Я свободна. Глава десятая

К полудню поезд прибыл на конечную станцию. Мимо Лены и Клавы выбегал из вагона народ, нагруженный сумками и чемоданами, и несся по перрону, радуясь свободе, кто куда – время душного заточения и дорожных приключений закончилось, правда, для кого как, но те, кто доехали, были полны надежд и летних желаний, они спешили к  ласковому августовскому морю, беззаботным дням и чудным ночам в краю магнолий.

- Ну и где твой обещанный крокодил Гена? – оглядываясь по сторонам, поддела Лену Клава.

- Откуда мне знать… - устало отмахнулась невыспавшаяся красавица.

- Через пять минут поезд уберут с путей в депо… Надо сдавать постельное бельё, Лен. Я займусь, а ты присоединяйся. А этот Гена захочет – найдёт, нечего тут  дожидаться, время терять. Нам ещё в храм попасть надо. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что не просто так отпустили Лёшу домой. Там точно что-то случилось, факт, опасность какая-то для жизни была, не иначе. И мне – кровь из носу – сегодня надо попасть к Федору Стратилату. Ты как? Со мой или уже передумала?

- Клав, а с вещами умершей как быть?

- Вот бельё сдадим и пойдём к дежурному по вокзалу, там и оставим, пусть у них голова болит. Им местного найти проще, чем нам. Согласна?

Лена кивнула.

- Давай, пошли собираться…

И только они скрылись в вагоне, как подошёл поджарый мужчина лет сорока и следом за ними легко поднялся по ступеням. Загорелый, синеглазый, моложавый, в футболке и джинсах, он внезапно вырос перед Леной:

- Извините, этим поездом должна приехать моя мать, - обратился он к ней.

- Евгения Григорьевна? - обрадовалась Лена.

- Да, Пастухова… Неужели не дождалась и без меня уехала?

- А вы – Геннадий Фёдорович? - грустно спросила девушка.

- Точно, - весело улыбнулся он проводнице.

- Не знаю даже, как сказать, - смутилась она. – Умерла ваша мама, этой ночью… Я сейчас принесу её вещи, там записка, в ней указано время и название станции, на которой её сняли с поезда… Перед смертью она просила вам передать… Хотя там я всё написала… Очень вам сочувствую и соболезную… Сейчас сумку принесу.

У мужчины подкосились ноги, он растерянно осел на полку, закрыл глаза, по щекам потекли слёзы, губы задрожали, он сглатывал комок, и казалось, будто он подавился. Лена принесла сумку покойной с вещами, поставила рядом с Геннадием на полку.

- В вагоне ночью было душно… Может, поэтому сердце прихватило…

- Да-да, простите…

Он взял сумку и, как-то сразу отяжелев, на ватных ногах вышел из вагона…

- Вишь, как бывает… Любил он мать, значит. А матери-то раз – и не стало… Как там мой Лёшенька? – вздохнула Клава. – Давай собирайся, поедем в храм, поставим свечку за упокой новопреставленной Евгении. Хоть и не знаем, крещёная она или нет… И не у кого спросить.

- Какая Богу разница теперь? Она уже у Него на приёме…

- А парень-то хоть куда… - мечтательно вздохнула Клава. – Недаром столько женщин по нему сохнут… Я ведь своего раньше тоже очень любила, думала вместе навеки, - криво усмехнулась она.- А вышло что? Ушёл и не оглянулся. И плевать ему на сына. Что толку от его красоты, если он ненадёжный? Ладно, хватит. Пошли, а то поезд увезёт далеко, добираться потом – только время терять.

Автобус остановился у остановки «Храм». Выйдя, Лена увидела перед собой каменную лестницу, ведущую на высокий холм, где словно облако парила величественная белоснежная церковь, увенчанная вычурными, похожими на чалму, куполами с крестами. Храм с узкими длинными зарешёченными окнами на округлых стенах был, наверно, старинной постройки, но, видно, недавно после реставрации и издали смотрелся как игрушечка. Длинная лестница к нему, а кажется - на небо, тянулась метров на пятьсот, хорошо хоть ступеньки были пологие, идти не так трудно. Над деревянной дверью входа смальтой красиво выложена икона Богородицы «Знамение», в честь которой и был построен этот храм. Внутри он просто сиял пасхальной красотой. Куда ни глянь – отовсюду на тебя смотрят неподкупные лики святых мучеников и угодников Божьих, а перед их иконами горят разноцветные лампады, стоят подсвечники, на ладонях которых трепещет пламя зажжённых свечей.

