и будем принадлежать до тех пор, пока Судьба не прикажет ним двигаться в разные стороны. Но сейчас я даже не хотела думать об этом.