Пока Лена, повязав на голову платочек, как учила Клава, разглядывала храм, та подошла к столику у стены, где прихожане заполняли бланки записок, вписывая в них имена тех, кому и за кого просят помолиться, и заказала молебен святому великомученику Фёдору Стратилату о здравии воина Алексея, купила свечку и поставила к его иконе. Потом подвела Лену к образу святителя Николая Чудотворца:

- Вот кому надо молиться о счастье в замужестве, о благополучном путешествии и вообще о заступничестве. Чудотворец всем помогает… Хотя ты не знаешь, крещёная или нет… Простите, - обратилась она к принимавшей записки молодой церковнице в белом платочке, - нам бы с батюшкой переговорить.

- Сейчас позову отца С`ергия, – приветливо улыбнулась Клаве черноглазая худенькая церковница. – Скажите только, по какому вопросу вы к нему…

- А вот девушка не знает, крещёная она или нет, как ей быть в этом случае?

- Хорошо. Вы подождите, он выйдет…

Она ушла куда-то и быстро вернулась:

- Батюшка сейчас освободится и подойдёт…  - И опять стала за прилавок продавать свечи и принимать записки.

Вскоре вышел батюшка. Немолодой, худощавый, в чёрном подряснике, с висевшим на груди увесистым крестом.

- Добрым людям добрый день. Я вас слушаю… - И вдруг улыбнулся такой задорной, как у Олега Табакова, улыбкой, что Лена невольно в ответ тоже улыбнулась, а Клава, почтительно поклонившись, спросила:

- Батюшка, что делать, если не знаешь, крещёная ты или нет, можно ли молебен Богородице заказать и Николаю Чудотворцу? Я не о себе. Девушка вот не знает.

- Надо бы этот вопрос выяснить у родных. Или у вас никого из родных не осталось? - обратился батюшка к Елене. Её опередила Клава.

- Она уехала из дома и не хочет общаться с матерью.

- Да-а, - опечалился отец Сергий и перестал походить на Табакова. - Нехорошо это – уходить из дома, грех - не почитать мать. Пятая заповедь гласит: чти отца твоего и матерь твою… Я не знаю обстоятельств вашего конфликта, поэтому трудно что-то посоветовать, но в отношении крещения выяснить желательно. А если узнать невозможно, то есть такой чин «Аще некрещен», по которому совершается таинство с помазанием миром.

- А нельзя прямо сейчас… с помазанием? - снова спросила Клава.

- С наскоку ничего делать не советую, - снова по-табаковски улыбнулся отец Сергий, глянув на Лену. И, уже посерьёзнев, продолжил: - Сначала надо попытаться разузнать у родных, возможно, через других, окольными путями, а уж потом решать такой серьёзный вопрос. Книги почитать, Евангелие, молитвы выучить. Как тебя зовут? - снова засмеялся он глазами.

- Елена…

- Вот, Елена, выучишь «Отче наш», Евангелие почитаешь, послушаешь своё сердце – чего оно хочет. Надумаешь – приходи, а мимоходом так поступать - греха набираться. Это серьёзный шаг, на всю жизнь. Тебе сколько лет?

- Скоро восемнадцать.

- Ей помощь нужна, батюшка, на неё так и сыплются неприятности, одна за другой, - не выдержала Клава.

- Я помолюсь. Идите с Богом. Надумаешь – приходи.

И он размашисто перекрестил Елену и приложил к её губам крест, потом так же поступил и с Клавой.

- Батюшка, помолитесь за сына моего Алексея, он служит в армии, я за него очень переживаю…

- Помолюсь и за Алексея и за его маму… - глаза его смеялись. - Как зовут маму…

- Так Клавдия, Клавдия я.

- Ступайте с миром!

И ушёл.

- Вишь, как… Надо выяснять. Может, через Иру твою как-нибудь, а?

- Позвоню ей, придумаю, как лучше спросить… Но чует моё сердце, мать меня не крестила. Если только бабушка. Был бы у меня такой папа, как этот батюшка, - мечтательно сказала Лена.

- А твой отец? Ты ничего про него не говорила. Он где живёт?

- Не знаю. Мать всё скрывает… Они развелись, я маленькая была. Сначала он приходил в гости, водил то в зоопарк, то в кино, а потом перестал приходить, как в воду канул. Мать о нём и слышать не хочет. А бабушка умерла…

- Не унывай. Прорвёмся. Видишь, батюшка обещал молиться за тебя, так что всё как-нибудь образуется. Давай поставим свечки Николаю Чудотворцу да Богородице, на канун за наших умерших и за новопреставленную Евгению, да и поедем назад, на вокзал, а то ещё и в магазинчик какой успеем заскочить…

Продолжение http://www.proza.ru/2017/10/05/1767